Текст книги "Убик(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Мы сами здесь управимся, – сказал вугу Билл Кэлюмайн.

– Верно, – поддержал его Стюарт Маркс. – Так что, вуг, убирайся прочь отсюда.

Как только Ю.С.Каммингс покинул комнату, Джек Блау тут же предложил:

– Давайте начнем Игру.

– Давайте, – согласился Билл Кэлюмайн. Достав ключ, он прошел к запертому стенному шкафу. Мгновением позже он уже раскладывал Игровую таблицу на столе в центре комнаты. Остальные все начали пододвигать свои стулья к столу, располагаясь поудобнее и решая, кому рядом с кем хочется сидеть.

Подойдя к Питу, Кэрол Хольт сказала:

– Поначалу у нас Игра может пойти не слишком складно, мистер Гарден. Пока мы все не привыкнем к манере игры каждого из нас.

«Самое время, – рассудил Пит, – рассказать ей о Джо Шиллинге».

– Послушайте, – произнес он. – Мне очень неловко говорить об этом, но вы и я, возможно, еще долго не будем партнерами.

– Да? – Удивилась Кэрол. – А почему?

– Если уж начистоту, то больше всего на свете меня интересует, как бы отыграть Беркли. Даже больше, чем сама Удача, как говорится в популярной пословице. Удача в биологическом аспекте. «Несмотря на тот факт, – отметил Пит про себя, – что власти как Земли, так и Титана, учреждая Игру, считали главной ее целью именно этот аспект, а не экономический».

– Но вы же никогда не видели, как я играю, – обиженно сказала Кэрол. Она быстро прошла в угол комнаты и, заложив руки за спину, стала оценивающе разглядывать Пита. – А играю я весьма недурно.

– Очень может быть, что даже и очень хорошо, – не стал возражать ей Пит, – но вряд ли настолько хорошо, чтобы переиграть Лакмена. Вопрос именно в этом. Сегодня вечером я сыграю с вами, но завтра я хочу привести кое-кого другого. Не надо на это обижаться.

– Но я просто возмущена этим. Пит пожал плечами.

– Значит, так оно и будет.

– Кого же это вы хотите привести?

– Джо Шиллинга.

– Торговца редкими пластинками? – медового цвета глаза девушки округлились в изумлении. – Но ведь…

– Я знаю, что Лакмен победил его, – сказал Пит, – но не думаю, что ему удастся сделать это еще раз. Шиллинг – мой очень хороший приятель. Я в нем уверен.

– Намного больше, – произнесла Кэрол Хольт, – чем во мне, не так ли? Вам даже неинтересно поглядеть на то, как я играю. Вы уже приняли решение заранее. Хотелось бы мне знать, почему это вам так не терпелось побыстрее провернуть всю эту брачную церемонию?

– Чтобы сегодня ночью… – начал было Пит.

– По-моему, вас даже не очень-то интересует предстоящая ночь. – Щеки ее стали теперь пунцово-красными. Она рассердилась не на шутку.

– Да послушайте же, – снова начал Пит, испытывая неловкость и желая ее успокоить, – я вовсе не намерен…

– Вы не хотите причинить мне боль, – сказала Кэрол, – но вы уже это сделали, и очень сильно. Если б вы только знали, каким уважением я пользовалась среди своих друзей по группе «Соломенное Чучело». Я не привыкла к подобному обращению.

Она часто-часто заморгала, едва сдерживая слезы.

– Ради бога, – в ужасе произнес Пит, взял ее за руку и провел через всю комнату на улицу, в ночную тьму. – Послушайте, я ведь хотел только подготовить вас на тот случай, если приведу Джо Шиллинга. Беркли всегда был моим уделом, и я не намерен его уступать, да поймите же вы это в конце-то концов! Все это лично к вам не имеет никакого отношения. Даже если вы лучший из всех Игроков "на Земле, – он обхватил ее за плечи. – Давайте лучше не будем больше препираться и вернемся. Там уже начинается Игра.

– Минутку, – сопя, произнесла Кэрол, затем отыскала в кармане юбки носовой платок и высморкалась.

– Давайте сюда, друзья, – окликнул их из квартиры Билл Кэлюмайн.

В дверях показался Сильванус Энгст.

