Текст книги "Шерлок Холмс возвращается в Лондон"

Автор книги: Филип Карраэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Холмс быстро пошёл вперёд вдоль рельсов. Футов через двадцать он остановился. Мы с Лестрейдом поспешили за ним.

– А вот место, где соскочил с поезда злоумышленник, – показал Холмс. – Сначала он вытолкнул гроб и через несколько секунд выпрыгнул сам.

Холмс направился в сторону деревьев рядом с железной дорогой. На секунду он пропал из виду, а потом, сделав небольшой круг, появился снова.

– Злоумышленник выпрыгнул из вагона и спрятался за деревьями, – продолжил Холмс. – Он явно боялся, что его могли увидеть. Затем вернулся к дороге и пошёл к гробу. Судя по всему, это был человек среднего роста и веса. Десятый размер обуви.

Холмс вернулся к месту падения гроба и снова пошёл вдоль дороги в обратном направлении. Он преодолел несколько ярдов, остановился и что-то пробормотал с довольной улыбкой.

– Вот здесь он забрался в поезд, – сказал Холмс, не отводя глаз от земли около рельсов. – Здесь видны следы. Они идут вот от той рощицы.

Холмс зашагал к деревьям. Мы с Лестрейдом двинулись за ним.

Мы оказались на симпатичной полянке. Она находилась в густой тени, но кое-где сентябрьское солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и оставляло на земле золотые пятна.

Внезапно Холмс остановился и подал знак рукой, чтобы мы с Лестрейдом задержались. Потом осторожно ступил в сторону, внимательно разглядывая землю под ногами.

– Останьтесь здесь, – попросил он нас.

Он поднялся на небольшой пригорок, пробрался через плотную стену кустов, раздвинув ветки руками, и скрылся из виду. Вскоре он вернулся той же дорогой.

– Прошло уже несколько дней, и многие следы пропали. – Он подошёл к нам с Лестрейдом. – Однако следы, оставленные здесь ботинками, совпадают с теми, что мы видели около железной дороги. Человек прибыл сюда верхом, привязал лошадь по другую сторону вон тех кустов. Кстати, у его лошади на передней правой ноге квадратная подкова. Затем наш злоумышленник пробрался через кусты там, где только что прошёл я, подождал поезда, а потом побежал к железной дороге и вскочил в вагон. Вероятно, окрестности ему были хорошо знакомы, ведь места здесь совершенно пустынные, и именно здесь прекрасно можно дождаться нужного момента и незаметно забраться в поезд. – Холмс взглянул на Лестрейда: – Мы кое-что узнали. Это преступление совершил один человек. Вряд ли это была целая группировка, если только они не выбрали одного исполнителя своего плана.

Лестрейд молча кивнул.

– Думаю, мы нашли всё, что только можно было обнаружить, – добавил Холмс.

– Полагаю, мы можем тут дождаться возвращающегося поезда и вернуться на нём в Лондон, – предложил я. – Нам едва ли придётся ждать слишком долго.

– Правильно. А когда заберёмся в поезд, я как следует осмотрю вагон-катафалк, – согласился Холмс. – Мне не хотелось делать этого, когда там находились гробы. Я не уверен, что смогу найти ещё что-то стоящее. Прошло слишком много времени, и слишком много всего там происходило, так что все улики преступления, наверное, уничтожены.

– Вы определили, что это было дело рук одного человека. Это просто замечательно, – заговорил наконец Лестрейд. – Вы предположили, что у преступления может быть мотив, не связанный с политикой. Если в деле замешан только один человек, это может означать, что у него были личные причины совершить нападение. Следовательно, преступление действительно не было актом политического протеста, как все считали. Может быть, мы и вправду шли по ложному следу. Изучив подробности жизни лорда Беркшира, мы могли бы найти его врагов.

Всего несколько минут назад Лестрейд с уверенностью отвергал версию Холмса о том, что преступление не было связанно с политикой. Как быстро он изменил своё мнение!

– Я согласен, что двигаться нам нужно в другом направлении, – ответил Холмс. – Мне бы хотелось поговорить с леди Беркшир. Это может быть полезным.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мы стояли около железной дороги и ждали траурного поезда. Было хорошо и спокойно. Веяло лёгкой прохладой, и в деревьях щебетали птицы. Я смотрел на рельсы. Они, как и земные жизни людей, обрывались у ворот кладбища. Мы находились совсем недалеко от того места и собирались вернуться в Лондон. Однако в жизни нет дороги назад. В действительности есть лишь путь вперёд, к смерти.

