Текст книги "Последний страж Равновесия. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Феликс Кресс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

После моих слов возникла небольшая пауза. Видимо, Евгению Алексеевичу нужно было время для осознания случившегося.

– И что произошло далее, Станислав? Он как-то объяснил свой поступок?

Я тяжело вздохнул и посмотрел вслед уходящей матери.

– Объяснил. Отчасти. По его словам, он состоял в некоем клубе для избранных. Там он стал получать задания. Например, сбор информации о нашей семье.

Из кристалла послышалось возмущённое сопение. В конце концов Евгений Алексеевич не сдержался и выдавил:

– Вот стервец! Я ж его с малых лет… – послышался громкий удар. С досадой в голосе дед спросил: – Дальше что было, Станислав?– Затем ему дали ещё одно задание. Устранить меня. Как вы можете догадаться, успеха он не достиг, был мною пойман и допрошен. Вследствие допроса он и умер, – закончил я свою мысль.– Как умер? Станислав… – почти шёпотом проговорил Станислав Алексеевич, – ты его запытал до смерти?– Нет, Евгений Алексеевич. Конечно же нет. На нём была печать, возможно, магическая клятва. Но, когда он попытался озвучить имена тех, кто отдавал ему приказы, она сработала и он умер. Такие дела.

В комнате повисло молчание. Кристалл тоже молчал. Каждому из нас было, о чём подумать и что проанализировать.

– Понял тебя, Станислав, – наконец, прервал молчание патриарх. – Мне нужно переспать с этой информацией и на её базе строить дальнейшие планы. Если дело и правда касается Сердца, тогда всё куда серьёзнее, чем я думал. Это не обычная политическая интрига, чтобы изгнать из императорского двора ещё один княжеский род.– Сколько у нас времени, чтобы добыть необходимую сумму?– Остался месяц, внук. Затем будет суд. После него у нас будет месяц на апелляцию.– До этого не дойдёт, Евгений Алексеевич. Я добуду нужную сумму к суду и лично привезу её в столицу.

Некоторое время дед хранил молчание, а после заговорил с какими-то надломленными интонациями, не характерные для этого сильного и волевого мужчины, которым я узнал его:

– Благодарю, Станислав. Дети не должны платить за грехи родителей, но… – он прервался, переводя дух, и я решил воспользоваться этой паузой.– Кто, если не мы, Евгений Алексеевич? Мы – семья. А в мире нет ничего, что было бы важнее.– До связи, внук, – донеслось сдавленное из кристалла.

– Я уже хотел было передать кристалл Кире, которая в нетерпении маячила неподалёку, как из кристалла донеслось привычно ворчливое:

– И купи себе уже личный кристалл связи. Мы в долгах, да, но от подобной покупки дело не испортится ещё больше.– Обязательно куплю, Евгений Алексеевич. До связи. Передаю кристалл Кире.

Оставив сестру разговаривать с дедом, я вышел из кабинета. Выглянув в окно, отметил, что время движется к закату. Призадумался. Документами лучше заниматься на свежую голову. Собственно, как и проставлять руны. Но тянуть больше нельзя.

Определившись с дальнейшими своими действиями, я направился в свою комнату. По пути мне встретился дворецкий, который за что-то отчитывал молодую служанку.

– Фёдор Николаевич, я к себе. Прошу меня не беспокоить часа три. Это на случай, если кто-то будет спрашивать меня.– Будет исполнено, Станислав Александрович, – склонился в поклоне дворецкий.

Войдя в свою комнату, я направился в ванную, чтобы освежиться, затем переоделся в просторные штаны и рубаху и сел в позу для медитации. Для начала я решил погрузиться в своё подсознание, чтобы разобраться, наконец, с симбиотом.

Сначала я настроился на вибрации мира. Перед мысленным взором раскинулась схематичная карта мира, на которой были отмечены поражённые аномалиями участки. И их было очень много. Количество аномалий обескуражило, едва не выбив меня из концентрации.

В очередной раз в голове промелькнула мысль о Совете. Что случилось и как такое могли допустить мои братья? Совет всегда был несокрушим и я не могу представить себе силу, которая способна была уничтожить Совет полностью. В это просто не верилось. Или не хотелось верить.

