Текст книги "Полет Птитса (СИ)"

Автор книги: Феликс Эйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Хочет быть таким, как все?

– Вроде того, – решил Карл, – хотя на самом деле «всех» не существует. Даже внутри Империи люди глубоко разные, а разрушители просто сильнее отличаются от остальных. Я себя хорошо помню. Я не хотел ехать по проторённой дороге и сам фактически создал того, кого ты видишь сейчас. Почему, не знаю. Я чувствовал острое нежелание следовать общим схемам. Мне было лучше – проще, интереснее – не знаю – не ложиться под нож общества.

– А я не следовала схемам, потому что их не видела. В моей семье были большие разлады. Мама говорила одно, бабушка – другое, а я была вынуждена жить между ними. Приходилось врать, выкручиваться. «Только не говори маме», «только не говори бабушке» – я такое часто слышала и играла по таким вот правилам.

Карл задумался, слушая криганку. Неужели пищу для ума и духа дают именно человеческие страдания? И если бы во Вселенной не было бед, неужели бы люди не задумывались над своей жизнью, а существовали, как печально известные обструганные болваны Парсонса – древнего мыслителя, который когда-то иронически считался венцом прогрессивной мысли?

– Теперь я живу отдельно и, возможно, стала слишком независимой, – продолжила Барбара, – но с тех времён у меня остались мечты о Замке как об идеальном мире.

– Ничто не идеально, Барбара Винтер. Я когда-то увлёкся утопической идеей одного товарища из Замка. Мы собирались построить дома – большие, чистые, просторные. Люди там жили бы просто и свободно, без тех сложностей, которые есть в Империи. Но идея была несостоятельной, и это осознали мы оба. Наши пути разошлись – теперь он пропагандирует гюнтеризм на Кригсхайме. Ты слышала о Нойкригсфюрере Грюнвальде?

– Да. Я его видела, и он мне сразу не понравился. Ему не идут усы.

Лицо Карла вытянулось от удивления.

– О, а он теперь усы носит? – спросил он, когда оно приняло прежнее выражение.

– Да, явно косит под Гюнтера, – улыбнулась Барбара, – А ты с ним сталкивался раньше?

– Он был моим другом, – неожиданно серьёзно ответил Птитс, – тем самым, с кем мы грезили об утопии.

– Это он твой бывший товарищ?

– Да, а Пиксель с ним сидел в плену у космоварваров. Галактика очень тесна.

– Вот как…

– А ты думала!

– А почему идея домов была несостоятельной? – спросила Барбара.

Карл встал с кровати и подошёл к окну.

– Я наивно думал, что если поместить людей в лучшие условия и указать им верный путь, то они станут жить лучше, – голос Птитса был полон печали, – а вот Грюнвальд… Для Фридриха проект значил совсем другое, он видел в этих идеях средство достижения власти. Что-то никому не хочется думать, Барбара, но всем хочется подавлять и властвовать, – он печально обернулся и посмотрел на губернаторский дворец вдали, – никто не хочет смотреть на людей по отдельности – куда проще собрать всех в одну кучу по общему признаку – возрасту, полу, национальности, вероисповеданию. Систему на самом деле не заботит конкретный человек – поэтому среди имперцев очень много конформистов-лизоблюдов. Верность Императору измеряется в ритуалах – кто-то может быть полнейшим подлецом и мерзавцем, но коль скоро он ходит по воскресеньям в церковь, вопит на каждом углу о чтении традиций и исправно надевает маску добропорядочного подданного и верного семьянина, его не тронут. Он уже вписан в систему.

– Ты прав, Карл, но зачем говорить очевидное?

Она смотрела, как Птитс нервно расхаживает по комнате в разные стороны, исполненный пыла и внезапно нахлынувшей ярости.

– Меня от такого тошнит, поэтому я в своё время предпочёл Империи Разрушение, – Карл не слушал Барбару и говорил будто не с ней, а с неким невидимым слушателем, – когда я оказался в Замке, то сначала подумал, что попал в сказку. На самом деле и там всё куда сложнее. Высшие Лорды и Леди очень хитры и коварны. Лишь недавно я понял, каким благом было моё назначение шпионом на Зекарис – они использовали душевные порывы многих других молодых людей, которых бросили в горнило войны и революции. Для Совета Тринадцати население планет – пушечное мясо, а обычные Лорды и Леди вроде меня – тоже, только элитное. А верность Разрушению определяется теми же стандартами, что и Императору, только вывернутыми наизнанку. Пойми, Барбара. Я разочарован в жизни, поэтому считаю верным для себя только свой путь.

