Текст книги "Полет Птитса (СИ)"

Автор книги: Феликс Эйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

В полутёмной, заставленной инструментами и материалами мастерской возился с деталями Билл – хозяин верфи. Низкорослый и приземистый старичок с седыми взъерошенными волосами и заметной щетиной, по мнению Карла, походил на ежа. Увидев Птитса, Билл провёл его через обставленный компьютерами и моделями кораблей второй этаж в док, где обычно стоял корабль Пикселя.

– Он тут, а с ним еще Босс и Михаил, – хриплым голосом сообщил хозяин верфи, – «Аркан» повреждён чуток, и нужна починка.

Билл открыл автоматическую дверь, нажав на кнопку, и перед Карлом предстал обширный ангар. В нём не было ничего особенного – серые стены из металлических панелей, подмостки, по которым капитан с хозяином верфи спустились вниз, и большие жёлтые лампы на потолке. За открытыми воротами плескалось море.

Космопорт и доки были рассчитаны на лодки, тартаны и корабли шестого класса. Более мощные суда швартовались и чинились на орбите и спускались на планету лишь в исключительных случаях. Корабль Пикселя стоял посередине ангара над ремонтной ямой, и над его обшивкой трудились механики в серых робах, управляя большими жёлтыми манипуляторами. Жужжали дрели, стучали молотки, и отовсюду летели искры от сварки и циркулярных пил.

По спущенному трапу Карл взобрался на борт, протиснулся через тесный серый коридор, вдоль которого тянулись трубы, поднялся по металлическим ступенькам и очутился в каюте капитана. В этом небольшом помещении, которое было меньше даже комнаты Карла в общежитии Тёмного Замка, отдыхал и спал капитан корсаров. Маленький железный столик, на котором стояли банки пива «Хайдеггер», был прикручен к полу. Кровать тоже была металлическая, откидная, а из-под коричневого покрывала виднелось грязное, желтоватое постельное бельё. Шкафы, как и экран компьютера, были встроены прямо в серые стены. Сам хозяин каюты раскачивался на стуле, положив ноги на стол, и смотрел фильм – скорее всего, комедию. Он их любил.

За этот год Карл и Пиксель многое узнали друг о друге. Корсар поведал о своём детстве на Сэхримнире, о своих родителях – конструкторах космических кораблей – и старшем брате. В 986 году, незадолго до того, как Карл попал в Тёмный Замок, на родной мир Пикселя напали космоварвары и оставили в живых из всей семьи только его самого. Что произошло дальше, Птитс примерно знал – будущий капитан пинка оказался в тюрьме на дальней планете, приобрёл новых друзей и вместе с ними совершил побег. Как выяснилось из рассказов Пикселя, тюрьма представляла собой бывшие имперские казармы, обнесённые забором с колючей проволокой. Через этот забор космоварвары пропустили электрический ток. Пиксель и компания всё равно проделали в дыру в ограде и вышли за пределы тюрьмы. Последним через забор пролезал «хороший дворянин» Лейба Майер, с которым Грюнвальд любил сравнивать Карла, и космоварвары застрелили его. Оставшиеся в живых направились к посадочным площадкам и выбежали к мосту над каньоном, и Антимон взорвал его с помощью украденной взрывчатки, отрезав преследовавших их космоварваров. Знание кораблей пригодилось Пикселю, чтобы поднять в воздух лодку чужаков, которая всё же была сделана по человеческим технологиям, и выйти через гиперпространство к ближайшему имперскому миру. Именно тогда он понял, что полёты – это его призвание, и вместе с Боссом и Михаилом пошёл во флот. Но пробыл там недолго – армейская дисциплина быстро надоела Пикселю, и он, отслужив положенный срок и освоив нужные навыки, подался в вольные странствия.

Товарищи корсара поначалу сторонились Карла, считая его имперской ищейкой, но через год сомнения остались только у тех, кто не чувствовал себя частью команды и работал только ради денег. Поскольку Пиксель доверял Птитсу, то остальные, в особенности Босс, Михаил и Антимон, даже не сомневались в решении своего капитана. Так Карл подружился со всей корсарской братией.

– Привет, Пиксель.

– Здорово, Карл.

Приятели пожали друг другу руки. Карл сел на край кровати.

