Текст книги "Ничейная земля (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

20

– Боже, боже... – повторял Эустакио, распластавшись на полу кабины. – Боже мой...

На кабину обрушился новый залп, но на этот раз легионеры целились по фарам. В следующую секунду они оказались в полной темноте.

Райли и Джек воспользовались этой короткой передышкой, чтобы перезарядить пистолеты.

– Эти, впереди, сейчас превратят нас в решето! – воскликнул Джек.

Райли поднял «кольт» и, выругавшись сквозь зубы, крикнул своему другу:

– Прикрой меня!

– Что? Ты же не собираешься...

– Прикрой меня!!! – рявкнул Алекс.

Галисиец послушно начал стрелять в солдат, стараясь беречь патроны. Один, сражённый пулей, с криком завалился на спину, двое других поспешили укрыться за углом.

Пользуясь моментом, Райли поднялся, выбрался через разбитое окно кабины на капот, а оттуда спрыгнул на мощеную улицу. Упав на раненую ногу, он невольно вскрикнул от боли.

Но даже это не заставило его остановиться. Пока Джек продолжал стрелять, Райли обогнул угол, за которым прятались легионеры. Они были настолько ошарашены неожиданным появлением американца, что не успели даже ахнуть, когда он направил на них пистолет и двумя выстрелами в упор сразил наповал.

Позади грузовика послышалась новые выстрелы. Алекс сунул пистолет за пояс, подхватил одну из винтовок убитых солдат и бросился ничком на землю.

Единственное свободное пространство в этом узком туннеле оставалось под грузовиком. Алекс юркнул под машину и увидел, как более десятка смутных теней быстро приближаются к ним по узкой улочке. Он щёлкнул затвором «маузера», перезаряжая оружие, прицелился в ближайшую фигуру и выстрелил.

Солдат вскрикнул и упал.

При виде этого остальные поспешили укрыться за колоннами и балюстрадами домов. Алекс успел ещё несколько раз выстрелить, прежде чем его заметили под грузовиком и открыли по нему огонь.

Град пуль обрушился под грузовик, отбив от булыжной мостовой тучу каменных осколков. Одна пуля пробила правое заднее колесо, отчего грузовик осел набок.

Райли на секунду замер, пытаясь сообразить, как этим воспользоваться.

Он выбрался из-под машины и встал перед кабиной, чтобы его увидел Джек.

– Джек, садись за руль и газуй! – крикнул он.

– Но мы же застряли!

– Я знаю! Все равно жми!

Галисиец сам не знал, почему он послушался. Проворно перебравшись на другую сторону кабины, он снова завёл мотор.

Алекс опять бросился под машину. Заметив, что теперь солдаты целятся в другое заднее колесо, он открыл огонь.

Внезапно задняя часть кузова просела настолько, что оказалась ниже арки, грузовик выскочил, как пробка из бутылки шампанского, которую как следует встряхнули, и рванул вперед со скоростью снаряда.

«Испано-Сюиз» чуть не задел голову Райли, оставшегося лежать на улице.

Отъехав по шоссе метров на пятьдесят от города, грузовик остановился, и из кабины высунулась голова Джека.

– Алекс, залезай в кабину, мать твою! – крикнул он, замахав руками – Чего ты ждёшь?

Алекса не нужно было просить дважды.

Он дополз до угла, выпустил две последние пули из магазина, бросил ставшую бесполезной винтовку и, положившись разом на Бога и дьявола, бросился вслед за грузовиком и ухватился за кузов.

В следующую секунду грузовик, подпрыгивая на ухабах, вновь помчался по проселочной дороге, ведущей в Кодо, удаляясь во тьму от осаждённого города Бельчите, откуда все ещё стреляли им вслед, однако преследовать так и не решились.

В кузове, где тряслись монахини и родственники Эустакио, негде было повернуться. Внутри кузова, покрытого изрешечённым пулями брезентом, царила непроглядная темнота, в которой слышались стоны боли и страха. Грузовик с пробитыми задними колесами швыряло из стороны в сторону, он метался, как необъезженный конь, пытающийся сбросить седока. Просто чудо, что никто не вывалился из кузова.