Он остановился и повернулся к Барбаре. Его вид был одновременно злым, потерянным и грустным.

– Карл, твой путь со мной, – криганка сочувствующе посмотрела на любимого человека и улыбнулась ему.

От её звонкого, высокого голоса черты лица Птитса медленно смягчились.

– Не грусти ты, давай, может, погреемся друг о друга? – попыталась утешить его Барбара.

– Спустила с Земли на Зекарис, – недовольно проворчал Карл, – прости, на деле я бы не отказался.

– А ты интересный, Карл, – доброжелательно сказала криганка.

– Знаю, – мягко ответил Птитс.

Близость накрыла их, словно цунами блаженства. Карл забыл обо всём – об Империи, о Тёмном Замке, о разочарованиях. Он уже не стеснялся так, как в первый раз, и чувствовал себя увереннее. Это было удивительное ощущение, словно они с Барбарой были связаны каким-то невидимым полем – они и действительно были связаны.

После секса они заснули, испытывая приятный жар. Их ноги переплелись, как четыре змеи. Возбуждённое сознание Карла на крыльях улетело в мир снов, который почему-то принял облик Новоэдема. Через зелёную чащу в овраге вился ручей, и над этим ручьём стоял мостик из дерева и железа. Карл в детстве часто гулял там – деревенские мальчишки и пьяные мужики постоянно видели странного бледного паренька, который исчезал среди деревьев каждый раз, когда видел кого-то поблизости. Ручей журчал, как голос Барбары Винтер, а в зарослях прошмыгнуло какое-то существо – то ли мышь, то ли водяная крыса, то ли кошка. Во сне Карл летел над деревьями и приземлился на мосту, мягко и плавно. С другой стороны к нему подошла Барбара. Они встретились посередине и обняли друг друга. Мост задрожал и поднялся в небо, задевая ветки с зелёными листьями. Он летел выше и выше, и голубое небо превратилось в чёрный холодный космос, полный кораблей. Эта армада охраняла серый шарик, покрытый жёлтыми огнями – Землю, родной мир людей и центр Империи. И вот какая-то неведомая сила заставила Карла и Барбару разжать объятия и оттолкнуться друг от друга. Мост сломался пополам, как щепка, а два человека застыли в невесомости на фоне Земли и космических кораблей разных размеров…

– Пассажирский рейс номер 28 «Зекарис-Кригсхайм» отправляется в 16:00 по местному времени, вылет тартаны в 15:45 в ангаре номер четыре, – холодно и блёкло объявил женский голос в космопорте.

В сером просторном ангаре люди выстроились в очереди к тартанам, которые доставят их на борт пришвартованных у орбиты пассажирских каравелл. Транспортники прилетали и улетали через огромные ворота, за которыми синело море. Среди пассажиров, отправляющихся с Зекариса в свои родные миры, обратно к рутине и повседневным заботам, была и Барбара Винтер. Темноволосая девушка, которая носила фиолетовую футболку и белые брюки, никак не могла отвести взгляд от провожающего её офицера Имперской Армии в зелёном мундире.

– Удачи, Карл, – сказала криганка, – мы ещё увидимся.

– Я буду по тебе скучать, – тихо ответил капитан Птитс, – вспоминать тебя…

– Я тоже буду скучать, – отозвалась Барбара.

На прощание она крепко обняла Карла. После этого он смотрел внимательно, как девушка, забрав чемодан, вместе с остальными направилась к тартане. Стоя у спущенного бортового трапа, она обернулась и помахала своему возлюбленному рукой. Он помахал в ответ, уже начиная скучать по криганке. Время было неумолимо – Барбара не могла стоять у тартаны всё время и взошла на борт транспортного судна. Карл оставался на платформе космопорта, наблюдая, как заревели двигатели, и челнок вылетел из ангара.

