Текст книги "Третий фронт.Трилогия."

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

– Ну что, сколько насчитали? – спросил я, когда мы вернулись к основной группе.

– Около шестидесяти человек, – сказал погранец.

– Под полсотни, – не согласился пулеметчик.

На самом деле врагов было семьдесят три человека. НО! Нам дико повезло. Это были только водилы и артиллеристы. То есть из оружия у них только пистолеты были. Хотя и узнали мы это после боя. Когда вместо того, чтобы воевать, они драпать попытались, отстреливаясь из пукалок по танку.

«Странно, что охраны нет», – мелькнула мысль.

Нам повезло, что рота, которая должна была обеспечить охранение на марше, столкнулась с группой окруженцев, в результате чего пришли они в точку назначения с опозданием в шесть часов и нашли там только мусор и трупы.

– Доложить о потерях! – скомандовал я после боя.

– Погиб один, ранено трое, но все легко. Взято тридцать один пленный. Убито сорок два. Убежавших нет. Докладывал рядовой Дорошев Степан.

– Вообще? – переспросил я.

– А куды они денутсято посреди поля? От лесато мы их отрезали, а драпать по полю под пулеметами…

– Прелестно. Ну, я пойду, с пленными разберусь, а ты охранение пока выставь. Если все выйдет, как я думаю, нам тут минут тридцатьсорок позагорать надо. Как думаешь, сможем или они помощь позвали?

– Нет, не успели, – сказал Степан, – я им рацию в самом начале прострелил. Охотник я. Не промахнулся, – дополнил он свое пояснение, видя, что я сомневаюсь.

Поспрашивав пленных, я выяснил, что нам досталось двадцать пять артиллеристов и шесть водителей.

Водителей я приказал отвести пока в сторонку, а с артиллеристами поговорил по душам. Суть разговора сводилась к тому, что им надо пострелять по железной дороге и мостам возле Бреста. Благо стояли орудия удачно, в шести километрах от предложенной мной цели. Вначале они не соглашались. Но после того, как в качестве убеждения я положил четверых особо несогласных под танк и очень медленно на них поехал, они сломались. Только один из них все про Женевскую конвенцию напоминал.

Ну бойцы меня спросили, что это фриц лопочет. Я им перевел. А потом и объяснил, что это за зверь такой, «конхвенкция ента». Призадумались бойцы, а потом один из них подошел и лопотавшему с размаха в ухо. Бамм. И говорит: «А что ж вы с нами тогда так себя не ведете, как сами просите? У меня, когда нас в плен гнали, сослуживца, когда он сам идти не смог, ваши застрелили…» И лицо у него злое такое стало. Я и это перевел фрицам. Смотрю, а они уже совсем «поплыли», на все готовы, только бы выжить.

Пока пленные артиллеристы ворочали пушку и готовили ее к стрельбе, прошло пятнадцать минут. Благо снаряд был уже заряжен. Я же в это время говорил с водителями. На тему того, что они ведут то, что я скажу, туда, куда я укажу, а я за это их не стану убивать.

Выстрелили мы из орудия всего три раза. Четвертый снаряд, который должен был быть для второго орудия первым, благополучно застрял в стволе, как и в нашей истории. Правда, теперь уже у другого орудия. Куда мы попали, я так и не узнал. Но после второго выстрела полыхнуло там на совесть. Дым даже мы увидели.

– Так, – скомандовал я, – этого, – показал на «Адама», – облить горючкой и поджечь. Я ему еще и пару снарядов в двигатель вкатаю для гарантии. А там и снаряд в стволе от жара рвануть должен. Водителей распределить по обеим зарядным машинам и всем четырем автопоездам. Жаль, вторая мортира без транспортных платформ тут, восьмидесятитонную я б с собой забрал.

Кроме того, мы еще и тягач с краном на прицепе с собой прихватили. Повезло, что один из артиллеристов водить умел. А то водителей бы не хватило.

Убрались мы оттуда без приключений. Артиллеристов с собой забрали. Пригодятся еще. Едем к лагерю. А через десять минут и снаряд в «Адаме» рванул.

«Вот и все, – мелькнула мысль. – Его уже не восстановят. А в Кубинке вместо мальчика девочку придется ставить. И что народ на сию добычу скажетто? Как отреагируют?»

