Текст книги "Ничейная земля (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

14

– Я ничего вам не скажу, – повторила мать-настоятельница, скрестив на груди руки. – Делайте со мной что хотите, но я не намерена вам помогать.

– Можно подумать, кому-то захочется с тобой что-то делать! – буркнул Джек. – Ишь, размечталась, старая ведьма!

– Уймись, Джек, – бросил Райли. – Все равно это не поможет. – Затем он повернулся к монахине. – Я лишь прошу показать нам, как незаметно проникнуть в церковь. После этого мы уйдём.

Галисиец многозначительно откашлялся и выглянул в окно.

– Мы же вам сказали, – продолжал уговаривать ее Райли. – Поверьте, мы не собираемся причинять вам неприятностей, сестра Каридад, нам лишь нужно найти этих людей и вывести их из города до рассвета.

– Я вам ничего не скажу, – надменно повторила монахиня.

Райли многозначительно посмотрел на сержанта, и тот чуть заметно кивнул.

– Ну что ж, – произнёс Райли и, резко дёрнув за шнур, сорвал штору. – Джек, заткни-ка ей рот!

Галисиец вытащил из кармана грязный платок и завязал монахине рот.

– Как вы сме... – это было последнее, что она успела выговорить.

Райли тут же заломил ей руки за спинку стула, на котором она сидела, и связал их шнуром от сорванной с окна шторы, пока Джек устраивал складывал на полу кучу из бумаги, Библии в красивом переплёте из бараньей кожи и тяжеленного фолианта, посвящённого житию святого Доминика Гусманского.

Монахиня наблюдала за их действиями с нарастающей тревогой.

– Ф-фто вы дефаете? – промычала она сквозь повязку.

Когда посреди комнаты образовалась изрядная куча бумаг и дерева, Райли выхватил зажигалку, поднёс ее к самому лицу доминиканки и щелчком высек огонь.

– Ну что ж, вы не хотели помогать нам по-хорошему, – спокойно произнёс он, – значит, будет по-плохому. Я предам огню все это здание вместе с вами и вашими сёстрами, а пока солдаты будут гасить пожар, мы с моим другом воспользуемся суматохой, чтобы освободить заключённых, – объявил он с циничной улыбкой на устах. – Ну, что вы на это скажете?

– Г-г-г-г!

– Ах да, ничего не скажете, у вас же рот завязан... – Он повернулся к Джеку. – Очень жаль, что она отказывалась говорить, пока у неё была возможность, не находишь?

– Даже если она и хочет что-то сказать – перебьется, – подыграл ему Джек. – Подумаешь, одной пиявкой в мире будет меньше.

– Не стоит, Джек, – театральным жестом прервал его Алекс. – Мы должны уважительно обращаться с несчастной, она ведь вот-вот переселится в иной мир.

– Г-г-г!

Райли взял листок бумаги, поджег его зажигалкой и бросил его на кучу бумаги.

– Сейчас вы отправитесь прямиком в ад, сестра Каридад, – произнёс он ледяным тоном, направляясь к двери. – И если увидите тамошнего владыку, передайте ему, что я хорошо сделал свою работу.

– Г-г-г! Г-г-г!

Лейтенант открыл дверь и вышел, размашисто перекрестившись, Джек последовал за ним, закрыв за собой дверь с глухим стуком.

Бумага в комнате занялась, как и обложки книг, повалил густой черный дым.

– Г-г-г-г! Г-г-г-г! Г-г-г-г!

Дверь снова открылась, и в неё просунулось лицо Райли.

– Вы что-то сказали?

Монахиня уже чувствовала а лице жар от костра.

– Г-г-г-г! Г-г-г-г-г! Г-г-г-г!

– Ни слова не могу понять, – сказал Джек, тоже просовываясь в дверь. – Ничего не разберёшь сквозь кляп.

– И что будем делать? Оставим ее тут?

– Г-г-г-г! Г-г-г-г! Г-г-г-г!

– Как скажешь, Алекс, – пожал плечами Джек. – Ты здесь командуешь.

Райли сделал вид, будто на пару секунд задумался, и эти секунды показались монахине вечностью.

– Ну ладно, – устало вздохнул он. – Я вижу, наша подруга хочет что-то сказать.

Пошарив руками у затылка монахини, он снял повязку.

– Да! Да! – закашлялась она. – Я вам помогу! Только погасите огонь!

Райли чуть посторонился, и Джек выплеснул на костер полный кувшин воды, обнаружившийся на приставном столике. От огня остались дымящиеся угольки.

– Ну хорошо, – сказал Алекс, развязывая ей руки. – Как мы можем незамеченными войти в церковь, а потом выйти из неё?

Женщина отчаянно заморгала: глаза у неё слезились от дыма.

– Никак не можете, – ответила она.

– Что, опять начинается? – спросил Джек, теряя терпение.

– Это правда. У церкви святого Мартина Турского только один вход, парадный. – Она вновь закашлялась. – Клянусь вам, – сказала она и перекрестилась.

Интербригадовцы молча переглянулись: похоже, монахиня не лгала.

– Черт! – выругался Джек, прислонившись к закрытому окну. – А ведь мы так близко...

– Нужно найти способ, – сказал Алекс, – Всегда можно что-то придумать.

– И что ты предлагаешь? Вход только один, и его охраняют солдаты. Чтобы пройти мимо них, нужно быть невидимками.

– Было бы неплохо, – поморщился Райли. – А вообще, можно... можно...

– Можно что? – спросил Джек спустя несколько секунд, желая услышать окончание фразы.

Но Райли уже не слышал. Он неотрывно смотрел на мать-настоятельницу, ерзавшую под пристальным взглядом карих глаз лейтенанта.

– Что вы так смотрите? – спросила наконец монахиня.

– Что с тобой, Алекс? – встревожился Джек.

Райли потребовалась долгая минута, чтобы вернуться из раздумий, но вместо ответа он неожиданно спросил у монахини:

– Сколько сестёр в монастыре?

Сестра Каридад растерянно заморгала.

– Что?

– Я спрашиваю, сколько монахинь в монастыре?

– Но почему... Почему вы об этом спрашиваете?

– Так сколько?

– Девятнадцать, не считая меня.

Райли кивнул, затем улыбнулся и пробормотал:

– Ну что ж, вполне достаточно.

– Достаточно? – переспросил Джек. – Но для чего?

По лицу Алекса расплылась широкая улыбка, в уголках рта собрались морщинки.

– Чтобы стать невидимыми, дружище, – ответил он, хлопнув Джека по плечу. – Чтобы стать невидимыми.

– Ты, видно, спятил!

Именно так Джек прокомментировал идею друга, когда Райли закончил излагать свой план спасения.

– Может произойти что угодно... Нет, ничего не выйдет.

– И что же произойдет?

– Мать твою! Для начала – не стоит считать караульных слепыми или полными идиотами.

– Во-первых, ночь достаточно темна, а во-вторых, вряд ли монахини вызовут у них подозрения.

Джек собрался уже возразить, но вдруг понял, что Алекс опровергнет любое его возражение, сколь бы резонно оно ни звучало. В конце концов, решил он, лучший план они все равно не придумают.

– Ладно... – сдался он. – И как поступим?

– Прежде всего, разбудим остальных сестер, объясним им, что происходит, и велим побыстрее одеться. Об этом позаботится сестра Каридад.

Монахиня, уже стоявшая напротив стола, поправляла одежду, стряхивая с белой рясы серые хлопья пепла.

– Нет, – ответила она, не поднимая головы.

– Простите, не понял?

– Я сказала – нет, – повторила она, глядя ему прямо в глаза.

Райли сделал шаг вперёд и встал прямо против монахини; в его глазах загорелся дьявольский огонёк.

– Не испытывайте мое терпение, сестра Каридад.

– Я вам помогу, – заявила мать-настоятельница. – Если вы поможете нам.

– В смысле? – переспросил Джек, решив, что ослышался.

– Вы хотите вывести из Бельчите этих ваших друзей до того, как красные пойдут в наступление, так?

Райли не стал отвечать на этот явно риторический вопрос, стараясь понять, куда клонит доминиканка.

– Так вот, – произнесла она, сложив руки на груди и с вызовом глядя на двоих мужчин. – Я вам помогу, но за это вы поможете нам.

– Поможем вам? – спросил огорошенный Джек. – И чем же именно?

– Поможете покинуть Бельчите. Пересечь линию фронта, пройти мимо позиций республиканской армии и добраться до безопасного места.

15

– Вы сами не знаете, что говорите, – сказал Райли.

– Я видела ваши войска, окружившие город, -ответила монахиня. – Если не случится чуда, – добавила она дрожащим голосом, – Бельчите будет разрушен.

– Нет, если они сдадутся.

– Вы же сами прекрасно знаете, что этого не случится, – возразила доминиканка. – Иначе вы бы не рисковали жизнью, пытаясь вытащить из церкви ваших красных друзей. Или я не права?

– Они нам не друзья, – подчеркнул Джек. – И вовсе не красные, насколько нам известно. По правде сказать, мы и сами не знаем, кто они.

Монахиня в недоумении нахмурилась.

– Но тогда... Тогда почему вы...

В ответ Джек лишь пожал плечами.

– А какая разница?

Монахиня прищурилась, силясь понять, насколько тот искренен.

– Вы понимаете, насколько опасно то, о чем вы просите, сестра Каридад? – спросил Алекс. – Если нас схватят, то расстреляют всех.

– Вас и тех, других, без сомнения, – ответила она. – Что же касается нас, то мы всегда можем заявить, что нас заставили. В конце концов, – добавила она, комично-невинным жестом прикасаясь к маленькому деревянному распятию на шее, – мы всего лишь бедные беспомощные сестры.

Райли покачал головой.

– В любом случае, – обреченно произнес он, глядя на сержанта, – какая разница, восемь человек или восемьдесят? Так или иначе, у нас нет выбора.

– Но как мы все это провернем? – не унимался галисиец. – Незаметно войти в церковь, незаметно забрать оттуда пятнадцать или двадцать человек и так же незаметно вывести их из города – уже само по себе невозможная задача. А если мы еще и потащим с собой целую богадельню старых кляч в белом, – продолжал он, глядя на мать-настоятельницу, – то можно гарантировать – нас совершенно точно расстреляют.

– Знаю, знаю, Джек. Но я что-нибудь придумаю. Сейчас наша задача – проникнуть в церковь, а для этого нам нужны они.

– А что будет с нами? – нахмурился сержант. – Ты серьёзно?

– Кончай вздыхать и давай шевелись! У нас и так осталось, – Алекс взглянул на часы и обеспокоенно поднял голову, – меньше пяти часов, чтобы всё завершить и вернуться в лагерь, прежде чем кто-нибудь заметит наше отсутствие.

Доминиканка вышла из кабинета и обошла один за другим шесть келий, разбудила монахинь и приказала им немедленно одеться и спуститься в часовню.

Затем все трое проследовали в часовню, которая соединялась с монастырем внутренним переходом. Часовня оказалась намного больше, чем они ожидали, ее украшали витражи и картины с изображением страстей Христовых.

В ожидании монахинь Райли сел на скамейку в первом ряду, напротив алтаря, и с мимолетной грустью подумал о том, что эти произведения искусства, как и многое другое в стране, будут уничтожены всего через несколько дней или даже часов. Война уничтожала не только живых людей, но и память о давно умерших.

Спустя несколько минут появились первые монахини – маленькая группа из трех человек. Несмело перешептываясь, они застыли посреди часовни с широко открытыми глазами, увидев рядом с матерью-настоятельницей двух мужчин в черном, глядящих на них с таким же удивлением.

– Но это же... это... – еле выговорил изумленный Джек.

– Послушницы, – пояснила сестра Каридад. – Эта обитель – семинария для послушниц, а вовсе не богадельня для старых кляч в белом, как вы решили.

Несмотря на то, что все они были одеты в мешковатые рясы и укутаны до самых бровей в апостольники и покрывала, которые у послушниц были не черными, а белыми, Джека поразила красота будущих монахинь. Многие девушки невольно зарделись при виде двоих мужчин, что сделало их в глазах сержанта еще привлекательнее.

– Очевидно, я умер и попал на небо, – пробормотал он, не сводя с них глаз. – Теперь я понимаю, почему столько парней хотят стать священниками.

– Не кощунствуйте, – гневно нахмурилась монахиня.

– Простите его, – вступился Райли. – У бедняги уже несколько месяцев не было... короче, вы понимаете, о чем я.

