Текст книги "Прости, но я хочу на тебе жениться (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Флавио кивает на Пьетро.
– Он. Хотел выпрыгнуть из окна!
– Прости, но ты ведь мог просто открыть его.
– Какой ты милый! Поэтому Энрико так зол…
– Кроме шуток, я всё уберу.
Пьетро убирает повязку с глаза, поправляет в ней лёд и кладёт её обратно на бровь.
– А я не вижу ничего смешного.
Алессандро начинает раздражаться.
– Или вы мне рассказываете, что случилось, или я ухожу. Чёрт, мы опять пропустили игру…
Безутешный, Пьетро смотрит на него.
– Я не могу. Расскажи ты, Флавио. Я не могу этого слышать… Я поверить не могу в это, мой мозг не воспринимает этого…
С этим он убирает повязку и прикрывает уши. Флавио со вздохом смотрит на него.
– Сюзанна бросила Пьетро.
– И его тоже? Поверить не могу. Что же это такое? Эпидемия? Сначала Энрико, теперь Пьетро…
Алессандро садится на диван.
– Мы дохнем, как мухи… – а про себя он добавляет: именно сейчас. Этого не должно было случиться. – Интересно, почему?
31
Несколькими часами ранее.
Сюзанна подходит к телефону, берёт его и быстро набирает какой-то номер.
– Пьетро?
– Простите, но адвокат сейчас не может подойти. Думаю, он вышел на какую-то встречу или не очень хорошо себя чувствует. Вы же знаете, какой он… – секретарша улыбается и пожимает плечами. Она тоже отлично знает Пьетро с этой стороны.
А вот Сюзанна, наоборот, не очень-то понимает. Она вешает трубку. Нет. Я не знаю, какой он, да к тому же он выключил мобильный, хотя я ему тысячу раз говорила, чтобы он этого не делал, ведь что угодно может случиться. Не понимаю, почему мужчины никогда не берут нас в расчёт. Мы ходим за покупками, забираем детей из школы, отвозим их в бассейн, в спортзал, на английский, убираемся в доме, и даже ходим на работу, но всегда следим за тем, чтобы всё было на своих местах, готовим, стараемся поддерживать себя в форме, чтобы и дальше оставаться привлекательными, чтобы нам не изменяли, утюжим бельё… В общем, мы заняты кучей дел. Мы жёны, матери, любовницы и домохозяйки. И когда происходят такие ситуации, как сегодня, когда сантехник наконец освободился и может приехать к нам, всё взлетает на воздух. Это один из тех редких случаев, когда у мужчины должен быть включён мобильник, чтобы он мог заменить тебя на одном из важных этапов.
Сюзанна набирает другой номер. Гудки, слава богу.
– Мама? Прости, если помешала…
– Ты никогда мне не мешаешь…
– Ты не могла мы съездить и забрать Лоренцо из бассейна?
– Ох…
– Да, а потом завезти его домой, я буду сразу после обеда.
– Но я сейчас с подругами…
– Я буду очень скоро, правда. Просто у меня тут чрезвычайная ситуация, и я не хочу, чтобы он ждал на улице и расстраивался, глядя, как его друзей забирают родители.
– Ах, да… Такое уже было один раз…
– Вот именно, и мне не хотелось бы, чтобы это повторилось.
– Согласна.
– Спасибо, мам… Я позвоню тебе, как только закончу.
Сюзанна выдыхает. Хотя бы что-то уладилось. Она садится в машину и быстро уезжает. Выезжая с парковки, она встраивается за машиной, которая останавливается прямо перед ней без предупреждения.
Мужчина за рулём той машины со злостью сигналит и машет руками, крича.
– Грёбаная сука, как ты водишь?
– Уж получше тебя! – выплёвывает ему Сюзанна, как чокнутая подъезжая к своему дому. К счастью, она тут же находит свободное место. – Простите, простите…
Она мгновенно оказывается у ворот, где её уже ждёт молодой сантехник. Он улыбается ей.
– Не волнуйтесь, синьора, я приехал всего пару минут назад…
Всё ещё задыхаясь, Сюзанна открывает ворота, затем дверь, и наконец вызывает лифт. Они входят внутрь. Едут наверх в тишине. Некоторое смущение, уместная улыбка. Наконец, они приезжают на нужный этаж. Остановившись перед дверью, Сюзанна вставляет ключ в замок. Как странно. Только один оборот. Этим утром я выходила из дома последней и готова поклясться, что закрыла замок на два оборота. М-да. Я совсем забегалась.
– Входите, пожалуйста.
Да. Я и вправду замоталась. Мне нужен хороший отдых. Нужно позвать Кристину на несколько дней в спа-санаторий. Не знаю, сколько времени мы сами себе обещаем сделать паузу, чтобы съездить в какой-нибудь оздоровительный центр.
– Проходите сюда…
Кристина лучше меня. У неё меньше стресса. У неё нет двоих детей, которые хотят купить всё и сделать всё, что предлагает рынок и отец, который всегда на всё согласен. Думаю, что Пьетро делает это, чтобы насолить мне, чтобы перетянуть авторитет на себя и испытать моё терпение, чтобы проверить, как долго я способна сопротивляться. М-да… Вдруг она видит на диване пиджак, футболку и рубашку. Как в сказке, которую ей рассказывала мама, когда она была маленькой. Мальчик-с-пальчик… Крошки. Только в этом случае разбросана одежда. Одежда Пьетро! Она бежит по коридору и медленно открывает дверь своей спальни.
Рядом с кроватью зажжены свечи. На комоде – ведёрко с бутылкой шампанского. Пьетро в постели. А рядом с ним женщина.
– Пьетро! – кричит она, как сумасшедшая, и хватает свечку. – Их купила я!.. – затем она берёт бутылку шампанского. – А это я купила для воскресного ужина!
– Прости, милая, не знаю, что со мной… У меня температура… Я плохо себя чувствовал, и она мне помогла. Это доктор, врач…
Сюзанна даже не слушает нелепую ложь Пьетро. Она несколько секунд смотрит на женщину. Больше всего её расстраивает то, что та моложе неё самой. К тому же, она страшненькая. Это приводит её в бешенство ещё больше. Она хватает одежду женщины и бросает ей в лицо.
– Исчезни. – Ей хочется добавить что-то ещё, но она не может.
Женщина встаёт с кровати полуголая и проскальзывает в дверь спальни под любопытным взглядом сантехника, который, немного напуганный, подходит к Сюзанне:
– Простите, синьора… Если хотите, я тоже уйду…
– Нет-нет! Кто знает, когда я смогу вернуться к этому делу… Давайте, в ванную моего сына, – Сюзанна выходит из спальни и идёт к последней комнате в глубине коридора. – Вот здесь. Видите, душ протекает? Проблема, наверное, внизу… Вода плохо идёт, и здесь теперь такая влажность… Почините это, пожалуйста.
– Как пожелаете.
Всё ещё шокированный, сантехник ставит свою сумку на пол, достаёт свои инструменты, среди которых несколько отвёрток, измерительная рулетка и огромный гаечный ключ, и начинает удалять сливную решётку.
– А где у Вас запорный вентиль, синьора?
– За дверью.
– Да, теперь вижу, – сантехник быстро закручивает его и перекрывает воду.
А в это время Пьетро, который между делом успел одеться, входит в ванную.
– Мне так жаль, милая… Я не думал, что ты можешь вернуться…
– Конечно же, тебе жаль, да, я ведь разрушила твои планы!
– Нет, я не это хотел сказать… – затем он подходит к сантехнику: – И Вы тоже… Как могло быть иначе… почему Вы должны были явиться именно сегодня, а?..
Услышав последние слова, Сюзанна теряет остатки самообладания.
– По крайне мере, имей совесть и заткнись!
Она берёт с пола огромный гаечный ключ и пытается ударить им Пьетро, который видит это и в последний момент успевает нагнуться влево, так что получает удар в лоб, прямо над правым глазом.
– Ай!
– Я убью тебя! Проклятый, проклятый!
Сантехник хватает её сзади.
– Успокойтесь, синьора… Спокойно, спокойно… Если Вы не перестанете, то закончите в тюрьме, – у него получается вырвать из её рук ключ. – Мне кажется, Вы уже неплохо его приложили!
Пьетро, шатаясь, идёт в гостиную. Сюзанна смотрит на него, не испытывая ни малейших эмоций.
– Исчезни навсегда из моей жизни.
32
Пьетро убирает руки с ушей как раз в тот момент, когда звучат последние слова этой истории.
– Понимаешь, Алекс? Понимаешь? Ты понимаешь это? Она хотела убить меня…
Алессандро в полном изумлении.
