Текст книги "Затворник из горной твердыни"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Ни Готорн, ни Кэролайн ничего не отвечали.

– Он и я, – в конце концов нарушил молчание Готорн, – давным-давно заключили соглашение, как делить гонорар. Если я спрошу у него, если я спрошу у него, почему он пишет "Саранчу", то, чтобы не портить с ним отношения, я передаю ему свою долю. Вопрос этот подразумевает то, что я ничего не делаю, только печатаю на машинке, а это и не соответствует действительности, и просто непорядочно.

– Тогда я спрошу, – сказала Кэролайн. – Если ты отказываешься.

– Это не твой вопрос, чтобы ты могла его задавать, – сказал Готорн. Пусть лучше она спросит. – Он указал на Джулию. – У вас какое-то неестественное, странное мышление. Вы об этом догадываетесь?

– Где ваш экземпляр? – спросила Джулия. – Мой остался в машине, в мотеле. Я сбегаю за ним, если вы не позволите воспользоваться вашим.

Повернувшись, Готорн направился к одной из дверей в гостиную. Она и Кэролайн последовали за ним, через всю, полную гостей, комнату. У двери он их оставил. Когда он вышел, все увидели в его руках два черных тома.

– Я не пользуюсь стеблями тысячелистника, – сказал он Джулии. – Никак не могу сохранить их полный комплект, все время теряю.

Джулия уселась за журнальный столик в углу гостиной.

– Мне нужна бумага и карандаш, чтобы записать вопрос.

Кто-то из гостей подал ей бумагу и карандаш. Все, кто был в комнате, образовали вокруг нее и Абендсенов круг, внимательно следя за происходящим и стараясь не пропустить не единого слова.

– Можете задавать вопрос вслух, – сказал Готорн. – У нас здесь нет секретов друг от друга.

– Оракул, – сказала Джулия, – почему ты написал "И легла саранча в великом множестве"? Что, как ты предполагал, мы должны были узнать из этой книги?

– У вас какой-то не очень связный, суеверный метод формулировки вопроса, – заметил Готорн, однако присел на корточки, чтобы видеть, как падают монеты.

– Начали, – сказал он и вручил ей три китайские медные монеты с отверстием посередине. – Я обычно пользуюсь ими.

Джулия начала бросать монеты. Чувствовала она себя очень спокойно и испытывала какую-то особенную уверенность. Он записал выпадающие линии. Когда она бросила монету шесть раз, глянула вниз, на бумагу, и сказала:

– "Сюнь" наверху, "Дуй" – внизу. В центре ничего. Вы знаете, что это за гексаграмма? – спросила она. – Не прибегая к таблице?

– Да, – ответил Готорн.

– Это "Чжун Фу" – "Внутренняя правда". Я знаю это без таблицы. И я знаю, что она означает.

Подняв голову, Готорн пристально смотрел на нее. Выражение его лица стало почти свирепым.

– Она означает; вы это имеете ввиду, что моя книга правдива?

– Да, – ответила Джулия.

– И что Германия и Япония проиграли войну? – раздраженно произнес он.

– Да.

Тогда Готорн закрыл оба тома Оракула и выпрямился. Долго стоял молча.

– Даже вы не в состоянии признать этого, – сказала Джулия.

Какое-то время он, казалось, размышлял. Взгляд его, она это заметила, стал каким-то отрешенным. Он весь ушел в себя. Поглощен собственными мыслями... А затем взгляд его снова прояснился.

– Я ни в чем не могу быть уверен, – признался он.

– Поверьте, – сказала Джулия.

Он отрицательно покачал головой.

– Не можете? – сказала она. – В самом деле?

В ответ на это Готорн Абендсен произнес:

– Хотите, я поставлю вам автограф на вашем экземпляре?

Она тоже встала.

– Похоже на то, что пора мне уходить, – сказала она. – Большое вам спасибо. Простите меня, если я испортила вам вечер. С вашей стороны было так любезно, что вы приняли меня.

Она прошла мимо него к Кэролайн, прошла мимо окруживших ее гостей и зашла в спальню, где находились ее пальто и сумка.

Когда она одевала пальто, рядом с нею появился Готорн.

– Вы хотя бы понимаете, кто вы? – Он повернулся к Кэролайн, которая стояла рядом с ним. – Эта женщина – какой-то демон. Маленький хтонический дух из подземного царства, который... – он поднял руку и потер бровь, слегка сместив вниз для этого очки. – ...который как неприкаянный скитается по поверхности земли. – Он вернул очки на место. – Она делает то, что подсказывает ей инстинкт, просто выражая то, что существует на свете. Она совсем не собиралась появляться здесь или причинить кому-то вред; просто так уж случилось с нею, она этого не выбирала, как мы не выбираем погоду, когда выходим из дому. Я рад, что она пришла. Я вовсе не огорчен, узнав об этом, об этом откровении, которое к ней пришло из книги. Она ведь не знала, что собирается делать и что ей выпадет понять. Я думаю, что всем нам повезло. Поэтому давайте не будем сердиться на нее за это. Договорились?

– Она несет в себе ужасный, ужасный разрушительный дух, – сказала Кэролайн.

– Такова и наша реальность, – сказал Готорн. Он протянул свою руку Джулии. – Спасибо за то, что вы сделали в Денвере.

Она пожала его руку.

– Спокойной ночи, – сказала она. – Слушайтесь советов своей жены. Держите при себе хотя бы личное оружие.

– Нет, – ответил он. – Я так решил уже давным-давно. Я не намерен позволить этому себя тревожить. Я могу полагаться и впредь на Оракула, если станет невмоготу, особенно поздно ночью. Это не так уж плохо в данной ситуации. – Он слегка улыбнулся. – Фактически, что меня беспокоит гораздо больше, это то, я в этом нисколько не сомневаюсь, что пока мы здесь разговариваем, эти лоботрясы, которые здесь вокруг стоят, развесив уши и всему веря, выпьют все спиртное, что есть в доме. – Повернувшись, он решительно зашагал к буфету, чтобы добавить свежего льда в свой стакан.

– Куда же вы теперь собираетесь, после того, как уйдете от нас? спросила Кэролайн.

– Не знаю. – Это как-то совсем не беспокоило Джулию. Я должно быть, в чем-то похожа на него, подумала она. Я не позволяю некоторым вещам беспокоить меня, независимо от того, насколько они важны. – Я, пожалуй, вернусь к своему мужу, Фрэнку. Я пыталась с ним созвониться сегодня вечером. Попробую еще. Все зависит от того, какое у меня будет настроение позже.

– Несмотря на все, что вы сделали для нас, или, что, как вы говорите, сделали...

– Вы желали бы, чтобы я лучше не появлялась в этом доме, – сказала Джулия.

– Если вы спасли Готорну жизнь, то это просто ужасно с моей стороны, но... я так расстроена, я не в состоянии переварить все, так сразу, то, что вы сказали, и то, что говорил Готорн.

– Как странно, – произнесла Джулия. – Я бы никогда не подумала, что правда может так вас рассердить. – Истина, подумала она. Такая же страшная, как смерть. Но ее немного труднее найти. Мне в этом повезло. – Я считала, что вам это будет так же приятно и интересно, как мне. Ведь это просо недоразумение, не так ли? – она улыбнулась, а через некоторое время и миссис Абендсен удалось улыбнуться ей в ответ. – Ну что ж, все равно, спокойной вам ночи.

Мгновением позже Джулия уже повторяла в обратном порядке весь свой путь по вымощенной плитками дорожке, пересекла полосы света из окон гостиной и растворилась в темноте газона перед домом и дальше во мраке тротуара.

Она шла, не оглядываясь на дом Абендсена, и искала глазами такси или что-нибудь другое, движущееся, ярко освещенное, живое – что могло бы подвезти ее в мотель.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Символ Дао – всеобщего закона Вселенной... готовые перейти одна в другую, равные, вечно враждующие и неотделимые космические силы янь (белая) и инь (черная). Белая точка на черной половине и черная на белой признаки их непременного взаимопроникновения...

Древние оставили нам множество памятников-загадок, который мы сегодня не в силах разгадать даже с помощью компьютерной техники.

Они были первопроходцами философской, этической, эстетической мысли. Еще не зная бумаги и имея значительно меньше материала для обобщений, чем мы, творили вечные эталоны и здесь.

Они с успехом лечили людей практически без лекарств и делали сложнейшие, даже по современным понятиям, операции, вплоть о нейрохирургических...

Наши древние предки многое понимали порою лучше нас, многое предвосхитили. Но не предполагали, что настанет время, когда техника созданная человеком, окажется в состоянии соперничать с силами самой планеты, и когда из бесчисленных творений природы на плечи одного только человека ляжет ответственность за все живущее на Земле. Что научно-технический прогресс в ХХ веке окажется куда более бурным, чем прогресс в понимании человеком природы. Что стремление к большему, нежели может охватить разум, когда-нибудь станет опасным. Что слабость перед соблазном делать что-то просто потому, что это возможно сделать, станет разрушительной силой. Что на высшей стадии эволюции угрожать человеку будет горе не от ума, от недоумия.

Конечно, три-четыре тысячи лет назад представить подобное было трудно. Представлений в те времена вообще бытовало меньше. Зато все они были ясные и недвусмысленные, хотя всегда проверялись по двум пробным камням, камням-силам – вечно враждующим и навеки неразделимым – добра и зла. И это гораздо позже.