Птитс долго провожал взглядом уменьшающуюся чёрную точку в небе. Тартана медленно уходила в космос, и вместе с ней Зекарис покидала Барбара Винтер.

– Скажу, мне она понравилась, – сказал ему Пиксель через несколько минут в своей каюте, – я уважаю твой выбор, Карл.

– А что скажешь насчёт Софи? – спросил его друг.

– Она хорошая, но у нас с ней мало общего, – отозвался корсар, – надеюсь, это нам не помешает в дальнейшем.

– Я тоже надеюсь, Пиксель, – Карл положил ему руку на плечо, – а ведь Барбара изменила меня.

– Да это видно по тебе, – улыбнулся Пиксель, – ты стал… живее, что ли. Может, ты такими темпами научишься радоваться жизни.

Птитс молча улыбнулся другу. Пиксель включил компьютер и поставил новые выпуски смешного видео.

Карл отбыл во дворец ближе к вечеру, когда улицы на острове залил красный свет солнца, садящегося за горизонт. Кто он такой? Заблудший имперец или настоящий разрушитель? С кем ему нужно быть на самом деле – со слугами Господа-Императора или Змея Разрушения? Карл думал над этим, идя по улице между фермами. Отдыхающие возвращались с пляжей, но теперь они его не волновали и не раздражали. Он не торопился, а плёлся медленно, как зомби. Грань между имперцами и разрушителями весьма размыта, и, возможно, её не существует. Классификации и проведение границ – вообще типичная черта людей. Карл стал разрушителем, потому что ненавидел Империю. Но может ли что-то держаться только на ненависти, желании уничтожить, взорвать? Карл слишком долго жил одними негативными мыслями, а сейчас, в марте-апреле 997 года, вернулся к радости и непосредственности, которые когда-то поклялся похоронить. Святой столп его нигилизма – разочарование в Грюнвальде и Хардред – повалился на землю. Карл знал, что испытывал, когда Фридрих повернулся к язычеству и гюнтеризму, а Донни начала его душить. Но что чувствовали они сами? Наверняка Грюнвальд представлял себе Карла помощником новоявленного фюрера, искренне верящим в древних богов и архаичные ценности, а Хардред – безвольной игрушкой для своих агрессивных «игр». Тогда разочарование было обоюдным, и искать виновных – занятие бессмысленное. Мрачная тюрьма из мыслей, которую воздвиг Карл на втором году обучения в Тёмном Замке, обрушилась. Что это было: слабость, проявленная под давлением жизни, или желание чувств, дружбы и любви? Первый ответ однозначно дала бы Леди Серпентира, а второй, похоже, больше соответствовал истине. Что знала бессмертная змея-мутант, возможно, даже чуждого происхождения, о человеческих чувствах?

Карл улыбнулся заходящему солнцу и пошёл в сторону дворца, думая о Барбаре. Он знал, что они ещё встретятся.

Глава 19

Глава 19

Замок Кошмаров

Завыла зелёная сирена, замерцало защитное поле, и ворота ангара раздвинулись. В пещеру, выдолбленную в астероиде, влетела небольшая пассажирская каравелла. Корабль пришвартовался в доке, и по его трапу спустился высокий человек в чёрном плаще. Пропустив робота-уборщика, он вошёл в лифт, который доставил его в агитационный центр Высшей Леди Ребеллии в Малой Башне.

– Рада тебя видеть, Лорд Авис, – Ребеллия поднялась с компьютерного кресла. Её рыжие волосы были распущены, а берет лежал на столе. Она выглядела усталой и сильно постаревшей.

– Я тоже рад вас видеть, миледи, – улыбнулся Авис.

– А короткая стрижка тебе идёт.

– Я так не думаю, миледи.

– Присаживайся.

Лорд Авис, он же Карл Птитс, и Высшая Леди Ребеллия сели за красный круглый стол.

– Мы перерыли все базы данных и не нашли ни той так называемой Н. С., ни зафиксированных психотронных экспериментов на Кригсхайме.

– Хм, – Карл задумался, – либо кто-то это делал вообще без нашего ведома, либо наши данные почистили.

– Или же это выходка охранки, – закончила Ребеллия, – хотямаловероятно. Но всё же стоит иметь в виду всевозможные варианты. Ты, я надеюсь, не сболтнул Барбаре о расстановке наших сил?

