Текст книги "Одержимая"

Автор книги: Фейт Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Начинай, – дал добро Брендон.

И я начала. Мы пили холодный сладкий чай, на вкус свежезаваренный, из листового чая отличного качества, а не из той пакетированной чайной пыли, которую называют высевкой и продают в дешевых продовольственных магазинах. Я спрашивала о недавних изменениях в жизни любых знакомых им вампиров: в питании, выборе места жительства, запахах. Близнецы являлись составной частью охранной структуры вампиров, которая, как я выяснила, представляла собой растущий и прибыльный бизнес в городах, где вампиры вышли из тени и где сообщество возглавлял магистр. Хотя не все еще это сделали, несмотря на улучшение отношений с людьми.

Братья охотно выдавали информацию, касающуюся отношений внутри сообщества: какие кланы враждовали между собой; кто из вампиров сейчас начинал или оканчивал любовный роман; какие кланы или отдельные члены переживали финансовые трудности, играли в азартные игры, заводили слишком много слуг-доноров или слишком мало. Близнецы рассказали о привычках вампиров, расписаниях приема пищи и развивающейся системе донорства у людей, которая позволяла вампирам кормиться, не беспокоясь о формировании собственного штата слуг. Это новое изменение волновало братьев больше всего.

Я наблюдала за ними на протяжении разговора, и моя первоначальная идея об их военном прошлом поручала все больше подтверждений. Парни были сообразительны и по неким причинам казались старше, чем выглядели. Они походили на солдат времен войны во Вьетнаме. Или даже Второй мировой. Судя по тому, как тщательно братья контролировали все свои движения, они, скорее всего, достаточно часто пили кровь вампиром, чтобы добиться подобной скорости. Не такой, как у вампиров, и, наверное, не такой, как у Пантеры, но все же они были проворнее обычных людей.

Мне хотелось узнать, права ли я, но это было бы грубо. Не спросишь ведь: «Итак, скажите-ка мне, как часто вы сосете у вампов кровь?» Возможности задать прямой вопрос и остаться в рамках вежливости не было, поэтому я спросила о другом:

– А вот эти системы донорства… Кто их инициатор?

Пока Брайан подливал еще чаю, Брендон ответил:

– Мы не знаем. Это такая интернет-служба, вроде девочек по вызову, только для доноров крови. Кровь за деньги. Если вампиру понадобится вечером кровь, он оставляет на сайте контактную информацию: город, мобильный телефон, номер банковской карты и название ресторана или отеля, где произойдет встреча. Обслуживание производится в четырех городах Соединенных Штатов: Новом Орлеане, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Но сеть расширяется. Мы слышали, новый филиал открывается в Нэшвилле.

– Мы пытаемся разобраться, кто за этим стоит, – включился в разговор Брайан. – К сожалению, в продаже крови нет ничего противозаконного. Алкаши продают плазму уже десятки лет. Такая служба удобна для вампиров, которые время от времени хотят воспользоваться безопасным источником свежей крови. Но сообщество вампиров не устраивает, если это становится постоянной привычкой.

– Почему?

– Отношения с донорами-рабами и донорами-слугами носят особенный характер. Они дают вампирам стабильность, – пояснил Брайан. – Эмоциональную. А еще обеспечивают личную и клановую безопасность.

Брендон вскочил со стула и передвинул его так, чтобы опять видеть и меня, и мониторы. Перекинув ногу, он оседлал стул и положил руки на спинку. Он продолжил, и голосом, которым старший сержант мог бы отдавать приказы рядовым бойцам, произнес четкую, хорошо продуманную речь, чуть ли не отрепетированную. И внезапно мне пришла в голову мысль, не выжидали ли братья удобного момента, чтобы сообщить мне все это. Так как любую надежную информацию о вампирах было трудно добыть, мне пришлось задуматься, что у них на уме.

– Вампиры, – начал он, – даже в лучшие времена бывают психически нестабильны. Чем они моложе, тем они возбудимее, чувствительнее, вспыльчивее, импульсивнее и раздражительнее. Можно даже сказать, эксцентричнее.

