Текст книги "Одержимая"

Автор книги: Фейт Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Он нацепил солнцезащитные очки и направился к двери. И вышел из дома. Я закрыла дверь и привалилась к ней всем телом. Кто бы ни была та женщина, с которой Джо спал этой ночью или этим утром, совсем недавно, кроме него, она спала еще и с выродком. Как она вынесла зловоние гниения? И почему на ней не осталось этого смрада?

ГЛАВА 7
А ты его запусти

Мне нужна была помощь Мол. Я набрала номер ее мобильного телефона. В трубке раздались гудки. Соединившись с голосовой почтой, я оставила лаконичное сообщение: «Это я. Перезвони. И проверь еще раз защиту вокруг дома». Нажав «отбой», я свернулась калачиком на кровати, а телефон положила на соседнюю подушку, зная, что Молли позвонит, когда наконец проверит сообщения.

Как большинство ведьм, Молли была весьма рассеянна. Она даже иногда забывала проверять защиту дома, которая оберегала ее жилище от случайного интереса представителей недавно учрежденного федерального правительственного Отдела контроля за соблюдением психометрических законов, так называемого Псиконтра, который был подразделением Агентства национальной безопасности. Псиофы (офицеры Псиконтра) все еще собирали информацию о жителях Америки, обладающих сверхъестественными способностями. Пока что дети Молли на учете не стояли. Нужно было следить за тем, чтобы магическая энергия не выходила за пределы дома, – только это могло обеспечить безопасность малышей.

Я отчаянно хотела спать. Мои ноги и руки налились свинцом, и я закрыла глаза.

Я проснулась в три часа дня от стука в переднюю дверь. Моя спальня имела г-образную форму, и короткая сторона выходила на передний двор. Выглянув в окно, я увидела припаркованную на улице полицейскую машину и двух человек на своем крыльце: мужчину в униформе и женщину в пиджаке и брюках цвета хаки. Посмотрев на себя в зеркало, я нахмурилась. Выглядела я отвратительно. Ни капли не похожа на иногороднее дарование, наемного профи, с которым Совет заключил контракт на уничтожение выродка. Если это были люди Кейти из полиции Нового Орлеана, то их первое впечатление от меня могло оказаться весьма неприятным. Если же Рик заявил в полицию о том, что я видела упыря, то впечатление будет еще хуже. И я не смыла кровь от мяса с травы на заднем дворе. Тупица. Вот дерьмо!

Один из полицейских постучал снова, уже не так вежливо. Я пошла в холл, отперла замки, открыла дверь и встала в проеме, высоко вытянув руки, одной схватившись за дверь, а другой упираясь в косяк. Широко зевая, я наблюдала за гостями сквозь прищуренные глаза из-за пряди спутанных волос. Мужчина смотрел на мои ноги и полоску живота между шортами и футболкой, оголившуюся во время зевка. Ему было за сорок, и пах он каджунскими специями и лосьоном после бритья. Очень много лосьона. Я наморщила нос. Женщина выглядела моложе. Она была полноватой и носила короткую стрижку. Бейджик на лацкане сообщал, что зовут ее Джоди Ришо. Ага. Это от Кейти. Я прекратила зевать и произнесла раздраженно:

– Да?

Женщина скорчила мне рожу и спросила:

– Джейн Йеллоурок?

– Это я. А вы приятели Кейти из новоорлеанской полиции. Заходите. – Я распахнула пошире дверь и направилась в кухню, нарочно почесывая подмышки. Я не любила копов, но мне очень нравилось над ними издеваться. Совсем как Пантере нравилось поиграть с добычей, перед тем как ее убить. Был в этом какой-то вызов и для кошки, и для мышки. – Сейчас приготовлю чай, – бросила я через плечо. – Кофе с пончиками у меня для вас нет.

– Насколько я понимаю, ты ешь много мяса, – сказала Джоди.

Итак, игра началась. Усмехнувшись, я отбросила волосы с лица.

– Я плотоядное существо. Овощи пусть едят хлюпики. – (Пока я наливала в чайник воду, парочка осматривала кухню.) – Вы разговаривали с моим мясником, как я догадываюсь.

– Да. И еще кое с кем.

– Садитесь, – предложила я.