– Нет, я давал только общие сведения, которые знает всякий охранитель.

– Ладно. Сегодня в 18:00 заседание Совета, и ты там должен быть.

– Хорошо, миледи. А по какому поводу? – удивился Карл. Он прежде не присутствовал на заседаниях Совета Тринадцати лично.

– Мы всё расскажем вечером.

– Сюрприз? – навострил уши Авис.

– Да, тебе это понравится определённо, – с улыбкой ответила Ребеллия.

– А вы говорили Совету о Барбаре, миледи?

– Нет. О ней знаем только мы со Штейном и, видимо, знал Корвинус, которого сейчас нет в живых.

– Хорошо. До свидания, миледи, – Карл направился к выходу из центра.

– Счастливо.

Интересно, что скажут ему Высшие Лорды и Леди Разрушения? Ребеллия ничего не говорила о докладе. Возможно, Лорду Авису поручат новое задание? Возможно, его переведут с Зекариса? Это было бы хорошо, только где они будут встречаться с Барбарой?

– Когда ты привезёшь сюда свою криганку? – окликнула его Ребеллия, пока он стоял на пороге.

– Через полторы недели, в последние дни своего «отпуска».

– Только не отпускай её от себя.

– Обещаю, – и дверь агитационного центра захлопнулась.

Карлу выделили в Тёмном Замке временную комнату, которая была меньше квартиры, где он жил до падения Аримана, но больше «кельи» в инициатском общежитии. Пообедав в трапезной и немного отдохнув, Лорд Авис направился в Зал Совета.

Гигантская винтовая лестница проходила через всю Главную Башню и поднималась к самому верху. Лучи света далёких звёзд пронизывали огромные готические окна с фиолетовыми стёклами, заливая пространство внутри. Поскольку шли каникулы, на лестнице не было инициатов, и Карл поднимался вверх практически один.

Он очутился в мрачном круглом зале, освещённом лишь свечами у стен. Высокие окна, также выполненные в готическом стиле, едва виднелись за тёмно-зелёными шторами. За столом в середине собрались Верховный Владыка Философ и тринадцать Высших Леди и Лордов Разрушения, а вокруг них ползала Леди Серпентира. Её красные глаза угрожающе светились в темноте. До прихода Карла главные разрушители что-то обсуждали, но когда он вошёл в зал, все голоса стихли.

– Приветствую, Верховный Владыка, – Карл поклонился, встав напротив Философа, – Леди Серпентира и Высшие Лорды и Леди Разрушения.

Время коснулось всех членов Совета Тринадцати, которых Карл знал с начала обучения. Волосы Самеди поседели, Валдоро отрастил бороду, а Носферату казался ещё тоньше и бледнее, чем десять лет назад. Ничуть не изменились только Философ и Серпентира. Среди присутствующих появились и новые лица – Высший Лорд Астарот III сменил Бельфегора, а Высший Лорд Перверсус – покойного Корвинуса.

– Лорд Авис прибыл, – тихим голосом сказал самый главный разрушитель, – можем продолжить, – он ударил посохом из чёрного дерева по каменному полу, – ты знаешь, зачем тебя сюда призвали?

– Нет, Верховный Владыка, – произнёс Карл.

– Мы нашли то, что способно изменить ход истории в нашу пользу, – Философ хитро улыбнулся, – как вы знаете, Узурпатор мёртв, но Империя притворяется, будто он бессмертное божество, которое ей правит почти тысячу лет. Мы не знаем точно, что находится в Имперском Дворце, но если проникнем туда и покажем это в прямом эфире по всей Галактике, то люди начнут сомневаться в своём ложном идоле и вскоре от него отвернутся.

Карл стоял перед Советом в недоумении. Почему за тысячу лет никто не додумался до такого, казалось бы, простого плана? Наверное, дело было в оборонительных станциях и огромных флотилиях, защищающих Землю от вторжения?

– Известно лишь, что шпиль Имперского Дворца, где согласно преданию восседает Узурпатор, защищён мощными силовыми полями, – продолжил вещать Философ, – коль скоро они существуют, мы ничего не можем сделать. Однако то, что мы нашли недавно, способно решить сию проблему.

Неужели появилась долгожданная возможность быстро покончить с имперским режимом? Карлу в это не особо верилось. Но происходящее не походило на шутку. Члены Совета сидели с серьёзными лицами, а Леди Серпентира подползла к трону Философа, пристально вглядываясь в Лорда Ависа.

– Наши зонды-разведчики обнаружили на одной луне храм древней неземной расы, известной как Пастыри, – говорил Философ, – люди находили их постройки и артефакты и раньше, однако живых Пастырей никто не видел. Судя по всему, эта раса обладала невероятно развитыми технологиями, но по каким-то причинам вымерла. В их храме находится кинжал, который может пробивать силовые поля. И этот артефакт расположен всего в трёх системах от Зекариса. Ты, Лорд Авис, должен заставить Сэмюела Фокса снарядить экспедицию на луну Нод. Ты можешь надавить на былое пристрастие губернатора к торговле инопланетными артефактами. Пусть имперцы раздобудут кинжал, а твоя задача – отобрать его у них и принести к нам. Всю необходимую информацию ты найдёшь у Высшей Леди Ребеллии и в базах данных Замка.

– Да, Верховный Владыка, – Карл согласился, но внутри чувствовал смятение.

– Можешь идти, Лорд Авис, – благодушно произнёс Философ.

– Лорд Авис, я буду ждать тебя в агитцентре через час, – сказала Ребеллия.

– Продолжайте доклад, Высший Лорд Перверсус, – Верховный Владыка стукнул посохом по полу.

Едва Карл приблизился к выходу, как обсуждение тут же возобновилось.

– Судя по недавним сообщениям разведки, имперцы планируют контрудар по Селки-Прайм… – успел расслышать Авис, прежде чем закрыл дверь.

Это был сон? Нет, не сон. Но почему тогда Философ поручил такое ответственное задание именно ему, Лорду Авису, ничем особо не выделяющемуся – Лордов и Леди его уровня в Замке было много? Неужели дело было только в близости храма к Зекарису? Вряд ли. У Совета Тринадцати определённо имелись и другие мотивы. Возможно, они хотели принести Карла в жертву делу Разрушения или просто избавиться от него по какой-то причине? У разрушителей же были где-то корабли, фрегат Серпентиры, А. С. П. И. Д., боевые шагоходы Синто и танки Нуэво-Кастро, вооружённые силы восставших миров. Военной мощи гораздо меньше, чем у Империи, но и её должно хватить на какой-то храм какой-то вымершей расы, пусть даже если он окажется нашпигован ловушками, как в любимых Пикселем приключенческих фильмах.

– О, привет, Авис.

Бредущего по коридору Карла отвлёк от рассуждений Лорд Ромулус, знакомый ему по Ариману – вечно улыбающийся мужчина со светлыми вьющимися волосами и круглым жизнерадостным лицом, бисексуал и ставленник Высшего Лорда Автандиля.

– Привет, Ромулус, – отозвался Карл, – как поживаешь?

– Недавно прилетел из системы Кригсхайма. От Тёмного Замка я в депрессии. Тут много плохих людей – такой гадюшник.

– Серпентарий, – уточнил Карл.

– Именно. Я был не на самом Кригсхайме, а на Нойбайерне. Маленький городок, свежий горный воздух и местная коммуна разрушителей – что ещё нужно для счастья! А у тебя как дела?

– Ничего так. Прилетел с Зекариса и рад, что здесь нет ни одного имперца. Свои гадюки мне ближе.

– А как ты там вообще оказался?

– Отправил Совет.

– А я улетел на Нойбайерн без согласия Философа. И ничего, пока жив. Побольше инициативы, Авис! Выбирай сам, куда тебе лететь и как жить. И будешь счастлив!

– Твой совет не представляешь как мне кстати, Ромулус, – Карл похлопал Ромулуса по плечу, – но сейчас мне пора в агитцентр.

– Счастливо.

– Удачи!

