Текст книги "Третий фронт.Трилогия."

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Попросив остающихся в лагере не заниматься скульптурой без меня и оторвав с рукава пленного клетчатый щит, собрал свой экипаж и милиционера, приказал переодеться в немцев и отправился к леснику. Уже подъезжая к его дому, заметил, что калитка была открыта настежь.

– Странно, Михалыч всегда ругался на открытые двери, – заметил милиционер. – Мания у него была! Если есть дверь, то она должна быть обязательно закрыта. Аж слюной брызгал по этому поводу…

Входили мы очень осторожно. Два Андрея остались в НАГе и держали дом под прицелом. Подкравшись к калитке, я заглянул во двор. Мы опять опоздали. Между деревьев лежала женщина лет тридцати – тридцати пяти с перерезанным горлом. Низ платья был разорван весьма красноречиво. Оглядев двор, мы проникли в дом. Зрелище было еще более ужасным. Возле угла печки лежал ребенок лет двух с размозженной головой. А дальше – девочка лет двенадцати на вид без одежды. Таз девочки был прикрыт тряпкой со следами сильного кровотечения, она была еще жива. В этот момент меня очень сильно стукнули по плечу какойто деревяшкой.

– …мать! Больно же! – не удержался я, а в мозгу мелькнуло: «Хорошо, не по башке! Придурок! По сторонам смотреть надо!»

– Стой, Аська, прекрати! Он русский! – заорал мент, отнимая ухват у девочки лет восьми.

Девочка упала рядом и заплакала. Мы подхватили обеих и, загрузившись в броневик, помчались на базу. Хоронить времени не было. Старшая нуждалась в срочной медпомощи.

По дороге младшая вроде бы перестала меня бояться, но разговаривать отказалась. А увидев в руках белобрысого Андрея клетчатую эмблему, вдруг снова сорвалась на плач, отвернулась и забилась в уголок. Старшая в сознание не приходила, только несколько раз вскрикивала в бреду: «Нет, не надо! Больно! Мама!»

Степан

Посмотрел я на Саню, на девчонок… А эмоций уже никаких. Ну нет, и все. В госпиталь обеих, а сам к генералу. Просчитывать предварительный вариант операции, если гаубицы и танки там стоят штатно, а не проездом. И если гарнизон близко. Тогда – либо ждать, пока они вылезут, теряя время и рискуя нарваться, либо спровоцировать их, заманить в лес и там устроить побоище.

Змей

А четвертый склад был самый вкусный! Сосны на песчаном взгорке, и между ними – тщательно замаскированные бревенчатые сооружения, более чем наполовину заглубленные в грунт.

Там были продукты, мыло, спички, соль и даже веники для бани. Генерал потом сказал, что с этого склада дивизию можно было бы снабжать месяц. Только подъезда к складу от нас не было. Пришлось искать. В конце концов, нашли, но пройти там смогли бы только трактора. Ну хоть чтото. По дороге я решил заглянуть в деревеньку, поменять мыло и спички на свежие продукты, ибо надоели консервы. Подходил осторожно. Примостился на опушке и достал из ранца бинокль. Мало ли что в деревне было. Между домами мелькнул человек в немецкой форме. Сместившись, я смог разглядеть площадь перед сельсоветом, где стояли грузовик и мотоцикл с коляской. Там же, на площади – скорее, площадке – группа немцев чтото делала с кемто. Чтото такое, что я предпочел не рассматривать, дабы крышей не поехать. Но непреодолимое желание поквитаться меня обуяло. Дорога из деревеньки была одна, на холмике, нависавшем над ней, я и залег. Тэнгу спрятал в лесу, дабы не выпрыгнул под пулю, а сам стал ждать. Или они сейчас поедут, тогда я их встречу, или они заночуют, тогда мы с псом придем сказать им «Доброй ночи». Они предпочли выехать сейчас, восемь человек в кузове, двое в кабине, трое на мотоцикле, итого тринадцать. «Несчастливое число для них», – подумал я, подготавливая гранаты и автомат. Расчет был простой: две гранаты в кузов, если повезет, и расстрелять диск по уцелевшим. Других вариантов не придумывалось, тем более, когда я разглядел «шашечки» на рукавах – это были хорваты. Те самые.