– Не возражаете, если я погуляю по дому, ноги разомну? – спросил мужчина.

Демонстративно рассмотрев его бейджик, я ответила:

– Нет, офицер Герберт, я возражаю. Садитесь или проваливайте. – Я показала сначала на стул, а потом на дверь.

– А почему вы возражаете? – встряла Джоди. – Вы что-то прячете?

– Да ничего особенного. Просто не вижу, с какой стати я должна позволять ему рыться в моем нижнем белье без ордера на обыск. Принесите ордер, и можете лазить где угодно. Только имейте в виду: хозяйка дома установила повсюду камеры. Трудно заводить секреты, когда тебя снимают двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. – И все чистая правда. Кейт в самом деле установила в доме камеры. Они просто больше не работали. Но этого я копам не сказала. Жизнь становилась намного проще, когда не надо было запоминать настоящие враки. Копы, растерявшись, посмотрели друг на друга. Я практически видела, как они перестраивают свою тактику. Я снова показала на кухонные стулья. – Садитесь.

– Эбёр, – сказал Герберт, садясь на стул, стоявший рядом с тем, на который показала я.

– Что? – Я поставила чайник на плиту и включила горелку.

– Меня так зовут. Нужно говорить «Эбёр». Французское произношение.

Я хотела сказать: «Потрясена до глубины души», но передумала. Не было смысла баламутить воду раньше времени. Я ничего не ответила, только открыла упаковку печенья и подвинула ее к копам. И тогда Джоди задала вопрос:

– Где вы были ночью? – Она не садилась, а стояла у края стола, слегка отодвинувшись назад, откуда могла видеть нас обоих и в то же время держаться в стороне. Интересная позиция.

– В разных местах. – Я встала в угол, которые образовывали кухонные шкафчики, прислонилась к ним спиной и скрестила руки. Столешница доставала мне до бедер. Одну ступню я поставила на шкафчик позади, словно подпирая себя. Я приняла положение исключительно удобное для прыжка, что не было случайностью, Как могло показаться на первый взгляд. – Бродила по улице Дофин перед домом Кейти, затем дошла по Сент-Луис до Ройял-стрит. Потом долго кружила.

– Ночью на Барракс-стрит убили девушку. До нас и мили слухи, что ты, возможно, об этом кое-что знаешь, – сказала Джоди.

Так-так-так. Рик разболтал. Слухи от него?

– Кое-что, – произнесла я с такой интонацией, словно знания мои были чрезвычайно скромные.

– Поделишься с нами?

Вопрос подразумевал угрозу. Если бы я не захотела говорить здесь и сейчас, мы бы отправились в отделение. А там я могла бы проторчать несколько дней в камере предварительного заключения.

Отвечая, я старалась не показывать эмоций:

– Меня наняли выследить выродка-вампира. Я пошла за ним. Но опоздала и не успела остановить. Когда я появилась на месте преступления, он уже выпил кровь И поедал девушку. Он дал деру, и я отправилась за ним.

– Куда он пошел? – спросила Джоди жестким голосом, не сводя пристального взгляда с моего лица.

– Главным образом он передвигался по крышам, а потом пересек реку, и я его потеряла.

– Вы должны были нам позвонить! – рявкнула она.

– У меня мобильный сел. – Теперь это была откровенная ложь, но я не собиралась признаваться, что не могла набрать номер лапой. Не собиралась я также говорить, что в любом случае не стала бы трезвонить в полицию.

– Как ты его нашла? – поинтересовалась Джоди.

Они оба слушали меня с тем напряженным вниманием, которое копы обычно приберегают для насильников детей и серийных маньяков. И убийц полицейских.

– С помощью прямой видимости и маленького колдовского амулета. Он находит вампиров. Единственный в своем роде и чертовски дорогой. – Ложь номер два. Но я не могла позволить себе долго ловить кайф, рассказывая правду.

– Итак, ты его видела. Готова описать парня? – спросил Герберт-Эбер.

– Среднего роста, худой, длинные темные волосы, нос крючком. На улице было темно, а он очень быстрый. Только это я и заметила. Не хватит для работы с художником, – добавила я, чтобы меня не потащили в главное управление новоорлеанской полиции.

– Я хочу взглянуть на ваш амулет.

В спальне зазвонил мой мобильный.

