Текст книги "Третий фронт.Трилогия."

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Подорвав обездвиженную «четверку», мы продвинулись чуть за позиции заслона, потом снова петля, на этот раз удачная. Уходим на фиг, пока не зажали совсем.

Ушли. А потом еще раз. Эх, хорошо погуляли – немцы запомнят…

…Сколько прошло времени? День? Неделя? Год? Не помню. Где Васильев? Ах да, он же там… Там же, где и все остальные, там, где нас поймали. Ни хрена не помню. Может, и к лучшему. Мы выскочили случайно, и то только потому, что «орел не ловит мух» да в болоте не утопли. Мух… Я те покажу мух!!! Опять воспитание аля интеллигент в мозг ударило? Нет уж, покуда жив – ты мужик, а не непонятно что. «То, что нас не убило, сделало нас сильнее», – так, кажется, у Ники в подписи было? Вот и будем действовать именно так. Вперед.

А тут уже недалеко осталось, полюбому. «Объект номер четыре», он же продуктовый склад. Все мы тогда не вывезли, часть специально оставили, на всякий случай. Если немцы нас нашли – там последний и решительный бой. Если нет – то там еда и возможность связаться со своими.

Разведка вернулась, доложив, что все тихо. Спасибо, Юра. Можно пожевать и немного отдохнуть. А после двигать домой.

– Товарищ генерал… – это уже в лагере, доклад. Хотя что тут докладывать – все и так ясно, яснее некуда. В лагерь вернулись пять человек и один Степан.

Олег Соджет

После того, как сбили Гейдриха, ничего особенного мы в Польше сделать не смогли. Нет, конечно, некоторое количество обозников, собиравших продукты по селам, у немцев пропало, пару раз накрывали небольшие колонны с топливом и боеприпасами. С момента начала рейда прошло уже три недели, и я стал подумывать, продолжать ли его или вернуться на базу. Что бы я решил, сам не знаю, ибо судьба решила за меня.

– Командир, – вышел на связь дозор, – к нам приближаются двенадцать грузовиков. Охраны – два мотоцикла.

«Хм… – призадумался я. – Что ж они там везутто? Да еще и без охраны почти…»

После чего отдал приказ продолжать движение, но быть готовыми к бою. Поравнявшись с передовым мотоциклом, я, благо был в эсэсовской форме, приказал им остановиться. После чего, спрыгнув с танка, подошел к их офицеру.

– Штандартенфюрер Пезль, – представился я, – кто такие, что везете, почему без сопровождения?

– Оберлейтенант Шульц, – представился немец, – везем евреев, сопровождение с нами в первом и последнем грузовике. А больше не надо – там женщины и дети в основном, куда они денутся?

– И куда вы их? – Я изобразил брезгливость, хоть и хотелось этого фрица на месте прибить.

– На станцию отвезем, а там поездом в лагерь поедут.

– Ну, тогда не буду вас задерживать, – сказал я и пошел к передовому танку.

Оказавшись в коробочке, я сказал радисту: «Передай всем, чтоб, как я окажусь возле последнего грузовика, первый раз…ли, но по остальным не стрелять!»

Бой закончился не начавшись. Оба грузовика с охраной были расстреляны танками, мотоциклы снесли из пулеметов. Водителей тоже перестреляли, когда они из кабин повылезали. После чего, успокоив гражданских, убрались подальше от места происшествия. А вот потом… Гражданских оказалось 239 человек. И с таким «грузом» ни о каком продолжении рейда и речи быть не могло.

Дождавшись вечернего сеанса связи, я приказал радисту сообщить на базу, что мы возвращаемся. У нас две с гаком сотни гражданских, поэтому прорываться будем через какойнибудь мост. Через какой – не знаю, будем уточнять на месте. Другого способа переправы не вижу.

И мы стали ждать ответа с базы. После подтверждения – начали выдвигаться к мосту.

Ника

– Товарищ генераллейтенант! Разрешите?

Карбышев оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на меня. Я пожала плечами и прикрыла комп простыней.

– Входи!

Игнатов вошел, как всегда, подчеркнуто ровно и отдал честь. Будто издевался над бедной «товарищем Ивановой», которая принципиально не равняла шаг. На фиг!