На миг Райли охватило ужасное чувство, что этот безумный полет обернется катастрофой и лучше бы всем тем людям, что сейчас тряслись в кузове, словно скот, остаться в Бельчите.

– Есть раненые? – спросил он в темноту, уже зная, что ответ окажется неутешительным.

Ответом ему были несколько стонов, за ними последовало гнетущее молчание, не предвещавшее ничего хорошего.

– Сеньор Райли? – наконец послышался знакомый голос. – Это вы?

– Сестра Каридад? – откликнулся он. Кто бы мог подумать, что он будет так рад услышать этот голос!

– Да, это я, – прозвучал из темноты ее голос. – Что случилось? Мы выехали из Бельчите?

Райли кивнул в темноту.

– Да. Мы уже снаружи.

– Хвала Господу! – воскликнула монахиня. – Сестры! Мы выехали из города! – громко крикнула она, и в ответ послышались бесчисленные «Алилуйя!», повторяемые из уст в уста. – Наш Господь Иисус Христос все же защитил нас!

– Ну конечно, Иисус Христос, кто же ещё! – обиженно проворчал Райли. – С вами все в порядке? Есть раненые?

– Не знаю.

– Так выясните, – приказал Алекс.

– А вы? – спросила она, и Райли с удивлением расслышал в ее голосе искреннюю заботу. – Вы не ранены?

– Я ранен в ногу, но вроде ничего серьёзного. Просто царапина.

– Позвольте взглянуть, – потребовала она, взяв его за руку.

– Потом, потом, – ответил он, чувствуя себя крайне неловко. – Сначала займитесь остальными.

С этими словами он с изумлением увидел, что скорость машины медленно снижается, а через несколько минут грузовик и вовсе остановился с лязгом и воем.

– Что за черт? – пробормотал он, откидывая брезент, и одновременно оглянулся и понял, что город остался не более чем в километре позади. Слишком близко.

Стараясь не опираться на раненую ногу, он выбрался из кузова и направился к кабине.

Эустакио первым делом спросил, как там его жена и дочки, а поскольку Алекс не знал, что сказать, тут же выскочил из кабины и бегом бросился назад.

Джек между тем, откинув крышку капота, изучал огромный двигатель, от которого поднималось облако белого дыма.

– Что случилось? – спросил Райли. – Почему стоим?

– Мне тоже хотелось бы это знать. Можешь посветить?

Райли поднялся на бампер, щёлкнул зажигалкой и осветил мотор, от которого воняло горелым маслом.

Стараясь не обжечься, Джек просунул внутрь руку и тщательно ощупал провода, кабели и прочие детали, желая убедиться, что ничего не повреждено.

– Ты что-нибудь понимаешь в двигателях? – спросил Алекс, понаблюдав какое-то время за его усилиями.

– Ни бельмеса, – ответил Джек, поднимая голову. – А ты?

Призвав на помощь все свои скудные познания в автомеханике, они пришли к выводу, что пуля, вероятно, попала в радиатор и мотор перегрелся. Так что пассажирам оставалось лишь выбраться из грузовика и идти пешком до позиций республиканцев.

К счастью, вопреки его опасениям, ранения оказались по большей части легкими. Заднюю часть грузовика закрывал толстый стальной щит, который спас пассажиров от пуль националистов. Большинство раненых пострадали от щепок, отбитых пулями преследователей от бортов кузова, да несколько человек получили ушибы, когда машину трясло на ухабах.

Однако пожилой монахине, сестре Лусии, не повезло: во время бегства она, как и ещё несколько человек, упала на пол и, судя по всему, сломала ногу.

Теперь она, окружённая роем послушниц и остальных монахинь, лежала на земле возле грузовика и жаловалась на свою несчастную судьбу, а остальные наперебой старались ее утешить.

– Боже... Боже мой... – ныла она сквозь стоны.

– Успокойтесь, сестра, – произнесла сестра Каридад, кладя руку ей на лоб. – Все будет хорошо.

– Священника... – стонала она, сжимая крест на шее. – Я хочу исповедаться...

– Не глупите, сестра Лусия, вы вовсе не умираете, – с улыбкой успокоила ее мать-настоятельница и, повернувшись к Райли, заявила: – Мы должны отвезти ее к врачу.

Лейтенант батальона Линкольна посмотрел в сторону республиканских позиций, а затем – в сторону Бельчите. Оценив ситуацию, он пришел к выводу, что они находятся примерно на полдороге от обоих пунктов. Город находился слишком близко, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности, и если кто-то из офицеров отдаст приказ о преследовании, то даже пешком их догонят за считанные минуты.

– Нужно выбраться отсюда как можно скорее, – сказал он. – Придется как-нибудь ее дотащить.

– Ее нельзя тащить, как мешок с картошкой, – воспротивилась сестра Каридад. – Со сломанной ногой, да в ее возрасте... Она же просто умрет от боли.

– Прошу прощения, сестра, но мы забыли прихватить кресло-каталку.

Монахиня сердито нахмурилась.

– Не стоит насмехаться, юноша. Лучше помогите вытащить ее как можно осторожнее.

Райли уже собрался сердито ответить, но тут кто-то резко захлопнул дверцу грузовика, и в его голове тут же родилась идея, как транспортировать покалеченную монахиню.

– А что, если... – пробормотал он, отстраняя сестру Каридад и забираясь в кузов. – Джек, помоги-ка мне!

Он выхватил нож и вырезал большой кусок брезента.

– Поищите несколько крепких палок, – велел он Эустакио и его родственникам, молча наблюдавшим за этой сценой. – Нужно сделать носилки.

Вскоре носилки были готовы. Когда на них уложили сестру Лусию, четверо мужчин покрепче подняли их на плечи, и процессия беглецов с двумя интербригадовцами во главе, покинув грузовик, зашагала в сторону республиканских позиций.

– Светает, – задумчиво произнёс Джек, указывая на бледное свечение на востоке.

– Я вижу.

Галисиец оглянулся. Неровная вереница спасённых, молча бредущих в ночной темноте – женщин, детей, нескольких мужчин и почти двух десятков монахинь в белых одеждах – казалась сонмом потерянных душ, блуждающих во мраке.

– Что-то медленно мы тащимся, – заметил он. – Боюсь, такими темпами рассвет застанет нас в дороге.

– А я боюсь, что он нас уже застал.

Сержант повернулся к Райли.

– Мы не успеем вернуться вовремя, Алекс. Марти все узнает, генерал все узнает, а мы с тобой предстанем перед военным трибуналом.

Райли кивнул.

– Точно.

Джек уже открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле.

– Пожалуй, ты прав, – тяжело вздохнул он, всем своим видом выражая покорность судьбе.

В эту минуту сзади подошёл Эустакио с дочерью на руках.

– Я... – произнёс он, смущённо закашлявшись. – Я вам так благодарен... вам обоим... за то, что вытащили нас из города.

– Не за что, дружище, – ответил Райли. – Мы сами попали в переплёт. Нам оставалось лишь выбираться из этой передряги и сделать это по возможности достойно.

Крестьянин шмыгнул носом.

– Достойно... – повторил он таким тоном, как будто речь шла о какой-то сказке. – Здесь никто не поступает достойно. Даже они, – кивнул он в сторону вереницы бредущих монахинь. – Им было бы наплевать, если бы нас всех расстреляли, поскольку считают нас красными. По большому счёту, они ничем не лучше фашистов.

Джек строго взглянул на него, а затем спросил:

– А если бы анархисты собирались их изнасиловать и убить, ты попытался бы их защитить?

Эустакио виновато отвёл взгляд и опустил голову.

– Долго ещё? – спросил он, когда эхо упрёка стихло в его ушах.

– Трудно сказать, – ответил Райли. – На земле ведь не написано, где именно проходит линия фронта.

– А как же мы тогда узнаем, что ее перешли?

– Вот когда перейдём, тогда и...

И тут Алекс Райли замолчал на полуслове, поскольку с обеих сторон дороги их внезапно окружили безмолвные тени, явившиеся из зарослей, маячивших в нескольких метрах впереди.

– Стой, кто идёт! – приказала одна из теней. – Руки вверх!

– Солдаты Республики! – ответил Райли, тут же остановившись. – Батальон Линкольна!

– Пароль! – потребовал тот же голос с сильным немецким акцентом.

Джек в ответ выкрикнул:

– Перец!

На протяжении нескольких бесконечных секунд часовой медлил с ответом, и в тот самый миг, когда они уже решили, что им не суждено увидеть рассвета, неожиданно произнёс:

– Соль!

Джек и Алекс облегченно вздохнули, но тут им в лицо ударил свет фонаря, который держал в руке солдат.

Того, что произошло дальше, не ожидал никто.

Часовой внезапно заорал во всю глотку:

– Тревога! Это ловушка! Легионеры!

Алекс и Джек невольно оглянулись по сторонам в поисках легионеров.

Они не сразу поняли, что за легионеров приняли их самих.

Они совсем забыли, что все ещё одеты в форменные рубашки солдат из осажденного города.

Райли хотел объясниться, но прежде чем он успел сказать хоть слово, раздался выстрел.

21

– Отставить огонь! – рявкнул Райли так громко, что солдат невольно отшатнулся. – Мы свои, мать вашу! Отставить огонь!

– С нами мирные граждане! – крикнул в свою очередь Джек. – Женщины и дети! Не стрелять, засранцы!

– Назовитесь! – потребовал тот, кто держал фонарь.

– Лейтенант Райли и сержант Алькантара из батальона Линкольна! – прокричал Алекс. – Возвращаемся из разведки!

Часовой, казалось, на миг задумался, припоминая, где мог слышать эти имена.

– А эти все? – недоверчиво спросил он. – Эти откуда?

– Беженцы из Бельчите.

Луч фонаря, скользнув на несколько метров, осветил группу беженцев.

– Но... но ведь половина из них – монахини, – удивленно заметил он.

– Они все – беженцы и находятся под моей защитой, – повторил Алекс и, почувствовав себя несколько увереннее, спросил: – А вы кто такой?

– Старший сержант Штерн. Бригада Тельмана.

– Немец? – спросил Райли.

– Австриец.

Алекс подошёл ближе и встал прямо перед ним, сложив руки за спиной. Часовой оказался молодым человеком с красным значком на лацкане, в кепке наподобие ленинской и в круглых очках, выдающих в нем интеллигента. Наверняка член коммунистической партии.

– Ну что ж, товарищ Штерн, – произнёс Райли, стараясь придать голосу как можно большую властность, – Вам приказано охранять эту дорогу, ведь так?

– Так точно.

– В таком случае, делайте своё дело, а мы отправимся дальше.

Немного растерявшись, сержант оглянулся на семерых солдат, которые благоразумно держались в нескольких метрах позади.

– Простите, товарищ лейтенант, но я не могу пропустить никого из вас, – сказал он, кивнув в сторону толпы беженцев.

– Кто ваш непосредственный командир, сержант?

– Майор Штаймер.

Галисиец наклонился к самому уху Райли.

– Штаймер – правая рука генерала Вальтера, – прошептал он. – Плохо дело.

Алекс кивнул.

– Ну, мы пойдём, – сказал он, бросая беглый взгляд на восток, где уже показались первые лучи восходящего солнца. – У нас мало времени. Я должен лично обо всем доложить майору, – он указал в сторону лагеря.

Штерн преградил ему путь, вскинув винтовку.

– Прошу вас, товарищ лейтенант, – произнёс он, – не создавайте лишних трудностей.

Райли сделал шаг вперёд, оказавшись лицом к лицу с австрийцем.

– Отойдите, Штерн, – процедил он сквозь зубы. – Имейте в виду, я два раза не повторяю.

Сержант явно не собирался отступать. Он сделал шаг назад и направил на Райли оружие.

Его солдаты сделали то же самое, вскинув винтовки к плечу и наставив их на интербригадовцев из батальона Линкольна.

– У меня приказ, – отчеканил австриец.

– Приказ? Что за приказ?

– Задержать вас.

– Но... То есть как? – вмешался Джек. – Никто не знал, что мы здесь пройдём. Ч-черт! – выругался он. – Даже мы сами этого не знали!