До встречи с Ребеллией у Карла оставался час, однако он знал, чем занять это время. Совет определённо что-то задумал, и Лорд Авис в их игре – пешка. Но что же ему самому делать? Выйти навстречу судьбе и, возможно, погибнуть? Или же, как сказал Ромулус, проявить инициативу? Только сейчас Карл прочувствовал двойственность своего положения – он был имперцем для имперцев и разрушителем для разрушителей, но на самом деле не являлся ни тем, ни другим. Он был хуже пирата – никто, тень, кот Шрёдингера. Но остальные этого не знали. Только вот как данный расклад можно обернуть в свою пользу? Карл не знал. Для начала ему предстояло послушать вестницу революции.

В агитационном центре царила полутьма – работал голографический проектор. В середине стола зависла трёхмерная зелёная звёздная карта, над которой склонились Ребеллия и Лорд Авис.

– Храм находится в малоизученной области сектора Тенебрус, известной как Квадрант Омега, – сообщила Карлу Высшая Леди, – согласно отчётам исследователей, там нет пригодных для жизни или богатых ресурсами миров, и, значит, эта часть космоса мало кого интересует. Спутник с храмом называется Нод.

Ребеллия повернула палочкой актуатора, и одна маленькая луна на голограмме выросла в размерах, вытеснив все окружающие небесные тела. На вращающейся поверхности Карл заметил какую-то постройку.

– Храмовый комплекс – единственное искусственное сооружение на Ноде, – говорила Ребеллия, – согласно легендам Пастырей, туда был изгнан первый в их истории убийца, и его орудием был именно этот кинжал. Хотя лично я не верю, что эти чужаки научились убивать позже, чем овладели такими высокими технологиями. Похоже, Пастыри обладали мощными псионическими способностями и действительно умели менять реальность силой мысли. И я даже не знаю, какие сюрпризы они для нас припасли.

Вестница революции нажала на кнопку, и звёздную карту сменила голограмма величественного здания с пирамидальной крышей.

– Сканирование храма ничего не выявило? – спросил Карл.

– К сожалению, только зал с кинжалом, – покачала головой Ребеллия, – стены пирамиды сделаны из неизвестного нам камня и не пропускают излучение, но её вершина прозрачная, и её можно просканировать.

– Интересно, – задумчиво ответил Авис.

– А вот и то, что не даёт нам взять кинжал своими руками, – Ребеллия указала палочкой на четыре колонны вокруг пирамиды. Каждая из них заканчивалась шаром, – похоже на оборонительные энергетические орудия. Четыре зонда из пяти были уничтожены предположительно ими.

Значит, разрушители жалели свой немногочисленный флот и хотели, чтобы имперцы за них нейтрализовали эти орудия. Теперь кое-что прояснилось для Карла, но ситуация в целом не стала менее странной.

– У тебя в распоряжении мощь всего флота Зекариса, коррумпированный губернатор и опытный, пусть и летающий на маленьком корабле корсар, – сказала Ребеллия, – а ещё твои ум и хитрость. Пойми, что Философ возлагает на тебя большие надежды.

– Да, миледи.

Она специально ему льстила. Определённо, эта игра не могла кончиться ничем хорошим.

– Я перешлю все данные по Ноду на твой компьютер.

– Буду ждать, миледи, – кивнул Карл.

– Я на тебя надеюсь, Лорд Авис, – Ребеллия взяла Карла за запястье, – ты мне почти как сын. Все мои инициаты мне словно родные дети.

Теперь она решила выдавить из Карла слезу. Жалостливая интонация и прикосновение, которое действовало на Ависа сильнее, чем слова или образы. Актёрство или нет? Не исключено, что Ребеллия искренне выражала свои чувства. Но всё равно – чтобы выжить, Карлу придётся уйти из-под крыла Высшей Леди. Как он в своё время решил не возвращаться к родителям в Империю, дабы сохранить себя…

Следующие полторы недели в Тёмном Замке пролетели быстро и незаметно. Карл заперся в своей комнате, обложившись бумагами, и рисовал различные схемы. На них можно было узнать Тёмный Замок, храм на Ноде и губернаторский дворец на Зекарисе, а также Пикселя, Барбару, Серпентиру и Сэмюела Фокса. Часто бывало, что Авис корпел над неким планом, тщательно проводя стрелочки и подписывая их, а затем рвал лист бумаги на части и выбрасывал его в корзину. Лорды и Леди Разрушения видели Карла в библиотеке, где он изучал легенды Пастырей, тёмные делишки губернатора Зекариса и биографии охранителей.

– Привет, Авис. Зачем тебе информация об охранителях? – спросил Лорд Валериан за спиной у Карла, когда тот сидел за компьютерным терминалом.

– Мне поручили одно задание, Валериан, и в нём может быть замешана охранка. Прошу меня не беспокоить.

– Эх, ладно, – Валериан направился к книжным стеллажам.

Пересматривая множество планов, Карл понял, что все они не лишены недостатков. Он записывал сильные и слабые стороны схем, прежде чем их порвать, и затем делал выводы. И вскоре на бумаге появилась новая фигура – безликий охранитель в моторизованной броне, который со временем обрёл лицо.

Лишь одно отвлекало Карла от корпения над кучами данных – последний день в Тёмном Замке он собирался провести с Барбарой. Он улетел в систему Кригсхайма вместе с Лордом Ромулусом и его друзьями, где встретил Барбару в космопорте Нойбайерна. Затем Лорд Авис и криганка вернулись на том же корабле в Замок, оставив Ромулуса заниматься просвещением местных пастухов.

– Жаль, что ты, считай, увидел только космопорт Нойбайерна, – сказала Барбара на борту корабля, – космопорты по всей Империи одинаковые, а таких гор, как там, ты не найдёшь нигде.

– Скоро ты увидишь то, чего нет ни на одной имперской планете, – ответил Карл.

В иллюминаторе каравеллы появился парящий в невесомости замок со светящимися фиолетовыми окнами. Барбара не могла поверить – она видела наяву то, что снилось ей почти всю сознательную жизнь.

– Тебя ущипнуть? – пошутил Карл.

– Давай, – Барбара не отводила глаз от Тёмного Замка, – ай! – Карл её ущипнул, но замок за стеклом никуда не делся, – больно же!

В ангаре их никто не ждал – Ребеллия не хотела поднимать шумиху.

– И как я выгляжу? – спросила Барбара, собираясь спуститься по трапу.

На ней были чёрные кожаные штаны и короткая куртка. Глаза она спрятала под тёмными очками.

– Как настоящая Леди Разрушения, – сказал Карл, – там никто не спросит, кто ты. Но учти, что я обещал Ребеллии не отпускать тебя ни на шаг!

– А в туалет можно будет одной? – произнесла Барбара с интонацией маленького котёнка.

– Не переживай, он есть в моей комнате. Пойдём, посмотрим Замок, – Авис протянул ей руку.

Карл провёл Барбару по тем местам, где когда-то бродил он сам с сумкой, полной учебников. На каникулах коридоры Замка казались просторнее – инициаты в большинстве своём улетели на независимые планеты. Карл и Барбара побывали и на смотровой площадке Малой Башни, и в пустом Аудиториуме, и в Саду Хрустальных Деревьев. Все это время криганку не покидало ощущение, что она попала в мрачную, но волшебную сказку. В Тёмном Замке всё было необычным – люди, наряды, архитектура.

– Когда я учился, я завидовал тем, кто сидел здесь, – рассказывал Карл в прозрачной беседке в центре Сада Хрустальных Деревьев, – я всегда был одиноким, то есть почти всегда. А теперь я думаю, насколько это было глупо – тяготиться одиночеством. Как говорил Омар Хайям: «И лучше будь один, чем вместе с кем попало».

– Кто-кто? – это имя было незнакомо Барбаре.

– Древний мыслитель.

– Ясно, – сказала криганка, – а у меня не было недостатка в парнях, но мне мало кто из них нравился… Так, постой, что значит «почти»?

– Не придирайся к словам, хотя… – казалось, что Карл немного смутился, – была одна девушка, звали Хардред. Мне тогда было восемнадцать.

– Расскажи, пожалуйста, о ней, – попросила Барбара, – это интересно.

– Хм… – Карл замялся, – мне нравилось, что она не похожа на других женщин. А расстались мы потому, что ей нравилось душить меня.

– А с тех пор ты вообще никого не любил? – с сочувствием поинтересовалась Барбара.

– Да, – вздохнул Карл.

– Боялся, что тебя задушат? – криганка попыталась разрядить обстановку шуткой.