– Дай угадаю – у дяди Сэма есть для меня работа? – Пиксель приостановил фильм и повернулся к Птитсу.

– Именно. Завтра вылетает торговое судно «Стелла-Мария», и ему нужно сопровождение.

– Эх, эти пираты как блохи, а Зекарис – кошка, – подмигнул офицеру корсар, – а я ветеринар и зарабатываю на борьбе с ними. Кстати, наш дядюшка говорил что-нибудь о награде?

– Три тысячи империалов, как обычно.

– Круто, – Пиксель поднял вверх большой палец и улыбнулся, – а что ты такой грустный? – корсар обратил внимание на задумчивый вид Карла.

– Мне надоел Зекарис. Эта жара, толпы отдыхающих, и я приставлен к тупому губернатору с Глизе.

– Ну выше нос, друг! – подбодрил Птитса Пиксель, – раскрой глаза шире и улыбнись.

– Увы, оптимизму нет логичного и рационального оправдания, – обречённо произнёс Карл, – но пессимизму, замаскированному под реализм, оно всегда найдётся.

– А ты ищешь в жизни логику, Карл? Наслушался Грюнвальда?

– Нет, Пиксель. Логика надёжна, на неё можно положиться. А всё необоснованное когда-нибудь развалится, и не стоит цепляться за него.

– Тебе нужна девушка, Карл, – с видом знатока заключил корсар.

– Как и тебе, Пиксель, – усмехнулся Птитс, – однако я уже давно понял, что подавляющее большинство женщин – какие-то пустые и скучные. Да и большинство мужчин тоже – возьми дядю Сэма, например. Они, то есть женщины, готовы отдать свою женственность, но не свою душу, потому что души у них нет. Одни программы, как у роботов, только закреплены они не кодом, а эмоциями, инстинктами. И им не нужны мужчины. Им нужна мужественность как функция. Вспомни, что ты мне говорил о Хелен.

– Она любила меня, потому что могла на меня опереться, – повторил Пиксель, – а я не любил её, потому что нам было нужно от жизни слишком разное.

– И она это тоже знала и ушла с Цапфером, потому что он разделял её ценности, но при этом любила только тебя.

– Верно, Карл.

– Ты говоришь об этом так, как будто это было вчера…

– Знаешь, после Хелен у меня были женщины, но я к ним как-то иначе относился. Прошли мимоходом, наверное. Но всё же, разве не эмоции делают нас людьми?

– Эмоции делают нас животными, Пиксель, – отрезал Птитс.

– А что ты предлагаешь? Я слышал об одном учёном-предателе, который превращал людей в бездушных киборгов.

– Лорд Кибертроник? Я тоже о нём наслышан, – сказал Карл, который изучал информатику в Тёмном Замке по его учебникам, – я имел в виду другое, Пиксель. Я говорил о приоритете рационального. Инстинкты человека ему не принадлежат, эмоции принадлежат частично, а разум – полностью.

– Не занудствуй, друг. К чему привела тебя такая установка? Ты испытываешь эмоции, но это только недовольство, злоба и гнев. Ты мне порой напоминаешь ядовитую змею. Слушай, а не разрушитель ли ты часом?

Карл словно провалился на мостик похожего на замок корабля Серпентиры, где она десять лет назад сказала ему: «Мы с тобой весьма похожи, Авис». Тогда он не поверил ей, а сейчас понял, что медленно, но верно становился таким, как она – озлобленным и безжалостным, ненавидящим людей лишь за то, что они люди. И только Пиксель обратил на это внимание.

– Нет, – с горьким смехом солгал другу Карл, – но меня часто сопровождает ощущение, что мне не нужно вообще было рождаться. Я пытался заставить себя быть оптимистом и радоваться жизни, но разве кнут сделает раба счастливым? Тот будет лыбиться как безумный, говорить, что всё нормально и даже больше, но внутри ему будет адски больно.

Птитс говорил эмоционально, выразительно, не переходя на крик. В его негромком, но полном чувств голосе послышались грусть и боль.

– Кстати, Карл, фальшивая улыбочка была у Цапфера, – ответил ему Пиксель, – у него большие проблемы с семьёй: мать – религиозная фанатичка, а отец – просто козёл. Дэн воспринял нападение космоварваров на его родной мир и тюрьму как милость Императора. Он и стал разрушителем, потому что хотел бежать от того, что ему надоело.

