Текст книги "Мерцающий пруд"
Автор книги: Филлис Уитни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Хотите посмотреть моих черепах? – спросил он, и Лора с живостью согласилась.
– У меня тоже были черепахи, когда я была маленькой. Беги и принеси их, пока я наведу здесь порядок.
Джемми вернулся почти сразу, держа в руках миску, в которой были камни и песок с блюдцем-бассейном в углублении. Он поставил ее на пол, и Лора отложила свои дела, чтобы ее представили трем существам в коричневых панцирях, которые от потрясения втянули головы и ноги.
– Вот это сэр Ланселот, – сказал Джемми, – а там на камне Мерлин.
– А кошка или собака у тебя есть? Джемми удивился.
– Нет, бабушка не любит животных. У дедушки их было слишком много. Но черепахи очень тихие, и она против них не возражает.
– А с кем ты играешь? Твои друзья живут рядом?
– Только Темпл Лорд и его брат. – Джемми ткнул пальцем Мерлина, осторожно высунувшего нос. – Эдди слишком большой. Ему нравятся старшие мальчики. Темплу почти столько же лет, сколько и мне. Но он очень шумный по характеру, и его не интересуют книги, а мне нравится читать.
– А в школе? Там у тебя есть друзья?
– Есть, – ответил Джемми. – Темпл, Эдди и я ходим в Академию мистера Сиэра. Но мальчики не очень любят приходить сюда, потому что бабушка заставляет их вести себя тихо.
– Понимаю. – Лора перешла к более безопасной теме. – Я познакомилась с сэром Ланселотом и Мерлином, но ты не сказал мне имени третьей черепахи.
– Это Джиневра, – ответил Джемми и подтолкнул королевскую особу, заторопившуюся по песку.
– Как, без короля Артура? – шутливо спросила Лора и поразилась, как ранили его ее слова.
– Король Артур умер, – сказал он ей. Потом быстро поднял миску и унес. Дверь осталась открытой, но он не вернулся.
Бедный маленький мальчик, подумала Лора. Ему разрешают держать так мало любимцев, что даже смерть черепахи жестоко ранит его. Об этом тоже надо подумать. Она хотела поговорить с миссис Тайлер очень о многом, не только о том, как превратиться в модную леди. Но ей придется действовать очень осторожно и более важные вопросы оставить до поры, когда она почувствует себя более уверенно.
Прежде всего она готова была принять на себя какие-либо обязанности в своем новом доме, найти возможность помогать в ведении хозяйства. Кроме этого, она могла заняться работой, связанной с войной. Ее навыки медсестры могли оказаться полезными, потому что мало было женщин с ее опытом.
Доставая последние вещи из саквояжа, Лора коснулась пальцами чего-то округлого и гладкого. Она вынула вещицу, уже зная, что это.
Давно, когда Мартину было не больше двенадцати лет, родители взяли его в путешествие на побережье. Он впервые купался в океане и часами бродил по песчаному пляжу. Эта шелковистая кремовая раковина с коричневыми точечками была найдена им на пляже. Он много их собрал и привез ей. Остальные потерялись или закатились куда-то, но эту, самую красивую, она особенно берегла.
Положив маленькую раковину на ладонь, она снова ясно увидела улыбку Мартина, весь его облик. Какая жуткая несправедливость: раковина была невредима, ее можно было потрогать, а Мартин превратился в ничто. Ей хотелось броситься на постель и выплакать страдание, разрывавшее ей душу. Но она знала, что этого нельзя делать. Она не могла позволить себе расслабиться, пока не сходила к миссис Тайлер.
Она быстро засунула раковину под носовые платки в верхнем ящике, распрямила плечи и пошла вниз.
Старая леди все еще была в своем кресле-каталке, но когда Лора вошла, она указала головой в сторону более удобного кресла с изогнутой спинкой у камина.
– Как ты думаешь, сможешь мне помочь пересесть в это кресло? – спросила она. – Ты не очень крупная, но кажешься достаточно сильной.
– Я сильная, – согласилась Лора.
Она взбила подушки на другом кресле и затем помогла миссис Тайлер пересесть в него. Старая леди тяжело оперлась на ее плечо, но смогла сделать несколько шагов и опустилась в новое кресло.