– И опаснее, – вставила я. – Давайте не будем забывать и об этом.

Брендон продолжил, словно я ничего не говорила: Им нужны хорошие, постоянные, сильные слуги из числа людей, чтобы поддерживать эмоциональный баланс и предоставлять в любое время безопасную чисто кровь. Слуги, которые редко выходят из себя и которые помогают ориентироваться в правовой, финансовой и социальной системах человеческого общества. Поэтому отношения с рабами-донорами и слугами-до-порами прописаны в Хартии вампиров. Слышала о ней?

Я кивнула. Тролль упоминал Хартию.

– По словам самой старшей из нас (ее зовут Коррин, и она принадлежит к клану Арсено), без этой стабильности вампиры скорее сходят с ума. Им нужны долговременные, пожизненные связи, которые образуются при формировании окружения из рабов и слуг. Им они в самом деле нужны. Им нужны мы.

– Это то, что, по мнению Коррин, случилось с тем выродком, за которым я охочусь? Он потерял своего слугу-донора?

– Она считает, так могло произойти.

Я барабанила кончиками пальцев по стакану и размышляла под аккомпанемент негромкого позвякивания.

– В чем разница между рабом и слугой?

– Время, деньги и моногамия, – ответил Брайан. – Донор-слуга – нанятый работник, предлагающий услуги и кровь в обмен на деньги, безопасность, улучшение здоровья, продление жизни и другие преимущества, которые можно получить за пару глотков вампирской крови в месяц. Если отношения складываются, слугу принимают в семью вампиров и он становится частью ее финансовой, эмоциональной и правовой жизни, как ребенок, взятый на усыновление или удочерение. Только по достижении совершеннолетия преимущества не исчезают. Слугам очень трудно найти замену, они слишком важны, чтобы позволить им стареть, болеть или терять хватку. Естественно, для нас тоже проблематично разорвать такие отношения.

– Мы подсаживаемся на кровь, – добавил Брайан. – И зависим от этих отношений, которые… довольно глубоки. – Братья обменялись быстрым взглядом, и я по нему догадалась, что «глубокие» означает «сексуальные». Однако существовал и какой-то другой компонент. Какой – я еще не понимала.

– Донор-раб – кровяной наркоман. У него нет постоянного хозяина, – продолжал Брайан. – Рабы переходят от вампира к вампиру, как правило, внутри одной семьи, кроме того, у них нет ни контракта, ни гарантий безопасности, которые обеспечивают долгосрочные отношения. Несколько раз в месяц рабов используют для питания. Им могут предложить небольшую зарплату и иногда глоток крови в обмен. Однако рабы идут на это ради кайфа, который они получают, когда из них высасывают кровь, а не ради отношений.

Я потерла виски – больше для того, чтобы дать себе время на размышление, чем для того, чтобы снять напряжение. Я знала раньше о существовании различий между донорами-рабами и донорами-слугами, однако до деталей было непросто докопаться. И я не сомневалась, что до полной и ясной картины еще далеко. Из нашего разговора я почерпнула не слишком много нового, тем не менее сделала открытие, что спустя несколько лет я наконец-то использую и пополню сведения, которые накопила о вампирах.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Я все это обдумаю. Ничего, если я позвоню и еще о чем-нибудь спрошу?

– Не гарантируем, что ответим, но спросить можешь, – сказал Брайан.

Я опустила руку и встала потягиваясь.

– Ладно. На этой радостной ноте вы не против сделать мне пару одолжений? Во-первых, позвоните другим охранникам и скажите, что я езжу по округе и изучаю местность. Попросите не стрелять в меня, если я подкачу к их дверям. – Я ухмыльнулась, демонстрируя, что шучу только отчасти. – И… признайтесь, парни, сколько вам лет?

Брайан засмеялся. Брендон вздохнул, посмотрел на часы и вручил брату пятидолларовую банкноту со слонами:

– Мы поспорили на деньги. Ты спросила в течение первого часа. Поэтому я проиграл.

