Текст книги "Подражание театру"

Автор книги: Феликс Кривин

5

Зажигается свет.

На сцене Дедал, Икар и Хор быкоголовых.

Дедал.Вот оно как получилось с Адметом. В трудную минуту каждый думает о себе.

Икар.А Геракл?

Дедал.Что ж Геракл? Конечно, он совершил много подвигов, но и у него были свои недостатки. И немалые…

Икар.Неужели это правда?

Дедал.Во всяком случае, так говорят. Время проходит, и люди начинают иначе смотреть на своих гераклов.

Икар.Почему это?

Дедал.Не знаю. Может, потому что когда человек на пьедестале, на него трудно смотреть – начинает болеть шея. Ну, и свергают его, чтоб получше рассмотреть. Так случилось и с Гераклом. Рассмотрели его и увидели, что в личной жизни он вовсе не был идеалом.

Икар.А Персей? Он все-таки спас Андромеду.

Дедал.Спас! Понравилась ему, он и спас. Он же потом и женился на ней. Хотел бы я посмотреть, как бы он спас постороннего человека.

Икар.А Прометей?

Дедал.Ну вот еще сравнил! Мы с тобой не прометеи, Икар, мы с тобой самые обыкновенные люди. Да и не те сейчас времена.

Икар.Отец, зачем ты так говоришь? Ты ведь раньше всегда говорил другое. Ты учил меня, что надо жить для людей.

Дедал.Жить? А если нельзя жить? Если можно только умереть?

Хор.

 
Только! умереть!
 

Дедал.Я не хочу, чтоб ты умер, мой мальчик… Вот сейчас я дошью это крыло, и мы с тобой полетим. Высоко-высоко. Далеко-далеко. И обо всем забудем. И нам будет так хорошо!

Долгая пауза.

Икар.Нам не будет хорошо, отец…

Долгая пауза.

Дедал.Ну почему же не будет? Мы станем, как бессмертные боги. И нас никто не превратит в быков…

Икар.Ты мне рассказывал о Девкалионе и Пирре. Они тоже спаслись вдвоем от потопа, но не смогли жить без людей… И о Сизифе ты тоже прежде говорил иначе. Ты говорил, что он спас от смерти многих людей, заковав в цепи жестокого Таната. За это на него и прогневались боги.

Дедал.Замолчи, Икар! Какое нам дело до Сизифа? Мы полетим с тобой выше туч, и над нами будет только ясное небо… Все равно мы бессильны – что можно сделать, если живешь среди…

Икар.Ты мне рассказывал об Эаке, который даже муравьев сделал людьми.

Дедал (не отвечая). Ну вот и последнее крыло готово. (Надевает крылья себе и Икару.) Дай-ка я на тебя погляжу. Настоящая птица, только клюва не хватает. (С нарочитым оживлением.) Впрочем, у тебя есть нос. А что? Там, в небе, твой нос может вполне сойти за клюв. (Смеется.) Даже очень хороший клюв, все птицы будут завидовать… Представляю себе, с каким почтением они будут к тебе относиться. А? (Смеется.)

Икар.Отец, я остаюсь.

Дедал (испуганно). Что ты, сынок! Ты, наверно, шутишь? Правда, ты шутишь? Разве можно здесь оставаться, тем более – сейчас, когда у нас с тобой есть крылья? Нет, мы полетим, ведь правда, мы полетим? Мы не будем задерживаться ни минуты.

Икар.Я остаюсь, отец.

Дедал.Подумай, что ты говоришь, ведь мы же погибнем… Если б люди могли, они бы все улетели, они не улетают лишь потому, что у них нет крыльев. Но у нас – то ведь есть, почему же мы должны оставаться?

Икар (снимая крылья). Ты лети, а я останусь с людьми.