Повезло, обе «феньки» легли в кузов, от осколков меня прикрыла вершина пригорка. От мотоциклистов уже летели кровавые клочья – из кустов на противоположной стороне дороги бил пулемет. На дорогу мы вышли одновременно – я изза пригорка, и старшина пограничник, мой ровесник, из кустов. В руках у него был не пулемет, а довольно редкая штука – АВС36. Не сговариваясь, мы двинулись осматривать машину, с мотоциклистами все было ясно. Сидевшие в кузове и водитель были безнадежно мертвы, а вот ехавший в кабине командир этого отряда – жив. Он смог выскочить наружу и даже попытался вскинуть автомат, но выстрелить не успел. С пригорка на него спрыгнул Тэнгу и втрамбовал в землю, но не убил, к счастью. Старшина бегло осмотрел остальных, убедился, что все мертвы, и обернулся ко мне.

– Павел Архипович Соловьев, старшинапограничник, – представился он.

Я тоже представился, предложил присоединиться и помочь доставить хорвата в лагерь.

Пока он связывал офицера, я спорол «шашечки» с убитых и забрал автомат пленного, потом мы вместе собрали уцелевшие винтовки и сняли с мотоцикла МГ26.

Нагрузив трофеями хорвата, мы пошли к лагерю.

По возвращении я подошел к Олегу и положил перед ним девять нашивок.

– Это от меня. А это, – я показал на пленного, – от Тэнгу.

Олег Соджет

– Ох, спасибо, дорогие, обрадовали! – с этими словами я пожал Змею руку. Потом обнял Тэнгу. – Ну, уж этотто хорватик мой будет. После допроса я им займусь.

Из допроса, однако, почти ничего нового узнать не удалось. А вот сведения первого пленного подтвердились. Кроме того, выяснилось, что в ту деревню еще и батарея РАК38 с четырьмя орудиями пришла, а завтра еще рота хорватов должна подъехать.

После допроса взял я этого хорвата и канистру бензина и в лес его утянул. Привел на полянку, поставил на колени – хотел бензину ливануть и поджечь его, но… Не смог. В голове мелькнуло, что тогда я таким же, как они, стану. А этого мне не хотелось. Я не палач. Достал я тогда «тэтэшку» и просто застрелил его. А нашивку сорвал.

«Вот наберу по десятку нашивок за каждого ими убитого гражданского и хорватам подкину с письмецом, что за одного ими убитого мирного жителя десятком своих платить станут. Может, и задумаются тогда, стоит ли с гражданскими воевать…» – подумалось мне.

…Поскольку в рейды пока что никто не ходил (ну, кроме разведки. А на танке много ли разведаешь?), я в один прекрасный день решил на рыбалку сходить. Нервы успокоить. Однако того, что я за «рыбку» поймаю, я не ожидал. Только я отошел от лагеря на несколько километров, как услышал голоса. Говорили тихо, но вроде как порусски. Когда я подполз поближе к источнику звука, то услышал, что двое спорили, что делать. Один голос утверждал, что надо рвать орудия и машины и уходить пешим ходом, поскольку топлива почти не осталось, а второй говорил, что стоит ехать столько, сколько запас ГСМ позволит, а вот потом, если никого не встретят и горючки не раздобудут, взрывать технику и продолжать марш пешком.

Через некоторое время спор прекратился, а один из спорящих пошел в мою сторону. Дошел до кустиков, штаны спустил, «думает». Ну, я не зверь же, подождал, пока он закончит, а вот когда у него руки штанами заняты оказались, окликнул, предупредив, чтоб резко не дергался. Спорщик вначале было напрягся, но разглядев направленный на него ТТ и мои петлицы военинженера, слегка успокоился. Сам он, кстати, капитаном оказался. Ну, поговорили мы слегка с ним. Он меня к своим вывел и успокоил их. Сказал, что я свой. Да и поскольку я был один, а их много, они не сильно нервничали. Оказалось, что они зенитчики. Их сорок семь человек с четырьмя зенитками 61К, теми, что тридцатисемимиллиметровые, и стольким же количеством грузовиков ГАЗААА, трехосников, пробиваются на соединение со своими. Но вот только бензина у них осталось всего километров на тридцать. Потом машины станут. Я в ответ рассказал ему о нас и предложил не переть дуром вперед, не зная обстановки и без прикрытия, а соединиться с нами. Немного подумав, капитан, представившийся Сергеем Колядным, согласился с моим предложением. И мы двинулись в лагерь. По приезде я окликнул оказавшихся поблизости: – Вот, принимайте улов. Рыбы, увы, не оказалось. Так что, что поймал, то и привел.