– И?.. – продолжала настаивать я на своем. Близнецы переглянулись. Таким взглядом могут обменяться только коллеги, проработавшие плечом к плечу много лет, или давние супруги, или близнецы. Взглядом, который говорил гораздо больше, чем слова. Брендон оответил:

– Мы родились в тысяча восемьсот двадцать втором году.

У меня глаза вылезли из орбит.

– Ну и хрень! Да вы настоящее старичье!

Братья захохотали, из чего можно было сделать вывод: свою мысль я произнесла вслух. Я вяло улыбалась, пока они провожали меня к двери, уверяя по пути, что обезопасят меня от нападок сотрудников других охранных служб.

Я думала, что с визитом покончено, пока не дошла до фрески в холле. Я остановилась как вкопанная, раскрыв рот и потеряв дар речи. Ночная пасторальная сцена изображала вампиров, собравшихся на пикник при свечах. Вампиры были голые. И еда голая тоже – в виде живых людей. Я вспыхнула (ничего не могла с собой поделать), узнав среди персонажей Брендона и Брайана.

Их изобразили здоровыми мужиками, наделенными значительными достоинствами. Очень, очень значительными. Увидев смущение на моем лице, братья рассмеялись. Тем смехом, которым смеются настоящие крутые парни, подтверждающим, что они действительно обладают значительными достоинствами и считают стыдливый румянец милой девичьей реакцией.

«Пантеру милой не назовешь»,– отправила она мне мысль. Я вдохнула, пытаясь успокоиться, и сказала:

– Я узнаю вас двоих, Лео и Кейти. – Я покраснела еще сильнее. – А кто остальные… э-э… вампиры и… э-э…

Брендон сжалился и прекратил мое заикание. Он шагнул к стене и стал называть участников сцены:

– Арсено, наш главный вампир. Грегуар. – Он ткнул пальцем в светловолосого мужчину, который выглядел так, словно ему было пятнадцать лет на момент обращения. Он походил на ребенка рядом с гибкими мускулистыми близнецами. – В настоящее время путешествует по Европе. Мин из рода Меркани, – показал Брендон. – Говорят, она окончательно мертва. И ее слуги Бенджамин и Риккард. Руссо со своими фаворитками Еленой и Изабель. Десмаре и его фавориты: Джозеф, Алин и Луис. Лоран со своими – Элизабет и Фриманом. – Он перешел на старинный слог, и я подумала, не разбудила ли фреска воспоминания братьев, вытащив на свет архаичные формулировки.

Брайан принял эстафету:

– Сан-Мартен и его слуга-донор в тот период времени Рене. Бувье со своей фавориткой Ка Нвситой.

Я остолбенела. У девушки на фреске были длинные черные волосы, заплетенные в косу, медная кожа и потерянные, наполненные одиночеством глаза, которые, мне показалось, отливали знакомым янтарным блеском, почти как у меня. Она принадлежала к племени чироки.

Гнев поднялся во мне, обжигающий, словно горящее дерево.

– Она еще жива? – спросила я, проглатывая злость, которая пылала внутри подобно резкому кислотному костру. Я с силой разжала кулаки.

– Нет, – ответил Брендон. – Умерла в двадцатые. Она была хорошей девочкой. Отец продал ее Адану Бувье, когда ей исполнилось одиннадцать. Это в каком же году случилось? – обратился он к брату.

– Может, в тысяча восемьсот третьем или тысяча восемьсот четвертом? Она была уже взрослой, когда мы поступили на службу, – предположил Брайан.

Продал отец. Как рабыню. Не вампиры превратили девушку в невольницу, а ее собственный отец. Я вспомнила, что когда-то это было в обычаях Народа – продавать своих людей, словно скот. Я кивнула, направилась через холл к двери и вышла поскорее из дома на свежий воздух, пока не кинулась на близнецов.

– Спасибо за чай и информацию, – произнесла я на крыльце, взяв свои эмоции под контроль. – Я могу позвонить и задать несколько вопросов.

