Текст книги "Ничейная земля (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

8

– Просто не могу поверить... – повторял Мерриман, расхаживая взад-вперед под зеленым навесом, служившим в батальоне Линкольна чем-то вроде штаба, и качая головой.

Перед ним стояли двое, не поднимая глаз от земли, и время от времени виновато вздыхали.

Хемингуэй комкал в руках пропитанный кровью носовой платок. Один рукав у него был порван, разбитые очки сиротливо висели на одной дужке.

У Райли заплыл глаз, а на гимнастерке были оторваны почти все пуговицы.

– Вы хоть понимаете, какой дурной пример подаете? – не унимался майор. – За такое вас следовало бы выгнать вон из лагеря, а вас – посадить под арест!

С этими словами он ткнул пальцем сперва в журналиста, а затем – в лейтенанта.

– Вы не имеете права... – начал Хемингуэй.

– Это я не имею права? – рявкнул Мерриман. – Вышвырнуть вас отсюда? Это мое подразделение, и мне насрать, что вас пригласил сюда генерал Рохо! Да хоть сам президент! Здесь командую я. Вам ясно?

Хемингуэй ничего не ответил, да в этом и не было необходимости.

– Ну а вы... – набросился он на Райли, почти нависая над ним. – Никак не могу поверить, что вы такой дурак! Только сегодня утром я спас вас от ареста, а спустя всего несколько часов вы затеваете драку с этим гребаным Эрнестом Хемингуэем, да ещё и на глазах у всего отряда. У вас есть хоть одна извилина?

– Я должен отвечать на этот вопрос? – спокойно спросил Райли.

– Нет! – снова рявкнул майор. – Не должны! Это риторический вопрос, черт бы вас побрал! И что теперь прикажете с вами делать? Что, скажите на милость?

– Но я...

– Молчать!

– Майор Мерри... – начал Хемингуэй.

– И вы тоже! Заткнитесь оба и убирайтесь с глаз моих долой!

– Как прикажете, – ответил Райли, отдал честь и развернулся кругом.

– Ладно, – пожал плечами Хемингуэй, делая то же самое.

– Стоять! – вновь рявкнул Роберт Мерриман, и оба снова повернулись. – Если хоть кто-нибудь из вас ещё хоть раз посмеет создать мне проблемы... – он снова ткнул в них пальцем, – то, клянусь Богом, я устрою вам такую адскую жизнь, что вы сами будете умолять о расстреле.

Оба снова кивнули и направились к группке неподалеку, с интересом следящей за разносом.

В первых рядах стояли Джек и Геллхорн, обсуждая их печальную участь.

– Что случилось? – бросился к Райли обеспокоенный галисиец.

– Отвали, Джек, – устало отозвался Райли.

Геллхорн рассмеялась, и Хемингуэй посмотрел на нее страдальческим взглядом.

– Как ты могла, Марта? Как ты могла спутаться с этим мужланом? – воскликнул он, презрительным жестом указывая на Райли.

– О чем ты говоришь, Эрнест? – невозмутимо ответила журналистка. – Я имею право быть с тем, кто мне нравится. Кто ты такой, чтобы требовать у меня отчета?

– Как ты можешь так говорить? – воскликнул оскорбленный писатель. – После того, что между нами было?..

Марта Геллхорн демонстративно скрестила на груди руки.

– Между нами? – холодно улыбнулась она. – Помнится, ты не очень-то об этом беспокоился, когда спал с официанткой из отеля «Флорида».

– Это совершенно другое!

– Ну конечно. Тогда я нахлебалась дерьма, а теперь твоя очередь. И что ты чувствуешь, когда тебя унижают?

Возле них между тем собиралось всё больше любопытных; вскоре вокруг столпилась половина лагеря. Драка между двумя знаменитостями – это вам не шутка, такое зрелище увидишь не каждый день!

– Что происходит, Алекс? – шепотом спросил Джек, столь же ошеломленный, как и все остальные.

– Понятия не имею, – тихо ответил тот. – Но такое впечатление, что мисс Геллхорн попросту использовала меня, чтобы отомстить.

Галисиец сочувственно кивнул и ободряюще похлопал его по спине.

– Мне очень жаль, дружище. Не повезло тебе...

Райли повернулся к нему.

– Жаль? – улыбнулся он от уха до уха. – Да о чем ты говоришь? Нет ничего приятнее, чем секс назло кому-то.

К счастью, остаток дня прошел без происшествий – если не считать того, что из Барселоны привезли новые орудия: десяток огромных гаубиц советского производства, калибра сто пятьдесят два миллиметра. Батальону Линкольна предстояло перетащить их на другую сторону холма и обложить мешками с песком. Не было сомнений, что когда эти железные звери начнут плеваться снарядами в сторону позиций националистов, от Бельчите останется лишь тлеющая груда щебня.

Раздевшись до пояса, Райли и Джек помогали солдатам укладывать последние мешки в стенку около метра высотой. Даже капитан Лоу подставил плечо, зная, что ничто так не сплачивает людей, как смертельный бой и тяжелая работа.

– Тебе сказали, когда начнётся артобстрел? – спросил Райли, передавая ему двадцатикилограммовый мешок с землёй.

– Мерриман говорит... – ответил тот, кряхтя от напряжения, – как только прибудет авиация из Валенсии. Может быть, даже сегодня.

Джек и Райли обеспокоенно переглянулись.

– Хотя сегодня, пожалуй, уже поздно, – добавил он, указывая на солнце, которое уже начало клониться к закату. – Вряд ли они вылетят раньше рассвета, а значит, сюда прибудут едва ли к полудню.

– А наступление? – спросил Джек, принимая мешок из рук капитана. – Когда оно ожидается?

– Думаю, дня через два или три, не раньше, – ответил Лоу, поворачиваясь к Алексу, чтобы передать ему очередной мешок.

– В таком случае, – фыркнул Райли, – сегодня никто не двинется с места, ведь так?

Чернокожий капитан внезапно насторожился. Он даже не заметил очередного мешка, который передавал ему Райли, так что цепочка грозила прерваться. Пристально посмотрев на сержанта и лейтенанта, он подозрительно нахмурился.

– Чует мое сердце, что-то вы затеваете.

Джек сделал самое невинное лицо, притворившись, что совершенно не понимает, о чем речь.

– Да вы что?.. Нет, конечно. С чего вы взяли?

– Вот с того и взял, что знаю вас, как облупленных. Уж не собираетесь ли вы ослушаться генеральского приказа?

– Но генерал не отдавал нам никаких приказов, – отчеканил Райли.

Майкл Лоу еще больше помрачнел, поняв, что тот имеет в виду.

– Пойдемте со мной, – приказал он, покидая цепочку. – Оба.

Алекс и Джек послушно последовали за капитаном, пока не отошли достаточно далеко, чтобы их никто не смог услышать. Капитан сверлил их горящим взглядом.

– Могу я узнать, что случилось с вами обоими? – спросил он. – Вы что, хотите, чтобы вас расстреляли?

– Никак нет, товарищ капитан, – ответил Райли.

– Кончай валять дурака, Алекс! – сердито оборвал он. – Так в чем дело? На этой войне уже погибли сотни тысяч невинных людей, и многие из них – от нашей руки. Так почему же вы собираетесь рисковать жизнью, чтобы спасти семью каких-то незнакомцев? Клянусь, я не могу этого понять.

– Они вовсе не незнакомцы, товарищ капитан, – возразил Джек. – Вчера мы дали слово, что поможем им спастись.

– Дали слово? – повторил Лоу, не веря своим ушам. – Вы что же, считаете их благородными кабальеро, которые оценят ваше умение держать слово? На войне нет места подобным сантиментам. Здесь мы все прежде всего солдаты и обязаны выполнять приказы.

– Но это же мирные люди.

– Мирные? – переспросил он. – Да в этом чертовом городе тысячи мирных людей!

– Тех мы не можем спасти, – произнес Райли, глядя в том же направлении. – Но эту семью – можем.

