Текст книги "Ничейная земля (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

17

– Ну ладно. И что теперь?

Этот вопрос стучал в головах у всех, но лишь сестра Каридад решилась произнести его вслух.

Пока монахини и послушницы занимались горожанами, пытаясь их успокоить и оказать посильную помощь, в дальнем углу нефа собрались Райли, Джек, мать-настоятельница и Эустакио, принявший на себя роль делегата от своей семьи. Ему даже не пришлось ничего объяснять, за исключением того, что его сына Хавьера отправили в лагерь батальона Линкольна с личным письмом для капитана Шоу – с разъяснениями их плана и просьбой позаботиться о мальчике.

– Там он будет в безопасности? – спросил Эустакио, в тревоге заламывая руки.

– Во всяком случае, в большей безопасности, чем мы здесь, – заверил Джек, хлопая его по плечу. – Капитан Шоу – отличный человек. Ваш сын в хороших руках.

Крестьянин никак не мог поверить, что двое интербригадовцев рисковали жизнью, спасая его и его семью лишь потому, что пообещали ему это прошлой ночью. Он столько раз рассыпался в бесконечных благодарностях, что Райли чуть не начал жалеть о своем поступке.

В церкви помимо девятерых взрослых находилось шестеро детей от четырёх до двенадцати лет; большинство из них спали блаженным сном. Хотя ни один ребенок в столь недобрый час ни разу не заплакал, интербригадовцы подумали, насколько было бы лучше без них.

– А теперь мы выйдем наружу, – ответил Алекс на вопрос монахини.

– Да, но как?

– Через дверь, конечно.

Сестра Каридад грозно скрестила на груди руки.

– Вы что же, шутить изволите?

– Вовсе нет, – ответил Алекс. – Но другого выхода нет. Нам нельзя оставаться здесь, другой двери в церкви нет, на окнах ставни, а значит, ничего не остаётся, как выйти через главный вход.

– Но как мы сможем выйти? – повторил за ней следом Эустакио.

– Вот об этом мы сейчас и думаем, – ответил Алекс, хлопнув Джека по плечу. – Но вы не волнуйтесь, мы найдём выход.

Галисиец удивленно приподнял бровь.

– Правда?

– Конечно, – ответил Райли, прислонившись к колонне. – Прежде всего, нужно разобрать проблему по частям. Для начала стоит решить, чего мы, собственно, хотим, затем – определить, какими возможностями для этого располагаем, и, наконец, понять, как можем использовать эти возможности для преодоления препятствий.

– Я что-то совсем запутался, – перебил его Джек.

– Я тоже, – поддержал его Эустакио.

– Посмотрим... – неожиданно вмешалась сестра Каридад, проявив неподдельный интерес. – Первым делом мы должны решить, чего хотим. Но это как раз нетрудно: мы хотим выбраться из церкви, затем – из Бельчите, после этого – благополучно миновать позиции красных и, наконец, добраться до Сарагосы.

– Причём сделать это так, чтобы нас никто не увидел, – напомнил Джек. – Всего-то навсего.

– Ну что ж, – подвёл итоги Райли. – Теперь надо решить, как использовать то, что у нас имеется.

– У нас есть наши пистолеты и «маузеры» этих двоих, – Джек кивнул в сторону обезоруженных солдат, привязанных к колоннам.

Райли поднял большой палец правой руки.

– Что ещё у нас есть?

– Еще у нас есть форма легионеров, – добавил Эустакио.

Райли загнул ещё один палец.

– А также девятнадцать монашеских ряс, – продолжал галисиец, бросая опасливый взгляд в сторону матери-настоятельницы.

– В ризнице тоже должна найтись парочка облачений, или нет? – вспомнил Эустакио.

– Да уж, надев на себя все это, мы произведём прямо-таки ошеломляющее впечатление, – произнёс Джек то ли в шутку, то ли всерьез. – Они точно в осадок выпадут!

– Не думаю, что это благоразумное решение, – высказал своё мнение Райли.