– Мы начинаем. – Поглядев на них, он хихикнул. – Экономический аспект прямо сейчас, мистер Гарден, если желаете принять участие.

Кэрол и Пит вместе вернулись в ярко освещенную комнату для Игры.

– Мы обсуждали нашу стратегию, – пояснил Пит Кэлюмайну.

– Только вот в отношении чего? – спросила Джейнис Ремингтон и подмигнула.

Фрэйя взглянула сначала на Пита, затем на Кэрол, но ничего не сказала. Другие же глаз не спускали с Лакмена, все остальное перестало для них существовать. Появились карточки с правами владения. Очень неохотно их стали, одну за другой, укладывать в лоток для ставок.

– Мистер Лакмен, – напрямик высказалась Жюли Маркс, – вам придется выложить права на Беркли. Это единственная принадлежащая вам недвижимость в Калифорнии. – Она вместе с остальными членами группы внимательно наблюдала за тем, как Лакмен помещает в лоток большой конверт. – Я надеюсь, – добавила Жюли, – на то, что вы проиграете и никогда уже снова не объявитесь здесь.

– Вы не из тех женщин, что лезут за словом в карман, – кисло улыбаясь, произнес Лакмен, после чего все черты его лица как будто окаменели, каждый мускул занял свое точно обозначенное место.

«Он вознамерился переиграть всех нас, – подумал Пит. – Он самым решительным образом настроился на это. Мы ему нравимся ничуть не больше, чем он – нам».

Им предстояло суровое, даже жестокое испытание.

– Я отказываюсь от своего первоначального предложения, – заявил Лакмен. – О компенсации в форме уделов за пределами Калифорнии. – Он взял колоду пронумерованных карт и стал их в высшей степени искусно тасовать. – По причине вашей ко мне враждебности. Совершенно ясно, что нам не удастся поддерживать хотя бы видимость доброжелательности.

– Что верно, то верно, – отозвался Уолт Ремингтон.

Все остальные предпочли промолчать, но и без того было очевидно как для Лакмена, так и для Пита Гардена, что точно такие же чувства испытывает каждый из находящихся сейчас в комнате.

– Начинаем первую партию, – объявил Билл Кэлюмайн и вытянул карту из перетасованной колоды.

«Эти люди еще заплатят мне за такое свое отношение, – решил про себя Джером Лакмен. – Я пришел сюда вполне законно, преисполненный самых благих намерений. Я откровенно все им рассказал, они меня не приняли».

Наступила его очередь тянуть карту. Ее номер оказался семнадцатым. «Мое везение уже начинает сказываться», – отметил он про себя, закурил изысканную сигарету и, откинувшись на спинку стула, стал наблюдать за тем, как тянут другие.

«Хорошо, что Дэйв Матро отказался здесь появляться, – рассудил Лакмен. – Преког оказался прав. У них на самом деле здесь оказалась эта ЭЭГ-аппаратура для выявления хитростей. Они тут же загнали бы его в угол».

– По всей вероятности, вам ходить первому, Лакмен, – сказал Кэлюмайн. – Со своими семнадцатью вы вознеслись высоко. – Он показался Лакмену таким же примирившимся с фактом его везения, как и все остальные.

– Лакмену – Удача, – сказал Лакмен, обращаясь ко всем им, и протянул руку к круглому металлическому волчку.

Наблюдая краешком глаза за Питом, Фрэйя Гейнс подумала, что он с нею там, на улице, по-видимому, крупно поссорился. У Кэрол, когда она возвращалась, был такой вид, будто она плакала. «Очень плохое начало», – отметила про себя Фрэйя не без удовлетворения.

«Они не смогут сыграться как партнеры – теперь ей это совершенно ясно. Кэрол будет не под силу справиться с меланхолией Пита, с его вечной мнительностью. А в ней ему просто не найти женщину, которая станет с ним ладить, которая будет ему потакать. Я знаю, он еще вернется ко мне, у нас завяжутся отношения помимо Игры. Ему придется это сделать, иначе его ждет полный эмоциональный крах».

Наступила ее очередь вступить в Игру. Этот начальный раунд игрался без элементов блефа. Применялись не карты, а волчок, стрелка индикатора которого отовсюду неплохо просматривалась.