Штерн ничего не ответил.

– Чей приказ? – спросил Райли.

Австриец снова отступил на шаг назад, по-прежнему держа его под прицелом, но так и не раскрыл рта.

– Так чей приказ? – снова прорычал Райли.

– Мой пгиказ, – раздался из темноты знакомый голос.

Алекс и Джек застыли, словно их прикололи штыком к дороге. От удивления они не могли вымолвить ни слова и лишь смотрели, как к ним с довольным видом и ликующей улыбкой приближается Андре Марти.

– Так-так-так, – произнёс он, и стал расхаживать перед ними, заложив руки за спину. – Как хогошо, что мы снова встгетились, вы не находите?

Наконец, Джек, успевший немного прийти в себя, решился заговорить.

– Но... как вы узнали?..

Француз лениво отмахнулся.

– О, это было нетгудно. Я был увеген, что вы что-то затеваете, а потому пгиказал часовым пгопустить вас, если вы попытаетесь бежать. После этого я гасставил патгули на всех догогах, чтобы они задегжали вас, как только вы появитесь, в конце концов это и пгоизошло.

– Но... почему? – не унимался галисиец. – Я не понимаю. Если мы и так уже были под арестом!..

– Газумеется, – согласился Марти. – Но – всего лишь за дегзость и нагушение дисциплины. А нынешняя ваша вина несгавнима с той, и я увеген, на этот газ дело не огганичится двумя днями агеста. Я хотел доказать, что вы – пгедатели, и покагать вас так, как вы того заслуживаете. Я хотел... нет, хочу, – поправился он, – чтобы все увидели на вашем пгимеге, какая судьба ждёт пгедателей.

– Он хочет нас расстрелять, – подвел итог Райли.

Марти ничего не ответил, но блеск его глаз красноречиво говорил, что именно это он и намерен сделать.

Потом Марти с видом работорговца, оценивающего живой товар, приблизился к группе горожан, которые наблюдали за ним со все нарастающим страхом.

– Я вижу, вы пгивели с собой целую кучу дгузей... – заметил Марти. – Боже! – воскликнул он при виде монахинь. – Даже ухитгились отыскать в гогоде монахинь! Кого ещё вы оттуда пгитащили? – спросил он, хватая за плечо одного из кузенов Эустакио. – Священника? Секгетагя Фаланги? Генегала легиона?

– Это ни в чем не повинные люди, – безнадёжно повторил Райли. – Беженцы.

Политкомиссар глумливо рассмеялся.

– Невинные? На войне нет невинных людей. Если они оставались в Бельчите и не восстали пготив фашизма, для меня они – те же самые фашисты.

– Здесь нет солдат, – не сдавался Райли. – Только монахини и крестьяне.

– Все они пгедатели, – ответил Марти. – И тгусы.

– Они не...

– Молчать! – заорал он, повернувшись к Алексу. – Вы что же, совсем ничего не понимаете? Мы никогда не выиггаем эту войну, если нагод не восстанет пготив фашистского гнёта! – с этими словами он рванул крестьянина за руку. – Мы же за них воюем! За них! И чем они нам отплатили? Сбежали, словно кгысы! Это вместо того, чтобы восстать! Чтобы сгажаться в окопах плечом к плечу с товагищами пголетагиями! Умегеть за пгавое дело!

– А вы сами, Марти? – спросил Райли. – Когда это вы сражались, сидя в окопах? Что-то я не припомню, чтобы кто-то вас видел с винтовкой в руках.

Старший сержант Штерн и остальные солдаты бригады Тельмана с интересом прислушивались к их перепалке, и это вынудило Марти ответить, хоть и с явной неохотой:

– Товагищ Сталин лично назначил меня политкомиссагом геспубликанской агмии. Это высочайшая честь, и я не впгаве ее оспагивать, как бы ни хотел сгажаться в окопах.

– Понятно... Куда легче стрелять в своих солдат, чем во вражеских. Как, ты говоришь, его прозвали, Джек?

– Мясник Альбасете.

– Точно. И скольких республиканских солдат вы приказали там расстрелять, товарищ комиссар? Тысячу? Две? Три? Или больше?

Даже в тусклом сумеречном свете можно было увидеть, как вспыхнуло лицо француза.

– Отставить тгепаться!.. – прошипел он сквозь зубы, выхватывая пистолет. – Вы! – гавкнул он, обращаясь к солдатам, но указывая при этом на Алекса и Джека. – Газогужить и гасстгелять!

Старший сержант Штерн засомневался.

– Вы не слышали меня, сегжант? – набросился на него Марти.

Австриец нервно сглотнул.

– Товарищ политкомиссар, я считаю, мы должны их не расстреливать, а доставить к генералу, пусть он решает...

Андре Марти в два прыжка оказался возле старшего сержанта и, прежде чем тот успел договорить, со всей силы ударил его пистолетом в висок.

Комиссар так и не выпустил из рук оружия, когда безжизненное тело сержанта рухнуло в пыль, и из-под его головы потек тоненький кровавый ручеёк, тут же впитываясь в пересохшую землю.

Все присутствующие, даже солдаты, с отвращением смотрели на жестокость француза.

– Кто-нибудь ещё желает оспагивать мои пгиказы? – осведомился он, оглядываясь и по-прежнему сжимая в руке пистолет.

Какое-то время солдаты колебались, не желая исполнять бесчеловечный приказ, но в конце концов страх победил. С мрачным видом двое приблизились к Алексу и Джеку, собираясь их обезоружить, а остальные по-прежнему держали их под прицелом «маузеров».

Интербригадовцы переглянулись и одновременно выхватили пистолеты. Джек направил оружие на двоих солдат, а Райли, ко всеобщему изумлению, бросился прямо на политкомиссара. Прежде чем тот успел опомниться, Райли обхватил его одной рукой за шею, а другой приставил дуло пистолета к виску.

Гордыня и уверенность, что он внушает страх всем окружающим, парадоксальным образом привели к тому, что Андре Марти не ожидал подобной наглости. И даже когда его захватили в заложники, не мог осознать, что произошло. Он же Мясник Альбасете! Это он внушает людям страх. Он не мог даже вообразить, что сам стал жертвой. Это невозможно... просто не могло произойти.

– Бросай оружие! – приказал Райли солдатам. – Или я сам его пристрелю!

Ошеломлённые солдаты смотрели, как Марти хрипит, задыхаясь в мертвой хватке Алекса.

– Вы не можете... меня убить... – еле выговорил он, выпучив глаза от страха и недостатка воздуха.

– Вы так считаете? – прошептал Алекс, еле сдерживая гнев. – Вот уж нет! – с этими словами он ещё сильнее сдавил шею Марти, который тут же задёргался в конвульсиях.

– Пгошу вас, – прохрипел он, едва дыша.

Райли слегка ослабил хватку, позволив ему вдохнуть.

– Прикажите им бросить оружие, – повторил он. – Немедленно.

Вконец перепуганный француз жестом велел солдатам выполнить приказ американца.

– Делайте... что он... говогит...

Тем временем, Джек, по-прежнему держа солдат под прицелом, велел им сесть на землю, подложив под себя руки.

– Спокойно, – произнёс он. – Потом скажете, что лишь выполняли приказ комиссара. Так что прошу без глупостей. Вам ясно?

Семеро солдат повиновались без возражений; казалось, они были даже рады, что Марти отплатили его же собственной монетой.

Тогда галисиец подошёл к Райли.

Он взглянул на колонну беженцев, на чьих лицах читался страх и напряженное ожидание своей участи, затем – на политкомиссара, задыхавшегося от паники и недостатка воздуха, и наконец, на восходящее солнце, уже поднимающееся над горизонтом, словно купаясь в крови.

– И что теперь? – спросил он.

– Теперь нам остаётся только ждать.

Хоакин Алькантара смущённо нахмурился.

– Ждать? И чего же?

Алекс кивнул в сторону дороги – туда, где находились республиканские позиции.

– Того, кто приедет, – ответил он.

Вдали показалось облако пыли, предвещая появление автомобиля. Вскоре показалась машина, над ней развевались два флага: один принадлежал Интернациональным бригадам, на другом красовались четыре генеральские звезды.