Текст книги "Королева Виктория"

Автор книги: Филипп Александр

Соавторы: Беатрис де л’Онуа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

Глава 13

В день своего семнадцатилетия Берти получил чин полковника, орден Подвязки и письмо от родителей, заклинавших его начать наконец серьезно относиться к своей роли наследника британской короны: «Жизнь состоит из обязанностей, и только тот, кто выполняет их с должной ответственностью, аккуратно в срок и с хорошим настроением, предстает в глазах окружающих истинным христианином, истинным солдатом и истинным джентльменом». Читая это письмо, Берти не смог сдержать слез.

В 1854 году он сопровождал своих родителей в парламент, когда там решался вопрос об объявлении войны России. После победы под Севастополем присутствовал на бесчисленных парадах, церемониях и вручениях медалей отличившимся в боях солдатам. Виктория передала ему по наследству свою любовь к военной форме. По черному, красному или синему цвету мундира или даже по одной пуговице он мог сразу сказать, в каком полку носят такую форму. Он признался отцу, что хочет сделать военную карьеру, как Фриц в Германии.

Претворяя в жизнь свой грандиозный план по реформированию армии, Альберт создал военный лагерь в Олдершоте. Берти изъявил желание отправиться в тамошнюю часть.

Но его отец считал, что казарма не то место, где будущий король сможет подготовиться к своей миссии. Он не одобрял выбор Фрица и намеревался дать своему старшему сыну такое же образование, какое сам получил когда-то под руководством Штокмара, включавшее в себя углубленное изучение права, истории и других наук, а также чтение серьезных книг и путешествия с познавательными целями.

В 1857 году Берти с Гиббсом и четырьмя студентами Итона, среди которых был сын Гладстона, отправился на экскурсию в Шотландию, на озера. Наставник должен был следить за тем, чтобы наследник ежедневно делал в своем дневнике точные и подробные записи о том, как провел день. Но Берти, вдоволь нарезвившись со своими товарищами, засыпал, не написав ни строчки. А однажды вечером они даже «ходили к девочкам». Гладстон не осмелился рассказать об этом Альберту.

Принц был удручен тем, что его сын так небрежно вел дневник, но решил не опускать руки. Он отправил Берти изучать немецкую литературу в Кенигсвинтер, расположенный недалеко от Бонна. Юноша по-прежнему терпеть не мог Гиббса. И в этом вопросе принц не собирался уступать сыну. Наставник поехал с Берти. Они вместе посетили Австрию, где престарелый Меттерних нашел, что у наследника «грустный и смущенный вид». Затем отправились в Шамони, где совершили в Альпах восхождение на большой ледник в сопровождении Альберта Смита, автора книги «Восхождение на Монблан», которую высоко оценил Альберт, обожавший альпийский юмор.

Берти прекрасно ладил с Альфредом. Братьям было хорошо вместе. Любознательный от природы Аффи тайком научился играть на скрипке, чтобы сделать сюрприз родителям, и всюду ходил в сопровождении своры собак, которых учил разным фокусам, заставлявшим королеву смеяться до слез. Альберт надеялся, что достоинства второго сына передадутся и первому. Но, увы, по утверждению преподавателей, происходило обратное. Общаясь с Берти, Аффи набрался дурных привычек у наследника престола, слишком много внимания уделявшего расцветке своих костюмов. Отец решил разлучить братьев.

В Уайт-лодже принца Уэльского держали в стороне от светских развлечений двора и лондонских сезонов. Отныне он получал ежемесячное содержание и на эти деньги должен был сам одеваться. Королева предупредила его: «Мы надеемся, что ты никогда не будешь носить ничего экстравагантного или вульгарного». При этом она жаловалась Вики: «Он ничем не интересуется, кроме своей одежды. Господи, что же будет, если следующей зимой я вдруг умру!»

