Текст книги "Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)"
Автор книги: Филипп Дэвидсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 62 страниц)
Конечно, можно сказать, что прогнозы вообще дело рискованное. Однако системным аналитикам и экспертам ЦРУ, казалось бы, следовало знать истинную картину. К концу февраля они имели возможность изучить разведданные, неоспоримо свидетельствовавшие о том, что коммунисты потерпели сокрушительное поражение, что ВСРВ (а особенно АРВ) сражались очень достойно, а программа умиротворения, получившая на первых порах ощутимый удар, оправилась и успешно развивалась. Вместе с тем ошибочные прогнозы системных аналитиков и ЦРУ стали результатом не того, что они не читали донесений разведки, а того, что все эти люди являлись либералами до мозга костей и их политические взгляды не позволили им объективно оценивать факты. “Эксперты” хотели видеть все в черном свете. Этим они сослужили скверную службу Кларку Клиффорду и, что самое печальное, своей стране.
Кроме выкладок ЦРУ и системных аналитиков существовали еще отдельные личности, каждый день встречавшиеся с Клиффордом и дополнявшие мрачную картину своими докладами. Первым был замминистра обороны Пол Нитце, вовсе не являвшийся воркующим голубком. Нитце считал, что войну во Вьетнаме можно довести до победного конца, однако все это так сильно навредит делу США в остальном мире, что вьетнамская игра просто не стоит свеч. Он полагал, что из-за событий в регионе США ослабляют собственные позиции в НАТО, а кроме того, уже фактически лишились стратегического резерва у себя дома. Не говоря о проблемах, которые создаются внутри страны и в отношениях с союзниками. Хотя Нитце не преуменьшал важности Вьетнама, он полагал, что посылать Вестморленду большие пополнения – значит “подкреплять слабость”.
Сделав такое туманное обобщение, Нитце фактически рекомендовал Клиффорду перейти в глухую защиту: прекратить бомбардировки Северного Вьетнама и ограничить людские и материальные ресурсы, направляемые в регион. Нитце советовал отослать Вестморленду новую стратегическую директиву, в которой бы делался упор на усиление работоспособности ПЮВ, повышение боеспособности ВСРВ и на оборону густонаселенных районов Вьетнама. Естественно, Нитце предлагал сократить число операций в рамках стратегии поиска и уничтожения. Его рекомендации вызвали громкое воркование в голубятне на Потомаке.
Другим крупным чиновником, консультировавшим Клиффорда, являлся помощник министра обороны по делам общественности Фил Дж. Гулдинг. Он направил Клиффорду докладную записку, где рассматривались плюсы и минусы пяти возможных вариантов будущей политики во Вьетнаме, в результате все сводилось к одному (варианту), в котором рекомендовалось отклонить запрос о переброске дополнительного контингента войск и некоторым образом подкорректировать стратегию. Это, как писал Гулдинг, будет наиболее приемлемо для американского народа.
И наконец, третий персонаж – помощник министра обороны по вопросам международной безопасности Пол К. Уорнке, возглавлявший антивоенную клику гражданских чиновников в Пентагоне. Уорнке, бастион крайне левых, находился в стане противников войны по идеологическим соображениям. Когда журналист задал ему вопрос относительно того, когда он сделал свой выбор, Уорнке ответил: “С самого начала, еще в 1961-м. Чего я не мог понять, так это почему такой умный политик, как Кеннеди, всегда выступал против повстанцев, в то время как нам, совершенно очевидно, следовало попытаться поддержать их”‹56›. Тот факт, что в начале шестидесятых все восстания в мире либо подогревались коммунистами, либо направлялись ими, Пола Уорнке не волновало. Кроме идеологических причин, поступками Уорнке двигало стойкое отвращение к применению Соединенными Штатами во Вьетнаме военной силы. По словам Брайена Крозьера, именитого британского военного аналитика, Уорнке был “самопровозглашенным пацифистом”‹57›.
Ко всему прочему, Уорнке считал конфликт во Вьетнаме исключительно политическим и потому пребывал в убеждении, что там невозможно одержать победу военными средствами. Именно Уорнке в ноябре 1967-го убедил Макнамару в целесообразности сократить число разрешенных для атак с воздуха объектов, ограничить программу умиротворения и постараться вступить в переговоры с Северным Вьетнамом. Этот человек оказал большое влияние на Кларка Клиффорда в процессе проведения им оценки обстановки во Вьетнаме и, соответственно, в выборе стратегии.
Пока Уорнке собирал различные отчеты и готовил черновик меморандума, который Клиффорду предстояло представить президенту, процесс обучения нового министра тонкостям создания большой стратегии продолжался. Теперь настала очередь Объединенного комитета начальников штабов, на заседание которого Клиффорд пришел 1 или 2 марта. Клиффорд спрашивал, ОКНШ отвечал. Когда министр поинтересовался, “сделают ли погоду” еще 206 000 военнослужащих, начальники не дали твердых гарантий. На вопрос: “Если 206 000 человек недостаточно, сколько же всего будет нужно?” ответа Клиффорд также не получил и спросил относительно результативности бомбардировок и положения с ВСРВ. Ответы ОКНШ Клиффорда не удовлетворили. Затем он нанес “удар в сердце”, спросив: “Как можно достигнуть победы? Есть ли план?” Объединенный комитет ответил: “Плана нет”. Клиффорд: “Почему нет?” ОКНШ: “Потому что американским вооруженным силам все запрещено. Вторгаться на Север нельзя… минировать гавань Хайфона тоже… нельзя атаковать врага на территории Лаоса и Камбоджи”. Когда Клиффорд поинтересовался, как же США могут победить, начальники штабов завели разговор о том, что противник в конце концов не сможет вьщержать войны на истощение, однако сколько времени потребуется для достижения результата, они не знают. И наконец, члены комитета не могли отметить у врага, ни в прошлом, ни в настоящем, ослабления воли к победе. Если до того момента Кларк Клиффорд все еще не пришел к заключению, что стратегический курс США во Вьетнаме не имеет перспектив, то теперь у министра отпали последние сомнения. Теперь Клиффорд был убежден – США нужно постепенно сворачивать свое прямое участие в судьбе Южного Вьетнама‹58›.
На первый взгляд руководители Объединенного комитета во время встречи с Клиффордом проявили себя с самой непривлекательной стороны как профессионалы и продемонстрировали предосудительную некомпетентность. Однако такой представляется ситуация лишь вначале. В статье в журнале “Форин эффэйрс” Клиффорд, намеренно или нет, обвинил начальников штабов в неспособности представить ему стратегический план достижения победы. Однако обвинение не выдерживает критики. ОКНШ располагал необходимой схемой действия, как и адмирал Шарп и генерал Вест-морленд. Суть плана заключалась в переходе от стратегической обороны к стратегическому наступлению посредством одной (или же серии) из следующих операций: “хук справа” – высадка морского и воздушного десантов немного севернее ДМЗ; пресечение сообщений по тропе Хо Ши Мина с помощью наземной операции, проведенной в Лаосе силами корпуса; рейды по убежищам противника в ДМЗ, Лаосе и Камбодже; и, наконец, нанесение бомбовых ударов по наиболее жизненно важным объектам в Хайфоне и Ханое. Все эти планы постоянно отвергались в 1966 – 1967 гг. министром Мак-намарой и президентом. Последний прекрасно знал об отношении Объединенного комитета к этим запретам. В служебной записке, датированной 17 октября 1967 года, начальники штабов говорили президенту ровно то же, что и Клиффорду в начале марта 1968-го, то есть то, что нечего ждать особого прогресса до тех пор, пока существуют ограничения на проведение наступательных операций.
Если с кого-то тут и стоит спрашивать, то в меньшей степени с Объединенного комитета. Виноваты президент и его гражданские советники в государственном департаменте и в секретариате МО. Именно гражданские убедили Джонсона в целесообразности ведения ограниченной войны, именно гражданские “продали” ему идею “градуализма”, и именно гражданские, действуя через президента, заставили войска Соединенных Штатов принять оборонную стратегию – “невыигрышную” концепцию.
Вместе с тем и Объединенный комитет не безгрешен. В 1967-м или в начале 1968-го один или двое начальников должны были прямо принародно заявить президенту, что все, что он делает во Вьетнаме, не сработает, сказать, а потом подать в отставку. Возможно, стратегия США во Вьетнаме осталась бы прежней, но Объединенный комитет начальников штабов поступил бы по законам чести, а это очень и очень важно для нации. 14 апреля 1981 года конгрессмен Ньют Джингрич во время дискуссии по вопросам взаимоотношения гражданских и военных чиновников говорил нескольким высшим офицерам: “…какой-то замкнутый круг в самом деле, я задаю параметры для ваших советов, вы эти советы мне даете, а… потом… говорите, что я идиот… Раз за разом мы делали ошибки, поскольку вы в плену у стереотипов, которые кажутся вам жизненно важными, и поэтому вы обвиняете меня, что я не даю вам нужных инструментов, правильной доктрины и необходимых полномочий, а я виню вас в том, что вы не справились. В результате страдает наша страна, которая теряет силы и подвергается опасности. В общем, вот что я хочу сказать, главы Объединенного комитета не должны бояться заявить об отставке, если видят, что допущена доктринальная ошибка. Думаю, лучшим примером будет цитата из Клаузевица, которую я сейчас приведу и которая вполне подходит к Вьетнамской войне. На одной из страниц своего и поныне актуального труда "О войне" он сказал: "Добросердечные люди могут, конечно, полагать, что существует некий оригинальный способ обезоруживать и побеждать противника без пролития большого количества крови, они вольны также думать, что именно в этом и заключаются подлинные достижения искусства воевать. Звучит это привлекательно, но на деле является обманом, который необходимо открыть. Война есть крайне опасное дело, в котором наихудшие ошибки происходят от доброты". Что-нибудь еще можно добавить, говоря о том, что случилось во Вьетнаме? А приведите-ка пример, чтобы высшие офицеры когда-нибудь высказывались столь же прямо и открыто? Мы сами построили войну так, чтобы проиграть ее, и проиграли ее в соответствии с тем, как простроили. Так что ничего неожиданного не произошло”. (Курсив автора.)
Многие офицеры в вооруженных силах задавались тем же вопросом, что и конгрессмен Джингрич. Почему никто из высокопоставленных генералов не подал в отставку? Те, кто спрашивал, тоже не получили ответов.
Кто бы ни являлся виновником провала американской стратегии во Вьетнаме, в начале марта 1968 года сделалось совершенно очевидным, что концепции градуализма и войны на истощение себя полностью не оправдали. И вот, чувствуя запах победы, вооружившись своими теориями и сплотившись “под знаменем” Уорнке, гражданские из секретариата МО устремились вперед к решению проблемы. 1 марта они представили вниманию Клиффорда первый черновик меморандума президенту, где, естественно, вся ситуация во Вьетнаме и особенно перспективы рисовались в черных тонах. Там говорилось, что, по мере отступления АРВ к городам и селениям, коммунисты будут неуклонно захватывать все более обширные территории в сельской местности, а ПЮВ “едва ли окажется способным противостоять натиску”. Далее составители документа указывали, что даже увеличение воинского контингента США во Вьетнаме на 200 000 человек не гарантирует “ни скорого завершения конфликта, ни изматывания неприятеля, ни создания условий для прекращения борьбы со стороны Ханоя”. В черновике упоминалось и о том, что продолжение нынешнего курса усугубит положение внутри США. Придется объявлять мобилизацию резервистов, поднимать налоги; неминуемо возрастут потери. Авторы меморандума предсказывали, что “рост недовольства будет сопровождаться… учащением случаев отказа от призыва и беспорядками в городах… велик риск спровоцировать внутриполитический кризис беспрецедентного масштаба”‹59›.
И наконец, самое главное: “Мы можем достигнуть цели, только если ПЮВ предпримет шаги, направленные на обретение доверия своего народа и обеспечение эффективного руководства страной. Необходимо также превратить АРВ в высоко боеспособную армию. Смыслом нашего военного присутствия во Вьетнаме должно стать обеспечение времени и возможностей для укрепления АРВ и ПЮВ. Для этого нам надо лишить противника доступа в густонаселенные районы страны”‹60›. В меморандуме обозначалась территория, в которую “противника нужно лишить доступа”, – районы к югу и востоку от так называемой “демографической границы”, черты, пролегавшей с севера на юг по Аннамским горам и оттуда на запад примерно до провинции Лок-Нинь. Таким образом, составители черновика меморандума предлагали фактически возродить старую стратегию анклавов, только в более крупных масштабах.
Проект буквально ошеломил Уолта Ростоу и генерала Уилера – первого своим “погребальным” тоном, а второго – предлагавшейся стратегией. На встрече с Клиффордом и гражданскими чиновниками из Пентагона Уилер яростно атаковал концепцию “демографической границы”. Первое, как он отмечал, воевать тогда придется вблизи густонаселенных районов или непосредственно в них, что приведет к росту потерь среди гражданского населения. Второе, перейдя к пассивной обороне, американцы позволят противнику концентрировать силы вблизи крупных населенных пунктов, особенно севернее Сайгона. Уилер не употребил аргумента, казавшегося многим куда более убедительным, – стратегия “демографической границы” означала добровольную сдачу врагу огромных территорий на западе Южного Вьетнама, что предоставляло коммунистам возможность учредить свое правительство и создать государство в государстве.
На следующий день, 2 марта, Уилера контратаковал Уорнке. В отношении первого пункта (аргумента, касавшегося роста потерь среди гражданского населения) он заметил, что, если противник захочет вести войну в густонаселенных районах, никакая стратегия Соединенных Штатов его не остановит. В то же время Уорнке настаивал, что благодаря его концепции потери среди населения могут даже уменьшиться, если войска США будут упреждать атаки коммунистов. По поводу второго пункта Уорнке заявил, что его концепция не предусматривает перехода к неподвижной обороне. Наоборот, как он писал: “Одной из первейших задач войск США будет ведение операций за пределами демографической границы, где они, используя свою значительную маневренность, станут наносить удары по базам и лагерям противника”‹61›.
По всей видимости, Уорнке имел в виду, что сухопутные силы США должны продолжать делать то же самое, только оставив базы, благодаря наличию которых осуществлялись боевые действия у ДМЗ и в горных районах на западе. Хотя Уорнке и гражданские полководцы не осознавали этого, тем не менее они предлагали взять на вооружение ту же стратегию, которую использовал французский генерал Наварр в 1953-1954 гг. и которая привела к поражению при Дьен-Бьен-Фу и последовавшему затем выводу французских войск из Вьетнама.
2 марта генерал Уилер располагал списком ответов Вестмор-ленда на вопросы, заданные ему в телеграмме от 29 февраля. КОМ-КОВПЮВ, как и полагается, говорил, что дополнительный контингент нужен ему для решения задач оборонительного характера и реализации программы умиротворения, но затрагивал тему непредвиденных операций, если вдруг такие потребуются. Под эвфемизмом “непредвиденные операции” подразумевались атаки в районы севернее ДМЗ, рейды в Камбоджу и на тропу Хо Ши Мина в Лаосе. На второй вопрос: “Для отражения какой именно реальной угрозы РВ он необходим и какой конкретной цели предполагается достигнуть с его помощью?” Вестморленд отвечал туманно. По сути дела, все, что он написал, сводилось к одному – тому, что он собирается продолжать придерживаться прежней стратегии, но имея в своем распоряжении больше войск.
Ответы Вестморленда не могли служить большим подспорьем для Уилера в его борьбе с Уорнке. Тем не менее генерал загнал все же Уорнке в тупик, потребовав полной переработки меморандума – отказа от пессимистического тона документа. Второй черновик появился 3 марта и по тону заметно отличался от первого. Дискуссии по вопросам большой стратегии были оттуда убраны‹62›. В тексте содержались следующие рекомендации: 1) послать Вестморленду немедленно около 22 000 человек и три тактических истребительных эскадрильи; 2) одобрить на первом этапе призыв резервистов в соответствии с запросом Уилера и с целью восстановления стратегического резерва; 3) решение о предоставлении Вестморленду дополнительных войск в полном объеме пока отложить до окончания оценки обстановки; 4) не предпринимать новых мирных инициатив; 5) особенное внимание обратить на модернизацию, увеличение численности и повышение боеспособности ВСРВ, а также оказать давление на ПЮВ с целью повышения его политической работоспособности; 6) вынести глобальное решение по вопросу бомбардировок Северного Вьетнама; и 7) приступить к изучению возможности принятия нового политического и стратегического курса США во Вьетнаме.
Меморандум представлял собой компромисс. Он не содержал предложений о переходе к новой стратегии, и в большинстве случаев рекомендации его предусматривали “дальнейшее рассмотрение”. Но среди “овечек”, каковыми выглядело большинство пунктов документа, сидел “злой серый волк” – совет о призыве на службу 245 000 резервистов, чтобы послать Вестморленду подкрепления, если потребуется, или воссоздать стратегический резерв. Более всего споров на подготовительном этапе президентского меморандума шло вокруг того, какие действия мог предпринять Вестморленд с имеющимися войсками, усиленными небольшим дополнительным контингентом. Стратегия “демографической границы” базировалась на допущении, что Вестморленд получит лишь незначительные подкрепления или вовсе не получит их.
Мобилизация нарушала сложившуюся традицию. Прежде при отправке пополнений во Вьетнам не возникало необходимости прибегать к призыву резервистов и не создавалась угроза подрыва политической и экономической жизни США. Из всех авторов, писавших о специальной комиссии Клиффорда, только Таунсенд Хупс в своей книге “Рамки вмешательства” обращает особое внимание на радикальный отход от традиций, который представляла собой мобилизация. Его обескураживало не только то, что прежде для отправки подкреплений не приходилось прибегать к таким мерам, а то, что “комиссия не предвидела, к каким ужасающим политическим последствиям могла привести подобная акция”‹63›.
Выполнение второй базовой рекомендации, касавшейся модернизации, увеличения численности и повышения боеспособности ВСРВ, влекло за собой даже большие последствия, чем призыв резервистов. Это предложение, в паре с советом инициировать изучение возможности принятия нового политического и стратегического курса США во Вьетнаме, несло в себе семена нового американского подхода к вьетнамской проблеме. По сути дела, бросался вызов государственной политике, которую генерал Вестморленд свел к одной фразе: “Бить врага до тех пор, пока он не сядет за стол переговоров”. Более того, война во Вьетнаме (1946 – 1975) она признавалась нецелесообразной. Также нецелесообразной делалась и являвшаяся естественным инструментом политики КОМКОВ-ПЮВ стратегия войны на истощение, остававшаяся официально неизменной с 8 февраля 1966 года (когда в итоге совещания в Гонолулу Вестморленд получил меморандум Макнамары).
Одним из политических вопросов, находившихся на рассмотрении специальной комиссии Клиффорда, было будущее программы “ROLLING THUNDER”. Как видно из текста президентского меморандума, “оперативная команда” Клиффорда не пришла к единому решению. Гражданские из Пентагона стремились к сокращению бомбардировок или стабилизации ситуации на существующем уровне, тогда как Объединенный комитет добивался ужесточения авианалетов и увеличения их числа. Однако Новогоднее наступление изменило расстановку сил в битве вокруг “ROLLING THUNDER”, поскольку программа не помешала противнику сосредоточить большое количество живой силы и вооружений в Южном Вьетнаме. Подорванными оказались позиции адвокатов “ROLLING THUNDER” и в другом вопросе – программа не смогла заставить Ханой отказаться от продолжения борьбы. “ROLLING THUNDER” погубили “градуализм” и неправильный подход к выбору целей.
В меморандуме Клиффорда вниманию президента были представлены два противоположных мнения относительно будущего “ROLLING THUNDER” и связанных с ней военно-морских программ. ОКНШ предлагал снять “табу” с запретного периметра Ханой – Хайфон, распространить до границы с Китаем ареал действий против вражеского прибрежного судоходства, проводимых в рамках операции “SEA DRAGON” (“Морской дракон”) и ранее ограниченных 20° северной широты, разрешить применение зенитных ракетных установок морского базирования против северовьетнамских МИГов и закрыть доступ в гавань Хайфона путем минирования или иными способами. Гражданские чиновники из Пентагона во главе с Уорнке, разумеется, противились предложениям ОКНШ. Штатские, как всегда, кивали в сторону третьих стран, преимущественно Соединенного Королевства. Уорнке подчеркивал опасность конфронтации с Советами из-за минирования порта Хайфона. Он, однако, предлагал усилить бомбардировки Северного Вьетнама, но не переступая за рамки существующих ограничений.
Поскольку до начала мая над Северным Вьетнамом ожидалось не более четырех дней летной погоды, ни вариант ОКНШ, ни предложения гражданских чиновников не могли оказать быстрого воздействия на результативность “ROLLING THUNDER”. Однако погодный фактор, которому не придавали большого значения ни в ОКНШ, ни в Пентагоне, внезапно вышел на первый план, став значительным не только в военном, но и в дипломатическом смысле.
Президента Джонсона беспокоил в меморандуме Клиффорда совет не предпринимать новых мирных инициатив, но во время обсуждения документа 4 марта с Раском, Клиффордом, Ростоу и другими президент временно воздержался от выражения негативного отношения к этому пункту. Дин Раек заметил, что США могут без риска в военном отношении приостановить бомбардировки на два предстоящих месяца (из-за нелетной погоды) и, возможно, такой шаг подтолкнет Ханой к переговорам. Президент ухватился за совет Раска и сказал ему: “Это дело. Седлайте коней”‹64›.
На следующий день, 5 марта, Раек вышел с письменным предложением приостановить бомбардировки объектов выше 20-й параллели, пролегавшей примерно в 350 км к северу от ДМЗ. Как указывалось, основанием служило преимущественно соображение, касавшееся погоды, затруднявшей воздушные операции в марте, апреле и в начале мая. Таким образом, в военном отношении США мало чем жертвовали, зато Раек усматривал четыре выигрышных момента. Во-первых, инициатива предпринималась в одностороннем порядке и без каких-либо условий. Если северные вьетнамцы отреагируют положительно -замечательно. Не отреагируют – что ж, бомбардировки возобновятся. Второе, они также возобновятся, если противник предпримет крупные акции против Ке-Сань или нападет на города Южного Вьетнама. Третье, Раек видел в намечаемом им шаге “голубиный” жест в сторону антивоенных групп интеллигенции, СМИ и конгресса. Помощник министра иностранных дел Уильям Банди отзывается о намерении приостановить авианалеты, как о “попытке утихомирить общественное мнение Америки”‹65›. И наконец, Раек был уверен, что, если северные вьетнамцы не пойдут на переговоры, тогда у президента и у сторонников жесткой линии появится оправдание для эскалации войны. Это понимали Кларк Клиффорд и его “голуби” из Пентагона. По мнению Клиффорда, предложение “…не являлось добросовестным усилием на пути к началу переговоров”. Если северные вьетнамцы отвергнут его, у США “появится основание развернуть более эффективное и способное повлечь за собой куда более далеко идущие последствия наступление на Северный Вьетнам”‹66›.
Как и другие ключевые события этого жаркого периода, инициатива Раска оказалась чревата непредсказуемыми последствиями.
Итак, позиции определились. Дело двигалось к “Армагеддону” между “ястребами” и “голубями”. Каждая сторона, особенно клика, возглавляемая новым министром обороны, искала поддержки влиятельных людей. Клиффорд смог рекрутировать в свое “войско” сенаторов Фулбрайта и Генри Джексона от Вашингтона. Два бывших “ястреба”, сенаторы Ричард Рассел от Джорджии и Стеннис от Миссисипи, присоединились к Клиффорду из-за того, что не поддерживали намерение правительства осуществить призыв резервистов. Несмотря на сторонников в конгрессе, Клиффорд боялся проиграть битву за поддержку Белого дома, а потому пустился в поисках союзников по лабиринтам интриг. Скоро нужный человек нашелся, Гарри Макферсон, один из спичрайтеров и специальных советников президента, тот самый, который признавался, что, невзирая на наличие у него доступа к источникам подлинной информации, все же в вопросе освещения Новогоднего наступления больше полагался на СМИ.
Хотя Клиффорд собрал под своими знаменами множество сильных бойцов, все равно по состоянию дел на середину марта он проигрывал битву за президента. Но на помощь министру обороны летели стаи “голубей”. 12 марта сенатор Юджин Маккарти, демагог и идеалист от политики, выступил против Джонсона как “кандидат мира” на предвыборном собрании избирателей от демократической партии, проходившем в штате Нью-Гемпшир, и неожиданно весьма преуспел. СМИ раструбили об этом событии по всей стране, как о свидетельстве поражения вьетнамской политики президента. Нет ничего удивительного в том, что пресса опять села в лужу со своими выводами. Вскоре стало очевидным, что поддержку Маккарти оказали не антивоенные группы, а те, кто хотел, чтобы президент проводил еще более жесткую политику в отношении войны во Вьетнаме. Однако результаты анализа стали известны позднее, а тем временем событие оказало вполне определенное воздействие на президента, занимавшего неустойчивую позицию во вьетнамском вопросе.
15 марта Артур Голдберг, еще один “голубь” и представитель Соединенных Штатов в ООН, направил Дину Раску докладную, которая затем была передана непосредственно Джонсону. В докладной Голдберг советовал президенту “остановить осуществляемые авиацией и флотом удары по территории Северного Вьетнама на некоторое время, чтобы предоставить Ханою возможность проявить добрую волю к переговорам”‹67›. 18 марта с аналогичным предложением вышел американский посол в Индии Честер Боулз. Президент отказался последовать их рекомендациям на основании того, что полное прекращение ударов авиации и флота по Северному Вьетнаму создаст угрозу для американских войск, действующих поблизости от ДМЗ. Вместе с тем оба этих предложения отрицательно сказались на решимости президента продолжать избранную политику в отношении Вьетнама.
Затем последовал новый порыв “холодного ветра”. На сей раз свое слово высказал Дин Ачесон, бывший госсекретарь в правительстве президента Трумэна, известный своими антикоммунистическими взглядами. В конце февраля Джонсон обратился к Ачесону за советом в отношении американской политики во Вьетнаме. Тот попросил время на то, чтобы побеседовать с различными должностными лицами. Посоветовавшись с чиновниками и политиками второго и третьего уровня, Ачесон сказал Джонсону, что ОКНШ “провел его по дорожке через сад” и он (Ачесон) понял, что победить в войне во Вьетнаме невозможно. Ачесон предложил изменить стратегию войны на суше, прекратить или сократить бомбардировки Севера и быстрее привести конфликт к завершению.
Несмотря на впечатление, которое произвели на него заявления Голдберга, Боулза и Ачесона, поначалу Джонсон отреагировал воинственно. 17 и 18 марта он произнес две жесткие речи, в целом подтвердив намерение следовать избранным курсом в фарватере между эскалацией и свертыванием военных действий во Вьетнаме. Впервые он открыто выразил сомнение в патриотизме тех американцев, которые отказывали в поддержке его вьетнамской политике.
Тем не менее, невзирая на тон президентских речей, Клиффорд понял, что решимость Джонсона в отношении войны поколебалась, и перешел в генеральное наступление, используя в качестве штурмовой бригады группу старших советников, так называемых “Мудрецов”. Не знаю как насчет мудрости, но престижем “Мудрецы”, безусловно, пользовались. Группа включала в себя Дина Ачесона, Джорджа Болла, Макджорджа Банди, Дугласа Диллона, Сайруса Вэнса, Артура Дина, Джона Дж. Макклоя, генерала Омара Брэдли, генерала Мэттью Риджуэя, генерала Максвелла Тейлора, Роберта Мерфи, Генри Кэбота Лоджа, Эйба Фортаса и Артура Голдберга.
Сначала “Мудрецы” выслушали сообщения о ситуации во Вьетнаме. Главными докладчиками были: представитель госдепартамента Филип К. Хэбиб, генерал-майор Уильям Э. Депюи от ОКНШ и Джордж Карвер от ЦРУ. Некоторые из “Мудрецов” оставили письменные свидетельства о полученных во время совещания впечатлениях. Максвелл Тейлор назвал доклады “взвешенными и содержательными”‹68›. Раек же полагал, что выступавшие чуточку сгустили краски. Ростоу держался мнения, что докладчики не блистали, хотя излагали все в общем и целом верно.
После ознакомления с обстановкой “Мудрецы” приступили к обсуждению ситуации. Скоро стало ясно, что Новогоднее наступление не оставило и следа от той решительности, с которой группа поддерживала вьетнамскую политику президента в ноябре 1967-го. На следующий день “Мудрецы” встретились после ленча с Джонсоном и огласили ему свой вердикт. Хотя мнения разделились, большинство стояло за сокращение американской активности во Вьетнаме. Президент пригласил генералов Уилера и Абрамса (последний только что прибыл из Вьетнама), которые дали фактическую и вполне оптимистическую оценку сложившейся там обстановки. Все без толку, “Мудрецы”, озабоченные больше сложностями внутриполитического характера, чем событиями во Вьетнаме, остались при своем мнении.
Президента их единодушие шокировало, не просто шокировало – разозлило. Покидая представительное собрание, он бросил: “Кто-то отравил колодец”‹69›. Грозный взор его обратился на докладчиков. Он опять вызвал их в Белый дом и велел повторить все, что они сказали “Мудрецам”. Выслушав докладчиков, президент признал их невиновными в “отравлении колодца”.
Человеком, “отравившим колодец”, был, конечно же, Кларк Клиффорд. Среди чиновников имеются широко осведомленные господа, которые уверяют, что Клиффорд “настроил” кое-кого из “Мудрецов” перед заседанием в Белом доме. Даже если он никого и не “настраивал”, то в любом случае знал мнение большинства из них в отношении положения во Вьетнаме. Использовав “Мудрецов”, Клиффорд показал себя виртуозным мастером интриги, поскольку это более, чем что-либо другое, убедило президента в том, что его вьетнамская политика нуждается в пересмотре.