Док

Только выслали охранение, как Олег, бродивший по окрестностям, приказал готовиться к выдвижению. Местные вопросов не задавали, а нам Олег сообщил о встреченных им пограничниках из крепости. После услышанного радио вопросов не было – пусть к самой крепости нам не пробиться, это ежу понятно, но помочь, чем можем, – должны. Олег, взяв пушечный «двадцать шестой» и несколько пехотинцев с погранцами, отправился выяснять, что ж это такое большое бьет по крепости.

Я гонял пехоту, пытаясь донести до них важность движения в современном бою. Ну, удачи мне в этом деле. Местныето пулеметчики о смене позиции, похоже, и не слышали. Хотя с «максимом» не особо и побегаешь, что правда, то правда. Вот в прошедшем лесном бою его и накрыло. Пулеметто починили, а расчет весь…

Сейчас у нас МГ побольше, так что «максим» мы оставили в резерве, а расчеты «эмгэшников» я по матчасти поднатаскал за время перехода. Теперь пусть Степан им тактику вбивает. Я в это время пытался сообразить, куда будем двигать дальше. На восток хода нет, это очевидно. Пока немцы не успокоятся после исчезновения Гудериана, они тылы перекроют намертво. А когда они успокоятся?..

Можно было махнуть дальше на запад – но там Польша. С одной стороны, плюсы – дороги лучше, войск меньше. Основная масса, я так думаю, уже ушла на восток. Там же были и аэродромы, с которых могла работать немецкая авиация. А как известно, лучшее средство ПВО – танк на ВПП. Не помню, кто сказал, но мысль правильная. Правда, в первые же дни немецкая авиация уже летала с наших аэродромов – помоему, это еще у Симонова в «Живых и мертвых» проскакивало… Источник, правда, не документальный, но уж что вспомнилось…

Одно плохо в Польше – поляки. РККА там не особенно любят. Мигом сдадут. Так что большого рейда не получится. Разве заглянуть побыстрому, и назад. Можно было, конечно, уйти на север или на юг, но нам вроде бы и группы армий «Центр» хватает.

Сергей Олегович

– Олегыч, а откуда вы, честно? – спросил меня Петрович, когда мы вместе зашли в мастерскую по делам. – Не похожи вы на наших, совсем не похожи…

– Как догадался? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ну смотри, слова вы какието непонятные употребляете, один, вот, вообще командиров офицерами назвал. Вещи у вас не наши, да вот сигареты эти твои нерусские хотя бы… Я уже даже про то, что у вас в сумках, не говорю… Я, когда твою адскую машину помогал разбирать, посмотрел немного, твоя сумка незакрыта была… Да много еще чего такого… Кто вы такие вообще?

– Ну, в общем, слушай: мы сюда из будущего попали – погодь, не перебивай, – добавил я, видя, что Петрович готов высказаться о том, что он не верит. – Дослушай сначала. Войну СССР выиграет. В тысяча девятьсот сорок пятом году.

После чего я рассказал Петровичу сильно отредактированную версию краткого развития событий в будущем, старательно обойдя распад СССР и прочие гадости. «Надо не забыть мужикам сказать, чтоб тоже не проговорились», – промелькнула мысль.

– А что до доказательства… Смотри сам. – Я достал из сумки ноутбук и включил ему самодельный клип про нашу «Тушку», сделанный кемто из ее экипажа, на песню Барыкина «Летучий голландец». – …Но запомни, Петрович, остальным догадливым расскажи по секрету, что мы, к примеру, товарищи из Коминтерна или в Испании воевали, понял?

– Понял, чего ж не понять, – ответил он…

Саня Букварь

Проводил я Олега с группой охотиться, а сам пошел смотреть, чего там набралось у меня в трофеях. Нехватка горючего и водителей ставила вопрос о нашей дальнейшей судьбе. Пока дошел до своего экипажа, в голове сформировался простенький план: сыграть в «гаишника» на дороге – глядишь, и бензовоз попадется, а чтобы не рисковать попусту, решил сначала стрелять, а потом задавать вопросы.

Два Андрея тем временем набивали ленты к пулемету.

– Надо бы проехаться по дороге, может, найдем чего хорошего.