Док

Орал на нас генерал долго. На орехи досталось всем, Дмитрий Михайлович рубил не щадя. Мне тоже влетело – за несоблюдение субординации. Да… Припомнил мне генерал, как я однажды, задумавшись, обратился к нему просто «Командир…» И как ему растолковать, что в Советской армии я не служил, а в армии Израиля отношения между офицерами и солдатами другие? Не поймет ведь… А потом, неожиданно сменив гнев на милость, похвалил меня за решительные действия в нештатной ситуации.

Через пару дней генерал отпустил Саню в короткий, чисто разведывательный рейд, чтобы прояснить обстановку. Олега он приказал пока что с базы не отпускать. Саня вернулся быстро и с языкомхорватом. Олегу опять сорвало крышу, но в этот раз его смогли остановить. Хорват же, услышав про планы Олега на его, хорвата, будущее, – упираться не стал и выложил нам все, что знал. Расквартировались они гдето в тридцати километрах от нас, в селе… Это было хорошо – относительно дальний рейд нам как раз не помешал бы, но в том же селе расквартировались и две роты СС, батальон связи и гаубичная батарея. И, на закуску, – там же была рота танков. Тип танков, однако, хорват не знал. Это было хреново. Слишком у немцев большой перевес. И если по танкам у нас вроде бы был паритет (два Т26 орудийных, по одному БТ7 и БТ5 и один Т28), плюс одна ПАК – вроде бы достаточно на немецкую танковую роту, – то в артиллерии у немцев перевес был безоговорочный, да и людей элементарно больше. Ну, людито без танковой и артиллерийской поддержки много не навоюют, а вот что за танки и что за гаубицы, нужно было выяснить. Поэтому решили к селу выслать разведгруппу. Ника пыталась выйти со своими снайперами, но генерал не согласился. Олег был закрыт на базе, и я напросился выйти с разведкой. Решили идти без техники, пешком через лес – так меньше шансов засветиться. Я, втайне от остальной группы, прихватил свою мобилу: пофотографирую район планируемых БД и особенно технику – я в немецкой технике начала войны не оченьто, – а так, по фотке, может, кто и опознает…

Олег Соджет

Ну, а пока Степан своего монстра глушения связи делал, я решил с танкистами вместе заняться той техникой, что была не на ходу. Благо, краны были. Ну, делать мы стали по мере возрастания сложности. То есть вначале поставили на ход Т18. Благо от «третьего» детали были. Ему, будучи дотом, ни гусеницы, ни звездочка были не нужны, и мы их быстренько пустили в дело. Набрали в него экипаж. Поскольку после того, как мы этими машинами обзавелись, экипажи я набирал только в ту технику, что была цела. Ну и в Т34 мехвода. Следующим стал бывший телетанк. Благо особо с ним и делать ничего не пришлось. Затем поставили движок с одного из ГАЗААА в БА6. Тут мне пришлось очень долго спорить с Саней, который не хотел грузовики разбирать. Но я на своем настоял. Техника важнее. С БТ5 пришлось поморочиться, но всетаки справились и запихали в него двигатель с БТ2. Того, что с горелым сцеплением. А вот дальше пришлось с народом советоваться:

– И что мы будем с 7ТР, Т34, КВ1 и БТ2 делать? Точнее, с «тридцатьчетверкой» понятно что. На нее восьмидесятипятимиллиметровую зенитку прилепим. Но сам не справлюсь, а танкеры тем более. С КВ тоже ясно. Ищем для него мотор. А остальное? Док, может, из БТ2 тоже дот сообразить? Сцепление у него и так горелое было, а теперь мы с него еще и двигатель сняли. Как думаешь? И что с ОТ? Он к бою готов на уровне поехать и из пулемета стрелять… Огнеметом разве что во чтото размером и подвижностью с сарай попадет.