Я взглянул на Холмса. Он явно не был настроен рассуждать на философские темы. Он слегка насупил брови, сжал губы и надолго замолчал. Я знал его достаточно хорошо, чтобы замечать и понимать едва различимые перемены в его лице. Холмс просчитывал возможные пути в расследовании преступления. У него зародилась совершенно новая версия, и он её как раз обдумывал. Мы с Лестрейдом тихо стояли рядом, стараясь не потревожить его и не прервать его размышлений, к чему бы они ни привели.

Прошло около получаса, и я почувствовал, что рельсы задрожали. Поезд шёл назад. Молчание нарушил Лестрейд:

– Траурный поезд. Он будет здесь с минуты на минуту.

Мы увидели поезд. Он медленно приближался к повороту. Лестрейд помахал рукой машинисту. Инспектор допрашивал его по делу лорда, и машинист узнал его и дал гудок. Поезд подходил всё ближе, и колёса стучали всё громче и громче. Поравнявшись с нами, машинист ещё больше замедлил ход, чтобы нам было легче забраться в вагон.

Поезд двигался очень медленно, и особого проворства не потребовалось. Через пару мгновений мы с Лестрейдом уже сидели на своих прежних местах. Насколько я мог судить, в вагоне находились те же люди, что и до этого. Холмс направился в вагон-катафалк и предупредил, что вернётся через несколько минут.

– Полагаю, как только мы окажемся в Лондоне, он захочет сразу же отправиться к леди Беркшир, – произнёс Лестрейд. – Разузнайте всё о знакомых лорда и его возможных врагах. Во всяком случае, так сделал бы я.

– Ну конечно, вы так и сделали бы. – Я старался говорить без тени иронии.

– Очевидно, кто-то затаил нечто против лорда, – продолжал инспектор. – То, что сделали с телом покойного, наверное, было последней попыткой отомстить ему за что-то. Иначе зачем человеку в здравом уме совершать такие вещи?

Я кивнул:

– Не представляю себе.

И, надо сказать, я и в самом деле не представлял.

Поезд прибавил скорость, и очертания за окном стали размытыми. Холмс вернулся в наш вагон и сел напротив меня.

– Как я и ожидал, ничего найти не удалось, – с сожалением констатировал он.

– Когда доберёмся до Лондона, мы можем прямиком отправиться к леди Беркшир, – предложил Холмсу Лестрейд.

Холмс кивнул:

– Да, пожалуй. Надеюсь, мы не прервём её ужина.

– Наверное, у лорда были враги, – заметил инспектор. – Жена наверняка знает о них.

– Враги?! – переспросил Холмс.

– Да, конечно. Лорд кому-то не нравился. И этот человек и стоит за преступлением, разве не так?

Холмс закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, как будто собирался вздремнуть.

– Полагаю, что такая вероятность существует, – произнёс он, не открывая глаз.

Было ясно: Холмс считал, что причина нападения на гроб лорда Беркшира крылась совсем в другом. Что это могло быть, я даже не догадывался.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мы приехали к дому леди Беркшир через час. Солнце уже скрылось, но на улице было ещё довольно светло. Большой ухоженный особняк находился в западной части Лондона, недалеко от станции. На входной двери висел венок, перевитый чёрной лентой.

– Ступени недавно чистили, – заметил Холмс, глядя под ноги. – Однако всё же видно едва различимое большое пятно.

Мы с Лестрейдом не ответили, ожидая, что Холмс продолжит, но он промолчал. Тогда инспектор постучал, и через несколько секунд дверь открыл дворецкий. Это был долговязый, тощий человек. На левом рукаве его сюртука виднелась чёрная повязка. Мы представились, и он провёл нас в элегантно обставленную гостиную. Шторы были задёрнуты. Часы показывали неправильное время. Я решил, что леди Беркшир остановила их на том времени, когда скончался супруг. Некоторые всё ещё следовали этой старой традиции. Зеркало в комнате было задрапировано чёрной тканью.

Через несколько минут вошла хозяйка. Она была вся в чёрном: чёрное платье с брошью и чёрные кожаные туфли. Единственное светлое пятно – белый носовой платок, который она сжимала в руке. Но и он был окаймлён чёрным кружевом. Она носила его с собой не просто потому, что так принято в период траура, а потому, что сердце её было исполнено искренней скорби. На её лице застыло выражение страдания, глаза покраснели и опухли от слёз, а во взгляде сквозили боль и тоска.

Она села на небольшой диван, не опираясь о спинку, и посмотрела по очереди на каждого из нас печальными глазами. Мне показалось, что она усилием воли пытается отрешиться от своего горя и старается собраться, чтобы побеседовать с нами. Она выпрямилась и сжала губы. Потом посмотрела на меня и заговорила:

– Мы не встречались с вами раньше?