Дедал.Я? Ты предлагаешь мне лететь? Одному? Но ведь мне это вовсе не нужно. Я хочу тебя спасти, только тебя… Ну, хочешь, Икар, я останусь, а ты полетишь? Я кому-нибудь отдам свои крылья, а сам останусь и буду шить людям крылья, чтоб они могли улетать с земли. Я буду шить крылья, пока у меня хватит сил, я сошью много крыльев – ведь я очень хороший портной. А, Икар? Ты тогда полетишь?

Икар.Я останусь.

Долгая пауза.

Дедал.Значит, остаемся? (Снимает крылья.) Это безумие… Но… Я так и знал, что ты не захочешь расстаться с землей… Не понимаю, что люди находят в этой земле, почему они держатся за нее и не хотят ее покидать даже тогда, когда им так плохо.

Икар.А ты? Разве ты бы покинул землю, отец?

Дедал.Я? Что говорить обо мне? Я б не покинул, потому что я старый, я к ней привык. И к людям привык, хотя они не очень это заслуживают. А ты, Икар, только начинаешь жить, ты мог бы еще стать птицей…

Хор.

 
Люди! Вам мало! мучений! и кар!
Было? А сколько! их будет!
 

Гаснет свет, и во тьме, словно издалека, слышны слова:

Жили на свете Дедал и Икар —

Обыкновенные люди.

Свет загорается. На сцене – только Вестник.

Вестник.

 
Жестокий Минотавр, быкоподобный муж,
Мужеподобный бык, рожденный человеком,
Задумал превратить людей в быков,
А род людской – в одно большое стадо.
Но он ошибся. Люди – не быки.
Герой Тесей сразился с Минотавром
И победил его. Хвала ему, хвала!
Хвала Тесею, славному герою!
Еще до нас легенды донесли
Слух о крылатых людях, взмывших в небо,
Когда землею правил Минотавр…
Они взлетели – и спаслись от смерти.
Как воробьи, как зяблики, как мухи,
Как бабочки, букашки и козявки,
Они сбежали в небо – от земли.
Крылатые! Нужны им были крылья,
Чтоб собственные жизни уберечь,
Чтоб не делить с землей ее страданий…
Но что сказать? Легенды лгут, как люди.
Портной Дедал и сын его Икар
Погибли на земле…
 

ЧЕЛОВЕК НА ОЛИМПЕ
(Античная комедия)

Дионис. И ты назвался богом! Что ж, тебе придется всыпать наравне со мною.

Аристофан.

Олимп – гора в Греции. Высота ее – всего 2983 метра, но поскольку в древности не знали более высоких вершин, то на этой горе, по преданию, обитали боги.

Действуют:

Зевс– громовержец, владыка богов и людей.

Гелиос– бог Солнца и солнечных затмений.

Посейдон– бог морей, колебатель Земли.

Гермес– коммерческий бог.

Дионис– бог вина и веселья.

Афродита– богиня любви.

Гера– богиня брака.

Господин Петридис– человек на Олимпе.

Действие происходит на вершине Олимпа.

Сцена 1

Пять щитов. В центре – самый большой, по бокам его – два поменьше. Еще один щит, такой же, как эти два, у правой кулисы.

У левой – совсем маленький. На щитах надписи.

На центральном: «ЗЕВС, ГРОМОВЕРЖЕЦ, ВЛАДЫКА БОГОВ И ЛЮДЕЙ»;

справа от него: «ГЕЛИОС, БОГ СОЛНЦА И СОЛНЕЧНЫХ ЗАТМЕНИЙ»;

слева: «ПОСЕЙДОН, БОГ МОРЕЙ, КОЛЕБАТЕЛЬ ЗЕМЛИ»;

на щите у правой кулисы: «ДИОНИС, БОГ ВИНА И ВЕСЕЛЬЯ»;

на маленьком щите, у левой кулисы: «ГЕРМЕС, БОГ КОММЕРЦИИ».