Родители мечтали о том, чтобы Берти повзрослел, но не позволяли ему жить так, как жили его сверстники, с которыми ограничивали его общение. Альберт вручил каждому из его адъютантов секретный меморандум, содержащий строгие предписания: «Принц Уэльский не должен сидеть, развалясь в кресле, не должен держать руки в карманах, а на все знаки почтения должен отвечать тепло и сердечно... Его ранг и его положение обязывают его быть первым джентльменом страны».

Теперь Гиббса сменил при нем милейший полковник Брюс. В программе образования Берти по-прежнему значились путешествия. Он отправился в Берлин навестить свою сестру Вики. «Не следует обращаться с ним, как с принцем, и нужно читать ему вслух книги на немецком языке», – советовала королева.

В Риме каждое утро он должен был перед завтраком выучивать наизусть заданный текст, а затем час заниматься итальянским языком и час французским. Вечером он ужинал в компании знаменитых деятелей культуры, и они рассказывали ему о тех картинах и скульптурах, которые он должен был посмотреть днем. Отец требовал, чтобы он непременно вел археологический дневник. Но, к сожалению, Берти мало интересовался древними развалинами: «Вы видите перед собой два каких-то несчастных камня, а вас уверяют, что это храм».

В связи с тем, что войска Наполеона III вошли в Италию и началась война с Австрией, наследнику британского престола пришлось прервать свою поездку. Его срочно отправили на родину шлюпом «Скердж», возвращавшимся в Англию из Александрии. Сделав остановку в Португалии, чтобы поприветствовать своего юного кузена Педро V, недавно взошедшего на трон, он высадился на английский берег, к удивлению матери, «tres embelli» [77]77
  Очень похорошевшим (фр.).


[Закрыть], как она записала по-французски в своем дневнике. Он немного похудел. И выглядел совсем взрослым.

Но в интеллектуальном плане он, увы, совсем не вырос. В дневнике сына Альберт нашел лишь несколько банальных фраз, позаимствованных из путеводителей. Карнавал произвел на него гораздо большее впечатление, чем Сикстинская капелла. Ему импонировал бесшабашный нрав итальянцев. По его мнению, перенесись бои конфетти с Пьяцца де Корсо на Риджент-стрит, они были бы не такими веселыми.

Принц пребывал в глубокой печали. Его сын, не имевший никакого желания ни творить добро, ни самосовершенствоваться, был совершенно не похож на настоящего джентльмена: серьезного, эрудированного, радеющего о счастье своих будущих подданных. Каждый новый день приносил новые разочарования. Но Альберт не намеревался отступать от программы Штокмара. Берти отправился в Эдинбург, чтобы пройти обучение на летних курсах при университете. По возвращении оттуда он поступил в Оксфорд. Но не в колледж, а в закрытое учебное заведение, «дабы быть вдали от соблазнов светской жизни и иметь возможность целиком посвятить себя учебе». Единственным дозволенным ему развлечением была псовая охота, в которой вскоре ему почти не будет равных. Сатирический еженедельник «Панч» задавался вопросом, стоит ли так забивать мозги наследнику престола, и обвинял Альберта в чрезмерном педагогическом рвении.

Канада, выполнившая свой союзнический долг в Крымской войне, заслужила в качестве награды королевский визит, и Пальмерстон советовал королеве поехать туда. Но Виктория слишком ценила в путешествиях комфорт, чтобы рискнуть отправиться в колонию, где пока еще не было железных дорог: так, может быть, Берти заменит ее? В последнюю минуту в программу визита включили и США. «Пусть канадцы покажут этим американским республиканцам, что можно жить в счастье и мире и под сенью монархии», – изрек Альберт, никогда не упускавший случая наставить ближнего.

Принц проводил сына до Плимута. Молодой человек рассеянно слушал его последние наставления, поднимаясь на борт судна. Как и его мать, он страстно любил путешествия и эту страсть пронес через всю жизнь.

В Оттаве он заложил первый камень в фундамент местного парламента. Открыл железнодорожный мост через реку Святого Лаврентия. Он охотился, любовался Ниагарским водопадом, сплавлялся на плоту через пороги и не пропустил ни одного из двадцати двух танцев на балу, устроенном в его честь мэром Квебека. В этой стране первопроходцев все было внове для него и все вызывало восхищение. Постоянно улыбающийся и чрезвычайно милый, этот нерадивый ученик Штокмара с блеском выполнил возложенную на него миссию, к которой его не мог подготовить ни один университет.

В первом же своем отчете Брюс сообщил королевской чете, что Берти справляется со своими обязанностями «очаровательнейшим образом». При этом наставник тщательно избегал упоминаний о том, что его подопечный во время танцев нашептывает дамам на ушко комплименты, а компанию какой-нибудь красотки предпочитает любым официальным церемониям.

В США он посетил Детройт, Чикаго, Сент-Луис, Цинциннати, Питсбург и Балтимор. В Вашингтоне его принимал президент Бьюкенен, который привез его на Маунт-Вернон [78]78
  Маунт-Вернон – имение Джорджа Вашингтона.


[Закрыть], где Берти посадил каштан на могиле Вашингтона. Этот жест тронул всю Америку. Простота и веселый нрав принца Уэльского покорили сердца американцев. А молодой человек был, в свою очередь, покорен красотой и очарованием племянницы президента.

В Нью-Йорке его встречала восторженная толпа. Чуть ли не миллион взволнованных мужчин и женщин махали флажками и приветствовали его радостными криками: это был первый визит члена английской королевской фамилии в Америку после Войны за независимость. Берти устроили такую овацию, какой никто не ожидал, и он – первый. Таким образом дало знать о себе его обаяние. И проявилась еще одна общая с матерью черта – он, как и она, до конца жизни будет оставаться любимцем толпы.

На грандиозном балу в Национальной Академии музыки перед ним прошли чередой самые элегантные женщины и самые богатые мужчины. «Америка с гордостью думала, что вся Британская империя не смогла бы продемонстрировать столько красоты и изящества туалетов», – писала «Нью-Йорк ивнинг пост». При отъезде Берти настоял на том, чтобы самому оплатить счет за гостиницу на Пятой авеню, отчего его популярность еще больше возросла. Один рабочий крикнул ему: «Возвращайтесь сюда через четыре года, сэр, и мы выдвинем вас своим кандидатом в президенты!» В своем последнем отчете Брюс не скупился на похвалы: «Принц Уэльский вел себя таким образом, что смог извлечь из поездки всю возможную пользу и вызвал к своей персоне немалый интерес и симпатию. Наше предприятие было в некотором роде рискованным. Его характер и воспитание прошли суровое испытание. И повсюду он оставил о себе самое лестное впечатление».

Королева тут же направила победные реляции Вики: «Он везде пользовался огромной популярностью. И заслужил наивысших похвал, на которые мы не поскупимся, как когда-то не скупились на упреки в его адрес». Но Альберт и теперь не мог без них обойтись. Он саркастически называл Берти «наш герой» и не преминул напомнить ему, что овации Нового Света в первую очередь предназначались королеве Великобритании, а потом уже ее сыну.

Проштудировав от корки до корки все американские газеты, принц наткнулся в «Нью-Йорк тайме» на три строчки, вызвавшие у него отвращение: речь там шла о некой молодой женщине, которая танцевала с Берти и «почти неприлично» флиртовала с ним. Опять эта ганноверская кровь! Может быть, действительно нужно побыстрее женить Берти, пока он не вляпался в какую-нибудь скверную историю? Этого же мнения придерживались и Штокмар с дядюшкой Леопольдом.

Еще год назад бельгийский король, всегда загодя думающий о свадьбе, составил у себя в Брюсселе список из семи принцесс, исповедующих протестантскую веру. Кое с кем из них Берти уже успел познакомиться в Берлине. Но принцесса Мейнингенская, равно как и дочь принца Альбрехта Прусского, ему совсем не понравилась. Что до голландской принцессы, то та была просто уродиной. Самой красивой из кандидаток была датская принцесса Александра. И в этом принц вынужден был согласиться с сыном. Правда, здесь была одна закавыка: Германский союз имел к Дании территориальные претензии, предметом которых являлись герцогства Шлезвиг и Гольштейн. А Альберт прежде всего был немцем.

Вики в это же время подыскивала среди прусских принцев жениха для своей младшей сестры, «доброй и славной Алисы». Алисе исполнилось шестнадцать лет, но родители еще ни разу не брали ее с собой на континент и лишь два года назад допустили к королевскому столу. Она была ласковой и красивой девушкой с довольно независимым характером. В Виндзоре она любила затеряться в толпе прихожан местной церкви. В Шотландии частенько посещала инкогнито соседские коттеджи и очень радовалась, когда оставалась неузнанной. Она преклонялась перед Флоренс Найтин-гейл, которую ее мать принимала в Бальморале, где вручила ей награду. Принцесса мечтала посвятить свою жизнь лечению больных, как и ее героиня.

Министр иностранных дел Англии лорд Кларендон предложил в качестве кандидата в женихи для Алисы принца Вильгельма, будущего голландского короля. У Альберта не нашлось против него никаких возражений. Голландия была либеральным государством, и юный принц, в отличие от Берти, прислушивался к его советам. Алиса была не прочь стать голландской королевой, но сам Вильгельм был совсем не в ее вкусе. У принца Оранского были такие желтые зубы, что его прозвали за это «Лимоном». А Виктория считала, что он слишком увлекается парижскими актрисами, посему и поддержала дочь.

В июне 1860 года, по просьбе матери. Вики отправила в Англию на аскотскую неделю двух принцев Гессенских, Людвига и Генриха. Старший брат очень понравился Алисе, а еще больше – Альберту: Людвиг был протестантом и к тому же девственником. Виктория нашла его милым, умным и веселым. Кроме того, Гессен-Дармштадское великое княжество было совсем маленьким, там проживало всего 836 тысяч 230 человек: «Поскольку у него не так много обязанностей дома, мы сможем часто видеть их у себя в гостях». Королева страшно волновалась и, по привычке, очень боялась перегнуть палку и испортить дочери будущее. Альберт прислал жене записку: «Дорогая моя девочка... Я конечно же сделаю все возможное, чтобы успокоить тебя». Но после подписания Наполеоном мира с австрийским императором и аннексии Францией Савойи и Ниццы у принца появилось слишком много других забот кроме устройства судьбы Алисы. Он по-прежнему все так же активно занимался реформированием армии. К его крайнему неудовольствию Гладстон, в то время министр финансов, пригрозил уйти в отставку, если военные расходы будут и дальше расти. Подобные пацифистские, почти радикальные идеи обрекали монархии на гибель и сильно пугали Альберта.

При этом его мучили постоянные боли в желудке, которые не давали ему спать по ночам. Он мало ел и с трудом переваривал пищу. У него болели зубы, и он все время жаловался на туман, а также дым и копоть, которые выбрасывали в воздух трубы заводов, пароходов и паровозов. Он постоянно находился в угнетенном состоянии и жаловался Штокмару: «Я смертельно устал от работы, от разных препон и огорчений».

В Берлине Вики родила второго ребенка – дочь Шарлотту. Страшно переживавшие за нее родители и на сей раз не смогли быть рядом с ней. Под бдительным оком английских медиков роды прошли благополучно, и вскоре принц писал дочери: «Надеюсь, что ты ведешь себя спокойно. Помни, что как бы хорошо ты себя ни чувствовала, твоему организму нужно восстановить прежнюю форму, а нервной системе прийти в норму, чтобы вернуться к обыденной жизни. Твоему мозгу, сердцу и всему телу нужны отдых, хорошее и регулярное питание и нормальное пищеварение. Только это поможет восстановить физические силы. Малышка, должно быть, очаровательна. Новорожденные девочки всегда более красивы, чем мальчики. Советую ей последовать примеру ее тетушки Беатрисы. У этой юной леди больше ни одной минуты нет для себя самой. “Я не могу сейчас ничем заниматься, у меня нет времени, – говорит она, – я должна написать письмо своей племяннице”».

Королевское семейство. В центре – Альберт и Виктория. Вверху, слева направо – Альфред, Виктория, Леопольд, Эдуард, Артур. Внизу, слева направо – Элен, Беатриса, Луиза. Алиса.

Виктория во вдовьем наряде с любимым псом Шарпом.

Королева и ее верный шотландский лакей Джон Браун.

Замок Балморал – резиденция Виктории в Шотландии.

Генри Джон Темпл, лора Пальмерстон

Уильям Юарт Гладстон

Бенджамин Дизраэли, лорд Биконсфилд.

Роберт Артур Гаскойн-Сесил, лорд Солсбери.

Эдуард, принц Уэльский, старший сын Виктории, в обличье светского повесы.

Вожди новозеландских племен маори в гостях у королевы.

Первая в мире марка – «черный пенни» тоже украшена профилем Виктории.

Королева в 1884 году.

«Бабушка Европы» со своим обширным семейством. К концу XIX века близкие и дальние родственники Виктории правили в шестнадцати странах Европы.

Четыре поколения британской династии. Виктория. ее сын Эдуард VII, внук Георг V и правнук Эдуард VIII. 1899 г.

Бабушка и внуки – Apтyp и Маргарет Koннотские. 1886 г.

Королева и ее секретарь-индиец Абдул Карим Мунши

На прогулке в Ницце. 1898 г.

Три Виктории – королева и ее внучки, дочери принца Уэльского и гepцoгa Шлезвиг-Гольштейна.  1895 г.

Виктория и Эдуард с родственниками – русским царем Николаем II, его супругой Александрой Федоровной и их дочерью Ольгой. 1896 г.

Последняя поездка королевы на Французскую Ривьеру. /897 г.

К бриллиантовому юбилею Виктории перед Букингемским дворцом был открыт её монумент 1897г.

Похороны Виктории 2 февраля 1901 года.

Надгробие в Виндзорском замке изображает королеву молодой и прекрасной.

Виктория в полном королевском убранстве. Фото 1887 г.

После Осборна они отправились в Бальморал. Один лишь бодрящий воздух Шотландии был способен выгнать из Альберта миазмы Лондона и большой политики. Здесь, среди горных склонов и озер, зарослей бархатистого вереска цвета граната и нехоженых троп он вновь обретал рядом с Викторией вкус счастья. Принц чувствовал себя в Шотландии настолько хорошо, что это передавалось и королеве: любая прогулка на лодке на закате солнца и любая живописная хижина, попавшаяся им на пути, вдохновляли ее на создание акварелей, дышащих эмоциями. Как же ей нравились шотландцы! Особенно самые смиренные из ее подданных, те самые гилли, которые «никогда не создавали ей проблем, всегда были веселы и счастливы, всегда готовы идти, бежать, делать все, что их попросят!». Так, во время одного из восхождений на Олд Корри Муи два года назад всем им пришлось идти по высокой мокрой траве, и Альберт придумал, как уберечь от этого Викторию – ее нужно усадить на плед, концы которого перекинут через плечо двое мужчин: «Браун и Дункан, двое самых сильных и сообразительных гилли, сразу поняли, как лучше это сделать: я села на плед и положила руки им на плечи, и они без всякого усилия понесли меня».

В этом году личный секретарь принца генерал Грей организовал для королевской четы двухдневную поездку инкогнито в Глен Феши. Лишь сам генерал и леди Черчилль, молодая фрейлина королевы, участвовали в качестве сопровождающих лиц в этой экспедиции. С ними были еще Грант и Браун, специально отобранные Альбертом. Дорогой, весело смеясь, королева и принц решили назваться «леди и лордом Черчилль», генерал стал доктором Греем, а леди Черчилль – мисс Спенсер. Вечером они остановились на ночлег на обычной почтовой станции и потешались над оплошностями Джона Брауна, который в забывчивости несколько раз назвал Викторию «Ваше Величество».

Принц особо выделял этого «Джонни Брауна» за его преданность и прямоту. Благодаря своим длинным ногам и пружинистой походке он стал лучшим охотником на оленей среди бальморальских гилли. Не знавший усталости Браун легко подхватил на руки и понес едва не скатившуюся со склона горы Крэг Норди леди Джейн Черчилль. Виктория так описывала эту сцену своей дочери: «Когда она стала благодарить его, он сказал в ответ: “Ваша милость гораздо легче, чем Ее Величество”, что ужасно рассмешило нас. Я спросила: “Значит, вы считаете, что я стала слишком толстой?” – “Да, я так считаю”, – ответил он без обиняков. И тогда я решила взвеситься, поскольку раньше всегда считала себя довольно легкой».

Браун появился в Бальморальском замке в шестнадцать лет, начав работать там в качестве помощника конюха. Его отец когда-то был директором школы, но потом стал мелким фермером и жил по соседству. Джон был вторым из его девяти сыновей. Трое из них умерли, один эмигрировал в Австралию, другой – в Новую Зеландию, а самый младший, Арчи, был приставлен к бедняжке Лео. Браун обычно вел под уздцы пони королевы. Он знал истории всех семей в округе. С его помощью Виктория и Альберт могли беседовать с местными пастухами, крестьянками и горцами, которых они встречали во время прогулок. Альберт начал изучать гэльский язык, а гилли выучил несколько слов по-немецки, поскольку вдали от посторонних глаз и ушей королевская чета говорила между собой на этом языке не меньше, чем на английском.

После Бальморала Алиса впервые собиралась поехать вместе с родителями в Кобург, где к ним должны были присоединиться Вики и Фриц. Неподалеку оттуда, в Дармштадте, она встретится с Людвигом, своим будущим женихом. У Альберта опять начались боли в желудке и разыгрался ревматизм. Он был в таком подавленном состоянии, что они чуть было не отменили в последнюю минуту свою поездку на континент. Но вместе с ним поехал доктор Бейли, которому принц полностью доверял. Этот компетентный медик сменил старика Кларка, в семьдесят три года ушедшего наконец на пенсию.

На вокзале во Франкфурте им вручили телеграмму, уведомлявшую их о смерти вдовствующей герцогини Кобургской – «мутер Марии» – второй жены отца Альберта. Она умерла от рожистого воспаления кожи, заболевания, весьма распространенного в то время. Когда они прибыли в Кобург, замок был погружен в траур. Вики в траурном одеянии с нетерпением ожидала родителей, чтобы представить им наконец их первого внука, Вильгельма, который вышел им навстречу за руку с няней-англичанкой, «одетый в белую рубашечку с черными бантиками». Виктория не переживала насчет его бледной, безжизненной ручки. Доктор Кларк уверил ее, что уж он-то непременно вылечит ребенка.

Они навестили состарившегося Штокмара, который окончательно осел в Кобурге, а на следующий день совершили прогулку в Розенау. Виктория села в первую карету с Эрнестом и Фрицем. Альберт с Вики поехали во второй. Принц приказал кучеру остановиться, немного не доехав до замка, и, взяв дочь за руку, повел ее потаенной тропкой, по которой бегал еще ребенком. С самого рождения Вики он мечтал об этом мгновении. Нахлынувшие на него чувства заставили его остановиться. Если бы дочь не поддерживала его под руку, он, наверное, упал бы. Осевшим голосом он принялся описывать одну за другой комнаты в замке его детства, показывая на их окна.

В Калленберге, гордо именуемом крепостью и являющемся второй резиденцией правящей династии Кобурга, Альберт и Эрнест утром отправились на охоту. Виктория с Вики на террасе писали акварели. Пологие окрестные холмы являли им весь спектр оттенков зелени. После обеда Альберт решил в одиночку вернуться в Кобург. На закрывшемся перед ними железнодорожном переезде лошади неожиданно понесли, но принц просто чудом успел на ходу выпрыгнуть из кареты. Его кучер попал под поезд и получил тяжелое увечье. Королева нашла мужа лежащим в постели после тяжелейшего нервного потрясения, в ссадинах и синяках, с примочками на носу, губах и подбородке. Вечером принц шутил по поводу своих травм, но наедине с Вики признался, что был момент, когда он решил, что пробил его последний час. Его уже давно преследовали мысли о скорой смерти, не дававшие ему покоя ни днем ни ночью.

Штокмар навестил принца и выразил беспокойство по поводу того, что тот слишком много работает, подвергая свой хрупкий организм явным перегрузкам. Королева в память о чудесном спасении мужа решила учредить фонд с капиталом в тысячу фунтов стерлингов, проценты с которого каждый год будут распределяться между юными жителями Кобурга из малообеспеченных семей, заслужившими поощрение, чтобы юноши могли купить себе инструменты для работы по выбранной ими профессии, а девушки составить приданое.

В последний день Альберт вместе с братом вновь приехал в Розенау. Сельский пейзаж его любимой Тюрингии вызвал у него такую ностальгию, что он был растроган до слез. Эрнест увидел, как брат спрятал лицо в носовой платок, бормоча при этом: «Я уверен, что вижу все это последний раз в жизни».

Поездка через немецкие княжества сопровождалась обычными в таких случаях официальными приемами. Вики поехала вместе с родителями и впервые увидела Рейн и Мозель. Они попали под проливной дождь, и королева простудила горло. Альберт, по своей обычной привычке, пытался скрыть свои постоянные головные боли и боли в животе. Когда они прибыли на поезде в Бельгию, дядюшка Леопольд, увидев их, прослезился, так плохо они оба выглядели.

В Виндзорском дворце, этой «старой мрачной тюрьме», Викторию ждала ее «крошка Беатриса». Увы, Аффи, такого веселого и жизнерадостного мальчика, там не было. Королева писала Вики: «Мне обещали, что он будет с нами, но он вновь ушел в море... Папа ничего не хочет слышать об этом! Уверяю тебя, лучше совсем не иметь детей, чем видеть, как они столь быстро покидают нас! Это разбивает сердце!»

В Лондоне с частным визитом находилась Евгения, она приехала сюда, чтобы прийти в себя после очередной супружеской измены Наполеона III. Она остановилась в гостинице «Кларидж», что Виктория сочла несколько экстравагантным. Императрица решила посетить Шотландию. Английские газеты, газеты страны, которая уже почти целиком захватила Австралию и считалась самой большой колониальной державой в истории человечества, не могли простить Франции ее скромных завоеваний. Они язвительно писали: «Почему бы ей (Евгении) не поехать на отдых в Ниццу или Савойю с их более мягким климатом?»

Зима в Лондоне стояла на редкость суровая. К холоду и влажности добавилась новая эпидемия холеры. Альберт заразился ею и провел в постели почти десять дней. «На меня напала настоящая английская холера, хотя я не имел ни малейшего желания знакомиться с этой дамочкой и надеюсь, что впредь мне не доведется больше с ней встречаться», – писал он Вики.

На Рождество все семейство собралось в Виндзоре. Приехал Берти. И Альфред. А также их бабушка, герцогиня Кентская. И Людвиг Гессенский, который месяц назад был официально помолвлен с Алисой. Окна дворца сверкали от покрывавшего их инея, все гостиные были украшены традиционными елками, причем часть из них подвесили к потолку, и когда на них зажигали свечи, они заменяли собой люстры. Остальные стояли на столиках. Каждый член семьи приготовил и получил сам по тринадцать подарков. В отчете, помещенном в «Таймс», лорд Торрингтон описывал, как вскрывались пакеты с подарками: «Можно было подумать, что ты находишься на базаре, благородные лорды, джентльмены, королева и принцы хохотали и перекликались друг с другом. Все позабыли об этикете, и кое-кто даже поворачивался к Ее Величеству спиной». Каждый получил по большому нюрнбергскому имбирному прянику. Альберт почувствовал себя лучше. Он много шутил. Качал крошку Беатрису на качелях, сделанных из свернутой скатерти. Катался на коньках по замерзшему пруду, толкая перед собой стул с сидящей на нем Викторией. Торрингтон, подписавшийся под статьей «наш специальный корреспондент в Виндзорском дворце», не поленился заглянуть там и на кухню, где готовились говядина, гуси и другая птица: «Это было внушительное зрелище – на огне жарились по меньшей мере полсотни индеек». В центре стола стояло огромное блюдо с паштетом из дичи, на который пошло не менее ста вальдшнепов, этот деликатес присылал по праздникам к королевскому столу генерал-губернатор Ирландии.

Как и каждый год, 1 января королева написала в своем дневнике, что постарается никогда больше не сердиться на своего дорогого ангела: «Я обещаю исправиться». Но им не удавалось избегать семейных ссор, причем чем дальше, тем чаще и яростнее они становились. Виктория осыпала Альберта упреками за то, что он уделяет ей мало внимания, имеет нездоровую тягу к работе, а потом жалуется на разного рода недомогания.

Спустя несколько недель, по случаю двадцать первой годовщины своей свадьбы, она корила себя за «глупую и преувеличенную сентиментальность и раздражительность». Принц писал Штокмару: «Завтра мы празднуем очередную годовщину нашей свадьбы. В нашей жизни было немало бурь, но наша любовь всегда оставалась с нами, юная и неувядающая, как в первый день. И, благодарение Богу, я могу с уверенностью утверждать, что этот союз пошел на пользу человечеству. Как гласит четвертая глава Библии (в трактовке Лютера), мы познали не только радости, но и много горестей и мучений».

Когда Вики сообщила им, что глубокой ночью присутствовала при кончине короля Пруссии, королева воскликнула: «Сочувствую тебе, моя бедная девочка, ведь сама я еще никогда в жизни не видела смерти!» Увы, над зубчатыми стенами Виндзорского дворца уже закружили и закаркали вороны, предвестники грядущих несчастий.

Скоропостижно скончался интендант герцогини Кентской, и Альберт добавил к своим и без того непростым обязанностям управление делами своей тещи. Убегая от холодной и серой лондонской зимы, королевская чета отправилась в Осборн, где к ним должен был присоединиться доктор Бейли. Когда 29 января он прибыл на Уимблдонский вокзал, его поезд, в клубах белого дыма, уже тронулся с места. Доктор побежал. Он, личный врач королевы, не мог опоздать к своим монаршим пациентам! Начальник вокзала приказал остановить поезд. Бейли сел в первый вагон. И надо же было такому случиться, что состав сошел с рельсов и несчастного доктора зажало между полок. «Единственной жертвой крушения оказался наш бесценный Бейли», – оплакивала его смерть королева. Для Альберта это стало «неизмеримой потерей». Никто другой не умел облегчить его невралгические боли, доставлявшие ему столько страданий.

Через три недели доктор Кларк представил королеве и принцу доктора Дженнера, которому совсем недавно удалось выделить микробы брюшного и сыпного тифа. У Альберта вновь начали болеть зубы, во рту у него назрел нарыв. Он едва мог есть, за ужином выпивал лишь чашку бульона, плохо спал и, как всегда, работал до изнеможения, вызывая неудовольствие Виктории, которая писала Вики: «Надеюсь, что сегодня он почувствует себя лучше. Но наш дорогой папа не верит, что ему может стать лучше и что он вообще может поправиться. У него постоянно такой несчастный вид, что все начинают думать о самом худшем. Я же, наоборот, стараюсь не подавать виду, когда мне плохо, и все думают, что я никогда не болею. Он же такой чувствительный и такой ранимый, что может разболеться из-за любого пустяка».

Что до герцогини Кентской, то у нее уже давно обнаружили на руке злокачественную опухоль, которая мешала ей играть на фортепьяно и даже читать. Кларк решил ее удалить. Операция состоялась 9 марта. По мнению этого самодовольного эскулапа, прошла она просто великолепно... Но