– Извините. – Схватив телефон, я вернулась к двери в кухню, откуда могла наблюдать за своими гостями. На дисплее высветился номер Молли.

– Эй, ведьма!

– Привет, Большая Кошка. Что случилось?

– Хорошее время для звонка. У меня на кухне двое полицейских. Их интересует амулет для слежения, который ты мне дала. Не тот, который для людей, а другой, который обнаруживает обезумевших вампиров.

– Такого амулета не существует.

– А ты его запусти.

Молли засмеялась. Когда заклятие не работало, она делала из черновиков бумажные самолетики и запускала их через комнату, развлекая детей.

– Тебе пришлось работать с кровавым следом?

– Еще каким! – ответила я.

– Дай им трубку.

Я очистила дисплей и передала телефон Джоди. Спасение пришло в последнюю минуту.

Пережевывая печенюшку, я слушала разговор Джоди с Мол. Молли любила копов еще меньше, чем я, так как по местным законам должна была регистрироваться в качестве ведьмы, однако ей, как правило, случалось меть дело с деревенщиной, неотесанными чурбанами. Я встречала нескольких сообразительных полицейских, и пара из них оказалась ничего себе. Другие, однако, были помешаны на своей значимости, сходили с ума от власти или вели себя как грязные самцы-шовинисты. Герберт был придурком. Касательно Джоди я свои выводы пока придерживала.

Женщина-полицейский вернула мне трубку, и я сказала в нее:

– Спасибо, Мол. Перезвоню позже.

– У тебя проблемы там, на юге, в этой парилке? – спросила подруга.

– Дело интересное.

– Ладно, возможно, я приеду навестить тебя раньше, чем мы планировали. Убей выродка, чтобы город стал безопасным. – Она рассмеялась и отключилась. Я нажала «отбой» и положила телефон на столешницу.

– Итак, можно посмотреть на амулет, который выслеживает вампиров? И узнать, как он работает?

– Нет и нет. Опять вопрос ордера. Принесите клочок бумаги, и я все покажу. А до тех пор ничем не могу помочь.

– Почему вы не любите полицейских, мисс Йеллоурок? – возмутился Герберт.

– Я абсолютно нормально отношусь к копам. Но мне нравятся не все полицейские, точно так же, как мне правятся не все работники химчисток, не все дворники или медсестры. Профессия хорошая, только она не всегда привлекает самых лучших. Если бы мы пошли попить пивка или посмотреть кино, я, вероятно, могла бы посчитать тебя чертовски очаровательным, классным парнем. Но сейчас пока что ты меня не слишком впечатлил.

– Она чересчур болтлива, – сказал он Джоди голосом неприятным и жестким.

Пока я говорила, лицо его перекосилось, а теперь и вид у него стал почти таким же злобным.

– Заткнись! – приказала ему Джоди.

Я рассмеялась:

– На самом деле вы хотите выяснить, как я нашла выродка, поскольку вы не смогли этого сделать, и почему Совет вампиров выбрал меня, тогда как денег у них достаточно, чтобы нанять Французский Иностранный легион. А еще вы хотите получить от меня обещание сообщать вам обо всем, что я обнаружу, в том числе интересные подробности или любую информацию о моей работодательнице и ее приятелях из Совета.

Джоди раскрыла рот, а потом закрыла, решив не произносить вслух того, что было у нее на языке. Однако глаза у нее сощурились. Я усмехнулась, глядя на нее. Съела еще одно печенье. В кухне все еще царило молчание, и я его не нарушала. Через несколько минут Джоди спросила:

– Кто ты?

Я не ожидала такого поворота. Одно дело, когда вампиры или колдуны понимали, что я не человек, и совсем другое дело, если узнают люди из правоохранительных органов: копы могут сообщить в Псиконтр. Я стояла неподвижно, в то время как мне хотелось прыгнуть через стол и вцепиться в гостей когтями. Пантера была начеку и прислушивалась. Она предлагала распороть им брюхо, а потом, умирающим, задать пару вопросов. Я осадила ее. Пауза длилась немного дольше, чем нужно, а потом я ответила, приняв серьезный, дружелюбный тон:

– Я лучший охотник на выродков-вампиров на Восточном побережье.

Так кто меня выдал? О том, что я не человек, знали только Кейти, Тролль, Громила и Лео. Я засунула в рот очередное печенье и с набитым ртом, снова демонстрируя свою грубость, невоспитанность и намеренную враждебность, чтобы дать копам иную тему для размышлений и отвлечь их от нюансов моей реакции на их вопросы, продолжила:

– Я не испытываю отвращения к солнечному свету или серебру, люблю чеснок и старые фильмы с Белой Лугоши [1]1
  Бела Лугоши(1882 – 1956) – венгерский актер, один из легендарных исполнителей роли Дракулы.


[Закрыть]и хожу в церковь. Я не умею налагать заклятия, и мои подруги-ведьмы говорят, что к их сословию я не принадлежу. То есть в соответствии с вышеупомянутыми признаками я человек, хотя из-за этого очень часто попадаю в дурную компанию. – Проглотив печенье, я продолжила: – У меня есть лицензия на право деятельности почти во всех юго-восточных штатах, а в остальных я могла бы получить отказ. В моем послужном списке нет ни одного невыполненного задания. Совсем недавно я уничтожила семь из семерых обезумевших членов семьи молодого выродка-вампира. Я профи в уличных боях и фехтовании, хотя разряда не имею, а кроме того, метко стреляю. Все это вы можете найти на моем веб-сайте. Как мне кажется, вам нужна информация, которой там нет. – Подняв брови, я выдала на-гора свою самую наглую усмешку. – Я натуралка. Размер обуви седьмой. Люблю мясо. Ой, постойте, это вы уже знаете. Мне нравится танцевать, а наше словесное буги-вуги наводит меня на мысль о том, что сегодня вечером я пойду попляшу. – Я пожала плечами.

– Ты забыла об одной вещи. – Джоди махнула перед моим носом маленькой черной коробочкой размером примерно с колоду карт. На ней имелась круговая шкала, как у счетчика Гейгера. Стрелка, повернувшись чуть больше чем на пол-оборота, застыла на цифре шестьдесят два. Вид прибора поверг меня в ужас. Что это еще за хрень! Пантера приподняла губы и угрожающе оголила зубы. Улыбнувшись, я съела еще одну печенюшку. – Почему на тебя среагировал мой парадетектор? – спросила Джоди.

Шестьдесят два – это посредине между вампиром в полночь и лунной ведьмой в полнолуние. Довольно значительный показатель! Мне всегда было интересно, какую цифру я увижу. Про парадетекторы, или псиметры, уже много лет назад рассказали на сайте «Policemag.com». Они стоили дорого и, согласно журналу, применялись только теми органами, которые финансировались государством, вроде ФБР, ЦРУ и Псиконтра. Я уж решила, что никогда не увижу прибора, но он попался мне на глаза в старом добром Новом Орлеане. Вот так повезло!

– Я общаюсь с ведьмами, – ответила я безразлично. – Ношу несколько сильнодействующих колдовских амулетов. Молли почистила мою одежду перед тем, как я уехала из Эшвилла. – Я пожала одним плечом и откусила печенье, хотя куски его застряли у меня в горле. – Возьмите какой-нибудь, если хотите. Я не возражаю.

– Мы тут, в Новом Орлеане, не очень-то любим ведьм, – вмешался Герберт.

– Отчего же? Они потрудились на славу, когда укрощали «Катрину», «Риту» и «Ливана», – парировала я.

Физиономию копа перекосило от ненависти и застарелых предрассудков. Ага! Я нашла его больную точку и поняла, зачем его притащили сюда. Пантера учуяла адреналиновые вкрапления в поту Герберта. Да парень был настоящим ведьмоненавистником. И это здорово меня разозлило.

– Не их вина, что одному колдовскому клану не хватило мощи, чтобы укротить такие могучие ураганы, – добавила я, стряхивая крошки с футболки на пол. – Матушка-природа намного сильнее любого племени. Однако они перевели «Катрину» из пятой категории в третью на подходе к берегу. Ты должен признать их заслуги.

Герберт встал и положил одну руку на рукоятку пистолета, а другую на дубинку:

– Ничего я им не должен.

– Ну, тогда ты полный придурок, – сказала я снисходительно. – И помочь тут ничем нельзя.

Он двинулся в обход стола. Я усмехнулась, глядя на него. Пантера чуть не замурлыкала. «Забавно…»Я увидена картинку: Пантера играет с раненым кроликом. Я ухмыльнулась во весь рот, однако осмотрительно осталась стоять в углу. Джоди молчала, внимательно наблюдая за нами. Да, она заняла свою позицию.

– Мы тут, в Орлеане, не любим ведьм, точно так же как и вампиров, – продолжал Герберт, медленно приближаясь ко мне. Он зацепился ногой за стул и оттолкнул его – тот со скрежетом отлетел в сторону. Пантера наблюдала за копом сквозь мои глаза. «Забавно…»Она подобралась. Я осадила ее. – Вампиры убили десятки полицейских и съели, словно они были кусками мяса. А ты работаешь на этих убийц.

Когда он оказался в полуметре от меня, Джоди схватила его за руку и рявкнула:

– Джим, выйди и жди на улице! Пожалуйста.

– Ага, – ответила я, добавляя масла в огонь, не в состоянии сдержаться. – Не знаю, записывают ли камеры, и монтированные в стены, только изображение – или звук тоже. А то можешь появиться на «YouTube» и будешь выглядеть полным дураком, болтая такую чушь. В Новоорлеанском полицейском управлении сочтут это серьезным нарушением политкорректности. Вампиры притягивают сюда множество туристов, а заодно и их денежки. Уверена, никто не захочет связываться с теми, кто приносит городу прибыль.

– Совет вампиров может поцеловать меня в…

– Джим! Выйди вон! Немедленно! Резко повернувшись, он затопал прочь и, выйдя на крыльцо, хлопнул входной дверью. Я засмеялась, одновременно почувствовав себя в некоторой степени виноватой. Хотя Пантера и получила удовольствие, я не одобряла своего поведения. Дразнить закон было глупо и опасно.

– Ты ведь не собираешься нам помогать? – сказала Джоди тихонько, чтобы воображаемые записывающие устройства не смогли уловить ее слова.

– Я собираюсь уничтожить упыря, который убивает ваших копов, проституток и туристов. Вроде как похоже на помощь.

– Ты точно человек? – снова тихо спросила Джоди с неподдельным любопытством в голосе.

– Я уже отвечала на этот вопрос.

– Согласно документам, тебе двадцать девять лет, но ведешь ты себя временами как пятнадцатилетний подросток, а временами – как пятидесятилетняя дама. У тебя манеры хулигана, на тебя реагирует мой парадетектор, то есть ты излучаешь энергию. Ты несешь в себе какую-то силу или вырабатываешь ее. И ты намеренно дерзишь полицейским, в то время как мы могли бы тебе пригодиться.

– Ты привела своего напарника, чтобы проверить мою реакцию на его тупость? – предположила я, однако предположение было похоже на утверждение. Джоди оказала мне любезность и покраснела. Я фыркнула от смеха. – Игра в хорошего и плохого полицейского работает только в кино. У меня есть номер твоего мобильного, Джоди. Я позвоню, если мне понадобится поддержка. Я позвоню, если понадобится информация. И позвоню, если появятся факты, о которых необходимо знать Новоорлеанскому полицейскому управлению.

– Почему ты просто не предложила это с самого начала?

– Почему вы просто не попросили меня об этом с самого начала?

Джоди пристально смотрела на меня, и в ее глазах читалась неуверенность. Я молчала. Она тоже молчала. Пара минут прошла в тишине, затем она тяжело вздохнула и повернулась в сторону двери.

– Извините за то, что отняли у вас время. – Джоди перешла на «вы».

Ничего не говоря, я проводила ее к выходу и заперла дверь. Когда копы отъехали, я пошла в спальню и рухнула на кровать. Как я могла быть такой дурой? Как я могла?

Пантера замурлыкала от удовольствия. «Забавно…»

Мне захотелось, чтобы Молли позвонила. И в ответ на мои мысли тут же прозвучал телефонный сигнал. Я перевернулась, зевнула в потолок и взяла мобильник. На дисплее высветился номер Молли. Я ответила:

– Как ты догадалась? Ты ведь ведьма, а не медиум.

– Это не я, – возразила подруга, – это Энджи. Мы обе на мгновение примолкли. Девочка обладала пугающими способностями. Когда малышка обрела силу, Молли пришла в ужас. Магическая энергия вырвалась из нее вихрем, разрушив трейлер, в котором они в тот момент жили. Когда я приехала, то увидела, что металлическая крыша вскрыта словно консервным ножом. Не понимая, в чем дело, я кинулась внутрь, прямо в эпицентр магии. И произошла трансформация. Большой Эван до смерти напугался: он не знал, кто я такая. Молли умеет хранить секреты.

До сей поры Эван и Молли пытались обуздывать энергию дочери и держать ее под контролем до того времени, когда Энджи подрастет и будет в состоянии сама ею распоряжаться. Выплеск ее магической силы странным образом напоминал то серое место, в которое я попадала при трансформации, ураганом носился по трейлеру, разрушая все на своем пути. Энджи кричала. Это было безумие. Пантера, совершенно не испугавшись, подошла к девочке и свернулась вокруг нее. И замурлыкала. Энджи крепко ухватилась за уши и шкуру Пантеры, не прекращая кричать. У Молли и Эвана появилась возможность остановить кошмар. Мне не надо было сейчас спрашивать, я и так знала, что Молли тоже вспоминает тот день. Нарушив молчание, я попросила:

– Можно с ней поговорить? Детский голосок Энджи произнес:

– Тетя Джейн? Ты уже привезла мне куклу?

Ком подступил у меня к горлу. Так частенько случалось, когда я разговаривала с Энджи. Пантера воспринимала ее как котенка, поэтому обе мои половины любили малышку.

– Еще нет, дорогая. Но скоро привезу.

– Ладно. Я тебя люблю.

Ком в горле чуть не задушил меня.

– Я тоже люблю тебя.

«Котеночек. Детеныш»,– промурлыкала Пантера ласково и сонно. Молли снова взяла трубку, и мы продолжили разговор.

– Итак, ты хочешь приехать ко мне на этот жаркий, душный Глубокий юг?

– Убей выродка, и мы приедем. После шести месяцев колебаний Эван поговаривает о том, чтобы наконец достроить дом. А я не собираюсь оставаться в жилище, открытом всем ветрам, с плотниками и каменщиками, шастающими по комнатам. – Молли имела в виду, что дом будет не защищен во время строительных работ. – До скорого, Большая Кошка, – добавила она. – И прекрати безобразничать с полицейскими. Энджи сказала, ты играла с ними. – Разговор закончился.

Я изрядно перенервничала и вряд ли смогла бы заснуть, поэтому отправилась в дом Кейти. Для девочек час был слишком ранний (они наверняка еще спали), но я волновалась за Тролля. Дверь открыла женщина, которая накануне накрывала стол к ужину, и уставилась на меня поверх своих бифокальных очков.

Затем она махнула рукой, приглашая внутрь, и поковыляла обратно в столовую, шурша длинными черными юбками, а я пошла следом за ней.

– Сюда, – бросила женщина через плечо. – Я как раз заварила чудесный черный «Ассам». Не хотите присоединиться?

«Черный „Ассам”» означал сорт чая.

– Я бы выпила чашечку, – приняла я приглашение совершенно искренне. Я нуждалась в кофеине.

– Сахар? Молоко?

– Сахар, – ответила я, вспоминая чайный шкаф в своем бесплатном доме. Может, эта женщина тоже была составным элементом чайной страсти моей работодательницы? Может, она подавала чай Кейти, когда та жила в этом доме?

– Как мне вас называть? – поинтересовалась я. Ее лицо расплылось в улыбке, когда она ставила на стол чайник, накрытый стеганым чехлом.

– Я Аморетт. Девочки зовут меня Миз Ам. – Она махнула, чтобы я села.

– Спасибо, Миз Ам.

Я устроилась на стуле, на который показала Аморетт, И приняла из ее рук чашку с блюдцем тонкого фарфора и серебряную ложечку. И тканевую салфетку. У меня возникло такое чувство, что Миз Ам все делала по старым добрым правилам, только непонятно было, как она решала проблему со смертельным для вампиров серебром. Может, пользовалась золотыми столовыми приборами?

– Спасибо, – поблагодарила я, прихлебывая чай.