– Товарищ генераллейтенант! Разрешите обратиться?

– Что у тебя?

– Товарищ генераллейтенант, в ходе допроса пленного мы выяснили, что основные оставшиеся силы хорватов базируются на аэродроме в Пружанах.

– Благодарю вас, товарищ лейтенант! Это все?

– Так точно, товарищ генераллейтенант!

– Можете быть свободны.

Игнатов опять козырнул и, четко повернувшись, вышел.

– Что скажете, Ника Алексеевна?

– О чем, Дмитрий Михайлович? О «шахматистах» или об Игнатове?

– И о них, и о нем…

– «Шахматистов» надо однозначно разыгрывать. Кто это будет делать – надо позвать ребят, они без дела уже маются. А вот Игнатов – только не говорите, что я должна с ним найти общий язык! Я же застрелюсь!

Карбышев усмехнулся и кивнул на ноутбук:

– Покажите мне карту, на которой есть Пружаны….

Олег Соджет

Когда до моста остался последний рывок, Ян попросил отпустить его с несколькими солдатами кудато сходить. Поскольку за прошедшее время право на доверие он завоевал, его отпустили. А когда они вернулись, я офигел. Поскольку, вопервых, они приволокли с собой три танка и ремонтную машину на базе «Опеля». Очередной 7ТР с заваренной пробоиной в МТО, Т1 со следами замены башни и на сладкое…

– ЯН!!! Ты откуда этот сундук взял?! – заорал я, увидев, ЧТО они приволокли.

– Да он туда как раз перед нами приехал и на отдых встал. Красавец! – гордо ответил Ян.

– Не, ну… и… – выдал я. – И что мы с ним делать будем? Это ж ж…а полная, а не танк. Мы ж за…ся его с собой переть…

– Ну, чего ты? Это же, наверное, самый сильный танк в СССР… – искренне не понимал моих матов Ян.

– Эх… – махнул я на него рукой. – Разберемся, раз притянул…

Не, я, конечно, понимаю, что по сравнению с 7ТР Т35 смотрится очень солидно. Но ято знаю, что это за монстр и как его «удобно» было вести… Но и взрывать его, как я бы поступил за пару дней до этого, я не мог. Вопервых, слишком близко к цели… Вовторых, с учетом выявленных там четырех восьмидесятивосьмимиллиметровых и восьми двадцатимиллиметровых зениток, разделенных поровну между обоими берегами, и батальона пехоты прорыв обещал быть веселым, а «тридцать пятый» становился самым бронированным танком отряда. Да и с учетом количества башен стену огня он организовать мог.

Слегка успокоившись, я посмотрел на вторую часть «добычи» – двадцать три поляка, которые, как сказал Ян, там помогали с ремонтом танков, будучи военнопленными, и… негр. Причем, кроме того, что его зовут Марсель Лука, никто ничего не понял. Знающих французский у нас не оказалось. Так что ни откуда он там взялся, ни кто же он такой, понять не получилось.

Под вечер я снова вышел на связь и сообщил, что прорываться буду завтра и прошу поддержать меня при прорыве.

Ника

У товарища Игнатова, навязанного мне Карбышевым, оказался очень приятный голос. Но даже это не могло исправить впечатления от его зацикленности на армейских фразах. Мне было бы наплевать на это вкупе со всем остальным, если бы Игнатов так же повоенному исполнительно не пытался познакомиться со мной.

– Товарищ Иванова, разрешите?

– Входивходи… товарищ лейтенант Игнатов. Долго ты еще будешь козырять? Хоть бы сказал, как тебя матушка с отцом обозвали…

– Лейтенант Игнатов Сергей Валерьевич, товарищ Иванова.

– Разрешаю обращаться по имениотчеству, дорогой товарищ Сергей Валерьевич.

– Гм… не положено…

– А покладено…

– Что?

– То, что не положено, а покладено. Садитесь. Не вынуждайте меня смотреть снизу вверх, а то мне хочется, глядя на вас, вскочить и вытянуться, а с моей ногой….

– Не надо… Лежите, Ника Алексеевна…

– Итак, наша доблестная контрразведка не дремлет?