Возле каждого щита – по креслу, в которых сидят названные на щитах боги, Трое сидят в величественных, застывших позах, похожих на древнегреческие скульптуры: это – Гелиос, Посейдон и Гермес. Дионис просто спит в своем кресле. Зевс сидит не в кресле, а внизу, на маленькой скамеечке для ног. Он изо всех – самый невеличественный и вдобавок забавляется каким-то беленьким шариком, который то появляется, то исчезает у него в рукаве.

Посейдон (делает величественный жест). Помню я море – в каком это веке? – забыл!.. Как сейчас помню, море было спокойное, а потом поднялась буря. И вдруг на горизонте корабль. Какой же это был корабль? Помню, что был корабль, а вот какой корабль – не припомню…

Гелиос (отвечает величественным жестом). Когда Солнце вертелось вокруг Земли, тогда все было иначе…

Зевс (забавляется своим шариком). Шарик есть – шарика нет…

Гермес (сварливо). Перестаньте, Зевс! Сядьте лучше на трон!

Посейдон. Когда на море смотреть с земли, оно кажется голубым, а вблизи оно совсем зеленое… А посмотреть со дна – уже другая картина. Солнце сверху подсвечивает…

Гелиос.Солнце!

Посейдон.А вода так и играет, так и играет…

Зевс.Шарик есть – шарика нет…

Гермес.Не паясничайте, Зевс! Сядьте на трон, возьмите власть в свои руки! Просто стыдно смотреть. Надоело!

Зевс (внезапно обидевшись). Э, нет, я пока еще никому не надоел. (Посейдону.) Вот ты: разве я тебе надоел? (Просияв.) Помнишь, как мы с тобой в наше время?..

Посейдон (силится вспомнить и – безнадежно машет рукой). Не помню.

Зевс (линкуя). А я – так все помню. Спросите у меня: Зевс, когда была Троянская война? Думаете, не скажу? Я все скажу, все…

Гермес.Да замолчите вы наконец!

Зевс (сразу соглашается). Хорошо, я молчу. Но учтите, вам придется без меня разговаривать.

Пауза.

Ну, что же вы не разговариваете?.. Вот то-то! Но все равно я – молчу!

Гелиос (делает величественный жест). Когда Солнце двигалось вокруг Земли, тогда все было совсем иначе… Все время движешься, паришь в небесах, а не сидишь, как теперь, на месте…

Посейдон (отвечает величественным жестом). А в море… Каково было в море! (Словно спрашивая.)Каково было в море?.. Забыл…

Гермес (опускает разговор с неба на землю). Гефест – слыхали? – на работу устроился. В кузницу. В анкете написал – смертный…

Зевс.Вы разговаривайте, разговаривайте. Я молчу.

Посейдон.Я бы в море – хоть сейчас. Тянет, понимаете. Все время тянет, а я здесь сижу, греюсь на солнце…

Гелиос (торжественно). Солнце!

Гермес.Я насчет Гефеста. Конечно, у него специальность. Бог огня. Для него это кузнечное дело…

Зевс.Вы разговаривайте, разговаривайте…

Посейдон.Эх, выйти бы в море! Штормы, бури, волны в пять этажей!

Зевс (не выдержав молчания). И не говорите. Я, вы знаете, в последнее время сам себе удивляюсь. Раньше – ну вы же меня знаете! – для меня раньше что-нибудь сотворить… Гром и молния, преставление света… А сейчас? Шарик есть – шарика нет. Обыкновенный фокус. Шарик кладется сюда, потом делается так – и он выкатывается. Ничего сложного – так, потом так… Помните, как я когда-то украл Европу? Явился к ней под видом быка, она ничего и не заподозрила. А теперь? Ну-ка попробуй я стать быком? (Пробует.) Не получается. Или в другой раз к Леде проник под видом лебедя. Ну-ка попробуй я теперь стать лебедем? (Пробует.) Не выходит. Сам себе удивляюсь.

Петридис (входит). Что это у вас на Олимпе? Порядок не можете навести? Пока взберешься – по шею в грязи вывозишься.

Гелиос и Посейдон (в недоумении). Смертный?

Гермес (презрительно). Смертный!

Петридис.В некотором роде – да. Хотя смертность – понятие относительное. Я знал людей, которых многие считали бессмертными, а они умерли за милую душу. А другой – живет и живет… Я говорю о директоре нашего департамента. Симонидис, может, слыхали?

Посейдон (напрягает память). Что-то не вспомню.

Петридис.И помнить нечего. Представляете, вызывает меня. Петридис, говорит, – Петридис – это я, – перепишите эту бумагу, Петридис. А я ее уже два раза переписывал, значит, теперь третий.

Зевс.Да пошлите его подальше!

Посейдон.Вот-вот. К этому… Как его…

Петридис.Я человек деликатный. Я не могу. Особенно, когда надо переписывать эти бумажки.

Зевс.Когда я был в вашем возрасте, вот они подтвердят: гром и молния, преставление света…

Гермес встает и скрывается за своим щитом.

А троянский конь? Это была моя идея. Почему бы вам не придумать что-нибудь в этом роде, а? Это же великолепно, блестящая выдумка. Представляете, троянский конь у вас в департаменте. (Посмеивается.)Служащие работают как ни в чем не бывало, а посредине стоит троянский конь…

Посейдон встает и скрывается за своим щитом.

И вот ваш директор выходит из кабинета и замечает этого коня. «Что это за конь? И почему он в моем департаменте?» Все молчат, никто ничего не знает. И тут вы говорите: «Это троянский конь». Спокойно так говорите, будто само собой разумеющееся…

Гелиос встает и скрывается за своим щитом.

Сразу темнеет.

Все очень просто, я такие штуки проделывал тысячу раз.

Петридис.Что это вдруг потемнело?

Зевс.Это Гелиос. Опять его куда-то понесло. (Зовет.) Гелиос! Гелиос!.. Теперь не дозовешься.

Вбегает Афродита. Останавливается, увидев Петридиса.

Афродита (потрясена). О, мужчина!

Петридис (в свою очередь потрясен). О, богиня красоты!

Зевс. Совершенно верно. Богиня красоты и вдобавок любви. Афродита!

Афродита и Петридис смотрят друг на друга, Зевс поочередно смотрит на них, но, видя, что они не скоро заговорят, первым нарушает молчание.

Вы тут поговорите, а я пока займусь. (Садится на скамеечку и занимается своим шариком.) Шарик есть – шарика нет…

Долгая пауза. Афродита и Петридис смотрят друг на друга.

Петридис (слегка опомнившись, достает из кармана букетик цветов). Разрешите?

Афродита (еще больше потрясена). Настоящий мужчина!

Петридис.Я, признаться… люблю цветы. И люблю женщин. И дарить женщинам цветы доставляет мне огромное удовольствие. Когда я вижу красивую женщину, я выбрасываю цветы, как белый флаг…

Афродита (берет его за руку). В вас что-то такое есть… Вы к нам надолго? Вы женаты? Впрочем, это не имеет значения.

Петридис (с воодушевлением). Никакого значения! Когда я вижу женщину, для меня уже не имеет значения, женат я или не женат… Кстати, у нас в департаменте нет ни одной женщины. Наш директор – Симонидис, может, слыхали? – терпеть не может женщин.

Афродита.Солдафон!

Петридис.И не говорите. Я тут уже рассказывал. Представляете, прихожу к нему с бумажкой, а он – перепиши!

Афродита (широко открывает глаза, не теряя, впрочем, над ними контроля). О чем вы говорите? Какая бумажка?

Петридис.Извините. Все это дела. Даже в свободное время думаю о работе.

Афродита (производя впечатление). А что вы обо мне скажете?

Петридис.У меня нет слов, я могу предложить только чувства. Когда я увидел вас, я разучился говорить, я забыл язык, которому меня учили в детстве.

Афродита (искренне удивлена). Как же вы тогда со мной разговариваете?

Петридис.Это не то, совершенно не то… Я знал такие слова, а теперь они все забыты…

Из-за своего щита выходит Гелиос.