Степан

Пока Док проверял показания хорвата и уточнял их, мы занялись подготовкой к рейду. Олег с танкистами приводил в порядок технику, мы с Олегычем возились с «монстрой», должной оглушить немцев и обеспечить относительную безопасность для ребят, избавив нас от пришествия «толстого полярного лиса» в виде немецкой группы быстрого реагирования. Агрегат получился тот еще, и в эффективности его работы были обоснованные сомнения, но выбирать не приходилось. Так что, оценив полученный результат, я пришел к выводу, что если немцев не удастся оглушить данным агрегатом, то задавить получится точно. Хотя бы одного.

Основное же – подготовка пехоты к рейду и совместные учения с танкистами. По данным хорвата, выходило, что там не менее тысячи человек, девятнадцать танков, если рота полноценная, четыре гаубицы. Переть на такие силы в обороне с пятью ротами, усиленными легкими танками, – очень эффективный способ самоубийства. Оставался единственный путь – ночной, внезапный удар. Быстро и максимально тихо снять часовых, занять парк с техникой и не пускать туда немцев. При наличии подвижных счетверенных установок это вполне возможно. После чего бой превратится в расстрел. Дмитрий Михайлович считал, что гитлеровцы обязательно соберут технику в одном месте, потому что они в небольшом селе просто не поместятся. Кроме того, он предполагал, что часть немцев будет не в деревне, а рядом, в палатках.

Однако бой ночью меня смущал. Требовалась подсветка поля боя, иначе мы передавим друг друга. Плюс нужно было отработать действия пехоты с танками ночью. Поскольку зенитных прожекторов у нас не было, пришлось изобретать. Предложение использовать метательные машины (катапульты или баллисты) мне поначалу показалось бредовым. Но после разъяснительной беседы со Змеем я уяснил, что в наших условиях вполне можно слепить изделие, отправляющее оптимально вес в тричетыре килограмма – на сто метров при весе машины восемьдесятсто килограммов. Или пятнадцать килограммов на сто пятьдесят – двести и весом в тонну. Или двести килограммов на тысячу – тысячу двести метров весом двечетыре тонны. Не без труда, конечно.

Олег Соджет

Закончив с ремонтом той техники, что мы могли починить сами, я решил, что раз «тридцать седьмой» таки плавает, подучить мехводов управлять танком в тяжелых условиях. В том числе с форсированием водных преград. А вдруг когда пригодится? Тем более, что время было. Док только отправился на разведку и раньше чем через несколько дней назад вернуться был не должен…

Первый день прошел без приключений, а вот на второй я чуть не поседел с перепугу. А началось все с того, что, форсировав одно из небольших озер, наш танчег, выскочив на заброшенную дорогу, чуть не столкнулся с LWS с прицепом. Хорошо, что мы успели рассмотреть, что за ним двигались БА30 и куча пеших в нашей форме. Они вначале тоже переполошились, но, рассмотрев звезды на башне, успокоились. После выяснения, кто есть кто, и того, что я сказал, что нами командует генерал Карбышев, колонна отправилась за мной в наш лагерь. Они оказались остатками пехотного полка, разбитого немцами, и было их двести девяносто семь человек. Из техники, кроме трофейного тягача и БА30, у них был еще и танк – Т26Э в прицепе у LWS. Прицеп, кстати, был родным для этой машины. Но у танка не было бензина, потому он и шел не своим ходом, хотя экипаж у него был.

Док

Со мной пошла группа в пять человек из пограничников. Все вооружены автоматическим оружием, в основном – МР40, кроме пары снайперов из группы Ники, которые были вооружены «мосинкой» с глушителем и одним МГ. Нагрузились консервами из расчета на недельный рейд, последний инструктаж генерала – и мы ушли в ночь. По всем нашим прикидкам ночью было больше шансов выйти из нашего квадрата, не наследив, а к утру – в районе села – немцы должны быть беспечнее. Хоть район и беспокойный, но их же там около тысячи, если не больше… Шли через лес, избегая дорог. Скорость, конечно, не очень, но мы рассчитывали за сутки добраться до места, еще сутки покрутиться там и сутки на обратный путь.

Из своего квадрата выбрались без происшествий. Шли медленно – кругом болота. «С одной стороны – сюда немцы не сунутся, с другой – до утра дойдем вряд ли, – подумалось мне, – да, правильно генерал делал расчет рейда на неделю…»

Ближе к утру сделали короткий привал и, отдохнув, продолжили путь.

По имевшимся у нас данным, немцы расположились в селе Галевка. Если верить карте, то лесной массив от лагеря и до села пересекался и двумя обычными дорогами – Радеж – Збураж и Радеж – Гвозница, одной дорогой посерьезнее – Знаменка – Малорита, и одной мелкой речушкой, у которой на карте даже имени не было… На дороге Знаменка – Малорита можно было ожидать серьезного движения – дорога шла от границы общим направлением на восток, две другие были скорее проселочными дорогами местного значения.

Спустя чуть меньше суток я рассматривал в бинокль цель нашей группы. Галевка. Обычное на тот момент белорусское село. Позади остались двадцать часов выматывающего похода через леса. С дорогой Знаменка – Малорита были сложности – движение все же более оживленное, но ночью, мелкими группами пройти было возможно. Речка, как и ожидалось, больших проблем не вызвала, участок для переправы мы нашли практически с ходу.

С западной стороны лес подходил к селу метров на сто, так что наблюдать было удобно. Уже первые наблюдения подтвердили в общих чертах показания пленных. Хорватов было человек четыреста, немцев раза в два больше. Село – сорок домов – не могло вместить всю технику, которой было немало, поэтому с восточной стороны села немцы устроили технический парк и недалеко от него – палаточный городок. Вот с техникой были проблемы. Мы насчитали четырнадцать танков – больше всего они походили на ТIII, судя по тем фотографиям, что я видел на ноуте в лагере. Серьезный противник. Еще пять типа ТI, один такой и у нас был, так что его возможности я представлял хорошо. Плюс к этому четыре орудия типа РаК38, эти я опознал легко – они были побольше нашей трофейной, да и дульный тормоз не давал ошибиться. Еще – четыре гаубицы и грузовики… Около сотни грузовиков и бронетранспортеров… Среди них некоторые выделялись лесом антенн – это, надо полагать, тот самый батальон связи. Да… Водителей угнать все это у нас не хватит.

По нашим грубым расчетам, немцев было более тысячи человек. На дороге, проходящей через село, мы заметили два поста из трех солдат каждый, в районе техпарка было четыре поста, меняющихся каждые два часа. Днем на каждом посту было по одному солдату, ночью – по два.

Все это мы заносили на карту и фотографировали на мою мобилу. На всякий случай, я даже сделал видеопанораму села с разных точек. Все эти наблюдения и подсчеты заняли два дня. И за эти два дня мы не видели никого из мирного населения. Учитывая наличие хорватов и СС – это наводило на нехорошие ассоциации.

Сержант Овчинин, Сергей, все порывался ночью языка добыть, но, подумав, от этой идеи я отказался. В лучшем случае мы узнаем номера частей, здесь расквартированных, но если исчезнувшего солдата хватятся, то нас могут ждать.

– Овчинка выделки не стоит. Болееменее силы, нам здесь противостоящие, мы теперь знаем, за этим и шли, – с этими словами я взглянул на село в последний раз, и мы двинулись в обратный путь.

Обратно шли уже быстрее – не тратили время на поиски брода на реках, да и втянулись уже. Вернулись мы под утро четвертого дня – дошли бы и раньше, но днем не хотели светить лагерь, поэтому светлое время переждали в лесу километрах в десяти от лагеря и только с наступлением темноты двинулись в расположение. Пока ребята разгружались, я направился в штаб, где меня уже ждали – о нашем возвращении сообщили на базу по телефону заранее.

Змей

Пятый и шестой объекты были дальше всего и расположены рядом друг с другом. Аэродром и военный городок какойто артчасти. Пошли мы туда втроем, с Пашей. То есть со старшиной Соловьевым. В той артчасти служил его друг, тоже старшина и тоже оружейник, Паша рассчитывал если и не встретить его в этом городке, то, по крайней мере, осмотреть мастерскую, инструмент поискать. Немцев ни там, ни там не оказалось.

Аэродром был разбит авиацией и бегло осмотрен передовыми частями вермахта. Почему бегло? Потому что коечто они пропустили. Вопервых, из кучи лома, в которую превратились самолеты, можно было добыть много деталей, вовторых, немцы просмотрели запрятанные в ельнике бочки с бензином – немного, четыре штуки, но просмотрели. И самое главное – самолет. Разведчик Р5 в штурмовом варианте.

Переглянулись мы с Пашей и пошли в военный городок, вдруг и там немцы чтото проглядели.

В городке немцы и не появлялись, он был уничтожен с воздуха, да так, что туда никто не полез – ни немцы, ни, похоже, наши. Даже мы чуть было не повернули назад. Но не повернули, и наша настойчивость была вознаграждена. Уцелела мастерская, она оказалась нетронутой и полнокомплектной. А возле мастерской под навесом стояли танки, шесть штук. Это были Lt38, как с картинки, и еще два корпуса без башен, со следами незаконченной переделки в тягачи, БТР или еще чтото. Вдруг сзади и сбоку от нас послышался голос:

– Счастлив твой бог, Паша, что я тебя узнал, – мы обернулись.

Это был Пашин друг.

– Счастлив твой бог, Димка, что ты не прыгнул. Оглянись, – сказал Павел.

Дима оглянулся и замер, смертельно побледнев. За его спиной, оскалившись, стоял Тэнгу.

– Тихо, малыш, тихо. Свои, – произнес я. – Поздоровайся.

Здороваться Тэнгу не захотел, так, изобразил чтото, впрочем, Дмитрий тоже не рвался общаться с собачкой. Из Диминого рассказа мы узнали, что часть успела выйти из городка по тревоге, оставив только мастерские и прочие тыловые службы. Также были оставлены и эти танки, привезенные сюда из Литвы и приговоренные к переделке в тягачи.

На рассвете двадцать второго числа городок попал под удар авиации, выжил только Дима, и то чудом. Во время налета был контужен и все эти дни отлеживался.

Выходить в обратный путь решили завтра, Дима хотел доделать винтовку, возиться с которой он начал еще до войны.

Это была АВТ40, переделанная во чтото похожее на FN FAL, по крайней мере дизайном. И магазины были самодельными, на двадцать патронов. Дмитрий, кстати, пообещал мне сделать такую же винтовку, как время будет. На следующее утро мы вышли и без проблем добрались до лагеря.

Олег Соджет

Узнав по возвращении Змея, что он нашел, я подрядил его взять с собой достаточное количество мехводов для угона всех танков, включая те, что без башен, и идти туда. Также кроме той машины, в которой они и поехали и в которую потом надо было загрузить топливо и инструменты, с ними пошли тягач с платформой для транспортировки самолета и еще один грузовик для прочих запчастей. В прикрытии с ними я предложил отправить два Т26 и БА6. Задачей рейда было не воевать, а доставить найденное в лагерь.

Саня Букварь

Слава богу, ничего особенного во время поездки за Р5 не произошло. С трудом удалось погрузить его в «Хеншель» – елееле хватило длины кузова. Правда, на обратном пути я вспомнил эпизод из книги Покрышкина, как он вывозил свой «МиГ», поставив в кузов «ЗиСа» только хвост и отстыковав консоли крыльев. Решили применить этот способ со следующим самолетом. Кроме Р5, прихватили еще и шесть двигателей М17, один вроде целый, остальные в разной степени разрушения, два двигателя М22 и один М62 – вроде бы целые, ну, и разных запчастей к ним на три «Мерседеса» хватило. Оружие с самолетов особо не осматривали и не считали – просто накидали два ААА, и патронов к пулеметам вывезли сто двадцать ящиков. По моей просьбе захватили с собой две ФАБ100 и одну ФАБ50 в деревянных укупорках, других бомб на летном поле не оказалось, а на месте бомбового склада был свежий котлован.

Ника

Чем больше собиралось народу в наши Палестины, тем острее становился вопрос о его формировании. Благо, все эти вопросы стал решать штаб Карбышева, собранный им из местных офицеров. Мало, но что делать? Изза нехватки комсостава ротами командовали старшины, взводами – сержанты. Только на батальоны нашлось некоторое количество капитанов и лейтенантов… С более высоким званием всех задействовали в штабе… Нашу семерку, по здравом рассуждении, решили в состав штаба не вводить, а оставить на должностях «очень важных консультантов». Примерно так, что «они делают только то, что скажет лично Дмитрий Михайлович», а вот «их распоряжения подлежат немедленному исполнению». Местные комиссары сначала никак не могли всунуть нас в свои шаблонные рамки, изза чего я чуть не предложила жесткую коррекцию сознания всему руководящему составу, но Карбышев только усмехнулся и тактично увел меня из капонира.

– Вы, Ника Алексеевна, женщина умная, но даже вы не сможете командовать, когда половина ваших подчиненных считает себя умнее. Не буду говорить вам, что я тоже сначала удивился тому, что женщина – командир. Но то, что нормально для вашего времени, здесь и сейчас может быть неадекватно воспринято. Тем более – на войне. Поймите их правильно, и не надо обижаться.

– Я не обиделась, Дмитрий Михайлович. Неужели вы думаете, что я никогда не встречалась с мужским шовинизмом? И в наше, и в ваше время – это привычное явление на всех уровнях. Я не буду больше влезать в командование. Здесь я тоже не сильна. Командовать отрядом из десятипятнадцати человек я еще могла бы, но такой оравой?! Нет. Не буду и мешать. У меня своих снайперов хватает.

– Всетаки вы обиделись… ведь так? Скажите старику…

– Дмитрий Михайлович! Помилуйте! Да какой же вы старик?!

– Ну, хорошо… не старик. Так уж и быть. Но я всетаки на вас, Ника Алексеевна, рассчитываю. Да и с «нотами» без вас я не смогу…

– Так точно, товарищ генераллейтенант!

– Ладно… товарищ Иванова… И завтра в шесть нольноль у меня!

– Слушаюсь! Разрешите идти?

– Иди уж!

Олег Соджет

После того как с подачи Змея у нас в довесок к имевшейся бронетехнике еще и шесть Lt38 появились, я был готов на стены лезть. Ну не мое это! Много слишком техники для меня. А кандидатов на должность командира танковой части у нас не было. Вот и пришлось мне лямку тянуть. Однако мне повезло. Но начну по порядку. С доставкой «тридцать восьмых» их начали проверять на «работоспособность». Всетаки нам в бой на них идти, а если там дефект какой? Вот и решили их погонять. Сначалато тестировали вокруг базы. А потом решили устроить марш на двадцать километров по лесной дороге. Благо техника такая у немцев была. А мы наши для маскировки под немцев перекрасили.

И вот когда мы отмахали почти весь запланированный мной маршрут, нам навстречу попалась весьма любопытная колонна.

Впереди шел мотоцикл с коляской. За ним двигались легковушка, еще один мотоцикл, а замыкали эту колонну грузовик «Опель» с тентом и бронеавтомобиль SdKfz222.

Учитывая, что от базы мы были довольно далеко, а врагов было немного, я решил их не пропускать. Выглянув из люка, благо мы все были в немецкой форме на всякий случай, я жестами показал, что как только я поравняюсь с броневиком, колонну мы давим. Однако все пошло не так, как я планировал, поскольку, поравнявшись с легковушкой, я в ней увидел человека в нашей форме. Нырнув в люк, я сказал мехводу, чтобы не таранил грузовик, а сам стал выцеливать «двести двадцать второй».

Когда, вместо того чтобы стрелять по броневику, моя машина налетела на грузовик, остальные поняли, что чтото пошло не так. В результате чего, под гусеницы попал только передний мотоцикл. Второй мотоцикл расстреляли из пулемета. А я удачно влепил снаряд в броневик, заставив его остановиться. Пассажиры легковушки попробовали убежать, но их всех положили из пулеметов, после чего мы остановились. Один танк я послал метров на триста вперед – там как раз дорога изгибалась, и нас не было видно. И случись что, дозорная машина успела бы нас предупредить об опасности. Другой танк ушел на холм в четырехстах метрах позади, и его экипаж тоже должен был наблюдать за дорогой. А я вышел посмотреть, кого же мы отбили у немцев и в каком состоянии нераздавленная техника.

– Военинженер второго ранга Медведь, – представился я, – командир сводного танкового отряда.

– Полковник Мындро Михаил Иванович, – представился спасенный, – сейчас командир шестнадцатой танковой дивизии… Был, пока не попал в плен. До этого – младший преподаватель кафедры тактики в Военной академии механизации РККА.

– Вот и отлично, – обрадовался я, – приедем в лагерь, представлю вас нашему командиру и сдам вам командование над мехотрядом. После проверки, конечно, – добавил я. И задумался о том, откуда он тут взялсято. Он же на Украине быть должен, а не тут. Там и погиб он потом. В августе.

– Что, вот так сразу передадите мне командование? Какому командиру? В какой лагерь? – засыпал меня вопросами Михаил Иванович. – А что до проверки – я ее не боюсь. Присягу не нарушал.

– Да, передам, если все в порядке будет, после проверки. Я не справляюсь. Опыта не хватает, – ответил я. – Командир у нас – генерал Карбышев. Лагерь в лесу. Там склад был до войны организован. Остальное потом, – продолжил я, видя, что у полковника появились еще вопросы, – нам надо поскорее отсюда уезжать.

После чего осмотрел трофеи. Легковой автомобиль был в порядке, и его решили брать с собой. Благо несколько танкистов умели водить. Второй мотоцикл тоже оказался выведен из строя, так что с него только сняли пулемет, а с «двести двадцать вторым» повезло. Снаряд прошел сквозь оба борта, убив стрелка и водителя, но не повредив ни двигателя, ни управления. Его мы тоже забрали и слегка увеличившейся колонной двинулись в лагерь.

А в лагере я, представив полковника командиру, который после проверки объяснил ему, кто мы такие, и, когда Мындро пришел в себя после получения ТАКОЙ информации, передал ему управление бронетанковой частью нашего отряда. Проверку провел и я – фотография с оригиналом совпала. Но, как видно, история таки продолжала меняться, ибо в плен по его биографии он позже попал и не тут. Хотя и тут он на Украине попался. Но вот почему его немцы не убили, а поперли сюда? Единственная идея была у меня в том, что гдето тут располагается лагерь для больших чинов. И Иваныча везли как раз в него.

А после того, как я передал Михаилу Ивановичу бронеотряд, он решил со мной по душам поговорить. Нормальный мужик оказался. Даже жаль, что в РИ он погиб. Естественно, поскольку он знал, что мы из будущего, сначала он спросил о войне. Узнав о том, что мы победим, хоть и не скоро, он обрадовался. Хотя, что война будет такой долгой и кровавой, он не ожидал, конечно. А потом он спросил о своей судьбе. Сказать у меня язык не повернулся, и я просто открыл на ноуте файл, в котором у меня было записано все, что о нем было известно.

– Расстреляли, значит, – протянул полковник, – ну что ж. Раз мне тут выпал шанс пожить подольше, не попадусь. И воевать теперь за двоих буду – за себя тут и за того себя, что у вас погиб.

Ника

Я даже не всегда могла понять, что происходит в лагере. Последние дни я, приходя из леса со своими снайперами, просто падала на топчан и слезно умоляла, чтобы меня не трогали. Изматывались мы подикому. Я пыталась честно вспомнить науку шестнадцатилетней давности. Но тогда я была молодой девчонкой, и мне эти все ученья давались легко. А теперь… вот он, мой разменный тридцатник! А теория – это не практика, теоретически все было просто, а вот практикой приходилось заниматься вместе. С утра, пока мы еще никуда не исчезли, меня вылавливал генерал – вот уж ранняя пташка. За прошедший день у него накапливалась куча вопросов, на которые он хотел получить ответы. Так что «товарищ Иванова» погружалась в стратегическое планирование, как чуть позже – в болото.