– А грузовик? – снова вмешалась монахиня. – Я видела его на той стороне площади. На нем мы бы в мгновение ока добрались до Сарагосы.

– Так-то оно так, – неохотно согласился Джек. – Проблема в том, чтобы затолкать в него почти сорок человек, да ещё так, чтобы часовые не увидели и не подняли тревогу, затем выбраться из города, не попав под обстрел, а потом ещё миновать позиции республиканцев, да так, чтобы нас опять-таки не обстреляли, приняв за врагов.

– Ну что ж, – произнёс Алекс, задумчиво почёсывая подбородок. – Насчёт второго и третьего сказать не могу, но что касается первого, то вполне можно попытаться.

– Ты серьёзно?

– Конечно. В конце концов, от грузовика нас отделяют только сержант и четыре солдата.

– Хотите сказать, нам придётся их застрелить, чтобы выбраться отсюда? – гневно спросила сестра Каридад.

– Не совсем.

– Тогда как? – поинтересовался Эустакио.

Райли покосился на сестру Каридад и улыбнулся.

18

Менее чем через час после того, как за ними закрылись двери церкви, они открылись вновь. К этому времени у дверей выстроились парами двадцать монахинь. Склонив головы и в полном молчании, они степенно двигались мелкими шажками.

Однако вместо того, чтобы направиться обратно в монастырь, девушки во главе с сёстрами Каридад, Грасией и Лусией выстроились посреди площади прямо перед сержантом и четырьмя легионерами.

– Вы уже закончили молиться, сестра? – спросил сержант, повернувшись к матери-настоятельнице.

– Да, закончили. Но сегодня особенный день, и нам бы хотелось, чтобы вы составили нам компанию, – ответила она, буравя взглядом солдат, которые, подойдя поближе, с интересом прислушивались к разговору.

Сержант удивленно посмотрел на неё.

– Составить компанию? – растерянно переспросил он. – Но для чего?

– Мы хотим, чтобы вы прослушали гимн святому Бононию, – ответила сестра Каридад, стараясь оставаться серьезной. – Наши сестры-послушницы очень настаивают, чтобы эти красивые молодые люди, ваши солдаты, послушали их пение.

– Они так сказали?

Сержант перевёл взгляд с матери-настоятельницы на хор стоявших позади неё девушек. В сравнении с пожилой безобразной монахиней они казались ещё прелестнее и непорочнее, что особенно подчеркивали их белые покрывала.

– Это невозможно, – заявил он, глядя то на монахиню, то на юных послушниц, неотрывно смотревших на него. – Не положено...

– Да бросьте, сержант, – произнёс у него за спиной один из солдат, лихо поправляя на голове фуражку. – Пусть девочки споют.

– Это... – смущённо произнёс другой. – Пузть поют, зержант, что вам зтоит...

– Молчать! – рявкнул тот, оборачиваясь.

– Ну пожалуйста! – взмолилась одна из послушниц так жалобно, словно это необычайно важно лично для неё. – Только одно песнопение!..

– Зержант, ну что вам зтоит, – настаивал тот же солдат, прижимая руку к сердцу. – Ну что злучится, езли они зпоют эту звою пезенку?

Сержант наконец сдался, раздраженно цокнув языком.

– Ну ладно, – произнёс он, всем своим видом выражая крайнее недовольство. – Только один гимн – а потом убирайтесь в свой монастырь и оставьте нас в покое. Договорились?

Сестра Каридад просияла, как будто услышала самую чудесную новость. Развернувшись, она дала знак послушницам, и они тут же выстроились вокруг легионеров широким полукругом, придерживая свои просторные одеяния так, чтобы между ними не осталось ни малейшего просвета.

Когда все построились, как того требовала мать-настоятельница, хор послушниц затянул первые строфы гимна, словно по мановению дирижёрской палочки:

Истинная любовь – Господь наш Иисус Христос.

Сладчайший наш долг – смирение и милосердие.