– Товарищ лейтенант, нас ведь в плен гнали, да? – спросил мой земляк.

– Да, наверное.

– Тогда, наверное, и лагерь для пленных гдето рядом должен быть? Ведь не пешком же через полГермании топать?

– Логично. Вас было слишком мало для того, чтоб специально вагоны подавать, значит, гдето есть накопитель!

С этими мыслями я пошел к Доку, посовещаться. Рядом с ним оказались и Змей с Тэнгу. Я им и пересказал наш диалог с белобрысым. Мужики загорелись идеей налета на лагерь. А тут как раз и Ника с Соджетом раскололи пленного. Поставив оставшихся в известность, мы выехали на поиски. Двигаться решили группой из трофейного броневика, пулеметного Т26 и мотоцикла в сторону Березы.

Дорога шла несколько в объезд крепости. Отмахав около десяти километров, мы выехали из лесного массива на открытое место и увидели вдалеке прямоугольный загон, плотно забитый людьми. На глаз пленных было около восьмисот человек. По углам огражденной территории располагались пулеметные точки, брустверы которых были выложены мешками с землей. Рядом виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Метрах в двухстах от забора я остановился и открыл люк, Док сделал то же самое. Убедившись, что со стороны лагеря за башней бронеавтомобиля не видно моих рук, показал Доку на него, изобразил палатку и крест на груди.

– Надеюсь, он меня правильно понял, – пробурчал я, спускаясь в люк.

Ника

Мужики постоянно кудато слынивают. То одно чудо на колесах приволокли, то другое. Довольные как черти. Все им, как детям малым, игрушки подавай, и побольше, побольше. А бедной женщине что остается? Вот именно – хозяйство. Жрать хотят все, и наши, и ваши. То есть и мои мальчишки, и солдатики местные. Вот и организовала я команду поваровсамоучек. Однако мои мальчишки натаскали всяких запчастей, а котелков бы еще где достать? Хлеба – нет, соли – нет, населена роботами… Мда, клиника…

Из нормальной еды – двенадцать банок тушенки, еще восемь без этикеток и двадцать восемь галет. И все это – на нашу дружную гопкомпанию! Бывшие пленные голодными глазами смотрят. Теперь я поняла, почему они так на нас с Олегом косились после боя, тоже жрать хотели, а сказать – субординация, мать ее!

С горем пополам коекак поделила, заныкав для своих «исчезающих Джо» по полбанки тушенки и одной галете.

А потом объявила командирский произвол: если жрачку с очередного рейда не притянут – будут жрать собственные кроссовки! Все!

Док

Саня, вернувшийся из очередного вояжа раньше Олега, предложил порыскать по окрестностям в поисках лагерянакопителя для пленных. Логично – колонну, которую мы отбили, не могли гнать через всю Польшу пешком. Гдето здесь обязан быть накопитель. Да и людей у нас уже катастрофически не хватает. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Район поиска мы знали из допросов пленных немцев, так что, предупредив Нику, вышли на охоту. Саня, как водится, на «БюссингНАГе», я занял пулеметный Т26, а Змей с Тэнгу – на мотоцикле. Обзор в «двадцать шестом» никуда не годится, поэтому я открыл люк и дальше пошел, высунувшись из башни, по старой привычке еще из той жизни.

Мы отошли гдето километров десять от нашего лагеря, когда, выбравшись из лесного массива, броневик остановился и сдал назад.

Вышли на поле. Рядом с лагерем виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Саня притормозил, открыл люк и, указав мне на тупик, изобразил палатку и крест на груди. Так, ну, палатки, надо полагать, – гарнизона. Кроме тех, что сейчас на вахте, немцам заняться нечем, дрыхнут наверняка. Ну, сейчас вам будет пробуждение!

– Экипажу приготовиться! Сергей, работаем по палаткам, – крикнул я башнеру и мехводу. – Леша, идем на полном, и дави всех на фиг!