А разве сам Карл не поэтому остался в Тёмном Замке, а не отправился назад со стёртой памятью? Возможно, он не желал идти по проторённой дороге, потому что она казалась ему слишком скучной и пресной?

– Я не знаю, что делать, Пиксель, – Карл посмотрел в глаза корсара, – я чувствую, что нахожусь в тюрьме, но тюрьма эта из мыслей. Я не могу оттуда выбраться.

– Терпение, – Пиксель отпил «Хайдеггера», – просто так из неё не выберешься, но это возможно. Поверь мне, я тоже сижу в тюрьме, и сторож в ней – я сам. Я не такой бравый корсар, как все думают. И меня одолевают сомнения, но я хочу жить. И наслаждаться жизнью.

– Не знаю, чем в ней можно насладиться.

– Ну, как самое простое – любимым фильмом под «Хайдеггер». А в космосе я наслаждаюсь боем – и тем, что в нём участвую.

Карл вяло улыбнулся – ему не было близко ничего из перечисленного.

– Кстати, у меня есть новые выпуски «Лучшего смешного видео», – продолжил корсар, – в Империи такого, ясен перец, не снимают, но я бываю и на независимых планетах. Давай посмеёмся?

– А давай.

И два капитана: один – корсар, а другой – шпион с фальшивым дипломом Военной Академии на Северусе, громко смеялись над падающими флаерами и дурачащимися людьми, и звуки передачи и их звонкий смех заглушили вездесущий скрип ремонтных машин Билла.

– Ты будешь танцевать с моей дочерью, Птитс.

Через несколько дней должен был состояться бал по случаю первой годовщины колонизации Зекариса, и на планету прилетели высокопоставленные гости, в том числе жена губернатора и его дочь Софи. И капитану Птитсу полагалось танцевать с ней в паре.

– Посмотрим, господин губернатор, – ответил Карл нависшему над ним массивному глизеанцу в чёрном костюме. Адъютант сидел за столом и занимался бумажной работой, когда правитель планеты вошёл в кабинет.

– Не посмотрим, а всё уже решено, капитан, – с налётом доброжелательности, но твёрдо произнёс Фокс.

– Да, господин губернатор.

Карлу претила мысль танцевать с Софи Фокс. Он сталкивался с дочерью губернатора во дворце и успел сформировать о ней впечатление. Она была неглупа, но внутри неё была, как всегда получается, пустота. Однако, к счастью для Птитса, не все разделяли его мнение – кое-кому Софи очень понравилась…

– Это было круто, Пиксель, – Софи по трапу вышла из пинка, и корсар вывел её из ангара через коридоры верфи Билла, – не думала, что управлять этой посудиной – тоже искусство.

Дочь губернатора была чуть младше Пикселя и чуть старше Птитса. Большие карие глаза, острый нос и хвост каштановых волос придавали ей сходство с белкой.

– Как скачки на эквиноидах? – спросил Пиксель, когда они вышли на площадь и миновали фонтан с ангелом.

Софи была первоклассной наездницей и фехтовальщицей. Пиксель с улыбкой смотрел на её гибкое спортивное тело и упругую грудь. Сейчас на девушке были красная майка и шорты. Резвая как белка, Софи будто излучала жизненную энергию и была готова поделиться ей со всеми. Корсар размышлял, чем она не угодила Птитсу.

– Когда седлаешь зверя, чувствуешь себя как в полёте, – увлечённо рассказывала Софи, – я пробовала ездить и на земных лошадях, но они не такие шустрые, как эквиноиды.

Пиксель заметил, что у девушки появился огонёк в глазах. Софи явно получала удовольствие, говоря о том, что ей интересно. Или же ей было важнее рассказывать это тому, кто ей интересен…

– То же самое чувствуешь и на космическом корабле, – подхватил её слова Пиксель, – люди видят груду железа и электроники, а на самом деле в бою чувствуешь его дыхание. Как будто это один большой живой организм, а мы в нём – органы…

Пиксель и Софи гуляли вдоль северного пляжа, а со смотровой площадки, откуда был виден весь остров Высокая гора, за ними наблюдал Птитс. Карл согласился на словах танцевать с дочерью губернатора, но будет неправильно, если он станет вальсировать на балу с ней, а капитан корсаров, которому она нравилась, останется на корабле смотреть смешное видео.