– Это доктор Уотсон, мой коллега, – сказал ей Холмс. – Он помогает мне расследовать это дело.

Женщина перевела взгляд на Холмса.

– Позвольте мне выразить соболезнование, леди Беркшир, – сказал я, когда она снова посмотрела на меня. – Я искренне сочувствую вам.

Она едва заметно кивнула в ответ. Этот жест был полон достоинства и даже величия. Она снова взглянула на Холмса.

– Что же вы хотели мне сказать? – спросила она его. – Вы арестовали тех подлецов, кто так чудовищно поступил с моим мужем?

– Нет, мэм, – ответил Лестрейд. – К сожалению, ещё нет. Мы изменили мнение по поводу мотива преступления. Теперь мы полагаем, что причиной был не протест против политического строя, а личная месть. Скорее всего, это было дело рук одного человека и им двигала ненависть к вашему мужу.

Глаза леди Беркшир округлились.

– Месть?! – воскликнула она. – Но за что?!

– Поэтому мы и пришли к вам, – добавил Лестрейд. – Может быть, вы знаете, были ли у вашего супруга враги? Может быть, кто-то затаил на него зло?

Казалось, что этот вопрос привёл леди Беркшир в полное замешательство.

– Мой муж был добрым, благородным человеком, – сказала она. – Он никому не сделал ничего плохого. У него не было врагов.

– Может быть, он не сделал ничего плохого кому-то лично, – предположил Лестрейд. – Возможно, какой-то поступок лорда неправильно поняли. Это могло быть связано с делами. Например, кто-то не получил того, чего ожидал. Работник, которого уволили из-за некомпетентности, но он остался недоволен таким решением. Вероятно, что-то в этом роде…

– Я поняла, что вы имеете в виду. Но о таких вещах вам придётся поговорить с Генри. Генри Уолтерс, это наш управляющий. Он вёл все дела, нанимал и увольнял слуг.

– Его можно увидеть? – спросил инспектор.

– Полагаю, он в своём кабинете. – Леди Беркшир достала маленький серебряный колокольчик и позвонила.

Через несколько секунд появился дворецкий:

– Чем я могу помочь?

– Саймон, скажите, Генри сейчас в своём кабинете? – спросила она.

– Буквально недавно он был там, – ответил дворецкий.

Леди Беркшир повернулась к Лестрейду:

– Вы хотели бы поговорить с ним прямо сейчас?

Лестрейд кивнул.

– Саймон сопроводит вас к нему.

Дворецкий стоял вполоборота и ждал, чтобы отвести нас к управляющему. Лестрейд подошёл к нему, но Холмс остался на месте и попридержал меня за рукав пиджака.

– Леди Беркшир, если вы позволите, могу я задать вам вопрос? – спросил он.

– Конечно, мистер Холмс.

– Не происходило ли чего-то необычного во время прощания с вашим мужем? Чего-то странного? Или, может быть, просто неуместного?

На лице леди Беркшир снова появилось выражение недоумения.

– Ну как же, такое было, – ответила она. – Нечто более чем необычное, я бы сказала. Прямо при входе в мой дом упал и умер какой-то человек. Как мне сказали позже, это был кучер, который стал жертвой жестокого нападения. Насколько я понимаю, ему выстрелили в грудь. Это было ужасно. К счастью, ни я, ни приглашённые на прощание с лордом этого не видели. Все разошлись, а я уже спала.

– Это был извозчик или личный кучер?

– Понятия не имею. Саймон открыл дверь на стук и увидел беднягу. Он рассказал об этом Генри, а тот, думаю, сообщил об этом властям.

– Этот человек не заходил в дом?

– Полагаю, его внесли внутрь – так поступил бы любой приличный человек. Но спасти его уже не удалось. Очень печально. Я восприняла это событие как дурной знак. Будто смерть пришла в дом к мертвецу, понимаете? Возможно, я слишком суеверна, но это событие вселило в меня страх. Сначала я хотела, чтобы прощание с мужем длилось четыре дня, поэтому его бальзамировали. Но когда этот человек умер прямо здесь, я решила срочно прекратить церемонию. Наверное, людям это показалось абсурдным, но я считаю, что всё сделала правильно. Я не хотела и дальше притягивать к дому смерть. – Она глубоко вздохнула и продолжила: – По правде сказать, я сократила время прощания с мужем не только из-за этого убитого человека. Я всегда боялась смерти. Нет, не того, что она придёт. Я знаю, все мы когда-нибудь встретимся с ней. Я имею в виду физическое присутствие мёртвых рядом. Когда я была ребёнком, я остерегалась кладбищ и никогда не ходила туда. Я не пошла бы на похороны, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я поборола свой страх и сделала исключение для своего дорогого мужа… Но больше двух дней я просто не могла вынести. Да, я уже в зрелом возрасте, но так и не избавилась от своей детской фобии до конца.