Ладно, не время для рефлексии. Окинув ещё раз карту мира быстрым взглядом, я решил, что обязательно займусь этим позже. Если Совет ушёл по каким-то причинам, я создам новый и обязательно разберусь со всей этой чертовщиной.

Верхние слои подсознания я прошёл довольно быстро. Средние тоже, а вот на нижних слоях подсознания я замешкался. Там уже был прежний я, в своём родном теле. Оказавшись в зеркальном холле, я остановился и посмотрел на себя: высокий широкоплечий мужчина, с развитой мускулатурой, в тяжёлой броне. Кожа покрыта рунами и многочисленными шрамами – наследие тысячи пройденных битв. Между бровями залегла складка. Хах, забавно. Я умел хмуриться не хуже моего нынешнего деда. На голове короткий ёжик тёмных волос, а на лице привычная щетина.

– Скучаю по тебе, старина, – сказал я своему отражению и двинулся дальше.

Следующая комната, в которой я оказался, неприятно сдавила сердце своим видом. Это была комната из моего детства, где мы с наставником проводили много времени, изучая что-либо или экспериментируя. В очередной раз воспоминания о братьях кольнули тревогой.

– Здравствуй, Элизиан, – раздался за моей спиной такой знакомый и родной хрипловатый бас. – С чем пожаловал на этот раз?

Я медленно повернулся и посмотрел на наставника. Леший его побери, как же я соскучился по этому ворчливому старику! И плевать, что это только проекция нижних слоёв моего подсознания, а сам старик сейчас… В общем, я всё равно был чертовски рад его видеть.

Да, каждый друид может погружаться в своё подсознание глубже, чем на это способны другие существа любой расы. Это наша особенность. Только так мы способны вместить тот объем информации, который мы считываем о мирах, настраиваясь на их вибрации. Но у каждого друида проекции нижних слоёв подсознания всегда разные. У кого-то это маленький ребёнок, животное, женщина, старик… В общем, любое дорогое сердцу существо. Моё же подсознание выбрало облик моего наставника, потому что ближе него у меня никого не было.

У друидов не было семей в привычном понимании. И если два друида образовывали пару, то не факт, что у них родится друид. Вот такая запутанная генетика у нашей расы. Ген друида всегда появлялся хаотично. Абсолютно у любых существ мог родиться ребёнок с геном друида. Если ген вовремя выявили и инициировали, в наших рядах прибывало. Если до десяти лет потенциальный друид не проходил инициацию, тогда ген растворялся в источнике и тогда из ребёнка вырастал сильный маг. Сильный, но обычный и принадлежащий к той расе, в которой был рождён.

Многие тысячелетия старейшины пытались узнать причину такого выверта природы, но безуспешно. Просто так было и всё. Поэтому, помимо основной работы, мы путешествовали по мирам и искали наших будущих братьев и сестёр. Но находили не всех, а ведь мы и без того были самой малочисленной расой во всех мирах.

Но если ребёнок с геном друида был найден, его забирали из семьи. Как правило, родители радовались, что их ребёнок в будущем станет одним из нас. Во многих мирах знали о друидах и чем они занимаются. Нас уважали, почитали, нами восхищались. Многие дети втайне или не втайне надеялись, что придёт наставник и заберёт их в особое место, где будет учить и тренировать, а потом он вырастет и будет путешествовать из мира в мир и спасать миллионы жизней. И в целом всё было так, но с нюансами. Каждый ребенок был одинок. Редко, когда между наставником и учеником возникала тёплая связь, как у меня с моим. А всё потому что с детства в нас выгорали те эмоции, которые присущи детям, растущим в семьях, полных любви и заботы. О нас заботились, само собой, но иначе. Прежде всего мы были воинами, стражами Равновесия, а уже потом детьми.

И это было нормой для большинства из нас. Осечки случались. Например, когда родители были против того, чтобы их ребёнка забирали. Тогда наставникам приходилось применять руну Забвения и на родителях, и на ребёнке. Когда такой ребёнок вырастал, руна Забвения слетала с него и все запертые воспоминания возвращались. Вот тогда и происходил слом. Именно из-за таких случаев я и не брал наставничество.