– Откуда вы знаете?..

– Дорогой мой, если лейтенант пехоты интересуется вещами ему, как пехотнику, совсем не нужными, – это наталкивает на мысли, а мысли имеют свойство умножаться и выдавать результат… Не легче ли, Сергей Валерьевич, просто подойти и узнать? Хотя, конечно, пехотному лейтенанту никто ничего не скажет… Ваше звание?

– Лейтенант!

– НКВД? Лейтенант госбезопасности?

– Вам это знать не положено!

– А Карбышеву доложили хоть? Или ему тоже не положено?

– Товарищ генераллейтенант знает.

– Оно и понятно… насчет «сработаетесь». Не устаю поражаться Дмитрию Михайловичу – на что он рассчитывает? Что лейтенант НКВД вдруг возьмет и резко поверит вопреки выучке и партийной линии, что должен общаться с будущистами, которых по всей советской науке нет и быть не может? Конечно, самый логический вывод, который не перечит здравому смыслу – это то, что они шпионы. Английские, немецкие, неважно какие, но шпионы. А вот их цели? В свете последних событий – пока не ясны… Так ведь, товарищ лейтенант?

– Товарищ генераллейтенант вам доверяет… а я нет.

– Резонно. Должен же быть во всем отряде хоть один здравомыслящий человек, не верящий в сказки об умных пришельцах, желающих помочь Советскому Союзу выиграть войну. Сказать, зачем лично я это делаю? Первое – потому что хочу жить, но это понятно. Второе – хочу, чтобы жило как можно больше народу, советского народу, а не погибло, как это было в нашей войне. Третье – мой дед погиб, обороняя Киев в составе двести двенадцатой воздушнодесантной бригады в начале августа сего года. Четвертое и пятое – мы попали сюда так же внезапно, как и для вас началась эта война, поэтому мы оказались в одинаковом положении – вы в тылу врага, а мы в тылу времени. И выбор был такой же, как и у вас. Либо сражаться против немцев, либо сражаться против всех… включая вас. Честно… не хочется. Мы чужие, но не настолько, чтобы предавать народ, к которому мы себя так или иначе причисляем. Может, у нас в «будущем» уже и нет того политического объединения, называемого «Советский Союз», но страна, народ – остался тот же самый.

– Советский Союз будет уничтожен?

– Изнутри. Не уничтожен, нет. Просто будет новое правительство, новые законы – во многом оставшиеся такими, как были… но люди захотят жить подругому… и будут жить так, как они захотят.

– Вы многое знаете, Ника Алексеевна. Вы из правительства? Вашего, будущего…

– Разве? Просто у нас человек разбирается не в одной области, а во многих. Это надо для того, чтобы жить… и выживать. И у нас нет ограничений на информацию в любой сфере. Кроме, конечно, специальных. НКВД как было, так и останется своей закрытой структурой. Так что тут вы можете не бояться. Хотя со временем многие архивы будут открыты, и ваши действия будут подвергнуты критике. И знаете, это очень неприятно, когда дети и правнуки краснеют за деяния своих предков… Вы бы хотели честно смотреть в глаза своим детям и не ждать, что они скажут: «Дед, ты был сволочью!»?

– Вы… знали моих внуков?

– Кажется, разговор переходит на очень конкретные личности… Кстати, вы связывались уже с Большой землей?

– Да… Товарищ Иванова, я не должен перед вами отчитываться!

– Понятно… Надеюсь, ждать ваших ребят долго не придется… Скажите Карбышеву, что товарищ Иванова уже идет на поправку и хотела бы его видеть.

– Ника Алексеевна… последний вопрос. Вы сами верите в то, что говорите?

– А на этот вопрос я буду отвечать уже не вам, простите, Сергей Валерьевич. Я тоже буду придерживаться субординации… может быть, я выше тебя по званию. А?

– Чем ты бедного лейтенанта озадачила? – с порога не дал мне опомниться Дмитрий Михайлович, пришедший почти сразу после моего разговора с Игнатовым. – Про будущее рассказала?

– Да нет, Дмитрий Михайлович. Намекнула, что его дети могут узнать, чем он тут занимается.