Саня Букварь

Слава богу, Док понял правильно. Т26 рванул по направлению к палаткам. Я ударил короткой очередью из пушки по ближайшему пулеметному гнезду, затем по второму. Не промахнулся. Охрана, увидев такое дело, даже не пыталась отстреливаться – только пятки засверкали, они даже оставшиеся пулеметы бросили. От отдельно стоящей большой постройки к припаркованному рядом с ней легковому автомобилю побежали четверо, причем один из них явно сопротивлялся, но безуспешно. Я продолжал истреблять убегающих, Док вплотную занялся теми, кто был около палаток. А Змей на мотоцикле погнался за легковушкой. Мне даже показалось, что Тэнгу наклоняется в люльке, как заправский колясочник в мотогонках.

Когда немцы разбежались достаточно далеко, я вернулся к лагерю. Красноармейцы еще были на месте, слишком уж прочной выглядел двухрядный забор из колючки, да и собаки бегали между рядами здоровые и жутко злые на вид.

– Товарищи красноармейцы! Сейчас мы откроем ворота, и вы покинете это место. Желающие могут присоединиться к нам и продолжать истреблять немецкофашистских захватчиков, а трусы могут разбегаться на все четыре стороны! Обещаю, стрелять в спину не буду! Кто считает, что самостоятельно будет продолжать свой путь, покиньте лагерь как можно скорее, кто останется с нами – стройтесь на дороге, будем изображать колонну пленных – нам надо добывать оружие и топливо.

Док

Резко развернувшись вправо, «двадцать шестой» пошел к палаткам. Огня я пока что не открывал, рассчитывая подойти поближе, но охрана лагеря, видимо, чтото заподозрила, и один из пулеметов начал стрелять по моему танку. Ничего серьезнее у немцев здесь не было. По ожившему пулемету отработал Саня, а мы – все равно уже фрицы заметались – открыли огонь из обеих башен по палаткам. Похоже, немцы не очень понимали, что происходит. Спросонья они выскакивали из палаток, кто как был, но понять, кто их атакует, не могли. Ну, принадлежность «тэшки» понятна, но немецкий бронеавтомобиль, ведущий огонь по охране лагеря? Да и мотоцикл Змея был явно немецким…

А нам было плевать на их ступор. Леша, мехвод, крутил танк, как юлу, пытаясь давить всех и все. Да и два пулемета не оставляли немцам шансов убраться с дороги этого сумасшедшего танка. Картины мелькали одна за другой и оседали гдето в сознании. Вот из одной палатки выскочил офицер и, чтото крича, стреляет по танку из пистолета. Пока я доворачивал башню – чертов маховик, – Леша, резко повернув, вдавил немца в белорусскую землю. Вон несколько фрицев кинулись к стоящей неподалеку легковушке. Я уже был готов открыть огонь, когда увидел, как один из них – его почемуто держали – попытался вырваться, но не смог. За ними кинулся Змей. Тэнгу примостился в коляске и, похоже, не обращал внимания на шум боя вокруг. А вот «БюссингНАГ» сносит ограждение лагеря, и пленные – сначала медленно и неуверенно, а потом все быстрей и быстрей вырываются из этого столь ненавистного им места. Вид броневика с его крестами приводит и их в замешательство, и Саня, высунувшись из люка, чтото кричит им, указывая направление на дорогу. Постепенно и так слабое сопротивление немцев прекратилось. Бой стих. Леша подвел танк к Саниной машине. Я открыл люк, вылез из башни.

– Ну, вроде все. Как думаешь – тревогу они поднять успели? – спросил я Саню.

– Наверное, нет, вон, кабель полевика у тебя в гусенице запутался, так что теперь только когда добегут куданибудь, – ответил он. – Куда Змей укатил, видел?

– Змей? – Я почесал затылок, оглянулся. – Кудато туда. Там фрицы к легковушке рванули, думал было уже снять, но один вроде как сопротивлялся, так я не стал палить. Вот только кого они могли отсюда эвакуировать вот так, под огнем? Еще один Гудериан, блин?..

– Что здесь есть такого, чтоб немецкие генералы здесь стадами гуляли? Нет, они увозили когото из пленных, – не понял моего юмора Саня. – Но кого?

– Это они Дмитрия Михайловича вывозили, – отозвался один из освобожденных, слышавший наш разговор.

– Дмитрий Михайлович? Карбышев, что ли? – спросил я. – Но как? Он же… – и замолчал.

Посмотрел на Саню.

– Что делать будем? Змей один не справится. Дела…

– Да не догнать мне его! Они на полную катушку вжарили. Будем надеяться, Змей вернется….

