Текст книги "Пленительная невинность"
Автор книги: Ферн Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 10
Ройалл сидела в своей комнате в «Королевстве Бразилии», обдумывая, как ей дальше вести себя с бароном. В отчаянии от того, что ее попытки вернуть детей в их семьи на «Регало Вердад» не привели к успеху, она решила отыскать что-нибудь, что дало бы ей возможность торговаться и заставило бы барона призадуматься.
Открыв саквояж с бумагами отца, она изучала их, ища документы, дающие право на владение «Королевством Бразилии». Там были фразы, которых она не поняла, просматривая их раньше, и Ройалл решила отнести документы отцу Жуану в надежде, что он сможет помочь разобраться в них. Было бы неразумно просить растолковать их барона или его адвоката. Они просто высмеют ее и посоветуют не забивать свою хорошенькую головку тем, чем не следует. Нет, только отец Жуан сможет ответить на ее вопросы.
Когда она складывала бумаги обратно в саквояж, ее рука наткнулась на книгу в твердом переплете – дневник отца. Это ее немного приободрило, и она открыла дневник. В тот же миг Ройалл подумала о мистере Моррисоне, адвокате, который написал отцу и информировал его о… о чем? Что именно рассказал мистер Моррисон отцу, что заставило его порвать отношения с бароном? Определенно, дело было не только в игнорировании «Закона о свободном праве» принцессы Изабель. Нет, там был намек на нечто такое, чего Ричард Хардинг не мог простить. Ее взгляд остановился на словах «жестоко избил раба до смерти».
Ройалл почувствовала, как неприятная дрожь пробежала по ее спине. За этими сверкающими серо-стальными глазами скрывался убийца!
Она осторожно положила дневник на место и спрятала саквояж на дно комода. Надо пойти на кухню и поговорить с Еленой. Возможно, экономка знает, где она сможет найти мистера Моррисона.
Кухня была темной и прохладной, скрытой в глубине дома от палящих лучей солнца. Елена в этот момент давала указания поварихе-индианке и проверяла содержимое кладовой, составляя список покупок. Заметив Ройалл, она подняла голову и посмотрела на пришелицу с надменной враждебностью.
– Елена, я бы хотела поговорить с тобой. Надеюсь, у тебя найдется свободная минутка? Мне нужно получить ответы на некоторые вопросы. Сейчас же, Елена!
Елена отложила ручку и подошла к ней. Ройалл смягчила тон, как бы извиняясь за холодность, с которой начала разговор.
– Да, сеньора Бэннер, чем могу помочь вам?
– Вчера вечером я вспомнила, как отец упоминал о своем старом знакомом, некоем мистере Моррисоне. Я подумала, что, возможно, тебе известно, где я могу найти его. Насколько я поняла, он был адвокатом и теперь уже отошел от дел.
– Возможно, я смогу помочь вам, сеньора, – сказала Елена, и в ее черных глазах вспыхнуло любопытство.
Ройалл доставило некоторое удовольствие почувствовать, что равнодушие Елены можно чем-то смягчить.
– Сеньор Моррисон был адвокатом семьи Ньюсамов, когда еще был жив отец барона. Он был частым гостем в «Королевстве Бразилии», когда у барона была резиденция в старом большом доме. После смерти старика и после того, как сгорел настоящий большой дом, я с ним не виделась. Барон не желает принимать сеньора Моррисона; у него была ссора с этим джентльменом вскоре после смерти отца. Уверяю вас, сеньора: барону не понравится, если он узнает, что вы ищете сеньора Моррисона.
В последних словах Елены звучало явное предостережение.
– Мне нет дела до того, понравится это барону или нет, Елена. Он не имеет права указывать мне, с кем я могу или не могу видеться. А теперь ответь на мой вопрос, Елена: ты знаешь, где я могу найти мистера Моррисона?
Взгляд Елены стал настороженным, и она снизила голос почти до шепота.
– Вы найдете сеньора Моррисона в его городском доме в Манаусе, на Венгар де Сольтеро, авеню Холостяков. Это большой дом с каменными львами у подножия лестницы.
– Спасибо, Елена. Пожалуйста, вели оседлать мою лошадь: я еду на прогулку.
* * *
Ройалл пришпорила лошадь. Нужно самой убедиться, в каких условиях живут индейцы и негры. Себастьян не произнес этих слов вслух, и тем не менее она знала, что он имел в виду, «Посмотри и сравни. Посмотри, откуда берутся средства на твое безбедное существование». Ну что ж, она посмотрит, и посмотрит немедленно!