– Это правда?

– Дмитрий Михайлович, – протянула я, – вы же сами из ноутбуков читали!

– Про себя читал, а вот про Игнатова там не было… Ладно, это проза… займемся стихами.

– Какими стихами? – не поняла я. Вот уж умеет генерал ошарашить.

– Нашими, нашими стихами. Военными… Пока у нас вырисовывается следующее… Игнатов связался всетаки с Большой землей, так что в ближайшее время ждем оттуда гостей. Разведгруппы уже четыре раза видели немцев вблизи дороги. Доложили, что одна из групп – СС с собаками. Возможно, та, что вас накрыла. Пока я приказал их не трогать. Еще две группы были уничтожены. Капитан Литовцев обеспокоен, что у нас идет все хорошо. У него разведчики теперь в каждой деревне на три дня вокруг и под каждым кустом. Боится, как бы капонир не стал последним нашим рубежом. Через болота техника не пройдет, а людей уже много. Надо выходить на оперативный простор.

– Тогда мы будем уязвимы. Придется оглядываться на все сто восемьдесят градусов. И спереди, и сзади. И базу потеряем. С таким количеством техники без базы не получится.

– Будем делать несколько баз. А ближе к зиме болота замерзнут, и можно будет уйти вглубь.

– Дмитрий Михайлович, даже при том, что мы находимся почти в центре Белоруссии и лесов тут много, но немцев тоже много. На первый год войны – резервы уже подходят к концу, а в дальнейшем – Германия наберет обороты, и к середине сорок второго года производство танков и самолетов будет увеличено почти в два раза. Не считая обычных армейских подразделений.

Я открыла ноутбук и показала таблицу:

– Видел я ее, – недовольно покачал головой Карбышев, – но сейчас у нас главный вопрос – это как не допустить эти танки с самоходными орудиями к фронту…

– Вопрос в другом, извините, товарищ генерал, как бы Генеральный штаб при всей своей «гениальности» не начал наступление в районе Смоленска. Это приведет к потере занимаемых позиций и в дальнейшем к прорыву немцев к Москве. А также к тому, что немцы смогут окружить Киев. И тогда ЮгоЗападный фронт окажется в таком же кольце, как и Западный… Вести два оборонных сражения – Смоленское и Киевское – армия вряд ли сможет. Но Киев – это узловая точка, да и Днепр может стать неплохим рубежом. Но это при условии, что удержат Уманское направление, которое, кажется, уже прорвано… Жаль, нет оперативной обстановки на фронтах, а по историческим документам не навоюешь. Единственное, прошу вас, Дмитрий Михайлович, даже если советская контрразведка признает нас шпионами и засунет глубоко и надолго… не забывайте нас…

– Ника Алексеевна, не думайте, что все так плохо. Вы уже оказали неоценимую услугу Советскому Союзу. А Госбезопасность не такая страшная, как рисовали в ваше время. Поверьте мне, голубушка, там тоже умные люди сидят…

– Вотвот, – скривилась я, – сидят. А надо, чтобы умные работали, а идиоты – сидели.

– Ладно, поправляйтесь, товарищ Иванова. Не время сейчас в госпиталях валяться. И еще одно – ваш Освальд мне уже всю плешь проел, все не может успокоиться, требует, чтобы я его послал на задание. Что мне с ним делать?

– А? – только и смогла выговорить я. – Не знаю… Куда же он без группы?

– Вот и дам ему группу… новую. Пусть готовит. Снайпера нам нужны. Очень.

Степан

Нет времени. Сначала был тяжелый «разговор» с пограничниками, выполнявшими у нас роль контрразведки, потом написание отчета о рейде, потом разбор ошибок, снова «разговор». Ребят помянуть удалось не скоро.

А после опять текучка и анализ ситуации. Довольно интересный, кстати – немцы сдвинули эпицентр поисков туда, где бесчинствовали мы, и в район Кобрина. То есть наша база в полосу поисков не попала, хотя активность пришлось сбавить. Немцы тормозят – часть сил брошена на прочесывание, часть – на усиление охраны. Немного в масштабах вермахта, но достаточно, чтобы немцы топали не так стремительно. Плюс уничтожение станции Кобрин, что еще больше затруднило снабжение, плюс шалости наши и окруженцев. Всего этого для остановки вермахта, разумеется, недостаточно, но темпы наступления заметно ниже. А это значит, что те резервы, которые в нашей реальности не успели подойти, окажутся либо там, где должны, либо чуть ближе. Хотя палка о двух концах, потому что те силы, которые в реальности не получили приказ о передислокации и оказались в нужное время в нужном месте, теперь могут уйти. Но пока задержка явно выгоднее нашим, что не может не радовать. Радовало и то, что Ника выкарабкивалась, и опасности для жизни уже не было.

Однако держать немцев за дураков не стоило. Да, мы в стороне от основного района поиска, но и у нас появились эсэсовцы. Плохо только то, что даже капитан Литовцев – наш начальник разведки – затруднялся сказать, кто из них прибыл недавно, а кто ошивался постоянно. А значит, непонятно – то ли это немецкая педантичность, то ли к нам движется полярный лис.

В одну из ночей (хобби у них, блин, такое, что ли?) я был вызван в штаб и официально поставлен в известность, что связь с Москвой установлена. А значит, нас ждет долгий разговор со специалистами от «лучшего менеджера двадцатого века». И будет очень плохо, если это утверждение сильно отличается от истины. Хотя в любом случае вольно погулять с отстрелом немцев уже не получится. Теперь мы либо часть НКВД, если нам поверят, либо ЗК… если решат, что мы шпионы или что просто больше пользы мы принесем в уютной зоне в качестве источника информации. И ведь правы будут. Но не хочется… Хотя вопрос, где лично от меня больше пользы – здесь или там в качестве инженераконсультанта. Ладно, это шкура даже не неубитого медведя, а, скорее, того, чьи мама с папой еще не встретились. Прилетят – будем думать.

Олег Соджет

А когда мы уже выдвинулись к мосту, нам машина попалась. Одна. Легковая. Естественно, мы ее не пропустили. А когда мародерничать начали, я в багажнике мушкет и шпагу нашел. Видать, офицер оружие старинное любил.

«Эх, накидки мушкетерской не оказалось, – мысленно вздохнул я, – ну, да ничего. Олегычу и шпаги с мушкетом хватит за его «китайские автоматы». Будет гвардейцем кардинала. Красную тряпку я точно найду». С этими мыслями закинул я этот антиквариат в танк с твердым намерением это по возвращении в лагерь Олегычу впарить, как подарок.

Степан

Олег сообщил, что ему требуется помощь при обратном переходе. Значит, идет, сурово перегруженный трофеями. Будем готовить площадки для техники и землянки для людей.

Землянки для людей… Старшая девочка, узнать надо хоть как зовут, поправляется – уже гулять выходит. Смотреть в глаза я ей не могу. В принципе. Даже просто встречаться больно. Да все я понимаю: и что не виноваты мы, и что нельзя так раскисать, и что скулеж все это. Все понимаю. Но ничего не могу поделать…

Когда нас поймали немцы – все было ясно. Мы убивали их, они нас. Это война, это понятно. Когда мы уходили, разбитые – это было тоже понятно. Мы проиграли, но мы живы. И можем вернуться. И посчитаться за каждого нашего убитого. А ее за что? За что, сцуки?!! Хозяевами себя почувствовали?! Будет вам… Вот!!! Но если ты и дальше будешь болячки чесать душевные, сидя на ж…пе, то ни хрена не будет. А потому – шагом марш. Работать, негр, солнце еще высоко.

Саня Букварь

– Товарищ генераллейтенант, разрешите в шахматы сыграть?

– Турнир в Пружанах? – усмехнулся Карбышев.

– Конечно! Вам сувениров привезти?

– Главное, сами вернитесь. И это… Младшая из лесничих нашивки немецкие собирает. Порадуйте ребенка… В мирное время фантики и открытки были, а сейчас…..

Выехали на двух броневиках – «двести двадцать втором» и «двести тридцать первом» – и «блице». В кузове грузовика собрались самые шустрые бойцы со всех подразделений. Здесь же были и оставшиеся в живых парни Ники.