– Насколько я понимаю, вы поехали на кладбище Бруквуд, чтобы увидеть, как тело вашего мужа предадут земле? – спросил Холмс.

– Да, верно. Это меньшее, что я могла сделать. Он был смыслом моей жизни…

– Что ж, значит, вы всё-таки справились с собой из чувства благородства и ради любви.

Леди Беркшир часто заморгала, а затем пристально посмотрела на Холмса. На её лице появилась едва заметная улыбка. В её печальных глазах, кажется, показались слёзы.

– Вы очень добры, мистер Холмс, – сказала она, – очень добры. Благодарю вас.

Холмс лишь кивнул в ответ на её признательность.

– Спокойной ночи, леди Беркшир, – произнёс он. – Спасибо, что уделили нам время.

Мы с Холмсом, а также Саймон и Лестрейд покинули комнату и направились в кабинет управляющего, с которым собирались побеседовать. Выходя, я услышал, что леди Беркшир тихо заплакала.

* * *

Постучав в дверь кабинета, мы услышали голос Генри Уолтерса:

– Входите!

Он сидел за столом, и я заметил, как на его лице промелькнуло выражение удивления, когда наша компания вторглась к нему.

– Чем я обязан такому визиту, джентльмены? – спросил он, поднимаясь.

Он был человеком средней комплекции, с круглым приятным лицом, какое бывает у священников. На нём был прекрасный выглаженный костюм.

Саймон вышел из кабинета, оставив дверь открытой.

– Леди Беркшир сказала, что вы сможете помочь нам, – ответил на вопрос управляющего Лестрейд. – Мы пришли узнать, не было ли у вас либо у лорда Беркшира проблем с работниками или слугами. Нет ли кого-то, кто, возможно, затаил на лорда злобу? Скажем, из-за… э-э-э… увольнения?

– Затаил злобу? – задумался Уолтерс. – Могу я вас спросить, почему вы спрашиваете?

– Мы подозреваем, что причиной осквернения памяти покойного лорда могла быть личная вражда, – объяснил инспектор.

– О-о, я понимаю… – Уолтерс постоял молча, а потом резко сел. Он выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда амбарную книгу. – Да, полагаю, такой человек есть. Я могу назвать вам его имя, – сказал он, открывая записи. – Может быть, даже два имени. Во-первых, Джейсон Фэннинг, наш бывший кучер. – Он замолчал, уткнув палец в книгу. – Да, его сняли с должности три месяца назад. И он выражал сильное недовольство. Насколько я помню, был в ярости.

– Почему его уволили? – поинтересовался Лестрейд, достав блокнот и записывая туда имя Фэннинга.

– Он жестоко обращался с лошадьми. Иногда даже бил их. Ещё его поймали на воровстве. В обязанности Фэннинга входила покупка всего необходимого для конюшни. И он не всегда честно отчитывался о потраченных деньгах. Он расходовал одну сумму, называл другую, а разницу забирал себе.

– Хм… и вы говорите, он плохо воспринял увольнение?

– Да, именно так. Полагаю, он даже угрожал, что будет мстить. Однако должен сказать, что угрожал он мне, а не лорду.

– Да, но ведь его злость могла перейти и на лорда, разве нет? – спросил Лестрейд. – Мы поговорим с мистером Фэннингом. О ком ещё вы хотели рассказать?

– Есть ещё Роланд Глисон, бывший управляющий конюшней. Его уволили одновременно с Фэннингом. Он был в гневе, поскольку считал, что его наказали за чужие грехи.

– Но ведь так оно и было, верно? – Лестрейд записал второе имя в свой маленький блокнот.

– Как сказать… Мы полагаем, что он знал о том, что Фэннинг воровал, и получал с него свою долю. Вероятно, даже поощрял его действия.

– Может быть, есть кто-то ещё?

Уолтерс перелистнул ещё несколько страниц, остановился на одной и отрицательно покачал головой.

– Нет… Думал, что, возможно, ещё один человек… но вспомнил, что он ушёл от нас год назад. Нет, на этом всё, – подытожил он и захлопнул книгу.

Инспектор тоже закрыл и убрал блокнот:

– Что ж, благодарю вас, мистер Уолтерс. Я вам очень признателен.

