Текст книги "Где Бог когда я страдаю?"

Автор книги: Филип Янси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Враги или друзья?

Спортсмены и художники знают не понаслышке, что путь к великим достижениям лежит через труд и страдания. Сколько лет упорного труда и невзгод пришлось пережить Микеланджело, когда он расписывал потолок Сикстинской капеллы Ватикана? Зато сколько поколений людей ими наслаждаются! Да что там! Любой, кому доводилось сколачивать кухонную мебель или возделывать огород, знает великую истину: радость, обретенная в поте лица, полностью затмевает страдание. Об этом же говорит и Христос: девять месяцев ожидания и подготовки, родовые муки, и – все покрывающая радость появления на свет ребенка (см. Ин 16:21).

Однажды я брал интервью у Робина Ли Грэма, самого молодого из всех путешественников, совершивших одиночное кругосветное плавание. (Об этой истории рассказывается в книге, написанной Грэмом, и одноименном фильме «Голубка».) Когда Робин отправился в путешествие, он был желторотым шестнадцатилетним юнцом. Он искал приключений и Почти не думал о будущем. Чего только он не пережил за время долгого плавания! Его судно трепали шторма, неистовая волна сломала мачту, он едва не погиб во время смерча. Попав в зону полного штиля вблизи экватора, когда не было ни ветерка, ни течения, он испытал глубочайшее отчаяние. В исступлении он облил лодку керосином, поджег ее и прыгнул за борт. (Неожиданный порыв ветра привел его в чувство – oн забрался в лодку, потушил пламя и продолжил путешествие.)

И вот через пять лет Робин вернулся в гавань Лос–Анджелеса. Навстречу ему вышли парусники, толпы людей собрались на пристани, репортеры щелкали камерами. Сигналили машины, гудели пароходы, повсюду красовались плакаты с его именем. В этот момент Робин испытал такое ликование, с которым не могло сравниться ничто в его жизни. Понятно, что oн никогда не ощутил бы подобного восторга после морской прогулки вдоль берегов Калифорнии. Именно пережитые тяготы превратили его возвращение в великое торжество. Робин покинул дом неоперившимся юнцом, а вернулся зрелым мужем.

Грэм понял, какое огромное удовлетворение испытывает человек, достигший цели. Он приобрел участок земли в Монтане, выстроил бревенчатый дом и поселился там. Издательства и продюсеры забрасывали его выгодными предложениями – организовать рекламный тур по стране, цикл передач с его участием. Но Робин отказался.

Мы, современные люди, привыкшие к удобствам и комфорту, склонны видеть в боли врага номер один, который мешает нашему счастью. Вот бы вычеркнуть боль из жизни, и тогда все станет замечательно! Однако, как показывает жизненный опыт того же Робина Грэма, боль и счастье неразделимы, они переплетены друг с другом, как нити утка и основы. Боль – неотъемлемая часть мира чувств. Страдание нередко становится прелюдией к наслаждению и удовлетворению.

Секрет счастья не в том, чтобы всеми средствами избегать боли, а в том, чтобы понять ее защитную и предупредительную роль и заставить боль служить себе.

Точно так же можно подходить не только к боли, но и к другим переживаниям, от которых мы прячемся. Когда я испытываю неприятные ощущения, я задаюсь вопросом: несут ли они хоть какую–то пользу? К моему удивлению оказалось, что практически всегда польза есть.

Возьмем, например, страх. Что хорошего в страхе? Я знаю, как страх проявляется на физиологическом уровне – организм мгновенно выбрасывает в кровь адреналин, сердце начинает биться чаще, улучшается реакция, мышцы наливаются силой. Так мобилизуют организм сотые доли секунды страха! Но подумайте: если на горном склоне лыжник не испытывает страха, то ничто не помешает ему совершить какой–нибудь безрассудный поступок или прозевать опасность. Страх, как и боль, бережет нас от вреда, причем страх начинает свое дело загодя.

Как–то швейцарского врача и писателя Поля Турнье спросили, как он помогает своим пациентам избавляться от страхов. Он ответил: «Я к этому не стремлюсь. Ведь страх вызывается всем, что имеет реальную жизненную ценность. Выбор профессии, вступление в брак, появление детей – все это страшит. А то, что не рождает страха, как правило, ничего и не стоит».

Давайте взглянем на еще одного «врага» – на чувство вины. Многие предпочли бы вовсе убрать его из своей жизни. Но представьте себе мир, который не знает о вине, и общество, которое никак не ограничивает своих членов. В юриспруденции термин «здравомыслие» определен, как «способность различать добро и зло». Без чувства вины мир скатился бы к безумию.

Чувство вины – болезненный сигнал, который посылает совесть, чтобы сказать нам: внимание, мы поступаем неправильно! В этом случае нужно сделать две вещи. Во–первых, подобно тому, как мы ищем причину боли, установить причину, по которой возникло чувство вины. Ведь порой оно бывает ложным. Психологи это знают: они часто помогают людям избавляться от ложного чувства вины. Во–вторых, после того как причина установлена, нужно сделать следующий шаг – освободиться от вины.

Но не поддавайтесь первому порыву, желанию как можно скорее избавиться от ощущения вины (равно как и от боли). Смотрите глубже, ищите причину. Если вы отмахнетесь от чувства вины, подавите его, то оно не выполнит своего предназначения – не приведет вас к прощению и примирению. Само по себе чувство вины, как и боль, ничего не значит: они лишь указывают на то, что требует вашего внимания и вмешательства.

А если представить себе мир без другого вида страдания – без одиночества? Была бы возможна дружба или любовь, если бы Бог не заложил в нас потребность в общении? Именно эта потребность и не дает нам жить отшельниками. Но, значит, человеку необходимо познать боль одиночества, которая заставляла бы его покинуть свою нору, выйти к людям.

Не буду лукавить: в нашем мире много страданий и скорби. Но даже когда случается трагедия и помочь горю ничем нельзя, у человека все равно остается выбор – как отнестись к случившемуся. Преисполниться злости и обиды или попытаться найти в событиях, которые причинили боль, доброе зерно.

Не так давно в Лондоне провели опрос среди пожилых людей. Их спросили о самом счастливом времени в их жизни. Шестьдесят процентов опрошенных ответили: «Война, время бомбежек». Каждую ночь немецкие бомбардировщики сбрасывали на город тонны взрывчатки, превращая его величественные здания в груды щебня. И что же? Пережившие бомбежки вспоминают это время с ностальгией! Ведь именно те страшные дни научили людей держаться вместе и трудиться во имя достижения общей цели – победы. Беда показала им, что такое мужество, надежда, сострадание.

Когда у меня случается что–то плохое – ухудшаются отношения с женой, я ссорюсь с другом, терзаюсь чувством вины из–за промаха, сгораю от стыда из–за невыполненного обещания – я пытаюсь приравнять эти события к физической боли. Я стараюсь воспринимать их как сигнал: ага, вот на что надо обратить внимание, вот что следует изменить. Я хочу быть благодарным. И я действительно испытываю благодарность – правда, не за саму боль, а за возможность откликнуться на нее и вынести из того, что кажется лишь злом, нечто доброе.

Нежданное счастье

Иисус передал всю парадоксальность природы бытия словами: «…кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою,.. тот сбережет ее» (Мк 8:35). Это утверждение идет вразрез с курсом на самореализацию, который предлагает нам современная психология. Однако, если разобраться, христианство предлагает более глубокий подход. Христианская философия утверждает: подлинное Удовлетворение человеку приносит не осуществление Желаний, а служение другим людям. Христианское сужение – еще один пример тесной связи между страданием и радостью.