Как ни удивительно, но командного голоса, страшной рожи, трофейной формы гауптштурмфюрера, вызубренных понемецки матюгов и фразы «дорогу спецгруппе СС» нам хватило для быстрого проезда к аэродрому в Пружанах к пяти утра.

То, что на советских и позже российских аэродромах царит раздолбайство, я представлял, но по сравнению с хорватским – там полный порядок и царство устава.

Шесть бипланов стояли в ряд на краю летного поля, слегка прикрытые маскировочной сетью. Рядом с ближним из них – ослепительножелтый бензовоз неизвестной марки с открытым капотом. Чуть дальше, за какойто будкой из досок стояли еще шесть самолетов – пара таких же бипланов и четыре моноплана с верхним расположением крыла. По самой кромке леса, точно позади хвостов первой шестерки располагались шесть землянок. Одинокий часовой около входа одной из них пинал камешек. Еще по одному «футболисту» (у них у всех такое хобби, что ли?) пинали камни по краям стоянки. На двух зенитках советского образца расчетов не наблюдалось.

Мы выкатились на летное поле и направились прямо к землянкам. НАГ остановился, закрыв часового от двух его коллег, даже не проявивших особого любопытства. Вот тут пригодился сделанный Сергеем Олеговичем «стэн» с глушителем. Двое других часовых были срезаны аналогично бойцами, которые парами направились с видом замены к постам. Мы блокировали входы во все шесть землянок и начали зачищать их. В первой оказался штаб, и за простенком – жилье командира. Все найденные бумаги и самого командира погрузили в НАГ. Две следующие землянки были жильем летного состава, еще одна – зенитчиков и две побольше – охраны. Здесь все прошло стандартно: граната в дымоход, граната в отдушину, две в дверь, затем трое с ПП внутрь, и стрельба по всему, что движется, после чего – контрольные в голову всем найденным. Прошло гладко, как на бумаге. Оружие охраны загрузили в два найденных тут же «блица», к ним же прицепили зенитки. Бомбовый и ГСМ склады, оказавшиеся почемуто без охраны, заминировали, подрыв запланировали с помощью химических детонаторов через час.

Бойцы начали обливать бензином из сломавшегося заправщика самолеты, а я решил проверить, что за будка посреди стоянки. Там оказалось несколько баллонов со сжатым воздухом и компрессор.

Обратный путь мой лежал к мосту, названному Олегом в качестве места перехода. Проходя мимо пути на базу, я отделил от колонны «блицы» с трофеями в кузовах и зенитками на прицепе и отправил их «домой», а сам на двух броневиках и оставшемся «Опеле» с десятком пехоты продолжил путь. Километрах в десяти от моста связался с Доком, уже притащившим на исходную свои тяжелые танки.

Олег Соджет

После легковушки мы дошли без приключений до моста. Грузовики с гражданскими поставили в хвост колонны. За ними только L3 находился. Т35 поместили перед грузовиками, но за всей немецкой техникой. Чтобы в глаза не сразу бросался. Тем более, что немцы его успели перекрасить под себя. Цели распределили заранее. И после начала стрельбы каждой из четырех двадцатимиллиметровых зениток на нашей стороне был выделен персональный танк для ее подавления, а восьмидесятивосьмимиллиметровые должны были давиться пулеметами – благо они стояли ближе к дороге и вполне попадали в зону поражения. Приезд подогнали так, чтобы, когда я начну вешать лапшу на уши патрулю, на другом берегу сабантуй начался, отвлекая от нас внимание и не позволяя сразу же отработать по нам с другого берега из тамошних зениток.