– Мистер Уолтерс, – заговорил Холмс, – насколько я понимаю, на второй день после смерти лорда Беркшира некий человек погиб в этом доме?

– Что? Ах да, это так. Он был жертвой преступления. Упал прямо перед дверью.

– Вы ничего не слышали до того, как он постучал в дверь?

– Нет.

– Это вы связались с полицией?

– Нет. Я как раз собирался послать конюха в полицейский участок, но всего через несколько минут после того, как этот человек упал и мы занесли его в дом, приехали полицейские. А вскоре прибыли ещё офицеры.

– Как я понял, он был кучером?

– Да, судя по всему.

– Не знаете ли вы, почему в последние минуты жизни он пришёл именно к этому дому?

– Я решил, что на него напали где-то рядом и что этот дом был ближе всего. Вероятно, он добрался до нашей двери, чтобы попросить помощи.

– Значит, он не знал никого в доме? – поинтересовался Холмс.

– Нет… во всяком случае, мне об этом неизвестно.

– И последний вопрос. Во время прощания с лордом Беркширом был ли гроб украшен цветами?

– Да, конечно.

– Розами?

– Да. Было несколько букетов. И нижняя часть крышки гроба была выстлана розами. Крышка состояла из двух половин, и верхнюю мы сняли на время, а нижняя оставалась закрытой.

– Спасибо, вы очень помогли нам.

Мы вышли из кабинета, и перед нами сразу же вырос дворецкий.

– Я покажу вам выход, джентльмены, – сказал он. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Через несколько секунд мы оказались на улице. Стемнело. Лишь узкая бледная полоса виднелась между крышами домов. Фонари уже зажгли, и они отбрасывали на мостовую круги света. Мы стояли под одним из них, рядом с домом лорда.

– Я найду работников конюшни, – сообщил Лестрейд. – Если повезёт, то именно один из разыскиваемых и совершил всё это. Вы хотите сопровождать меня?

– Нет, – ответил Холмс. – Вы прекрасно справитесь и без нас. Вряд ли вам пригодится наша помощь в поисках.

– Это верно. Спасибо вам, мистер Холмс. Вы направили меня на верный путь. Если найду что-то, тотчас дам вам знать. Спокойной ночи, джентльмены.

Мы постояли немного на обочине, и когда инспектор удалился достаточно далеко, Холмс повернулся ко мне и произнёс:

– Он пошёл по следу, как ищейка. Но боюсь, напрасно потратит время.

– Уверен, вы считаете, что вовсе не личный враг лорда виноват в этом кощунственном поступке. Но если это преступление было совершено не из мести и не из политических убеждений, то из-за чего? Не могу представить себе другой подоплёки, – высказался я.

– На мой взгляд, главное, что нам предстоит выяснить, – причина преступления.

– Вы утверждаете, что Лестрейд снова выбрал неверный путь. У вас есть идеи получше?

– Пойдёмте со мной, дорогой мой друг.

Холмс развернулся и вернулся к двери дома Беркширов. Я последовал за ним. Я думал, что он снова постучит, чтобы переговорить с кем-то в доме, но он остановился у входа и несколько раз дотронулся носком ботинка до того места, где ещё виднелись остатки пятна крови. Сейчас, в темноте, Холмса не было видно, даже я с трудом различал его.

– Я, конечно, могу заблуждаться, но именно здесь начинается тот след, по которому мы должны пройти, Уотсон, – произнёс он. – Пусть Лестрейд идёт своей дорогой, а мы – своей.

– Холмс, у вас ведь уже сложилась концепция этого преступления, это очевидно. Не уверен, что догадываюсь, в чём суть. Несомненно, это пятно от крови того человека, которого подстрелили. Он умер здесь. Но как же оно, чёрт возьми, связано с тем, что случилось с телом лорда Беркшира?!

– Думаю, что вернусь на Бейкер-стрит, закурю трубку и подумаю над этим вопросом, – ответил Холмс. – Но для начала я хотел бы предложить вам поужинать, дорогой мой друг. Тут неподалёку есть прекрасный ресторанчик.

– Благодарю вас, но Мэри ждёт меня дома.

– Ну что ж, тогда вам нужно идти в ту сторону, а мне – на Бейкер-стрит – в эту. Кое в чём Лестрейд был прав. Таким вечером приятно пройтись пешком. Чистое небо, и звёзды улыбаются сверху. На этом я попрощаюсь с вами, дорогой мой друг. И передавайте мои наилучшие пожелания своей прекрасной супруге.

Холмс скрылся в темноте надвигающейся ночи, и я остался один.