Ройалл так была поглощена своими мыслями, что не заметила Джейми, пока он не подъехал к ней спереди и не напугал ее. Юноша быстро натянул поводья и засмеялся.
– Я дам тебе пенни, если скажешь, о чем ты думаешь, – сказал он.
Ройалл улыбнулась.
– О своем костюме для бала.
Лицо юноши засветилось при упоминании бала.
– Что ты наденешь, Ройалл? – спросил он умоляющим тоном.
Ройалл погрозила пальцем.
– Подожди и увидишь, Джейми Ньюсам, – поддразнила она. – Скажи, а Елене известно, что ты катаешься? Ты же знаешь, что отец запретил.
– Я взрослый человек и буду делать то, что пожелаю. Я не намерен никого слушать!
Раздражение исказило его черты. Затем он заговорщически улыбнулся.
– Скажи, куда ты едешь?
– Я собираюсь посмотреть рабочий поселок. Ты не хочешь поехать со мной?
Она решила не придавать значения тому, что он ослушался своего отца. Джейми, казалось, был шокирован.
– А отец знает, куда ты поехала? – взволнованно спросил он.
– Нет, Джейми. Не думаю, что мне требуется разрешение на осмотр земли, которая наполовину моя, – ответила она.
Джейми смотрел на нее и не находил слов. Он нервно потер большой и средний пальцы друг о друга.
– Это уже недалеко отсюда.
Приблизившись к маленькой деревушке, Ройалл услышала голоса. Она выпрямилась в седле, вглядываясь вдаль.
Когда они подъехали ближе, Ройалл сначала даже не поверила своим глазам. Никогда еще не видела она такой нищеты. Внезапно их заметили, в деревне воцарилась полная тишина. Дети, мужчины и женщины – все в лохмотьях – стояли молча; их лица были покрыты болячками. Люди сбились в кучу, глядя полными ненависти глазами на приближающихся всадников. Враждебность была направлена на Джейми, в этом Ройалл была уверена. У мужчин на лицах читалась безысходность, женщины молчали, их дети хныкали от голода. Молодой леди стало не по себе от подобного зрелища. Санитарные условия были ужасными, от вони слезились глаза. Силы небесные! Негры, живущие отдельно от индейцев, находились в тех же условиях. Единственным отличием было то, что они выглядели больными, очень больными. Ее внимание привлек холмик земли позади убогих хижин. Ройалл моментально поняла, что это такое. Могила! Переведя взгляд дальше, она заметила еще две свежих. В этот момент на середину поляны вышел высокий негр, и Ройалл закрыла глаза от ужаса, когда увидела шрамы от ударов хлыста, которые заблестели под ярким солнцем на спине мужчины. Она взяла себя в руки и потребовала сказать, сколько человек больны. Никто ей не ответил.
– Джейми, – позвала она. – Иди сюда. Спроси их, сколько больных. Немедленно!
Парень, казалось, был рассержен, но подчинился ее приказу.
– С дюжину или около того, – коротко ответил он.
– Какие меры принимаются? – гневно спросила Ройалл.
Джейми попытался объяснить:
– Здесь был надсмотрщик, и он говорит, что рабы просто ленивы, а не больны.
– Не больны! Мне они все кажутся больными. – От негодования голос леди переходил чуть ли не на визг.
Она снова пришпорила лошадь, чтобы лучше рассмотреть деревню и заметила огороженное место. Подъехав к нему, увидела с дюжину маленьких детей, которые сидели на земле и играли в грязной канаве.
– Почему эти дети находятся за оградой? – потребовала она ответа у Джейми. Ее глаза метали молнии.
– Мы оберегаем их. Они лучшие. Дети получают лучшую пищу и лучшую одежду. Это лучшие экземпляры пометов, – хихикнул Джейми.
– Они всего лишь дети! – ахнула Ройалл.
Женщины тихо стояли вокруг, ненависть и страх поочередно сменяли друг друга на их лицах. Никогда, даже в самых страшных снах Ройалл не видела такого убожества и человеческих страданий. Это были жалкие подобия людей, которые не знали ничего, кроме тяжелого труда и нищеты. Она подумала о Себастьяне и его деревне и поняла, почему он ненавидит «Королевство Бразилии» и его владельцев: разница была налицо.
– Почему ты так рассердилась, Ройалл? – взмолился Джейми.
– Ты считаешь, что у меня нет причины сердиться, Джейми?
– Но, Ройалл! – продолжил тот, щелкнув пальцами. – Ведь они лишь рабы.
– Никогда больше не щелкай передо мной пальцами, Джейми! Ты слышишь меня? Никогда! – крикнула Ройалл, направив лошадь от канавы. – Никогда больше!
Ройалл страдала. Она сама себе становилась противна, когда вспомнила о всех тех красивых вещах, которые сама имела в жизни; и все эти преимущества были куплены потом и смертями вот этих угнетенных людей. Женщина утешалась мыслью, что ее отец не знал истинного источника его благосостояния. Ройалл была уверена, что если бы он знал, то провел бы полную ревизию. Если он мог сделать что-то, значит, сможет и она. Но в данный момент она была беспомощна! Будучи дочерью Ричарда Хардинга и женой Мак-Дэвиса Бэннера, Ройалл усвоила, что единственный способ оказать противодействие – это разговор с позиции силы. Вначале она должна точно выяснить свои права, затем найти единственного человека, который мог прояснить для нее положение дел, – адвоката мистера Моррисона.
Пока Джейми отводил в конюшню взмыленных лошадей, Ройалл устало поднялась на веранду и повалилась в плетеное кресло. Она не знала, сколько так просидела. Вдруг ее внимание привлек чей-то разговор. Моментально стряхнув с себя задумчивость, она стала прислушиваться к голосам, звучащим снаружи. Это Джейми и Елена о чем-то спорили. Ройалл понимала, что ей следует встать и уйти; она не любила подслушивать, но жара так утомила ее, что ей не удалось двинуться с места. Визгливый голос Джейми доносился особенно отчетливо.
– Они говорят, что им некогда играть, Елена, – жаловался он. – Отец и Карл слишком заняты, и у тебя нет времени. Ройалл сердита из-за индейцев в деревне и не хочет поговорить со мной. Что же мне делать? Ты даешь Морайе и Несси слишком много работы, и мне скучно.
– Джейми, – последовал ласковый ответ, – почему бы тебе не взять своих солдатиков и не выставить их на веранде? Скоро станет прохладнее, и я принесу тебе сок.
– Я не хочу играть с солдатиками! Я не хочу сока! Я хочу, чтобы кто-нибудь со мной поиграл!
– Все слуги заняты. Ты же знаешь, что у них много работы, Джейми, и нагрузка довольно тяжелая. У каждого свои дела. Кроме того, мальчики должны играть с мальчиками.
– Здесь нет мальчиков, чтобы играть со мной, – вздохнул Джейми. – Морайя такая хорошенькая и на ощупь такая мягкая.
Елена оцепенела.
– Ты прикасался к ней, Джейми? Джейми, ответь мне. Ты прикасался к Морайе?
– Я просто ущипнул ее за руку, – надулся он.
– Джейми! Сколько раз я говорила тебе, сколько раз я предупреждала тебя, что индейские отцы сердятся, когда ты хочешь «играть» с их маленькими девочками!
– Глупые индейцы! Никому нет дела, и никто меня не замечает!
Громкий треск послышался вслед за этой вспышкой раздражения.
Ройалл тихо сидела, лихорадочно размышляя над услышанным. Сердце ее похолодело, когда она припомнила, как Джейми игриво дергал Морайю и других девочек за косички. Она также вспомнила испуганное выражение на девичьих лицах при его появлении. Ройалл думала, что это из-за того, что он сын барона и они боятся обидеть его. Теперь же… Ее передернуло: она поняла, что все не так. Джейми оставался маленьким мальчиком, заключенным в сильное тело мужчины.
Она услышала топот – это Джейми сбежал вниз по ступенькам, не обращая внимания на крик Елены.
– Джейми, вернись! Вернись, Джейми!
Ройалл сидела тихо, не двигаясь. Ей не следовало вмешиваться в семейные дела. Теперь она многое начинала понимать, слушая доносящиеся из дома горестные всхлипывания экономки.
Елена опустилась на деревянный кухонный табурет и плакала, чего с ней не случалось уже много лет. Но эти слезы не были исцеляющими – эти слезы растравляли старую боль, которую она давно похоронила. Джейми должен знать, должен понять, увидеть, что его легкомыслие может привести к опасности.