– Боялся боли.

– А теперь боишься? – Барбара погладила руку Карла.

– Нет, потому что я устал быть живым мертвецом, – тихо сказал Птитс, прикрыв глаза, – я устал от ненависти и лжи.

– Не омрачай себе настроение, Карл, – попыталась успокоить его криганка, – ты привёл меня в сказку и сам – её персонаж.

Карл кивнул и улыбнулся. Он знал, какое впечатление производит Тёмный Замок на новоприбывших, хотя на самом деле это был скорее Замок Кошмаров. Он гладил и обнимал Барбару, водя по мрачным коридорам, а в его голове прокручивались отработанные за полторы недели планы.

Ночью, в постели, Карл видел глаза Барбары с весёлым блеском. Он чувствовал приятную тяжесть и тепло её тела и понимал, что пока не стоит разрушать иллюзию и рассказывать ей всё как есть. Ему надоело лгать, но он ступил на путь лжи уже давно. Карл сбежит от разрушителей, и Барбара ему в этом поможет.

Следующим условным утром из Тёмного Замка вылетел корабль на Нойбайерн. Оттуда Карл и Барбара планировали отправиться в Штальштадт, а затем – на Зекарис. На Нойбайерне им снова пришлось ограничиться посещением космопорта, зато столица Кригсхайма оправдала все ожидания – величественный новый город, построенный после Великой Галактической войны. В отличие от мрачного и грязного Престольного, Штальштадт был светлым, чистым и ухоженным. На Бельфлёр-Плац Карл и Барбара попросили прохожего сфотографировать их на фоне Вурстенбергских Врат, заплатив ему два империала.

Через несколько часов из космопорта Кригсхайма вылетела пассажирская каравелла на Зекарис. На её борту Карл и Барбара видели много семей с детьми, которые скоро будут плескаться в море и загорать на пляже.

– Барбара, мне нужно с тобой поговорить, – сказал Птитс, закрыв дверь каюты.

– Что случилось, Карл? – криганку смутил его серьёзный тон.

– Я разговаривал с Леди Ребеллией по поводу Корвинуса и Н. С. Никто не знает, что произошло на самом деле, но тебя, очевидно, обманули и хотели использовать.

Вмиг весёлое, живое лицо Барбары словно окаменело. Она пребывала в смятении. Неужели все её мечты о Тёмном Замке, все эти вещие сны были продуктом лжи и манипуляций?

– Стоп, – заговорила она после минутной паузы, – как? А ты, Карл? Ты тоже меня использовал?

На мгновение Карлу показалось, что в её глазах только что рухнула Вселенная.

– Нет, – заверил он, погладив криганку по голове, – мне ты можешь верить, и, честно говоря, я не вижу повода тебя обманывать. Я не вижу смысла лгать тем, кого люблю. Всё дело в Высших Лордах и Леди Разрушения. Они задумали опасную игру против нас. Мне поручили задание раздобыть оружие, с помощью которого можно вывести Императора на чистую воду, и я собираюсь найти его, но не отдавать им.

– То есть ты хочешь пойти против них, Карл? – удивилась Барбара, – но почему? Неужели тебе промыли мозги в Империи, когда ты стал шпионом?

– Действия Высших Лордов никогда не совпадают с их словами. Они говорят о свободе и лучшей жизни, а на самом деле им нужны только месть и победа в борьбе с имперцами. Я и сам ловлю себя на мысли, что озлоблен на имперцев, но теперь понимаю, что моя злоба может породить лишь больше ненависти.

– Но разве мы не должны разрушить Империю? – спросила Барбара.

– Поверь, всё намного сложнее, – ответил Птитс, – для имперцев Император – добро, а Змей – зло. Для разрушителей – наоборот. Но это большое упрощение. Барбара, ты помнишь, как хотела помочь мне? – он сделал паузу, – так вот, сейчас мне нужна твоя помощь.

Через полдня корабль прибыл на Высокую гору. Отпуск капитана Птитса на «горнолыжном курорте» уже закончился, а вот отдых Барбары на Зекарисе только начался. Едва вернувшись на остров, Карл пришёл во дворец, где его поприветствовал радостный губернатор Фокс.