Под взглядом Божиим,

Благословляющим страждущих,

Служение Иисусу в его милосердии,

В утешении страждущих на земном пути.

Вся наша жизнь —

Служение любви,

Открывающей путь к вере,

Бог триединый

Навек поселился в наших сердцах,

Цель нашей жизни – любовь к Богу,

Мы ищем его потерянный след,

Чтобы раствориться в любви.

В ответ на наш зов

Его любовь нас бережет.

Когда отзвучала последняя строфа гимна и девушки замолчали, солдаты не смогли удержаться от аплодисментов.

Пользуясь тем, что хор послушниц выстроился так, чтобы скрыть от солдат выход из храма, Райли и Джек незаметно пробрались за спины часовых, пока те, заглядевшись на представление, совсем забыли о своих винтовках.

Они даже не пытались сопротивляться, когда Эустакио и его племянник Адальберто – парнишка не старше восемнадцати лет – заломили им руки и крепко связали. Легионеры по-прежнему хлопали глазами, не понимая, что происходит и откуда среди ангелоподобных послушниц взялись два типа в чёрном, которые явно всё подстроили.

– Уводи всех, – велел Райли Эустакио. – Только тихо. Чтобы ни единого звука!

– А что с теми двумя? – спросил он, вспомнив о связанных солдатах, оставшихся в церкви. – Что с ними будем делать?

– Ничего. Только засунем в рот кляпы и свяжем покрепче.

Крестьянин кивнул и подал знак Адальберто, который деловито обшарил их карманы, обнаружив пачку сигарет, спички, коробку леденцов «Хуанола» и складной нож.

– Бросай все это, и пойдём! – велел ему Эустакио. – Успеешь ещё пограбить, когда подрастешь.

– Мы должны их убить, – заявил парень, с жадностью глядя на лезвие ножа, отобранного у легионера. – Их нельзя оставлять в живых.

– Никто здесь никого не убьёт, – твёрдо ответил Алекс. – Тем более безоружных.

– Безоружных? – переспросил ошарашенный парень. – Они бы расстреляли нас всех не задумываясь, если бы им приказали.

– Я знаю. Но пока они не пролили ни единой капли крови, так что убивать их не за что.

– Они бы это сделали, – ответил юноша, приставив лезвие ножа к шее сержанта и гневно сверкая глазами.

– Я сказал – нет! – повторил Райли и грубо выхватил нож из рук Адальберто. – Помоги лучше своему дяде вывести остальных.

Что-то сердито проворчав сквозь зубы, юноша сунул нож в карман и бросился вслед за дядей, который уже шел к церкви.

Обернувшись, Алекс увидел, что сестра Каридад смотрит на него такими глазами, как будто видит впервые в жизни.

– В чем дело? – спросил он.

– А мы? – ответила монахиня вопросом на вопрос. – Что делать нам?

Райли указал на другую сторону площади.

– Полезайте в грузовик. Джек вас проводит.

Доминиканка бросила оценивающий взгляд в сторону грузовика с затянутым брезентом кузовом.

– Боюсь, мы все туда не влезем, – засомневалась она, оценивая взглядом размер кузова. – Ведь нас – почти сорок.

– Не волнуйтесь, все поместимся, – заверил Алекс. – А сейчас ступайте за Джеком, нельзя терять времени.

– За мной! – приказал монахиням галисиец.

Райли смотрел, как Джек, словно необычайно толстый гамельнский крысолов, уводит их за собой, а потом наклонился к сержанту – тот сидел, уставившись в землю, с написанной на лице ненавистью.

– Пойдём со мной! – сказал Райли, схватил его за плечо, с силой поднял на ноги и чуть ли не волоком протащил за собой несколько метров.

Затем без всяких церемоний толкнул его, заставив сесть на мостовую, после чего достал из кармана грубо нарисованную карту Бельчите, которую несколько часов назад начертил сын Эустакио.