– Здравствуй старик, – с улыбкой произнёс я и, раскинув руки в стороны, пошёл навстречу наставнику.

Обнявшись и похлопав друг друга по спине, мы прошли к столу, на котором тут же возникли две кружки с пенным пивом. Взяв кружку, я отхлебнул:

– М-м, – протянул я довольно, – гномье. Как же мне не хватает его, кто б знал.– Я знаю, – усмехнулся наставник.– Ты-то да, знаешь. Ещё б тебе не знать, – хмыкнул я в ответ и снова отхлебнул из кружки.

Некоторое время мы сидели молча, потягивали пиво и смотрели на горящий в камине огонь.

– Так с чем пожаловал, Эл? – нарушил тишину наставник.– У тебя здесь завёлся незваный гость. Неужели ты его не чувствуешь? Я пришёл избавиться от него.– Разве? – наставник задрал брови в удивлении и начал озираться по сторонам. – Я не видел.– Брось. Всё ты видел. Симбиот. А точнее, Имаго, тварь, которая пыталась завладеть этим телом. Когда мы попали в Облако отчаяния, я избавился от него. Думал, что избавился.– А оказалось, что нет?– А оказалось что нет.– С чего такие выводы? Ты был лучшим из Карателей, следовательно, лучшим в работе с подсознанием и разными сущностями, которые любят играть в подселение. У тебя не могло случиться ошибки.

Я раздражённо дёрнул щекой. Ещё не хватало слушать подначки от своего же собственного подсознания, пусть и в образе наставника.

– И тем не менее, случилась. Я чувствую его, понимаешь? Чувствую его ярость, его эмоции, его желание вернуться и завершить начатое – захватить это тело и сознание. Моё сознание. А ещё я чувствую его жажду крови. Помимо прочего, у меня появились новые способности. Споры тлена, как я их назвал, и вот это, – я вытянул левую руку вперёд и та моментально трансформировалась в жгут с острым концом.– Интересный фокус, – задумчиво проговорил наставник. – Что-то ещё?– А вот этого я и не знаю. Поэтому я здесь. Думал, ты мне подскажешь.

И снова мы с наставником замолчали, потягивая пиво и глядя на огонь. Мы всегда так делали, когда возникала какая-то сложная задачка. Он никогда не отвечал прямо на заданный вопрос. Всегда подводил меня к самостоятельному поиску решений и выводам.

– Насколько ты хорошо знаешь себя?

Внезапный вопрос наставника озадачил меня, потому что знал я себя вдоль и поперёк.

– Что за вопрос, старик? Ты лучше меня знаешь, что я давно прошёл эту стадию принятия себя и вот это вот всё, – я неопределённо покрутил в воздухе кистью.– А вот и нет, – хитро ухмыльнулся наставник. – Я знаю, что Эл прошёл это всё. Именно Эл знал себя вдоль и поперёк. Но ты больше не он. Точнее, не только он. Я спросил тебя – Станислава. Поэтому повторю вопрос, насколько хорошо ты себя знаешь?– Ты же не… – начал было я, но сам же себя и оборвал.

На некоторое время я подзавис, переваривая услышанное. И в самом деле, Я досконально знал себя прошлого. Но себя нынешнего я практически не знал. Ошарашенный этой мыслью, я перевёл изумлённый взгляд на наставника.

– То-то и оно, мой мальчик, то-то и оно, – хитро прищурившись произнёс он и отхлебнул из своей кружки.

Такая очевидная и простая мысль. Почему я сразу об этом не подумал? Я встал из-за стола и направился на выход.

– Мне пора, старик. Ещё увидимся, – бросил я, не оборачиваясь. Ещё одна наша традиция: никогда не прощаться.– Как знать, мой мальчик, как знать, – произнёс мне в спину наставник непривычно тихим голосом.