Проводив Софи до губернаторского дворца, Пиксель пришёл на берег к Карлу. Они стояли на песке и смотрели на пенящиеся волны, а сзади раскачивались на ветру деревья. Над синевой моря кружили чайки. Вдалеке виднелись дворец, казарма с поднятым имперским флагом и огромная гора, бросающая тень на белый городок.

– Как тебе она? – спросил Карл.

– Ты и сам знаешь, – Пиксель поднял большой палец и улыбнулся, – конечно, порет чушь, как все женщины, но без этого нам, мужчинам, было бы скучно.

– Я с тобой категорически не согласен.

– Тебе что, нравятся мужеподобные бабы без этой женской… изюминки?

– Эх, Пиксель… Ты хотел бы с ней танцевать на балу? – Карл сменил тему.

– Конечно, я был бы не против.

– Вообще-то танцевать с ней должен я, но у меня есть идея преподнести губернатору сюрприз. Что ты об этом думаешь?

– Это было бы шикарно. А ты сам с кем будешь танцевать?

– Наверное, ни с кем, – Карл поднял с земли камень и бросил вдаль, в океан.

– Это почему же? – усмехнулся Пиксель.

– Ты слышал моё мнение о женщинах. И я его не скрываю.

– Не умеешь танцевать?

– Не люблю со школы, – неохотно признался Карл.

– Так нельзя, Карл, – Пиксель посмотрел на друга, – так мимо тебя пройдёт вся жизнь со всеми её прелестями. Найди себе кого-то. Среди солдатни уже ходят слухи, что мы с тобой того, – он поводил большим пальцем правой руки по кольцу из пальцев левой.

– Я не слышал.

– Даже я, корсар, крыса космическая, знаю, о чём говорят твои же солдаты. Что ты за человек?

– Я Карл Птитс, – максимально серьёзно сказал Карл и бросил ещё один камень навстречу волнам.

Имперский капитан вернулся в казарму поздно, когда стемнело. Карлу не спалось – в голову лезли различные мысли, и мозг работал как ядерный реактор. Он включил компьютер в своей комнате и активировал камеру наблюдения. На площади у фонтана Пиксель и Софи кружились в вальсе. Они оба над чем-то смеялись. Карл улыбнулся и выключил компьютер.

Над казармами взвился жёлтый имперский флаг с буквой «I». Военный оркестр играл бравурный марш. У стены старого форта выстроилась почти вся рота дворцового гарнизона – солдаты в зелёной форме и гвардейцы в алых мундирах. Два шагохода класса «Крестоносец» подняли пушки в небо и оглушительно выстрелили. Вперёд вышел капитан Карл Птитс. Ради такого случая он надел белый, идеально выглаженный парадный мундир Имперской Армии с эполетами и аксельбантом. Остановившись на середине дороги, Карл вынул из ножен церемониальную саблю и покрутил в руке. «Знали бы они, как часто я её ронял у себя в казармах», – подумал он.

Гости заняли свои места на балконе в гостевом домике за двумя зданиями дворца. В честь годовщины колонизации на Зекарис прилетел почти весь высший свет Империи. Здесь были гегемон Марса Понтиус Ригель и его давняя спутница Вивьен Роше, генерал Хонориус Х. Хонорик, охранительница Ирен де Жен – дочь министра Мишеля де Жена – и многие другие известные на всю обитаемую Галактику люди.

После военного парада все собрались в зале на первом этаже дворца. У стен стояли столики с яствами, среди которых были фрукты с местных ферм. Роботы-слуги в красных ливреях носили подносы с вином. Карл хорошо видел всех участников этого фарса. Полный губернатор в чёрном смокинге шумно беседовал с такой же дородной женой, одетой в малиновое платье. Толстые короткие пальцы миссис Фокс украшали кольца и перстни, при виде которых невозможно было не вспомнить Лорда Констриктора, а из её шляпки по последней моде торчали пушки, похожие на орудия военных кораблей. Понтиус Ригель, старый и тощий как скелет, вёл за руку актрису Вивьен Роше – такую же худую, только молодую и не сгорбленную. Спутница гегемона Марса обладала холодной красотой – светлые, почти белые волосы, голубые глаза и длинное тёмно-синее платье. Её противоположностью была Ирен де Жен. Давняя неприятельница Хардред была энергична и общительна. Она щебетала с женщинами и кокетничала с мужчинами. В это время Софи Фокс стояла у выхода и ждала Пикселя. На ней было кремовое платье с кружевами, а на её руках – бежевые перчатки.