Фрэйя раскрутила волчок, он остановился на цифре «четыре». Чертыхнувшись в душе, она передвинула свою фишку вперед по таблице на четыре квадрата. Это привело ее к печально знакомой надписи: «Акцизный сбор. Платить 500 долларов».

Она, не проронив ни слова, расплатилась. Джейнис Ремингтон, банкир, приняла у нее банкноты. «В каком напряжении я сейчас нахожусь, – подумала Фрэйя. – Да и все остальные, кто здесь находится, включая и самого Лакмена».

«Кто из нас, – задумалась она, – первым бросит в лицо Лакмену, что он блефует? Тот, у кого хватит на это духу. А если кто и бросит ему вызов, ждет ли его успех? Окажется ли он прав? – Она вся съежилась, размышляя над этим. – Только не я, – решила она. Пит не преминет, – она точно знала это. – Он станет первым. Он по-настоящему ненавидит этого человека».

Вот наступила и очередь Пита. Ему выпала цифра «семь», и он начал продвигать вперед свою фишку. Лицо его при этом оставалось совершенно невозмутимым.

6

Хотя Джо Шиллинг в общем-то и был бедняком, ему принадлежал древний, сварливый, легко поддающийся переменам настроения автоавтомат, который он называл Максом.

Сегодня, как и обычно, Макс воспротивился отданным ему распоряжениям.

– Нет, – отрезал он, – я и не подумаю лететь на Побережье. Можете пройтись пешком.

– Я не прошу тебя, я тебе велю, – терпеливо объяснил ему Джо Шиллинг.

– Что это за такое дело завелось у вас на Побережье? – не унимался Макс, сохраняя все тот же грубый пренебрежительный тон. Тем не менее двигатель его завелся. – Мне, прежде чем пускаться в такое дальнее путешествие, – жаловался он, – необходимо произвести ремонт. Почему вы не в состоянии обеспечить нормальную техническую эксплуатацию моей материальной части? Все остальные владельцы прекрасно ладят со своими машинами.

– Ты уже давно не стоишь того, чтобы уделять тебе столько внимания, – сказал ему Джо Шиллинг и, забравшись в кабину, сел за штурвал. Машина и не думала тронуться с места. Сейчас она казалась погруженной в собственные мысли, либо, что не было исключено, вышел из строя речевой блок.

– Ты еще здесь? – спросил Шиллинг у машины.

– А где же еще? Вы что, ничего не понимаете?

– Мне нужно в Сан-Рафаэль, в Калифорнию, – еще раз терпеливо напомнил Шиллинг. Было ранее утро. Ему, по всей видимости, еще удастся застать Пита Гардена в его временной резиденции.

Вчера поздно вечером Пит позвонил ему и сообщил о своей первой схватке со Счастливчиком Лакменом. В то самое мгновение, когда он услышал печальный голос Пита, Джо Шиллинг уже догадался о результате Игры. Лакмен снова выиграл.

– Теперь проблема уже заключается в том, – пояснил Пит, – что, поскольку он располагает целыми двумя уделами в Калифорнии, он больше уже ни за что не станет рисковать Беркли. Он может поставить на кон второй свой удел.

– Тебе нужно было пригласить меня с самого начала. Помедлив, Пит сказал:

– Видишь ли, у меня возникли некоторые трудности. Дело в том, что Кэрол Хольт Гарден, моя новая жена, очень высоко себя ценит в качестве партнерши по Игре в Блеф.

– А на самом деле?

– Она очень хороша. Однако…

– Но вы все-таки проиграли. Завтра же утром отправляюсь на Побережье.

И вот теперь он, как и обещал, трогается в путь с двумя чемоданами личных вещей, готовый сразиться с Лакменом.

«Жены, – подумал Шиллинг. – С ними проблем еще больше, чем с недвижимостью. Не следовало столь безнадежно связывать экономические аспекты нашей жизни с сексуальными. Это еще больше запутало положение вещей. Во всем виноваты эти пришельцы с Титана с их желанием одним махом разрешить все наши трудности. Чего они на самом деле добились, так это того, что усугубили наше положение еще сильнее».

Пит больше ничего не сообщил о Кэрол.

«Но брак всегда, во все эпохи, был прежде всего экономическим институтом, – так размышлял Шиллинг, все-таки заставив своего Макса подняться этим ранним утром высоко в небо штата Нью-Мексико. – Не вуги изобрели брак, они просто усилили роль ранее уже существовавших институтов. Женитьба теперь тесно связана с перемещением собственности, с наследованием ее. И с сотрудничеством супругов в деле ее приобретения и накопления. Все это в совершенно неприкрытом виде проявляется в Игре, в господствующих тенденциях развития и окружающей нас обстановке. Игра просто вскрыла то, что прежде было упрятано за различного рода наслоениями».

Тут включилось радио, и Шиллинг услышал обращавшийся к нему мужской голос:

– Говорит Китченер. Мне сказали, что вы покидаете мой удел? С какой целью?

– Дела на Западном побережье. – Его крайне раздражало то, что здешний Поручитель то и дело вмешивается в дела других. Но это был полковник Китченер, пожилой, вечно брюзжащий отставной офицер, закоренелый холостяк, который совал свой нос во все, что его окружало.

– Я не давал вам на это разрешения, – пожаловался Китченер.

– Что вы, что Макс… – пробурчал Шиллинг.

– Простите? – Китченеру явно не нравились манеры Шиллинга. – А может быть, я просто не захочу пускать вас назад, в свой удел, Шиллинг? Мне доложили, что вы направляетесь в Кармел для того, чтобы принять участие в Игре, и если вы столь же хороши, как все эти…

– Столь же хорош, как и все эти? – перебил его Шиллинг. – Это еще нужно продемонстрировать.

– Если вы достаточно хороши, чтобы играть вообще, – продолжал Китченер, – то вам положено играть вместе со мною. – Очевидно было, что слух о происходящем распространился довольно широко. Шиллинг тяжело вздохнул. Это было еще одной из трудностей жизни в мире со столь резко сократившимся населением: вся планета превратилась в один огромный, но провинциальный городишко, каждому из жителей которого известно абсолютно все обо всех. – Вы бы могли попрактиковаться в моей группе, – предложил Китченер, – а уж потом, когда будете в форме, играть против Лакмена. Ведь, в общем-то, какая от вас будет помощь друзьям, если вы безо всякой предварительной подготовки вступите в Игру? Неужели вы с этим не согласны?

– Возможно, я пока еще и весьма слаб, – сказал Шиллинг, – но не настолько слаб, чтобы отказываться от борьбы.

– Не пойму я вас, Шиллинг. Сначала вы отрицаете то, что вы в хорошей форме, теперь же не хотите сознаваться в нынешней своей слабости. Вы сбиваете меня с толку, Шиллинг. Я вам дам разрешение на отлучку, но надеюсь на то, что если вы снова проявите такие же способности, как когда-то, то поделитесь ими и за нашим Игровым Столом, хотя бы из чувства лояльности к своему собственному Поручителю. Желаю успеха.

– Спасибо, Китч, – ответил Шиллинг и выключил связь. «Что ж, моя поездка на Побережье уже принесла мне двух недругов: своего авто и полковника Китченера. Дурные предвестники, – решил Шиллинг. – Сплошная незадача. Ну еще можно смириться с тем, что его предприятию противится древняя, выжившая из ума машина, другое дело – такой могущественный человек, как Китченер. А ведь, по правде говоря, полковник прав. Если он и обладает какими-либо определенными способностями к Игре, то их следует проявлять, поддерживая своего собственного Поручителя, а не кого-то еще».

Вдруг снова заговорил Макс.

– Вы понимаете теперь, в какую передрягу влипли? – в его скрипучем голосе звучали обвинительные нотки.

– Я понимаю только то, что мне следовало предварительно переговорить со своим Поручителем и получить его одобрение, – согласился Шиллинг.

– Вы надеялись улизнуть из Нью-Мексико незаметно, – заметила машина.

«Верно, – согласился в душе Шиллинг. – Да, начало получилось решительно никудышное».

* * *

Проснувшись во все еще незнакомой для него квартире в Сан-Рафаэле, Питер Гарден подпрыгнул от изумления при виде взъерошенной каштановой женской головки рядом с собою, гладких обнаженных плеч, столь всегда заманчивых – и тут припомнил, кто это рядом с ним и что произошло вчера вечером. Он поднялся с постели, не разбудив ее, и прошел в одной пижаме на кухню за сигаретами.

«Еще один удел в Калифорнии проигран Лакмену, а Джо Шиллинг сейчас уже, наверное, отбыл из Нью-Мексико. Вот как сейчас обстоят дела, – вспомнил он. – А у него теперь новая жена, которая… ну как бы он теперь поточнее оценил Кэрол Хольт Гарден? Было бы совсем неплохо со всей определенностью дознаться о перспективах их дальнейшей супружеской жизни, о том, как она сама теперь относится к своему новому мужу, до того, как появится Джо Шиллинг… а это может теперь произойти в любую минуту».

Он закурил, поставил на плиту чайник. Как только чайник начал было благодарить его, он сказал:

– Потише. Жена моя еще спит. Чайник молча стал нагреваться.

Кэрол ему понравилась. Она была достаточно привлекательной, а уж в постели, если даже говорить по самому большому счету, была просто великолепна. Все оказалось так просто. Она не была сногсшибательной красавицей, и многие его жены в постели были не хуже и даже лучше, и нельзя было утверждать, что она так уж сильно ему не нравилась поначалу; просто все, что касалось его ощущений, было соразмерно с окружающей его действительностью. Сейчас его просто переполняли чувства. Для Кэрол же этот новый брак был вызовом своей индивидуальности, неповторимости, ей нужно было поддержать свой престиж. В качестве женщины, в качестве супруга, наконец, в качестве Игрока. Слишком многое для нее было поставлено на кон в этом браке.

На улице тихо играли двое детишек Мак-Клейнов. Пит слышал их негромкие голоса. Подойдя к окну, он глянул вниз и увидел их: мальчика Келли и девочку Джессику, всецело поглощенных какой-то игрой с ножиком. Увлекшись, они совершенно позабыли обо всем остальном: о нем, Пите, о пустом, поддерживавшемся автоматически в порядке городе вокруг них.

«Интересно, – подумал Пит, – а какова из себя их мать, Патриция Мак-Клейн, чья история мне известна?»

Возвратившись в спальню, он подхватил свою одежду, перенес ее в кухню и тихонько оделся, стараясь не разбудить Кэрол.

– Я готов, – объявил, закипев, чайник.

Он снял его с плиты, начал было искать банку с растворимым кофе, но затем передумал. Ну-ка, поглядим, сказал он себе, как приготовит завтрак своему Поручителю миссис Мак-Клейн.

Осмотрев себя в полный рост в большом зеркале в ванной комнате, он пришел к выводу, что выглядит хотя и не сногсшибательно, но вполне пристойно. А посему, стараясь не шуметь, вышел из квартиры и по лестнице спустился на первый этаж.

– Привет, ребята, – сказал он, обращаясь к Келли и Джессике.

– Привет, мистер Поручитель, – не отвлекаясь от игры, буркнули дети.

– Где я могу найти вашу мать? – спросил он у них. Они оба показали, где.

Пит, набрав полные легкие свежего утреннего воздуха, быстрыми шагами пошел по улице, ощущая острый голод.

* * *

Его автоавто Макс приземлился прямо на тротуар перед многоквартирным жилым домом в Сан-Рафаэле, и Джо Шиллинг, весь напрягшись, соскользнул с сиденья, вручную открыл дверцу и выбрался наружу.

Он нажал соответствующую кнопку, и ответный сигнал отворил перед ним массивную входную дверь. «Тщательно запертую на засов от грабителей, которые уже больше не существуют», – отметил он про себя, поднимаясь по застеленной ковром лестнице на четвертый этаж.

Дверь в квартиру была открыта, но не Пит Гарден ждал его внутри. Это была молодая женщина с растрепанными каштановыми волосами и заспанным лицом.

– Кто вы? – спросила она.

– Один из друзей Пита, – ответил Шиллинг. – А вы – Кэрол? Женщина кивнула и бессознательно запахнула халат, – Пита здесь нет. Я только что встала, а он уже ушел. Сама не знаю куда.

– Можно войти, – спросил Шиллинг, – и подождать здесь?

– Как вам угодно. Я собираюсь позавтракать. – Она, шлепая ногами, отошла от двери, и Шиллинг проследовал за нею в кухню, где она поджаривала ветчину.

– Мистер Гарден был здесь, но ушел, – объявил чайник.

– А он не сказал, куда идет? – спросил Шиллинг у чайника.

– Он выглянул в окно, а затем вышел. – Рашмор-эффект чайника был не слишком смышлен, поэтому проку от него было мало.

Шиллинг подсел к кухонному столу.

– Ну как вы с Питом, поладили?

– О, наш первый вечер был ужасен. Мы проиграли. Пит был так этим расстроен… По пути сюда из Кармела он не проронил ни слова, и даже когда мы уже оказались дома, он почти не разговаривал со мною, будто бы решив, что это я виновата. – Она печально посмотрела на Джо Шиллинга. – Ума не приложу, как дальше жить будем. Настроение у Пита… ну… почти самоубийственное.

– Он всегда такой, – успокоил ее Шиллинг. – Не упрекайте себя за это.

– О, – кивнула благодарно Кэрол. – Спасибо за то, что сказали мне об этом.

– Можно попросить у вас чашечку кофе?

– Пожалуйста, – ответила она, ставя чайник снова на плиту. – А случайно, не вы ли тот самый друг, с кем он разговаривал по видеофону вчера вечером, после Игры?

– Да, – ответил Шиллинг. Чувствовал он себя как-то не очень уютно. Он прибыл сюда, чтобы заменить эту женщину за Игровым Столом. В какой мере ей известны намерения Пита? Во многих вопросах, когда дело касается взаимоотношений с женщинами, Пит оказывается у них под каблуком.

– Я догадываюсь, с какой целью вы сюда прибыли, мистер Шиллинг, – сказала Кэрол.

Шиллинг ничего не ответил, только поднял брови.

– Я не собираюсь просто так уступать свое место, – сказала она, набирая ложкой кофе. – Ваша карьера в качестве игрока не производит особо сильного впечатления. Я не сомневаюсь в том, что в состоянии добиться большего, чем вы.

Шиллинг кивнул, но снова предпочел промолчать.

После того, как он выпил кофе, а она позавтракала в напряженной тишине, они оба, испытывая неловкость, стали дожидаться возвращения Пита Гардена.

* * *

Патриция Мак-Клейн производила влажную уборку гостиной, когда, приподняв голову, увидела Пита. Лицо ее медленно расплылось в сдержанной улыбке.

– Явление Поручителя народу, – сказала она, продолжая орудовать мокрой тряпкой.

– Здравствуйте, – несколько робко произнес Пит.

– Я умею читать ваши мысли, мистер Гарден. Вы знаете не так уж мало обо мне из беседы с Джозефом Шиллингом. Там же вы повстречались и с Мэри-Энн, моей старшей дочерью. И вы нашли ее «потрясающе красивой девочкой», как выразился Шиллинг… точно так же, как и меня. – Пат Мак-Клейн снова взглянула на него в упор, глаза ее сверкнули. – Не кажется ли вам, что Мэри-Энн еще слишком молода для вас? Вам что-то около ста сорока, а ей – восемнадцать.

– А какое это имеет значение после удаления…

– Да, это не такая уж беда. Я согласна с вами. И вы также полагаете, что единственное различие между мной и моей дочерью заключается только в том, что я наполнена горечью, а она пока что еще свежа и женственна. И мысли такие исходят от человека, который постоянно помышляет о самоубийстве, фактически переживает это на все лады.

– Ничего не могу с этим поделать, – признался Пит. – Это какое-то наваждение. Совершенно бессознательное. Мне очень хотелось бы от него избавиться. Доктор Мэси сказал мне об этом много десятков лет тому назад. Какие только лекарства я не принимал… На некоторое время это проходит, затем возвращается. – Он прошел в квартиру Мак-Клейнов. – Уже позавтракали?

– Да, – ответила Патриция. – А вот вам не удастся здесь поживиться: и еда неподходящая, и я не намерена ее вам готовить. Скажу вам всю правду, мистер Гарден. Я никоим образом не желаю быть связанной с вами. Мне противна сама мысль об этом.

– Почему? – спросил он как можно спокойнее.

– Потому что вы мне не нравитесь.

– А почему именно? – сказал он, стараясь не сдавать ей своих позиций.

– Потому что вы имеете право Играть, а я – нет, – ответила Патриция. – И потому, что у вас есть жена, притом новенькая, а тем не менее вы здесь, а не у нее. Мне не нравится, как вы к ней относитесь.

– Да, быть телепатом весьма выгодно, – признал Пит, – особенно когда дело касается оценки пороков или слабостей других людей.

– Верно.

– А что я могу с собой поделать, – взмолился Пит, – если меня влечет к вам, а не к Кэрол?

– Со своими чувствами вы ничего не можете поделать, зато вы в состоянии не совершать те поступки, которые совершаете. Я прекрасно осведомлена о той причине, по которой вы здесь, мистер Гарден. Но не забывайте о том, что я замужем. И отношусь серьезно к своему браку, в отличие от вас. Да, разумеется, от вас этого и не требуется. Новая жена у вас почти каждые несколько недель. Каждый раз, когда происходит резкий поворот Игры.

Ее неприязнь к Питу была вызывающей. Губы ее были плотно стиснуты, черные глаза ежесекундно вспыхивали.

Ему захотелось узнать, какою она была до того, как обнаружились у нее телепатические способности, закрывшие ей доступ к Игре.

– Почти такая же, какая я сейчас, – произнесла Патриция.

– Сомневаюсь, – возразил Пит. Он подумал о ее дочери. «Интересно, – задумался он, – станет ли и она такой со временем? Мне кажется, это сильно зависит от того, обладает ли она такими же телепатическими способностями, как и ее мать, и если это так…»

– У Мэри-Энн их нет, – пояснила Патриция. – Как и ни у кого из детей. Мы это уже проверили.

«Тогда она не будет такой вечно взвинченной, как вы», – подумал он.

– Наверное, нет, – рассудительно произнесла Патриция. И сразу же добавила: – Я не позволю вам оставаться здесь, мистер Гарден, но вы можете, если хотите, подвезти меня до Сан-Франциско. Мне нужно сделать там кое-какие покупки. И мы можем остановиться в каком-нибудь ресторане и позавтракать, если вы не возражаете.

Он хотел было уже согласиться, но тут вспомнил о Джо Шиллинге.

– Нет, никак не могу. Дела.

– Обсуждение стратегии Игры.

– Да, – это было очевидным, он не мог отрицать этого.

– Вы ставите Игру на первое место и цените выше всего. Даже ваших так называемых «глубоких чувств» ко мне.

– Я пригласил сюда Джо Шиллинга. Мне нужно его встретить. – Ему это казалось само собой разумеющимся. Ей, однако, по-видимому, так не казалось, но с этим он ничего не мог поделать. Цинизм настолько глубоко укоренился в ее психике, что он никоим образом не мог ей доказать обратного.

– Не осуждайте меня, – сказала Патриция Мак-Клейн. – Возможно, вы и правы, но… – она отпрянула от него, прижав ладони ко лбу, как будто испытывая физическую боль. – Я все еще не в состоянии выдержать это, мистер Гарден.

– Простите, – сказал он. – Я ухожу, Пат.

– Я скажу вам вот что. Я буду вас ждать сегодня днем, в час тридцать в центре Сан-Франциско. У третьего подъезда супермаркета. Мы сможем вместе пообедать. Как вам думается, вы могли бы улизнуть от своей жены и вашего приятеля-игрока ради этого?

– Да.

– Тогда договорились, – произнесла она и снова принялась за уборку.

– Скажите мне, – спросил Пит, – почему вы вдруг передумали и решили встретиться со мной? Что это такое вы обнаружили в моем мозгу? Наверное, что-нибудь в высшей степени важное.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, – ответила она.

– Пожалуйста.

– У телепатии есть один существенный недостаток. Вы, наверное, об этом даже не догадываетесь. Ей присуща значительная избыточность получаемых сведений. Она очень чувствительна к мимолетным или просто глубоко затаенным мыслям людей, к тому, что прежние психологи называли «подсознанием». Существует даже определенная связь между телепатическим даром и паранойей. Последняя есть не что иное, как непроизвольное восприятие подавляемых враждебных и агрессивных помыслов других людей.

– И что же вы такое прочли в моем подсознании, Пат?

– Синдром потенциального действия. Будь я прекогом, я смогла бы сказать вам больше. Может быть, вы решитесь на это, может быть, нет. Но, – тут она внимательно на него посмотрела, – это насильственное действие, так или иначе связанное со смертью.

– Смертью? – эхом отозвался Пит.

– Возможно, – сказала Патриция, – вы попытаетесь совершить самоубийство. Трудно сказать что-то определенное. Все это в еще весьма зачаточном состоянии. Но как-то связано со смертью – и с Джеромом Лакменом.

– И дела настолько плохи, что это заставило вас пересмотреть свое первоначальное решение не иметь со мной ничего общего?

– Было бы нечестно с моей стороны, если бы я, заметив такой синдром, просто так бросила бы вас на произвол судьбы.

– Благодарю вас, – с ехидцей в голосе произнес Пит.

– Я не хочу, чтобы это оставалось на моей совести. Мне ужасно не хочется услышать в программе Ната Кэтса сегодня или завтра о том, что вы приняли в припадке паранойи сверхдозу эмфитала. – Она улыбнулась Питу, но это была бесцветная, безрадостная улыбка.

– Увидимся в час тридцать, – сказал Пит. – У третьего подъезда супермаркета. «Если только, – подумал он, – этот пока еще находящийся в зачаточном состоянии синдром, каким-то образом связанный с насилием, смертью и Джеромом Лакменом, не наберет полной силы до того».

– Возможно и такое, – мрачно констатировала Патриция. – Вот еще одно свойство подсознания: оно как бы существует вне времени. Читая в нем, невозможно разобраться, то ли это такой помысел, до осуществления которого остаются считанные минуты, то ли такой, реализация которого может отодвинуться на месяцы и даже годы. Все это так запутано и так неясно.

Пит молча повернулся и покинул квартиру Мак-Клейнов, оставив там эту женщину наедине с ее даром.

Следующее, что он ощутил, это то, что сидит он в кабине своей машины, пролетая над пустыней.

Он сразу же понял, что прошло довольно много времени. Включив рацию, он попросил:

– Передайте мне сигналы времени.

– Шесть часов пополудни Горного стандартного времени, – ответил механический голос из динамика.

«Где это я?» – подумал Пит.

– Где мы находимся? – спросил он у машины. – В Неваде? Пейзаж был характерным для Невады, пустынный и ровный.

– В Восточной Юте, – ответила машина.

– Когда я покинул Побережье?

– Два часа тому назад, мистер Гарден.

– А что же я делал последние пять часов?

– В девять тридцать вы покинули Приморский округ в Калифорнии и отправились в Кармел, где и вошли в здание, внутри которого расположена комната для Игры.

– С кем я там встречался?

– Не знаю.

– Продолжай, – едва дыша, велел Пит.

– Там вы находились в течение часа. Затем вышли оттуда и направились в Беркли.

– Беркли?!

– Вы приземлились у «Клермон-отеля». Находились там очень недолго, каких-то несколько минут. Затем отправились в Сан-Франциско, припарковались у здания Колледжа и вошли внутрь.

– Что я там делал, ты не знаешь, так?

– Не знаю, мистер Гарден. Вы пробыли там ровно час. Затем вышли и снова поднялись в воздух. На этот раз вы приземлились на посадочной площадке в центре города у четвертого подъезда супермаркета. Оставив меня на площадке, дальше вы отправились пешком.

– И куда же?

– Я не обратил внимания.

– Дальше.

– Вернулись вы в два пятнадцать и велели мне лететь к Атлантическому побережью. Что я сейчас и делаю.

– И после Сан-Франциско мы нигде не приземлялись?

– Нет, мистер Гарден. И, между прочим, у меня осталось совсем немного топлива. Нам следовало бы дозаправиться в Солт-Лейк-Сити, если это возможно.

– Ладно, – согласился Пит. – Дуй туда.

– Спасибо, мистер Гарден, – ответила машина и изменила курс. Просидев праздно некоторое время, Пит снова включил рацию и связался по видеофону со своей квартирой в Сан-Рафаэле.

На небольшом экранчике появилось лицо Кэрол Хольт Гарден.