Док

А затем Сергей, пользуясь моментом, пытался впарить Олегу пулемет Гочкиса – уж не знаю, где он этот антиквариат достал. Но Олег не растерялся и после недолгого отсутствия приволок натуральную картечницу Гатлинга, громогласно утверждая, что «гочкиса» возьмет только по обмену. Стоило посмотреть в этот момент на Серегу. Да… У него уже музей скоро получится… Но это так, веселье. А было совсем не весело. Немцы свирепствовали в округе, и то, что нас не обнаружили, иначе, чем везением, я объяснить не могу. Но везенье было не вечным. В один из дней Ника вернулась из рейда на носилках, а от ее группы осталось меньше половины. Слишком надоел немцам отстрел офицеров на дорогах. Нику вытащили, а двух ее снайперов так и не смогли спасти. Постепенно немцы успокаивались, и генерал разрешил выход трех больших групп. Олег пошел в Польшу, Степан – на юговосток, Саня крутился в округе Кобрина. Все группы ушли в основном с немецкой техникой. Змея тоже не было – куда его отправили на этот раз, я не знаю. Не успел поинтересоваться, но похоже, что не близко. А меня пока что генерал держал на базе. На всякий случай.

Олег ежедневно выходил на связь в районе двадцати трех нольноль. В один из дней в середине августа он сообщил: «Иду домой. Нужен комитет по встрече по варианту 2». Место перехода было оговорено заранее. Навстречу Олегу генерал отправил мобильную группу майора Савинова, я отправился с ними. Поскольку переправу прикрывал немецкий батальон с четырьмя зенитными орудиями (восьмидесятивосьмимиллиметровыми), то для усиления нам придали два КВ2, БТ7, БТ5 и три Т34. Вышли затемно, часть отряда прошла по проложенным в болотах гатям, часть, прикрывая КВ, прошла посуху. КВ должны заглушить восьмидесятивосьмимиллиметровки, после чего танки с десантом пойдут на штурм позиций батальона, а КВ сразу же уходят на базу. Отходить, скорее всего, будем посуху – если уж Олегу понадобился мост, то он идет с трофеями. На один из КВ загрузили самую натуральную авиабомбу – ею после операции подорвем мост, если, конечно, повезет. Группу Букваря генерал также приказал перенацелить на мост.

К рассвету вышли на исходные позиции. Немцы не особенно ожидали нападения, и расположение «ахтахтов» мы засекли быстро. По рации нашли группу Сани – он со своими немецкими бэтээрами уже был рядом. Лейтенантыартиллеристы, которых засадили в КВ, доложили о готовности. Но на западе было тихо. Мы с майором наблюдали за дорогой на польском берегу, наводчики танков вычисляли пулеметные точки на позициях батальона. Десант уже занял места на «тридцатьчетверках», БТ, по плану, на полной скорости шли к немцам и отвлекали внимание от десанта. Наконец, все совпало. Олег и Саня вышли на исходные, дорога перед нами была свободна.

– Пора, – кивнул я майору и про себя: «Только бы КВ не промахнулись…»

– По машинам!

КВ дали залп. Молодцы! Обе восьмидесятивосьмимиллиметровки на нашем берегу были уничтожены. Теперь КВ должны уходить. С их скоростью мы их догоним – если нам повезет.

«Тридцатьчетверки», взревев моторами, выкатились из леса и пошли к мосту, с флангов их обошли бэтэшки. Немцы, придя в себя после подарков от КВ (шестидюймовые фугасы – это очень серьезно), открыли огонь по БТ – те были значительно ближе. Слаженно остановились Т34, залп – и танки продолжили атаку. Справа, со стороны Бреста показались два «немца» – это была группа Сани. У моста, не обращая на них внимания, вели огонь по БТ, уже приблизившимся к линии окопов. Саня, пользуясь «маскировкой», изобразил рывок нам на перехват. В это время на позиции немцев разорвались еще два снаряда КВ – они самовольно остались, решив поддержать нашу атаку, и теперь пытались накрыть двадцатимиллиметровые зенитки.

И не только пытались, одну таки накрыли! Еще по одной прокатился БТ. А остальные две почемуто молчали. «Тридцатьчетверки» приблизились к позициям немцев, и пехотинцы начали зачистку окопов. КВ дали третий залп, и на месте караулки осталась груда обломков. Немцы отчегото начали выскакивать из окопов и пытались уйти к мосту, как будто чтото за нами их впечатлило больше, чем русская пехота в окопах и прорвавшиеся на позицию танки. Непонятно, что бы это могло быть, но нам от этого лишь польза. Стрелокрадист продолжал работу, но орудия молчали. На этом берегу целей не оставалось, а на польской стороне пойди пойми, где немцы, а где наша группа. Колонна Олега тем временем начала втягиваться на мост. Немцы на том берегу пришли в себя довольно быстро, один БТР зажгли, а затем… на мост вполз Т35. Я сначала не поверил, глянул в бинокль – нет, точно сухопутный линкор… И где его Олег достал? Но думать было некогда. Оба БТ разошлись в стороны по дороге, а группа Олега закончила переправу. Теперь быстро минируем – этим уже занялись – и уходим.

Саня Букварь

Второй залп КВ лег недалеко от нас. Тряхнуло сильно. Блин, вроде расстоянието приличное! До караулки мы успели раньше бэтэшек – просто изрешетили ее, а тут ктото из «тридцатьчетверок» доделал начатое – только доски в стороны полетели. На колесниках я дальше к окопам не полез, а начал высматривать цели на другом берегу. Там уже все закончилось. Только успели грузовики переправиться, как замыкающий Т35 (этото чудище откуда?) начал стрелять кудато назад. Саперы тем временем подкатили к мосту бомбу, найденную нами на аэродроме с Р5, и стали с ней возиться. Когда переправа закончилась и мост был взорван, я отправился южнее, в сторону Томашевки – сбивать возможную погоню со следа. Когда колонна окончательно разделилась, к тяжелым танкам Олега присоединился мой отставший во время боя «блиц» с десятью пехотинцами. Раньше они просто не успели подойти.

Оттянувшись от моста на юг километра три, мы остановились в кустах по обе стороны дороги и стали ждать. Гости появились примерно через час. И всего лишь два мотоцикла и грузовик с пехотой. Видимо, с количеством свободного народа и транспорта у немцев действительно начались большие проблемы. Подпустив противника метров на пятьдесят, мы расстреляли его, как в тире. Снаряды к пушкам закончились. Один из мотоциклистов оказался жив – переломаны обе руки, его мы прихватили с собой и быстрым темпом отправились на базу. Дальнейший путь прошел спокойно.

Олег Соджет

Как только на той стороне разорвалась пара снарядов немалого, судя по звуку, калибра и разгорелась стрельба, моя группа начала разворачиваться к бою. Охрану это не насторожило. Решили, что мы собираемся драться с нападавшими. Мои же ребята, как только заняли оговоренные позиции, моментально отстрелялись по двадцатимиллиметровкам. Восьмидесятивосьмимиллиметровые поливало сразу по дватри пулемета на орудие, а оба броневика, встав напротив выходов из казарм, лупили по выскакивавшим фрицам. После чего «тройка» с «четверкой» и 7ТР пошли через мост на помощь нашим. С ними пошла и пехота. Когда эта группа перешла мост, двинулись грузовики, перед грузовиками шел L6, а за ними L3. ТI помогал броневикам, а Т35, в который перебрался и я, перегородил дорогу и вел огонь по не вовремя показавшейся колонне грузовиков и заправщиков. На пятом снаряде там чтото рвануло, и уцелевшие машины скрылись за дымом. Когда же дым рассеялся, они успели уйти за деревья, спасаясь от снарядов. Поляки, обнаружив, что одна из восьмидесятивосьмимиллимегровок уцелела (вторую накормилитаки снарядом), усердно цепляли ее к взятому здесь же Einheitsdiesel! После чего «дизель» двинулся на мост, затем броневик с радио и ТI отошли от разгромленной казармы и тоже начали переправляться. К сожалению, когда следом двинулся второй «двести пятьдесят первый», изза леса показались два Т3 и первым же снарядом превратили его в груду горящего железа. Но с Т35 не справились, хотя и попали один раз в лоб, до того, как сами были подбиты. Т35, зайдя на мост, остановился в ожидании, когда же его, мост в смысле, заминируют, лупя в сторону немцев из всего, что мог, с максимальной скорострельностью…

Когда саперы закончили, наш Т35 гордо прорысил на другой берег. И очень вовремя, поскольку изза деревьев показалась очередная немецкая колонна – на сей раз танковая. И они сразу начали разворачиваться для атаки.

Как только мы сошли на берег, я заорал по рации: «Взрывайте мост! Там немецкие танки идут!»