– Ну и пусть потерпит ещё один день, – отрезала она. – Потому что если он хоть пальцем тронет кого-нибудь из моих девочек... – с этими словами она ткнула пальцем в грудь Джека. – Вы меня поняли?

– Да понял я, понял, – ответил Джек, по-прежнему глядя на девушек, как ребенок смотрит на коробку конфет. – Никого не трогать – даже пальцем.

Шествие послушниц замыкали три монахини – на сей раз самые настоящие. Как объяснила сестра Каридад, они обучали и наставляли послушниц во время их пребывания в семинарии.

Когда все расселись на скамьях часовни и мать-настоятельница удостоверилась, что все в сборе, она поднялась на амвон и, представив Алекса и Джека, наскоро объяснила, не вдаваясь в подробности, как и почему они мужчины оказались этой ночью в обители и какие последствия это может иметь для всех.

Первой реакцией монахинь было недоуменное молчание, затем послышался глухой ропот, нарастающий, словно подземный гул перед землетрясением. Кто-то изумленно охнул, а большинству казалось, что они все ещё спят и видят кошмарный сон.

– Минуточку! – вмешался Райли, он встал и поднял руки, призывая к вниманию. – Я так понимаю, что вы все ещё сомневаетесь, но вопросы следует задавать нам, а не друг другу.

Одна из монахинь, почти такая же старая и безобразная, как сестра Каридад, с грозным видом встала и повернулась к настоятельнице.

– Значит, вы считаете, что мы должны уйти отсюда по приказу этого проклятого красного?

– Нет, сестра Грасиа, – категорически заявила та. – Потому что так говорю я.

– Но почему? Почему вы их слушаете? – кивнула монахиня в сторону интербригадовцев. – Они же враги! Неужели вы не понимаете?

– Сестра Грасиа, я все прекрасно понимаю. И делаю это ради общего блага, в том числе и вашего.

– Здесь был мой дом на протяжении двадцати лет, – не сдавалась та. – Это был наш общий дом, мать-настоятельница. Мы не можем просто так его бросить, потеряв все, что создали.

Тогда заговорил Райли:

– Я все понимаю, сестра. Понимаю, как это для вас тяжело... для вас всех. Но завтра утром прилетят республиканские самолеты и начнут бомбить город, и тогда уже никто не сможет уйти.

– Но это же монастырь! – все ещё не верила она. – С какой стати они собираются бомбить монастырь?

– Они будут бомбить все, – невесело пояснил Алекс. – Дома, церкви, монастыри. – В Бельчите нет безопасного места.

– Здесь прочные стены, – заметила другая монахиня, которую представили как сестру Лусию. – А кроме того, мы можем укрыться в подвале и переждать, пока все кончится. У нас достаточно воды и пищи.

Райли покачал головой.

– Стены вас не спасут. Даже если само здание и выстоит после бомбежки, в чем я сомневаюсь, потом сюда двинутся танки, и двадцать пять тысяч республиканских солдат пойдут на штурм города, и тогда, – он смущенно почесал затылок, – может случиться что угодно.

– Что вы имеете в виду? – спросила одна из послушниц, от силы лет восемнадцати, сидевшая в первом ряду.

Лейтенант бросил на мать-настоятельницу умоляющий взгляд, надеясь, что та придёт ему на помощь, но она, видимо, была рада переложить на Райли тяжкую обязанность объяснить все самому.

– Видите ли, они... – замялся он, подыскивая слова. – Среди них есть очень плохие люди, у которых в руках оказались винтовки, а вы... вы все слишком...

– Слишком – что?

– Слишком молоды и красивы. И они... – Алекс окинул взглядом все эти невинные лица и не смог договорить.

Сестра Каридад нетерпеливо шагнула вперед и громким ясным голосом произнесла:

– Если красные сюда ворвутся, нас всех убьют... Или ещё хуже...

Суровая речь сестры Каридад развеяла последние сомнения послушниц и остальных монахинь, и те со вздохами сожаления отправились в свои кельи, чтобы собрать те немногие вещи, которые могли взять с собой.

Не прошло и десяти минут, как все до последней послушницы уже стояли перед главным входом, готовые в точности следовать распоряжениям матери-настоятельницы, словно солдаты – приказам генерала.

Джек и Райли переглянулись. Очевидно, послушницы так же горячо любили свою настоятельницу, как любили своего командира ребята из батальона Линкольна.

– Успокойтесь, – произнесла она с умиротворяющим жестом. – Доверьтесь Богу, и он защитит вас. Не бойтесь.

Увидев у входа в часовню чашу со святой водой, интербригадовцы не упустили случая умыться и вымыть руки.

За спиной у них тут послышался возмущенный голос:

– Для вас что, нет ничего святого?

Уперев руки в боки, на них возмущённо смотрела сестра Грасиа.

– Но должны же мы как-то смыть ваксу! – ответил Райли, продолжая тщательно оттирать руки. – Кстати, у вас случайно не найдётся кусочка мыла?

– Но ведь это же святая вода!

– Да что вы говорите! – воскликнул Джек, вновь окуная голову в чашу и весело отфыркиваясь. – Теперь понятно, почему я весь огнем горю!

Он улыбнулся, и капли святой воды потекли по его щекам.

Сестра вспыхнула от гнева. Казалось, она вот-вот взорвется.

– Да вы просто... просто...

– Вы принесли то, о чем мы просили? – сухо оборвал ее Райли.

Монахиня лишь молча открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, пытаясь найти слова, чтобы высказать свое негодование; но, видимо, это негодование было столь велико, что в лексиконе монахини просто не нашлось подходящих слов, которые бы не осквернили стен Божьей обители, а потому она лишь молча указала на груду одежды на скамье. Затем она вернулась к остальным доминиканкам.

– Как думаешь, она сильно разозлилась? – спросил Джек, смывая с лица последние следы ваксы.

– Кто ее знает? – пожал плечами Алекс. – У этих монашек такие угрюмые рожи, что не поймёшь, когда они действительно сердятся.

Закончив мыться, двое друзей облачились в рясы, принесённые сестрой Грасией, и предстали перед матерью-настоятельницей.

Послушницы нервно захихикали, и даже сестра Каридад изо всех сил поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Стоявшие перед ними Алекс и Джек в доминиканских рясах – причём одному из них ряса оказалась слишком коротка, а другому тесна – казались похожими на двух бородатых и крайне уродливых женщин, при виде которых у монахини чуть не случился сердечный приступ.

– Сестра Райли и сестра Алькантара, к вашим услугам, – дурачась произнёс сержант и отдал честь.

– Пресвятая Матерь Божия... – только и смогла вымолвить она, перекрестившись. – Да простит меня Господь за это святотатство...

– Вы не поможете мне надеть это покрывало? – как ни в чем не бывало обратился Райли к монахине. – А то у меня все время уши торчат.

– Эта ряса меня определённо полнит, – заметил Джек, обхватывая себя за талию. – А чёрной рясы у вас случайно нет? В чёрном я бы казался стройнее.

Схватившись за голову, сестра Лусия покачивала ею из стороны в сторону.

– Ну и что толку? – проворчала она, указывая на них. – За километр видно, что это мужчины! У них даже бороды!

– Точно, – поддержала ее сестра Грасиа. – К тому же из-под рясы у вас сапоги выглядывают, – сказала она, посмотрев на Алекса. – А вы, – повернулась она к Джеку, – глядя на вас, можно подумать, что вы слопали весь наш запас провизии.

– У нас нет времени бриться, – возразил Алекс. – А эти одеяния – самые большие из тех, что вы принесли. Будем надеяться, что в темноте часовые нас не разглядят, к тому же наверняка они будут пялиться на послушниц, а не на нас двоих.

– Поймите же, – настаивала доминиканка, качая головой, – вы слишком бросаетесь в глаза. А если нас разоблачат, то к стенке поставят всех.

Райли стоически пожал плечами.

– В таком случае, – коснулся он деревянного распятия, теперь висящего у него на шее, – надеюсь, ваш Господь протянет нам руку помощи.

16

Сгорбившись, как древние старухи, прячась в самой середине компактного строя монахинь, напоминающем фалангу, Райли и Джек шли с опущенными головами, скрытые под рясами и покрывалами и надеясь, что на тёмной улице никто их не разглядит и не заподозрит неладного.

Степенным шагом они перешли через площадь, преодолев несколько десятков метров, отделявших их от церкви святого Мартина Турского, возле которой несли караул солдаты.

Едва монашеская процессия вступила на площадь, путь преградили несколько легионеров. Райли в панике выпрямился – посмотреть, что происходит, и увидел немного растерянные лица солдат. Они явно не ожидали, что кто-то выйдет на улицу в этот предрассветный час.

– Стой! – приказал сержант взвода, поднял руку и огромными шагами направился в сторону процессии. – Кто идёт?

– А вы что же, не видите, молодой человек? – спросила мать-настоятельница у легионера – и правда совсем молодого, вряд ли старше двадцати лет.

Этот ответ весьма озадачил сержанта, явно не привыкшего, чтобы монахини разговаривали с ним в таком тоне.

– Куда? – потребовал он отчета, стараясь придать голосу побольше властности.

Сестра Каридад указала в сторону церкви впереди.

– В церковь, – ответила она тем же тоном. – Куда ж еще?

– Нельзя, – ответил сержант, вставая на пути у доминиканки. – Разве вы не знаете, что в городе комендантский час? До шести часов утра никто не имеет права находиться на улице.

– Но мы же не кто-нибудь, – возразила она, обернувшись и подавая знак остальным. – Мы должны пройти в храм, чтобы отслужить заутреню.

– В такой час?

– Заутреня служится очень рано, молодой человек, – пояснила монахиня. – Потому она так и называется.

– Раньше вы так не делали.

– Возможно. Но сегодня особенный день, – ответила она, подойдя поближе. – Сегодня мы празднуем день святого Бонония Лукедийского.

Как и следовало ожидать, сержанта это не впечатлило.

– Да хоть святого Витта! – бросил он. – Никто не имеет права шастать по улицам в комендантский час.

– Допустим, – согласилась сестра Каридад. – Но когда мы войдём в церковь, то уже не будем на улице.

– Не пойдёте вы ни в какую церковь, – стоял на своём часовой. – Возвращайтесь к себе в монастырь и молитесь там.

Мать-настоятельница медленно покачала головой.

– Я вижу, вы не поняли, – произнесла она. – Статуя святого Бонония находится в церкви, а не в монастыре. Поэтому мы должны молиться именно там.

– Так или иначе, вы не можете войти туда, сестра. У меня приказ: никого не пускать.

– А я вам повторяю: мы – не кто-нибудь, – настаивала монахиня, продвигаясь в сторону дверей храма и пытаясь оттеснить с дороги сержанта.

Тот решительно ухватил ее за руку повыше локтя.

– Я же вам сказал: туда нельзя.

– А я говорю – можно, – гнула своё монахиня. – А кроме того, вчера сам комендант Тральеро дал нам разрешение отслужить там мессу.

Упоминание имени алькальда и коменданта сделало своё дело.

– К-комендант? – выговорил часовой.

– Да, комендант, – ответила монахиня, мотнув головой вниз по улице. – А если вы сомневаетесь, можете пойти и разбудить его, чтобы лично удостовериться.

Легионер впервые заколебался.

– Ну, что же вы встали? – сказала сестра Каридад. – Идите и спросите, если не верите. Вряд ли ему понравится, когда его разбудят посреди ночи только из-за того, что несколько монахинь отправились помолиться в церковь.

Сержант, явно рассерженный бесцеремонностью монахини, с отвращением фыркнул.

– Ну хорошо, – согласился, отступая в сторону. – Проходите.

Не теряя ни секунды, мать-настоятельница подала знак остальным сёстрам и послушницам, и все быстрым шагом направились к церкви.

Когда Райли и Джек проходили мимо сержанта, тот опасливо косился в сторону грозной настоятельницы, а потому не обратил внимания на двух доминиканок странного вида, из которых одна была слишком высокой, а другая – слишком толстой. Хоть они и старались затеряться среди других послушниц, будь на дворе день, им никого не удалось бы обмануть.

Интербригадовцы держались рядом друг с другом. Миновав легионера, они молча переглянулись и облегченно вздохнули. Похоже, им удалось обмануть солдата, и теперь от дверей храма их отделяло лишь несколько метров.

Но тут за спиной вновь послышался резкий оклик солдата:

– Стоять! Руки вверх!

От приказа молодого сержанта у Райли дрогнуло сердце: как раз в эту минуту он проходил мимо, и ему показалось, что их разоблачили.

Не поднимая головы и не оборачиваясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он просунул руку под подол рясы и нащупал рукоять заткнутого за пояс пистолета.

– Приготовься, – шепнул он Джеку. – Ты задержишь сержанта, а займусь остальными. Если застанем их врасплох...

– Тсс! Погоди!.. – прошептал галисиец.

Алекс умолк, прислушиваясь, как легионер говорит сестре Каридад:

– Я не могу пропустить вас в церковь одних.

Он сунул в рот два пальца и свистнул. К ним тут же подбежали еще два часовых.

– Но как же... – запротестовала монахиня.

Сержант поднял руку, приказывая ей молчать.

– Двое моих людей пойдут с вами на мессу, – недобро улыбнулся он. – Пусть комендант и дал вам разрешение молиться в неурочный час, но никто не говорил, что вы можете войти туда одни.

Двое солдат открыли дверь храма, запертую, как оказалось, снаружи, и встали по обеим сторонам от входа, пока монахини входили внутрь.

Когда все оказались внутри, двое легионеров вошли следом за ними и снова заперли дверь тяжёлым железным ключом длиной в ладонь.

Внутри церкви царила полная тьма, пока мать-настоятельница не зажгла один из светильников, и тёплый желтый свет распространился по нефу, высветив цилиндрические колонны, алтарь из белого мрамора и ряды деревянных скамей, занимавших почти все пространство, оставляя свободным лишь проход в центре. В этом тусклом свете Райли разглядел тёмные силуэты людей, лежавших в проходе на полу, они тут же зашевелились и стали перешептываться.

– Они здесь, – шепнул Джек ему на ухо.

Райли кивнул в ответ и осторожно оглянулся, убдившись, что оба легионера остались стоять у дверей, в десяти метрах от них.

– Нужно что-то сделать с теми двоими, – шепнул Джек, кивнув в сторону часовых.

– Сейчас нельзя, – ответил Алекс. – Если мы подойдём слишком близко, они увидят наши лица.

Хоакин Алькантара на миг задумался, после чего заявил:

– Тогда пусть они подойдут сюда. А тут уж ты не зевай!

Недолго думая, он упал на пол, изображая дамский обморок, и остался лежать неподвижно, приоткрыв рот, как будто ударился головой о каменные плиты пола.

Райли в притворном ужасе вытаращил глаза и бросился поднимать своего друга, не зная, оценят ли солдаты спектакль: их почти полностью заслоняли от часовых столпившиеся вокруг послушницы.

– Позови сюда солдат, – велел Райли ближайшей из них. – Скажи, что вам нужна помощь.

Девушка растерянно поглядела на лейтенанта из батальона Линкольна, не вполне понимая, чего от неё хотят, пока Алекс не повторил, на сей раз он подмигнул послушнице, заставив ее покраснеть.

– Помогите! – воскликнула она, взмахнув руками. – Сеньоры, наша сестра упала в обморок, помогите ее поднять!

Солдаты недоверчиво переглянулись, настороженные этим странным происшествием, но оба тоже были молоды, а когда красивая девушка просит о помощи, ей трудно отказать, даже если эта девушка одета в рясу.

Раздумья их длились не больше двух секунд; забросив винтовки за спину, они направились к стайке послушниц.

– Черт, ну и корова! – растерянно присвистнул один.

– Да тут грузовик нужен, чтобы ее с места сдвинуть, – поддержал второй.

Первый солдат наклонился и потянул «послушницу» за руку, пытаясь поднять.

– С вами все в порядке, сестра? – спросил он.

И тут же застыл на месте, увидев прямо перед собой толстую бородатую физиономию Джека, чьи грозно нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего.

– Кого это ты назвал коровой? – спросил он.

Легионер отшатнулся, как от змеи, внезапно выползшей из-под камня, но, едва он потянулся к винтовке, как Джек с быстротой молнии ткнул ему в грудь пистолетом ТТ.

Второй солдат от растерянности застыл, пока не увидел оружие в руках мнимой монахини. Тогда он, отступив на шаг, потянулся к винтовке, но тут вдруг ощутил прикосновение холодной стали к своему затылку. И тут же за его спиной послышался голос Райли.

– Как гласит народная мудрость, – пояснил он, взводя курок «кольта», – в своём доме и стены помогают.