Букварь задумался о чемто. И вдруг скомандовал оставшимся красноармейцам:

– Кто захватил оружие – переодеться в немцев, только тем, кто еще щетиной не оброс, десять человек. Остальным – строиться в колонну по четыре. Лишнее оружие в броник и на танк. Если что – расхватывайте. Если рядом окажутся остановившиеся немцы – нападать по моему сигналу. Я иду первым, за мной строем пленные, по бокам – те, кто изображает охрану, сзади – танк, – и уже тише: – Док, если навстречу будет небольшая колонна – выезжай на встречку, чтоб остановилась, я хвост подрежу.

Ника

Когда я думала, что организовать и провести фестиваль – это тяжело, я была явно не права. На фоне того, что происходило сейчас, фестивали были цветочками. Предусмотреть все реально оказалось невозможным. Еда, туалеты, оружие, формирование, опросы, техника, охрана, разведка и еще куча головной боли, которая сваливается на голову абсолютно внезапно и требует немедленного решения. И все это на фоне того, что ежесекундно могут нагрянуть немцы.

Красноармейцы к командованию женщины относились настороженно. Но после того, как им вправил пару раз мозги Степан, поуспокоились и перестали прикалываться. Самыми простыми вопросами, на которые мне приходилось отвечать, это: «Товарищ Иванова, а вы замужем?» На что я уже на автомате отвечала: «Был, но я его пристрелила! За домогания!» Солдатики ржали, но приставать опасались.

К середине дня я думала, что застрелюсь сама от этих всех приколов.

– Товарищ Иванова? Разрешите обратиться!

– Что еще? Ты кто?

– Старшина Чубинатов! Надо бы чаю, товарищ Иванова. Там в ящике есть мешки с заваркой. Организовать бы чаю….

Блин… Сама пить хочу.

– Хорошо, сейчас распоряжусь…

Старшина развернулся и пошел к своим. И тут меня накрыло!

– Старшина Чупинатов!

– Чубинатов! Товарищ Иванова! – развернулся тот.

– Ты чем занимался? Ну, род войск?

– Интендантская служба!

Опа! Красавчик, вот ты мне и нужен.

– Есть еще из ваших здесь?

– Так точно! Старшина Ингмаатулин.

– Так! Назначаю вас главными по хозяйственной части!

– Но наше звание…

– Плевать! Считайте себя временно сержантами!

Я была в кайфе, поняв разницу между «все предусмотреть» и «все знать» или «делать как надо», а не «самому додумываться». Весьма существенная разница, однако!

Старшины – фореве! Теперь я поняла, зачем в нашей армии прапорщики – сгружать с командирской головы охрененную кучу проблем. Так что, когда появилась изза деревьев первая машина наших парней, я уже была готова адекватно воспринимать новые рояли!

Док

Змея ждали минут десять, но он все не появлялся. Искать его не было возможности, где искатьто? Легковушка уходила на такой скорости, что догнать ее не смог бы даже броневик, чего уж там «двадцать шестому». Бывшие пленные выстроились тем временем в колонну по четыре, человек десять с болееменее не измученным видом, порывшись среди остатков палаток, переоделись в немецкую форму и изображали охранение колонны пленных. Саня пошел впереди, а я, пропустив колонну, замыкающим.

«Жаль, пленных в этот раз нет. Танк мыть придется самим. И пожрать бы чегото…» – крутилась в голове мысль. Действительно, последний раз мы нормально ели… А когда? Уже и не вспомнить. Ну и дела. А ведь пленные тоже все на голодном пайке… Где ж мы на всех еды наберем?