Он оказался мягким, темным, насыщенным и чудесным, о чем я тут же сказала Аморетт. Эта крохотная женщина с костлявыми пальцами, похожая на пикси, устроилась возле меня.

– Я так рада, что тебе понравилось. – Ее глаза весело поблескивали поверх ободка чашки. – В настоящее время некупажированный «Ассам» – мой любимый сорт. Большинство молодых людей предпочитают кофе. – Женщина скорчила гримасу. – Чай недооценивают в современном мире.

– Я пью чай. У меня дома есть неплохой «Ассам» и отличный некупажированный кенийский «Миллма». Я принесу вам немного, если хотите.

– Было бы чудесно. Будьте так добры, – ответила Аморетт.

Она передала мне блюдо, на котором лежали тоненькие бутерброды с огурцом и крекеры с мягким сыром, копченым лососем и чем-то соленым и твердым наверху. Вероятно, каперсами. Я съела пару и согласилась на вторую чашку чая, перед тем как спросить о Тролле, не забыв назвать его настоящим именем.

Миз Ам вздохнула:

– Том жив, выздоравливает. Правда, слаб еще. Спит наверху, дорогуша. Боюсь, он оказался на волосок от смерти. И бедная малышка Кэтрин была бы так потрясена, если бы потеряла его. Понимаете, они вместе уже больше семидесяти лет.

Я чуть чай не расплескала при упоминании бедной малышки Кэтрин и семидесяти лет, но меня спасла одна из девушек, которая вошла в комнату, одетая в ярко-зеленый шелковый халат и пушистые розовые шлепанцы. Это была Тиа, девушка с кожей цвета кофе с молоком, каре-зелеными глазами и кудрявыми светлыми волосами, доставшимися ей от расового смешения предков.

– Доброе утро, Миз Ам. Кофе есть? – спросила она, не раскрыв еще как следует глаз.

Аморетт посмотрела на меня многозначительно. «Видите? Не чай – кофе. Какой стыд!»

– Кофе на кухне.

Спустя мгновение Тиа присоединилась к нам и за считаные мгновения заглотила полкружки обжигающего кофе.

– Ах! Бог мой! Как же я устала! Мне нужен отпуск. – Она широко раскрыла глаза, словно растягивая веки, зевнула и добавила: – Может, в Рио? Может, Карлос возьмет меня?

По тому, как Тиа это сказала, я поняла: она была простодушным существом, несмотря на то что работала на Кейти. Наивной простушкой, поскольку большим умом не блистала. Она взглянула на меня и, видимо, проснулась по-настоящему только теперь.

– Ты наемная убийца вампиров. Не убивай Карлоса, ладно?

– Ммм, – промычала я в ответ, не зная, что сказать.

– Карлос не выродок, – вставила реплику Миз Ам. – Его не за что карать. Ты хорошо провела ночью время, дорогая?

Тиа взяла бутерброд с огурцом.

– Карлос просто мечта. Мистер Лео и мисс Кейти говорят, я скоро могу стать слугой-донором, если им поступит хорошее предложение.

– Предложение? – переспросила я, услышав колючие нотки в своем голосе.

Миз Ам похлопала меня по руке:

– Я объясню. Тиа, – обратилась она к девушке, – забирай свой кофе и бутерброды наверх. Хорошо? Нам с мисс Джейн нужно поговорить наедине.

– О! – Тиа глубокомысленно кивнула, и ее локоны подпрыгнули. – Дела. Понимаю. – Она взяла пригоршню бутербродов и пошла из комнаты. Ее пушистые тапочки заскользили по паркету. Девушка плыла, словно танцовщица. В дверях она повернулась. – Спасибо за то, что не убьешь Карлоса, – сказала она.

Не успела я сформулировать ответ, как она исчезла.

– Предложение? – повторила я. – Рабство отменили много лет тому назад.

Миз Ам кивнула и, подливая мне чаю, объяснила:

– Родители Тиа, кажется, не знали об этом. Они продавали двенадцатилетнюю дочь, посадив ее на багажник своей машины. – Миз Ам кивнула в ответ на мой сдавленный вздох и с суровым выражением морщинистого лица положила мне на тарелку еще один крекер с лососем. – Моя Кейти услышала про… ситуацию девочки и положила этому конец, однако очень поздно: нормально развиваться дальше Тиа не могла. Она была сильно изувечена – в эмоциональном плане. Кейти потратила уйму времени и денег, пытаясь восстановить ее психику и найти надежного покровителя. – Миз Ам подняла на меня взгляд, и ее глаза внезапно прищурились. – Тиа не в состоянии жить одна: чересчур хорошо осведомлена в вопросах секса и к тому же слишком ранима, чтобы можно было взять и просто выпустить ее на городские улицы. В конце концов она превратилась бы в нищую больную бродяжку. Муж может в итоге ее покинуть. А хозяин-вампир будет обеспечивать девушку и оберегать на протяжении всей жизни. Необходима только надлежащая договоренность.

Я понятия не имела, что ей ответить, поэтому съела свой маленький миленький бутербродик в молчании. Посидев еще ради приличия, я поблагодарила Миз Ам за угощение, перепрыгнула через забор и завела мотоцикл: нужно было выветрить из головы вампирскую паутину. Что возразить против логики, которая основывается на прагматизме и сострадании? Только меня от всего этого кинуло в нервную дрожь.

Я прошвырнулась на байке по Кварталу, вынюхивая и выискивая места, которые частенько посещали вампиры, однако свежих следов выродка не обнаружила (или, может, правильнее говорить: вонючих следов выродка), хотя и колесила по своему ночному маршруту. Нашла дорогу до территории, прилегающей к озеру Катауэтч, хотя местечко это было не из приятных: почти одни болота с тучами комаров. Ночью Пантера пришла сюда по бездорожью по следу больного вампира. В конце концов я почувствовала отдаленный запах выродка, решила двигаться на запах и оказалась в тупике, на улице с покрытием из толченых ракушек, посредине пустоты.

Я притормозила, остановила байк и поставила ноги из землю. Мягкий рокот мотора подо мной напоминал урчание большой кошки. Маленький домик построили, вероятно, в пятидесятые годы. Крытое асбестом серое строение площадью приблизительно сто двадцать квадратных метров, с высоким крыльцом, вызвало у меня смутные воспоминания, словно я видела его раньше. Дом выглядел ухоженным: новая крыша; свежевыкрашенная в угольно-черный цвет отделка; садик, который и полуденной жаре благоухал травами.

Вид этого дома разбудил какие-то образы в моей человеческой сущности. Отдаленные воспоминания, события, окутанные завесой дыма, страха и крови. И дробь ритуальных барабанов. Сила Народа. Тсалагии.Чироки, как говорят белые люди. Мурашки побежали у меня по коже. «Тсалагии»было словом на языке чироки. Я вспомнила его.

Позади стояла парильня. Здесь жил старейшина племени. И здесь поблизости рыскал выродок. Слишком близко. Охотился на него? Или на нее? Несмотря на жару, по коже побежали мурашки, я покрылась бусинками пота от надежды и страха.

Не вполне понимая, что собираюсь делать, я выключила двигатель и поставила мотоцикл на подножку. Пристроила шлем на сиденье и пошла по толченым ракушкам, которые захрустели под ногами. В Южной и Семерной Каролине улицы и подъездные пути засыпали гравием, если не было дорожного покрытия, а когда дороги мостили, то подмешивали в асфальт камень. В дельте Камня не очень много, поэтому использовали то, что было, – ракушки. Дурацкие мысли проносились в голове, отвлекая сознание от того факта, что я шла к жилищу старейшины. Я поднялась по ступенькам крыльца, только к теперь заметив кирпичные опоры, на которых стоял дом, возносившие его над уровнем подъема воды при наводнениях. Я нажала на звонок. Внутри раздалось треньканье.

Я стояла на жаре. Ждала. Вся в поту. Мухи и пчелы жужжали вокруг, воздух наполнял отдаленно знакомый аромат шалфея и розмарина. Никто не реагировал на звонок. Глупость какая-то.

Нажав на звонок еще раз, я отвернулась и была поражена, когда дверь открылась. Не знаю, кого я ожидала увидеть, но только не стройную черноволосую женщину, в джинсах и шелковом топе. Она молчала. Просто смотрела на меня. Я задрожала еще сильнее. Время совершило одно из тех потрясающих пируэтов, от которых, кажется, земля уплывает под ногами.