Текст книги "Поиски "Озокерита""

Автор книги: Федор Белохвостов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Оксанушка, мой обер говорит, что это королева, а не девушка. Мой обер говорит, что если бы его полюбила эта

Берта, он бросил бы все – службу, имение в Пруссии, заводы отцовские, женился бы на Берте и пошел бы, куда

поведет она его. Вот какие девушки бывают, Оксанушка! А теперь эта Берта арестована, под стражей в

госпитале лежит. Он говорит, что у нее перебиты рука и нога, но от этого она еще красивее стала. Вот какая

королева! Он мне сказал, что завтра за Бертой приедет специальный отряд, повезет ее во Львов.

– Какой почет ей, – сумела наконец-то вставить Ксения. – Наверно, повезут ее ночью?

– Нет, Оксанушка, днем. Он говорил, что приедут ровно в двенадцать. Я просила его завтра покататься с

утра, а он говорит, что не может до двенадцати, потому что получили радиограмму, приедут за этой королевой в

двенадцать часов дня.

– Жалко, что он не может поехать завтра с тобой кататься, – заметила Ксения. – А то бы я тоже с вами

поехала. Мне давно так хочется покататься на машине.

– Но это мы устроим, Оксанушка. А сейчас давай ужинать. А то, наверное, скоро обер мой придет.

– Нет, Зина, я не могу больше задерживаться, ведь я забежала к тебе на одну минуточку, просто

проведать тебя, а просидела целый час. У меня что-то прихворнула бабушка. Мне надо бежать домой, —

расстроенно сказала девушка, а в синих глазах ее металось нетерпение.

– Ну, заходи, Оксанушка, ко мне, не забывай.

Они поцеловались на прощание, и Ксения ушла.

Вечером Ксения связалась с представителем подпольного горкома партии и передала все, что узнала.

Было решено перехватить этот специальный отряд, который должен прибыть за “королевой”.

Операция усложнялась тем, что, во-первых, очень мало времени было на ее подготовку, во-вторых,

предстояло совершить ее днем, почти на открытой местности, на Львовском шоссе. Надо было рисковать.

Подпольный горком и штаб партизанского движения решили идти на риск. Начали немедленную подготовку.

Отобрали сотню партизанских молодцов, одели их в новенькое немецкое обмундирование с эсэсовскими

нашивками. Подобрали еще сотню в группу обеспечения. Всей подготовкой руководил Андрей.

Километрах в десяти по Львовскому шоссе был крутой по-

ворот. Обочины дороги заросли высоким кустарником. Километрах

в трех от этого места начинался лес.

Вот на этом изгибе дороги и решено было устроить засаду.

Ночью по обочинам дороги в кустах были вкопаны два больших

столба, а в кустарниках вырыты и замаскированы большие ямы, в

которых расположилась группа захвата. Группа прикрытия с пуле-

метами находилась на опушке леса в боевой готовности.

В одиннадцать часов партизаны натянули две толстые про-

волоки через шоссе, закрепили их за столбы. И лишь успели за-

кончить приготовления, как послышался гул моторов. Из-за по-

ворота вынырнули два мотоцикла с пулеметами, за ними катилась

легковая машина, потом крытая грузовая; замыкал колонну, охраняя

ее, бронетранспортер, набитый солдатами.

Первый мотоцикл ударился о проволоку и отлетел в сторону,

второй опрокинулся через него. Все машины резко затормозили.

Этого и ждали партизаны. В крытую машину и бронетранспортер

было брошено десятка два зажженных дымовых шашек. Немцы,

приняв их за мины, обезумев, выскакивали из машин. Их хватали

партизаны. Перестрелка была короткой. Только майор яростно

сопротивлялся, и его пришлось застрелить. За десять минут все

было кончено. Трупы гитлеровцев, а их было около тридцати,

свалили в ямы и закопали. Пленных увели в лес. Пятерых убитых

партизан товарищи унесли с собой.

На машины сели участники операции. Андрей придирчиво осмотрел всю колонну, каждого партизана и

дал команду трогаться…

В двенадцать часов дня к госпиталю подкатили две автомашины – одна легковая, другая крытая

грузовая, сопровождаемые мотоциклистами и бронетранспортером. Из легковой вышел Андрей в форме

немецкого майора, с железным крестом на груди, с маленькими усиками. Его руки обтягивали новенькие

перчатки. Выходя из машины и поправляя мундир, “майор” высокомерно посмотрел на капитана. Капитан

Шмолл подбежал к машине и представился:

– Капитан Шмолл.

– Майор Гебауэр.

– Я был предупрежден о вашем приезде радиограммой, – заискивающе произнес Шмолл.

– Надеюсь, вы не задержите меня?

– Нет, все готово, – отчеканил капитан.

– Куда идти?

– Следуйте за мной.

Они пошли в госпиталь. Вслед за Андреем шли три партизана с автоматами, в мундирах немецких

унтеров. Каждый из них нес в руке по белому халату.

Капитан провел “майора” и его спутников по коридору в палаты, где находились часовые и лежала Таня.

Палаты были пусты. Андрей был поражен. Он заметил, как капитан вздрогнул и остановился. Секунду постояв

в недоумении, Шмолл бросился к телефону. Но Андрей опередил его и первым взялся за трубку.

– Что случилось, господин капитан? – строго спросил “майор”.

– Господин майор, господин майор… Я немедленно выясню. Час назад она была здесь.

– Не стоит терять времени, капитан – произнес по-русски Андрей и тут же приказал стоявшим

партизанам: – Свяжите. – Партизаны подумали, что если бы Таню увезли гестаповцы, то Шмолл не мог бы не

знать об этом. Значит, тут что-то другое…

Одни из “унтеров” накинул на голову капитана халат, другой скрутил ему руки.

Андрей позвонил по телефону и вызвал коменданта полковника фон Траута.

– Господин полковник? Говорит майор Гебауэр. Вам известна моя миссия? Да. Я уже сделал свое дело.

Нет, помощи не требуется. Извините, что не имею времени зайти к вам, не могу оставить… Вы понимаете?.. Да,

хорошо. Командование довольно вашей работой. Надеюсь, вам приятно это?.. Да, от себя поздравляю вас. Я

должен сказать вам два слова от комиссара гестапо Вепке… Но я не могу ждать более пяти минут.

Андрей положил трубку.

– Вызвать еще трех человек и захватить халаты, – распорядился он.

Один из партизан бросился на улицу и, подойдя к крытой машине, что-то шепнул. Оттуда вылезли три

солдата и чеканным шагом, в затылок друг другу, прошли в помещение.

Из комендатуры между тем поспешно направлялся к госпиталю полковник фон Траут. Он торопился:

офицер из ставки должен сообщить ему что-то важное.

В это время “унтеры” положили капитана Шмолла на Танину кровать, завязали ему покрепче рот.

Простучав каблуками по коридору, в палату вкатился полковник фон Траут. Подняв правую руку, он

гаркнул:

– Хайль…

Но голос его оборвался. “Унтеры” управились с ним так же быстро, как и с капитаном. Со связанными

руками и йогами, с заткнутым ртом он хрипел на полу.

Андрей вызвал по телефону генерала фон Швайгерта.

– Господин генерал? Говорит майор Гебауэр. Докладываю вам, что свою миссию в вашем городе я

выполнил… Охрана? Нет, не нужна. У меня есть своя надежная охрана. Потом меня решили проводить немного

господин полковник фон Траут и капитан Шмолл. Благодарю…

Андрей положил трубку и сказал:

– Ну, хлопцы, давайте сматываться. Спектакль окончен…

Хлопцы поволокли офицеров, завернув их в халаты.

– Чертяка, якый важкий, як кабан. Наився украиньского хлиба… – ворчал один из партизан.

В коридоре появился врач. Он был немного удивлен, что несли двоих, но, увидев строгого майора,

прокричал, вытянув руку:

– Хайль Гитлер!

– Хайль! – ответил “майор”.

Хлопцы уложили “добычу” на грузовую машину и сами вскочили в кузов. Когда Андрей садился в свою

легковую машину, около комендатуры стояло человек десять немецких солдат. Они замерли, приветствуя

“майора”.

Машины, эскортируемые мотоциклами и бронетранспортером, скрылись.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

Солнце, не особенно ласково гревшее с утра, закрылось серыми тучами, и в воздухе появились мелкие

снежинки. Легкий морозец щекотал щеки. Это было последнее запоздалое прощание зимы, уже далеко

ушедшей на север.

26.

Часа три тряслась Таня на пружинных носилках в кузове машины. Временами она теряла сознание и

вновь приходила в себя. “Что за путешествие? Куда везут меня?” – думала она. Боли в ноге и руке не давали ей

сосредоточиться. Часто она глотала воздух сухим ртом, и немец давал ей несколько глотков воды из своей

фляги. По тому, как кидало машину из стороны в сторону, Таня определила, что везут ее по бездорожью…

Машина остановилась около крайней хаты небольшого хутора близ леса. Немец, что сидел рядом с

шофером, выскочил из кабины и бросился к кузову. Он нагнулся над девушкой.

– Фрейлен Берта, мне поручили сказать вам… – Но Таня не слышала его слов, сознание снова

покинуло ее.

Солдаты вылезли из кузова, осмотрели хутор: нигде не было видно ни души. На мгновение в окне хаты,

около которой они остановились, показалось лицо старухи. Солдаты подняли Таню вместе с носилками и

понесли в хату. К их удивлению, здесь тоже было пусто, но по запаху чувствовалось, что совсем недавно в

комнате были люди. Немцы поставили носилки с Таней в углу, под иконами, выкинув оттуда длинную скамейку,

и пошли искать старуху.

Скоро ее нашли в погребе. По-русски солдаты знали только несколько слов, при помощи которых они,

конечно, не могли объясниться с перепуганной насмерть старухой. А она еще более перепугалась, когда увидела

носилки с женщиной. Немцы пытались объяснить, что “фрау треба млеко”. Старуха вся тряслась и мотала

головой, повторяя единственное слово: “нике, никс, никс”. Немцы порылись в чулане, сами нашли молоко и

ложку. Влили в рот Тане немного молока. Один из солдат положил на грудь девушки, под одеяло, пакет, затем

все они вышли из хаты, сели в машину и исчезли.

Таня проснулась, когда сумерки уже проникали в хату. Около нее сидела сгорбленная старуха. Над

головой у икон теплилась лампада. Таня осмотрела хату и женщину.

– Где я? – тихо спросила она.

Женщина отпрянула от нее.

Таню ободрил этот испуг старухи.

– Вы не бойтесь меня, бабуся. Я русская…

Женщина молчала. Она стояла и смотрела на Таню. Таня положила руку на грудь, почувствовала под

одеялом конверт. Зубами она вскрыла его и вынула письмо. Но прочесть не могла, в тусклом свете буквы,

напечатанные на машинке, сливались.

– Бабуся, посветите мне, прошу вас. Я почитаю.

Старуха сняла лампадку и поднесла ее к Тане. Огонек трепетал от их дыхания. Таня стала читать.

“Вы в безопасности. Я ничего лучшего не мог придумать, как отправить Вас в глухой

хуторок около леса, куда гитлеровцы не заглядывают.

Желаю Вам здоровья и счастья.

Ваш верный друг.

Прочтите и уничтожьте”.

Таня вспомнила слова майора, сказанные прошлой ночью у ее постели. Она поверила, что сейчас

находится в безопасности.

– Ну вот, бабуся, все уже хорошо. Вы не смотрите, что немцы доставили меня сюда, они увезли меня из

тюрьмы.

Старуха постепенно осмелела. Приблизившись к Тане, она стала пристально вглядываться в нее.

– Дайте мне напиться, – попросила Таня.

Женщина принесла молока. А немного позже она накормила Таню хлебом и салом. Но вес это она делала

молча, в разговор не вступала. Да и Тане не хотелось говорить, она чувствовала страшную усталость, голова у

нее кружилась.

Девушка незаметно для себя уснула. Она не знала, какая беготня была в хуторе ночью, не почувствовала

даже, как перевезли ее оттуда в одинокую избушку в лесу.

Только утром она открыла глаза и увидела над собой светло выбеленный потолок. В окна пробивались

яркие лучи солнца. Издали доносилось эхо артиллерийских выстрелов. Где-то недалеко был фронт.

Таня повернула голову и увидела свою бывшую хозяйку Александру Богдановну, но не с такими, как

раньше, печальными глазами, и незнакомого мужчину. “Что за кошмар, куда я опять попала?” – подумала

девушка. Мужчина заметил, что Таня проснулась, и подошел к ней.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился он.

– Где я нахожусь? – спросила в свою очередь Таня.

– В самом надежном месте, – сказала Александра Богдановна, улыбнулась, и на ее глазах показались

слезы. – Милая Берта, я давно думала, что вы – самая настоящая русская.

– Где я нахожусь? Почему вы плачете? – снова спросила Таня.

– Я плачу от радости, что вы живы. Мы у партизан, и меня сам Батько послал ухаживать за вами. А это

доктор – Ян Дроздовский, он тоже теперь с нами.

– У вас изумительно крепкий организм, – сказал доктор, осматривая Таню. – Но все-таки я сделаю

вам еще укол.

Таня смотрела на доктора. Теперь она узнала его. Вспомнила, как в ту ночь, когда была облава, она

заподозрила, что профессора Витковича выдал этот хирург.

– Мне легко будет вас лечить, – сказал доктор. – Я хорошо знаю ваше ранение. Мы вместе с

профессором Витковичем делали вам операцию… После той ночи, когда убили Иосифа Генриховича, я ушел в

лес…

В этот день Александра Богдановна рассказала Тане всю историю.

Муж ее был техник-строителем. Он был неплохой работник, но любил выпить. За несколько недель до

войны обнаружилось, что он замешан в воровстве на строительстве. Его судили и посадили в тюрьму. Пришли

немцы. Они выпустили его из тюрьмы, и он стал у них полицейским. В их дом приходили его собутыльники,

часто устраивали пьянки. Александра Богдановна не могла смотреть в глаза людям. Потом мужа перевели

полицейским в другой город, и там его вскоре пристрелили партизаны.

– У немцев я считалась проверенной. Они думали: коль мужа моего партизаны застрелили, я на их,

фашистской, стороне. А того не знали, что я сама ненавидела мужа-предателя. Немцы ставили ко мне на

квартиру офицеров. А потом вы жили. Сами знаете, какая я была. После того, как вы скрылись, они меня ни в

чем не заподозрили, потому что часовой во дворе видел, что вы ушли из дома. Ну, после вас определили ко мне

на квартиру двух офицеров. Веселые офицеры были, пьянствовали каждый день. Приходят один раз к ним

восемь дружков-офицеров и человек пять денщиков с ними. Запьянствовали. Потом заказали мне сварить

кофе… Я сварила и подсыпала… Ну и офицеры и денщики богу душу отдали… А я подалась в лес. Батько

принял…

– Александра Богдановна, – растроганно сказала Таня. – Простите меня… Я иногда плохо думала о

вас.

Только через неделю доктор разрешил перевезти Таню в штаб отряда.

Таню доставили в штаб и поставили ее носилки в землянку Андрея. Андрей, увидев девушку, опустился

на колени и прижался губами к ее руке. Таня повлажневшими от счастья глазами смотрела на его склоненную

голову.

– Скажите, Андрей, я выполнила задание, зашифрованное словом “озокерит”?

– Да, конечно, Танюша, выполнила. И блестяще выполнила.

– А мне говорила Ксения, что немцы до сих пор перехватывают радиограммы о поисках “озокерита”.

– Это полковник Сергеев решил еще некоторое время пошуметь, чтобы сбить с толку противника.

– Я так счастлива, что с вами ничего не случилось, – тихо проговорила Таня, поглаживая здоровой

рукой голову Андрея. – Что же происходило вокруг, пока я лежала у профессора и в госпитале? Жив ли

профессор? Где его жена? Вы не знаете, какая она славная!

Андрей рассказал ей, как Ксения с Козловцевым пытались увезти ее в лес, но не успели, их опередил

Шмолл, решивший в эту ночь сделать обыск у всех врачей города и совершенно случайно начал этот обыск с

квартиры профессора.

– В тот вечер, когда вас забрали, Шмолл застрелил профессора Витковича.

– Такого человека лишить жизни! – тяжело проговорила Таня. – Какое горе! А что с его женой?

– Жена профессора у нас в отряде. Ее и тело профессора увезли из города Ксения и Козловцев с

партизанами в тот же вечер. Профессора мы похоронили с почестями на партизанском кладбище.

– А у Ксении все хорошо?

– Да. Она работает по-прежнему.

Андрей рассказал и о дневном посещении госпиталя. А когда он сообщил, что капитан Шмолл здесь, у

партизан, Таня неожиданно крикнула:

– Ура! Вот это замечательно. Как я мечтала захватить это чудовище! Вы не представляете, сколько

несчастий принес он советским людям. Как же удалось взять его? Кто сделал это?

– Нам стало известно, что за вами прибудет специальный отряд из ставки, – рассказал Андрей. —

Партизаны встретили этот отряд, некоторых гитлеровцев убили, многих взяли в плен. Потом переоделись в

немецкую форму и прибыли за вами, но вас уже не было в госпитале. Нас опередили немецкие друзья.

Партизаны не хотели возвращаться с пустыми руками и там же, в госпитале, скрутили Шмолла. Потом вызвали

по телефону коменданта, а когда он прибежал в госпиталь, его скрутили и обоих привезли в лес.

– И полковника? Это просто великолепно! Что же сделали с фон Траутом?

– Его запросило командование. Отправили самолетом “на большую землю”.

– А что сделали с этим гитлеровцем?

– Сегодня его судил трибунал. Повесят. Через несколько минут приговор приведут в исполнение.

– Мне хотелось бы посмотреть на него. – попросила Таня.

– Это можно. Сейчас скажу, приведут, если уже не повесили. – Андрей хорошо понял ее желание. Он

поднялся, вышел на минуту и, отдав приказание привести Шмолла, возвратился.

– Помогите мне сесть, – попросила Таня.

Андрей посадил ее, подложив под спину тулуп. Накрыл ее плечи большой серой пуховой шалью. Таня

быстро причесала голову. Ее пышные светлые волосы, освобожденные от разных приколок, крупными кольцами

ложились на плечи. Свет, проникающий из окна, хорошо освещал всю ее, не сломленную ужасами, гордую

своей непобедимостью. Таня посмотрела в маленькое зеркальце, улыбнулась Андрею, и улыбка эта была

светлой, весенней, счастливой.

– Пусть введут, – сказала она. Андрей вышел.

Через несколько минут двое партизан ввели в землянку Шмолла со связанными назади руками. Его глаз

был забинтован. Таня глянула на повязку, и смешинки метнулись в ее голубых глазах.

Это был уж не тот Шмолл, капитан гестапо, вызывающе наглый, бессердечный палач. Сейчас он

согнулся. Губы его дрожали. Он вертел глазом, как подбитый пойманный зверь.

А Таня подняла голову и смотрела на гитлеровца чуть прищуренными глазами сверху вниз. Во всей ее

позе чувствовалось, что она торжествовала.

– Я вижу, что вам объявили приговор? – раздельно спросила Таня по-немецки.

Шмолл весь затрясся, ноги его дрожали.

– Жидки вы на расправу, – брезгливо сказала Таня. – Что же вы так дрожите? Уведите, – сказала она

по-русски…

Через несколько минут гитлеровца повесили.

В лесу Таню окружили заботой и любовью: несмотря на большую работу в отряде, к Тане часто заходил

Андрей, каждый день навещали ее командир и начальник штаба отряда, бывали дед Морозенко и Владимир

Таня быстро поправлялась, и хотя нога находилась в гипсе, девушка была бодрой и веселой.

Вскоре полковник Сергеев приказал по радио Андрею готовиться вместе с Таней к вылету на “большую

землю”.

…Темной ночью на аэродроме, освещенном прожекторами, приземлился самолет. К нему бежали

полковник Сергеев, сержант и полковник медицинской службы. Из самолета на носилках вынесли Таню, вышел

Андрей. Полковник Сергеев обнял его.

– Поздравляю вас, дорогие мои, с успешным выполнением задания, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Как ты чувствуешь себя, Танюша?

– Я чувствую себя хорошо, товарищ полковник.

– Как я рад, что вижу вас! Но сейчас три часа ночи. Для вас все приготовлено. Отдыхайте. А утром

созовем консилиум, посмотрим вас.

Подошли машины…

Сержант привел Андрея и врача в небольшой дом на окраине села. Сюда же принесли Таню. Вскоре

явились еще две девушки с узкими медицинскими погонами. Сержант пожелал им спокойной ночи, сказав свою

обычную фразу:

– Ну, теперь вы уж тут сами…

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

Федор Иванович Белохвостов по профессии журналист. До 1941 года он

сотрудничал много лет в газетах на Дальнем Востоке и в Сталинграде. После

войны Ф.И.Белохвостов окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС и

работал в газете “Правда”, а последнее время – в “Советской России”.

В период Великой Отечественной войны Ф.И.Белохвостов служил в военной

разведке. Жизнь и работа разведчиков, почетная и опасная, тяжелая, но

необходимая на войне, полная приключений, дала богатый материал для

творчества писателя.

В основу повести “Поиски “озокерита” положены действительные события.

________