– Я задам тебе несколько вопросов о расположении ваших войск в городе, – объявил Райли, вынимая кляп у него изо рта, – и очень надеюсь, что ты на них ответишь быстро и без выкрутасов. А если будешь артачиться, – добавил он, извлекая из-за пояса охотничий нож, – я тебе кое-что отрежу. Ясно?

– Я ничего тебе не скажу, красная собака! – сплюнул легионер.

Райли сунул нож между ног солдата.

– Или ты мне не веришь? – спросил Райли, прижимая стальное острие к мошонке. – Я сказал тому парню чистую правду, но не всю. Я действительно не собираюсь тебя убивать, но это не значит, что я не могу отрезать тебе яйца. Солдат-евнух – неплохо звучит, правда? Станешь полковой шлюхой.

Сержант бессильно задёргался, пытаясь освободиться от пут и хоть немного отодвинуться от страшного лезвия.

– Сукин сын! – прошипел он сквозь зубы.

– Сам знаю, – согласился Райли. – Но дело в том, что чьим бы сыном я ни был, у меня в руках нож, а твои яйца пока ещё на месте. Но если ты сейчас же не заговоришь, их у тебя не будет.

Легионер бросил взгляд в сторону остальных солдат, засевших за мешками с песком, вне пределов видимости.

– Если не скажешь, о чем тебя просят, то лишишься своего мужского достоинства, причём совершенно напрасно.

– Я ничего тебе не скажу, – повторил сержант. – Красный ублю...

Прежде чем он успел договорить, Райли выхватил из-за пояса пистолет и, схватив его за дуло, треснул рукояткой сержанту по затылку, и тот же рухнул без сознания. Затем Райли рассек его ладонь. Когда из пореза хлынула кровь, Райли смочил в ней лезвие ножа.

– Легко ты отделался, парень, могло быть и хуже, – шепнул он, виновато покачав головой.

После этого он снова заткнул легионеру рот, поднял его на ноги и потащил к остальным солдатам, которые не видели, что произошло, но прекрасно слышали его угрозы.

Райли подошёл к одному из них.

– Итак, я собираюсь задать вам несколько вопросов о расположении войск в городе, – повторил он те же слова, что не так давно говорил сержанту, держа в одной руке карту, а в другой – нож, с лезвия которого все ещё капала кровь. – И я надеюсь, что вы ответите на них быстро и без...

Ему даже не потребовалось заканчивать фразу: солдат уже и сам послушно показал на карте все, что требовалось.

Эустакио и его многочисленная семья уже вышли из церкви, пересекли площадь и теперь забирались в кузов грузовика, где уже сидели монахини. Тем временем Райли загнал четверых солдат обратно в церковь, заставив их тащить бесчувственное тело своего сержанта.

– Ну, что, все на месте? – спросил у Джека вернувшийся Райли, держа в руках пару легионерских рубашек.

– Думаю, что да, но... Что ты сделал с часовыми? – откликнулся Джек, глядя на окровавленную руку Алекса.

– Запер их в ризнице, – ответил тот, протягивая рубашку цвета хаки. – Надевай. Боюсь, она не сойдётся на талии, но в темноте все равно не видно

Джек послушно взял рубашку, но не сводил глаз с руки Алекса.

– А эта кровь? Ты их...

– Потом расскажу, – ответил Райли, открывая дверцу и забираясь в кабину, чтобы сесть за руль. – А сейчас залезай и поехали, пока не явился патруль и не испортил нам всю малину.

– Ну ладно, какие наши дальнейшие планы? – спросил галисиец, усаживаясь рядом.

– Нет у меня никаких планов.

– Нет планов? – растерялся Джек.

– Ну, не то чтобы совсем нет, – поправился Алекс. – Единственный мой план – как можно скорее унести отсюда ноги.

– В таком случае, нам туда... – указал Джек в сторону улицы, ведущей на север.

Райли кивнул.

– Едем медленно, не спеша: пусть думают, что мы свои.

– А если нас все-таки разоблачат?