А колонна получилась знатная. Поглядев на наши геройства, практически все решили идти с нами. Пары дней в лагере людям хватило, чтобы понять, что собой представляет враг…

Саня Букварь

Когда наша колонна дошла до края леса, я оглянулся и оценил вид – слишком уж мы вытянулись, метров на двести пятьдесят только пешими, плюс еще НАГ в голове и Т26 в хвосте колонны. Только я подумал, что нам необходим новый рояль, как навстречу показалась колонна грузовиков. Головным шел мотоцикл, за ним пара грузовиков с тентами, а вот дальше – чудеса. Целых шесть «Мерседесов»наливняков тонны на четыре горючки каждый. Причем, судя по прямоте рессор, цистерны были наполнены под завязку. Замыкало колонну еще одно чудоюдо – какойто длиннокапотный трехосник с большим ящиком в кузове и за ним еще один мотоцикл. Док не подвел, когда до переднего байка оставалось буквально с десяток метров, «двадцать шестой» резко вывернул навстречу колонне. Мотоциклисты затормозить не успели – голова сидевшего за рулем просто оказалась между башен танка, дальше плечи не пустили. Колясочник так и остался неподвижно сидеть на своем месте. Я тоже пошел на таран мотоцикла – люльку просто смяли, как банку изпод пива. Водитель тоже не выжил. Колонна остановилась, а наши пленные, вместе с конвоирами, быстро вытащили сидевших в кабинах и расправились с ними.

Посовещавшись с Доком, мы решили отправить грузовики вперед, с наиболее слабыми из освобожденных. Показывать дорогу поехал мой белобрысый земляк. Слава богу, недостатка в водителях уже не было. Пешая колонна хоть и укоротилась, но не так, как хотелось бы, зато «конвой» увеличился практически вчетверо – мы решили раздать все оружие, какое у нас было.

Док

Первым, в голове колонны пошел НАГ, за ним – собственно сама колонна, я же пошел замыкающим. Вытянулись мы метров на двести пятьдесят – триста и медленно двинулись в лагерь. Прошли несколько километров, когда на встречной полосе показалась какаято колонна. Присмотрелся: вроде бы колонна снабжения – первым шел мотоцикл, за ним виднелись грузовики. Правда, два передних были с тентами, и что они там прячут – неизвестно, но кто не рискует – тот не пьет шампанского. Ну что делать в таком случае – мы с Саней договорились заранее, так что, выждав, пока до мотоцикла оставались считаные метры, мой «двадцать шестой» резко вышел на встречную полосу. Немец, управлявший мотоциклом, не успел даже удивиться и совершил впечатляющий полет, закончившийся, впрочем, между башнями танка. Саня тем временем перекрыл дорогу в конце немецкой колонны, а бойцы, изображавшие конвоиров, быстро вытащили водителей из кабин – вся операция заняла меньше времени, чем это ее описание.

Ставшие нашими грузовики ушли вперед, а колонна двинулась дальше. Впрочем, вскоре грузовики вернулись и забрали часть пешеходов, затем еще раз, а там и до лагеря оставалось всего ничего.

Олег Соджет

«Ну, вот и добрались, – подумал я. – Приключений даже не оказалось в дороге».

После чего остановился. За мной следом встала и остальная техника.

– Так. Рядовой Дорошев!

– Я!

– Бегом в лагерь и нашим скажи, чтоб не стреляли. А то они только Т26 ждут, а нас вон сколько… Да еще и зарядники на танки немецкие похожи. Только без башен. Кинет кто в него гранату, а там снаряды. Рванет так, что всем тесно будет. Как предупредишь, что мы едем, двигай назад. Тогда и тронемся. Но пулей туда и обратно! И не говори, что у нас. Скажи, с трофеями, и все.

– Есть!

Бегал Степан минут пятнадцать. Потом вернулся и доложил, что все выполнено и мы можем спокойно двигать в лагерь. Нас не взорвут. Въехали мы в лагерь довольно шумно. Все ж такая масса техники, да еще и груженой, тихо не перемещается.

Надо было видеть лица оставшегося в лагере народа, когда они «трофей» увидели… А уж лица попаданцев, когда они увидели и поняли, ЧТО я притянул… Это было нечто.

Степан

Ну и ну. Помните, что я про просеку говорил? Ну, когда танк на буксире тащили? Так вот, прикиньте, что оставила притащенная Олегом колонна?!!

– Ну, и чья была замечательная идея приволочь это? И главное, на фига? И что с этим делать?! Отдирать в темпе баки, если не получится – сливаем то, что сможем увезти, и валим отсюда.

– Правильно, – поддержал Олег. – Все лишнее взорвать. Часть забрать. Кран и зарядники. Больше полезного тута нет. Ну, трейлеры еще…

– А без дорог мы их на себе попрем? Если брать, то самый маленький, но при условии, что он сможет идти без дороги. Зарядники можно и забрать, но только если людей найдем. Хотя на хрена нам кран?

– Без дороги они пройдут везде, где пройдут остальные грузовики, – возразил Олег. – Другое дело, надо ли нам еще четыре грузовика с платформами? Но вот шестиосник я б все ж взял. Он «кавэшку», например, везти может. А что до на хрена нам кран – вот сломается один из «двадцати шестых», как бронеплиту поднимать будем, чтоб до движка добраться? Руками? А если Т28 или КВ встретим? Там плита еще тяжелее… Так что надобно его нам.

– Согласен, – сказал я. – На прицепах что?

– Так сама мортира, разобранная, – ответил Олег.

– Хреново. Тогда сгоняем шасси с самого большого трейлера, остальные разгружаем методом стаскивания, грузим все, что есть, и уходим.

И добавил:

– Колонна пленных, немецкий генерал, теперь еще и «Карл», честно украденный. И все это за одни сутки?! Дурдом!!!

Сергей Олегович

Пока народ поехал освобождать лагерь, узнал я от местных, что неподалеку какаято МТС должна быть, и довольно большая. Решили мы с Петровичем прошерстить ее на предмет полезного в хозяйстве. Взяли грузовик немецкий, Петровича за руль, несколько бойцов в кузов, и поехали. Петровича в немецкую форму вырядили на всякий случай. Но до мастерской так и не добрались. Проехали пару километров по лесным дорогам и только вырулили на шоссе, как изза поворота легковушка вылетает…. ХРЯСЬ!!! Петрович даже вывернуть руль не успел. Я головой в лобовуху влетел, Петрович тоже сильно ударился. Выскакиваю с матюгами и «маузером», из легковушки тоже ктото выскакивает, да еще и с автоматом… но я первый успел. Тут бойцы еще из кузова повыскакивали… У легковушки бок с водительской стороны всмятку, водила в отключке, тому, кто рядом с ним сидел, тоже не повезло…

– Во, бл…! Приехали … в … с… на …! – прокомментировал ситуацию я. – Ну что, милицию вызывать будем или как?

– А чего меня вызывать, тут я! – отозвался милиционер, которого взяли вместо проводника.

– Будем ДТП оформлять? – спросил я, ухмыляясь.

– Тащ командир! Тут генерал наш в машине, без сознания! – крикнул один из бойцов.

Я подошел, глянул. Точно, генерал, наш. Голова в бинтах вся, без сознания лежит на заднем сиденье.

– Так, генерала в кузов, этих добить, быстро обыскать, и валим на хрен отсюда! Бегом! Три минуты на все! Рапидо, рапидо, мучачос!!! – скомандовал я, почемуто вставив в фразу испанские слова. – Петрович, грузовик цел? (Это уже нормально, порусски.)

– Цел, зараза немецкая! Дотянем, только радиатор побежал немного, щас табачку сыпану, и все нормально будет! А жестянку на месте выправим, – ответил Петрович, осматривая машину. – Хорошо, что не в лобовую врезались, а в бочину – крепкая, зараза! – это он про грузовик.

В темпе обшмонали и пристрелили водилу и второго пассажира, прихватили их документы и портфель с какимито бумагами, осторожно затащили генерала в кузов, устроили поудобнее и поехали обратно. У одного из немцев, кстати, выудил любопытную вещицу, пистолет Mauser образца 1934 года, калибр 7.65 мм, коммерческую модель. Сунул в карманкобуру технички, пристегнул шнурком с карабинчиком, потом дозарядил свой «маузер» С96. У второго немца, с которым любезностями обменивались на дороге, тоже интересный пистолетик оказался, на ПМ здорово похожий, только подлиннее немного, Sauer 38Н. «Нике подарю, вместо цветочков», – подумал я. По дороге к лагерю пришлось остановиться, потому что радиатор закипел. Встали, Петрович сразу под капот полез, я и пара бойцов на стреме стоим. Тут вдруг я услышал в кустах какойто шорох, шебуршание и хруст веток. Отскочил за машину, вскинул «маузер» на изготовку, бойцы тоже к бою приготовились, Петрович схватил МП38, взятый трофеем на месте ДТП… И тут из кустов высунулась морда коровы.