Слова резанули меня, но я отбросил их. Иногда подсознание чудит и выдаёт вот такие финты, запутывая и усложняя задачу. Сейчас же мне предстояла сложная процедура принятия себя. Да, ошибки не было. Я и в самом деле был лучшим. Поэтому от сущности симбиота я избавился полностью. Но вот чего я не сделал, так это не принял изменения, произошедшие со мной. А ведь я и в самом деле уже не прежний Эл. Симбиот, Слияние с сознанием прежнего Станислава Лейна… Всё это не прошло бесследно, изменив меня в большей или меньшей степени. Да, я по-прежнему больше Эл, чем симбиот или Станислав, но и отрицать их влияние на моё сознание тоже глупо.

Я вошёл в следующую комнату. Она была пуста и ослепительно бела. Прищурившись я осмотрелся. Ну, и? Где?

Пришёл, наконец. Я заждался, – раздавшийся за моей спиной голос звучал раздражающе ехидно.

И почему моё подсознание снова проявляется сзади? Что за примитивный способ накалить ситуацию? Я вздохнул и повернулся к говорившему. Передо мной стоял я. Точнее, я – Станислав. Самодовольное выражение лица, глаза, полные ненависти и превосходства, губы, изогнутые в презрительной кривоватой усмешке. Сразу же захотелось съездить по этой наглой роже.

Всё это не просто отражение меня нынешнего – это все мои страхи, сомнения и неудачи, собранные в одном существе, которое знает мои слабости, как никто другой, и готов использовать их против меня.

– Неудивительно, что нас все пытаются убить, – глубокомысленно заметил я. – Сейчас я полностью разделяю их желание.– Кишка тонка, – усмехнулся я-Станислав и принял боевую стойку. – Ну давай же. Или тебя приглашать на танец, как девочку?– Бесишь, – рыкнул я, и бросился в атаку.

Мы столкнулись. Удар оказался весьма сильным. Я почувствовал, как его злость проникает в меня, пытаясь сломить.

Делаю шаг вперед. Он повторяет мой жест. Мы словно танцуем в этом безумном ритме, обмениваясь ожесточёнными ударами. Я снова бросаюсь на него. И снова наши тела сталкиваются с огромной силой, сотрясая комнату. Я чувствую, как кровь стекает по моим рукам, но это сейчас не имеет значения. Я должен победить.

Вокруг нас разгорается пламя ярости. Эмоции плотным саваном накрывают сознание, не давая трезво мыслить. В какой-то момент я всё-таки осознаю себя и вспоминаю, что это не просто физическая битва с очередным противником. Это война на всех фронтах: с моими страхами, неуверенностью, с теми частями меня, которые я до сих всё время подавлял.

Это столкновение мыслей и эмоций. Каждый удар – это моё стремление к самосовершенствованию, каждое уклонение – страх неудачи.

– А-а-а-а! – ору я, выплескивая всю боль, всё разочарование и всю горечь, что успели скопиться во мне новом. Близнец отвечает мне тем же. И это становится настоящим адом.

Я падаю на колени, хватая ртом воздух. В этот момент Близнец подходит ближе. В его глазах плещется отражение всех моих негативных мыслей и сомнений.

– Ты никогда не сможешь меня победить, – наклонившись, шепчет он мне на ухо.

Я поднимаю голову и, зло оскалившись, выдаю:

– Хер тебе, образина.

Подскакиваю и тут же пробиваю двоечку ему в челюсть, а затем ещё, и ещё. Каждый удар – это шаг к принятию себя нынешнего. Я больше не пытаюсь убить его – я учусь принимать себя. После серии мощных ударов, я вижу, как его форма начинает распадаться. С каждым ударом я чувствую, как освобождаюсь от оков, которые сам на себя и навесил.

Наконец, в последний момент, когда мой кулак уже летел, чтобы нанести решающий удар, я останавливаюсь.

Посмотрев в глаза Близнеца, напомнил себе, что он – часть меня. Я не могу уничтожить сам себя. Нужно пройти через принятие, понимание и прощение себя же самого.

Резко остановившись, я замер, прикрыв глаза. Дыхание начало постепенно успокаиваться. Новых атак от Близнеца не последовало. Я открыл глаза и увидел, как мой двойник просто исчезает, оставляя лишь легкое эхо.