– Но в Бельчите тысячи невинных гражданских, – возразил Лоу, указывая в сторону колокольни, возвышающейся над скопищем черепичных крыш. – Какая разница, одной семьёй больше или меньше?

Райли уставился на него в упор.

– Для них есть разница, и весьма существенная, – ответил он.

Капитан первой роты глубоко вздохнул, приготовившись вразумлять лейтенанта, однако так и не произнес ни слова. Вместо этого он вновь тяжело вздохнул, с жалостью глядя на обоих, как на полных идиотов, а то и психов.

– Вот клянусь, не могу вас понять... – проворчал он. – Каждый день гибнут сотни мирных людей и с той, и с другой стороны. Люди, которым вы хотите помочь, ничем не отличаются от тех, кого вы сами убивали едва ли не каждый день с тех пор, как прибыли в Испанию. А если вас схватят националисты или если это дойдёт до ушей генерала, вас обоих расстреляют.

– Мы постараемся, чтобы этого не случилось, – заверил галисиец.

– Кончай свои шуточки, Джек, – оборвал его Лоу. – Я не в настроении.

– Я и не думал шутить, товарищ капитан.

Лоу прищурился, вглядываясь в лицо сержанта и пытаясь заметить хоть тень улыбки на его губах.

– Я не намерен разбираться, какая вожжа попала вам под хвост, – произнес он минуту спустя, усмехаясь себе под нос. – Вы понимаете, что находитесь непосредственно под моей ответственностью, и случись что, я пойду под трибунал?

– Мы это знаем, – кивнул Райли.

– Однако это вас не останавливает.

Оба лишь покачали головами.

– Вы же понимаете, если вас поймают, мне придется присягнуть перед генералом, что вы ослушались моего приказа, и тогда вам уже ничто не поможет?

– Разумеется.

Усталым жестом Лоу отер пот со лба.

– Козлы вы оба, – бросил он. – После этого он долго молчал, а потом все же добавил: – Ровно в десять я на пять минут задержу смену караула, так что будьте готовы. Это все, что я могу для вас сделать, – смягчился он. – А вы уж постарайтесь вернуться живыми. Хорошо?

– Большое спасибо, Майкл.

– Не благодари раньше времени, Алекс, – мрачно ответил Лоу. – Еще неизвестно, чем дело кончится. Да, кстати, – добавил он серьезно, – имейте в виду: я вам ничего не говорил.

– Чего вы не говорили, капитан? – удивленно поднял брови Джек.

– Отправляйтесь на эту ферму и возвращайтесь скорее, – закончил разговор капитан. – Мне бы не хотелось искать другого лейтенанта и нового сержанта перед самым наступлением.

– Никто даже не заметит нашего отсутствия, капитан. Мы вернемся еще до рассвета.

Лоу недоверчиво кивнул и, сложив руки за спиной, направился прочь, по-прежнему качая головой.

Алекс и Джек молча переглянулись, а капитан присоединился к остальным, чтобы помочь им таскать последние мешки.

– И все-таки мы это сделаем, ведь правда? – спросил Джек скорее у себя самого, чем у Райли.

– Тебе не следует идти, – сказал лейтенант.

– Конечно. Но и ты ведь не должен говорить глупости, однако это не мешает тебе их говорить.

– Я серьёзно. Пойми, вовсе не обязательно идти нам обоим.

– Ты каждый день собираешься спорить об одном и том же? Я иду с тобой – и точка!

Райли повернулся к другу.

– Ты знаешь, что будет, если кто-нибудь распустит язык?

– Никто не распустит, все будут молчать, – ответил Джек. – Ты же сам знаешь это не хуже меня.

– А если нас схватят? Вдруг генерал был прав, и этот фермер – действительно вражеский агент? Что, если сейчас у него в доме засел целый отряд легионеров, который только и ждет, когда мы туда сунемся?

Хоакин Алькантара нахмурился и скрестил на груди руки.

– Скорее уж мы обнаружим там саму Пресвятую деву, – раздраженно бросил он. – Опасность подстерегает нас ежедневно и ежеминутно, но это не мешает нам поступать по совести. Итак, мы пойдем вместе. Ты и я. Договорились?

Райли, конечно, с самого начала понимал, что разговор закончится именно этим, как всегда и бывало, но что поделаешь, если это был для него несколько эгоистичный способ очистить свою совесть? Если бы во время вылазки – или после нее – с галисийцем что-то случилось, он, по крайней мере, мог бы утешаться тем, что постарался его отговорить.

Джек, со своей стороны, тоже понимал, что эти недолгие споры всегда заканчиваются одним и тем же, и несколько подыгрывал другу. Он сам был свидетелем того, что произошло во время сражения при Хараме полгода назад, и прекрасно знал, как терзает его друга неспокойная совесть. И если эти пререкания могли хоть как-то облегчить душу Райли и хоть немного прочистить ему мозги, то Джек был этому только рад.

Галисиец чувствовал, что настойчивость Алекса в его стремлении спасти эту семью во многом объясняется желанием хоть как-то искупить вину. Собственно говоря, именно поэтому, едва оправившись после тяжелого ранения, он вернулся в батальон. Трагедия под Пингарроном и долгие месяцы пребывания в госпитале сильно изменили его характер – дерзкий и заносчивый офицер остался в прошлом, уступив место совсем другому человеку, более рассудительному и осторожному.

Райли положил руку на плечо сержанта и благодарно ему улыбнулся.

– Договорились.

9

Часы показывали без пяти минут десять. Алекс и Джек засели в кустах под покровом темноты, дожидаясь, пока Лоу отвлечёт часового и предоставит им обещанные пять минут, чтобы покинуть лагерь.

Формально, конечно, никто не знал, что они задумали, но в такой большой компании скучающих солдат без слухов никак не обходится, а потому многие провожали их одобрительными молчаливыми кивками.

Алекс вновь взглянул на часы, подставив их под тусклый звездный свет, отражавшийся от металлического браслета.

Джек повернулся к нему.

– Сколько еще ждать? – спросил он.

– Уже вот-вот.

Не успел он произнести эти слова, как справа послышалось шуршание сухой травы под чьими-то шагами, и прямо перед ними из темноты возникла приземистая фигура.

– Эй, Фрэнсис! – окликнул человек. – Ты тут?

В десяти метрах от них из зарослей вынырнула чья-то рука и приветственно помахала.

– Тут я, – послышался шёпот. – Что-то случилось?

– Капитан хочет тебя видеть.

– Прямо сейчас? Я же на посту.

– Я знаю, но мне приказано тебя найти. Я всего лишь посыльный.

Солдат на минуту задумался, перебирая в уме, зачем он мог так срочно понадобиться.

– Хорошо, – ответил он, поднимаясь. – Но если что, ты свидетель, я ушел с поста по приказу. Не хочу, чтобы мне устроили выволочку из-за того, что покинул пост.

– Как скажешь, Фрэнсис. Только пойдем скорее, а то мы тут стоим у всех на виду.

Силуэты обоих солдат быстро растворились в темноте.

– Теперь все зависит от нас, – прошептал Райли.

Они начали медленно двигаться в сторону, противоположную той, где скрылись часовые.

Но в эту минуту за спиной у них раздался чей-то властный голос:

– Встать, именем Геспублики!

Оба интербригадовца застыли – не столько даже потому, что их обнаружили, сколько потому, что никак не ожидали услышать здесь этот голос, звучавший подобно плохо смазанной телеге.

– Кгугом! – снова проскрежетал голос, и в них ударил свет фонаря.

Алекс и Джек безмолвно и безропотно повернулись, подняв руки.

– Так-так-так!.. – произнес чрезвычайно довольный Андре Марти. – И что же мы здесь делаем? Генегал Вальтег сказал, будто не вегит, что вы ослушаетесь пгиказа, но я заметил в ваших глазах огонек неповиновения, лейтенант Гайли. И понял, что вам ничего не стоит пгедать своих товагищей и помочь бежать этим фашистам. Я знал, что вы на это способны.

Политкомиссар держал руку на рукояти пистолета, торчавшего у него из-за пояса, хотя в этом не было никакой необходимости: четверо солдат из генеральской охраны держали их под прицелом девятимиллиметровых пистолет-пулеметов Шмайсера.

– Вы оба агестованы, – самодовольно добавил Марти. – И увегяю, ваша кага послужит для всех угоком.

Их провели через весь лагерь батальона Линкольна, приставив к спине оружие, словно двух мародеров. Комиссар Марти прямо-таки упивался своей властью над американцами, которых всегда считал слишком самонадеянными и мятежными, и теперь этот случай должен был послужить уроком для всех: каждый, кто посмеет посягнуть на его авторитет, понесет заслуженное наказание.

Солдаты повскакивали с мест, чтобы посмотреть, как двух товарищей по оружию ведут под дулом пистолета в сторону палатки Мерримана. Он тут же выскочил наружу, услышав незнакомые голоса, которые становились все громче по мере приближения печальной процессии, возглавляемой Андре Марти.

– Что здесь происходит? – сердито спросил майор у Марти. – По какому праву вы арестовали двоих моих людей?

– Не стоит утгуждаться, товагищ майог, – с убийственной вежливостью ответил француз. – Вы и сами пгекгасно знаете, что пгоисходит.

– Я требую объяснений, – в бешенстве заявил майор, а Райли не мог понять, на кого он больше злится: на комиссара или на него самого. – Вы не имеете права их арестовывать.

Комиссар вызывающе скрестил руки на груди.

– Полагаю, вы пгедпочитаете сделать это сами, товагищ майог? – осведомился он и, подойдя вплотную к бывшему калифорнийскому профессору, угрожающе прошептал ему на ухо: – Или вы хотите, чтобы я пгедставил основания для их агеста, дискгедитиговав вас пегед вашими людьми? – он махнул рукой, указывая на собравшихся вокруг. – Вы, конечно, можете запгетить мне агестовать этих двоих пгедателей, но в таком случае обязаны будете агестовать их лично. Вы меня понимаете?

– Прекрасно понимаю, – тем же тоном ответил Мерриман. – Но если вы думаете, что имеете право врываться в мой лагерь и угрожать мне...

– Я вовсе не уггожаю, – перебил Марти, растягивая губы в злобной усмешке. – Мне это не тгебуется. Мои полномочия выше ваших, и если вы встанете у меня на пути, то нагушите субогдинацию, а товагищ генегал весьма сугово кагает подобные пгоступки. В конце концов, – повернулся он к Алексу и Джеку, – эти двое в любом случае должны быть наказаны.

Мерриман с трудом сдерживал ярость, с презрением глядя на политкомиссара. Заметив, как тот вытягивает вперёд шею, он подумал, с какой легкостью мог бы свернуть эту самую шею одной рукой. При этом он знал – самое большее, что он может сделать, это подать жалобу генералу Вальтеру, и конечно, она ничем не поможет.

Взглянув на Алекса и Джека, он понял по их глазам, что все кончено.

Мерриман по-настоящему удивился, прочитав, как губы Райли беззвучно прошептали: «Мне жаль».

Марти приказал идти дальше, и четверо солдат повели двоих друзей к засохшей оливе в нескольких метрах за чертой лагеря. Там им связали руки и велели сесть на землю, спиной к стволу.

– Ну что ж, надеюсь, вам удобно? – осведомился комиссар, устраиваясь рядом и обнажая в улыбке зубы, блеснувшие в темноте. – Сейчас вам не кажется хогошей идеей бунтовать пготив вышестоящих?

– Шел бы ты знаешь куда... – начал галисиец.

– Джек! – оборвал его Алекс. – Закрой пасть! – Затем, глядя на чернеющий в темноте силуэт Андре Марти, он произнес: – Товарищ комиссар, я признаю себя виновным в неповиновении, или в чем вы там хотите меня обвинить, но сержант Алькантара ни в чем не виновен. Он лишь выполнял мой приказ, и никто не вправе обвинять его в неповиновении. Достаточно посмотреть на него, чтобы понять, этот толстяк неспособен на мятеж.

– Вот дерьмо! – выругался вышеупомянутый. – Но могу я узнать...

– Заткнись, мать твою! – рявкнул Райли.

Марти расхохотался – его, видимо, весьма забавляло это зрелище.

– Не беспокойтесь, лейтенант. Я пгекгасно знаю, что пгедставляет собой сегжант Алькантага; как и вы, он славится своей стгоптивостью. В каком-то смысле даже логично, что вы оба одинаково сквегно кончите, не находите?

– И как же мы кончим? – спросил Джек.

Зубы комиссара снова блеснули в темноте, обнажившись в улыбке.

– А это уже будет зависеть от гешения товагища генегала... Но я увеген, что оно не заставит себя ждать, – Андре Марти вновь хохотнул, как будто тявкнула собака. – А сейчас я оставлю вас под надзогом ваших товагищей из батальона Линкольна, чтобы все могли видеть, к чему пгиводит неповиновение. Завтга утгом я вегнусь, и вы пгедстанете пегед судом товагища генегала.

Француз сделал шаг вперед и присел на корточки перед арестованными.

– Ах да, и еще должен вам сказать, – доверительно произнес он; изо рта у него воняло, как из помойки. – Должен вам сказать, что двое солдат, котогые останутся вас кагаулить, имеют пгаво стгелять, если вы попытаетесь бежать. Так что, – он вновь захихикал, – можете попгобовать.

Пять минут спустя огни машины политкомиссара скрылись за поворотом проселочной дороги, а двое солдат из его личной охраны, как он и обещал, остались караулить Алекса и Джека, по-прежнему сидящих под высохшим деревом со связанными за спиной руками.

– Ну что ж, – вздохнул Джек. – Этого и следовало ожидать.

– Чего – этого?

– Что нас арестуют и устроят выволочку.

– Нет, – возразил Алекс. – Я уверен, что нет.

– Думаешь, нас расстреляют?

Райли покачал головой.

– Не думаю. Скорее всего, разжалуют в рядовые и отправят рыть выгребные ямы до самого конца войны.

– Ну, это ещё не самое скверное, – ответил Джек. – Хотя, честно говоря, я надеялся умереть иной смертью: скажем, бросив гранату под вражеский танк или закрыв грудью амбразуру.

Райли повернулся к другу.

– Ты это серьёзно? – спросил он.

Галисиец закашлялся и сглотнул.

– Разумеется, нет. Сказать по правде, я предпочел бы умереть в постели между ног прекрасной женщины, но боюсь, для этого несколько поздновато: я уже больше года ни с кем не трахался.

– То-то я гляжу, ты как-то странно на меня смотришь, – заметил Райли.

Джек оглядел его с головы до ног.

– Нет, ты не мой тип, – произнес он наконец. – Как ты думаешь, кто мог настучать Марти? Кто-то ведь ему донес?

Райли пожал плечами, хотя в темноте этот жест трудно было разглядеть.

– Может быть, и никто, – ответил он. – Этот Марти, конечно, скользкий тип, но не дурак. Вполне возможно, он и сам предвидел, что мы ослушаемся приказа.

– Честно говоря, я грешил на Хемингуэя. Ты отбил у него девушку, и ему это очень не понравилось.

Райли на миг задумался, но тут же отмел эту мысль.

– Нет, не думаю. Не тот человек. Такой скорее полезет бить морду или вызовет на дуэль, но не станет действовать исподтишка.

– Я бы не был так в этом уверен.

– Ты так говоришь, потому что совсем его не знаешь.

Сержант шмыгнул носом, после чего ответил:

– Нет, Алекс. Я так говорю, потому что как раз сейчас он идет сюда – и я не сомневаюсь, именно для того, чтобы позлорадствовать.

Подняв голову, Райли отчетливо разглядел в свете костров внушительную фигуру знаменитого журналиста, который спокойно приближался к ним, как будто совершал обычную вечернюю прогулку.