Я – журналист. За годы работы мне доводилось брать интервью у самых разных людей. Этих людей условно можно разделить на две группы: «звезды» и «служители». К звездам я отношу известных футболистов, актеров кино, музыкантов, писателей, телеведущих. О них пишут в журналах, их показывают по телевидению. Мы благоговеем перед ними и пытаемся как можно больше узнать об их жизни. Нам интересно, как они одеваются, что едят, каким видом спорта занимаются, кого любят и какой зубной пастой пользуются.

Должен признаться: наши кумиры – очень несчастные люди. Большинство из них несчастны в браке. Многие пережили развод. Практически ни одна «звезда» не может жить без личного психотерапевта. Людей, ставшими для нас героями, постоянно терзают сомнения. Они никак не могут решить вопрос собственной значимости.

Встречался я и со служителями. Это люди, подобные доктору Полу Брэнду, который двадцать лет проработал в Индии среди самых презираемых изгоев общества – больных проказой. Это медики, которые оставили высокооплачиваемую работу и отправились лечить больных в захолустье. Это сотрудники миссий милосердия, которых я встречал в Сомали, Судане, Эфиопии, Бангладеш и других центрах сосредоточия человеческих страданий. Это переводчики, которые отправились в джунгли Южной Америки, чтобы перевести на местные наречия Библию.

Я всегда восхищался этими людьми. Их пример воодушевлял меня. Но мне и в голову не приходило им завидовать. Однако сейчас, размышляя и сравнивая звезд со служителями, я отчетливо вижу: в привилегированном положении находятся служители. Они трудятся день и ночь за скоромную зарплату. Ими не восхищаются, им не аплодируют. Они растрачивают свои таланты и способности на убогих и сирых. Но почему–то действительно получается, что отдающие свою жизнь – обретают ее. В нашем жестоком и несправедливом мире они обретают мир иной.

Когда я задумываюсь о церквях, в которых побывал, я не вспоминаю величественных европейских соборов. Эти здания – музеи. А мне всегда приходит на память часовня в Карвилле или церквушка с протекающим потолком и обвалившейся штукатуркой в бедном квартале Ньюарка. Я вспоминаю церковь в чилийском Сантьяго – примитивное бетонное здание с рифленой железной крышей. И все потому, что в этих местах – там, где сосредоточено человеческое страдание, – я видел преизобилующую христианскую любовь.

История лепрозория в Карвилле очень интересна. Правительство купило участок земли, чтобы выстроить для прокаженных целый комплекс. Но найти строителей и обслуживающий персонал оказалось невозможно. Никто не хотел расчищать дороги, осушать болота, ремонтировать домики, оставшиеся от работников заброшенной плантации. Само слово «проказа» вселяло в людей ужас и отвращение.

В конце концов ухаживать за прокаженными в Карвилль приехали монахини из ордена «Сестры милосердия». Они поднимались за два часа до рассвета. Невзирая на жару, монахини всегда были одеты в белоснежные накрахмаленные платья. Дисциплина в ордене была строже армейской. Сестры оказались единственными, кто согласился трудиться в лепрозории. Им пришлось копать канавы и закладывать фундаменты зданий. Но их тяжкий труд превратил бывшую плантацию в пригодное для жилья место. Эти женщины трудами прославляли Бога, а улыбками несли радость окружающим. Подобное жертвенное служение – ярчайший пример соединения радости и страдания в одном деле.

Искать счастья в наркотиках, удовольствиях, роскоши – означает в итоге остаться ни с чем. Недаром говорят: «Счастье бежит от тех, кто за ним гонится». Счастье приходит нежданно. Оно – побочный продукт любого благого дела, в которое человек вкладывает всю свою душу. Оно – награда за труд, а любой труд неизменно сопряжен с болью. Получается, что радости без боли не бывает.

Часть 2
Боль – весточка от Бога?

Глава 5
Стенающая планета

Представьте себе людей, живущих в одном доме. Половина из них думает, что находится в гостинице, а другая половина – что в тюрьме. Тот, кто думает, что живет в отеле, сочтет условия невыносимыми. А тот, кто считает, что он в тюрьме, удивится обилию удобств. Вот так и то, что кажется нам сегодня скверным вероучением, в итоге принесет утешение и силу. И те, кто пытается смотреть на наш мир с оптимизмом, окажутся горько разочарованы. Лишь люди, которые видят, насколько суров и безжалостен этот мир, обретут оптимизм.

Клайв Льюис. «Бог под судом»

Взгляните на наш общий дом – на землю. Посмотрите, как прекрасен закат: яркие краски постепенно сменяются нежнейшими пастельными оттенками. Или постойте босиком на берегу океана, зарыв ступни в мокрый песок, ощутите брызги набегающей волны. Всмотритесь в рисунки на крыльях бабочек: крохотные лоскутки небесной ткани имеют десятки тысяч вариантов окраски. Какой художник создаст подобное? Легко верить в любящего Создателя, находясь среди прекрасных творений.

Однако то же самое солнце, которое расцвечивает закатное небо, дотла выжигает растительность на африканской земле, обрекая людей на голод и смерть. Ласковые волны прибоя, ритмично набегающие на берег, во время шторма обретают дикую смертоносную силу, губя людей и сметая прибрежные деревушки. А безобидные красочные создания, порхающие среди цветов, живут всего пару недель – они лишь часть безжалостного цикла жизни и смерти, которому подчинена природа. Природа – нам не мать, она наша падшая сестра. Земля, хоть и остается венцом Божьего творчества, являет собой сильно подпорченный шедевр.

А как же люди? Человечество дало нам Баха и Бетховена, Лютера и Гете. Но ведь Гитлер, Эйхман и Геринг – тоже представители человечества. Моя родина, США, в политический фундамент которой заложены принципы свободы, узаконенные в Билле о правах, прошла через рабство и гражданскую войну. В каждом из нас мудрость, творческое начало и милосердие соседствуют с лукавством, гордыней и эгоизмом.

То же самое относится и к боли. При ближайшем рассмотрении она кажется верным другом. С точки зрения узкого специалиста – скажем, биолога – болевая система являет собой одно из поразительных творений. Нервная система, несущая отпечаток гения Творца, подобно шедеврам Рембрандта, вызывает восхищение и благоговение.

Но, как правило, собственную боль мы неспособны воспринимать теоретически. Своя боль не вызывает радостного изумления. Когда у нас есть возможность связать каждый болезненный сигнал с конкретной причиной, то болевая система выглядит разумной и совершенной. Но если взглянуть на человечество с высоты истории, то вырисовывается совсем другая картина: миллионы людей неумолимо движутся к смерти, страдают от голода, истекают кровью и изнемогают от болезней. И тут проблема страдания встает перед нами в полный рост.

Боль и страдание нельзя свести исключительно к физиологии нервных клеток. Существует и косвенное воздействие боли: она сокрушает душу наполняет ее отчаянием и безнадежностью. Почему жизнь одних омрачена артритом, раком или врожденными пороками, а другие доживают до семидесяти лет в полном здравии? Поэт Уильям Блейк так выразил сущность земного бытия: «Под стоны матери и плач отца пришел я в этот мир, где опасностям нет конца…».

Философы обожают рассуждать о страданиях человечества, будто всю земную боль можно по каплям собрать в один котел и предъявить Богу: «Вот, мол, вся боль и муки земли. Что Ты, Господи, скажешь в Свое оправдание?» Но, как заметил герой романа Достоевского Иван Карамазов, боль касается каждого в отдельности. А незаслуженное страдание даже одного–единственного человека ставит вопрос о боли намного острее, чем формулируют его философы. Высшая гармония не стоит слезинки хотя бы одного замученного ребенка, считает Карамазов.

Может быть, боль задумана в качестве прекрасной защитной системы, но что–то на земле пошло не так и боль вырвалась из–под контроля. Теперь давайте определимся с терминами: под болью мы будем понимать защитную систему организма, а говоря о человеческих несчастьях, будем использовать слово страдание. В конце концов, больной проказой боли не ощущает, но страдает сильно.

Конечно же, встречаются люди, которым не довелось испытать острой физической боли, но любой из нас сталкивался со страданиями, причиной которых бывают несовершенства характера или внешности, разрушенные отношения, мрачные события детства, удушающее чувство вины. Чтобы понять страдание нужно отойти от микроскопа: он хорош для того, чтобы показать, как исправно откликаются на раздражители нервные клетки. Но сейчас речь не об этом. Нам придется посмотреть в лицо людям, которые изнемогают от страдания. И тогда вопрос «Где Бог, когда я страдаю?» придется переформулировать: «Почему страданиям нет конца? Почему Бог допускает, чтобы мучились безвинные люди?»

Лучший из возможных миров?

Философы веками спорили о том, является ли земля лучшим из возможных миров. В основе спора лежит предположение, что всезнающий, всемогущий и любящий Бог обязан был создать прекрасную среду обитания для Своих тварей. Но что нас окружает? Мы видим больных СПИДом, детей с синдромом Дауна, скорпионов, смертельно опасных мух цеце, землетрясения и тайфуны. Неужели Бог не сумел сотворить что–нибудь получше? В романе «Кандид» Вольтер саркастически замечает: «Если это лучший из всех миров, то каковы же другие?»

В былые времена христианские богословы – блаженный Августин, Фома Аквинский – убедительно доказывали, что Бог сотворил лучший из возможных миров. Двадцатый век явил всю полноту человеческих страданий и не поскупился на природные катаклизмы. В результате сегодня о совершенстве мира рискнут говорить лишь самые отважные.

Я тоже не буду отстаивать подобную точку зрения. Но я не случайно столь подробно остановился на биологии болевой системы. Я считаю, что современные философы недооценивают всей сложности акта творения. Подразумевается, что Богу достаточно взмахнуть волшебной палочкой – и все опасности в мире исчезнут.

Как должна выглядеть совершенная вселенная, в которой в полной мере действовали бы все естественные законы, и при этом страдание было бы сведено к минимуму? Давайте рассмотрим несколько возможностей. Можно разом избавиться от всех бактерий. Но это будет катастрофа: в мире существует свыше миллиона видов бактерий, и лишь немногие из них – болезнетворные. Если не будет бактерий, то люди не смогут переваривать пищу! А тайфуны? Бангладеш и Индия убедились на собственном горьком опыте, что благоприятный для сельского хозяйства климат неразрывно связан со столь масштабными природными явлениями, как тайфуны: когда нет тайфунов, не выпадают и дожди.

Любой творческий процесс включает в себя необходимость выбора. Катаясь на лыжах, я рискую сломать ногу. Конечно, я бы предпочел, чтобы мои кости были прочнее. Но если бы кости сделались крепче (хотя ученые так и не нашли материала, который годился бы для замены костной ткани), то мои руки и ноги стали бы толще и тяжелее: я был бы настолько массивным, что не смог бы кататься на лыжах. Будь наши пальцы толще и крепче, мы лишились бы возможности играть на фортепиано и заниматься многими другими видами деятельности. Создателю приходится выбирать между силой и подвижностью, между весом и объемом.

Доктор Пол Брэнд прочувствовал всю сложность выбора, когда попытался создать простой болевой датчик. Вот что он пишет:

«Чем больше я углубляюсь в законы природы и познаю, как устроены атомы, вселенная, твердые тела, молекулы, солнце, чем больше я вникаю во взаимосвязь природных механизмов, которые поддерживают жизнь, тем больше изумляюсь. Если нарушить хотя бы один закон, мир может рассыпаться, как карточная колода. Есть люди, которые искренне верят, что устройство природы и отточенность взаимодействия ее элементов – результат случайности. Выходит, если в течение достаточно долгого времени миллионы молекул будут сталкиваться друг с другом, то в нужном месте образуется нервная клетка с чувствительным окончанием, настроенным на прием сигналов оптимальной амплитуды? Попробуйте создать хотя бы один сенсор, как пытался сделать я! Можно ли создать его случайно?

Большую часть жизни я занимался хирургией конечностей. Знаете ли вы, что книгами, посвященными различным методикам восстановления кистей рук, можно заполнить не одну комнату? Но никто еще не предложил, как улучшить здоровую руку. Да это и невозможно. Рука сделана потрясающе, и боль – неотъемлемая часть общего замысла. Девяносто девять рук из ста абсолютно здоровы. Но среди людей, неспособных чувствовать боль, все наоборот: в девяносто девяти случаях эти больные имеют травмы рук. Причина одна: не работает болевая система».

Человеческое страдание – результат действия двух сил, вживленных Богом в Его творение: законы природы и свободная человеческая воля.

Сами по себе они хороши, но, сделав эти две силы неодолимыми, Бог не запретил ими злоупотреблять. Возьмем, например, воду. Вода приносит пользу нам и прочей твари, потому что это вещество, которое по–особому отвечает на силу земного притяжения. Но в то же время, именно из–за жидкого состояния она представляет для нас опасность – в воде можно утонуть. Или хуже того – утопить ближнего своего.

Другой пример – дерево. Деревья плодоносят, дают тень и служат пристанищем для птиц и белок. Срубленное дерево имеет не меньшую ценность: дровами отапливают жилище, из древесины делают дома и мебель. Прочность, жесткость, горючесть – эти свойства древесины позволяют людям использовать ее с большой пользой.

Но на земле, где обитают люди со свободной волей, полезные свойства древесины можно обратить во зло. Свободный человек способен взять корягу и, благо она твердая, размозжить голову другому человеку. Я думаю, что Бог мог бы всякий раз вмешиваться в ход событий и изменять свойства древесины, делая ее то мягкой и упругой, как губка, чтобы она отскакивала от головы, не причиняя вреда, то снова твердой. Но Бог так не поступает. Он запустил в действие законы природы, которые неизменны. А человек волен обратить их во зло, воспользовавшись своей свободой.

Вспомните, как Бог отвечал на упреки Иова. Выслушав пространные жалобы этого мужа (они заняли целых тридцать пять глав), Бог явил Иову Себя и величие Своего творения. Иов был ошеломлен. А Бог с гордостью показывал ему творения рук Своих и спрашивал, можно ли их улучшить. Может быть, Иов лучше знает, как управлять миром? Бог и Иов как бы сравнивали свои достижения – нетрудно догадаться, кто победил.

Несет ли Бог ответственность за страдания этого мира? Да, но не непосредственно. Дать ребенку коньки, зная, что он может упасть и больно удариться, и толкнуть его на катке – разве это одно и то же?

Наш мир живет по определенным законам. В нем обитают существа, наделенные свободной волей. Выходит, что болевая система, задуманная как чудесный дар, тоже может дать сбой и в падшем мире обернуться злом. Мог ли Бог создать ее по–другому: чтобы она приносила пользу, не доставляя при этом неприятностей? И снова мы вернулись к вопросу о том, будет ли действенна охранная система без боли. Работа доктора Брэнда, опыт людей, невосприимчивых к боли, показали: человеку недостаточно безболезненного оповещения об опасности. Нужна боль: она требует немедленной реакции.

Можно до бесконечности спорить о том, можно ли было устроить наш мир по–другому. Например, придумать некий выключатель для боли. Или оставить шторма, но исключить ураганы. Создать поменьше вирусов и бактерий. Никто не способен ответить на эти вопросы. Мы даже не знаем, как вирусы попали в наш мир. (Их создал Бог? Или вредоносные вирусы – следствие грехопадения, результат вмешательства сатаны, продукт молекулярно–биологических процессов?) Любые рассуждения бессмысленны, если вспомнить, как на вопрос о том, является ли земля лучшим из возможным миров, отвечает Сам Бог. Он однозначно говорит: «НЕТ!»