– Тогда изо всех сил жмём на газ и молим Бога, чтобы улица не была перекрыта.

– Жмём на газ и молим Бога... – поморщившись, повторил галисиец. – Вот как могло случиться, что ты – уже лейтенант, а я – всего лишь сержант?

– Потому что я выше ростом, только и всего.

19

Райли попросил Эустакио сесть вместе с ними в кабину. Пока мотор разогревался, тот устроился между ним и Джеком и принялся объяснять, какой дорогой лучше ехать, чтобы поскорее выбраться из города.

– Нам нужно, – указал он прямо перед собой, – к площади Сан-Сальвадор, оттуда – к воротам Святого Роха, а уж оттуда мы выедем на шоссе, ведущее на Кодо.

Алекс кивнул, включил первую скорость и мягко нажал на педаль газа. «Испано-Сюиз» мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил, сделав круг, медленно двинулся в указанном направлении.

С той минуты, как заработал мотор, хода назад уже не было. Несомненно, любой, кто услышит рокот мотора, непременно задастся вопросом, куда может направляться грузовик в этот предрассветный час. А потому, если они не успеют выбраться из города через пару минут, то не выберутся уже никогда.

Грохоча по булыжной мостовой, грузовик покатился по улице Санта-Ана, настолько узкой, что кузов машины почти касался балконов первых этажей.

– Как же тут узко! – заметил Джек, выглядывая в окно.

– Дальше будет ещё уже, – сообщил Эустакио. – У ворот Святого Роха.

Алекс повернулся к нему.

– Почему же ты не сказал нам раньше? – упрекнул он. – Мы бы поехали другой дорогой.

Крестьянин покачал головой.

– Здесь все улицы такие же узкие, маэстро. Только Главная улица пошире, но она перегорожена баррикадой.

– Прекрасно... – хмыкнул Райли, выглядывая в окно, когда вдруг услышал, как брезент, закрывавший кузов с беглецами, заскрипел по стене ближайшего дома.

Почти со скоростью пешехода грузовик двинулся по узенькой улочке, пока наконец не достиг площади Сан-Сальвадор. И снова на том же самом месте появились двое часовых-марокканцев в красных фесках, только на этот раз они свернули на ту улочку, откуда в столь неурочный час выехал грузовик.

– Марокканцы... – ахнул Джек, не в силах скрыть предательскую дрожь в голосе.

– Да я вижу, – ответил Райли, не выпуская баранки из рук. – Молчите и не двигайтесь. И лучше даже не смотрите в их сторону.

Галисиец кивнул, стиснув зубы, а крестьянин вжался в сиденье.

Оба часовых вскочили на ноги, поняв, что приближающийся грузовик даже не собирается останавливаться. Один из них, с нашивками сержанта, шагнул вперед, стараясь, однако, не оказаться на пути у машины, и, глядя в кабину грузовика, поднял правую руку, приказывая остановиться.

– Боже! – прошептал Эустакио.

Райли не обратил внимания на приказ солдата.

Не снимая ноги с педали газа, он продолжал движение. Поравнявшись с марокканцами, он лишь помахал им рукой и поприветствовал широкой улыбкой, как будто встретил старых товарищей по оружию.

– Стоять! – крикнул сержант, видя, что водитель грузовика и не думает останавливаться. – Пароль!

Райли снова высунул руку в окно – на этот раз для того, чтобы показать свои наручные часы и постучать по ним пальцем. «Я спешу», говорил этот жест.

Разумеется, он не знал пароля, к тому же не мог позволить себе заговорить, чтобы не обнаружить американский акцент, а потому просто состроил гримасу и проехал дальше.

– Стоять! – снова крикнул солдат, когда грузовик Райли проезжал мимо. – Стой или стрелять буду!

В зеркало заднего вида Алекс увидел, как двое солдат вскинули к плечу винтовки и прицелились.

– Вот черт! – выругался он сквозь зубы и затормозил так резко, что в кузове грузовика возникла какая-то возня. Это не укрылось от взгляда часовых.