– Так лучше. – Она вздохнула с облегчением и расправила пышные юбки. – Сидение в одном и том же кресле утомляет. Это кресло глубокое и защищает от сквозняка. Теперь садись, и займемся делом.
На столе поблизости ждала корзина с вязанием, и миссис Тайлер взяла костяные спицы и серую пряжу, из которой вязала носок. У очага была маленькая скамеечка, Лора принесла ее под ноги миссис Тайлер и полюбовалась красивой гарусной вышивкой покрывавшего ее коврика.
– Это сделала Вирджиния, – сказала миссис Тайлер. – Я надеялась, что ты так же искусна в рукоделии. Руками Вирджинии сделано много вещей в доме.
В этих словах прозвучало больше, чем просто намек на неодобрение, но Лора пропустила это мимо ушей. Упоминание имени Вирджинии предоставило ей возможность прояснить таинственность, касавшуюся Уэйда.
Лора села на маленький стул с другой стороны камина и сложила руки на коленях.
– Вирджиния очень долго болела? – непринужденно спросила она.
Мелькание спиц приостановилось, и украшенные драгоценностями руки осуждающе замерли.
– Она совсем не болела. Причиной ее смерти был трагический несчастный случай. Уэйд так и не оправился от потрясения. Это запретная тема в нашем доме.
– Простите, – тихо сказала Лора, и костяные спицы снова ожили. Получив резкий отпор, она не могла продолжать расспросы.
– Принеси блокнот и карандаш с того стола, – приказала миссис Тайлер, – тебе понадобится составить список покупок, которые надо сделать в городе. Сразу после Нового года, когда портнихи будут не так заняты, мы пригласим сюда одну из них, чтобы она обновила твой гардероб.
Лора с занесенным над бумагой карандашом подняла глаза.
– Я не искусна в вышивке, но могу шить себе одежду. Я всю жизнь сама шила себе платья.
– Я так и поняла, – саркастически отвечала миссис Тайлер. – Я думаю, в данном случае уместно проконсультироваться с опытной портнихой. С кем-то, кто хорошо разбирается в современной моде. Я думаю, надо сшить шелковое платье для визитов. И конечно, несколько повседневных шерстяных платьев. Я бы посоветовала серые и синие тона. Никаких выцветших коричневых, что ты носишь. Потом у тебя должно быть один-два вечерних наряда для выездов. Уэйд посещал много балов и званых вечеров, когда была жива его жена – то есть Вирджиния. Но я сомневаюсь, чтобы он стал предаваться такому веселью сейчас. Во всяком случае, что-нибудь из зеленого муара будет вполне подходящим.
– Я никогда не носила зеленое, – проговорила Лора, – с моим цветом лица…
Миссис Тайлер кивнула.
– Да, я вижу, что ты не защищала лицо от солнца. Но лимонный крем поможет исправить это. А когда наступит весна, будешь ходить под зонтиком.
– Мне хотелось бы узнать… – Лора положила карандаш, решив, что лучше побыстрее сменить тему, пока смятение, охватившее ее, не вырвалось наружу. – Мне хотелось бы спросить, чем я смогу помочь по дому. Я люблю заниматься чем-либо и уверена, что в таком большом доме…
– Элли и Питер со всем справляются, – отрезала миссис Тайлер. – Вряд ли они обрадуются, если еще кто-то будет ими руководить. Я пока сама управляюсь с этим.
– Но если вы не можете подниматься наверх, я могла бы в чем-нибудь немного помочь.
Миссис Тайлер прекратила обсуждение.
– В этом нет необходимости. Возможно, сейчас самое время рассказать тебе немного о положении нашей семьи. Вероятно, Уэйд не очень много говорил об этом.
