Текст книги "Одержимая"

Автор книги: Фейт Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 15
В чем мать родила

Я проснулась от пронзительных криков. Крик за криком. Это женщины. В ужасе. Девочки Кейти.

Я еще не проснулась как следует, но уже подскочила и побежала. На ходу вытаскивала из шкафа оружие и кресты. Сняла с крючка висевший на ремне дробовик. Нулей пронеслась по дому, выскочила наружу в предрассветное утро. Накинула кресты на шею, воткнула колышки в волосы. Не сбавляя шага, перемахнула через стену, оцарапав ноги о кирпич.

– Черт! – пробормотала я. По-прежнему в чем мать родила. Беспокоиться об этом буду позже. Если останусь в живых.

Задняя дверь дома Кейти была открыта нараспашку и сорвана с петель. Я остановилась и осмотрела дверь: на дереве остались следы когтей. Сложный запах окутал ее густым слоем, отвратительнейшая вонь разлагающегося тела перебивала все другие составляющие. Если то, что я поняла длинной прошлой ночью, – правда, ему нужно было заправиться. Безумец. Пожиратель печени.Пантера рассвирепела и зарычала.

Я только что проверила магазин, но руки сами стали ощупывать механизмы. Убедившись, что все в порядке, прижала приклад к плечу и двинулась в дом, осторожно ставя каждую ногу на пол, прежде чем перенести на нее вес тела. При каждом шаге волосы легко ласкали спину. Легкие болели. После бешеного забега я старалась дышать тихо, не могла вдохнуть полной грудью; сердце, пытаясь прийти в норму, не могло восстановить правильный ритм.

Лампы в канделябрах отбрасывали приглушенный свет: яркость специально убавили на ночь. Я чувствовала запах крови и слышала крики. Кто-то при каждом вздохе надавал булькающие звуки, как будто дышал под водой или через пережатые дыхательные пути. Запах крови и бульканье доносились справа. Вероятно, из столовой.

Услышав оборвавшийся вопль, я дернулась в другую сторону. Тяжело вздохнула в попытке успокоиться. Нашла дуло ружья, приклад плотно прижат к плечу. Пошла влево по коридору. Осторожно вошла в офис Кейти. Мгновение длилось вечность. Я осмотрела комнату.

На стенах и потолке рдели огромные пятна крови. У одной из стен сидел Тролль. Горящая лампа отбрасывала тени, разделяя его лицо на светлые и темные полосы, лысая макушка блестела от пота. Взгляд устремлен в противоположную сторону, щеки красные, руки сжаты в кулаки и лежат по бокам. Мышцы напряжены. Бормочет через силу. Не двигается. «Пригвоздили к месту», —подумала Пантера. Не дышит. Пытается освободиться. Красный и бледный одновременно. По лицу струятся слезы.

У письменного стола на другом конце разбитой комнаты склонился, сгорбился безумец. Он держал Кейти у пасти, клыки впились в ее живот. Сосет. Жует. Волосы нависли спереди и закрыли лицо. Черные волосы. Видна темная кожа, цвета меди. Как у меня. На руках копи – не загнутые и втягивающиеся, для того чтобы свалить жертву, а птичьи – чтобы хватать на лету.

С потолка упала капля крови. Медленно. Коротко блеснула в приглушенном свете и шлепнулась на мое плечо – тихо хлюпнув, распласталась холодным пятном. Я вдохнула – сильные запахи вампиров и безумца действовал и удушающе.

В голове стремительно проносились возможные варианты развития сюжета. Я стреляю. Ядовитые пули попадают в Кейти. Одно резкое движение – и дуло дробовика упирается ему в бок. Силой мысли он парализует меня. Я мчусь, чтобы пригвоздить его колом. Силой мысли он парализует меня. Выбирать особо не из чего. Я вытаскиваю колышко из волос. Бросаюсь вперед. Время начинает течь медленно.

Безумец посмотрел на меня. Глаза вампира, большие черные зрачки, размером с десятицентовую монету, плавают в темно-красных глазных яблоках. Он отнял пасть от Кейти. По лицу струями лилась кровь. Язык черный.

Он уже направил свой взгляд на меня, плети его черной силы ужалили меня. Его разум одолел мой. Холодный разум вампира.