– Победа, – улыбаюсь я и открываю глаза.

Вокруг меня привычные декорации. Тишину разбавляет мерное потикивание часов где-то в углу моей комнаты, отмеряющие неумолимый бег времени. Медленно выдыхаю. Бой с самим собой всегда изматывает сильнее остальных боёв.

– Но главное… Я вытянул руку вперёд и довольно улыбнулся, сжав кулак.

Главное, теперь никаких сюрпризов от симбиота. И новый я мне чертовски нравится.

***

Архивные записи:

… слушайте, братья мои, и запомните слова, которые я произношу.

Я, Элизиан Торнвуд, вступаю в Стражи Равновесия, и отныне мои жизнь, желания и устремления направлены будут на охрану Равновесия в мирах. Меч мой – щит нуждающихся, сердце моё – огонь справедливости.

Я клянусь защищать миры от скверны, что появится в них, и стоять на страже Равновесия, пока мои силы не иссякнут.

Я буду верен своим товарищам, не предам их и не оставлю в беде. Я отрекаюсь от всех земных привязанностей, от семьи и друзей, от любви и радостей, чтобы исполнить свой долг. Я не буду знать ни дня, ни ночи, ни тепла, ни покоя, пока моя стража не завершится.

Я клянусь, что буду сражаться с врагами, которые угрожают мирам, и не отступлю, даже если меня ожидает смерть. Я буду помнить, что моя жизнь – это жертва ради других, и это знание придаст мне сил.

Я клянусь сражаться за тех, кто не может, слышать голос слабых и защищать их.

С этого дня и до конца моих дней, я – часть Стражей Равновесия, и ничто не сможет изменить этого.

Вместе мы – Вечная стража…

Клятва неизвестного ордена, найденная в одной из аномалий.

301 год от Великого Плача.

Глава 17

Я повернул голову и отыскал взглядом часы. Два с лишним часа я потратил на прогулки по подсознанию.

– Приемлемо, – резюмировал я и прислушался к своим ощущениям.

Чувствовал я себя прекрасно: никаких лишних мыслей, кристально ясная голова, никаких лишних эмоций и чувств. Только сейчас я осознал, как давил на меня всё это время раздрай в подсознании. А теперь всё прошло и наступило невероятное ощущение правильности и цельности.

Решив перекусить и размяться, я встал и вышел из комнаты. По коридорам тихонько сновали слуги, занятые своими делами, в гостиной сидела мать и увлечённо читала книгу, а из комнаты Киры, которая находилась прямо по коридору, доносился смех и повизгивание.

– Так сразу и не разберёшь кто из них смеется, а кто визжит, – со смехом вспомнил я смех Киры, который иногда очень походил на смех Хохотуна.

Пройдя на кухню, заглянул в холодильный шкаф. Из всего многообразия продуктов, выбрал ветчину, сыр, достал хлеб и соорудил себе бутерброд, достойный королей.

Настроение было хорошим, поэтому думать о чём-то серьёзном совершенно не хотелось. Перебирая в голове события последних дней, я вспомнил о Карине. Да-а, просвещать эта женщина умеет на отлично. Я улыбнулся воспоминаниям. Как говорится, я бы повторил. Интересно, как она там? Надеюсь, в порядке. Из неё получился интересный противник, забавный. Играть с ней в игру «Убей Стаса» весьма занимательно, хоть и предсказуемы были её ходы.

– Стас! Ты здесь? – мои размышления прервали ворвавшиеся неугомонными вихрями Кира и Хохотун. – О! Здесь.

Кира подошла к столу, плюхнулась на стул и бесцеремонно сцапала с моей тарелки бутерброд.

– Фкуфна, – не изменяя своим привычкам, проговорила с набитым ртом сестра. Отломила половину бутерброда и сунула под стол. Оттуда донеслось довольное чавканье.

– Стас, – дожевав, продолжила сестра, – есть серьёзный разговор.

– Ну, раз серьёзный… Слушаю, – проговорил я, делая новый бутерброд.

Со своим бутербродом Кира уже справилась и, как только я закончил, она протянула руку в просящем жесте и состроила умильную мордашку.

– Держи уж, – хохотнул я и протянул сестре бутерброд. – Что у тебя там за разговор серьёзный?

– Разговор о моём даре, – откусив кусок и прожевав, серьёзно проговорила Кира. – Ты обещал рассказать.

– А, это, – я взял небольшую паузу, чтобы сформулировать свои мысли и при этом не рассказать лишнего. – Ты же помнишь, что у меня появился доступ к знаниям предков после инициации?

– Ага, – кивнула сестра, старательно пережёвывая очередной кусок бутерброда.

– Так вот, в одном из воспоминаний я увидел очень сильных лекарей…

– Погоди-погоди, – замахала руками Кира. – То есть, как это ты увидел? Вот прям картинками?

– Гхм, скорее, как будто был там и видел всё своими глазами, только сверху. Как птица или как призрак, – пояснил я.

– Кру-уто, – протянула сестра, поглаживая Хохотуна меж ушей. – Прости, продолжай.

– В одном из воспоминаний я увидел очень сильного лекаря. Их, лекарей то есть, в том воспоминании называли Ворожеями…

– Название такое… – неопределённо повертела головой сестра, снова перебив меня. – Прости ещё раз.

– Согласен, название, как из древних веков. Но и память предков, а не современников, – резонно заметил я.

– Это да-а… – протянула сестра. – Стас, а можно ещё один?

Я тяжело вздохнул. Посидел, называется, в уединении, перекусил в одиночестве. Соорудив ещё по бутерброду, я сел, всем своим видом показывая, что, если кто-то захочет добавки, то готовить будет себе сам.

– В общем, Ворожеи эти умели лечить буквально все болезни, снимать любое проклятие, даже человека, шагнувшего за грань, могли вернуть. Но у их дара была цена. Они лечили и расплачивались за это годами своей жизни.

Я рассказывал и отслеживал реакцию сестры. Сначала её глаза загорелись восторженным огнём, а под конец они потухли, она скуксилась и прогундела:

– Как-то не очень круто, Стас. Зачем лечить других и при этот убивать себя, – при этом она не отрывала глаз от стола. По её виду я отчётливо понимал, что она знает ответ на свой вопрос. Теперь уже знает. Дар пробудился и иначе мыслить она уже не сможет.

– Потому что иначе они не могли. Понимаешь? Сама сущность их дара заключается в спасении жизней.

– Тогда зачем ты рассказал мне о нём? – вскинувшись, спросила Кира. – Жила я себе со слабеньким даром света и всё было прекрасно. А теперь что? Я должна умирать, чтобы жили другие?

– Ты бы не смогла прожить долгую жизнь, если бы не активировала дар. Максимум полгода – год.

Кира уставилась на меня с немым вопросом во взгляде, аж бутерброд отложила в сторону от изумления.

– Дар хоть и спящий, но он был, – пояснил я. – И он понемногу тянул магическую энергию из твоих энергетической оболочки и источника. Медленно, но верно, он бы впитал всю твою энергию. И в конце концов это привело бы к твоей гибели.

– Ну вот, – вздохнула Кира. – И так плохо, и так плохо. Что ж тогда великолепного в этом даре? Почему я должна была так обрадоваться, по твоим словам? – грустно вздохнула сестра и откусила очередной кусок от бутерброда, который она снова держала в руках.

– А потому, дорогая моя сестрица, что это очень редкий и очень сильный дар. Как я и говорил тебе, я не уверен, что в этом мире есть кто-то ещё с таким даром. Во-первых, Ворожеи живут гораздо, гораздо дольше, чем все остальные маги. Поэтому, даже отдавая свою жизнь, ты проживёшь столько же, сколько и среднестатистический маг. Ну а во-вторых, наши предки научились немного хитрить с твоим даром

– Как? – заинтересовано, посмотрела на меня Кира.

– А вот так, – щёлкнул я её по носу. – На самом деле всё просто. Ты можешь свои заклинания или свою магическую энергию запечатывать в артефактах. И уже при помощи артефактов можно будет лечить людей. Да, иногда тебе придется лечить самой и жертвовать своими годами жизни, но это только в самых тяжелых случаях. Как, например, вот с тем нашим бойцом в повозке. Там бы артефактами не справились бы. То есть ты лечить не прекратишь и жизни спасать будешь, но при этом своими годами жизни жертвовать не будешь. Поняла?

Повеселев, сестра поерзала на стуле и приосанилась.

– Это что же получается, я теперь смогу и людям помогать и при этом оставаться молодой и красивой долго-долго, и дар развивать? – задумчиво проговорила сестра, глядя куда-то вдаль взглядом с мечтательной поволокой.

– Да, все верно. Все так и получается, только есть нюанс, – решил я остудить разбушевавшуюся фантазию Киры.

– Что ещё за нюансы? – недовольно проворчала она.

– Обучение, Кира, обучение. Не так-то просто научиться запечатывать силу в артефактах. Это очень тонкая настройка. Подашь слишком много энергии и артефакт разрушится. Если энергии вольёшь недостаточно, тогда ничего не будет работать. Ну и сам источник нужно будет развивать.

– Ах, эти нюансы, – беззаботно отмахнулась сестра. – Это было ясно с самого начала. Ну какое развитие без практики? Никакое, правильно.

– А еще твой дар света тоже придётся развивать, – напомнил я Кире и рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо сестры. – Ты не почувствовала? Он же остался у тебя и по-прежнему активен. Прислушайся к источнику. Давай-давай.

Кира прикрыла глаза и настроилась на источник. Я же активировал руну Истинного взора и контролировал весь процесс. Сначала у неё не получалось ничего. Фокус внимания всё время концентрировался на лекарском даре, но в конце концов ей удалось увидеть и дар света. Выдохнув удивлённое «О-о-о», она открыла глаза, в которых плясали золотые искорки.

– Поняла? – спросил я и, дождавшись её кивка, продолжил: – то есть по сути у тебя сейчас два дара. Первый – дар света, который сначала обнаружили у тебя с детства, и который прикрывал собой твой лекарский дар. Точнее, маскировал. Это ещё одна особенность Ворожеев. У них всегда двойной дар: лекарский и какой-то второй послабее, прикрывающий основной дар. Почему случается такой выверт природы я не знаю, – проговорил я, предупреждая дальнейшие вопросы.

На самом деле ответ я знал. С этим помогли Ворожеям мы – друиды, когда на них открыли охоту. Каждый царь, королёк или аристократ желал иметь ручного Ворожея. Вот Совет с их старейшинами совместными усилиями разработали заклинание, которое на генном уровне изменило источник, позволив им обладать двумя дарами, один из которых будет маскировать другой. Так шансов раскрыть Ворожею гораздо меньше.

– Стас, если таких магов больше нет, кто же меня тогда будет учить? Самостоятельно я, наверное, не смогу разобраться, – вырвала меня из воспоминаний Кира.

– Я буду тебя учить. Кое-что из азов я успел подсмотреть, поэтому смогу тебе дать хотя бы базовые знания. А там, может, я ещё что-нибудь увижу в воспоминаниях. Они же хаотично всплывают в моей голове.

– Спасибо, брат, – Кира встала из-за стола, подошла ко мне, обняла, чмокнула меня в щеку и, серьезно посмотрев мне в глаза, повторила: – Спасибо.

Развернувшись, она покинула кухню. Хохотун потрусил следом за ней, то и дело подсовывая свою голову под руку сестры.

Ещё немного посидев и закончив свою трапезу, я отправился свою комнату. Мне предстояло завершить еще одно запланированное дело, прежде чем я лягу наконец-то спать.

Пришло время обзавестись новыми рунами. Я сел в позу для медитации, сконцентрировался и начал выводить руны.

Первой, мне нужно было поставить руну Познания. Это очень важная руна для друидов. Так как мы взаимодействуем с большим объемом информации, нам просто необходимо быстро считывать и усваивать ее. Поэтому Совет разработал руну Познания, которая разгоняла наш мозг до таких пределов, что мы буквально за считанные секунды могли считать очень многое.

Второй важной руной была руна Памяти. Опять же, это крайне важная для друидов руна, чтобы в нужный момент ничего не забыть. Если приводить аналогию с компьютерами, которые раньше я встречал в этом мире, то руна Памяти позволяла раскидывать полученную информацию по папкам. Потом мы могли при необходимости открыть нужную папку и освежить в памяти необходимую информацию. На самом деле всё было сложнее, но такая аналогия больше всего подходила в данном случае. Обе руны работали в пассивном режиме, мне не нужно было их постоянно активировать, чтобы они заработали.

Ну и третью руну я решил поставить после того, как узнал чем ещё меня «наградил» симбиот. Кстати, о навыках… Я вытянул руку и буквально через десять секунд на ней образовалась перчатка из спор тлена. Ещё одна мысленная команда и на кончиках пальцев выросли когти из тех спор. Посмотрев вокруг, я подошёл к стулу. Думаю, если он падёт жертвой эксперимента, никто особо не опечалится. Взмах руки и та часть стула, через которую прошли когти, просто перестала существовать в нашей реальности.

– Кайф, – протянул я, улыбаясь.

Помимо Когтей у меня улучшились физические характеристики: скорость, выносливость, зрение, обоняние, слух и крепость костей. Теперь мне не нужно было прибегать к помощи магии, чтобы быть эффективней в бою или в разведке. Единственным слабым местом была кожа. Вот её я и хотел защитить.

Я призадумался, какую руну лучше выбрать. У нас в качестве активируемой защиты чаще всего выбирали руны Каменной оболочки, Древесной оболочки, Алмазной оболочки. И каждая из них имела свои плюсы и минусы. Каменная, например, снижала ловкость, зато было очень прочной и выдерживала сильные удары. Древесная – не защищала от магии вообще, зато удары соскальзывали с неё и климатические перепады были нипочём. Ну а Алмазная оболочка от сильного удара просто разлеталась на куски, зато отлично защищала от магии. Да и если попасть под мощное огненное заклинание, тогда останешься без защиты в считанные секунды.

А что если… Я взглянул на перчатку и когти. В рунной магии была руна Тлена. В основном её использовали на поверхностях. На своё тело не наносили, а если и наносили, то в связке с другими рунами для лучшей синергии или усиления заклинания. Я же решил немного переделать эту руну под свои нужды и соединить её с руной Древесной оболочки.

Провозился я без малого часа три. За окном уже давным давно стемнело, а в особняке все уже отправились спать. Зевнув, я снова уселся в позу для медитации. Последний рывок и этот чертовски длинный день можно будет закончить.

Сконцентрировавшись, я настроился на вибрации мира. Привычно подхватил нужное направление и шагнул на Духовный план. Скопировав позу моей физической оболочки, я начал выводить руну. Завершив её, я хотел уже привычно раскинуть руки и очутиться в своём теле, как заметил, что что-то происходит необычное.

Духовный план содрогался, словно кто-то огромный долбил кулачищем по двери и та, под его ударами, чуть ли не срывалась с петель.

– Ту-у-ух, – всё вокруг пошло волнами, как от камня, брошенного в воду.

Я встал на ноги и напрягся. Я впервые встречал такое в Духовном плане. Вдруг то место, где я начертил руну, стало нестерпимо жечь. Я опустил голову и посмотрел на руну, которая раскалилась до красна.

Еле сдерживая крики боли, я наблюдал за тем, как руна начала стремительно остывать, принимая золотой оттенок. Увидев это, я присвистнул.

Золотая руна – это своеобразная метка от мироздания, которой удостаивались лишь четверо из друидов за всё время существования Совета. И я стал пятым. Это что же я такое сотворил, что меня заметили на таком уровне?

Вернувшись в своё тело, я снял рубашку и встал возле зеркала. Влив энергию в руну, активировал её. Несколько секунд ничего не происходило, а затем от руны стала расползаться кора, от которой отлетали кусочки пепла. Вскоре всё моё тело покрылось ею. Я попробовал убрать защиту с лица. Получилось. Значит, я могу контролировать покрытие. Это радует. Я попытался взять нож, но его ручка истлела практически тут же, а я почувствовал, как оболочка вытянула из меня приличное количество энергии.