Сразу становится светлее.

Афродита (жмурится, прикрывает глаза от света). Опять этот Гелиос, вечно он меня преследует!(Берет Петридиса под руку.) Пойдемте отсюда. Терпеть не могу яркого света!

Петридис (раздираемый борьбой между чувством и долгом). Да, да, пойдемте… только у меня здесь еще дела… я от вас ни на шаг… но дела… сами понимаете…

Афродита.Только недолго. Вы слышите – недолго! Я вас жду! (Убегает.)

Петридис (идет к Гелиосу, хочет с ним заговорить). Я…

Гелиос (останавливает его величественным жестом). Здесь нет никого, кто мне нужен. (Скрывается за своим щитом.)

Петридис.Опять темнота. (Ходит от щита к щиту, пытаясь прочитать надписи.) Хоть глаз выколи. Не разберешь, к кому, куда обращаться…

Дионис (поднимается с кресла, стоит за спиной Петридиса, слегка пошатываясь). Выпей со мной, человек!

Петридис (вздрагивает и оборачивается). А… вы уже проснулись?

Дионис.Кто сказал, что я проснулся? Я не спал, а если и спал, то все равно нет никакой разницы, потому что видел тебя во сне и слышал, как ты говорил свои глупости… Ты глуп, человек, и это меня огорчает, потому что я тебя люблю… Да, да, пока ты торчал у меня во сне, я успел к тебе привязаться… Что это ты там говорил про какой-то департамент?

Петридис (задет). Я говорил про департамент, потому что я там работаю. Наш директор – Симонидис, может, слыхали? – вызвал меня на днях с этой бумажкой…

Дионис.Не обращай внимания. Я, например, уже давно не обращаю. Ни на кого и ни на что… (Достает из кармана бутылку.) Выпей со мной, человек. Унизься хоть раз до бога!

Петридис.Я с удовольствием. Только вы уже… Вам, наверно, вредно?

Дионис.Мне? Ты шутишь, человек! Я же бессмертный. Я буду жить всегда. Всегда, ты можешь это представить? И когда мне все это надоест и я захочу повеситься, меня вынут из петли, и я буду дальше жить как ни в чем не бывало, потому что я бессмертный, я не могу умереть. Выпьем по этому поводу!

Пьют по очереди из бутылки.

Петридис.Бессмертный – это не так плохо. А вот возьмите меня: прихожу с бумажкой к директору…

Дионис.Не обращай! Умрешь – все забудется. Если б я мог умереть. (Пьет.) Вот только этим и спасаешься: выпьешь, потом заснешь. Сон – это похоже на смерть, только что просыпаешься. Но если регулярно пить, можно совсем не просыпаться. (Пьет и протягивает бутылку Петридису.)

Зевс, который сидит к ним спиной, начинает принюхиваться.

Петридис. Вам – конечно… (Пьет.) А тут каждый день на учете. Знаете жизнь человеческую? Это – как колесо, пущенное с горы: что ни год – оборот, и чем дальше, тем обороты быстрее… (Пьет.)

Дионис.Зачем ты сравниваешь жизнь с колесом? (Отбирает у него бутылку.) Давай лучше выпьем. За твое колесо! (Пьет.)

Зевс (подходит к ним). Эге, да я вижу, тут уже без меня! (Берет у Диониса бутылку, пьет.) Шарик есть – шарика нет…

Дионис (общество Зевса ему неприятно). Ладно, я пошел спать… (Садится в свое кресло и засыпает.)

Зевс (пьет). Нектар! (Пьет.) Амброзия! (Пьет.)

Петридис.Я бы этого директора… Представляете, прихожу к нему с бумажкой…

Зевс.Вы знаете этот фокус? (Показывает фокус.) Шарик есть – шарика нет.

Петридис.Удивительно!

Зевс (доволен). Все очень просто. Шарик кладется сюда, потом делается так – и он выкатывается. Раньше я еще не то умел. Превратишься, бывало, в быка, по земле побегаешь, потом в лебедя – поплаваешь по воде. Или, скажем, погоду переменить – тут тебе жара, а тут вдруг мороз ударит.

Петридис (заинтересованно). А если землетрясение?

Зевс.Элементарно!

Петридис (после паузы). Знаете, я о чем хотел вас просить? Вы не могли бы мне это устроить?

Зевс.Землетрясение?

Петридис.Ну да. Или, допустим, затмение. Тут, понимаете, все упирается в департамент.

Зевс.На затмениях у нас Гелиос. На землетрясениях Посейдон.

Петридис.Но они же у вас в подчинении. Я знаю, как это делается. Если мне нужно что-то решить с Михайлидисом, то я иду сначала к Миронидису, Миронидис скажет Маврикидису, Маврикидис – Мартынидису, Мартынидис – Макаридису, а уже Макаридис – Михайлидису. И все будет решено. (Помолчав.) Так вы не могли бы распорядиться?

Зевс.Насчет светопреставления?.. Теперь уже не могу. Все это было в молодости. Силы теперь не те, да и люди… Я вам по секрету скажу: не верят люди в нашего брата.

Петридис.Вот и хорошо бы их проучить.

Зевс.Как их проучишь, если не верят? Для того чтобы проучить, как минимум надо, чтоб верили…

Петридис (горячо). Они поверят, поверят! Вы только дайте знать о себе… какое-нибудь затмение, землетрясение…

Зевс.На затмениях у нас Гелиос. На землетрясениях Посейдон.

Петридис.Но ведь не будут же они действовать от себя, кому вы рассказываете!

Зевс.Я давно отошел от земных дел.

Петридис.И напрасно. Если б вы знали, какие там сейчас творятся дела! Вот, например, Трифонидис… Вы знаете Трифонидиса? А Трофимидис?

Зевс.Почему я должен знать Трифонидиса? Почему я должен знать Трофимидиса? Что вы мне морочите голову своими знакомыми?

Петридис (тихо, почти сокровенно). А кому я должен морочить голову? Вы – мой бог, вы – единственный, в кого я пока еще верю.

Зевс.Верите?

Торжественное молчание. Зевс не спеша подходит к своему креслу, водружается на него и так сидит – воплощение власти и величия. Но вдруг сникает, встает с кресла и возвращается к Петридису.

Так уж и верите?

Петридис (проникновенно). Больше, чем в себя!

Зевс (после паузы). А я, вы знаете, не очень в себя верю. Наверно, это связано с возрастом.

Петридис (горячо). Ну что вы! Вам никто не даст ваших лет!

Зевс (растроган). Спасибо. Вы слишком в меня верите… (Помолчав.) Как вы назвали этих ваших знакомых?

Петридис. Трифонидис и Трофимидис. И еще Тихонидис.

Зевс (раздумывает). Даже не знаю… Мне не хотелось бы снова браться за все эти дела. Послушайте, а может, вы сами возьметесь, а? (Показывает на свое кресло.) Тем более, место совершенно свободное.

Петридис (смущен). Да нет… право, не знаю…

Зевс (уже загорелся этой идеей). Вы не бойтесь, у вас получится. Тут ничего сложного: вы садитесь сюда(подводит Петридиса к своему креслу), а дальше все само собой получается… Так что, пожалуйста, располагайтесь…

Петридис (садится в кресло). Мне даже как-то неловко…

Зевс.Э, что за церемонии! Тем более что вы лучше знаете жизнь и этих людей… Трифонидиса, Трофимидиса…

Петридис (воодушевляясь). Я еще знаю Григоридиса, Георгидиса, Гаврилидиса…

Зевс.Вот-вот… Вы ближе ко всему этому…

Петридис (твердо). Павлидиса, Пахомидиса, Прохоридиса, Прокопидиса, Парменидиса, Панкратидиса, Платонидиса, Памфилидиса, Пантелеймонидиса…