Она снова всхлипнула от мысли о том, во что превратится ее жизнь без этого парня. Он был единственным, ради кого она жила, и жизнь без него станет невыносимой. Утерев слезы краем фартука, Елена подумала о том, как странно, что полюбила его, словно собственного сына, а ведь было время, когда она ненавидела пухлого, розовощекого малыша. И всему виной Карлайл Ньюсам! Она ненавидела человека, который гордо называл себя бароном, присвоив титул, которым люди наградили его отца в знак большой любви и уважения.
Мысли о бароне привели ее к воспоминаниям о его покойной жене, сеньоре Катарине. Елена впервые приехала в «Королевство Бразилии», когда Карлайл привез ее из Рио-де-Жанейро в свой дом на Амазонке. Он сделал ее своей любовницей, и она верила, что любит его. Она верила ему и тогда, когда он говорил, что не спит со своей женой. Затем светлокожая жена-англичанка забеременела вторым ребенком, а Елене было приказано стать горничной сеньоры. Она стыдилась, вспоминая холодность и равнодушие, которые проявляла в отношении сеньоры Ньюсам. Тут же в памяти всплыли мелкие жестокости, которые она устраивала, когда сеньора в страшных мучениях производила на свет своего второго сына. Но, несмотря на все пакости Елены, сеньора поправилась и переложила на нее заботу о новорожденном.
Воспоминания заставили Елену поморщиться. Еще ей вспомнился день, когда барон с женой уехали в карете на соседнюю плантацию, оставив Джейми с ней. Рассерженная и оскорбленная, превратившаяся из любовницы в служанку, Елена оставила мальчика без присмотра, а когда наконец вернулась к нему, то обнаружила, что он упал со стула. Мальчик лежал без сознания четыре дня, но это не испугало Елену, так как Джейми был бы не первым ребенком, умершим в «Королевстве Бразилии».
Елена с горечью и ненавистью к барону вспомнила свою собственную глупость. Тогда она носила во чреве собственного ребенка, и барон приказал ей избавиться от него. Карлайл не желал иметь никаких ублюдков в своем доме. Убив своего, она вынуждена была нянчить чужого – светлокожего мальчишку Ньюсамов!
Вскоре даже для случайного наблюдателя стало очевидным, что Джейми развивается хуже, чем его брат в эти годы. Он был медлительным, неуклюжим, и, хотя физически развивался нормально, его умственное развитие задерживалось. Когда ему исполнилось шесть лет и умственную отсталость уже нельзя было отрицать, сеньора Катарина слегла в постель и стала чахнуть. Через год она умерла, а ненависть Елены к отцу Джейми продолжала расти с каждым днем. Чувствуя на себе вину за такое состояние мальчика, она стала опекать Джейми и полюбила его так сильно, как – она была уверена – могла бы любить своего собственного ребенка.
Какой гордой и надменной она была, когда Карлайл взял ее в любовницы. Ничто другое не имело значения, только ее любовь к нему, любовь, которая была огромной и всеобъемлющей, преданной и всепрощающей. Но он убил эту любовь. После этого ее жизнь превратилась в существование, полностью сосредоточенное на защите ребенка, вверенного ее заботам.
И теперь еще этот интерес Джейми к четырем маленьким девочкам, которые по настоянию барона были оставлены на плантации! Она видела, как ему нравилось трогать их, наблюдала за выражением его глаз. Насколько было бы лучше, если бы сеньора Бэннер добилась своего и девочки были возвращены своим родителям. Особенно для Джейми. Тогда не было бы никого, кто мог бы соблазнять его.
Елена говорила барону о возрастающих сексуальных потребностях Джейми, но ответом ей был лишь грубый смех хозяина.
– Ей-богу, Елена, ты меня удивляешь! Как аккуратно ты подбираешь слова. А скажи-ка мне, – прошептал он, больно сжимая ей руку, – почему ты считаешь, что должна деликатничать со мной? Разве мы не испытывали мгновений, когда были отброшены всякие условности?
Его серые глаза многозначительно сверлили ее, пробуждая старые воспоминания.
– А что касается Джейми, – продолжил Карлайл, явно наслаждаясь смущением Елены, – для чего же еще копить состояние, если не для того, чтобы давать сыну все, что он пожелает?
Елена вырвала свою руку и торопливо ушла. Вслед за ней летел его грубый, хриплый смех, вызывавший дрожь и укреплявший в женщине решимость защитить Джейми не только от него самого, но и от его отца.
ГЛАВА 11
Себастьян бежал вверх по лестнице своего городского дома в Манаусе, перепрыгивая через две ступеньки. Ему не терпелось увидеть Элони. Она знала, как успокоить его вспыльчивый нрав.
Когда он распахнул дверь, девушка выбежала приветствовать его. В ту же секунду ее маленькая гибкая фигурка оказалась в его объятиях, а сама она целовала его, бормотала слова нежности. Черные, достающие до талии волосы ниспадали с одного плеча, и он с наслаждением вдыхал их сладкий запах и чувствовал прикосновение гладкой, словно шелк, кожи, когда ее руки обвились вокруг его шеи.
Отстранившись, Элони взглянула на него своими бездонно-черными глазами. Из-под приоткрытых полных влажных губ показались ослепительно белые зубы.
– Идем, – сказала она мягким, почти детским голосом, – я приготовлю тебе прохладительное.
– Не прохладительного я хочу, Элони, – хрипло прошептал он, снова притягивая ее к себе.
Она соблазнительно улыбнулась – эта женщина, которая казалась ребенком, – и томно вздохнула.
– Красивый хозяин, скажи Элони, чего ты хочешь. Скажи мне, Себастьян, – игриво упрашивала она.
– Ты маленькая соблазнительница, – сказал он хрипло, и знакомая волна желания окатила его тело.
Она игриво вырвалась от него и побежала по ступенькам к спальне.
Себастьян преследовал ее по пятам, смеясь над ее забавной игрой. Этот ритуал никогда не переставал веселить его.
Он последовал за ней наверх и увидел, как Элони выбрасывала через открытую дверь свою одежду, смешно повизгивая. Он поймал высоко взлетевшую сорочку и изумился ее умению раздеваться так проворно.
Когда поток одежды закончился, он, поняв намек, вошел в тускло освещенную спальню. В комнате было прохладно. Когда глаза привыкли к полумраку, Себастьян увидел ее, ожидавшую его на кровати.
Он стал перед ней, снимая рубашку, намеренно медленно расстегивая пуговицы и наблюдая, как росло ее желание. Их взгляды соединились. Так же медленно он снимал брюки.
Розовый кончик ее языка увлажнил губы, и, как всегда, он был поражен ее красотой. Ее стройное гибкое тело никогда не переставало возбуждать его; ее чувственные губы обещали наслаждение; ее раскосые, почти восточные глаза оценивали его открыто, без робости. Элони сознавала, как действует на него ее красота, и пользовалась этим.
Он стоял перед ней полностью обнаженным, желая ее, любуясь ее маленькими приподнятыми грудями с шоколадными сосками. Элони опустила глаза и раскрыла ему свои объятия.
* * *
Себастьян стоял перед стойкой для бритья, пытаясь отвести взгляд от отражения, которое имело такое поразительное сходство с его врагом, бароном. Уголками глаз он заметил в зеркале отражение Элони. Она прищурила глаза, наблюдая за ним. Ему надоели ее постоянные вопросы: разве Элони не красива? почему я не могу пойти с тобой? ты стыдишься своей Элони?
Она будет продолжать хныкать, пока он не оденется и не приготовится уходить. Тогда она сменит тактику из страха, что он прикажет ей покинуть его дом, и снова станет его сладкой и нетребовательной любовницей.
– Я думаю, возможно, Элони уйдет. – Тренированное всхлипывание застряло у нее в горле.
Себастьян повернулся к ней, разозлившись на такие слова.
Глаза Элони теперь были не больше щелок.
– Это серьезно. Я думаю, возможно, Элони надо уходить. Мой Себастьян думает о другой.
– Что ты такое говоришь, Элони? Я не думаю о другой.
Даже произнося эти слова, он знал, что лжет. На самом деле права была она: их занятия любовью были омрачены его мыслями о Ройалл. А один раз в экстазе он чуть было не произнес ее имя.
– Это правда. Себастьян нашел другую, я чувствую это здесь, – сказала она, драматично дотронувшись до сердца. – Это одна из тех белых пухлых леди, что ты видишь в опере? Нет, Себастьяна не заинтересует толстая леди. Возможно, – продолжала Элони свои предположения, – это золотая леди, разговор о которой я слышала на рынке.
Себастьян не стал ее утешать.
– Довольно, Элони, – сказал он сердито.
– Значит, я права, – захныкала она. – Это золотая леди! Я знала это, чувствовала. Теперь ты выбросишь меня, как одну из своих грязных простыней.
Разозлившись на проницательность своей любовницы, Себастьян схватил сюртук и выскочил из комнаты.
Элони, тихо всхлипывая, последовала за ним. Злость бурлила в нем, и он почувствовал внезапное желание ударить ее, остановить поток слов, который изливался из нее. Он тут же покаялся, устыдившись своего порыва. Что это нашло на него? Он что, сошел с ума? Внутри бился ответ: Ройалл Бэннер.
– У меня дела, Элони. Я вернусь к вечеру. Вели приготовить что-нибудь легкое к обеду. Возможно, мы сходим сегодня потанцевать в «Чосер Гарденс». Тебе хотелось бы?
Он знал, что Элони это понравится. Она всегда умоляла его взять ее куда-нибудь.
– У Элони нет нужды в этих красивых платьях. Элони никогда никуда не ходит, где ее могли бы видеть, – дулась она.
Однако он заметил, как ее лицо просияло. Раньше он мог бы быть доволен собой. Теперь же ему не было никакого дела до того, счастлива Элони или нет. Все его мысли были о Ройалл и о тех коротких часах, которые они провели вместе. По правде говоря, он не хотел признаться себе, что начал уставать от Элони и ее детских прилипчивых манер. Для женщины двадцати четырех лет она слишком часто вела себя как ребенок.
Она подошла к нему, обвила руками его шею и с благодарностью поцеловала.
– Ты делаешь Элони такой счастливой!
– Будь готова, когда я вернусь, – коротко бросил он.
Себастьян подошел к ожидающей его карете и дал указание кучеру:
– Венгар де Сольтеро, контора адвоката Моррисона.
Затем откинулся на мягкое сиденье кареты, направляющейся по улицам к авеню Холостяков.
Проклятье! Когда же Элони повзрослеет? «Никогда», – ответил он на свой собственный вопрос. Ему действовало на нервы, когда она использовала свое имя вместо личного местоимения. «Дьявольщина», – мысленно выругался он. Неужели он не мог думать ни о ком, кроме той златовласой женщине, так похожей на кошку? Положив голову на мягкую спинку сиденья, он гнал мысли о Ройалл и старался думать о встрече со своим другом, адвокатом Виктором Моррисоном. Наконец карета остановилась.
Себастьян выпрыгнул на тротуар и зашагал к красному кирпичному зданию, где жил адвокат.
Камердинер Моррисона улыбнулся Себастьяну, словно был рад видеть его. И он действительно был рад. Азус служил у Моррисона много лет, будучи семейным слугой, и знал, как тяготился сеньор адвокат своей уединенной жизнью после ухода на пенсию. Не часто друзья старого джентльмена приходили навестить его, а Себастьян всегда был одним из его любимцев.
– У сеньора Моррисона сейчас посетительница, сеньор Ривера, но я уверен, что их встреча скоро закончится. Если вы не возражаете против того чтобы подождать в гостиной, я принесу вам стаканчик любимого бренди хозяина.
– Да, Азус, я подожду. Посетительница? Кто-нибудь из тех, кого я знаю?
– Не знаю, сэр. Я никогда прежде не видел леди, хотя сеньор Моррисон был очень рад, когда я объявил о ней.
Себастьян хотел воспользоваться дружбой Азуса и выпытать у него имя посетительницы, но передумал. Он принял бокал бренди и сел, чтобы зажечь сигарету.
Несколько минут спустя дверь в гостиную распахнулась и вошел Виктор Моррисон вместе с Ройалл Бэннер.
Лицо Себастьяна потемнело, да и выражение лица Ройалл было не лучше.
– Себастьян, как приятно видеть тебя! Когда ты приехал в Манаус? – спросил Виктор Моррисон.
– Несколько дней назад, – коротко ответил Себастьян, не сводя глаз с Ройалл.
– Извините, миссис Бэннер, позвольте представить вам Себастьяна Риверу.
– Мы с сеньором Риверой уже знакомы, благодарю вас, мистер Моррисон. Как поживаете, сеньор Ривера? – небрежно спросила Ройалл.
– Хорошо, сеньора Бэннер, а вы?
Его тон был таким же холодным.
– Благодарю вас, – коротко ответила она.
Как будто ему было дело до того, как она живет!
Виктор Моррисон нахмурился, сбитый с толку последовавшим молчанием. Неужели этим двоим красивым молодым людям не о чем поговорить?
– Мистер Моррисон, благодарю вас, за то что встретились со мной сегодня. Я свяжусь с вами через неделю, – спокойно сказала Ройалл.
Показалось ли это Себастьяну или же золотисто-янтарные глаза Ройалл послали предостережение мистеру Моррисону?
Когда слуга закрыл за ней дверь, Виктор Моррисон налил себе бокал бренди и присоединился к Себастьяну.
– Я не знал, что ты знаком с сеньорой Бэннер, Виктор. Ты, определенно, старый повеса. Мне бы следовало догадаться, что ты знаком с каждой хорошенькой девушкой, приезжающей в Манаус.
Глаза Виктора Моррисона посерьезнели, когда он окинул взглядом Себастьяна.
– Я бы хотел, чтобы ты присматривал за ней для меня, Себастьян.
Ривера чуть не подавился бренди.
– Ты шутишь, Виктор! Присматривать за ней!Будь я проклят, если сделаю это!
Ошарашенный такой неожиданной вспышкой, Моррисон изумленно смотрел на Себастьяна, открыв рот.
– Но ты ведь сможешь сделать это для старого друга, – сказал он умоляюще. – Я не подозревал, что ты воздерживаешься от общества красивых женщин.
– Я уже находился в обществе сеньоры Бэннер и нахожу ее очень красивой, хотя и нечестной.
Себастьян почувствовал необходимость объяснить характер своих отношений с Ройалл. Его губы неприязненно кривились, когда он описывал, как был обманут, считая Ройалл гостьей миссис Куинс.
– Говорю тебе, Виктор, знай я, что она едет в «Королевство», я бы ни на шаг не приблизился к ней. И вдобавок я узнаю, что она совладелица этого логова непростительной жестокости!
– Себастьян, эта леди пробыла здесь всего лишь несколько недель. Без сомнения, ее нельзя винить за все беззакония, творящиеся в «Королевстве» все эти годы. Она находится на волоске от беды! Здравый смысл подсказывает мне, что ей понадобится друг. А эти источники, которые информировали тебя о том, что Ройалл Бэннер – совладелица «Рейно», не сообщили тебе также и то, что она пытается сломить волю барона, чтобы четверо детей были возвращены их матерям? Они не рассказали тебе о ее страданиях из-за жизненных условий рабов на «Рейно» и ее чувстве вины из-за того, что ее жизнь спокойна и обеспечена ценой нищеты и страданий?
Увидев смущенный взгляд друга, Моррисон сменил тон.
– Я знал ее отца, Себастьян. Ричард Хардинг был прекрасным человеком. Он никогда бы не допустил такого положения дел на «Рейно», если бы знал об этом. Помоги ей, Себастьян, и помоги мне. Пожалуйста, присматривай за ней.
– Боюсь, что вред уже нанесен, Виктор. Сеньора Бэннер знает о моем враждебном отношении к ней и реагирует соответственно. Она сама может позаботиться о себе, можешь не сомневаться.
– Возможно, – задумчиво сказал адвокат, внимательно глядя на Себастьяна. – Тем не менее ты мог бы быть совсем не навязчивым, верно?
Себастьян улыбнулся и тяжело вздохнул.
– Полагаю, что мог бы.
Ему показалось смешным, что эта мысль обрадовала его.
* * *
Ройалл прислонила голову к спинке сиденья и утомленно потерла лоб. Так много всего, pi в то же время ничего! Мистер Моррисон не открыл ей почти ничего в связи с загадочными словами из дневника отца.
– Сейчас не время, – настаивал он.
Но она добилась от него обещания вскоре рассказать ей все. Она вспомнила его круглое доброе лицо, на котором заботы проложили глубокие морщины. Почему мужчины считают, что должны щадить женщин? Почему не могут быть честными и искренними? И все же мистер Моррисон помог ей, объяснив трудные, деликатные стороны ее партнерства с бароном. Даже он, адвокат, не знал точно, где проходила линия раздела. За время этого разговора она устала, и надо же было после всего этого еще встретиться с Себастьяном! Ройалл испустила тихий стон и подавила охватившую ее досаду. Какое-то движение на улице привлекло ее внимание. Несколько негров устанавливали башню из папье-маше, раскрашенную в яркие цвета. Празднества в Манаусе начинались через два дня, но Ройалл было не до веселья.