Оркестр заиграл вальс в стиле имперской неоклассики, и люди освободили центр зала. Губернатор кивнул Карлу, чтобы тот подошёл к его дочери. Но тут открылись двери, и появился Пиксель – в чёрных брюках, белой рубашке и… красной корсарской куртке. В лакированных ботинках на каблуках он казался выше, чем обычно. Корсар был чисто выбрит – от бородки не осталось и следа. Софи протянула ему руку, и он её поцеловал.

– Ах, проказник, – сказала миссис Фокс мужу.

– Настоящий корсар, – не без гордости ответил губернатор.

Пиксель и Софи под звуки вальса прокружились через весь зал, и остальные не сводили с танцующих глаз. Карл тихо хлопал в ладоши.

– Это как в книжках о пиратах, – сказала Пикселю Софи, – дочь губернатора и капитан пиратского корабля.

Оркестр начал вторую тему, и к первой паре присоединились остальные. Сэмюел Фокс вальсировал с женой, Понтиус Ригель – с Вивьен Роше, а Ирен де Жен – с одним из охранителей. Карл уже потерял из виду Пикселя и Софи и взял со стола виноградную гроздь.

– Скучаете?

Он оглянулся. Рядом с ним стояла та, кого он меньше всего ожидал увидеть на балу – Ефросинья Пронина. Без брони охранительница выглядела несчастной. На синем платье, едва обтягивающем большой живот, бросалось в глаза большое тёмное пятно от пролитого вина. Пронина держала в руке бокал, и Карл заметил, что её ногти были очень длинными и грязными.

– Нет. Мне интересно, – без энтузиазма ответил Птитс, – очень.

– Но я вижу, что вы скучаете, – резкий голос Прониной походил на карканье, – как, впрочем, и я.

На её круглом лице проступили грусть и усталость. Но при этом Ефросинья казалась живее, чем глянцевые, похожие на роботов красотки вроде де Жен или Роше. В ней было что-то… подлинное, чего Птитс не видел почти ни у кого из имперцев.

– В развлечениях нет ничего интересного – одна скука, – Карл решил, что спорить с Прониной не было смысла.

– Именно. Когда работаешь, то чувствуешь себя полезной людям, а здесь – нет.

Полезной? В чём же польза от охранителей? Население Аримана ещё припомнит тебе всё хорошее, что ты сделала! Всех тех, кого ты посжигала!

– Вам не кажется, что я вас где-то видела? – допытывалась Пронина.

Карл замер. Неужели она помнила, кто он такой? Тогда их глаза встретились на мгновение перед телепортацией, но в то время Лорд Авис выглядел совсем иначе.

– Наверное, нет, – непринуждённо ответил Карл, – на разных планетах полно офицеров, и все они, возможно, на одно лицо…

– Вы – нет.

– … я наслышан о ваших победах, госпожа охранительница, но раньше не имел чести вас увидеть, – закончил Карл, не обратив внимания на последнюю фразу Прониной, – тогда если вы скучаете, то почему всё же здесь?

– Я поклялась защищать общество от врагов, поэтому я должна разделять с ним и горе, и здравие, – убеждённо ответила Ефросинья.

– Звучит благородно, – усмехнулся Карл.

Про себя он подумал, какую же чушь она только что сказала. Но в этих словах Птитс почувствовал горечь – похожую на ту, что испытывал он сам. Возможно, не будь он разрушителем, а она – охранительницей, они бы сошлись поближе и нашли общий язык?

– А вы знаете, что у де Жен под платьем жирные ноги, а Роше – на самом деле робот? – резко сменила тему Пронина.

Эти вопросы шокировали Карла. Пронина определённо была необычным человеком – и странным. Она любила обсуждать внешние недостатки других, хотя её внешность далеко не соответствовала стандартам бельфлёрских модельеров. И сначала хвалила общество, а затем затеяла игру в школу злословия. Словно внутри её раздирали противоречия…

– Я лично с ними не знаком, поэтому не могу судить, – отмахнулся Карл.

В его кармане завибрировал передатчик в виде ангела. Птитс всё же обрадовался поводу оставить Ефросинью – дальнейшее общение с охранительницей могло быть чревато последствиями для всей его операции на Зекарисе.

– Разрешите, я отойду на минуточку? – натянуто улыбнулся он.

И быстро вышел из дворца. Оказавшись во тьме губернаторского сада, Карл вытащил и включил передатчик.

– Лорд… Авис… пш-ш-ш, – раздалось в микрорации в его ухе, – это п-шшш Высший Лорд Корвинус. У меня неприятности п-ш-шшш, но я отправляю на Зекарис своего агента с Кригсхайма. Её зовут п-ш-ш-ш Барбара ш-ш-ш Винтер. Она прилетит ш-ш-ш-ш завтра и будет вашим ш-ш-ш новым напарником.

Карлу было сложно расслышать голос Корвинуса из-за помех, шума и автоматных очередей. Похоже, Высший Лорд говорил с Птитсом прямо на поле боя.

– Лорд Корвинус? – переспрашивал Карл, пытаясь выделить отдельные слова, – агент? Барбара?

Ответа не последовало. Карл слышал лишь шум взрывов и выстрелов.

– Лорд Корвинус? Милорд? Милорд? – отчаянно переспрашивал Авис в надежде дождаться ответа, – понятно, буду ждать её прибытия, – вздохнув, заключил он, и его ответ потонул в шипении передатчика. Связь с Корвинусом прервалась.

До отлёта Карла на Зекарис похожий на ворона Высший Лорд вёл кампанию в Селкийской системе. Наверное, сейчас Корвинус оставил Тёмный Замок и принял личное участие в мятеже. Но зачем тогда на Зекарис прислали второго агента и что она вообще собой представляет? И почему Карла предупредил именно Корвинус, с которым они едва знакомы, а не Ребеллия и не Серпентира? Размышляя над этими вопросами, агент Разрушения спрятал статуэтку ангела в карман и вернулся во дворец.

Глава 17

Зима на жарком острове

Следующим утром после бала гости покинули Зекарис. Карл стоял в ангаре космопорта рядом с губернатором, его женой, Софи и Пикселем, и смотрел на отбывающие лодки и тартаны, несущие своих хозяев на орбиту. Понтиус Ригель, Ирен де Жен, Хонорик… Ефросинья Пронина на прощанье пристально вгляделась в Карла, и ему стало не по себе. Раскусила ли его охранительница или нет? В любом случае, никто не сможет доказать, что капитан Птитс – агент Тёмного Замка.

Софи и Пиксель держались за руки. Родители одобряюще смотрели на свою дочь – они приняли её выбор. Сэмюел Фокс знал, что Пиксель – надёжный человек, несмотря на то, что пират. Карл был рад за своего друга, только теперь они стали видеться гораздо реже. Даже о новых заданиях корсара оповещала Софи.

Ещё Птитса не покидали мысли о внезапном сообщении Лорда Корвинуса. В течение трёх недель на Зекарис прилетели шесть пассажирских каравелл с Кригсхайма, но никаких Барбар он на них, при всём своём доступе к портовым базам данных, не обнаружил. Он даже думал, что словам Корвинуса не стоит придавать значения, но его в этом на днях разуверила Ребеллия. Тёмный Замок действительно отправил к Карлу на помощь второго агента.

В итоге Барбара Винтер прибыла на Зекарис на седьмом корабле. Карл наблюдал за выходящими из тартан криганскими бюргерами и думал, кто из прелестных фрау и фройляйн мог быть агентом Разрушения. Птитс не знал, как выглядела Барбара – в базах данных пассажирских компаний были перечислены лишь имена туристов. На Кригсхайм улетел Грюнвальд, и, возможно, она как-то была с ним связана – обычно разрушители с одной планеты хорошо знают друг друга. Но это не помогло бы Карлу, поскольку он давно не общался с Фридрихом и уж точно не знал никого из новых знакомых своего бывшего друга.

Решив дальше не гадать, Карл направился к таверне. Отдыхающие либо останавливались там, либо снимали комнаты в «лабиринтах». К счастью, удача не заставила себя долго ждать – едва переступив порог таверны, Карл увидел женщину, которая разговаривала с барменом.

– Барбара Винтер, – она назвала своё имя. Скорее всего, оно было таким же «настоящим», как и имя Карла Птитса.

– Так, Винтер. Вы забронировали комнату на две стандартные недели, начиная с сего дня.

Карл сделал вид, что ему интересен футбольный матч на экране телевизора, и мельком взглянул на Барбару. Она стояла к нему спиной, и он не видел её лица. Она была достаточно стройной, но не слишком худой девушкой с чёрными волосами, которая носила фиолетовую футболку и синие джинсы. Фиолетовый когда-то был любимым цветом Карла. Он олицетворял мечту, которая никогда не сбудется. Голос Барбары был высок и походил на звон маленьких колокольчиков. Говорила она на всеобщем, но с едва заметным криганским акцентом.

– Капитан Карл Птитс?

Она уже обсудила все дела с барменом и теперь внезапно выросла перед Карлом. У неё было круглое лицо, нос пуговкой и чёрные глаза. Карлу криганка показалась довольно милой. Чем-то она напомнила ему Шери…

– Да, это я, – произнёс Птитс, – а кто вы?

– Барбара Винтер, – представилась девушка.

– Как вы меня узнали?

– Очень просто – вы здесь единственный человек в офицерской форме, – улыбнулась Барбара.

Глупый вопрос, очевидный ответ.

– Это правда, что вы видели Тёмный Замок? – а вот этот вопрос криганки был очень странным.

– Да, – тихо сказал Карл, оглянувшись на пилотов, сидящих за столиком рядом, – а вы?

Что это было? Проверка? Если да, то Карл – плохой шпион. А если нет, то разве может агент Замка не быть Лордом Разрушения?

– Давайте сядем, – предложила Барбара.

Они выбрали столик в углу, и Барбара подтащила туда свой чемодан. Здесь спейс-кантри не гремело так сильно, да и людей рядом не было.

– Тёмный Замок, – мечтательно сказала девушка, – прекрасный замок на одиноком астероиде в космосе… Я его видела только на фото.

– Разве вы не Леди Разрушения?

– Кто? – Барбаре не был знаком этот титул.

Карл понял, что столкнулся с беспрецедентным случаем зомбирования мозга. И этот случай, видимо, был единичным и не имел отношения к пропаганде Грюнвальда. Тот, наоборот, скрывал от своей паствы все связи с «дегенератами из Тёмного Замка».

– Обитатели Замка – Лорды и Леди Разрушения. И я один из них.

– Правда? Вы отвезёте меня в Замок? – Барбара смотрела на него едва ли не как на небожителя.

– Посмотрим, – сухо ответил Карл, с подозрением вглядываясь в Барбару, – говори, откуда ты и что с тобой сделали. Если я узнаю, что ты двойной агент охранителей, обещаю – ты не выйдешь из этой таверны живой. Я убью тебя, как имперский офицер – девушку, заговорившую с ним о Тёмном Замке.

– Ты этого не сделаешь, – похоже, девушка его не испугалась.

– Неужели? – Карл вынул из кобуры пистолет, – так узнаю ли я то, что хочу знать? – он игриво улыбнулся.

– Да, только убери пушку.

Пистолет вернулся в кобуру, и Барбара заговорила:

– Я родилась на Кригсхайме, и меня с двенадцати лет посещали видения. Мне часто снился Замок в космосе.

Загадка становилась всё интереснее. Некоторые утверждали, что существуют люди с псионными способностями – умением видеть будущее, читать мысли других или передвигать предметы взглядом. Однако никто ещё не смог это доказать. Безусловно, Церковь Императора объявила подобные воззрения ересью, однако они были весьма популярны в Замке. Например, Леди Керулея и Лорд Валдоро считали себя псиониками, а Лорд Самеди – даже магом. Будучи научным атеистом, Карл Птитс не верил в подобные бредни и подумал, что слова Барбары о видениях – либо чушь, либо намеренная ложь.

– Ещё мне снилась женщина по имени Н. С., – продолжила криганка, – а потом мы встретились на самом деле. Всё это было на Кригсхайме, в Штальштадте. Она рассказала мне про Замок – что он существует и что туда можно попасть.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Четырнадцать.

– А в каком году ты родилась?

– В шестьдесят девятом.

Это многое прояснило. Барбара оказалась старше, чем выглядела: Карл сначала думал, что она моложе его примерно на десять лет, а на самом деле – всего на год. Ей было четырнадцать либо в восемьдесят третьем, либо в восемьдесят четвёртом, а именно тогда разрушители испытывали новый психотронный способ воздействия на людей. Позже он был запрещён, но не из безнравственности, а из-за неэффективности. Большинство испытуемых сошли с ума.

– Я никому об этом не говорила, и только поэтому не попала в психушку или, ещё хуже, под надзор охранителей. Я выросла, но мы виделись с Н. С. где-то раз в два года. Она мне рассказывала о Тёмном Замке и дала фотографии, – Барбара вынула из кармана сложенные листки бумаги и протянула Карлу.

На снимках был действительно Тёмный Замок – общие планы, отдельные виды башен, Аудиториума, комнат в общежитиях… Всё это было так знакомо Карлу…

– Она обещала отправить меня туда, но говорила, что ей мешают необъяснимые причины, и только кормила меня новыми историями, да и то немного. Уже недавно я должна была встретиться с Н. С. у Вурстенбергских Врат, но вместо неё пришёл мужчина и сказал, что я могу наконец попасть в Тёмный Замок, если прилечу на остров Высокая гора на планете Зекарис и найду здесь капитана Карла Птитса. Ну, вот мы и встретились, – задумчиво произнесла девушка.

– А тот мужчина, – в голове Карла стала складываться картина, – он был с бледным лицом и чёрными растрёпанными волосами?

– Да, именно так он и выглядел!

Корвинус, кто же ещё. Использовал ли он Барбару как наследие эксперимента или же сам его проводил, неизвестно. Да и Карл уже вряд ли узнает об этом – сам Высший Лорд не так давно погиб в бою с имперцами.

– А как выглядела Н. С.? – продолжил спрашивать Карл.

– Она постоянно куталась в синее пальто – даже когда было жарко. Ещё она всегда носила розовую шляпку и таскала с собой чёрный зонтик.

– А лицо?

– А я его не видела. Она носила маску с птичьим клювом.

Что это за тайны? Похоже, Корвинус решил поразвлечься. Карл представил себе, как Высший Лорд отправлял Н. С. в нелепой одежде и маске или даже сам надевал этот странный костюм, а затем долго смеялся над мечтой девушки попасть в Замок, куда мог отвезти её в любой момент.

– Всё, довольно допроса, – сказал Карл и наклонился к уху Барбары, – похоже, ты говоришь правду. Теперь скажу пару слов о себе. Меня зовут Авис, я Лорд Разрушения и одновременно адъютант губернатора Зекариса. Я здесь на задании.

Он не боялся пойти на риск. Всё-таки слова Корвинуса о новом агенте Замка на Зекарисе подтвердила Ребеллия, а своей непосредственной начальнице Карл мог доверять.

– Я так рада знакомству с настоящим разрушителем, – восторженно и тихо произнесла Барбара.

Весёлое и задорное спейс-кантри сменилось напевной мелодией. Барбара встала и сказала Карлу:

– Давай потанцуем?

Для Карла это было неожиданностью, но он поднялся и, предусмотрительно оставив кобуру с пистолетом на столике, шагнул к Барбаре, которая вышла в центр комнаты. Она обняла его за плечи, и он сделал то же самое. Похоже, криганке он понравился. Либо, что наиболее вероятно, она лишь притворилась, будто это так.

– До сих пор мне не доверяешь, Авис? – шепнула она ему на ухо.

– Есть причины, – ответил Карл.

Музыка была медленной, но от неё исходило очарование уютной зимней сказки, так желанной на выцветшем от жары острове. Сидящие за столиками с изумлением смотрели на танцующих. Какой-то посетитель в форме работника космопорта выругался, потому что они то и дело мелькали перед экраном, мешая смотреть футбол. Не добившись от Птитса и Барбары нужного результата, он встал со своего места и с недовольным видом пересел за соседний столик.