– Выйти из машина! – приказал командир – тощий марокканец с трёхдневной щетиной и недоверчивыми глазками. – Рука вверх!

Двое часовых стояли напротив дверцы кабины, держа ее под прицелом своих «маузеров».

– Послушай, приятель, – ответил Райли, высовываясь в окно, словно эти слова могли убедить часового. – Ты что, не видишь, я спешу? Генерал приказал мне переправить заключённых...

– Пароль! – потребовал тот.

– Забыл, – ответил Райли, одарив его самой невинной улыбкой.

– Выйти из машина! – повторил часовой, повышая голос. – Быстра!

– Спокойно, дружище, – произнёс Райли, останавливая его примиряющим жестом. – Я сейчас...

В эту минуту из кузова послышался детский плач, и оба солдата немедленно же повернулись в ту сторону.

Райли не стал терять времени даром. Мгновения замешательства оказалось достаточно, чтобы высунуть в окно пистолет, направив его на часовых.

– Бросай оружие! – крикнул он.

Но те явно не собирались этого делать. Они вновь вскинули винтовки и открыли огонь, ругаясь по-арабски.

Ветровое стекло разлетелось на тысячу осколков.

Райли рефлекторно пригнулся, прикрывшись дверцей, но одна пуля влетела в кабину и, отскочив от стенки, рикошетом задела его бедро, содрав длинную полосу кожи.

В двух шагах от него прозвучали два пистолетных выстрела, и Райли понял, что это Джек открыл ответный огонь.

Недолго думая, он распахнул дверцу, взвёл курок своего «кольта» и, не успели караульные опомниться, направил его на солдат.

Скорее почувствовав, чем увидев смутно белеющие силуэты двух марокканцев, он открыл по ним огонь, разрядив весь магазин.

Стрельба продолжалась всего десять секунд, но грохот в этом тесном пространстве ещё долго отдавался в ушах, словно взрывы петард во время празднования Фальяса в Валенсии, после которого целую неделю все чувствуют себя оглохшими.

Но куда хуже, подумал Райли, пока рассеивался дым, не испытывая никаких угрызений совести из-за двух трупов, это что грохот перебудил весь город, вплоть до последнего младенца.

Их шансы благополучно покинуть город резко сократились.

– Ты как? – окликнул его Джек. Голос как будто доносился издалека, словно Джек находился в нескольких километрах.

Райли поднял взгляд и увидел своего друга возле кабины, в его руке все ещё дымился «Токарев».

– Более или менее цел, – ответил он, ощупывая бедро. – Ногу задело, но кажется, рана не слишком серьезная.

– Можешь вести машину?

– Думаю, да, – ответил он, вынимая из кармана платок и вытирая кровь вокруг раны.

– Тогда валим отсюда, – поторопил его Джек, снова забираясь в кабину. – Скоро начнется заварушка.

Райли ничего не ответил. Вместо этого он рывком захлопнул дверцу, включил первую скорость и нажал на педаль газа.

Эустакио, похоже, был в шоке и чуть ли не в обмороке, но у них уже не было времени им заниматься.

– Уберите эти осколки! – все же приказал ему Райли, когда грузовик медленно выезжал с площади.

– Что? – не понял тот.

– Стёкла! – рявкнул Алекс, указывая на разбитое ветровое стекло. – Уберите осколки!

Через секунду крестьянин вышел из ступора и сообразил, чего от него хочет лейтенант батальона Линкольна.

От ветрового стекла осталась лишь кучка острых стеклянных осколков, которые, шатаясь, свисали с резиновой рамы. Если их немедленно не убрать, стекла обрушились бы прямо им на головы.

– Стой! Стой! – раздались крики справа, и тут же защелкали «маузеры», словно невидимый великан захлопал в ладоши.

– Ложись! – крикнул Джек, обернувшись назад. – Ложитесь все!