Это явно была любимая тема миссис Тайлер, и старая леди с жаром принялась рассказывать. Не об отце Уэйда или его семейной линии, а только о своей. Интересы Джейсона Каулза были обширны и разнообразны, и его дочь Аманда, которой следовало бы родиться сыном, была посвящена во все вопросы дела, что было необычно для женщины. Она знала о грузоперевозках, об импорте из Китая и экспорте в Англию. И она знала все о банках и банковском деле. Она живо интересовалась этими вопросами и была очень хорошо осведомлена, учитывая то обстоятельство, что не выходила из дому. В судовой компании у них сейчас было мало акций, но миссис Тайлер по-прежнему управляла банком на Бродвее и надеялась, что именно в этом банке Уэйд займет подобающее ему место и продолжит дело деда. Мистер Найлз, вице-президент банка и ее личный советник, тоже рассчитывал на это.
– На стене позади тебя висит портрет моего отца Джейсона Каулза, – показала миссис Тайлер.
Лора повернулась и увидела на противоположной стене овальный портрет в золоченой раме. Дочь была очень похожа на отца. Те же глубоко посаженные глаза, тот же крупный нос. Даже рот был почти так же мрачно сжат, только губы Аманды были не такие тонкие.
– Он никогда не одобрил бы эту безрассудную идею насчет романа, которую Уэйд, кажется, вбил себе в голову, – сказала миссис Тайлер. – Но я полагаю, мне надо позволить ему позабавиться ею несколько недель, пока ему не надоест или он не разочаруется. А потом, я надеюсь, ты поможешь мне вернуть его к работе, которая подобает внуку Джейсона Каулза.
Лора промолчала. Она уже взяла сторону Уэйда в этом вопросе и не намеревалась давать обещаний его матери. Сейчас она сумела перевести разговор на другую тему, интересовавшую ее.
– Возможно, даже хорошо, что по дому у меня будет мало обязанностей, – сказала она. – Так как госпитали сильно нуждаются в медсестрах, я думаю, мне надо как можно скорее предложить свои услуги.
– Медсестра! – повторила миссис Тайлер таким потрясенным тоном, как если бы молодая миссис Уэйд Тайлер собралась пойти работать судомойкой.
Лора спокойно продолжала, но почувствовала, что начинает дрожать:
– При страшном потоке раненых, поступающих в наши госпитали, и…
– Ты слишком молода для такой работы, – безапелляционно заявила миссис Тайлер. – Это совершенно не подходит для светской женщины. Там ты встретишь грубых мужчин и подвергнешься невыносимым оскорблениям. Это немыслимо.
– Большинство этих мужчин слишком заняты борьбой со смертью, чтобы найти время для оскорблений, – сказала Лора. – Вы, вероятно, не слышали, что многие благородные дамы Юга выполняют самую черную и низкую работу. Однако это нисколько их не унижает.
– Юг! – В тоне миссис Тайлер была ярость. – Не говори мне о Юге! В любом случае мы не будем дальше обсуждать этот нелепый вопрос. Возможно, ты иногда сможешь сопровождать Серину Лорд, когда она будет относить фрукты и сласти раненым солдатам. Возможно, позволительно будет написать для какого-нибудь бедняги письмо домой. Я знаю, что Санитарная комиссия приглашала добровольцев для выполнения подобных миссий. – Спицы многозначительно застучали, и вопрос был закрыт.
Лора смотрела в огонь и думала о том, что стало бы с Уэйдом Тайлером, если бы она была такая нежная леди и содрогалась при виде крови или мучений и беспомощности человеческого тела. Но она начинала понимать, что миссис Тайлер никогда не проигрывала в споре и что она редко принимала точку зрения, отличную от своей.
Покончив с этим вопросом, старая леди спокойно вернулась к списку Лоры и сделала замечания о ткани, пуговицах, отделке, расцветке и так далее. Утро продолжалось, пока не пришла Элли с вопросом, продолжать ли подавать ленч в гостиной миссис Тайлер, как было, пока они были вдвоем с Джемми.
– У вас очень уютно, – вставила Лора. – Если вы не против ленча здесь, миссис Тайлер.
– Тебе пора начать называть меня «мама» – с неодобрением заметила старая леди. – Элли, подавай чай и позови мистера Уэйда.
Пока Элли занималась столом, Лора встала, чтобы размять затекшие ноги. Она привыкла много работать, и это неожиданное безделье немало смутило ее. Из бокового окна гостиной она смотрела на побуревшие кустарники, голые деревья и аккуратные очертания маленького сада, который должен был расцвести с приходом весны.
