Текст книги "Шерлок Холмс возвращается в Лондон"

Автор книги: Филип Карраэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Раньше такое замечание расстроило бы меня. Но я слишком много раз слышал эти слова и сейчас не обратил на них особого внимания.

– Как вы думаете, что стоит за этими странными появлениями в доме доктора Керри? – спросил я, сменив тему.

– Уотсон, делать умозаключения, не имея достаточно информации, неправильно, а её у нас почти нет. – Холмс пустил очередное кольцо дыма, и оно скрыло часть его лица. Он внимательно взглянул на меня. – Вы ведь заметили одну любопытную деталь в рассказе доктора? Я говорю про стеклянные двери.

– Стеклянные двери? Что именно?

– Просто интересный факт. Никаких выводов я, разумеется, пока не делаю, – слукавил Холмс. – Я собираюсь завтра пройтись по деревне. Вы ведь присоединитесь ко мне, мой дорогой друг? – добавил он.

– Конечно. Что вы намерены искать?

– Хочу выяснить, есть ли тут кузнец или кто-то ещё, кто может сделать ключ. Если наш призрак действительно сделал дубликаты ключей Керри, то скорее всего у кого-то из местных. Если это так, мы сможем найти мастера и узнать, кто их заказывал.

– Боже правый, точно. Великолепно, Холмс! Нам удалось бы разгадать эту тайну очень быстро.

– Сначала стоит всё тщательно изучить.

К сожалению, этому расследованию не суждено было произойти, потому что на следующий день на имя Шерлока Холмса пришла телеграмма с просьбой срочно вернуться в Лондон, чтобы возглавить расследование обстоятельств смерти кардинала Тоски. Это обращение исходило от Его Святейшества Папы Римского. Отказать, конечно, было невозможно, и через два часа мы с Холмсом возвращались в поезде на вокзал Паддингтон.

За время деятельности Шерлока Холмса незавершённых расследований было немало. Это были дела, которым по различным причинам Холмс не смог уделить достаточно внимания и которые именно поэтому так часто и оставались нераскрытыми. Появление человека-призрака у дома доктора Керри могло стать ещё одним таким инцидентом. Однако три недели спустя офицер полиции принёс Холмсу на Бейкер-стрит записку, в которой инспектор Лестрейд просил его, если это не доставит неудобств, прийти в лондонскую резиденцию некоего доктора Керри, находившуюся в доме пятнадцать по Оксфорд-стрит.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Совершая свой вечерний обход, я обнаружил, что последний пациент живёт рядом с квартирой Холмса. И, закончив дела, я заглянул на Бейкер-стрит. Через несколько минут туда явился офицер с запиской от Лестрейда.

– Неужели это тот самый доктор Керри, которого мы встретили в Суррее?! – воскликнул я, когда Холмс прочитал имя и адрес в конце послания.

– Есть только один способ узнать это, Уотсон, – ответил Холмс. – Вы согласитесь прогуляться до Оксфорд-стрит?

– Конечно.

– Отлично. Судя по всему, большой срочности нет: обратите внимание на фразу «Если это не доставит вам неудобств». Это любопытно. Зачем просить меня прийти, если у него всё под контролем? – Холмс бросил записку на выжженный кислотой стол. – Что ж, поймём, когда придём туда, – сказал он, снял халат и надел пальто. – Хм, скоро половина восьмого. А в восемь начинается концерт, на который я планировал пойти. Но что поделать, может быть, это дело окажется увлекательным. Пойдёмте, дорогой мой друг.

* * *

Прохладный вечер плавно сменялся мрачной промозглой ночью. Тяжёлые тёмные облака закрыли луну и звёзды, и единственным источником света оставались уличные фонари. Густые облака предвещали сильный дождь, однако, когда мы добрались до дома доктора Керри, они поредели, и кое-где в просветах показались звёзды. Улыбка полумесяца проблескивала в вышине.

В качестве знака того, что внутри случилось что-то недоброе, у входа в дом на Оксфорд-стрит, вверху лестницы стоял офицер.

Холмс, вы не думаете, что этот человек-призрак появился и здесь? – спросил я. – Может быть, сердце доктора Керри в конце концов остановилось?

– Зачем гадать, Уотсон, когда ответ здесь, внутри? – вопросом на вопрос ответил Холмс, когда мы подошли к лестнице, на которой стоял офицер. – Меня зовут Шерлок Холмс, – произнёс он. – Инспектор Лестрейд попросил меня прийти. Этот джентльмен – доктор Уотсон, мой коллега.

Офицер кивнул:

– Да, инспектор сказал мне, чтобы я ждал вас, сэр.

Он повернулся и открыл дверь в дом. Мы поднялись по ступенькам.

– Заходите, сэр, – пригласил офицер.

Как только мы прошли в открытые двери, он сразу закрыл их за нами. Мы увидели Лестрейда за отворёнными двойными дверями слева от нас и окликнули его. Лестрейд пристально вглядывался в свою записную книжку. Услышав окрик, поднял голову.

– Добрый вечер, Лестрейд, что здесь произошло?

– Мистер Холмс и доктор Уотсон, – поприветствовал нас инспектор, – очень мило с вашей стороны, что вы пришли. У нас тут убийство. Проходите, тело в библиотеке.

Мы пересекли шикарно меблированную гостиную и вошли в библиотеку. На полу ничком, с распростёртыми руками лежало тело молодого человека. Казалось, на его юношеском лице застыло выражение удивления. Кожа на лице слегка светилась. Справа от него находился револьвер, слева – моток толстой верёвки. Ему было не больше тридцати. Он был спортивного сложения, примерно моего роста и комплекции.

Холмс внимательно разглядывал его.

– Как вы полагаете, что здесь случилось, Лестрейд? – быстро спросил он, не отводя взгляда от убитого.

– Самозащита и довольно необычная попытка убийства, – ответил инспектор. – И, как я понимаю, вы можете подтвердить это. Я и связался с вами для того, чтобы вы сделали заявление для протокола. Доктор Керри или, точнее, его слуга Гаммитс сказал, что вы и доктор Уотсон можете подтвердить, будто доктор Керри был жертвой весьма странных появлений некоего человека, который хотел казаться не чем иным, как призраком. – Лестрейд недоуменно покачал головой. – Чтобы кто-то пытался кого-то запугать до смерти… Да уж, это что-то новенькое…

– Это точно! – согласился Холмс. – Мы с Уотсоном гостили в июле в доме полковнике Хейтера в Суррее. Хейтер – друг Уотсона. Усадьба доктора Керри находится рядом. Однажды вечером его слуга Гаммитс постучал к нам в дверь. Он думал, что его хозяина застрелили, и надеялся, что доктор Уотсон окажет ему помощь. Оказалось, что Керри просто потерял сознание из-за того, что кто-то пытался напугать его. Кто-то, кто пытался выглядеть как привидение. Керри нам объяснил, что его слабое сердце не выдержало такого потрясения и он упал в обморок. Ни я, ни доктор Уотсон сами не видели этого человека, потому что пришли позже. Вы утверждаете, что этот молодой человек и был тем злоумышленником, Лестрейд?

– Да, мистер Холмс. В этом нет никаких сомнений. Его опознали и доктор Керри, и его слуга Гаммитс. Его зовут Джереми Уингейт. Он актёр. Последние несколько месяцев у них с миссис Керри был роман. В этом, видимо, и кроется причина действий молодого человека. Ясно, что он рассчитывал освободить от супружеских уз женщину, которую любил. Он хотел, чтобы доктор Керри умер, и добивался этого различными способами. Сначала, узнав о том, что у доктора больное сердце, он пытался спровоцировать приступ. Но после нескольких неудачных попыток перешёл к менее утончённым методам. Сегодня вечером он явился сюда и попытался заставить доктора Керри повеситься. Вот почему тут пистолет и верёвка. Он хотел, чтобы всё выглядело так, будто доктор совершил самоубийство. Он полагал, что, угрожая пистолетом, вынудит доктора надеть себе петлю на шею. Однако доктор Керри умудрился достать револьвер и застрелил его. Явный случай самозащиты.

– У миссис Керри был роман?! – воскликнул я. – Что ж, это и правда объяснило бы причины этих странных явлений. Они сговорились убить её мужа, чтобы спокойно быть вместе. Они знали о его больном сердце и хотели создать видимость того, будто оно остановилось само.

– Это так, Лестрейд? – спросил Холмс. – Миссис Керри участвовала в этом?

– Трудно сказать, но я думаю, что нет. Кажется, она была в шоке, когда я рассказал ей, что её любовник пытался убить мужа. Я склонен думать, что этот план Джереми придумал один.

– И вы уверены, что у них был роман?

– Без сомнений. Миссис Керри сама призналась в этом. Она сказала, что «согрешила перед Богом» и что её поступок послужил причиной смерти человека, которого она любила. Она винит себя в смерти Уингейта. Как мне сообщили, миссис Керри сильно болела в последнее время. И теперь намерена соединиться со своим любовником на том свете. Во всяком случае, так она сказала. Вот уже несколько месяцев миссис Керри принимает успокоительное перед сном. Что-то похожее на микстуру Бэттли. Она только что выпила её, чтобы прийти в себя и отдохнуть.

– Успокаивающая микстура Бэттли, – повторил я. – Я знаком с этим лекарством. Главный ингредиент – небольшое количество морфия. Я прописываю его некоторым пациентам. Оно успокаивает нервы.

– Я тоже знаком с этим средством, – сказал Холмс. – Вы говорите, миссис Керри больна?

– Да, – ответил Лестрейд. – Мне сказали, что она слегла из-за желудка, её мучают тошнота и кишечное расстройство. Её муж, по его словам, диагностировал у неё желудочную лихорадку. Она не встаёт с кровати несколько дней, слишком слаба, чтобы подняться.

Кухарка, однако, считает, что миссис Керри заболела нервным расстройством, которое вызвало чувство вины за измену мужу. А доктор Керри, кажется, совершенно потерял рассудок. Сейчас он отдыхает. То, что здесь произошло, огорошило его. Не только выстрел, но и неожиданные известия о неверности жены. Это потрясло его до глубины души. Он ей полностью доверял. Когда я допрашивал его, у него болела грудь, и сразу после допроса он принял какое-то лекарство и лёг в постель.

– Что вам рассказал о сегодняшних событиях доктор Керри? Что именно произошло перед стрельбой?

– Что, как всегда, после обеда он отправился читать в библиотеку и вдруг появился Уингейт. Думаю, он прятался за вон теми занавесками. Керри даже не успел включить свет…

– Полагаю, Уингейт снова надеялся, что его внезапное появление вызовет сердечный приступ, – перебил я, – но ему снова это не удалось.

– Да, может быть, и в самом деле всё было именно так. Однако на этот раз он хорошо подготовился к тому, что его план может сорваться. Уингейт направил на доктора револьвер и протянул ему верёвку. Он приказал ему надеть на шею петлю, которую подготовил заранее. Доктор Керри сделал вид, что подчиняется, а потом сумел выхватить пистолет из кармана. Последствия всей этой истории вы видите здесь на полу.

– Всё это звучит слишком банально, – произнёс Холмс. – Мы знаем, как Уингейт проник в дом? Нет ли следов взлома?

Лестрейд улыбнулся и показал нам маленький ключ.

– У него было вот это, мистер Холмс. Я нашёл ключ в кармане его пальто и по наитию попробовал открыть им входную дверь. Ключ не подошёл, зато подошёл к задней двери, ко входу для слуг. У него было также и это. – Лестрейд достал небольшую жестяную баночку с чем-то похожим на пасту. – Думаю, это то, из-за чего он светился.

– Вы считаете, это миссис Керри дала ему ключ? – спросил я.