Сцена 2

У каждого кресла добавилось по столику. Полумрак. В своем кресле спит Дионис, остальные кресла пустуют. Пустует и скамеечка Зевса. Из-за своих щитов выходят Гелиос, Посейдон, Гермес. Из-за щита Зевса выходит господин Петридис. Каждый стирает надпись со своего щита и пишет на нем – соответственно:

«ГОСПОДИН ПЕТРИДИС, ВЛАДЫКА БОГОВ И ЛЮДЕЙ»,

«ГЕЛИОС, СОВЕТНИК, ПРАВАЯ РУКА ГОСПОДИНА ПЕТРИДИСА»,

«ПОСЕЙДОН, СОВЕТНИК, ЛЕВАЯ РУКА ГОСПОДИНА ПЕТРИДИСА»,

«ГЕРМЕС, СЛУЖАЩИЙ КАНЦЕЛЯРИИ».

Скрываются за своими щитами. Входит Зевс, рассматривает щиты.

Зевс.Ну вот, все на местах. Наконец-то можно пожить спокойно. И себе уделить внимание. А то вся эта суматоха земная и небесная… Ничего, пускай попробуют без меня. Я уже свое, как говорится, отпробовал. (Зовет.) Гера! Гера!

Гера (входит). Чего тебе?

Зевс.А у меня для тебя, Гера, сюрприз. Хочу уделить тебе немножко внимания. Гера (поражена). Ты? Мне?

Зевс (посмеивается). А что? Разве ты мне не жена? И разве не пора за три тысячи лет уделить жене немножко внимания?

Гера.Давно пора.

Зевс.Вот и я так думаю. А то все эти дела, вся эта суета небесная… Шарик есть – шарика нет… Не успеешь опомниться – и вечность прошла, и вроде бы и не было вечности. Пойдем, жена, пока она еще не прошла, уделю тебе немножко внимания.

Уходят.

Из-за своего щита выходит Гермес. Ставит на столик машинку, закладывает бумагу, печатает.

Гермес.Гелиос! Советник Гелиос!

Из-за своего щита выходит Гелиос. Сразу светлеет.

Гелиос.Что вам, Гермес? Гермес. Темно печатать.

Гелиос (недовольно). Ну вот еще! Не могу же я все время над вами стоять! (Берет из машинки лист.) Ну-ка, покажите, что вы там написали. (Читает.) Во избежание… так… во изменение… так… в соответствии… С сего века, сего года, сего месяца, сего числа… считать, что Солнце по-прежнему вращается вокруг Земли. Основание: распоряжение господина Петридиса.

Гермес.Оно вращается, а тут сиди в темноте.

Гелиос.Таково распоряжение господина Петридиса. Мне, как ответственному за Солнце, поручено заходить и восходить. Восходить и опять заходить. (Идет к своему щиту.) Писем не было?

Гермес.Еще нет.

Гелиос.Что за люди? Месяц назад издан приказ о землетрясениях – а им хоть бы что! Затмения – чуть ли не каждый день – и тоже ни звука.

Гермес (настораживается). Вы разве недовольны?

Гелиос. (хотел уже зайти за свой щит, но при этих словах возвращается). С чего вы взяли? Я просто констатирую факт.

Гермес.Мне показалось, что вы недовольны. (Закладывает в машинку лист, печатает.)

Гелиос.Послушайте, Гермес, вы меня давно знаете. Вы знаете, что я всегда всем доволен, что у меня и в мыслях ничего нет… И разве не я подготовил проект закона о вращении Солнца вокруг Земли, хотя мне, согласитесь, было бы гораздо спокойней, если б Земля по-прежнему вращалась около Солнца?

Гермес (печатает). Мне показалось, что вы недовольны.

Гелиос.Не будем ссориться, Гермес, у каждого бывают ошибки. Посмотрите, как вы написали «во избежание». А «во исполнение»? У каждого бывают ошибки, стоит ли из-за этого ссориться? (Скрывается за щитом.)