– А мы можем ответить, – сказал Брайан.

– А можем и не ответить, – добавил Брендон.

С трудом я изобразила улыбку, натянула куртку, застегнула шлем, завела мотоцикл и уехала прочь.

Остаток дня до вечера я посвятила встречам и знакомству со слугами-донорами, которые работали охранниками в вампирских семьях других кланов, проживающих в Гарден-Дистрикт. После заката я порулила домой, неторопливо проехав по Гарден-Дистрикт и Французскому кварталу. Воскресенье в городе непрерывного веселья проходило спокойно. Туристы и жители ходили в церковь, на службу или на семейные обеды, а затем посещали музеи, прогуливались вдоль реки, делали покупки, обедали в тихих ресторанчиках. Книжные магазины, кафе и маленькие магазинчики в Квартале получали хорошую прибыль. А потом наступало время дневного сна, практически официально санкционированная сиеста в европейском стиле.

А вечером народ снова выходил из дому и начиналось все заново. Богатые сидели в элегантных ресторанах, а экономные в кафе. На каждом углу играла музыка. Представления фокусников и комедиантов выплескивались на улицу вместе с джазом, блюзом и всеми остальными стилями американской, африканской, островной и европейской музыки. Несмотря на выродка, несмотря на фургоны СМИ, бороздившие Квартал, несмотря на необходимость передвигаться на такси, чтобы избежать опасности, которой угрожали теплые улицы, – люди наслаждались жизнью.

Я бы присоединилась к ним не задумываясь, но мне было приказано явиться на вампирскую вечеринку. А идти туда совсем не хотелось.

ГЛАВА 13
Ты можешь навестить меня

Я оглядела себя в зеркале шкафа, чувствуя, с одной стороны, отвращение от необходимости торчать на вечеринке вампиров в то время, когда можно выслеживать выродка, а с другой – смертельный страх, и не только оттого, что мне предстояло попасть в окружение кровососов. Мое единственное маленькое черное платье длиной до середины бедра с треугольным вырезом было сшито из эластичной ткани, поэтому сворачивалось в дорожный мешок, абсолютно не сминаясь. Благодаря втачному лифчику платье обтягивало мою грудь, словно вторая кожа, и выставляло ее достаточно откровенно, чтобы заставить мужчину обернуться. Дополняли силуэт тоненькие бретельки и юбка, отлично подходящая для танцев. Она была скроена из квадратов разных размеров, которые свисали с асимметричной линии талии углами вниз и порхали вокруг ног. А они на восьмисантиметровых каблуках казались просто бесконечными. Я сделала небольшое танцевальное па, и часть квадратов подпрыгнула вверх, оголив мои ноги еще больше.

Я отрегулировала длину цепочки, чтобы золотой самородок оказался в ложбинке на груди в сантиметре от выреза платья. Затем надела сережки того старомодного образца, которые держатся на ушах с помощью винтиков или шарнирных застежек. Я прокалывала уши в подростковом возрасте и носила сережки, как все остальные девочки. Но когда вышла из приюта и, очутившись на свободе, вернулась в человеческий облик после первой трансформации, то обнаружила, что мои мочки заросли. Я засунула зуб пантеры, который нашли близнецы, в специальный кармашек на трусиках, куда обычно клала складной кол.

Я не возила с собой большого запаса косметики, да у меня его и не было. Так что я нанесла немного румян, подвела черной подводкой глаза и подкрасила тушью ресницы. Намазала все двадцать ногтей желто-коричневым лаком. Попробовала три разные помады, пока не выбрала нужный цвет. Мне никогда не стать красавицей. Но я была… интересной.

Любопытно, поймет ли кто-нибудь из вампиров по запаху, кто я такая? Я задумалась, стоит пристегнуть на бедро нож или нет. На всякий случай. И неохотно решила не брать оружия, положила в крохотную сумочку на тонком ремешке только маленький серебряный крест вместе с ключами, документами, кредиткой, двадцатидолларовой купюрой и губной помадой. И повесила ее через голову на плечо.

Я хотела сначала отправиться с распущенными волосами (больше метра длиной, они окутывали меня покрывалом, которое спускалось ниже подола платья), но в последний момент, когда входную дверь осветили фары и возле дома заурчал двигатель автомобиля, я заплела их наполовину и закрепила заколкой. Гость не успел постучаться, а я уже распахнула дверь.

На пороге стоял Громила в классическом смокинге с простым малиновым поясом. Волосы он зачесал назад, открыв мысок и маленькую сексуальную родинку возле линии волос.

– Bay! – воскликнула я, сама того не желая.

Он ухмыльнулся, довольный, осмотрел меня с головы до пят и, не таясь, задержал взгляд на моих ногах.

– Bay тебе тоже. Классно выглядишь для оторвы-байкерши, которая гоняется за вампирами.

– Спасибо, – поблагодарила я, закрывая и запирая за собой дверь.

Шофер стоял рядом с открытой дверцей черного, слегка вытянутого лимузина «линкольн». На двух сиденьях могло поместиться шесть человек, но нас было только двое. Салон от водителя отделяла поднятая перегородка. Громила показал, чтобы я залезала первой, а сам не торопясь рассматривал мои ноги. Без сомнения, здоровяк был сам не свой от женских ножек. Он сел рядом со мной, и дверца закрылась. Автомобиль тронулся от бордюра и двинулся в ночь. Подвеска была так хороша, что возникало ощущение, будто мы плывем, а сиденье, обтянутое такой мягкой кожей, какая и для перчаток бы сгодилась, убаюкивало меня, словно младенца. Девушка может привыкнуть к подобной роскоши.

– Надеюсь, оружия у тебя нет, – сухо заметил Громила, по-прежнему не спуская с меня глаз. – Мне надо было тебя обыскать, однако не вижу места для ножей, пистолетов или кольев.

Не могла удержаться. Очень тянуло подразнить его. Я позаимствовала у Пантеры это желание играть с добычей. Бросив на него косой взгляд, я сказала:

– У меня есть чехлы для ножей против вампиров, которые пристегиваются к внутренней стороне бедер.

– Да-а? – протянул Громила, уперев глаза в мои ноги и коротенькую юбку.

Он смотрел на меня именно так, как женщина хотела бы, чтобы мужчина на нее смотрел. Это был оценивающий взгляд, но без снисходительности или отстраненности. Приятно. Давно на меня так не смотрел мужчина, а стройный, гибкий мужчина, который выглядел так роскошно в смокинге, и вовсе никогда. В голове возник образ Рика ля Фера, одетого в смокинг, и у меня чуть слюнки не потекли. Я прогнала видение.

– А сейчас они на тебе? – поинтересовался он.

Я только улыбнулась, догадавшись, что по прибытии мне придется либо поднять подол, либо подвергнуться обыску. И мне стало интересно, как я прореагирую на то и на другое.

Громила откинулся на спинку и предложил мне шампанского. Я отказалась. При моем метаболизме алкоголь выходил из организма быстро, но все-таки у меня не было привычки пить, и я не хотела появляться на вечеринке навеселе. По дороге Громила показывал мне отели и предприятия, которые работали на кровососов, и частные дома богатых и клыкастых. Я много кивала и мало говорила, отслеживая достопримечательности и уличные указатели за пределами Квартала, на случай если мне придется возвращаться одной.

Громила поинтересовался, почему я занялась охотой на вампиров. Я промямлила что-то про работу в службе безопасности, которая вылилась в мой нынешний бизнес. Он спросил о моем платье. Я сообщила, где купила его, в «Росс дресс фор лесс». Он ухмыльнулся, поэтому я не стала распространяться о цене, а стоило оно двадцатку на распродаже. Мне хотелось поежиться. Я терпеть не могла подобной болтовни. В конце концов я засыпала его такими же пустыми вопросами. Про платье, естественно, не спрашивала.

– Где проходит вечеринка? – осведомилась я во время затянувшейся паузы в разговоре.

– В доме клана Пеллисье. Собираются, чтобы ввести в общество двух новых членов семьи Лео. Тебе будет интересно.

– Новые вампиры? – У меня проснулось любопытство. – Это будет что-то типа «сегодня впервые их сняли с подвальной цепи»?

Громила поднял бровь, позабавившись моей преднамеренной грубостью, и неожиданно наш разговор перестал меня напрягать.

– Тебе лучше не называть их вампами, и еще: Лео не относится к тем главам семей, что держат своих отпрысков на цепи. Тем не менее да, они впервые окажутся среди людей на общественном мероприятии. У тебя была возможность изучить папку, которую дала Кейти, с фотографиями главных вампиров?

Я кивнула, а он вытащил из кармана на дверце машины такую же тонкую папку и, раскрыв ее, достал три фотографии.

– Женщину зовут Амите Марчанд, – назвал он изысканную черноволосую девушку с темными глазами, алебастровой кожей и лебединой шеей, похожей на шею балерины. – Ее брат Фернанд. – Громила показал на снимок темноволосого мужчины. Я заметила семейное сходство, хотя в сестре была элегантность, а в брате только усталость. – Мисс Марчанд – нареченная невеста Иммануэля, сына Лео, – объяснил мой спутник, ткнув пальцем в цифровую фотографию вампира.

Информация и христианские имена вампиров заинтриговали меня. Я согнулась на сиденье пополам, дабы лучше рассмотреть снимки. У сына Лео, что бы ни имелось в виду, были короткие, пепельного цвета волосы и точеные черты лица. А улыбка казалась заразительной даже на фотографии.

– И не пытается изображать коварство, – прокомментировала я. – А сын – это сын по крови? А невеста типа невесты Франкенштейна?

Громила усмехнулся:

– Иммануэль – биологический сын Лео, его обратили несколько лет назад, когда он достиг совершеннолетия.

«Несколько лет» могло означать несколько десятилетий или столетий. Молодой мужчина на фото мало походил на Лео, разве только формой подбородка и носа, но я никогда не уловила бы сходства между ними.

– А я и не знала, что вампы способны размножаться, заметила я, озадаченная. – Я думала, сперма и яйцеклетки погибают при обращении.

Громила, придерживаясь плана разговора, не отреагировал на мое любопытство.

– Иммануэль познакомился со своей невестой в Европе, и молодым организовали брак. И пожалуйста, не используй фразы вроде «невеста Франкенштейна» на вечеринке. Мне бы не хотелось драться на дуэли, защищая твою честь.

Я не была уверена, шутит он или говорит серьезно, И мысленно представила его с рапирой в руке или стреляющим из пистолета с двадцати шагов.

– Я просто тебя дразню, – сказала я. – Что значит «организовали брак»?

– В таких старинных влиятельных семьях вампиров, как Пеллисье, дела делаются по-другому. Члены семьи Марчанд в течение двухсот лет были слугами-донорами клана Рочефорт из Южной Франции. Объединение двух родов означает новые возможности в бизнесе для Пеллисье и укрепление кровных и коммерческих связей, которые существуют в настоящее время.

– Но если девушка принадлежит к клану Рочефортов, почему они ее не обратят? – спросила я, пытаясь выудить как можно больше информации, пока рядом со мной сидел такой словоохотливый источник. И старалась игнорировать тот факт, что я зачарована всей этой историей, словно какая-нибудь фанатка вампиров.

– Лео сам хотел обратить молодых людей, чтобы Иммануэль и Амите потом при желании могли наладить ментальную связь. Мы почти приехали. – Громила опустил перегородку и дал водителю инструкции.

Еще бы выяснить про ментальную связь. И способ размножения вампиров. Бррр!

Дом Лео находился на изгибе реки Миссисипи, чьи воды мягко перекатывались в темноте. Он расположился в конце отлично вымощенной, но редко используемой дороги. Других строений поблизости не наблюдалось. Дом был построен на возвышении, на округлой и гладкой насыпи, совершенно очевидно искусственной природы, приподнятой примерно на шесть метров над уровнем моря и представлявшей собой самый высокий объект в округе. Изогнутые ветви огромных дубов, которые стояли словно часовые в ночи, образовывали арку над длинной подъездной дорожкой.

Выкрашенный белой краской двухэтажный кирпичный дом имел свой собственный, образованный смешением разных направлений архитектурный стиль с мансардными окнами в высокой шиферной крыше и фронтонами на каждом углу, с комнатами-башенками, или как там их называют, которые формировали третий этаж. Из окон лился свет. На каждом из окошек были черные ставни. Двое из них висели под углом, тем самым подтверждая, что они являлись не только декором, но еще и функциональным элементом. Некоторые окна украшали витражи, и темноту расцвечивали малиновые, алые и светло-вишневые потоки света.

Оба этажа опоясывала веранда, которая прерывалась только фронтонами с башенками. Огоньки, спрятанные в листве, отбрасывали мягкое белое сияние на наружные стены, другие фонари освещали подъездные и пешеходные дорожки. Это здание, выстроенное первоначально в девятнадцатом веке, просто кричало о том, что возведено рабским трудом. Возможно, труд рабов и доныне поддерживал дом, такой аккуратный и свежевыкрашенный, в прекрасном состоянии, только теперь добровольных рабов-доноров, а не тех людей, которых купили и привезли в Америку в цепях.

Ехавшие навстречу нам лимузины свернули к дому вслед за нами, осветив фарами подъездной путь. У подножия лестницы стоял пожилой мужчина и показывал на вход, как будто гости сами бы не догадались, куда, выбравшись из машины, следует идти дальше. Когда мы остановились, он открыл дверцу автомобиля и произнес:

– Добрый вечер, мэм, Джордж. Мистер Пеллисье ждет вас и юную леди.

К входной двери вело приблизительно с десяток ступеней. Поднимаясь по ним, я в достаточной степени продемонстрировала свои ноги и заметила, что Громила наслаждался каждым мгновением моего восхождения. Наверху женщина, в туфлях на низких каблуках, смокинге с юбкой и переднике, предложила нам шампанское, и на этот раз я взяла бокал, чтобы занять руки, которые стали липкими от волнения.

Мне ни разу не доводилось бывать на таких претенциозных мероприятиях, и я уже все это ненавидела: вечерние дизайнерские платья, светские манеры, толпящихся гостей и их болтовню. Я бы предпочла бочонок пива, радио с орущей музыкой кантри и компанию специалистов по обеспечению безопасности, которые обсуждают пистолеты, холодное оружие и «харлеи». Тогда я чувствовала бы себя в своей тарелке. А вечеринка Лео – одно мучение.

У дверей я напомнила Громиле:

– Ты забыл меня обыскать.

– Я приберегу это на потом, – ответил он, осклабившись. – На гораздо более позднее время.

О господи! Я отхлебнула шампанского. Громила усмехнулся, наблюдая, как я рассматриваю помещение.

Холл был такого же размера, как гостиная в моем временном жилище. На полу лежал белый мрамор с мозаичной геральдической эмблемой у дверей, выполненной из черного, белого, серого и красно-коричневого мрамора. Эмблема изображала грифона, с когтей которого падали капли крови, алебарду, щит и знамя. Рядом с гербом журчал настоящий каменный фонтан, а возле него располагались столы, уставленные фруктами, сырами, холодным и горячим мясом. Я увидела цельного лосося, жареного поросенка с яблоком во рту, разные сорта жареного мяса, кровяной фарш, который, вместо того чтобы обжарить в виде шариков, горкой сложили на подогретое блюдо, соусы, крекеры. Воздух наполняли чудовищной силы запахи специй, еды и вампиров. Большого количества вампиров.

Пантера поднялась. Она глядела сквозь мои глаза, заставляя меня дышать глубже и чаще, впитывая ароматы, вбирая мир текстурированного шведского стола благоуханий, запахов, переплетенных, словно нити в гобелене, насыщенных, будто краски на картине. В одной из групп я насчитала десять вампиров. Еще было несколько компашек поменьше. Вот дерьмо! Всего около пятидесяти вампов, откормленных, передвигающихся медленно, как люди. Все в дизайнерских платьях или смокингах. Один такой наряд стоил больше всего моего имущества. Пантера занервничала. И я тоже.