– Твою мать! – выругался я. – Вот скотина коровская! Чуть не пристрелили же!

– Не стреляйте, дяденька! – из кустов выкатился чумазый пацан лет двенадцати на вид, одетый подеревенски. – Не стреляйте ее, она хорошая!

– Тихо, успокойся! – сказал я. – Не будем мы стрелять твою корову, успокойся! Ты вот скажи, а чего ты с коровой в лесу делаешь? В партизаны, что ль, податься решили?…

…Из рассказа пацана, назвавшегося Васькой, стало ясно, что это было стадо колхозного скота, которое угоняли от немцев, да вот только немцы быстро наступали, и стадо оказалось у них в тылу. Вместе с пацаном еще были пара дедов да друг его, Колька. Когда выяснилось, что они в немецком тылу, стадо спрятали в лесу и теперь думали, что делать… Поговорив с дедами, взял я Ваську этого в кабину, и поехали в лагерь, чтобы рассказать это народу и решить, как быть с такой находкой. Пацан должен был показать дорогу обратно, туда, где стадо спрятано…

К лагерю подъехали ближе к вечеру, и первым, кого я увидел, был Док… Вылез я из кабины… и офигел…

– Док это что за хренотень такая? – спросил я, глядя на «чудо сумрачного тевтонского гения». – Это кто такую дуру приволок?

– Это не хренотень! Это самоходная мортира «Ева», она же «Карл», – влез Олег. – А на трейлерах потому, что разобрана, – добавил он, увидев, что я уже готов высказаться на тему «Если самоходная, то почему на тягачах и четырьмя частями». – И привез ее я. Не оставлять же фрицам? Поранятся еще. Их там, правда, две было, но вторую я взорвал. А ты как смотался? – Тут он увидел, как из машины вынимали советского генерала. – Ух… Генерал… Наш… Кто это???

– Мужики… Я, конечно, знал, что вы маньяки, но чтоб настолько?! – сказал я. – И вы думаете, что после этого нас немцы искать не будут? Да там, наверно, вся группа «Центр» уже на ушах стоит, как же, одну цацку поломали, вторую сп…ли! Охренеть можно! Точно, вы маньяки! А смотался так себе, до МТС не доехали, в ДТП попали с немцами… Вот, генерала нашего везли. Кто он – не знаю, он без сознания был. Вот еще портфель с бумагами у фрицев был и ксивы ихние. Да, еще. Вася, иди сюда! – позвал я пацана, восторженно таращащегося на мортиру. – Расскажи вот ему, что у вас там.

– Вот же… и… через… в… и чтоб… – выдал Олег после рассказа пастушка, – мало нам толпы бывших пленных, так еще и коровы…

– В общем, так стадо надо с собой гнать – продукты это. Молоко и мясо. Но вот как? И куда? Хотя… – Олег порылся в привезенных бумагах, – если б привести этого генерала в чувство, то, возможно, куда – я б знал.

После чего Олег показал мне то, что у меня в руках. Это чтото оказалось картой, на которой были помечены склады, сделанные Красной армией до войны.

– Может, он знает еще какой склад, не нанесенный на карту?.. А стадо пока что сюда пусть пастухи гонят.

– Ну, как док его в чувство приведет, сразу спросим, – ответил я. – Вот сейчас хрен его знает, что делать! Вы, блин, не могли эту хренотень под вечер сп…ть, что ли? Щас если попремся, так первый же самолет немецкий наш караван засечет! Похорошему надо ночи дождаться и дергать отсюда с максимальной скоростью…

Док

А в лагере… Я бы многое отдал, лишь бы увидеть свое лицо, когда мы докатили до лагеря. Леша резко остановился, но я даже не обратил на это внимания. Там была… В первые минуты я даже не поверил своим глазам, зачемто схватил бинокль, потом опять отпустил его. Не обращая внимания на окружающих, соскочил с танка и подошел к этой громадине. В нашем лагере меня встречала немецкая мортира. И какая! Я эту хрень сразу узнал, недаром помогал товарищу собирать ее модель – правда, китайского производства. Да. Полгода мучились. Обошел вокруг этой громадины и только тогда, не спуская с нее ошеломленного взгляда, прошептал: