355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Филип Карраэр » Шерлок Холмс возвращается в Лондон » Текст книги (страница 3)
Шерлок Холмс возвращается в Лондон
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:22

Текст книги "Шерлок Холмс возвращается в Лондон"


Автор книги: Филип Карраэр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Я даже подумал было изменить свой план, так сильно на меня подействовал тот ваш визит. Но мысль о том, что не завершу начатое, казалась мне неприемлемой. Любовная связь моей жены продолжалась. И каждое её свидание с любовником разжигало во мне ненависть к ним всё больше и больше. Я снова пересмотрел детали своего плана и решил разделаться с Уингейтом в Лондоне. Я начал подсыпать яд жене, чтобы она была слишком больна и не могла ускользнуть из дома и встретиться с ним. Однако так, чтобы оставалась жива, пока я с ним не покончу. Я хотел, чтобы она узнала, что он умер, чтобы она страдала и оплакивала его. По крайней мере, я получил бы хотя бы такое утешение… всё было бы не так плохо…

Вы правы, мистер Холмс, я подмешивал ей небольшое количество сурьмы в успокоительное. Я думал и о других веществах, но когда прочитал о преступлении Причарда, решил, что этот яд идеально подходит: сурьма как средство от супружеской неверности, понимаете… хе-хе-хе…

Я связался с Уингейтом как ни в чём не бывало, как будто и не знал, что он наставил мне рога. Сказал, что планирую вложить деньги в одну театральную постановку и мне кажется, что он как нельзя лучше подходит на главную роль. Наживка была идеальной. Я попросил его прийти ко мне домой через заднюю дверь для слуг, и он согласился. Подумать только, ведь у него хватило смелости прийти в мой дом!.. Он попался как мышь в мышеловку.

Я сделал так, чтобы никто, кроме меня, его не увидел, и провёл его в библиотеку, якобы показать ему сценарий. Я сказал, что он будет играть призрака, дал ему светящейся пасты и попросил намазаться. Хе-хе-хе… Он так ничего и не понял, пока я не выстрелил в него… хе-хе-хе…

А вечером, когда моя месть свершилась и всё шло так хорошо, и этот инспектор допрашивал Гаммитса… тот решил упомянуть, что сам мистер Шерлок Холмс может подтвердить, что Уингейт запугивал меня в Суррее. Клянусь, когда я услышал, что Гаммитс назвал ваше имя, я хотел пристрелить его, а потом и себя тоже.

Чутьё меня не обмануло, Холмс, вы и правда были дурным знаком, хе-хе-хе. – Керри поднял бокал, выпил содержимое залпом, выпустил бокал из рук, и тот упал на пол.

– Что-нибудь ещё? – спросил Лестрейд. – Нет? Хорошо. Коллинз, уведите его!

Доктор Керри брёл, низко опустив голову.

– Как плохо, что она будет жить… как плохо…

Его вывели из библиотеки, и я его больше никогда не видел, впрочем, ничего о нём и слышать не хотел.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Холмс, – сказал я, – как только мы вошли в комнату, вы уже знали, что за всей этой историей стоит Керри. Не могу понять, как вы догадались. Вы говорили, что визит в дом Керри в Суррее стал вашим преимуществом. Но мы с вами были там вместе. Я видел то же, что и вы, и ничто не заставило меня подозревать Керри.

На лице Холмса показалось некое подобие улыбки. Однако он не сказал того, что так часто повторял мне раньше – будто я не замечаю скрытого значения в том, что вижу.

– Это элементарно, – сказал Холмс вместо того, чтобы сделать мне выговор. – Войдя в эту комнату и увидев тело Уингейта, я понял, что Керри солгал, по крайней мере один раз. Вы помните, Уотсон, как он говорил, что видел ухмыляющееся лицо своего ирреального гостя в окне?

– Да, конечно помню… но…

– Помните, как мы подошли к тому окну снаружи и мне пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть в комнату. Я тогда сделал вывод, что преследователь доктора Керри выше меня ростом. Однако здесь на полу лежит Уингейт, который явно меня ниже. Если доктор Керри тогда сказал правду, то в окно смотрел точно не Уингейт.

Я кивнул:

– Это действительно проще простого…

– Далее, увидев тело Уингейта, я решил, что либо доктор Керри соврал, либо у Уингейта был сообщник, который играл роль призрака. И он был выше его. Однако зачем Уингейту брат-близнец сообщник? Это очень маловероятно. Так что я пришёл к выводу, что доктор Керри обманул нас и никакого призрака в окне он не видел.

– Но ведь был ещё двойник, которого нанял доктор, – возразил я.

– Да, как выяснилось, был. Но он был нужен Керри, чтобы вина пала на Уингейта. У самого Уингейта не было причины нанимать двойника. Теперь я попытался разобраться в том, виновен ли он. Если Уингейт собирался запугать Керри до смерти, то тем вечером в Суррее именно он и был под окном. В то же время это не мог быть он, потому что ему не хватило бы роста, чтобы его лицо можно было бы рассмотреть в окно.

– Да, я понял, – ответил я.

– Уже тогда у меня закралось подозрение, что, возможно, не всё, что говорит Керри, правда. Вы помните, Уотсон, как я обратил внимание на кое-какие любопытные детали его истории о появлении призрака?

– Да, я помню, что вы говорили что-то подобное… что-то о стеклянных дверях, но я ума не приложу, что вы имели в виду.

– Эти тонкости действительно трудно было уловить. Первый раз, когда призрак появился, двери были заперты. Но второй раз он был за дверями в библиотеку, в которых вовсе нет замка; во всяком случае, так сказал сам доктор Керри. И перед нами очень примечательный факт, что, когда призрак появился перед Керри и Гаммитсом, он, скорее всего из предосторожности, закрыл двери, чтобы никто не бросился за ним вдогонку. А когда фантом явился одному Керри, тот не побоялся находиться в помещении, где двери не запираются вообще. Эта маленькая деталь навела на размышления о том, что, вероятно, призрак не страшился преследования доктора Керри. Но почему? Первый вариант: может быть, он знал, что доктор не станет его ловить, потому что они с Керри действовали сообща. И, конечно, второй: последнее появление призрака на самом деле просто вымысел доктора. Однако он неважно обдумал все нюансы: например, почему этот человек вдруг появился там, где его легко могли схватить.

– Вот теперь, кажется, я понимаю. К чему человеку один раз быть таким осторожным, а второй – демонстрировать обратное?

– Именно, Уотсон. Это совсем непоследовательно. Конечно, это давало возможность выдвинуть предположение, что преступник мог просто меньше бояться одного человека, да ещё с больным сердцем. Или во второй раз Керри просто меньше паниковал? Так или иначе, существовали и другие объяснения, и о них стоило помнить. Одно – доктор Керри выдумал вторичное появление призрака – оказалось правдой.

Зачем доктору Керри было сочинять, что ему угрожают, мы выяснили сегодня вечером: тайный роман его жены. Лестрейд, вы предположили, что эта любовная связь давала Уингейту мотив для убийства доктора Керри. Это действительно могло быть так. Но связь была обоюдоострым мечом и также давала и Керри мотив для убийства Уингейта.

Для него это было причиной не только убить Уингейта, но и уничтожить жену. Когда инспектор сказал, что супруга Керри заболела, у меня возникла именно эта мысль. А когда я услышал о микстуре Бэттли и о симптомах миссис Керри, я сразу же вспомнил о преступлении Причарда. Всё остальное вы и так знаете.

– Он полностью меня одурачил, – мрачно произнёс Лестрейд. – Но теперь, вместо того чтобы гулять на свободе, предстанет перед судом. Спасибо, Холмс.

В ответ на слова благодарности инспектора Холмс кивнул, и на его губах промелькнула улыбка одобрения.

– Не за что, инспектор, – сказал он, поднимаясь со стула. – Я вполне пришёл в себя после попытки Керри задушить меня. И, похоже, ещё не совсем пропал мой билет на вечер скрипичной музыки. Я очень хотел попасть туда. Если потороплюсь, успею послушать последние произведения. Уотсон, полагаю, ваша прекрасная жена Мэри ждёт вас дома. Желаю вам обоим спокойной ночи.

Шерлок Холмс быстро вышел из комнаты и покинул дом доктора Керри.


* * *

Он был прав, этот доктор Керри. Невезение разрушило его планы. Невезение и мастерство Шерлока Холмса, которого он не зря так сильно опасался. Об этом я думал по дороге домой.

Доктора Керри приговорят к смертной казни через повешение, в этом у меня не было сомнений. И по мере того как Судный день будет приближаться, может быть, настанет момент, когда доктор помолится о том, чего он больше всего боялся: о том, чтобы его сердце остановилось. По крайней мере, это дало бы ему возможность умереть естественной смертью и освободило бы его от этой вселяющей ужас дороги по зыбким ступеням виселицы.


* * *

Судьба распорядилась так, что петли на шее доктор Керри избежал. После двух месяцев в тюрьме он умер от сердечного приступа. Его нашли на полу камеры. Видимо, перед смертью была агония, поскольку на его лице застыла нелепая гримаса, а сильная физическая боль при остановке сердца исказила его черты. Но, возможно, не только она. Вероятно, многие дни он жил в страхе ожидания мучительной смерти на виселице.

Жалел ли доктор Керри о тех преступлениях, которые совершил в последние дни жизни? Может быть, его мучили угрызения совести? Конечно, шанс существует, но я слышал, какие страшные слова произнёс он, когда его выводили из комнаты, и не верю в его раскаяние.

ОТ АВТОРА

На этом я закончу эту историю. Однако в записной книжке доктора Уотсона было обнаружено ещё две заметки, касающиеся доктора Керри. И читателям, возможно, было бы интересно их прочитать.

Холмс предложил смелое объяснение предсмертной гримасы доктора Керри. Он узнал, что утром в день смерти доктора Керри навещала жена. И может быть, из любви к покойному любовнику и от ненависти к мужу она решила убить Керри так же, как он пытался покончить с ней, и отравила его.

В заметке «Тофана» прочли следующее:

В истории известны случаи, когда женщины подмешивали в свою косметику мышьяк или какой-то другой смертельный яд и убивали с помощью этой смеси своих мужей. Холмс рассказал мне о даме из Неаполя, госпоже Тофана. Она жила в XVII веке. В то время в моде была бледность и многие женщины использовали пудру, чтобы выбелить кожу лица.

Так вот эта госпожа Тофана смешивала пудру с мышьяком и продавала всем, кто просил. В результате в городе появилось очень много богатых вдов. Их бывшие мужья употребляли яд, когда целовали своих жён.

Больше ничего о докторе Керри или о Тофане в заметках доктора Уотсона найти не удалось. Однако его записи навели на мысль о том, что, возможно, когда миссис Керри навещала своего мужа в день его смерти, она заставила его поцеловать себя. Быть может, она сказала, что не держит на него зла и надеется, что он тоже простит её, и они могли бы покончить с враждой, и, вероятно, для его бессмертной души это был бы лучший выход, прежде чем он предстанет перед судом Божьим.

И возможно, доктора Керри убедила видимая искренность её слов. В порыве примирения он решил поцеловать её. Не в губы, конечно, с такой интимной близостью у них давно было покончено, а в щёку. Наверное, этот поцелуй стал её реваншем.

Но это не более чем догадка. Как я уже упомянул, больше записей о докторе Керри или его жене в записной книжке доктора Уотсона не было. Не сообщалось там и о том, почему Шерлок Холмс, если он обнаружил, что миссис Керри убила своего супруга, не обратил на это внимание полиции.

В документах Скотленд-Ярда указано, что доктор Керри умер от остановки сердца, то есть естественной смертью. Никакого упоминания о яде в официальных бумагах не существовало.

ЛЕЧЕБНИЦА В ЛИНКОЛЬНШИРЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Как-то один аристократ попросил Холмса оказать помощь в расследовании некоего преступления. Холмс согласился ехать за сто пятьдесят миль от Лондона, в графство Линкольншир. Моя жена находилась в отъезде, пациентов, на удивление, оказалось очень мало, и я решил отправиться вместе с ним. К сожалению, Холмс этим разбоем совершенно не заинтересовался, а человек, который был в нём замешан, показался ему невыносимым. На беду несостоявшегося клиента, Холмс моментально придумал предлог, чтобы вернуться на Бейкер-стрит.

Было уже около трёх часов дня, и поезда до Паддингтона отправлялись только следующим утром. В связи с этим мы остановились переночевать в небольшом, но уютном отеле всего в нескольких милях от приморского города Гримсби. Нахождение места для ночлега стало для нас, конечно, большой удачей.

Мы как раз заканчивали обед, когда услышали, как ко входу отеля с грохотом подъехал экипаж. Ещё один постоялец, решил я. Через минуту дверь распахнулась, и в комнату вошёл худой невысокий человек, одетый в чёрный сюртук. Когда его глаза привыкли к сумраку помещения после яркого солнечного света, он взволнованно оглядел комнату и увидел нас с Холмсом.

– Мистер Шерлок Холмс?! – возбуждённо задал он вопрос. – Среди вас есть мистер Шерлок Холмс?!

Холмс поднялся и ответил, что это он. Он явно понимал, что этого человека привело сюда какое-то очень срочное дело, и его глаза весело заблестели в предвкушении:

– Чем я могу быть вам полезен?

– П-произошло убийство, мистер Холмс. – Человек заикался. – Н-нет, правильнее сказать, резня. В психиатрической лечебнице для преступников. Т-так много… т-так много убитых…


* * *

Я читал журналы по медицине и знал, что больница, где лечат психические расстройства, действительно существует. Люди долгое время боролись за то, чтобы для сумасшедших создали отдельные заведения. Такую лечебницу открыли полвека назад в городе Линкольн в графстве Линкольншир, ещё до появления Акта о попечении и лечении душевнобольных. Это было красивое здание, в котором могли находиться одновременно пятьдесят или шестьдесят пациентов. Архитекторы явно позаботились об их комфорте и создали внутри длинные галереи, по которым больные могли гулять в холодную погоду.

И только позже выяснилось, что некоторым пациентам такие условия не подходили. Среди них были настолько звериные натуры, хотя психиатры и возразили бы против такого термина, что подобная вольность была для них совершенно недопустима. И поэтому в качестве дополнения к больнице в нескольких милях ближе к побережью, в Гримсби, было создано нечто похожее на тюрьму. Здесь под присмотром психиатров держали самых неистовых пациентов лечебницы в Линкольне. В соответствии с наиболее прогрессивными идеями заключение под стражу предпринималось, только если такую необходимость подтверждали психиатры и другие специалисты. А связывали больных, только если это было крайне необходимо.


* * *

Холмс подозвал хозяина отеля и попросил его принести бокал бренди для нашего гостя. Тот выпил его залпом, и его бледные щёки моментально покрылись лёгким румянцем.

– М-меня зовут Уолтер Энгельс, – сказал он, переведя дыхание. – Уолтер Энгельс, сквайр, если быть точным. Меня только что назначили попечителем лечебницы в Линкольне и тюрьмы в Гримсби. Я случайно услышал, что вы здесь проездом, мистер Холмс, и сразу же примчался сюда.

Может быть, вы в курсе, что в больнице в Линкольне держат в основном нищих сумасшедших. Это замечательное заведение, и, должен сказать, там заботятся о… пациентах очень достойно. Пару десятков лет назад здесь лечили и буйных, но мы решили, что ради безопасности остальных их нужно держать отдельно, в особом учреждении. Тот большой дом в Гримсби нам пожертвовали. Мы превратили его в… э-э-э… место пребывания невменяемых преступников. Здесь может находиться максимум двадцать пациентов, но сейчас их пятнадцать. Все мужчины.

Мистер Холмс, я был там, в этой лечебнице по типу тюрьмы в Гримсби, сегодня… ведь часть моих обязанностей – следить за этими двумя заведениями… И вот я приехал туда и увидел, что большая часть служащих убита. Они сидят мёртвые в своих креслах или упали плашмя, когда шли куда-то. Мне кажется, их отравили или что-то в этом роде. Я не заметил следов насилия, так что, наверное, это был яд. Вероятно, его подсыпали им во время обеда. Я попросил отвезти меня назад в Линкольн и рассказал обо всём начальнику полицейского участка. Сейчас полицейские находятся в Гримсби. Через одного из них я узнал, что вы остановились неподалёку, в этом отеле, и сразу же приехал сюда.

– Вы сказали, что большая часть служащих убита? А кто выжил? – спросил Холмс.

– Врач Эдвард Перрет и старшая сестра Мэри Клейтон. Они находились в кабинете доктора. Работали над отчётами и обсуждали, что нужно купить для лечебницы, и поэтому не успели к обеду.

– Им очень повезло, – заметил Холмс. – А что с пациентами? Их постигла та же участь?

Энгельс побледнел.

– Н-нет… они едят другую еду, им готовят отдельно. Все пациенты в порядке, кроме одного… – Он провёл дрожащей рукой по подбородку. – Это ужасно… я никогда не забуду этого зрелища…

– Что с ним? Что вы увидели?

– Врач сказал мне, что, когда они с сестрой нашли мёртвые тела в столовой, они обошли камеру за камерой, чтобы проверить пациентов. И всё было хорошо, пока они не добрались до одиночки Джона Рекберри. Они позвали его, но он не откликнулся. Тогда они отперли дверь и увидели, что он мёртв… искалечен. Когда они рассказали мне об этом, я сразу же отправился в его камеру с офицером полиции, потому что мне казалось, раз я там работаю, то должен так сделать. Это зрелище было просто кошмарным. Никогда не видел ничего более отвратительного… никогда…

Сквайр впал в оцепенение и смотрел куда-то вдаль, часто моргая, как будто перед его глазами снова стояла та самая картинка из тюремной камеры.

– Пожалуйста, скажите, что вы там увидели, – осторожно попросил Холмс.

Энгельс снова часто заморгал и повернулся к нам лицом:

– Мы вошли, и там на полу лежало тело Рекберри, всё в крови и искалеченное. Вместо лица было месиво, уши оторваны, руки до локтя отсутствовали, торчали одни кровавые обрубки… – Он глубоко вдохнул и продолжил: – И ноги тоже были отрублены до колена… Кровь виднелась просто повсюду. Камера была похожа на скотобойню, так много крови…

– Боже правый! – воскликнул я. – Работа маньяка, не иначе.

– Да, вполне в духе тюрьмы для душевнобольных, – заметил Холмс. – Джон Рекберри. Я знаю это имя. Это не тот Джон Рекберри, которого прозвали мясником с улицы Эдгвейр?

– Д-да, мне говорили об этом, – кивнул Энгельс. – Он считался самым опасным пациентом в Гримсби.


* * *

Несколько лет назад Джон Рекберри был довольно известным и зажиточным адвокатом. Он женился на женщине знатного происхождения. У них родилось семеро детей, трое мальчиков и четыре девочки. Старшей дочери, Розе, исполнилось двенадцать, младшему сыну Франклину было чуть больше двух лет.

Судя по всему, мистер Рекберри был прекрасным мужем и отцом, который до безумия любил своих детей. Соседи считали их семью образцовой, никто о нём никогда слова дурного не сказал.

Но однажды миссис Рекберри и дети перестали показываться на улице, и Рекберри объяснял соседям, что они уехали за город, чтобы спастись от душного лондонского лета. Потом добавлял с улыбкой, что очень хотел бы находиться с ними, но работа не позволяет. Эти сентиментальные слова он говорил каждому, кто спрашивал о том, как поживают его жена и дети. Родственники жены всё больше беспокоились о ней и удивлялись, что уже давно не получают от неё писем.

Родители миссис Рекберри поделились своей тревогой с полицией. И к Джону Рекберри домой пришли два детектива. Случилось так, что одним из них был инспектор Лестрейд. Они допросили Рекберри, и он поведал им совсем другую историю, вовсе не ту, какую описывал соседям и близким. Он сказал, что у его супруги появился любовник и она сбежала с ним, прихватив с собой детей. Он понятия не имеет, где они находятся. Поскольку она жестоко предала его, у него нет ни малейшего желания выяснять детали её побега. А о том, что жена и дети отдыхают за городом, он рассказывал всем, чтобы якобы избежать неловкости и позора.

Он позволил детективам осмотреть дом. Они не нашли ничего подозрительного. Однако ситуация казалась людям всё более подозрительной. И некоторые начали присматриваться к Рекберри повнимательнее.


* * *

Шерлок Холмс повернулся ко мне:

Это случилось несколько лет тому назад, Уотсон. Я не занимался этим делом лично, но читал о нём в газетах. Несмотря на то что внезапное исчезновение семьи Рекберри казалось всем более чем загадочным, ему удавалось какое-то время избегать допросов полиции. Он планировал обратить в деньги всё своё имущество и сбежать в Америку. Однако совершил промашку, когда выставил дом на продажу. Потенциальные покупатели стали приходить осматривать дом. А Рекберри, как оказалось, очень неаккуратно спрятал тела жены и детей. Либо он тогда был слишком небрежен, либо излишне уверен в том, что их не найдут.

Один из покупателей оказался уж очень дотошным: спустился в подвал дома, чтобы детально осмотреть фундамент. В одном месте он заметил, что кирпичи неплотно прилегают друг к другу и скрепляющий их раствор осыпался. Это привлекло его внимание. Он ударил по стене, и один кирпич зашатался. Тогда он стал проталкивать его дальше, и кирпич провалился в тёмное пустое пространство за стеной. Возможно, человек попросту передумал бы покупать этот дом и ушёл, но в свете фонаря увидел, что из-за разваливающейся стены на него смотрит человеческий глаз. Позже обнаружилось, что это была дочь Рекберри Роза.

– Боже милостивый! – вскричал я. – Он убил свою семью, своих собственных детей!

– Да, именно это вскоре и выяснилось. Покупатель выбежал наверх. Рекберри его не видел, потому что находился в этот момент на втором этаже. Человек бросился в полицейский участок, и в течение часа кирпичную стену разобрали и нашли тела супруги Рекберри и его семерых детей. Самого Рекберри посадили в тюрьму.

Полиция обнаружила, что у всех членов семьи было перерезано горло, видимо, пока они спали. Тело жены и старших детей он расчленил – отрезал руки и ноги, чтобы они поместились в узком пространстве за стеной, а тела младших детей вошли туда легко, их можно было не калечить. Отрубленные конечности Рекберри кинул туда же.

– Видно, он дьявол, а не человек, раз сотворил такое со своей женой и детьми, – ужаснулся я.

– Многие так думали, Уотсон. Позже, к досаде тех, кто считал, что этого человека приговорят к смертной казни через повешение, его признали душевнобольным и посадили в специальное заведение, которое как раз и находится в Линкольншире.

– Мистер Холмс, ведь вас не затруднит поехать со мной в тюрьму в Гримсби, чтобы помочь нам разобраться, что там произошло и кто за это в ответе. – Просьба Энгельса прозвучала как мольба. – Люди, которые там работали, – это всё наши друзья или даже родственники. Один из погибших был кузеном моей супруги. Мы просто обязаны выяснить, кто совершил это ужасное убийство.

Холмс взглянул на меня:

– Что скажете, Уотсон? Вы не будете против отправиться в Гримсби?

– Что ж, всё равно раньше завтрашнего утра уехать отсюда мы не сможем. А поскольку я полагал, что мы задержимся здесь из-за предыдущего дела, я попросил Анструтера заменить меня в ближайшие несколько дней. Так что, конечно, я поеду с вами.

– Прекрасно, дорогой мой друг. – Холмс повернулся к Энгельсу. – Мы поедем в вашем экипаже, – сказал он.

Взгляд Энгельса, адресованный Холмсу, был полон благодарности.

– Спасибо вам, мистер Холмс… и вам, доктор Уотсон! Мы окажемся на месте всего через несколько минут.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю