Текст книги "Выбор Бога. Роман о любви (СИ)"
Автор книги: Федор Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
146
Так что, в монастырь, поблагодарить матушку Валентину, я
собралась только весной.
Я была уже на шестом месяце, а женщины на таком сроке
ведут себя очень спокойно, ходят плавно, я уже перестала
расстраиваться из-за того, что давно надо было доехать до
монастыря, поблагодарить игуменью.
Мы приехали как раз к началу очередной праздничной
литургии, которые идут каждый день в пасхальную неделю,
народу было много, как это обычно бывает на праздники в
монастыре, все шли в Успенский собор. И я поднялась на паперть
и вдруг поняла, что не могу зайти в храм. Мимо шли паломники и
монахини, некоторые меня узнавали и удивленно здоровались, а я
стояла, мешала на проходе, но не могла сделать и шага, ни вперед, ни назад, и слезы катились из моих глаз. Олег растерянно пытался
меня успокоить, сумел отвести в сторону от потока людей, но
добился только того, что я разрыдалась в голос, и опустилась на
колени. Вдруг я почувствовала, что кто-то обнял меня за плечи. Я
подняла голову: рядом со мной, тоже на коленях стояла матушка
Валентина.
– Ну что ты с собой делаешь? Зачем, зачем, ты приехала?
– В-вас поблагодарить за все, что вы для меня сделали!
– Вот уж благодарность, у людей праздник, а она тут рыдает на
паперти! Что вы встали! – это игуменья обратилась к
столпившимся вокруг монахиням. – Идите в храм, не мешайте
людям. Останься только ты, Марфа!
– Ольга, прекрати плакать! Не нашла своего счастья в мона-
стыре, найдешь в жизни, да и нашла уже, вот стоит рядом. И
ребенка еще надо выносить и вырастить, и не расстраиваться по
пустякам. Все у тебя будет хорошо, временами трудно, но ты
сильная! Справишься! И помощники у тебя всегда будут. Вставай,
вставай! На пасху на коленях стоять нельзя, жди до Троицы!31
Марфа бросилась помогать игуменье, но та отвела ее руку:
– Ольге помоги, я еще сумею встать сама!
Когда мы поднялись, Валентина обняла меня и сказала мне
шепотом:
31 В период от Праздника Воскресения Христова до Троицы у православных
не принято коленопреклонение.
147
– Не приходи, сюда, не надо, не мучай себя! Храмов много,
есть где помолиться! А ты приходи! – обратилась она к Олегу. – У
нас еще для твоих строителей много работы.
Игуменья трижды поцеловала меня со словами «Христос
воскрес!», поцеловала и Олега, перекрестила меня и скрылась в
храме.
Так мы и не попали на службу в тот день, Олег без меня в
церковь не пошел.
Мы доехали до поворота на Васк-Нарву.
Мы гуляли здесь с детьми и Олегом, поэтому я знаю эти места.
В сторону Васк-Нарвы берег озера болотистый и не очень
удобный для стоянки. Живописные дюны начинаются где-то
через километр на запад. А расстояние между дорогой и дюнами
составляет, всего-то, где сто, где двести метров.
Мы проехали этот километр, и остановились. Солнце зашло
почти час назад, но было еще совсем светло, белые ночи.
– Илья, давай поступим таким образом: я иду вперед, ты про-
езжаешь один километр вперед и двигаешься мне навстречу. Идти
надо зигзагами, чтобы осмотреть всю полосу леса между дорогой
и озером. Предполагаю, что дети будут жечь костер, в сумерках
это должно быть хорошо заметно. Уверена, что они еще не спят.
Встречаемся, выходим на дорогу, идем к машине, таким же
образом осматриваем еще километр. До Аллайые километров
десять, до утра обследуем. Но, думаю, что далеко от остановки
они не ушли, зачем вещи тащить, лес везде одинаковый.
Илье план не понравился, он не хотел меня оставлять одну в
лесу, но я настояла на своем, и была не права.
Я подумала об этом в первые же минуты после того, как звук
мотора машины исчез, и я осталась одна.
Лес здесь сосновый, редкий, почти как парк, но из-за дюн идти
непросто, все время вверх-вниз. Под кронами деревьев сумрак
сгущался, становилось темно, выручал фонарь. Но что там за этим
светлым пятном? Кроме того, сегодня целый день дул ветер, к
вечеру стих, но озеро, а кто не знает, это целое море, сто
километров с юга на север и пятьдесят с запада на восток,
тревожно шумело, бередя шумом своих волн мою и без того
издерганную за последние несколько дней психику.
148
Короче, я очень обрадовалась, когда увидела, после беско-
нечных, как мне показалось, скитаний по дюнам, голубоватый
свет фонарика Ильи.
– Ты внимательно все смотрел?
– Внимательно, не беспокойся. Их здесь нет!
Пока мы дошли по дороге до машины, сумрак сгустился еще
больше, а шум озера, казалось, усилился.
– Может быть, все-таки дальше пойдем вместе? – предложил
Илья.
– Нет! – отказалась я, но через очередные сто метров по тем-
ному лесу, окончательно решила, что Илья прав и надо будет
дальше двигаться парой. А что мы будем делать с машиной?
Я не успела обдумать эту проблему, как увидела впереди себя
сосну, освещенную мерцающим красным светом костра, а через
минуту и сам костер, и зеленую палатку, и детей, целых и
невредимых, сидящих ко мне спиной и не видящих свет моего
фонаря.
Господи, как я была счастлива! Я готова была ринуться к ним,
но в последний момент поняла, что напугаю их своим топотом, да
и интересно стало, что они делают. Я тихонько стала
приближаться, выключив фонарик.
– В черной-черной комнате, в черном-черном доме, на черной-
черной улице… – Андрей рассказывал страшилку, которую и я
слышал в своем детстве.
– Андрей, – тихим голосом сказала я, – ну неужели нельзя рас-
сказать маленьким детям на ночь что-нибудь более веселое? Я
тебе сказки читала!
Все равно все вздрогнули, вскочили, узнали, побежали, чуть не
свалили.
– Мама, мама, нас нашла!
Ну что ты с ними будешь делать! И не было у меня никакой
злости на этих маленьких несмышленышей, которые не при-
думали ничего лучшего, как научить свою маму любить их самым
простым способом: от нее спрятаться. И заставить пострадать без
них. Чтобы было предельно ясно, что с ними хорошо.
Я тискала своих детишек, ласково шлепала всех, целовала
каждого.
– Ну как вы тут, не боялись, что волки вас съедят?
149
– Нет, не боялись. У Андрея топор и баллончик с газом есть! –
ответил Глеб.
– Ночью не было холодно?
– Было немного, но все друг к другу прижмемся и греемся.
– Слушайте, а вас клещи не покусали? – вспомнила я самую
большую опасность наших лесов.
– А мы по траве не ходили, Андрей нам все время говорил, а в
лесу под соснами, их нет.
– Дайте, я все-таки посмотрю! – и я принялась ощупывать и с
помощью фонаря осматривать каждого, еще раз радуясь тому, что
все мои дети рядом со мной.
За этим занятием нас застал нас запыхавшийся Илья, которому
я забыла позвонить, как обещала, успел-таки отвесить легкий
подзатыльник Андрею, но он спрятался за меня, как и мои
младшие.
– Ладно, ладно, – пообещал Илья, – еще получите у меня, уз-
наете, как убегать из дома! Я пойду машину пригоню. – Илья
исчез в темноте.
– Правда, вас вся Эстония ищет! – сказала я и решила позво-
нить префекту. Хоть и полночь, но, думаю, он обрадуется тому,
что не надо сегодня с раннего утра искать детишек в лесу, людей
успеет предупредить.
Префект, действительно, был рад, сказал, что через дежурную
службу отменит поисковую операцию.
– Ольга, вы обязательно завтра зайдите в префектуру, надо
будет объяснение написать, мы ведь уголовное дело открыли по
факту исчезновения детей, – попросил префект.
– А можно не завтра?
– Хорошо, только не тяните!
Теперь я могла полностью отдаться детям. Я слушала их рас-
сказ о том, как здесь хорошо, что ели они суп и макароны,
которые Андрей купил в магазине, а варили они все на костре, что
вода в озере очень теплая, что на берегу они построили целый
город из песка, завтра покажут, что дюны нагреваются от солнца
так, что по песку днем ходить босиком невозможно, что
прибегала какая-то собака и украла у них пачку масла. А вечером
приходил ежик, фыркал, когда к нему прикасались и ничего у
детей не украл.
150
– Соня, а ты-то, почему сбежала от меня с этими оболтусами, я
же тебе ничего плохого не сделала? – я попыталась выяснить
мучавший меня вопрос.
Девочка не торопилась отвечать, за нее это сделал Андрей:
– Мама, мы не хотели ее брать, зачем нам девчонка, тем более
такая маленькая. И ничего ей не говорили. Но она заметила наши
сборы, сразу поняла, что мы сбегаем. И сказала, что или мы все
вместе, или она тут же звонит маме. От соседей или от
Васильевых. Пришлось взять и Соньку. Но она молодец, не ныла,
еду нам готовила.
– Я макароны в котелке на костре варила, получилось, только у
костра горячо очень! – похвасталась Соня.
Что это? Будем надеяться, что это – семейный коллективизм, а
не детдомовское стремление к вольной жизни.
Илья сумел подъехать на машине прямо к самому лагерю,
разложил кресла в автомобиле, сказал, что ему надо поспать,
завтра на работу, у него на объекте в десять часов бетонирование.
– Илья, знаешь, я хочу остаться здесь с детьми до выходных,
завтра уже четверг, отпрошусь на работе на пару дней, – это мое
сообщение было встречено бурным ликованием детей.
– Пожалуйста, оставайся!
– Но я хотела бы попросить тебя кое-что привезти из дома
завтра, список с утра составлю. Может быть, и ты с нами здесь
пару ночей проведешь?
– Привезти, привезу, остаться не обещаю, у меня есть дела в
городе, – заметно было, что он все еще на меня злился.
– Можешь придумать так, чтобы и машина у нас осталась? Я
же тебе предлагала ехать на двух?
– Я позвоню с утра Митяю, попрошу, чтобы он меня забрал
отсюда, до десяти успею, – Митяй – это лучший друг Ильи.
– Спасибо тебе!
А мы все устроились на большом надувном матрасе в палатке,
поместились, я слушала рассказы детей, пока они по очереди,
начиная с Андрея, не заснули.
151
Еще долго я лежала без сна, вдыхая аромат моего счастья,
состоящий из запаха детских тел, горячих, как печки, и не очень
чистой одежды, надо будет завтра этим заняться.
Еще я думала о том, что надо все-таки принять предложение
Урмаса и сходить с ним в ресторан, может быть, действительно,
что-то из этого и получится, хороший он мужчина.
Парням нужен отец, господи, и Соньке тоже. Девочка должна
видеть рядом с собой папу, учиться строить отношения с
мужчинами. Думаю о ней уже, как о родной, привыкла.
И неожиданно возникшая тема с Ильей решится проще.
Надо будет решить, если дойдет дело до серьезных отношений
с Урмасом, как детей к этому подготовить. Объясню им, что, если
выйду замуж, то буду значительно добрее, чем была.
Господи, Ольга, решай проблемы по мере их поступления, так
всегда говорил Олег.
Еще до этих отношений ехать и ехать!
Посмотри, Ольга, как тебя зацепило. А всего-то букет цветов и
приглашение на ужин. Хочется все-таки жить, и быть женщиной,
и приятно, когда ты нравишься мужчинам, и так хочется, чтобы
тебя любили, и…
Уже целую неделю просыпаюсь без слез.
Олег, Олег, как же я тебя до сих пор люблю! Но ты оставил
мне дела, которые в одиночку женщине решить сложно. Прости и
пойми!
С этой мыслью я заснула. И мне снился мой муж, сон начался с
того, как мы гуляем с ним по осеннему Таллинну. Говорят, что,
когда покойники снятся, это не к добру.
Но мне было с ним хорошо, и пусть содержание сна останется
моей тайной.
152
Глава 5
Олег Фролов
«Девушке Лене любовь по колено,
Так молода и прекрасна она.
Джинсы, футболка, красивое тело,
Много друзей и немножечко сна.
Много забот о спасении мира,
Дел так много, а Лена одна.
Но всё случится, она так красива.
Девушка Лена спаси меня, а?
Я хочу её тело, я хочу её душу,
Ничего не задену, ничего не нарушу.
Я как будто всю жизнь под водой и на жаркую сушу.
Я хочу её душу, я люблю её тело,
Моя отлетает, моё надоело.
Я клянусь, я увидел её и она полетела»
Я не слышал этой песни раньше. Кто поет, интересно? Ни разу
певца этого не слышал.
Кто автор? Задела, задела!
Радио чаще всего гоняет попсу, «муси-пуси» всякие, а я
больше люблю рок. Надо будет в интернете найти и скачать эту
мелодию, готовый эпиграф к нашей поездке к Лене, моей бывшей
жене.
«И душа полетела...
Девушка Лена не знает измены,
Её сердце не тает, душа не горит.
Но милую Лену ждут перемены,
Вот она удивится, вот она удивит.
Вот она полетит по сердечным обидам,
153
Разгоняя да радости и чью-то печаль.
Только вдруг, что за звук, её сердце разбито.
Всё случилось, так было, так будет, а жаль.
Девушка Лена – белые ночи,
Девушка Лена – запах весны.
Если меня ты спасти не захочешь,
То хотя бы, хотя бы спаси мои сны.
Я так хочу твоё тело, я люблю твою душу,
Ничего не задену, ничего не нарушу.
Я как будто всю жизнь под водой и на жаркую сушу»32
Правда насчет тела и души, здесь для меня уже о другой
женщине, девушке, которая так случайно и мимолетно ворвалась
в мою жизнь и исчезла. Нет, не исчезла! Душа помнит, помнит и
тело. Уже четырнадцать лет прошло, а помнит.
Можно было бы сказать, что и жизнь мою сломала. С тех пор и
живу бобылем. Была пара попыток устроить личную жизнь. Но
кандидатки всегда проигрывали в сравнении Ольгой. Умные
женщины чувствуют это. С глупыми я не связывался, с ними
скучно. И умные, и глупые понимали, обижались и уходили.
Правильно понимали и правильно уходили. А я оставался опять
один со своими воспоминаниями и с благодарностью в душе к
той, которая когда-то подарила мне самые яркие дни в моей
жизни. Оставался со своим горем потому, что никогда не увижу
ее.
Или со счастьем? А счастье не насморк, оно не проходит, как
сказал пожилой герой Андрея Мягкова.33
Душа полетела…
Опять по радио пошла попса, я убавил звук.
Илья спит рядом в кресле, заснул через десять минут после
того, как мы пересекли границу, вернее закончили ее пересекать.
Сегодня стояние на границе заняло пять часов. Сначала на
32Песня Гоши Куценко
33 «Ирония судьбы. Продолжение», Фильм Тимура Бекмакбетова
154
эстонской стороне в отстойнике, ожидая номер своей машины на
большом экране. Потом в очереди на улице Мальми перед
шлагбаумом на эстонский КПП. Затем перед таким же
шлагбаумом на мосту через пограничную реку Нарову. Последняя
очередь – в ожидании, когда российские пограничники и
таможенники закончат обработку устроивших еще одну очередь
рейсовых автобусов. Нельзя сказать, что эстонские и российские
пограничники медленно работают. Стараются, бегают, но
Господи, когда же два европейских, не африканских, государства,
наконец, договорятся и устроят на эстонско-руссийской границе
больше точек пропуска или наладят работу существующих?
Понятно, что на эстонском КПП, в центре города, невозможно
устроить больше мест для контроля. Не сносить же для этого
средневековую крепость, как когда-то снесли стоявший на месте
нынешней таможни единственный в Нарве кинотеатр!
Но как-то необходимо позаботиться о своих гражданах, ко-
торые томятся в очередях, и о государственном имидже, через
границу ездят не только граждане России и Эстонии, а всей
Европы и мира?
А сейчас мы безнадежно опаздывали. Приедем в Громово
часов в двенадцать ночи, рассчитывали, что будем не позднее
восьми.
За окном мелькали серые деревянные дома, покосившиеся и
сто лет некрашеные. Как все это не похоже на аккуратные
эстонские хутора! И как я не люблю эту дорогу, с грохотом
бьющую по колесам своими колдобинами. Езжу по ней не один
уже десяток лет, а как она мне не нравилась, так и стоит поперек
души. Милиционерами, извините, уже полгода полицейскими,
готовыми простить тебе любое превышение скорости за пятьсот
рублей. Раньше, лет пять назад, было сто. Грязью на окнах
автомобиля, возникающей через полчаса пути. Отсутствием
туалетов на заправках. Бесконечными деревнями, в которых надо
снижать скорость.
Что-то я сегодня разворчался, это по инерции, после много-
часового стояния на границе. И, наверное, старею. Еще немного –
и пятый десяток пойдет.
155
Опять вспомнил Ольгу. Самое яркое воспоминание и самое
большое счастье в моей жизни. И самое большое несчастье. Как
внезапно появилась, так в миг и исчезла.
Когда она вернулась из Германии, я не смог ее встретить с
самолета, о чем жалею больше всего в жизни. А когда я смог
приехать в Покровский монастырь, Ольги не было и там. Уехала в
очередную монашескую командировку, теперь за тридевять
земель, в Вифлеем, и там пропала.
Писал письма, не зная адреса, и не получал ответа. Ждал.
Потом понял, что впустую, перестал писать и ждать. Хотел
съездить на Святую Землю, но погрузился в работу, с ней
игуменья Валентина помогла.
Я уже много лет – строитель монастырей. Сначала занимался
этим в Эстонии, продолжал ремонтировать Покровский мо-
настырь, но уже своей собственной фирмой, от Варкова я ушел.
Надоело без конца исполнять прихоти нашего финансового
директора и смотреть на то, как Георгий без конца и единого
слова эти прихоти воплощает. Затем Валентина порекомендовала
меня своим коллегам в России, спасибо ей. Работал в Тихвине,
Печорах и Пушкинских Горах, Свири. Последние три года в
Валдайском Донском монастыре.
В России работать, строить сложнее, но интереснее. И денег,
возможностей больше. А с монахами – еще и надежнее. Не надо
думать, что святые люди простаки. Лишнего никогда не заплатят,
деньги считать умеют хорошо. Но никогда не обманут. И всегда
порекомендуют за хорошую работу другим своим братьям и
сестрам.
Так и тружусь на монастырское благо. Любовь в монастыре
потерял, работу интересную нашел. Не везет в любви, везет с
деньгами.
А сейчас мы едем к моей бывшей жене. Не видел ее уже лет
десять.
Они с Андреем и двумя детьми переехали, точнее, сбежали в
Россию, когда мужу ее надоело жить серой жизнью простого, хоть
и небедного бизнесмена, и он влез в очередную криминальную
историю. Ему грозило семь лет тюрьмы за вымогательство, но
успел скрыться в России за рекой Наровой.
156
Лена, как сумела, реализовала оставшееся в Эстонии
имущество, а затем переехала к мужу в Санкт-Петербург, где они
за пару лет потеряли все нажитое, вложив деньги в строительство
жилья, которое так и не построили, в России это случается.
Обманутые дольщики. Местные знакомые бизнесмены так ничем
им не помогли, и последние пять лет семья Льновых жила очень
трудно – в крошечной квартире в маленьком поселке в ста
километрах от Санкт-Петербурга, в пятидесяти от Петрозаводска.
Лена работала в местной школе, Андрей раньше трудился на
животноводческой ферме, которая год назад закрылась, так что
сейчас – без работы.
Полгода назад умерла Ленина мама. Единственная дочь не
смогла приехать на похороны, не было загранпаспорта. Да и не
ладили они с мамой после того, как Лена ушла от меня к «своему
бандиту», по выражению моей бывшей тещи
В Громово приехали к полуночи, хорошо, что белые ночи еще
не закончились, легко нашли нужный дом.
Нас ждали. Стол накрыт скатертью. Вареная картошка в кас-
трюле под подушкой все равно остыла. Огурцы соленые и свежие,
грибы маринованные и соленые, места здесь грибные. Лена после
дежурных объятий и поцелуев бросилась разогревать на
сковородке мясо.
Поправилась Ленка, подурнела. Двое маленьких детей все-
таки. А вот Андрею, мужу ее, житье на свежем воздухе, видимо
шло на пользу, такой же здоровяк-спортсмен, как и был больше
чем десять лет назад, столько я его не видел.
Сели за стол, поговорили ни о чем, дожидаясь Лену из кухни.
Потом налили по рюмке водки, вполголоса, дети спали в соседней
комнате, помянули мою покойную тещу. Лена пустила слезу,
спохватилась, достала мамину фотографию и зажгла свечу.
Помолчали.
– Папа, давай ты расскажешь, что мы решили, – обратился ко
мне Илья.
Наверно, так будет лучше. Я к их семейным делам человек
почти сторонний, только сыном здесь замешан. А идею эту
предложил он сам. Дело в том, что Антонина Тимофеевна, теща
моя, в качестве наследства оставила все свое достояние – хо-
157
рошую трехкомнатную квартиру в центре Нарвы – своему внуку и
моему сыну. Сердита она была на единственную дочь, которая
последние годы маму не навещала, не помогала. Хотя какая
помощь ей была нужна? Все необходимое для пожилой женщины
внук и зять ее бывший ей делали. Деньги на добавку к пенсии да-
вали. Квартиру отремонтировали. Антонина Тимофеевна была
женщина хоть и принципиальная, и резкая в суждениях, но
душевная и справедливая. Помощь нашу воспринимала с
сердечной благодарностью, регулярно приглашала нас с Ильей на
щи-борщи, которые варила с редким умением. Наведывалась в
наше холостяцкое жилье с инвентаризационно – уборочными
целями, после которых берлога наша сверкала и блестела. Короче,
помогала и нам, как умела. Поговорить только ей было не с кем.
Мы-то все бегом с объекта на объект, сплошная работа, а дочь не
приезжает и внуков не привозит.
Вот Антонина Тимофеевна и отписала квартиру внуку. А у
того есть квартира в Таллинне, сдает ее сейчас в аренду, есть и
дом в Усть-Нарве, мы вместе с сыном построили, на берегу моря.
Но мать, которая живет в крошечной двухкомнатной хрущевке, да
еще в какой-то сельской глуши, жалко. Илья и предложил продать
квартиру бабушки, а деньгами помочь купить хорошее жилье
Льновым где-нибудь в городе. Я посоветовал сыну: если и
покупать квартиру, то оформлять ее в долевую собственность на
него и на Лену, это будет справедливо и мудро с точки зрения
защиты наследства от всяких непредвиденных обстоятельств,
типа мужа Лены. Последней мысли я вслух не стал произносить.
Покупатель на жилплощадь тещи был, ее сосед давно хотел
расшириться, соединив две квартиры на площадке. Поэтому и
продали мы наследство Антонины Тимофеевны за хорошую цену,
несмотря на то, что из-за кризиса цены на недвижимость в Нарве
упали вдвое.
Илья похож на меня, он быстрый в решениях и действиях. За
две недели через интернет нашел хорошую трехкомнатную
квартиру в Петрозаводске, даже зарезервировал время у но-
тариуса для оформления договора купли-продажи. Почему не в
Санкт-Петербурге? Извините, но сорок тысяч евро, которые мы
выручили, хватало только на однокомнатную в Питере и, то – на
окраине. Да и за Петрозаводскую квартиру надо было заплатить
158
шестьдесят, двадцать Илья добавил собственных. Точнее, я дал
ему в долг. Отработает. Мы с сыном решили, что в столице
Карелии Лена точно сможет себе найти работу. Учитель она
хороший. А школ в Петрозаводске много.
– Да и я в Петрозаводске устроюсь! Надоело уже здесь без
работы сидеть! – прервал мой рассказ Андрей. – Устроюсь хотя
бы охранником.
«Еще и сделаешь карьеру в охранной фирме с такими внеш-
ними данными, дорастешь до телохранителя VIP особ», – без
злобы подумал я.
Нет, честно, я абсолютно не сердился на него. И лет много
прошло. И, если бы Лена к нему не ушла, не было бы в моей
жизни Ольги. Опять ее вспомнил, к чему бы это? Раньше думал о
ней, не переставая, но время лечит, вспоминать почти перестал. А
здесь уже который раз за день!
– Так вы не против нашей идеи, Льновы? – прервал я затя-
нувшуюся паузу.
– Да вы, что мужики, спасибо! Как можно здесь быть против!
Конечно, охота отсюда выбраться! – Андрей взял на себя обя-
занности главы семьи, пока растроганная Лена вытирала слезы, а
потом тискала в объятиях сына. – И вашу идею с долевой
покупкой понимаю и поддерживаю, правильно, целее будет
квартира. А эту квартиру продадим, тысяч сто пятьдесят в рублях
выручим, купим новую мебель, ремонт сделаем в новом жилье,
если нужно будет.
Я немного переживал за то, как Андрей отреагирует на наше
предложение. Вдруг, гордыня сыграет, начнет что-то требовать.
Но видно жизнь научила воспринимать помощь с бла-
годарностью.
– Завтра пятница, посмотрите квартиру, а нотариус вас ждет в
двенадцать, только паспорт не забудь! – обратился я к Лене.
Еще посидели часок. Потом я засобирался уезжать. Я сразу
решил, что ночевать не останусь. Поэтому и вместо водки воду
пил. Во-первых, просто негде, Илью хозяева устроят на
раскладушке, а больше места у них и нет. Во-вторых, не хотелось.
Илья со всеми делами справится, а мне что контроллером с ними
ходить? И они все тут родственники, а я им кто?
159
Льновы, как могли, бурно протестовали, но я все равно уехал в
заранее мной примеченную маленькую гостиницу на берегу
быстрой Вуоксы в получасе езды от Громово, где сном
праведника проспал до девяти утра под шум бурного речного
потока.
Следующий день и выходные у меня были спланированы за-
ранее. Еще позавчера я созвонился с моим старым другом
Анатолием Кандейкиным, и договорился с ним, что если все
пойдет по плану, то в субботу мы поедем с ним на рыбалку.
Анатолий – страстный рыбак и подполковник ФСБ в отставке.
Рыбалку я не очень люблю, это Толина страсть, но компанию ему
составлю. Люблю лес, свежий воздух, уху с костра, грибы
собирать, а все это есть на Валдае, куда мы собирались ехать.
До Новгорода, где живут Кандейкины, больше трехсот кило-
метров, но я выехал из гостиницы не очень рано. Все равно до
вечера доеду. С дороги позвонил Илье, они уже были в Пет-
розаводске, квартира Льновым понравилась, собирались ехать к
нотариусу. Бог им в помощь!
К Кандейкиным приехал, когда еще не было шести вечера,
Маша Кандейкина накормила нас ужином, предложила выпить по
рюмке.
– Олег, у меня предложение, давай не будем пить! – предложил
Анатолий, – Поедим и сразу поедем. Еще и на вечернюю зорьку
успеем.
– Езжайте, езжайте! – поддержала его жена.
– А ты чего с нами не хочешь поехать, Маша? Раньше-то
ездила с удовольствием, – спросил я.
– Чувствую себя не очень хорошо, – ответила Маша, – и дел
дома хватает!
И пошла на балкон, выкурить очередную свою сигарету. Ку-
рила Машка, как паровоз. Весь дом пропах. И выглядела дей-
ствительно не здорово. Сахарным диабетом, знаю, маялась.
– Толя, тебе жену не жалко? – в сотый раз за нашу дружбу
спросил я. – Надо же ей как-то помочь курить бросить?
– Жалко, конечно. Я предложил ей купить электронную сига-
рету, и знаешь, что она мне ответила? Купи, говорит, мне лучше
веревку и мыло! Начинаешь ее уговаривать курить поменьше,
160
злится, орет, даже глаза кровью наливаются. Лучше не
связываться. И болеет, конечно, только от курева.
Снасти рыбацкие, корзина, рюкзак и палатка у Кандейкина
были собраны заранее. И до темноты мы действительно успели
доехать до озера Ужин, которое узкой полосой извивалось среди
высоких лесистых холмов. Место это дикое, необыкновенной
красоты, и удаленное от жилых мест, мы знали давно, еще со
времен нашей студенческой дружбы.
Сначала дружили наши будущие жены, студентки
музыкального училища, потом сошлись и мы с Анатолием. И хотя
и разъехались по разным городам и странам, но дружбу
поддерживали. Лена, правда, давно у Кандейкиных не была, а я
заезжал регулярно, особенно последние годы. Пока
восстанавливал Донской монастырь – по дороге из Эстонии на
Валдай.
Поставили палатку, Кандейкин ушел забросить донки, а я, уже
практически в полутьме, пошарил под соседними деревьями и
нашел-таки четыре подосиновика и два белых.
Поставил кастрюлю с водой на портативную газовую плиту,
почистил грибы и пару картофелин.
– Смотри, Толя, мы уже с горячей закуской! – приветствовал я
приятеля, тяжело запыхавшегося от подъема по крутому склону
от озера.
– И я с уловом! – он показал мне леща килограмма на два. –
Пока забрасывал донки, на первой – уже поклевка. Я леща даже
почистил, сейчас поджарим!
Суп сварился, я снял кастрюлю с огня, разлил по мискам.
Анатолий занял горелку сковородкой с кусками леща.
Пока рыба жарилась, мы налили по стопочке под ароматный
грибной супчик, потекла неторопливая мужская беседа.
Торопиться некуда, завтра суббота, все дела начнутся с поне-
дельника. Можно поговорить хоть до утра, июньские ночи
короткие.
Тем более, давно не виделись, полгода, не меньше. Толя был
сильно занят, получил новую работу, можно сказать, по
специальности. Возглавил службу безопасности крупной
коммуникационной фирмы, и, по-моему, впервые в жизни семьи
Кандейкиных, у них появились нормальные деньги. Зарплату
161
учителя музыки Маши Кандейкиной вообще можно было не
учитывать как в советские, так и в капиталистические времена,
несмотря на то, что учитель она была классный, и ее ученики
регулярно занимали первые места на всякого рода музыкальных
конкурсах. С началом перестройки офицеры, в том числе и в
службе безопасности, перестали быть обеспеченной элитой
общества. Военный пенсионер Кандейкин пенсию получал, чуть
ли не большую, чем былое денежное довольствие
подполковника, за которое приходилось служить Родине с утра до
позднего вечера, включая выходные. О работе своей новой он
рассказал мало, зато поделился планами покупки квартиры для
старшего сына, новой машины для себя.
Я рассказал о смерти тещи и нашей с сыном поездке в Каре-
лию. Ответил на обязательные со стороны моих знакомых и
друзей вопросы о моей безуспешной личной жизни. Рассказал о
политической ситуации в Эстонии и о том, как там «угнетают
бедных русских», это Толю всегда особенно интересовало.
На границе ночи и утра, когда бутылка водки уже заканчива-
лась, а леща полностью употребили на закуску, и решено было
заварить чайку, перешли к положению в России, предстоящим
выборам парламента и президента. Удивительное дело, еще лет
пять назад выпили бы на свежем воздухе по литру каждый, а
сейчас и желания нет, знаем, что с утра будет не очень, пришла
мудрость с возрастом.
– Анатолий, ну скажи, почему вы в России не боритесь с
коррупцией? У вас же шага не сделаешь, чтобы взятку не дать.
Половина денег в карманы чиновников уходит. А главное, все же
считают, что во главе этой системы Путин стоит. Если после
выборов ничего не изменится, народ и взбунтоваться может.
По содержанию вопроса было понятно, что в данной дискус-
сии я не считаю себя российским жителем. Хотя и являюсь
гражданином России. И бизнес в России веду. Но так сложилось,
что я человек заграничный. Не местный. Поэтому и критиковать
могу.
– Как же так, почему ФСБ в Новгороде этим не занималось и
допустило до того, что в городе ни одного магазина сетевого нет?
– продолжил я, а Кандейкин профессионально слушал. – Все
армянская мафия под себя подмяла? А ГАИ ваше... Я каждый раз,
162
когда из дома еду мимо поста, где поворот на Долгие Бороды,
если стоит один капитан, длинный такой, усатый, каждый раз
останавливает мою машину. Я его спрашиваю на десятый раз:
«Что нового вы хотите увидеть в моих документах?». Отвечает:
«Заплати сто рублей, завтра останавливать не стану, за тысячу
целый месяц без остановок будешь ездить!». Так они уже давно,
как полиция!
А взять строительный бизнес. За землю под застройку – плати.
За согласование проекта – плати. Подключение электроэнергии –
официально впятеро дороже, чем в Эстонии. Придет инспектор по
охране труда на стройплощадку, без взятки не уйдет. А
пожарник?
Слушай, мы давно не виделись, расскажу тебе, как мы вместе с
настоятельницей Донского монастыря с коррупцией и пожарным
инспектором боролись.
Следует отметить, что чиновники Донской монастырь не
обижали и, прямо скажем, взяток не просили. И это не только в