Все внимание Райли было сосредоточено на том, чтобы не зацепить стену какого-нибудь дома на ведущей из города узенькой улочке. Настолько узкой, что ее скорее следовало назвать переулком, теперь она стала ещё уже, чем в самом начале. Однако это ещё было не самое худшее.

Как и предупреждал человек, который сейчас съёжился рядом с ним, втянув голову в плечи и побледнев от ужаса, в конце улицы замаячила арка, перекинувшаяся между домами – в прошлые века, она вероятно, служила въездными воротами.

– Стой! – крикнул Эустакио. – Мы здесь не проедем!

– Газуй! – крикнул в ответ Джек.

Райли переключился на третью передачу и помчался прямо к арке, изо всех сил нажимая на педаль газа.

На такой скорости он уже не мог вести машину аккуратно, и теперь ее бока стукались о стены, сбивая фонари, решетки или всё то, что хотя бы на сантиметр торчало из стены.

Узкая арка стремительно приближалась и с каждой секундой казалась все уже.

– Газуй! – снова рявкнул Джек, перекрывая оглушительный рёв мотора.

– И так выжимаю все, что могу!

За спиной снова послышались выстрелы, кто-то в кузове вскрикнул.

– Кто-то ранен! – ахнул Эустакио, в тревоге оборачиваясь. – Кто-то из наших!

– Мы все равно не можем ничего сделать, – ответил Джек.

По ту сторону арки показалась группа солдат, они встали на пути, перегородив улицу и направив винтовки на грузовик.

– Зажигай фары! – крикнул Джек.

Но за секунду до этого Райли и сам нащупал кнопку выключателя, и свет мощных фар «Испано-Сюиза» ударил прямо в лицо солдатам, придав им фантасмагорический вид.

Солдаты-националисты дружно открыли огонь, но, ослеплённые светом фар, промахнулись, и пули градом защелкали по радиатору, бортам и крыше кузова.

Джек в ответ выстрелил по ним из своего ТТ, правда, ни в кого не попал, но вынудил разбежаться.

В эту минуту они достигли арки, и передние крылья грузовика заскрежетали по стенам, оставив на камне белые царапины.

– Держитесь крепче! – крикнул Алекс.

Джек уже хотел спросить, почему он об этом предупреждает, но ответом ему послужил резкий толчок, от которого содрогнулся весь грузовик. Из кузова снова послышались стоны и удары.

– Мария! – крикнул Эустакио, вновь обернувшись. – Ты цела?!

Крыша кузова врезалась в верхнюю часть арки; хотя стальные стержни, державшие брезент, прогнулись, грузовик оказался зажат между стенами и теперь изо всех сил пытался прорваться сквозь арку, как раненый зверь из капкана.

Сзади снова послышались выстрелы, из кузова раздались испуганные крики монахинь и горожан, заглушаемые ревом мотора, который, казалось, вот-вот взорвется.

– Газуй, мать твою! – орал Джек. – Газуй!

Райли изо всех сил давил на педаль газа. Машина хоть и не остановилась совсем, но едва ползла, завывая от страшного напряжения.

Мускулы Алекса натянулись, как стальные канаты, пот стекал со лба, глаза изо всех сил вглядывались в темноту поля, чернеющего по ту сторону чертовой каменной арки, сквозь которую им предстояло как-то протиснуться. Сейчас он способен был думать лишь о том, как преодолеть последнее препятствие, но хотя он изо всех сил давил на педаль, секунды, за которые они пролезали сквозь проклятую арку, показались ему вечностью.

Наконец, грузовик застрял намертво, и, как ни давил Райли на газ, машина больше не сдвинулась ни на сантиметр.

И тут с внешней стороны арки, в считанных метрах впереди них, показались несколько солдат-легионеров. Они тут же вскинули винтовки и открыли стрельбу в упор по кабине.

Все трое бросились на пол, и на головы беглецам обрушился очередной град разбитых стёкол.

Они замерли, крепко прижавшись друг к другу.