– Я предположил это сначала, – ответил Лестрейд, – но она утверждает, что не давала ключа, и я склонен ей верить. Она ведь призналась в том, что у неё был роман на стороне, с чего бы ей лгать об остальном? И зачем ей давать ключ своему любовнику, если встречаться прямо здесь, в её доме, даже в отсутствие мужа было совершенно немыслимым? Нет, думаю, скорее Уингейт либо украл ключ, либо тайно сделал дубликат. Наверное, он знал, что у Керри есть привычка читать перед сном. И, вероятно, он также был в курсе, что из-за проблем с сердцем Керри ужинает рано, часов в пять. К восьми или девяти часам он уже чувствует себя усталым и ложится спать. У кухарки нет своей комнаты в доме, и обычно она уходит сразу после того, как всё приготовит. Горничная, убрав квартиру, или удаляется в свою комнату читать любовные романы, или, если у неё выдаётся свободный вечер, выходит по своим делам. Гаммитс тоже отдыхает у себя и читает газеты. Всё это говорит о том, что вряд ли после шести кто-то мог видеть, как Уингейт прокрался в дом через заднюю дверь. Благодаря отношениям с женой доктора он, без сомнений, выяснил всё о привычках доктора Керри и прислуги. Он знал, что у него есть прекрасная возможность застать доктора в библиотеке одного.

– Да, вероятно, так и было, – позволил себе заметить я. – А миссис Керри была слишком больна, чтобы встать с постели. Так что с ней тоже можно было не бояться столкнуться.

– Несомненно, – согласился Лестрейд. – Гаммитс или горничная рано или поздно обнаружили бы повешенного Керри и решили бы, что он покончил с собой. Если бы у Уингейта всё получилось, конечно. Уингейту, может быть, даже удалось бы выйти сухим из воды. Но к счастью, решающее слово осталось за доктором.

Холмс молча смотрел в сторону, очевидно обдумывая что-то. Затем он повернулся к Лестрейду:

– Вы сказали, что и доктор, и Гаммитс узнали в этом человеке того, кто вторгался в дом в Суррее?

– Да, они оба совершенно уверены в этом.

– Вы можете позвать сюда Гаммитса? Я хочу задать ему пару вопросов, чтобы в этом убедиться.

Лестрейд послал офицера за слугой, и через пару минут Гаммитс стоял перед нами.

– Приветствую вас, мистер Холмс, доктор Уотсон! – Он поздоровался с нами очень важно и с чувством собственного достоинства, хотя его голос слегка дрожал.

– Здравствуйте, Гаммитс, – ответил Холмс. Он показал на тело Уингейта: – Вы можете с абсолютной уверенностью утверждать, что это тот человек, который появлялся с ножом перед дверями дома вашего хозяина в Суррее?

– Это он, да, сэр, – ответил слуга, – я уверен в этом.

– У вас нет никаких сомнений?

– Нет, сэр, это он. Я никогда не забуду это лицо.

– Спасибо, на этом всё. Не будете ли вы так добры позвать сюда горничную?

Гаммитс сказал, что позовёт, и удалился.

– Горничная? – произнёс Лестрейд. – Я уже поговорил с ней. Она ничего не знает ни о романе миссис Керри, ни о том, что произошло сегодня.

– И всё же я хотел бы переговорить с ней.

Лестрейд бросил на Холмса недоверчивый взгляд:

– Я знаю вас достаточно давно, чтобы понимать, что вы сейчас прокручиваете в голове одну из своих теорий, мистер Холмс. О чём вы там размышляете?

– Кое в чём я уверен, – отозвался Холмс, – но вот об остальном имеются только предположения… Посмотрим, что из этого всего получится.

Лестрейд покачал головой:

– Иногда мне кажется, что вы больше сочиняете и драматизируете, чем расследуете дела. Что ж, полагаю, особого выбора у меня нет, придётся играть по вашим правилам.

– Спасибо, Лестрейд! А вот и горничная. Как вы поживаете, милая барышня?

Девушка была совсем молоденькая, как я потом выяснил, ей было не больше семнадцати лет. Она очень нервничала из-за трагедии и из-за того, что её вызвал Холмс. Я обратил внимание, что её маленькие руки сильно дрожали. Холмс это тоже подметил. Войдя в библиотеку, она, широко раскрыв глаза, не отрываясь смотрела на тело Джереми Уингейта. Это был, наверное, первый раз, когда она видела насильственную смерть. Унимая дрожь, горничная обхватила себя руками.

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказал Холмс таким мягким тоном, на который только был способен, и дотронулся до её плеча. – Вам нечего бояться. Можно узнать ваше имя?

– Элис, – ответила ему девушка, улыбнувшись.

Она была красивой молодой женщиной с пухленькими щеками и внимательными умными глазами, которые сейчас с благоговейным страхом смотрели на Уингейта.

– Возможно, мы можем перейти в гостиную, – сказал ей Холмс, – вам там, наверное, будет более комфортно. Лестрейд, я вернусь через минуту.

Инспектор пожал плечами. Мы с ним наблюдали за тем, как Холмс коротко переговорил с Элис и как она, кивнув, ушла. Я ожидал, что Холмс сразу же вернётся в библиотеку, но он остался в гостиной. Через минуту Элис снова зашла в гостиную и что-то ему протянула. Холмс положил это в карман пальто. Она, сделав книксен, удалилась в свою комнату и, видимо, вернулась к чтению грошовых романов. Мы с Лестрейдом недоумевали, чем же она могла помочь Холмсу в расследовании.

Войдя в гостиную, Холмс спросил:

– Есть ли возможность на минуту увидеть доктора Керри?

Лестрейд подозвал того же офицера, который привёл Гаммитса, и попросил его постучать в дверь спальни доктора.

– Если он не будет против, попросите его подойти в библиотеку, – сказал он, и офицер снова покорно удалился.

Холмс почувствовал, что Лестрейд всё больше раздражается.

– Я прошу вас потерпеть ещё немного, – попытался он успокоить инспектора. – Я не задержу ни вас, ни доктора Керри надолго. Я просто попробую проверить одну теорию.

– Что у вас за очередной полёт фантазии, мистер Холмс? Что вы опять напридумывали?

– Надеюсь, всё скоро выяснится, – улыбнулся Холмс.

– Но, мистер Холмс, – протестовал инспектор, – всё и так уже ясно как день. Этот человек, Уингейт, был любовником миссис Керри. Это факт. Он запугивал доктора Керри в течение некоторого времени, пытаясь довести его до смерти от сердечного приступа. Это тоже факт. Ведь и доктор Керри, и Гаммитс подтвердили, что он тот самый человек, которого они видели в Суррее. И именно этот человек пришёл сегодня, чтобы заставить мистера Керри повеситься. Что же тут ещё может быть?

– Посмотрим, – ответил Холмс. – А вот и доктор Керри.

Доктор Керри вышел в халате. Он кивнул нам с Холмсом и сразу же сел в кресло. Выглядел он настолько измученным и измождённым, что мне стало его очень жаль. Его жена предала его самым чудовищным образом. Может быть, кому-то было бы легко забыть о личном предательстве на фоне преступления, но я не мог не думать об этом. Я знал, как сильно был бы убит горем, если бы моя любимая жена вдруг изменила мне. Хотя она, конечно, никогда не поступила бы так со мной. Мысль об этом показалась мне просто чудовищной. Но, с другой стороны, разве не была она раньше такой же чудовищной и для доктора Керри?

– Простите меня, джентльмены, я… я себя плохо чувствую… – Доктор Керри устало переводил взгляд с меня на Холмса. – Офицер сказал, что я нужен вам. Осмелюсь предположить, что ко мне появились ещё вопросы. Пожалуйста, задавайте. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы прояснить любые сомнения.

– Спасибо, доктор Керри, – поблагодарил Холмс. – У меня есть только один вопрос. – Он сунул руку в карман, достал маленький пузырёк микстуры Бэттли и показал доктору Керри, глаза которого внезапно округлились. – Что вы скажете, если я назову имя доктора Причарда?

Выражение лица доктора Керри изменилось до неузнаваемости. Я никогда не видел такой резкой перемены, за исключением разве что реакции Джефферсона Хоупа, человека, который был только что совершенно здоров, но, по странному совпадению, когда Холмс надел на него наручники, внезапно почувствовал себя тяжело больным. В одно мгновение лицо Керри словно окаменело, а глаза наполнились злобой, если не ненавистью.

– Будьте вы прокляты! – прорычал он.

В следующую секунду он вскочил и с вытянутыми руками кинулся к Холмсу. Прежде чем Холмс успел опомниться, Керри схватил его за горло, они упали на пол и начали бороться. Пузырёк с микстурой выскользнул из кармана Холмса и подкатился к моим ногам.

Я быстро кинулся на помощь Холмсу, вытащил из кармана пистолет и начал что есть силы колотить им Керри прямо по макушке, так я испугался за жизнь своего друга. Удары привели Керри в оцепенение, и он разжал руки. Я оттащил его от Холмса и буквально бросил обратно в кресло. Он, тяжело дыша, пытался прийти в себя. Грудь его напряжённо поднималась и опускалась, как у астматика.

– Что это за чертовщина?! – воскликнул Лестрейд, помогая Холмсу встать.

– Молодец, Уотсон, – сказал Холмс, потёр шею и повернулся к Керри: – Я надеялся, что вы отреагируете, но даже не предполагал, что настолько бурно. Не ожидал, что вы на меня наброситесь. – Он усмехнулся. – Уверен, что никогда больше не появлюсь в доме полковника в Суррее. Каждый раз, когда я приезжаю туда, меня пытаются задушить.

* * *

Холмс выпил немного бренди, улыбнулся и сел прямо напротив доктора Керри с несколько самодовольным видом. Мы с Лестрейдом стояли рядом.

– Всё прошло отлично, не правда ли? – сказал он нам.

Доктор Керри сидел в кресле в наручниках с выражением потери и горя на совершенно бледном лице. Его дыхание уже не было таким, как раньше, но он всё ещё дышал быстро и резко. Я приложил ухо к его груди. Его сердцу явно стало хуже.

– Вы ведь принимаете лекарство? – спросил я. – Могу я вам его принести?

– Да. – Он кивнул. – Но я только что принял его. Просто дайте мне минуту… ещё одну минуту…

– Мистер Холмс, вы меня удивляете, – сказал Лестрейд. – С чего вдруг доктор Керри так взорвался?

– Я вас удивляю, это прекрасно! Может быть, не стоит лишать вас этого чувства и объяснять то, что произошло? Однако я всё же это сделаю. Но сначала должен сказать, что вам не стоит осуждать себя за то, что вам не удалось увидеть суть этого дела и что вас ввели в заблуждение небылицы доктора Керри. У меня было перед вами целых два преимущества, Лестрейд. Во-первых, мы с Уотсоном побывали в доме Керри в Суррее…

– Но, Холмс, – перебил я, – да, я был с вами в Суррее и видел то же, что видели вы. Но как же то, что там случилось, может относиться к сегодняшним событиям? – И, как часто происходило во время наших с Холмсом расследований, я почувствовал себя совершенно беспомощным.

– Подождите, дорогой мой друг, – попросил Холмс и снова обратился к Лестрейду: – Вторым моим преимуществом было знание некоторых преступлений, которые случились раньше. Сегодняшние события были очень похожи на историю доктора Причарда. Керри отреагировал на имя этого человека примерно так, как я и надеялся, хотя и не ожидал такой сильной ярости. Причард и пузырёк микстуры Бэттли дали ему понять, что я обо всём догадался.

– Догадались обо всём? – Лестрейд был несколько расстроен. – Но о чём же? О чём?

– Эдвард Причард был врачом и около тридцати лет назад убил свою жену, – принялся рассказывать Холмс. – Он добавлял сурьму в успокоительное, которое она обычно принимала перед сном. – Тут Холмс показал на пузырёк. – Её симптомы были в точности те же, что у жены Керри. Болезнь желудка. Когда я услышал о том, что миссис Керри принимала то же успокоительное и страдала тем же недугом, мне сразу же вспомнилась история доктора Причарда. Я подумал, что, возможно, Керри читал историю дела Причарда и решил повторить его опыт. Я попросил горничную, Элис, принести пузырёк с лекарством миссис Керри. Остальное вы видели сами. Не сомневаюсь, что если вы, Лестрейд, проведёте химический анализ содержимого этой микстуры, то обнаружите в ней небольшое количество сурьмы. Этого анализа будет вполне достаточно, чтобы выдвинуть против доктора Керри как минимум обвинение в покушении на убийство.

– Сурьма! – воскликнул я. – Вспоминаю, что читал о ней в медицинской школе. В маленьких дозах она очень ядовита. Но в больших её используют, чтобы стимулировать рвоту. Большая доза отторгается желудком, прежде чем она всосётся и причинит вред. Древние римляне использовали этот яд во время застолий, чтобы опорожнить желудок и продолжить поглощать пищу.

Пока я говорил, Лестрейд поднял пузырёк и передал его офицеру.

– Доктор Керри постепенно отравлял свою жену, – продолжил Холмс. – Он имел смелость в точности повторить то, что сделал Причард. Даже сурьму он подсыпал в то же самое успокоительное средство. Думаю, теперь она поправится. По крайней мере, я на это надеюсь, потому что этот яд действительно смертельно опасен.

Неожиданно доктор Керри странно расхохотался, как смеются душевнобольные. Мы обернулись к нему.

– Будьте прокляты, мистер Шерлок Холмс, будьте прокляты и идите к чёрту! – прорычал Керри. – Я был дома, был свободен… – Он оскалился. – Меня погубило простое невезение. Теперь я это понимаю. Невезение…

– И в чём же оно? – поинтересовался я. – В том, что Лестрейд попросил Холмса прийти сюда сегодня и подтвердить то, что вы рассказали?

– Да! Невезение в этом! – почти что прокричал доктор Керри. – А для начала в Суррее. Неудача сопутствовала мне всё время… хе-хе-хе… а всё потому, что мой пистолет нечаянно выстрелил… хе-хе-хе…

– Случайно выстрелил? – удивился я.

– Да, как оказывается, мне и тут не повезло. Дайте мне выпить глоток виски, и я расскажу вам всё с самого начала. Для меня всё равно уже всё кончено.

Я налил в бокал виски и протянул доктору Керри. Он был в наручниках и жадно схватил бокал обеими руками, приложил его к губами выпил сразу почти половину.

– Вот так-то лучше, – сказал он, опуская бокал на колени. Он внимательно посмотрел на Холмса. – Той ночью в Суррее, когда вы пришли ко мне домой, я подозревал, что из-за этого у меня могут возникнуть неприятности. Получается, я был прав. – Он снова разразился смехом. – Совершенно прав… хе-хе-хе…

– У вас есть что сказать по существу, доктор Керри? – нетерпеливо спросил Лестрейд. – Напомню вам, что всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Что? Ах да, да. Сейчас я вам всё расскажу…

* * *

– Почти четыре месяца назад, – начал доктор Керри, – к своему ужасу, я обнаружил, что моя молодая красавица жена изменяет мне. Признаю, что был не самым лучшим мужем, но это уже не так важно, ведь так? И если я и поколачивал её иногда, то лишь для её же блага, только чтобы она стала лучше. А она встречалась за моей спиной с молодым актёром, Джереми Уингейтом. Я пришёл в ярость, когда узнал об измене… разозлился до такой степени, что хотел убить её. Но потом мои лучшие чувства взяли верх, и об убийстве не могло быть и речи… по крайней мере, сначала…

Я лелеял мысль о том, что выложу ей всё, скажу, что я знаю, что она сделала… точнее, что она делала… и просто выкину её как собачонку. Этого она и заслуживала. Думал, что просто разведусь с ней и покончу с этой грязью. Такие намерения были у меня вначале. Но потом, почти сразу после того, как я узнал об измене жены, мне сообщили, что у меня больное сердце. Я в буквальном смысле жил взаймы: сердце могло остановиться в любой момент.

Я должен был умереть совсем молодым. Сколько мне ещё оставалось, никто не знал наверняка. Год или два, как мне определили из жалости. Уверившись, что мне грозит смерть, я решил убить их обоих. С чего они, предатели, останутся жить, если я отправлюсь к праотцам раньше срока, а в этом сомнений не было.

Я принял решение притвориться, что не знаю об их интрижке, и наброситься на них, когда они меньше всего будут этого ожидать. Я рисовал в воображении самые разные способы убийства. Например, размышлял о том, как хорошо было бы предложить жене пойти в тот самый театр, где играл Уингейт. Мы бы нарядились и явились на спектакль, и прямо посреди действия я схватил бы её и потащил на сцену и пристрелил бы их обоих прямо там во время представления. Это было бы великолепно, разве нет?! Я представлял себе, как возопят зрители. Ужас в глазах жены… Вот это было бы удовольствие! Возможно, зрители потом даже аплодировали бы мне, если бы я объяснил им, в чём дело… хе-хе-хе… Но я отказался от этой идеи. Потому что тогда моя вина была бы очевидна, и меня тут же бы настигло наказание. А с чего мне быть наказанным за то, что я просто свершил правосудие. Даже если бы меня отправили в тюрьму всего на несколько месяцев, прежде чем сердце остановится. Всё равно, с чего я должен терпеть тюремное заключение даже одну минуту?! Или если я вдруг не умер бы так рано, меня бы повесили. Нет, такие очевидные шаги не подходили. Я должен был действовать незаметно.

Как же это сделать? Неплохо было бы отравить жену. Это несложно. Но вот как избавиться от Уингейта? Подстеречь его ночью? Прийти к нему домой и застрелить его, пока он спит? Ответ на этот вопрос однажды буквально предстал передо мной. Ко мне пришёл пациент, который был просто копией Уингейта. Почти идеальный двойник. К тому времени, когда он появился у меня во второй раз, уже созрел план. Я собирался попросить этого человека врываться в мой дом и пугать меня. Тогда будет казаться, что это Уингейт угрожает моей жизни, а не наоборот. И если я убью Уингейта, это будет выглядеть как самозащита, думал я.

Но как он будет угрожать мне? Это должна быть прямая угроза, но такая, на которую можно ответить не сразу. Он должен мне пригрозить и сразу исчезнуть, и Гаммитс должен быть свидетелем этого. Что же это? Через несколько дней меня озарило. В университете я изучал свойства фосфора и сульфида бария и знал, что они могут излучать свет. А ещё я вспомнил повесть Уотсона о собаке Баскервилей. Это и послужило мне вдохновением. У этого человека будет тот же способ устрашения, и будет казаться, что он жаждет моей смерти, старается напугать меня так, чтобы спровоцировать остановку сердца. Преступление, орудие которого – испуг. Больное сердце стало бы моим большим преимуществом, потому что оно дало бы Уингейту повод пугать меня.

Таков был мой план. Я заплатил человеку, похожему на Уингейта, за то, чтобы он появился в моём саду, и показал ему, как накладывать на лицо светящуюся пасту, которую сам приготовил заранее. Я наплёл ему, что хочу разыграть друга. Светящаяся паста добавила бы драматизма, а Уингейту как актёру это вполне могло прийти в голову. Эта деталь свидетельствовала бы против него.

Я указал нанятому человеку точное время, в которое он должен был появиться, и сделал так, чтобы Гаммитс находился рядом со мной и всё увидел. Он стал бы свидетелем и подтвердил бы потом мою историю. После этого я мог просто заявлять, что призрак приходил, когда я был один. Так я и сделал, когда остался в библиотеке в Суррее.

Двух явлений так называемого призрака было вполне достаточно, как я полагал. Третий раз, который, к несчастью, и привёл мистера Холмса в мой дом, не был запланирован. Это произошло случайно. Я сидел в кресле перед камином, представляя, как приятно было бы всадить пулю Уингейту между глаз. Я решил, что покончу с ним в течение нескольких дней прямо там, в Суррее. Я собирался выдумать причину, чтобы пригласить его в свой загородный дом, а там намазать светящуюся пасту ему на лицо и руки и застрелить его. Я понаблюдал бы, как жена страдает от потери своего тайного любовника, а позже отравил бы и её. Я так погрузился в эти мысли, что ярость взяла надо мной верх и я случайно нажал на курок, выстрелив в стену. Я сразу же понял, насколько глупо это было, и страшно ругал себя. Но потом подумал, что мог бы воспользоваться этим случаем. Я услышал, как Гаммитс спешит ко мне вниз по лестнице, и лёг на пол, притворившись, что потерял сознание. Я надеялся, что он принесёт мне воды или бренди или что-то в этом роде, но вместо этого он побежал за доктором. И кого же он привёл?! Ни больше ни меньше доктора Уотсона, друга знаменитого Шерлока Холмса. Не повезло мне тем вечером, это точно. – Он уставился на Холмса, нахмурившись. – Как уже говорил, я читал про вас и знал о вашей способности добираться до сути вещей. То, что вы появились тем вечером, показалось мне дурным предзнаменованием. И я не ошибся… хе-хе-хе…