Пока она наблюдала за энергично клевавшими маленькими воробьями, из-за дома появился мужчина. На нем была грубая рабочая одежда и кепка на тронутых сединой волосах. Обветренное лицо говорило о том, что он много бывает на воздухе, и несмотря на мороз, он не носил перчаток. Он быстро оглядел сад и оборвал нижнюю сломанную ветвь на одном из деревьев. Он не взглянул в сторону окна, продвигаясь по саду и осматривая его.
– Пришел Амброз, миссис Тайлер, – сообщила Элли, заметив мужчину.
Миссис Тайлер повернулась и посмотрела в окно.
– Я так и думала, что он сегодня придет. Вчера утром был ураган, и он непременно должен проверить, нет ли каких разрушений.
Лора продолжала смотреть в окно и увидела, как из задней двери стремглав вылетел Джемми без пальто и шапки и бросился в объятия старика. Джон Амброз взглянул вверх на дом из-за плеча Джемми и, увидев в окне Лору, приветствовал ее прикосновением пальцев к шапке и дружески улыбнулся. Она улыбнулась в ответ: он ей сразу понравился.
Тут в комнату вошел Уэйд. Он сразу увидел сцену в саду и быстро подошел к окну. Резко распахнув его, он позвал Джемми в дом к ленчу.
Джемми продолжал прижиматься к своему другу, но Амброз расцепил его маленькие пальцы и нежно подтолкнул мальчика по направлению к дому. Когда старик снова взглянул в окно, его улыбка, адресованная Уэйду, была не менее дружелюбной, чем та, что он послал Лоре.
– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Я пришел посмотреть, не нужно ли поправить что в саду после вчерашней бури. Но, кажется, все в порядке. С возвращением, мистер Уэйд… – Он снова повторил свой приветственный жест и отвернулся от дома, не дожидаясь ответа.
– Теперь, когда ты совершенно выстудил комнату, может, закроешь окно и приступим к ленчу? – едко спросила мать Уэйда.
Лора снова почувствовала скрытое напряжение мужа и свекрови, которого она не могла понять.
Джемми молча и без улыбки присоединился к ним, и они сели за отдельные чайные столики, внесенные Элли.
Легкий ленч состоял из воздушного омлета и горячего чая с заварными булочками. Но настроение, царившее в комнате, нельзя было назвать легким. Даже отсутствие одноглазой птицы не разрядило атмосферы. Лоре страстно хотелось внести нотку веселья в церемонию, но энергия и мужество, с которыми она встретила утро, иссякали, и у нее не было сил на какую-либо новую попытку.
Миссис Тайлер с удовлетворением рассказывала о списке, который она помогала Лоре составить. Через несколько дней Лора должна была ехать в Нью-Йорк за покупками. Конечно, ей нельзя ехать без сопровождения, а состояние ноги Уэйда еще не позволит ему некоторое время выезжать. Можно было бы обратиться к миссис Лорд, если бы ее муж не был в это время в отпуске дома. Хотя, по размышлении, о состоянии Лориного гардероба лучше не распространяться за пределами семейного круга. Элли вполне разумная женщина и может сопровождать Лору в этой поездке в город.
Снова наступило долгое молчание, на этот раз прерванное Джемми.
– Сегодня утром я показал Лори моих черепах, – сказал он, намазывая маслом булочку и не глядя на бабушку.
Миссис Тайлер положила вилку.
– Ты не должен называть Лору по имени, Джемми. Она теперь твоя мама, и так ты и должен к ней обращаться.
Длинные ресницы взмыли вверх над широко раскрывшимися непокорными глазами.
– Я не… – начал было он, но Лора быстро заговорила, чтобы отвести грозу от его головы.
– Пожалуйста, не возражайте, мама Тайлер, – попросила она. – Видите ли, у меня когда-то был маленький братик, и Джемми напоминает мне о нем. Мы решили для начала, что мы будем братом и сестрой. Поэтому он вполне может называть меня Лори. Я рада, что ты уже начал, Джемми.
Она улыбнулась ему, но он в ответ посмотрел на нее серьезно, и ей пришло в голову, что он назвал ее по имени просто для того, чтобы бросить вызов своей бабке. Неожиданно Уэйд поддержал сына:
– Не вижу, почему бы мальчику не называть ее Лори, если это устраивает их обоих.
– Мы поговорим об этом в другой раз, – сказала миссис Тайлер, и в комнате снова воцарилось молчание.
Лоре хотелось расспросить Уэйда о том, не начал ли он уже писать свою книгу, но, как и многие другие темы, эта была запретной, и она просто ощущала, как перестает у нее поворачиваться язык и никакой разговор не идет на ум.
После ленча Уэйд, все еще легко утомлявшийся, поднялся к себе в комнату немного полежать, и Джемми воспользовался возможностью скрыться в библиотеке. Миссис Тайлер тоже, видимо, имела обычай подремать каждый день после ленча, так что Лора оказалась предоставленной самой себе. Как только она обнаружила, что некоторое время может делать что хочет, она сбегала в свою комнату и оделась для прогулки.
Завязывая ленточки шляпки, она думала, что больше всего ей хочется убежать из мрачности этого дома. Ей не терпелось наполнить легкие свежим воздухом, разогреть ноги быстрой ходьбой и поднять в улыбке уголки рта.
Спускаясь вниз, она встретила Элли и сообщила ей, что отправляется на прогулку. Элли с сомнением относилась ко всему, что не исходит от миссис Тайлер. Ее ответное хмыканье намекало на неодобрение, но она не выразила открытого протеста. Лора закрыла парадную дверь, чувствуя себя беглянкой, и стремительно сбежала по ступенькам, как будто боялась, что за ней протянется рука и втащит ее назад в дом, если она не поспешит.
IV
Солнце пробивалось сквозь дымку тумана, и тут и там участки замерзшей дороги оттаивали, превращаясь в грязь.
Лора легко перепрыгивала с одного сухого места на другое или обходила особенно грязные участки по сухой побуревшей траве вдоль дороги. Ее черные высокие ботинки были крепкими и хорошо подходили для пеших прогулок.
Она выбрала ровный участок проезда, который вел прямо к дому Лордов. Справа склон холма был покрыт густым лесом. Березы, клены, дубы – все были в буром зимнем наряде, и только вечнозеленые деревья оживляли картину. Из-за деревьев ей не было видно вершины холма, они скрывали запретный дом Ченнингов, огни которого она видела издали прошлым вечером.
Слева лес был более редким. Сквозь деревья проглядывали равнинные берега острова с грибками военных палаток, а дальше блестели серые воды залива. На противоположной стороне виднелись здания Нью-Йорка, над которыми возвышалась высокая стрела шпиля Святой Троицы.
Кое-где в тени камней еще сохранился снег, хотя на открытых местах он давно уже растаял. Может быть, перед Рождеством снова пойдет снег, подумала Лора. Она ждала первого снегопада почти с детским нетерпением. Возможно, они с Джемми смогут пойти на улицу, поиграть в снежки и даже слепить снеговика. В детстве ей нравилось читать про снеговиков, но она ни разу еще ни одного не видела.
Пронизывающий ветер трепал юбки, и она ускорила шаг, сунув руки в тонких перчатках в рукава, чтобы было теплее. Но на самом деле она ничего не имела против холода. После духоты дома бодрящие порывы свежего ветра действовали возбуждающе. Ей хотелось прыгать и петь песенки. Однако она заставила себя помнить, что она миссис Уэйд Тайлер и ей следует вести себя с большим достоинством, хотя при этой мысли она и состроила себе рожицу.
Вид разрушенной черной трубы, одиноко возвышавшейся над зарослями рядом с дорогой, заставил ее остановиться. Вглядевшись попристальнее, она различила среди кустарников и деревьев бывшую подъездную дорогу для экипажей и дальше покосившиеся остатки железной ограды. Спела» несколько шагов по дороге, она увидела развалины дома, когда-то опустошенного огнем. В таких руинах было нечто печальное и влекущее. Ей захотелось пробраться сквозь заросли вьющихся растений и кустов и обследовать старые камни. Но она вовремя вспомнила, что это была запретная верхняя часть холма и с сожалением прошла мимо.
Немного дальше вверх по холму вилась среди леса тропинка, и опять в Лоре вспыхнул интерес, она почувствовала приглашение к приключению, но подавила этот порыв и пошла дальше. Однако дойдя до тропинки, спускавшейся вниз по холму, она больше не сопротивлялась и живо свернула с изрытой глубокими колеями дороги на тропинку, срезавшую путь вниз, огибая группу оголенных дубов.
Теперь ничто не скрывало широкой панорамы гавани. Она увидела мачты многочисленных судов, белые паруса, дымящиеся трубы. Множество буксиров и мелких суденышек покрывали гладь воды до самого Бруклинского побережья. В дальнем конце справа гавань суживалась, а потом открывалась в морской простор. Лора долго стояла, вдыхая острый, не совсем приятный запах соленой морской воды, доносимый ветром. Да, он был свежим, но ей придется привыкать к нему. Ей больше был привычен пряный аромат сосен и теплые запахи согретой солнцем земли.
Она немного задержалась у опушки леса на краю по-зимнему бурого луга, а потом углубилась в новые, уходившие вниз по холму лесные чащи. Залаяла собака, неподалеку раздались голоса, а потом резкий, четкий хлопок выстрела. Все ее мышцы мгновенно напряглись, сопротивляясь этому звуку, и она неподвижно замерла, сдерживая дыхание. Потом раздался второй выстрел, и она осторожно вышла из леса. Перед ней открылся широкий голый склон холма.
На противоположной стороне луга была установлена мишень, черный бычий глаз ее блестел свежей краской. В качестве меры предосторожности она была прислонена к земляному валу с тем, чтобы предотвратить бесконтрольный полет пуль, за исключением самых неточных выстрелов. В нескольких шагах от мишени стояли два мальчика – один рыжеволосый, приблизительно возраста Джемми, второй более высокий, лет тринадцати. Старший мальчик держал ружье у плеча и тщательно целился в мишень. Снова треск выстрела взорвал тишину и эхом покатился вдоль гряды холмов.
Стрелявший мальчик победоносно взмахнул ружьем:
– Ага! – закричал он. – Я прихлопнул еще одного Джонни Мятежника!
Младший мальчик возбужденно подпрыгнул:
– Точно! Ты убил этого подлого отщепенца!
Лора вспыхнула от возмущения и больше не колебалась. Она стремительно и легко пробежала по лугу к мальчикам, еще не зная, что предпримет, но слова детей требовали какого-то действия. Мальчики услышали ее шаги и с удивлением оглянулись.
– Вы не должны представлять себе, что убиваете людей! – запыхавшись, возбужденно произнесла она.
Ее появление, по-видимому, поразило маленького рыжего меньше, чем старшего.
– А кого же еще нам представлять, мэм? Кого, кроме этих мятежников?
Лора справилась с дыханием и заговорила спокойнее.
– Вы когда-нибудь видели мальчика-южанина? Они ведь совсем такие, как вы. И вам даже представлять себе убийство не следует.
Преподавание в школе научило ее принимать авторитетный вид, когда она этого хотела, и оба мальчика были не только удивлены, но и немного смущены. Старший пристыженно оглянулся через плечо, и Лора увидела еще одну фигуру. У опушки леса на земле, скрестив ноги, сидел мужчина и, очевидно, наблюдал за двумя юными снайперами. Он придерживал за ошейник маленького возбужденного эрделя.
Заметив на себе ее взгляд, он отпустил собаку и без лишней торопливости поднялся на ноги. На нем был теплый синий пиджак, но шапки на голове не было. Его густая шевелюра была темного рыжего цвета. Отпущенная на волю маленькая собачка дружелюбно подскочила к Лоре. Она нагнулась потрепать ее по голове, и та, встав на задние лапы, передними уперлась ей в юбку.
Мужчина не спеша подошел вслед за собакой. Пока он приближался, Лора поймала себя на том, что сравнивает его с Уэйдом. Этот мужчина был скорее коренаст, чем высок и строен. У него были крупные черты лица и никакой элегантности во всем облике.
– Доброе утро, – с достоинством произнесла Лора. – Я не могла не упрекнуть мальчиков за игру в убийство солдат конфедератов.
Его серые глаза взглянули на нее из-под рыжих бровей прямо и твердо.
– Может быть, вы мне расскажете, как происходит вся эта бойня? – в свою очередь потребовал он. – Может быть, вы считаете, что в этой войне никто и не убивает настоящих людей?
– Я очень хорошо знаю, что людей убивают, – быстро ответила она, – но это не дает мне основания прощать убийство или позволять маленьким мальчикам имитировать такую жестокость.
Младший мальчик снова запрыгал, привлекая к себе внимание, собака пронзительно залаяла.
– Я знаю, кто она, дядя Адам. Это новая мама Джемми. Та, которая ему не нужна.
Значит, этот мужчина – брат Серины Лорд, бывший в тюрьме Либби. Ей подумалось, что невозможно найти брата, так мало похожего на свою очаровательную сестру.
Адам Хьюм, положив руку на плечо мальчика, призвал его к молчанию.
– Убийство нравится мне не больше, чем вам, миссис Тайлер. Но у нас война, и если Север в скором времени не урегулирует вопрос, может, юному Эдди, да даже и Темплу через несколько лет придется сражаться. А ведь трудно победить если станешь думать о том, что тот, в кого тебе надо стрелять, не хуже тебя. Может, лучше идти в бой, ненавидя врага, как мятежники ненавидят нас. Это единственный способ стать бойцом.
Лора энергично затрясла головой.
– Сражение – негодный способ урегулировать что-либо. Я считаю, что у Юга тоже есть права.
– Вы говорите, как мятежница. Это так и есть?
– Я ни на чьи стороне. Мой отец был родом с Севера, но он учил меня любить жизнь, а не уничтожать ее понапрасну.
– Во всяком случае, вы запальчивы, – сказал он, окидывая ее оценивающим взглядом, вызвавшим в ней дрожь раздражения. Она быстро отвернулась от него и обратилась к мальчикам:
– Я знаю, вы сыновья миссис Лорд.
Они кивнули, растерявшись от смягчения ее тона. Младший мальчуган потрепал эрделя по голове, назвав его Усачем.
– Почему бы вам обоим не навестить завтра Джемми? – предложила она. – Я уверена, что он вам обрадуется.
Темпл удивился:
– Но завра воскресенье.
– А разве на Стейтен-Айленде не ходят в гости по воскресеньям? – спросила Лора. – У нас дома это было принято.
Оба мальчика отрицательно покачали головами и посмотрели на Адама Хьюма, который коротко ответил за них:
– Только не у Тайлеров.
– Тогда приходите в другой день, – сказала Лора. Она быстро попрощалась и пошла назад по тропинке. Ее встреча с мальчиками Лордов и их дядей огорчила ее и погасила радостное ощущение приключения.
Она вернулась к дому Тайлеров и вошла через парадный вход. Полутемный стылый коридор встретил ее безмолвием, и она вдруг поймала себя на том, что крадется к лестнице на цыпочках. Потом, повинуясь причуде, она приостановилась, держась одной рукой за перила. Она до сих почти не видела дома из-за множества закрытых дверей. Комната напротив библиотеки, должно быть, парадная гостиная; почему бы не заглянуть в нее и не посмотреть, что она собой представляет?
Она тихо открыла дверь и сощурилась от непроницаемой темноты. Там не просто были закрыты ставни, окна были еще и завешаны тяжелыми портьерами, не пропускавшими ни лучика дневного света. Лора вспомнила, что видела свечу на столе в передней и спички рядом с ней. Она быстро сходила за ней. Звук чиркающей спички взорвался в тихом коридоре, но она зажгла свечу и вошла в темную гостиную.
Портьеры были из бархата цвета красного вина, мебель – из темного, прекрасно отполированного ореха. На столе в центре комнаты лежала огромная Библия, вокруг стояли прямые величественные стулья. Лора подняла свечу высоко над головой и прошла к каминной полке над холодным очагом. Со стены над камином на нее смотрел портрет.
Свеча неясно осветила лицо мужчины на картине, и на мгновение ей показалось, что это – портрет Уэйда. Но в очертании полных губ было больше чувственности, даже немного жестокости, и в глазах на портрете совсем не было притягательной приветливости Уэйда. От портрета исходило ощущение крепкой силы и энергии.
Значит, это был портрет отца Уэйда. Трудно было представить себе, что угрюмая старая леди, царившая в дальней гостиной, была женой этого цветущего мужчины, на котором лежала печать веселой жизни.
Лора двинулась дальше по комнате, отметив неудобный черный диван, обитый тканью, со спинкой из орехового дерева, этажерку с кучей фаянсовых безделушек в углу.
От двери раздался шепот, и, оглянувшись, она увидела, что Джемми настойчиво подает ей знаки.
– Что такое? – спросила она.
Он приложил палец к губам и на цыпочках вошел в комнату.
– Ш-ш! Бабушка тебя услышит. Лучше выходи скорее. Лора понизила голос, но не двинулась с места.
– Я просто знакомлюсь с вашим домом, – сказала она ему. – В конце концов, я буду жить здесь и хочу увидеть все.
– В гостиную входить не полагается, – прошептал Джемми. – Бабушка открывает ее только для гостей и по воскресеньям. Завтра мы придем сюда. Но если бабушка поймает тебя сейчас, она рассердится.
– Не вижу, за что, – ласково возразила Лора, оставаясь где была. Потом, не дожидаясь дальнейших возражений, она продолжила: – Это портрет твоего дедушки над камином? Ты помнишь его, Джемми?
Джемми пристально посмотрел на картину и покачал головой.
– Он умер, когда папе было только десять лет. И знаешь что. Его лошадь понесла и сбросила его, когда он слишком много выпил…
В тоне Джемми послышались грустные нотки, и Лора поспешила сменить тему. Однако чувство удивления не покидало ее. Странно, что миссис Тайлер вышла замуж за такого красивого, бесшабашного человека. Правда, вообще трудно было представить себе миссис Тайлер молодой женщиной.
– Разве ты не боишься ее? – удивился Джемми.
– Твою бабушку? А почему я должна бояться?
– Моя мама боялась ее. Иногда мне приходилось защищать маму от бабушки.
– Нет причины бояться, – сказала ему Лора. – Нам надо помнить, что у твоей бабушки в жизни было много неприятностей. – Она бросила взгляд на портрет. – И что она не может свободно передвигаться, как другие. Возможно, мы бы тоже стали раздражительными, если бы нам пришлось сидеть весь день в доме и мы не могли бы выходить на улицу.
– Я думаю, она смогла бы выходить, если бы захотела, – зашептал Джемми, с опаской оглядываясь. – Однажды я слышал, как доктор говорил ей, что у нее ничего такого нет, чего нельзя было бы вылечить при ее силе воли. Но она так рассердилась, что отослала его прочь и с тех пор не желает видеть доктора в доме.
Опять тема была не для обсуждения с Джемми, но его слова вспоминались ей, пока они поднимались вместе по лестнице. Гнетущий, подчиняющий дух Аманды Тайлер почти ощутимо пронизывал весь дом. Может ли быть, чтобы женщина в кресле-каталке была в чем-то сильнее той, которая может ходить самостоятельно? – «Я спрошу об этом отца», – мелькнула мысль, и тут же нахлынула волна всепоглощающей боли от сознания того, что она уже никогда ни о чем не сможет его спросить.
Воскресенье наступило слишком быстро и принесло ощущение натянутости, по сравнению с которой прежняя торжественность казалась почти легкомысленной. Воскресенье, как сразу стало очевидно, было временем для молитв, чтения Библии и более ничего. Весь дом был погружен в темноту, голоса звучали приглушенно.
Как и предсказывал Джемми, они все утро провели в гостиной. Ставни и шторы были закрыты, только свет лампы и свечей немного уменьшал мрак, а огонь камина согрел воздух в маленьком радиусе вокруг очага. Кресло миссис Тайлер было поставлено около центрального стола, на котором покоилась тяжелая Библия, и она острыми глазами, не нуждавшимися в помощи очков, читала слова своего мстительного Бога.