«Замри!» —скомандовал он.

По инерции я пыталась бороться с ним. Не могла остановиться. Споткнулась. Пантера пришла в бешенство. Мы издали отчаянный вопль. Сделав два шага назад, вновь обрела равновесие. Все еще двигалась. Темный электрический заряд еще крепче оплел и сжал меня. Время замедлилось, уплотнилось, стало тяжелым и маслянистым. Мышцы напряглись, как будто я двигалась под водой. Я повернула кол, чтобы бросить его снизу. Убийственный удар на бегу. Один шаг.

Запекшаяся кровь покрывала его пасть и подбородок, пачкала одежду. Одет с иголочки. В смокинг. Он рассмеялся. Его смех брызнул на меня теплым медом и застыл на мне. «Замри…»Темнота поглотила меня. Импульс все еще исходил от него и сдерживал меня. Его разум… сомкнулся надо мной.

Но душой моей владела Пантера. С воплем, прорвавшимся сквозь мой мозг и вышедшим наружу через глотку, Пантера высвободила меня из его пут. Я прыгнула на безумца. С «бенелли» наперевес проскользнула между ним и Кейти. Она начала падать. Колышек встал на ребро возле моего бедра. Поднялся для резкого удара между нами. Нацелен прямо ему в живот и выше, под ребра. Я поймала выражение его лица. Человек. Ястребиный нос и подбородок. Губы растянуты так, что видны клыки на верхней и нижней челюстях. Такого мне еще видеть не доводилось.

Холодный, ледянойвоздух задрожал. А вампир исчез.

Я упала вперед, споткнулась, пытаясь совладать с собcтвенным телом с помощью звериных рефлексов. Стоя на коленях, наполовину согнувшись, поймала Кейти и перекинула ее через бедро. Осторожно положила на пол. Покрутилась на месте. Настроила себя на запах безумца. Его сложный запах, состоящий из разных оттенков, теперь изменился. Пантера втянула его в себя, пытаясь распознать рецепторами своего-моего языка. «Меняется… разлагающийся пожиратель печени. Что-то еще… выродок-не-выродок».Тролль приземлился на колени возле меня, издавая сиплые звуки. Дыхание прерывистое, как будто кто-то внутри работал воздуходувными мехами.

– Кейти, – произнес он, голос повысился на последнем слоге.

Он остановился, руки нависли над ней в нерешительности. Сорванное платье обнажало ее маленькие груди с крошечными розовыми сосками. На плече след стандартного коричневого шрама. Лилия. «Клеймо», —дошло до меня. Какого черта?

Зияющая рана в животе расползлась от ребра к выступу тазовой кости. По всей коже метки клыков. Нет большого куска плоти на правом боку. Над печенью. Рана сочилась. Он ел Кейти.

– Кейти, – прошептал Тролль.

Шок и ужас парализовали его, подобно безумцу, державшему его в оковах черной энергии. Пантера засекла слабый глухой шум.

– Сердце все еще бьется, – сказала я. Кровь пульсировала в горле, по сонной артерии в мозг. – Она по-прежнему… с нами. – Нельзя сказать, что жива. Но и не мертва.

Он обнял Кейти, убаюкивая ее, прижимая руку к отвратительной дыре в ее животе. Кисть до запястья сразу же покрылась кровью. Я протянула ему подушку, чтобы зажать рану. Оторвав от нее взгляд, он поднял голову – слезы на лице высохли. Было видно, что внутренне он собрался: осанка и самообладание выдавали в нем старого солдата.

– Он сломал все телефоны, вывел из строя охранную систему. Найди Лео. – Потом он посмотрел на меня. – Ты голая.

– Я заметила. Ты его видел? Тебе удалось разглядеть его лицо?

– Нет. Только расплывшееся пятно. Игры разума вампиров.

Он сказал: «Найди Лео».Не сейчас. Я выбежала из комнаты вслед за запахом вампира. Пыталась понять. Я считала, что состав запаха вампира был сродни человеческому: менялся в зависимости от эмоционального состояния, физической формы, специй, употребляемых в пищу, или, как в этом случае, – от выпитой крови. Но здесь дело в другом. Преобразовывалась сама основа запаха. Он обрастал новыми оттенками, которые забивали старые.

Ничто не может изменить основной, индивидуальный, единственный и неповторимый из шести миллиардов других запах. Мы можем мыться, пока он не ослабнет, маскировать его всякой химией до неузнаваемости. Запах меняется от старости, от страха, при болезни, но в основе своей, в изначальном варианте, он остается уникальным. Его создают химические реакции в клетках каждого человека, не важно, сколькими слоями они покрыты, с чем перемешаны и хорошо ли закамуфлированы. А его запах менялся. Я пошла вслед за ним по коридору.

Крики, бульканье, запах свежей крови, которые я услышала и почувствовала, как только вошла в дом, теперь с особой отчетливостью доносились из столовой. Прислонилась спиной к стене коридора и резко навела оружие вперед-назад и вверх-вниз, чтобы проверить, все ли чисто сзади. Увидела разбитый канделябр. Наступилa на стекло. От постоянных передвижений сердце стало биться быстро и сильно, дыхание сделалось ровным и глубоким. В запахе моего пота не было примеси страха, смешанного с адреналином.

От столовой остались одни руины. Огромный резной стол перевернут, стулья раскиданы и сломаны. Картины Кейти забрызганы кровью. Но безумец пришел и исчез. Я тихо произнесла:

– Кто здесь? Это Джейн Йеллоурок.

Из-под стола выглянула белокурая голова, пряди на которой слиплись от запекшейся крови. Это была Индиго, голубые глаза вытаращены так, что вокруг видны белки. Увидев меня, она с трудом встала на ноги и прокралась вокруг стола, упав на меня всем телом. Она дрожала так сильно, что даже кожа тряслась. От нее разило страхом.

– Помоги Миз Ам, – прошептала она. – Она истекает кровью.

Одетая в чулок ступня торчала из-под перевернутого стола, домашняя туфля болталась на заскорузлых пальцах.

– Твоя комната наверху? – спросила я, понизив голос. Она кивнула утвердительно, от пережитого у нее зуб на зуб не попадал. – Иди наверх и запри дверь. – Я мягко подтолкнула ее к коридору. – Найди телефон. Позвони Лео и скажи ему, чтобы тащил сюда свою задницу. Потом вызови девять-один-один. Здесь нужны копы и «скорая». – И еще группа специального назначения. Или военные.

Индиго перевела взгляд с меня на коридор. И затаила дыхание.

– Если он еще не убрался отсюда, значит, пошел вниз, – постаралась подбодрить ее я, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик от досады. Я знала, что так оно и есть. Его запах в потоках воздуха повернул с лестницы, которая вела в комнаты девушек. Я растянула губы в подобии оскала. – Иди!

Толкнув ее, я перепрыгнула через стол и приземлилась возле ноги, прикрытой юбкой с фартуком, ступню обтягивал чулок. Миз Ам защемило между столом и стеной, на мертвенно-бледной коже багровели пятна синяков, – казалось, что в ней не осталось ни капли крови. Кровь била ручьем из плеча.

Я подняла с пола льняную салфетку и завязала ее жгутом выше раны вокруг руки. При помощи длинной щепки от сломанного стула удалось сделать крепкую повязку и через некоторое время я с удовлетворением заметила, что кровь перестала течь. Другое тело – наполовину под ней, в цепях и крови. Кристи. Она не дышала. Я вспомнила булькающий звук.

Выбора не было. Я ослабила повязку. Кровь потекла снова, но на этот раз не так сильно. Я шагнула вперед, из-за портьер, задетых моим бедром, показалась полоска окна и бледно-серый свет. Время близилось к рассвету. Наконец-то. Осторожно, на тот случай, если у нее поврежден шейный отдел позвоночника, я положила голову Кристи прямо, открыв дыхательные пути. Воздух, прорвавшийся в легкие, не подтвердил худших опасений. Но отпусти я ее голову – она опять откинется назад и дыхание окажется перекрытым. А жгут на руке Миз Ам сам собой не закрепится.

– Я справлюсь.

Я выхватила дробовик одной рукой, с животной скоростью, палец на курке. Дуло наведено прямо в белое лицо Индиго. Она сделала шаг назад, подняла руки вверх, как будто сдается.

– Это я!

– Что я тебе сказала…

– У меня телефон. – Она протянула свой ярко-розовый телефон с множеством кнопок, проскользнула вокруг стола и мне под руку, с силой вложила телефон мне в руку, подхватив голову Кристи. – Это Лео.

– Знаешь, как закрепить жгут? – спросила я, указывая на него антенной телефона.

Здорово, что ей пришло в голову одновременно поддерживать голову Кейти коленом и затягивать повязку руками.

– Курсы первой медпомощи Красного Креста. – Она все еще была белая как простыня, но казалась куда спокойнее. Иногда дело помогает справиться с паникой.

– Отлично. – Я подняла длинную щепку и положила возле нее. – Думаю, ты знаешь и как с колом обращаться.

Она облизала губы и кивнула. Только вряд ли выродок позволит кому-либо воспользоваться колом. Я хорошо помнила удушающие путы его разума. Они останавливали меня. Тем не менее это поможет ей чувствовать себя увереннее.

Двигаясь назад к коридору, я поднесла телефон к уху.

– Одну минуту, – сказала я в трубку, затем положила ее на перевернутый стул. Убедившись, что здесь чисто, я перекинула дробовик за спину и взяла телефон. – Понимаю, что в летучую мышь ты не превратишься, но, если хочешь, чтобы Кейти дотянула до заката, приезжай сюда, прежде чем она отключится.

Опыт показывает: если вурдалаку, потерявшему всю кровь, не удается поесть до сна, на следующий день он просыпается выродком или не просыпается вообще. Выпить крови Кейти сейчас явно не способна. Слишком плоха. Но, может, Лео сможет ей помочь.

Секунду он колебался, как будто сверял время.

– Я неподалеку. Открой дверь.

Вновь приставив дробовик к плечу, я поспешила ко входу. Открыла дверь. Тусклый свет разлился по полу, просочился в комнату. Система безопасности была разбита вдребезги, экраны валялись в углу. Мигала одинокая красная кнопка.

Снаружи потянуло меняющимся запахом безумца. Он исчез. Я перебросила дробовик и кресты за спину. Лучше не пугать вурдалаков, если сама призываешь их на помощь. Возможно, мне придется поплатиться за свою наивность, но сейчас это не важно. Надо что-нибудь на себя натянуть. Взгляд упал на шторы, занавешивающие два узких окна. Я уже было подумала, не поступить ли как Скарлетт О'Хара, но почувствовала дуновение холодного ветра. Он вихрем промчался вокруг, принеся с собой запах Лео Пеллисье.

– Закрой дверь, – раздался его голос из холла.

Тяжело дышит. Причины, по которым вампиры дышат, можно пересчитать по пальцам. Теперь я могла бы добавить к ним еще одну: забег на километр. К свойственному Лео запаху папируса теперь примешался легкий привкус жареного мяса, как будто у стейка с аппетитными корочками внутри остались бурлить все соки. Я толкнула дверь, она закрылась с глухим стуком, преградив доступ утреннему свету. Я услышала, как Лео прошел в кабинет Кейти. Выругался. И закрыл дверь.

Где-то верещали сирены. Я бросилась в гостиную.

– Индиго? – (Девушка подняла глаза, лицо сосредоточенно.) – Копы и спасатели уже здесь. Лео с Кейти в ее кабинете. Любой, кто туда сунется, рискует стать ужином. Поняла?

Ночью от вампиров жди чего угодно. А что может произойти днем, я и понятия не имела. Тем более когда один серьезно пострадал, а другого выдернули из собственного гроба. Или где там спят старые особи.

Индиго кивнула, прикусив губу, как будто хотела удержаться, чтобы не сказать что-нибудь. Или не закричать.

– Я оденусь и отправлюсь на поиски выродка. Если копы будут задавать вопросы – меня здесь не было, договорились? – Заметив ее нерешительный взгляд, я добавила: – Если меня посадят и станут допрашивать, я не смогу его выследить. Я хочу найти его логово и вогнать кол ему в задницу.

После этих слов на ее лице не осталось ни тени сомнения.

– Я тебя не видела. – Она посмотрела на стену и «кричала: – Тиа, все чисто! Можешь выходить!

Маленькая потайная дверь в стене, высотой чуть больше метра, открылась. Из проема вынырнуло тонкое личико Тиа.

– Открой дверь и приведи сюда врачей, – скомандовала Индиго. – В кабинет Кейти их не пускай. Ни при каких условиях. Джейн идет искать этого безумца. Так что о ней ни слова. Поняла?

Тиа кивнула с детской непосредственностью и уверенностью. А Индиго, очевидно, вошла во вкус и продолжала отдавать приказы:

– Скажи остальным девочкам, чтобы выходили и шли сюда. Потом открой переднюю дверь, но только копам. – Индиго посмотрела на меня и неожиданно ухмыльнулась. – Тебе лучше одеться, а то полицейские примут за одну из нас.

Я посмотрела вниз, кивнула и подняла руку с зажатым в ней колом в знак прощания. Выбралась из дома, минуя разбитые стекла и лужи запекшейся крови. Заря уже расчертила небо розовыми, пурпурными и золотыми полосами. Я перепрыгнула через стену и направилась к своему дому.

Быстро приняла душ, чтобы смыть запах крови Кейти, и надела подходящую для охоты экипировку: джинсы, кожаную куртку, сапоги, серебряное оружие, кресты, пузырек со святой водой. Перчатки и ошейник с серебряными шипами хорошо сочетаются с кольцами, переплетенными как кольчуга. Еще один набор боеприпасов с кольями и Библию положила в подседельные сумки мотоцикла. Я вошла в дом минут десять назад, а на мне уже был шлем, и «бенелли» висел за спиной на ремне. Ударив по ножному стартеру, завела байк и помчалась вокруг Квартала: мимо передней двери дома Кейти, мимо машин «скорой помощи» с вращающимися и орущими сиренами. Поймала изменяющийся запах безумца, отодвинула наверх забрало шлема – хватит и солнцезащитных очков.

Как он менял свой запах? Если я не сумею различить его среди остальных запахов, принесенных бьющим в лицо ветром, я рискую не найти его снова. Если он способен изменять его полностью, то возможно, что мы уже оказывались совсем рядом, но я не замечала его. Мне не давали покоя два вопроса: почемуи какон меняет запах.

Безумец нападал не только на людей, но ведь все слетевшие с катушек вампиры в каждом из известных мне случаев пили исключительно людскую кровь. Здесь же без вести пропал по крайней мере один вампир – из-за исчезновения этой женщины Кейти рыдала от горя. Потом он пришел за Кейти. Вероятно, были и другие. Или… этот выродок был не таким уж и сумасшедшим? Может, печень ему нужна по состоянию здоровья? В человеческой крови, которой он питался, недоставало нужных ему веществ и ему требовались богатые кровью органы, такие как печень, чтобы чувствовать себя нормально? Вероятно, органы вампиров подходили для этих целей лучше человеческих. Из-за этого он сделался пожирателем печени из легенды? Чушь какая-то. Конечно, нет. В его сложном запахе точно угадывался след вампира. Следовательно, он вампир.

Образ выродка вспыхнул в голове. ПоедаетКейти. Как хищный зверь, вцепившийся в жертву, разрывающий ее внутренности. Верхние и нижние клыки. Пантера молчала, хотя я знала, что она не дремлет. И соглашается со мной. Она сама так ела: сначала печень, сердце, почки, легкие. Сначаланаиболее богатые белком, жиром и минеральными веществами части. Значит, он невампир?

В конце концов я должна была признать, что не знаю, за кем охочусь. Я втянула ноздрями запахи оживающего города, начинавшего утренние дела, спешащего на учебу и работу. Я мчалась за летящим по улицам запахом преследуемого солнцем безумца. Если я не потеряю его, то найду место, где он собирается залечь сегодня. Возможно, его главное логово. И разделаюсь с чертовым отродьем. Заберу вознаграждение. И уеду отсюда подальше.

ГЛАВА 16
Кресты – это оружие?

Запах безумца продолжал меняться, становился насыщеннее. Я вспомнила Лео, когда он прилетел, опаленный солнцем, – запах поджаренного мяса примешался к его обычному аромату перца, миндаля и папируса. С одной стороны, благодаря насыщенному, горячему запаху следить за безумцем стало легче, с другой – труднее. Запахи жареного бекона и колбасы на завтрак наполняли воздух, забивая теплое, мясное зловоние выродка. Человеческим носом мне не слишком хорошо удавалось различать запахи, поэтому я ехала и осторожно дышала ртом. Запах свихнувшегося вампира изменялся и теперь стал похож на запах лакрицы, только нежнее. Скорее, на фундук.

Сладкие ноты душистой зубровки. От этой мысли я замедлила ход, втянула воздух носом и ртом, пытаясь найти его запах и выделить его из смеси городской и речной вони. Зубровка душистая. Одна из наиболее любимых моим народом ритуальных трав. Я вспомнила его окровавленное лицо, увиденное мельком, орлиный подбородок и нос. Да. Цалагийи.Эта мысль вихрем поднялась из глубин моего подсознания. Возможно, он чироки, обращенный вампиром. Вероятно, я преследую существо, похожее на меня.

Я направила мотоцикл к обочине, остановилась, поставила ноги на тротуар для равновесия. Закрыла глаза. Втянула запах, напрягла память и все рецепторы. Зверь внутри насторожился и приготовился, его когти вонзались в мой мозг. Зубровка…

Я опустила забрало шлема. Дала полный газ. За ним.

Запах проникал под шлем и бил в нос, усиливался и сгущался от скорости, пока я неслась по улицам к реке той же дорогой, что и Пантера, преследовавшая его от места убийства проститутки. Тот же самый маршрут. «Жертва»,– прошептала Пантера, представляя звериную тропу через низкий, потрепанный кустарник. Пожиратель печени направлялся домой той же дорогой.

Зверь в моей голове встал на дыбы, когда мы с ревом пронеслись над рекой, мимо затора на «шоссе 90», по Большому Новоорлеанскому мосту. Миссисипи была похожа на громадную спящую змею, грязно-коричневая и спокойная. А потом на середине моста запах выродка исчез. Просто полностью испарился. Движение становилось интенсивнее. Ветер с реки усиливался. Времени, чтобы вновь найти его, оставалось немного.

Будь я в машине, тогда пиши пропало. На мотоцикле с большей маневренностью я перестраивалась из одного ряда в другой, нарушая все правила подряд, продвигалась к дальнему берегу, но запах поймать по-прежнему не могла. Затем какое-то время ушло на поворот, потому что дорога перешла в забитую машинами магистраль Вестбанк. Когда я оказалась здесь в обличье Пантеры, часа пик не было и мне удалось спокойно прокатиться на крыше грузовика.

В поисках запаха я два раза проехала по мосту, обнюхала несколько съездов с главной магистрали и несколько небольших ответвлений. Он мог спрыгнуть с магистрали вниз на землю в любой момент. Или, если уж на то пошло, с моста в реку. Пантера просигнализировала мне образом горного льва с мордой, опущенной к земле.

– Искать запах в воздухе – пустая трата времени, – согласилась я. Подогнала мотоцикл к обочине, заглушила мотор, опустила ноги на землю, подняла забрало шлема и резко сняла очки. Какая досада!

Пантера послала мне еще один образ: на этот раз – куча дерьма. А потом и третий: кора, ободранная с дерева когтями или оленьими рогами. А затем еще один: большая кошка, присев на задние лапы и выпрямив передние, распределяет пахучие выделения параанальных желез на куче листьев и веток.

– Территория. Думаешь, я смогу найти его, если буду охотиться на его территории? В помеченных им местах? Но люди не метят территорию, и вампиры, насколько я знаю, тоже.

Пантера ответила мне картинкой «Девочек Кейти». Никаких вывесок в окнах, неонового света, только номер дома из меди на двери. А я и не обратила особого внимания. Зато у меня возникла идея. Использовать для слежки то, что выродок делает, имеет, и то, чем он является, – метки, которые он может даже и не осознавать в качестве таковых. Попался! Можно будет начать с жилища Эгги Одно Перо и парильни. Закрепив сделанный из колец ошейник и другую защиту, я оказалась в полной боеготовности.

Эгги должна была услышать мотоцикл, медленно ехавший по дороге. Шум мотора в любом случае скрыть не удалось бы. Я ожидала увидеть ее на пороге, но нет.

Позвонила. В доме было тихо, доносилось только мерное жужжание разных бытовых приборов и кондиционера и еще запах бекона. Переплетающийся с тухлым зловонием выродка. Пантера насторожилась. Я почувствовала, как она открыла пасть и обнажила клыки. Безумец прошел мимо дома. Его кожа, наверное, дымилась, если верить запаху жареного мяса. Он опережал рассвет всего лишь на пару секунд. Запах жареного сделал из него вампира. Он оставлял улики тут и там, пытаясь сбить с толку.

Обладая большой скоростью, он двигался быстрее, чем любая из моих жертв. Мне хотелось избежать ненужных формальностей и, не спрашивая разрешения, устремиться за дом вслед за запахом. Горячее рвение переполняло меня, сердце лихорадочно стучало. Выродокблизко. Лес за домом Эгги – не просто охотничьи угодья. Где-то там находится его логово.

Внутри дома раздался звук шагов. Открыв дверь, Эгги отступила назад от неожиданности, выбросив одну руку вперед, как будто хотела отразить удар. Может, ее напугал «бенелли» у меня за спиной. Или выражение моего лица.

– Все в порядке, – успокоила я.

Она перестала пятиться назад и сглотнула, один кулак прижат к сердцу, чтобы вернуть равновесие.

– Что тебе нужно? – спросила она, голос немного дрожал.

«Что тебе нужно?»Вместо «входи».Она держала дверь одной рукой, преграждая мне путь.

Я покачала головой. На вежливые расшаркивания со старейшинами не было времени.

– Вампир-выродок пробежал через ваш двор. Мне нужно… – Я замолчала, понимая, что могу все испортить. Вместо этого я спросила: – Могу лия поохотиться на вашей земле за домом?

Она осмотрела меня и успокоилась, как делали, по моим воспоминаниям, старики: расслабила мышцы лица и плечи, одна рука на двери все еще преграждает мне, другая по-прежнему сомкнута в неплотно сжатый кулак на груди – защитный жест. Воспоминания стали медленно появляться из подсознания, туманные и смутные: старая-престарая женщина с теми же движениями. На мгновение мне показалось, что воспоминание всплыло со всей ясностью, прежде чем растаять, как тонкое облачко дыма. Как давно? Как давно это было реальностью?

Эгги внимательно изучила мое лицо, теперь ее рука дрожала, как будто порхающая с ветки на ветку птица. Я сдерживала нетерпение, стараясь смирить его, сделала глубокий вдох и выдох. Я ждала, пока она рассматривала меня. Казалось, это заняло целую вечность, хотя прошло всего несколько секунд.

В конце концов, удовлетворившись увиденным, она сказала:

– Хорошо. Можешь охотиться. Но сначала с тобой хочет познакомиться моя мать. – Она толкнула дверь и отступила в сторону.

– Я тороплюсь, – пробовала сопротивляться я. Разочарование вырвалось наружу. – Он проходил мимо вашего дома.

– Я знаю. Мама не может спокойно спать с тех пор, гак ты сказала, что он вольготно охотится на нашей земле. Она не спала. Слушала и услышала его. Почувствовала его голод, его злость. Мы ожидали тебя. – Она отошла в сторону.

Кипя от раздражения, но не имея представления, как избежать проволочек, я тяжело вздохнула и подошла к дому. Эгги вытянула руку, преграждая мне путь.

– Пожалуйста, оставь оружие у двери.

Я прикрыла глаза, чтобы она не заметила моей ярости. У меня нетна это времени. Потом я вспомнила. Входить в дом старшего с оружием – значит глубоко оскорбить его, не важно, кому на самом деле планируется нанести удар. Я отрывисто процедила сквозь зубы:

– Извини.

И хотя я торопилась, извинения былиискренними. Я не хотела оскорбить Эгги Одно Перо. Егини Агайвлге И.Но безумец находился так близко…

Сняла с плеча дробовик и поставила его у входа. Если кто-то пройдет мимо и возьмет его, я потеряю очень многоденег. Рядом с ним положила колышки и кинжалы. Все три. Пока я снимала с себя оружие, что-то начало происходить со мной. Движения стали медленнее. Разочарование рассеивалось, как будто вытекая из пор вместе с испариной, покрывавшей все тело в жаркий день, или, может быть, оно намертво прилипло к стали, дереву и серебру и соскользнуло с моих конечностей, стоило мне оставить оружие.

Я сняла плетенный из колец ошейник. Кожаные перчатки. Присев на крыльцо, стянула сапоги. Следовало снять их и в предыдущий раз. Я взглянула на Эгги вверх со своего цементного насеста.

– А кресты – это оружие?

– Как ты думаешь?

– Да.

Сняла их с шеи. Теперь, стоя в одних носках, я поклонилась и терпеливо ждала.

–  Ги йв ха, —сказала она мягко. – Входи.

Я вошла в дом, Эгги закрыла дверь, оставив позади весь мир. Проследовала за ней через маленький дом к крошечной спальне в глубине. Пробивался солнечный свет, яркий от желтых стен. Двуспальная кровать была накрыта стеганым одеялом ручной работы, из сшитых вместе лоскутков разных тканей на нем вырисовывалось дерево с корнями в нижней части и высокими ветвями, тянущимися к подушкам. Комод с зеркалом стоял в углу напротив окон рядом с удобным на вид креслом, в котором, развернувшись на четверть, сидела морщинистая женщина.

Она сгорбилась, заплетенные в косы черные волосы свисали с левого плеча. Никакого намека на седину. Кожа медного оттенка испещрена морщинами, сделавшимися глубже от ветра, солнца и времени. Она повернула голову и, заметив меня в дверном проеме, жестом пригласила войти. Глаза были похожи на яркие черные пуговицы.

–  Ги йв ха, —эхом вторила она дочери. Голос мягкий, с шелестящей модуляцией, какая бывает только у очень пожилых людей, вспомнилось мне. – Ги йв ха. —Она указала на стоящий рядом стул.

Я села и опустила лицо ниже, чтобы ей удобнее было видеть меня.

–  Ли си, —поприветствовала я. – Бабушка.

– Мою мать зовут Эви Цагалили.Ева Чикалили, – Сказала Эгги, стоя у двери.

Я вспомнила историю, рассказанную мне Эгги, о маленьком дрозде чикелили,чей тонкий голосок никто не услышал, когда он предупреждал о пришествии пожирателя печени. – Ли си, —поздоровалась я, снова наклонив голову.

– Красивая девушка. – Она дотронулась до моей щеки холодными пальцами. Провела по нижней линии челюсти. – Нет. Не девушка. Глаза подводят меня. Ты… стара, – подытожила она. Я бросила на нее быстрый взгляд. Как и дочь, старуха видела слишком много. – Очень стара, – повторила она.

Я уставилась на свои руки, крепко сжимающие колени.

– Под твоей кожей скрыто время. Воспоминания недосягаемы.

– В в, —ответила я. «Да» на языке моего народа. Казалось, мои кости обдувает ветром, сковывает льдом снежной бури и морозной зимы из давних воспоминаний: долгих переходов, Переселения, Тропы слез. Я вздрогнула и сплела ноги. Вспоминая. Вот те на! Я была там…

Она убрала руку, и все воспоминания разом исчезли.

– Ты должна пойти к воде, – сказала она, имея в виду целительный обряд чироки с ритуальным погружением под ледяную струю.

– На это нет времени, ли си.

Старуха громко выдохнула, не соглашаясь.

– Когда битва закончится, ты придешь сюда. – В этом заявлении слышался не столько приказ, сколько пророчество. Я снова вздрогнула, тело окаменело от холода. – Мы окурим тебя, и дочь отведет тебя к воде. Память начнет возвращаться к тебе.

–  В в, —ответила я.

– Дочь сказала, что ты воительница. Кровь гонит и одолевает тебя. Ты набрасываешься на врага, как дикая кошка на жертву. – Я подняла глаза и увидела, что она улыбается. Два ряда белых зубов как нитки отборного жемчуга. – Иди. Сражайся с врагом. И возвращайся к нам.

Я вышла из дома, не сказав ни слова Эгги, исчезнувшей из дверного проема в комнате матери. Сидя под солнцем на раскаленном крыльце, натянула сапоги и надела всю амуницию. Пальцы дрожали, холод по-прежнему сковывал тело – холод из воспоминаний о голодных временах. Солнце согревало медленно. Я закрыла глаза и подставила лицо его лучам. Пусть они прикоснутся ко мне, как пальцы старухи. Дала себе мгновение, одно мгновение, чтобы подышать. И вспомнить.