Текст книги "Пожиратель женщин (Сборник)"

Автор книги: Филлис Дороти Джеймс

Соавторы: Дональд Эдвин Уэстлейк,Шарль Эксбрайя,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– А вот это невежливо, так покидать нас!

Почти спятив от ужаса, хозяин «Шик-модерна» проблеял:

– Но... что... что вы от меня хотите?

– Имя того, кто тебя снабжает наркотиками!

Сэм быстренько стал рассчитывать: полицейские, конечно, могут причинить ему боль, но они его не убьют, а вот если он скажет про Дункэна, тот его убьет. Надо молчать, решил он, и смириться с тем, что его будут бить.

– Я что-то не понимаю.

– Ну, чтобы на этом не заклиниваться, мы сейчас вам объясним поподробнее!

Блисс уже занес руку для удара, как вдруг почувствовал, что его буквально подняли в воздух, и грохнулся со всего маху о стену, что называется, замертво. Остолбеневший Мартин не успел даже шевельнуть рукой, чтобы защититься. Кулак Макнамары врезался ему в скулу и сразил на месте. Вылупив глаза, Сэм Блюм глядел на эту молниеносную схватку и вместо того, чтобы обрадоваться, лихорадочно подсчитывал, во что это ему обойдется. Он только и сказал запыхавшемуся шотландцу, который, улыбаясь, ждал от него благодарности:

– Чистая работа!

Теперь настала очередь Малькольма несколько удивиться.

– Н-да, старина! Странный вы народишко здесь, в Лондоне! Я спасаю вас от двух гангстеров, и это все, что вы находите возможным мне сказать?

– Но, черт бы вас подрал, это же не гангстеры! – И, показывая на двух сраженных бойцов, добавил жалким голосом:

– Инспектора Блисс и Мартин из Скотланд-Ярда.

– Бог ты мой! А я их не узнал!

– Вам лучше смыться, как я понимаю.

– Еще бы, мне только этого не хватало!

И шотландец улепетнул на большой скорости. Блюм еще не успел сообразить, как вести себя, чтобы сгладить последствия стычки, как в отель вошел Майкл Торнби.

– Скажите-ка, Блюм, – крикнул он, – какая муха укусила этого типа в шотландской юбочке, который выскочил от вас как ошпаренный?

Сэму не пришлось отвечать, ибо констебль уже узрел своих поверженных коллег. Он спросил:

– Что это с ними?

– Нокаут.

– И это вы?.. – В голосе полицейского прозвучала нотка уважения.

– Нет, шотландец.

– А в честь чего?

– Он подумал, что на меня напали гангстеры.

– И он был не один? Но вроде и у вас лицо измочалено, нет?

– Обычный допрос.

– Вы что, пьяны, Блюм?

Набравшись храбрости, Сэм ткнул поочередно в каждого:

– Это инспектор Блисс и ййспектор Мартин из Скотланд-Ярда.

Малькольм Макнамара прогуливался по Сохо, раздумывая, где бы ему перекусить, как вдруг прямо на его пути остановилась полицейская машина. Из нее выскочили трое полицейских.

– Вы Малькольм Макнамара?

– Да.

– Вы остановились в «Шик-модерне»?

– Да.

– Вас ждут в Ярде.

– Но...

– Вы там получите все необходимые разъяснения. Садитесь, сэр.

Когда шотландец вошел в кабинет Блисса и Мартина, то первый, кого он увидел, был Сэм Блюм, грузно сидевший на стуле с видом человека, доведенного до предела.

Едва появился Макнамара, Мартин воскликнул:

– Глядите, объявился Айвенго!

Полный злобы, он подошел к Малькольму:

– Объясните-ка, вы, гора ходячая, это что у вас, такой спорт национальный – дубасить полицейских?

– Елки! То есть понимаете, я вас... того... не узнал, старина.

– Неужели?

– Я думал, это нападение.

– Какого черта! Вы что, видели много таких проходимцев, у которых рожи похожи на наши?

– Ну, это самое, старина, я вроде не встречаюсь с проходимцами... а потом, лицо у мистера Блюма... того... вроде кровь шла носом. Почем я знал, что в Лондоне полицейские имеют право лупить кого подало...

– Большой хитрец, правда?

– Кто же?

– Вы!

– А в Томинтоуле считают по-другому... Они там говорят втихаря, что у меня больше мускулов, чем мозгов.

– Но они говорят это шепотом, не так ли?

– Ну да, потому что знают, если я их услышу, то расквашу им морды, старина.

Мартину стало до того противно, что он, повернувшись к своему коллеге, спросил:

– Что вы об этом думаете, Блисс?

Тот пожал плечами:

– Явный случай ошибки природы...

Теперь он подошел к шотландцу.

– Вы начинаете нам серьезно надоедать, сэр.

– Поверьте, что меня это огорчает, старина.

– Вам, кажется, уже посоветовали возвращаться в Томинтоул!

– Уверяю вас: я обязательно туда вернусь!

– Это была бы интереснейшая мысль – отправиться туда сегодня же, потому что...

– Потому что?..

– Потому что, если мы встретимся в Следующий раз, для вас это плохо кончится!

– Вы так думаете?

– Я в этом уверен... старина!

Дункэн, Девит и мисс Поттер пили чай. Зазвонил телефон. Девит подошел. Он вернулся явно встревоженный.

– Джек, это шотландец...

Патриция живо подняла голову. Дункэн, наблюдавший за ней, заметил:

– Это вас трогает, Пат? Что он хочет, Питер?

– Он только что вышел из Ярда.

– Что?

Девит рассказал о стычке Макнамары с инспекторами и заключил:

– Он что-то часто стал светиться, вы не находите?

– Нет. Чем больше он будет выкидывать номеров, тем меньше на него будет падать подозрение...

– Вы уверены в этом?

– Ну, раз они его отпустили!

– Да, но они задержали Сэма.

Джек подскочил:

– И вы не сказали об этом сразу? Это уже намного хуже. У меня нет никакого доверия к Блюму. Если эти джентльмены будут допрашивать его и слегка... прижмут, он не устоит.

– Да он мало что знает.

– Слишком много... Боюсь, Питер, нам придется избавляться от Сэма Блюма.

– Ну что ж, выберем подходящий момент.

Патриция простонала:

– Еще одно убийство...

Дункэн сухо бросил:

– На вашем месте я бы помолчал, дорогая моя!

– Иначе меня тоже ждет судьба, которую вы уготовили Сэму?

– А почему бы и нет? Питер, позвоните адвокату. Скажите, что я приеду. Только Бил Маурис способен вытащить Блюма из их мягких коготков.

Оставшись наедине, Девит и Патриция долго сидели молча, но потом Питер мягко спросил:

– Видно, у вас с Джеком что-то разладилось сейчас?

– А почему вы мне задаете этот вопрос, Питер? Я никогда от вас не скрывала, что ненавижу Джека!

– В таком случае почему вы не удерете?

– Потому что я подлая...

– Что вы хотите этим сказать?

– Что я боюсь... Он достанет меня из-под земли!

– Если только он сам не умрет!

Она посмотрела на него долгим взглядом:

– Вы будете тем, кто его...

– А почему бы нет?

– С меня хватит крови, убийств... с меня хватит, хватит, хватит!

Потянувшись через стол, он взял ее за руку.

– Патриция, я тоже устал от такой жизни... Я люблю вас, и вы это давно поняли... Уедем вместе! Клянусь, что я вам гарантирую вполне обеспеченную и красивую жизнь.

– А как же Джек?

– У нас с ним старые счеты.

– Но у меня нет ни одного пенса, кроме моих драгоценностей, конечно, да и у вас...

– Мы скроемся, унося многие тысячи фунтов!

– Где вы их возьмете?

Он понизил голос:

– Послушайте меня, Патриция... Я сейчас докажу мое доверие к вам, раскрою свои планы... Если захотите меня предать, то подпишете мне смертный приговор... Но без вашего согласия я не буду пытаться хоть что-то сделать.

– Я слушаю вас.

– Кажется, Дункэн сказал вам, что прибыло десять кило героина... Он отправит шотландца за ним... Это целое состояние. А мне будет поручено следить за Макнамарой и при необходимости прикрыть его... Если вы согласны убежать со мной, я перехвачу шотландца.

– Что вы имеете в виду, Питер?

– Успокойтесь, я его просто попугаю.

– Вы и в самом деле думаете, что его можно напугать?

– Короче, я придумаю не одно, так другое, а сверток у него заберу, и это будет целое состояние!

– И вы воображаете, что Дункэн...

– Я бы уже давно свел счеты с Дункэном... Но не в Джеке дело, не его бояться надо, а того, другого...

– Кого другого?

– Главного шефа. Если бы я только мог узнать, кто это в точности, то я бы его заложил шпикам, и путь нам был бы открыт.

– Вы на редкость пакостная личность, Питер...

– Патриция?

– Пакостная! Если я и попытаюсь вырваться из этого ада, то уж точно не в вашей компании!

В ярости он бросил:

– С вашим погонщиком овец, не так ли?

– Если бы мой погонщик овец узнал, что вы мне предлагаете, от вас осталось бы мокрое место!

– Силачей я убиваю с особым удовольствием, Патриция... Запомните это!

Блисс и Мартин отпустили в конце концов Сэма под напором Била Мауриса – адвоката, умного, но с сомнительной репутацией. Коллеги его презирали, но при этом отдавали должное его знаниям и интеллекту.

По дороге в Сохо Блюма обуревали темные думы. Он мог предположить, что, несмотря на хитроумие Била Мауриса, Ярд отныне не будет спускать с него глаз и что рано или поздно он попадется в сети, которые ему будут все время расставлять. Он знал неутомимое упорство полиции и прекрасно отдавал себе отчет, что у него нет никаких шансов ускользнуть. Чем ближе подходил он к своему кварталу, тем больше его разбирала жалость к себе. У него совсем не было друзей. Его или ненавидели, или презирали, и все потому, что никто не хотел протянуть ему руку помощи, а еще потому, что он отказался продолжать дело своего отца и пошел в услужение к торговцам наркотиками. К тому же он был тщедушным, жалким на вид, неряшливым, и его хозяева держали его только на второстепенных ролях. Сэм смирился, но бесконечно страдал от этого, обуреваемый фантастической мечтой о какой-нибудь страшной мести.

В «Шик-модерне» его встретил Эдмунд, как всегда, замотанный, похожий на выжатый лимон, безропотный.

– Ну как? Они вас отпустили?

– А вам-то что за дело?

– А что я? Вы сами знаете, если я говорю, то это так, для сотрясения воздуха, а по-настоящему мне все до фонаря...

Сэм горько хмыкнул:

– Мне известна ваша преданность, Эдмунд!

– Она точно такая же, как моя зарплата, шеф!

– Тогда побегайте, по этажам, может, вы меня там встретите!

– Обязательно побегу, потому что там вас нет уж точно!

Несмотря на хамоватость и никчемность Эдмунда, Блюм все-таки держал его у себя. Ну, во-первых, потому, что ему почти не платил, а во-вторых, Эдмунд был еще более жалок, чем сам он. Это был единственный человек, на которого Блюм мог спускать собак. В этом удовольствии он не мог себе отказать, ибо трудно переносить оскорбления от других, если нет возможности выместить унижение на ком-то еще.

Добравшись до своей берлоги за конторкой, хозяин «Шик-модерна» принялся размышлять о своем будущем. С одной стороны, было ясно, что полиция не успокоится, пока не засадит его в тюрьму. С другой стороны, мучила интуиция, мрачные предчувствия, доставшиеся ему от природы. Смерть Полларда, его клиента, смерть Дженет Банхилл, тоже его клиентки, были уже достаточным основанием для его ареста. Если его еще держали на свободе, то, по-видимому, шпики рассчитывали добраться через него до главных действующих лиц. А те, летя в пропасть, обязательно потащат за собой Блюма. Рассуждая так, Сэм начал спрашивать себя, а не в его ли интересах провернуть колоссальную авантюру – попробовать сторговаться с Ярдом, предложить там в обмен за свою свободу выдать своих сообщников.

Сегодня вечером Патриция была не в лучшей форме. Она, правда, не так уж плохо выступала, но была какой-то серенькой, и посетители «Гавайских пальм» выражали свое разочарование вежливой тишиной. Если бы Джек Дункэн не был занят подоспевшим крупным делом, на которое по-, лучил благословение своего шефа, то он бы всерьез1 обозлился. Однако Девит не преминул отметить:

– Наша звезда сегодня совсем не в форме... Еще бы, ее шотландец...

Взвинченный до предела, Джек сухо обрезал:

– Я был бы вам весьма обязан, Питер, если бы вы

не вмешивались в личную жизнь мисс Поттер. Она касается только меня.

– И ее, без сомнения?

– Даже не ее. Но, будьте уверены, если она неважно себя чувствует из-за шотландца, послезавтра она выздоровеет окончательно, и я рассчитываю на вас – вы должны прописать ей это лекарство.

– С удовольствием.

Когда Малькольм вошел в кабинет Дункэна, тот немедленно задал ему вопрос:

– Мистер Макнамара, позвольте спросить, почему вы сочли нужным позвонить именно мне после ареста Сэма Блюма?

Шотландец уставился на него с удивлением:

– Но это же дядя Патриции, разве не так?

Джек прикусил язык, а Малькольм добавил:

– К тому лее вы. поспешили его освободить, я так понимаю?

– Мы поговорим об этом попозже. А сейчас посмотрите на этот план, мистер Макнамара. Это маршрут, по которому вы должны пойти туда и обратно. Таким образом вы дойдете, а потом уйдете с Дроу-док, где вас будет ждать один матрос на борту «Звезды Индии».

– Наверное, мне было бы неплохо узнать имя этого матроса?

– Бессмысленно! Он будет ждать вашего прихода... и, не сочтите за оскорбление, мне кажется, вас трудно спутать с кем-нибудь другим... Этот человек подойдет к вам и спросит: «Вы знаете мою кузину Элспелс де Стирлинг?», а вы ответите: «К сожалению, нет, хотя мне говорили, что это очень хорошенькая женщина». После этого вы должны будете поступать по инструкции, которую вам сообщит этот моряк. Понятно? Согласны?

– Понятно, согласен.

– Как и договорились, ваш первый поход будет проверочный, пустой, вам дадут «куклу». Мы хотим убедиться, следят за вами или нет. Если все пройдет хорошо, послезавтра вы пойдете за настоящим свертком. Вас это устраивает? Согласны?

– Согласен. А ваши заверения?

– Мои?

– Вы отпустите Патрицию?

– Я никогда не отказываюсь от своих' слов, мистер Макнамара... Мистер Девит не будет спускать с вас глаз, для подстраховки, на всякий случай.

– Мой ангел-хранитель в некотором роде?

– Да, но гораздо больше склонный сопроводить вас ад, чем в рай.

Шотландец покатился со смеху, явно довольный такой шуткой. И он так треснул Питера по плечу, что тот закачался:

– А если нам сходить и хлопнуть по стаканчику, а может, и по два, ангел вы мой?!

– Только не сейчас... – ответил Дункэн. – Девит ждет срочная работа. Идите в бар, мистер Макнамара, запишите выпитое на мой счет.

– Благодарю. Боюсь, что это влетит вам в копеечку!

Когда Патриция вышла во второй раз на маленькую эстраду «Гавайских пальм», она увидела Малькольма и сразу преобразилась. На этот раз она заслужила оглушительную овацию и, раскланиваясь налево и направо, кивая головкой и улыбаясь, пошла прямиком к бару, где шотландец подхватил ее за талию, как перышко, и водрузил на табурет

– Пат, вы были сногсшибательны! Что вы выпьете?

– Лимонный джин.

– А шампанского хотите? Платит Дункэн!

– Я бы предпочла лимонный джин от вас, Малькольм.

– Ай! Вы забыли, что я шотландец! Но чтобы не вы глядеть свиньей перед вами, мне придется оплатить ваш выпивку, хотя с той минуты, что я здесь, я пью за счет Дункэна!

В этот момент они увидели, как Девит спустился по лестнице, ведущей из кабинета Дункэна, и выскользнул через служебный вход.

– А этот тип по имени Питер играет в конспираторы

– Не обращайте внимания на Питера, Малькольм, не считая тех случаев, когда его надо остерегаться!

– Остерегаться?

– Этот человек способен на все, кроме малейшей по пытки сделать добро!

– Он вам жутко не нравится, да?

– А вам?

– Мне, признаться, он не очень симпатичен!

Певица вздохнула:

– Вот рядом с кем я вынуждена жить!

– Теперь уже недолго.

Она растроганно посмотрела на него:

– Вы все еще думаете, Что увезете меня в Томинтоул?

– Это теперь зависит только от вас!

– Но я вам уже говорила, и не раз, что...

– Дункэн согласен!

– Что?!

Тогда он объяснил, какую сделку заключил с Джеком. Но поскольку она знала Дункэна как облупленного, то отказывалась верить в свою удачу.

– Послушайте, Малькольм, может, Джек и был один-единственный раз искренним... Но дайте мне несколько часов на раздумье. Я вам отвечу завтра. Давайте встретимся около полудня в Блюмсбери, на площади, что рядом с музеем.

– Конечно!

Патриция отошла, а Макнамара начал хлестать без передышки.

– Это как в Томинтоуле, – объяснил он бармену, – когда человек очень счастлив.

Бармен же убедился, что теперь понятия не имеет, сколько способен один человек поглотить алкоголя. В эту ночь он присутствовал при действе, которое отнес к разряду невероятных. Где-то к двум часам ночи изрядно нагрузившийся шотландец кликнул Девита, который уже возвратился, и пригласил его выпить по стаканчику. Поскольку у Питера не было никаких причин отказаться, он устроился рядом с Малькольмом, который обратил его внимание на то, что манжета его рубашки испачкана кровью.

– Несчастный случай, старина?

– Ну да, я порезал ладонь, когда споткнулся о мусорный контейнер! Спрашивается, как это терпит дорожная служба, там же можно убиться насмерть!..

– А в Томинтоуле нет контейнеров для мусора... – Шотландец глубоко призадумался, перед тем как добавить: – Правду сказать, и дорожной службы тоже нет...

И вдруг, выйдя из берегов, он разразился горючими слезами на виду у ошалевшего бармена и Довита. Питер похлопал его по плечу:

– Что такое? У нас что-то разладилось?

– Ну почему в Томинтоуле нет дорожной службы, скажи?!

Бармен выдал свое заключение:

– Он набрался по уши!

– Я тоже так думаю... Пойдем-ка, Макнамара, свежий воздух вам не повредит.

Взяв Малькольма за руку, Питер проводил его до дверей и легонько подтолкнул:

– Идите к себе, Макнамара, да хорошенько отдохните... Вы не забыли, что вас ждут здесь завтра, а вернее уже сегодня, к четырем часам?

– Ой... но вы мне скажете или нет, почему в Томинтоуле нет дорожной службы, а?

– Обещаю вам.

Перед тем как вернуться в «Гавайские пальмы», Девит понаблюдал, как удаляется шатающийся силуэт шотландца.

Чтобы попасть в «Шик-модерн», Малькольму пришлось разбудить Эдмунда. Тот ко всем своим обязанностям ещё добавил и службу ночного дежурного, ибо хозяин, прекрасно зная клиентов своего отеля, не мог доверить им ключи. Свежий воздух как будто протрезвил шотландца, и– он встретил слугу радостным восклицанием:

– Ну, старина, как дела?

Тот на него недовольно покосился:

– А как, по-вашему, могут идти дела у человека, которого будят посреди ночи?

– Вам надо съездить в Томинтоул, старина!

– Обязательно... А пока что вы могли бы и войти, если только вы меня не разбудили ради того, чтобы узнать, как идут мои дела.

– Эдмунд, брат ты мой старый, ты мне нравишься!

И, не дав слуге опомниться, Малькольм облобызал его в обе щеки, вполне по-братски.

Эдмунд, несколько удивленный, посмотрел на него повнимательнее.

– Похоже, вы человек душевный, как это ни странно.

Макнамара остановился перед конторкой Сэма, где все еще горела лампа.

– Хозяин еще не лег?

– Не знаю я... Он вернулся с какой-то странной рожей. Я сходил по делам, зашел выпить стаканчик, а заодно проверить результаты скачек, а когда вернулся, он куда-то пропал. Я его больше не видел. Но, между нами, меня это не колышет, потому что, если вас интересует, конечно, мое мнение, Сэм Блюм порядочная скотина.

– Странно, что он оставил гореть лампу, правда?

– Это что, ,в вас бунтует ваш шотландский инстинкт– во всем экономить?

– Это точно!

Макнамара нагнулся над стойкой, чтобы дотянуться до выключателя, и увидел скрюченного Блюма. Шотландец тут же отпрыгнул назад.

– Скажите на милость, старина, что это за странные шутки?

– Какие шутки?

– Вы что, не знали, что ваш хозяин там?

– Там? Где это – там?

Макнамара показал пальцем, и Эдмунд тоже нагнулся.

– О Господи!..

Весь побледнев, он спросил:

 —Вы... вы думаете, что он... мертвый?

– Да вроде похоже, если только он не изображает факира.

Говоря это, шотландец обогнул стойку, взял лампу и приблизил ее к Сэму.

– Ему разбили череп бутылкой, которая раскололась... Убийца унес горлышко... из-за отпечатков, наверное...

– Но кто... кто мог его ударить?

– А вот это, старина, неизвестно...

И слова замерли на губах шотландца, потому что он снова увидел перед собой кровь на манжете рубашки Деви-та и резаную рану от стекла на его ладони.

– Старина, мы ничего не можем сделать, кроме как вызвать полицию.

– Это мне не очень нравится...

– Если это вас может утешить, то мне тоже не очень... Констебль Майкл, Торнби задумчиво прогуливался со своим молодым коллегой Стюартом Домом.

– Идите скорей! – вдруг услышали они крик.

– Куда?

– В «Шик-модерн».

Том спросил:

– Там что, горит?

Его коллега перебил его:

– Если там горит, то мы придем в любом случае слишком рано, потому что наконец появился шанс, что исчезнет логово проходимцев...

– Да не то... Сэм Блюм умер.

– Не может быть! Прекрасно! Дьявол должен быть доволен. Он получил 'отменного клиента! Сбегайте за врачом.

– Дело в том...

– Что... что?

– Мне кажется, его убили.

– Вам кажется, да?

– То есть я в этом уверен.

– Вот это уже лучше. Пошли туда, Стюарт... Встретившись опять с шотландцем, Торнби отшатнулся.

Он осмотрел Сэма и обратился к Малькольму:

– Вы что, не умеете иначе применять свою силу, чем дубасить по людям? Сегодня утром два инспектора, а вечером эта старая калоша...

Макнамара запротестовал:

– Но я не дотрагивался до мистера Блюма! К тому же если я зол на кого-нибудь, я не пользуюсь бутылкой... особенно полной виски! Одна цена чего стоит!

Констебль не мог удержаться от смеха.

– Вот уж проклятый шотландец! С какой-то точки зрения я вас понимаю: Сэма можно оценить ниже, чем бутылку виски... Но дело в том, что его убили, а мы должны заниматься этим... Стюарт, позвоните в Ярд, и если случайно Блисс и Мартин там, пусть им передадут, что мистер... мистер?

– Мистер Макнамара.

– ...что мистер Макнамара замешан в этом деле.

– Нет, да вы что?!

– ...как свидетель на данный момент.

Случилось так, что Мартин дежурил, и он с великой радостью прибежал в «Шик-модерн», не скрывая при этом удовольствия столкнуться опять нос к носу с шотландцем.

– Так как же, мистер из Томинтоула, на этот раз вы переборщили с ударом?

– Я до него не дотрагивался, до этого типа вашего!

– Я не думаю, что в Шотландии чаще, чем в Англии, убийцы с ходу признают свою вину!

– Скажите, что вы имеете против меня лично, старина?

– Откуда вы это взяли?

– Да-да... Я это прекрасно чувствую! Вы стараетесь меня замешать в очень грязное дело... но только почему, старина? Что я вам такого сделал? Я все-таки думаю, что это не имеет отношения к овцам?

– Нет, мой возлюбленный шотландец! Это не имеет никакого отношения к овцам! Я принадлежу к обиженному племени людей, которые никогда не были осчастливлены посещением Томинтоула. Я всего-навсего несчастный придурковатый англичанин, который смеет думать, что не призван каждодневно получать взбучки от распрекрасного шотландца!

– Это было по ошибке!

– По ошибке, да? А когда вы, в первый раз в жизни попав в Лондон, останавливаетесь как бы случайно в отеле, который пользуется самой дурной славой, это что, по ошибке? Когда в первый же вечер вашего пребывания вы несетесь в «Гавайские пальмы», где верховодят два самых последних прохвоста, которых наша столица имела несчастье пригреть, это что – тоже по ошибке?

– Отель – это шофер меня туда привез, потому что я не хотел дорого платить... а «Гавайские пальмы» – это из-за Патриции Поттер... Я ее очень люблю, инспектор, и хотел бы увезти в Томинтоул... Вы к нам в гости туда приедете?

Блисс чуть не задохнулся.

– Да! Я вас навещу, но только не в Томинтоуле, а в тюрьме ее величества, куда мы сейчас вас отправим подумать на досуге о превратностях большого города! Хоп! Погрузите мне этого незадачливого Тарзана!

Придя к себе в кабинет, суперинтендант Бойлэнд ознакомился с материалами, накопившимися на рабочем столе. Он вызвал Блисса, который его поджидал, чтобы затем отправиться спать.

– Итак, Блисс, вы опять арестовали этого громадного шотландца?

На этот раз, супер, он в моих руках, попался!

– Нет, Блисс, он не попался в ваши руки.

– То есть как?

– Блисс, я вас очень уважаю... Я уважаю ту дружбу, которая вас связывала с Поллардом. Но это не может служить причиной того, чтобы вы ополчились против этого невиновного человека, который находился в самой глуши графства Банф в то время, когда убивали вашего товарища.

– Но он...

– Нет, Блисс. Я прочел отчеты и материалы первых допросов, связанных с убийством Блюма. Шотландец здесь ни при чем. Далее по признанию слуги, Эдмунда Смита, он отсутствовал с десяти часов вечера. Опрос, проведенный в «Гавайских пальмах», как бы ни был он краток, показывает, что Макнамара не уходил из заведения Дункэна до двух часов ночи...

– Они все в сговоре!

– Даже если это принять, Блисс, нужно было еще опрокинуть это алиби, прежде чем сажать шотландца за решетку. И вы прекрасно знаете, что это вам не удастся. И наконец, зачем этому парню убивать Блюма?

– Сведение счетов!

– Безусловно, но только кредитор не Макнамара. Мне известен убийца Сэма, Блисс.

Инспектор посмотрел на своего шефа круглыми глазами:

– Вам известен?..

– Да, и это вы, Блисс.

 Полицейский так и подскочил.

– Что вы говорите?

– Спокойно, Блисс, и сядьте на свой стул, пожалуйста. Вам бы следовало лучше владеть собой.

Превозмогая себя, Блисс сел.

Вы убили Сэма Блюма, Блисс, когда вы его арестовали и привезли в Ярд. Его сообщники, которые прекрасно знали малодушие Блюма, испугались, что он не выдержит очередного допроса и выдаст нам имя убийцы Полларда и мисс Банхилл. Вот почему сегодня ночью они убили его. Немедленно выпустите шотландца, Блисс, потому что мне кажется, именно он приведет нас к добыче, за которой мы гоняемся уже так давно.

– Но почему?

– Потому что он влюблен в Патрицию Поттер.

Малькольм Макнамара зря считал себя уж таким сверхъестественным здоровяком. Нельзя было сказать, что, возвращаясь в «Шик-модерн», он чувствовал себя свежим и бодрым. Эдмунд встретил его без особых эмоций:

– Вас отпустили?

– Как видите, старина.

Вам повезло... Обычно, когда попадаешь им в лапы, выскочить оттуда трудновато...

– Но коль я невиновен?..

– Вы думаете, это их смущает?.. А потом, поставьте себя на их место – вы встречаетесь черт-те с кем!

– Вы так считаете?

Еще бы нет! Я-то торчу здесь, потому что я пустое место, так, хлам какой-то, мне бы только с голоду не сдохнуть да не оказаться без крыши где-нибудь на берегу Темзы... а так, вообще-то, вся их пачкотня меня мало интересует... Поверьте, бывают минуты, когда я жалею, что стал тем, чем стал, потому что...

– Потому что?..

...потому что, когда я вижу всех этих бедолаг, которых они медленно травят... иногда почти детей... во мне все переворачивается. А Сэм был последний подонок... хоть и умер Я от этого плакать не буду, даже наоборот.

– Но зачем они убили Сэма?

– Наркотики.

Неужели правда? Так это все не болтовня, все эти истории с наркотиками?

– Болтовня? Как бы не так... Вы что там в своем Томинтоуле совсем отупели или с неба свалились?

– Неужели это так вредно, как болтают?

– Если хотите себе представить, что это такое, выпейте стаканчик в «Святом Георге», что на Ромелли-стрит. Что за рожи у них! Сами увидите! А еще вам совет дам, потому что с виду вы мне кажетесь добрым малым, пошлите подальше «Гавайские пальмы» и мисс Поттер, это не для вас.

– Я люблю мисс Поттер.

–Что любовь, что наркотики – хрен редьки не слаще.

Эдмунд разбудил Малькольма часов в одиннадцать. Проспав два часа, шотландец поднялся довольно свежим и бодрым, во всяком случае достаточно отдохнувшим, чтобы энергично взяться за дела предстоящего нелегкого дня. Незадолго до полудня, вопреки своему отвращению к ненужным тратам, он взял такси, чтобы добраться до Блюмсбери, ибо идти туда пешком у него не было никаких сил. Когда он добрался до площади Музея, Патриция его уже ждала. Он извинился:

– Я опять провел ночь в полицейском участке!..

– Не может быть!

–Да... но на этот раз меня удостоили отправить в Скотланд-Ярд!

– Но за что?

– Убили Сэма Блюма.

– Нет?!

– Да...

Они оба замолчали, и каждый из них знал, о чем думает другой. Наконец Пат спросила совсем слабеньким голосом:

– Это... они, да?

– Питер Девит.

– А как вы узнали?

Он объяснил и в заключение сказал:

– Теперь вы прекрасно видите, Патриция, что не можете оставаться с этими людьми.

– Они меня убьют, как убили Сэма!

– Я не дам им этого сделать!

– Несчастный Малькольм! Вы так наивны, так безоружны перед этими людьми... Они вас настигнут так, что вы и не заметите, и глазом не успеете моргнуть!

– Ну что вы говорите!

– Да я уверена в этом.

– Я так легко не даюсь в руки, и потом, Дункэн мне обещал, что, если я схожу для него за этим свертком в док, он отпустит вас со мной.

– Он врет!

– Не думаю.

Послушайте, Малькольм... Вы не знаете их планов,,. Они чудовищны. Они решили, что когда вы им принесете наркотики в «Гавайские пальмы» и все пройдет без осложнений, там они вас и пристукнут!

– Почему?

– Во-первых, чтобы быть спокойными, что вы их не предадите. Во-вторых, потому что Джек никогда не согласится, чтобы вы меня увезли.

– Он любит вас?

– Он? Да он никогда никого не любил... Он не способен любить кого бы то ни было... Он любит только деньги...

– И что из этого следует?

– А то, что он считает меня своей собственностью и не терпит даже прикосновения к тому, что ему принадлежит.

Шотландец заколебался на какое-то мгновение, потом отрицательно замотал головой.

– Простите меня, Патриция, но я вам не верю... Дункэн мне обещал... Я уверен, что он сдержит слово... В Томинтоуле всегда держат слово.

Она готова была его поколотить! Но, сознавая, что не сможет его убедить, что Лондон несколько отличается от Томинтоула, она совсем разволновалась и ударилась в слезы. Вконец смутившийся Макнамара только и знал, что повторять:

– Но что случилось? Что случилось?

Какой-то пожилой джентльмен, который наблюдал за ними уже некоторое время, вдруг подошел:

– Извините, сэр, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается... Но лучше не заставлять их плакать, потому что... когда их с вами больше нет... вы себя замучаете упреками... все их слезы, на которые вы раньше не обращали внимания, приобретут страшный, трагический смысл... Если бы я был на вашем месте, сэр, я бы ее обнял, пока рядом нет никаких полисменов, и поцеловал, чтобы показать, что очень ее люблю, а все остальное не имеет никакого значения.

– Вы действительно так считаете?

– Я в этом убежден... – И пожилой джентльмен удалился.

После некоторого замешательства Малькольм спросил:

– Вы слышали, Пат?

– Разумеется, я слышала. Но только я задаю себе вопрос: почему вы не следуете его совету?

Именно так Малькольм и Пат обменялись своим первым поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, шотландец сказал:

– Я жалею...

Патриция подскочила:

– Вы жалеете?

– ...что я не принес свою волынку, а то я бы вам сыграл «Я сдаюсь».

Она не могла удержаться от смеха:

– Я бы с этим смирилась. А теперь, Малькольм, мне нужно возвращаться. Дункэн уже, наверное, удивляется, куда это я подевалась.

Он проводил ее до такси. Перед тем как сесть в машину, она оглянулась:

– Вы еще не раздумали, Малькольм?

– Не беспокойтесь за меня... Мы еще увидимся, крошка!