Громила стоял возле меня и наблюдал за тем, как я наблюдаю за вампирами. Я знала, что выдавала сейчас себя с головой. И не могла сдержаться. Я никогда в жизни не была в одном помещении с таким количеством вампиров – нормальных или нет, не важно – и таким богатством. Я сфокусировалась на доме и запахах, которые могла проанализировать. Запах вампов: старинный пергамент, сушеные травы, тонкие духи, следы свежей крови после последнего приема пищи. И в основе – зловоние правообладания. Я не учуяла выродка. И ни один из вампов не обернулся, стоило мне войти, и не крикнул: «Это скинуокер!» Я ощутила легкое разочарование, несмотря на то что испытала облегчение.

Две лестницы на противоположных сторонах огромного холла дугой поднимались вверх и полукругом заканчивались на небольшой площадке, похожей на сцену. От нее вглубь дома уходил коридор, по обеим сторонам которого тянулись комнаты. Холл внизу, под верхним пажом, был превращен в традиционную гостиную с мебелью, выполненной в темно-сером, сером и белом цветах. Тем не менее бесцветной комната не казалась. Красочные мазки радовали глаз отовсюду, начиная с картин па стенах и заканчивая подушками на диванах. Ковры всевозможных оттенков были разбросаны по всему мраморному полу на первый взгляд бессистемно, но их наверняка разостлали весьма продуманно, а как же иначе? Или вампиры не падают?

В голове возник образ: ноги Лео взлетают вверх и он со всего маху плюхается на пол, прокусывая при ударе губу. Тихий бездыханный смех Пантеры прорвался наружу. Громила поднял от изумления брови. Я не стала давать объяснений. Мы двинулись внутрь. Отошли метра три от входной двери.

Когда мы проходили мимо группы вампиров в нарядных туалетах, одетая в черное блондинка повернулась и втянула в себя воздух за моей спиной. Быстрее, чем я смогла бы отреагировать, все остальные последовали ее примеру. Глаза их начали наливаться кровью. Выскочили клыки. Я остановилась. Развернулась лицом к ним, прижалась спиной к стене. Пантера поднялась в моих глазах. Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга. Я была на каблуках. И без оружия. Дерьмо! Сердце заколотилось. Пантера влила в меня скорость, ее шерсть вздыбилась и заволновалась под моей кожей, ее когти начали пробиваться сквозь кончики моих пальцев. Каждый вампир сделал один выверенный шаг в моем направлении. Они рассредоточивались. Окружали меня. Какая хрень!

Громила подвинулся и по-хозяйски положил руку мне на спину.

– Охотница на выродка, – сказал он.

После его жеста и объяснения вампиры остановились. Я тоже остановилась. Пантера притихла, но осталась так близко к поверхности, что я чувствовала, как ее смертоносные когти горят в кончиках моих пальцев, словно я уже начала трансформацию.

Вампиры, будто разом подумав об одном и том же, убрали клыки.

Количество тревожных феромонов в воздухе сократилось. Я снова начала дышать, однако это причиняло боль, как если бы мои легкие высохли и потеряли эластичность. Силой воли я расслабила свои скрюченные в когти пальцы. Блондинка оглядела меня с ног до головы, не торопясь, словно запоминая. Каталогизируя меня. Так скотовод запоминает и каталогизирует свое стадо.

– Доминик, – произнесла она с сильным французским акцентом. – Глава клана Арсено. Можешь обращаться ко мне. – Медленно, с человеческой скоростью, она повернулась ко мне спиной. Остальные отвернулись вслед за ней.

– Дерьмо, – прошептала я. «Можешь обращаться ко мне»? Это приказ? Черта с два я к ней обращусь. Громила взял меня за руку, показал на угощение и буркнул: