Текст книги "Где Бог когда я страдаю?"
Автор книги: Филип Янси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Какова привычная реакция цивилизованного человека на боль? При малейшем недомогании он, чтобы заглушить неприятные ощущения, принимает анальгетик. Но такой подход направлен на снятие симптомов, а не на решение проблемы. Нельзя отключать сигнализацию, не выяснив, о чем она нас предупреждает.
Трагический случай – пример пренебрежения сигналом тревоги – произошел во время одного из баскетбольных матчей НБА. У ведущего игрока, Боба Кросса, была сильно повреждена лодыжка. Но, несмотря на травму, он хотел играть. Зная, что на решающей игре Кросс очень нужен команде, врач сделал Бобу массивное обезболивание – три укола сильного анальгетика в разные области ноги. Кросс вышел на площадку, но уже через несколько минут, когда завязалась активная борьба под щитом, раздался громкий треск. Его слышали все. В азарте борьбы Кросс ничего не заметил, он даже пробежал пару раз по площадке и вдруг упал. Он не ощущал боли, но лодыжка была сломана. Врач при помощи анестезии заглушил болевой сигнал. Это привело к серьезной травме ноги и окончанию спортивной карьеры баскетболиста.
Боль – этот не ошибка Бога. Боль – это Его дар. Но дар для нас чаще всего нежеланный. Боль следует рассматривать прежде всего как средство обеспечения безопасности. Вспомните неловкий случай, который произошел со мной на концерте. Тогда система оповещения уберегла меня от падения. Вот так и поразительная система болевых датчиков тоже всегда начеку – ее задача не допустить вреда телу.
Не скажу, что всякая боль хороша. Порой она вспыхивает с такой силой, что жизнь становится не мила. Для человека, страдающего артритом или находящегося на последней стадии рака, боль – часть жизни. И в этом случае любое облегчение боли, не говоря уже о переходе в мир, где ее не будет, покажется раем. Но обычно болевая система выполняет повседневные защитные функции. Надо сказать, что ее устройство позволяет человеку успешно сохранять жизнь на нашей во многом враждебной планете.
Вот что говорит доктор Брэнд: «Причина недовольства болью может быть только одна: ее нельзя отключить. Боль способна разбушеваться с огромной силой. Она мучает умирающих раковых больных – несмотря на то, что ее сигналы услышаны и нельзя ничего сделать, чтобы устранить причины боли. Но как врач я уверен: к категории боли, помочь которой нельзя, относится менее одного процента всех случаев возникновения болевых симптомов. Девяносто девять процентов случаев – это кратковременная боль, которая указывает на то, что требуется лечение, отдых или изменение образа жизни».
Вы скажете: хорошо, но восприятие боли как Божьего дара не решает проблем, связанных со страданием. Однако взглянув на боль именно как на благодатный дар, мы обретаем возможность подойти к вопросу страдания реалистично. Ведь психологический дискомфорт, который человек испытывает при сильной боли, мешает ему увидеть непреходящую ценность этого мучительного ощущения.
Человек, сломавший руку и пачками глотающий анальгин, чтобы заглушить боль, вряд ли будет благодарить Бога. Но ведь именно в эти минуты боль приводит организм в боевую готовность, мобилизует защитные силы, стягивает их в район повреждения и заодно вынуждает больного воздержаться от тех занятий, которые могут усугубить травму. Боль привлекает внимание человека к больному органу, требует позаботиться о нем.
Глава 3
Ад без боли
Человек испытывает боль. Чего он больше всего хочет в этот момент? Конечно, чтобы боль прекратилась. С этим не поспоришь. Так для чего же доктор Брэнд и его коллеги тратили время и силы, пытаясь воссоздать боль, в то время как большинство медиков стараются ее заглушить?
Я много узнал о том, как действует болевая система человеческого организма, и пришел к выводу, что она действительно является даром. Но чтобы преодолеть мое инстинктивное неприятие боли, одних знаний оказалось недостаточно. Неделя, проведенная мной в Луизиане с доктором Брэндом, этим защитником боли, развеяла мои последние сомнения.
Доктор Брэнд осознал ценность боли, когда начал работать с прокаженными. Именно благодаря его исследованиям стало ясно, что больные проказой страдают прежде всего из–за нарушений в болевой системе.
Слово «проказа» вызывает жуткие образы: культи, язвы на теле, ампутированные конечности, изуродованные лица. Если судить по книгам и фильмам, таким как «Бен Гур» и «Бабочка» (хотя в них есть масса неточностей), то проказа представляется жесточайшим бедствием. Проказа – самая древняя из известных болезней, она издавна наводила на людей ужас. На протяжении веков прокаженные обязаны были сообщать о своем приближении колокольчиком, трещоткой или криками: «Нечист! Нечист!»
Проказа и на самом деле жестокая болезнь, но жестокость ее проявляется не так, как у большинства других заболеваний. В начале она действует как обезболивающее средство: поражает болевые клетки на руках и ногах, в носу и ушах. Кожа утрачивает чувствительность. Вы, наверное, думаете: и что в этом плохого? Ведь болезни пугают людей именно болью. Чем же страшна болезнь, которая боли не несет?
Но именно потеря чувствительности становится причиной разрушения тканей. Она и налагает на человека легендарное клеймо проказы. На протяжении тысячелетий люди считали, что появление язв на руках, ногах, лице вызывается самой болезнью. Новаторские исследования доктора Брэнда, проведенные им в Индии, показали: проказа вызывает лишь утрату чувствительности кожи. Разложение тканей является следствием того, что болевая система предупреждения перестает работать. А по мере развития болезни человек теряет конечности.
Как возникают повреждения? Этот вопрос доктор Брэнд задавал себе тысячу раз, обрабатывая раны на руках индийских крестьян. Казалось, все бесполезно.
Он лечил и перевязывал раны, а через несколько месяцев те же люди приходили к нему с еще более страшными травмами. Вначале доктор Брэнд, как и другие исследователи, полагал, что возбудитель проказы действует подобно грибку, повреждая все ткани без разбора.
Однако вскоре доктор Брэнд стал дотошно расспрашивать пациентов о тех действиях, которые могли привести к повреждению тканей. Однажды он с ужасом увидел, как больной проказой сунул руку прямиком в раскаленные угли, чтобы вытащить печеную картофелину. Брэнд знал: ему предстоит лечить язвы и болячки на руках этого индуса, и причиной поражения рук будут ожоги, а не проказа. Этот крестьянин, не способный чувствовать боль, не моргнув глазом, позволил пламени оставить на руках страшные ожоги.
Тогда–то доктор Брэнд и начал внимательно следить за своими пациентами. Каким образом они наносили себе увечья? Однажды он увидел мужчину: тот вскапывал грядки, не обращая внимания на струившуюся по руке кровь. Брэнд осмотрел лопату. Из ее черенка, в том месте, где лежала рука крестьянина, торчал гвоздь. Другие пациенты могли голой рукой погасить фитиль лампы или спокойно пройтись босиком по битым стеклам. Наблюдая за ними, Брэнд понял: проказа вызывает главным образом потерю чувствительности тканей и является лишь косвенной причиной их инфицирования. Это было революционное открытие. Однако, чтобы опровергнуть распространенные медицинские стереотипы, доктору Брэнду нужно было собрать дополнительные данные.
Как–то раз доктор Брэнд отправился на маленький склад, находившийся позади больницы. Он попытался открыть дверь, но ржавый замок не поддавался. В эту минуту мимо проходил один из самых юных его пациентов – тщедушный мальчонка лет десяти. Брэнд любил его за добродушный нрав и дружелюбие.
«Господин доктор, позвольте мне», – сказал мальчик, ухватил ключ и резким движением руки повернул его в замке. Брэнд онемел от изумления. Как этот хилый подросток, едва ли ему по пояс, смог проявить такую силу?
И тут врач заметил предательскую каплю крови, которая и привела его к разгадке. Брэнд осмотрел указательный палец мальчика: на нем зияла глубокая, до кости рана – кожа висела, обнажив сухожилия и сустав. Вот какой ценой дался поворот ключа! А парнишка ничего и не заметил! Для него это ощущение ничем не отличалось от других – покрутить пальцами монетку в кармане или поднять с земли камушек.
После этого случая Брэнд удвоил усилия. Он спешил обосновать гипотезу о том, что проказа является лишь косвенной причиной поражения тканей. Каждый день он осматривал пальцы пациентов и требовал объяснений для каждого волдыря или пореза. Он понял: прокаженные подвергались постоянной опасности из–за своей невосприимчивости к боли.
Очень показательны были травмы ног. Если больной подворачивал ногу, он тут же приноравливался к неудобству и шел дальше, подволакивая конечность. Нет боли – значит, нет и сигнала о том, что лодыжке требуется повышенное внимание и не следует подвергать ее нагрузке. Таким образом, любая небольшая травма приводила к более серьезному повреждению ноги.
Самые непонятные случаи происходили по ночам. Как исчезали части пальцев на руках и ногах, пока пациент спал? Разгадка оказалась весьма печальной: в палаты, окна в которых были всегда открыты, пробирались крысы и отгрызали пальцы мирно спящим людям. Лишь наутро больные замечали «недостачу» и докладывали об этом доктору. В результате появилось строгое правило: каждый пациент, выписывающийся из больницы, обязан был взять с собой кота, который охранял бы его по ночам.
Слушая жуткие истории доктора Брэнда, я понял, почему он с такой убежденностью говорит: «Благодарение Богу за боль!» Для него боль – драгоценный Божий дар, который он всем сердцем желал бы разделить с теми пятнадцатью миллионами человек в мире, которые страдают от проказы.
Проработав двадцать лет в Индии, доктор Брэнд перебрался в научный центр по изучению болезни Гансена (так в медицине называется проказа), расположенный в Карвилле, штат Луизиана, где и продолжил свои исследования.
Там я и встретился с доктором Брэндом впервые. Наше знакомство навсегда изменило мое отношение к боли. Больница находится в безлюдной местности, поскольку люди до сих пор предвзято относятся к проказе. Карвилль был построен в 1890–е годы на месте заброшенной плантации на болотистых берегах Миссисипи, и добраться до него непросто. (Кстати, эта земля была куплена под предлогом строительства страусиной фермы, чтобы не вызывать протеста со стороны соседей.)
Территория лечебницы для прокаженных составляет около ста пятидесяти гектаров. Здесь есть не только корпуса, оснащенные современным оборудованием, но и поле для игры в гольф, и пруд, в котором много рыбы. Колючая проволока вокруг лепрозория давно снята. Сюда свободно приезжают посетители, трижды в день для них проводят экскурсии.
Приятная обстановка, прекрасный медицинский уход, бесплатное обеспечение новейшими препаратами – на первый взгляд жителям этой тенистой плантации можно только позавидовать. Сегодня медицина научилась контролировать течение болезни и в большинстве случаев купировать ее на ранних стадиях. Однако, как я быстро понял, один страшный симптом болезни остается. Речь идет о потере болевой чувствительности.
Посещение КарвилляЯ приехал в клинику для больных проказой. Два физиотерапевта, медсестра и доктор Брэнд расположились полукругом перед экраном монитора. Им предстоит обследовать трех пациентов.
Вот появился первый из них – гаваец средних лет по имени Лу (имя изменено). Я обратил внимание, что внешние признаки проказы у Лу проявляются сильнее, чем у остальных пациентов центра. Он попал в Карвилль на продвинутой стадии болезни. Брови и ресницы у него выпали, из–за чего лицо кажется неестественно голым. Веки парализованы, глаза полны слез, и поэтому кажется, что Лу непрерывно плачет.
Доктор Брэнд сказал мне, что Лу – практически слепой. Он ослеп из–за того, что не чувствовал боль: крошечные клетки на поверхности глаза перестали посылать сигнал о том, что слизистая раздражена. Но ведь именно этот сигнал и заставляет веко моргать! Лу моргал гораздо реже, чем требовалось, в итоге глаза его постепенно высохли.
Задача предотвращения слепоты у больных проказой стоит в Карвилле очень остро. Несколько пациентов ухитрились повредить глаза во время… умывания: умывались чересчур горячей водой, почти кипятком.
Кроме слепоты, Лу страдает и от других последствий проказы. Ступни Лу – беспалые обрубки. Он лишился всех десяти пальцев из–за случайных повреждений и последующей инфекции. Его руки покрыты глубокими трещинами и грубыми шрамами. Но не это привело его в клинику. Главная проблема оказалась скорее психологической, нежели физической.
Лу ощущал, что дверь между ним и остальным миром постепенно закрывается. Он перестал видеть людей, утратил осязание и уже не чувствовал ни рукопожатия, ни человеческого прикосновения. Лу еще слышал, но пребывал в большой тревоге: новое лекарство, которое он начал принимать, быстро снижало слух.
Дрожащим голосом Лу поведал нам, как страстно любит играть на автохарпе – интереснейшем инструменте, напоминающем электронные гусли. Когда он наигрывает родные гавайские мелодии, его переполняют воспоминания о счастливых днях детства. Искренний христианин, Лу прославляет пением Бога, нередко аккомпанирует в церкви. При игре Лу приходится прикреплять медиатор к тому участку большого пальца руки, который частично сохранил чувствительность. Так он ощущает вибрацию струн и регулирует силу щипка.
Но все же его палец недостаточно чувствителен, чтобы ощутить, когда давление становится опасным. Лу часами упражняется в игре на автохарпе, и на пальце образовалась мозоль, а потом открылась язва. Раньше Лу боялся обратиться в клинику, теперь же врачи стали его последней надеждой. «Может быть, вы поможете мне? Я могу играть на автохарпе, не повреждая пальца?» – его голос с сильным акцентом звучал умоляюще.
Врачи и физиотерапевты всматривались в экран монитора, на котором виднелось тепловое изображение руки Лу: прибор определял температурные зоны и выводил их на экран в виде яркоокрашенных областей.
На экране монитора рука Лу выглядела фантастически: бледно–зеленые, желтые, пурпурные пятна, между ними – все цвета радуги. Холодные зоны окрашены в зеленые и голубые тона. Ярко–красный цвет свидетельствует о воспалении: в эти места устремляется кровь и повышает температуру. Желтый цвет указывает на области повышенной опасности. На термограмме было легко различить единственное чувствительное место на большом пальце Лу – оно желтеет пятнышком величиной с булавочную головку, потому что от постоянной нагрузки ему грозит воспаление.
Инфракрасная термография произвела в лечении прокаженных переворот. У людей, потерявших чувствительность, впервые появилась возможность получать предупредительные сигналы о состоянии организма. К сожалению, в отличие от болевой системы, этот метод выявляет угрозу лишь после вредоносного воздействия на ткани. Человек со здоровой болевой системой предпринял бы меры намного раньше. Пульсирующая боль в воспаленном пальце не давала бы ему покоя и не позволила бы ничего делать. Но Лу лишен этой роскоши: он был не в состоянии почувствовать, что происходит с пальцем.
Что решил консилиум? Врачи сконструировали специальную перчатку для руки Лу, чтобы ослабить давление медиатора. Доктор Брэнд строго предупредил Лу: необходимо давать пальцу отдых, постоянно носить перчатку и каждые несколько дней проходить осмотр. С этим Лу и отправился домой. Врач–физиотерапевт посмотрел ему вслед без особой надежды: «Лу терпеть не может перчатку. Она мешает ему чувствовать медиатор, и он хуже играет. Скорее всего, через пару дней он ее выбросит».
Перспектива Лу была весьма печальной: его связь с миром и так была тонка из–за утраты осязания, зрения, ухудшения слуха. И вот теперь ему грозило расстаться с последней любовью – музыкой. Не исключено, что когда он недели через две обратится в клинику, воспалительные процессы станут необратимыми и ему придется ампутировать палец. В Карвилле не принуждают к лечению. Но у Лу нет здоровой болевой системы, которая бы его защищала, поэтому пренебрегать предостережениями врачей для него – огромный риск.
Швабра и ботинкиВ комнату вошел следующий пациент, Гектор. Его лицо столь не искажено болезнью, как у Лу, но я чуть не ахнул. Я уже привык к необычным цветам на мониторе термографа, но чтобы такое происходило с лицом… Кожа Гектора была синего цвета! Доктор Брэнд заметил мою реакцию и шепнул, что все дело в лекарствах. Препараты сульфонового ряда, обычно применяемые при лечении проказы, на Гектора не действовали. Врачи попробовали новое лекарство, которое, как выяснилось, производит окрашивающий побочный эффект. Гектор охотно пожертвовал своим нормальным цветом кожи в надежде, что новое лекарство остановит болезнь.
Гектор стремился помочь докторам. Растягивая слова, как истинный техасец, он вдумчиво отвечал на все вопросы. Нет, после последнего осмотра проблем у него не было. Однако термограмма показала иное. На ней отчетливо виднелось красное пятно на перемычке между большим и указательным пальцами правой руки. Мозоль скрыла внешние признаки воспаления, но под ней шел процесс нагноения.
Пытаясь отследить ежедневные действия Гектора, врачи устроили ему настоящий допрос. Как он бреется? Как надевает ботинки? Что делает на работе? Играет ли он в гольф? Не играет ли на бильярде? Гектор регулярно совершал какое–то действие и при этом слишком сильно нажимал на область между указательным и большим пальцем. Если не обнаружить это вредоносное движение, травма руки будет усугубляться.
Наконец, благодаря граду вопросов Гектор понял, в чем дело. Он работал кассиром в столовой. После дня спокойной и размеренной работы он помогал с уборкой – шваброй смывал с пола липкие пятна от пролитых напитков. Туда–сюда, туда–сюда – монотонно шаркала швабра, и Гектор не ощущал, что слишком сильно сжимает ручку. В этом и крылась причина повреждения и воспаления мышечных тканей между пальцами. Загадка разрешилась.
Пока Гектор рассыпался в благодарностях перед командой специалистов, физиотерапевт записал: попросить директора столовой найти для Гектора другое занятие.
Подошла очередь следующего посетителя. В отличие от большинства обитателей Карвилля, Хосе одет с иголочки. Брюки идеально отутюжены, хлопковая рубашка подогнана по фигуре. А туфли? Ничуть не похожи на неуклюжую ортопедическую обувь черного цвета, которую носит большинство больных. Модные коричневые туфли Хосе с зауженными носами были начищены до блеска.
Собственно, эти туфли и были виновниками проблемы. Хосе тщательно подбирал себе стильную одежду, поскольку работал на хорошей должности – он продавал дорогую мебель. Врачи Карвилля пытались убедить Хосе, чтобы он перешел на менее модную, но более удобную обувь, но Хосе отказывался. Работа и внешний облик были для Хосе важнее состояния его ступней.
Сейчас, когда Хосе снял туфли и носки, взору открылась ужасная картина. На ступнях не было и намека на пальцы. За то время, пока инфекция пожирала ступни, костная ткань рассосалась. Вместо ступней были лишь культи, как после ампутации. Если на ноге нет пальцев, то нечем смягчить давление на стопу, когда пятка поднимется при ходьбе вверх. Так постепенно Хосе «снашивал» и ткани своих культей. На термограмме было хорошо видно, насколько далеко зашел процесс. Доктор Брэнд показал Хосе яркие желтые пятна, которые сигналили о серьезной угрозе.
В норме человек с воспаленной стопой тут же начнет прихрамывать или по–другому ставить ногу при ходьбе, чтобы смягчить давление обуви. Если боль в ноге не успокоится, то он обзаведется более удобной обувью. Но Хосе не ощущал сигналов опасности. Собравшиеся специалисты по очереди пытались вразумить Хосе, объясняя, насколько серьезно его положение. Однако тот стоял на своем. Он не будет носить ортопедическую обувь, сделанную в Карвилле. По его мнению, такую обувь носят только калеки, это будет отталкивать покупателей. Они подумают, что он нездоров. На лице и на руках у него нет заметных следов болезни, и он не наденет обувь, которая может его выдать.
Беседа закончилась тем, что доктор Брэнд позвал обувного мастера и попросил немного поколдовать над стильными туфлями Хосе, чтобы хоть немного ослабить давление на поврежденные части стопы.
Когда прием закончился и ушел последний пациент, доктор Брэнд обратился ко мне: «Люди часто думают, что боль – это враг, который лишает их счастья. Но я смотрю на боль, как на стража нашей свободы. Взгляни на сегодняшних посетителей: Лу отчаянно пытается найти способ, чтобы играть на своем любимом автохарпе. Гектор не может даже пол помыть, чтобы не навредить себе! А перед Хосе стоит суровый выбор: либо модно одеваться, либо сохранить ноги. Боль была бы для них подарком».