– Нет, не понимаю, всё, что у меня получилось понять, – ты полный придурок!
– Что ты хочешь сказать?
– Кроме того, что ты не должен был изменять ей, как делал это всегда… Так ты ещё и делаешь это в её собственном доме?
Флавио вмешивается:
– Именно я и сказал ему. Ты сам хотел, чтобы она поймала тебя, только не знал, как сказать ей, и нашёл такое решение…
– Хватит давить психологией… Эмоциональный триллер… Она поймала меня – и точка…
– Это я прекрасно понял, но разве ты не мог отвезти любовницу в другое место, раз уж не способен содержать её?
Флавио отрицательно качает головой.
– Я бы не смог сделать ничего подобного…
– Потому что вы слишком расчётливые. Когда внутри тебя разгорается страсть… Мы созвонились, чтобы выпить по чашечке кофе. Были неподалёку от дома. Хочешь зайти? Пойдём… В такие моменты искать комнату в отеле – дурной тон…
– Пьетро! – кричит Алессандро. – Дурной тон? Ты говоришь о своём браке! У тебя двое детей!
В гостиную возвращается Энрико.
– И у меня тоже есть ребёнок, который только что заснул… Вы не могли бы сделать мне одолжение и не орать?
Алессандро вздыхает.
– А я-то подумал, что вы с Флавио поссорились. Лучше бы так и было.
Флавио бросает на него напряжённый взгляд.
– Кому от этого было бы лучше?
– Придурок… – Пьетро массирует свой лоб. – Ты похож на Сюзанну. Знаешь, что она мне сказала? «Я хочу знать только одно: почему, когда мы бывали вместе, ты никогда не зажёг ни одной свечи, не создавал никакой атмосферы, не ставил музыку и не открывал шампанское?».
– Она сказала тебе это?
– Да, перед тем, как выгнать меня навсегда из дома.
– Значит, возможно, у тебя всё ещё есть шанс всё исправить…
– Я весь день пытаюсь. Но нет никакого способа.
– Ну конечно, а ты думал, тебе хватит и полдня?.. Ну… я думаю, тут всё ясно… Она всё ещё пытается осознать.
– Пытается осознать… Ты хочешь сказать, она не понимает, что делает. У меня в машине два чемодана. Она сменила замок от дверей квартиры и уже позвонила своему адвокату. Я не могу приблизиться к своей жене… И думать, что её адвокат – всё ещё мой друг…
– Так он и не был твоим другом!
– Ну, да… Однажды я рассказывал Сюзанне, что перед нашим с ней знакомством у меня была интрижка с невестой старшего адвоката, и вчера она ему позвонила, всё рассказала, а потом попросила, чтобы он взялся за наше дело. И он тут же согласился! Представьте себе!..
– Нам-то зачем, ты сам представь! А зачем ты ей рассказал?
– Потому что прошло много лет!
– А это тут при чём? Время не имеет значения, если дело касается любви…
– Я думал, что мы с Сюзанной были сообщниками, одной командой…
– Да, конечно, и ты ничего от неё не скрывал, правда?
Пьетро смотрит на своих друзей.
– Послушайте, я думал, что между нами двоими молчаливое согласие. Весь мир изменяет всему миру. И все притворяются, будто ничего не видят и не слышат… Знаете, сколько раз я спал с женщинами, которые за несколько секунд до этого клялись своим мужьям по телефону в безумной любви? А у некоторых из них даже был ребёнок в животе… Понимаете, беременные женщины? Однако они не могли отказаться от секса… Так же, как и мы!
Алессандро с отвращением качает головой.
– Нет, в этом ты ошибаешься, скажи лучше, так же, как ты. В моём случае, после расставания с Эленой я не чувствовал желания спать с кем-то, пока не влюбился в Ники. Я влюбился, понимаешь? И я не изменил ей ни разу с тех пор, как мы начали встречаться.
– И сколько уже прошло времени с тех пор?
– Почти два года…
– Да, но ты ведь не женат! Поставь себя на моё место. Я вижу её уже целых двенадцать лет, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Посмотрим, что ты сможешь придумать… Надеюсь, ты мне расскажешь… Конечно, если ты будешь способен на что-то! Я считаю себя образцом для подражания. Достичь того, что достиг я, – это успех! Посмотри на него, – он указывает на Энрико, который с удивлением смотрит на него.
– Что такое? Тебе есть что сказать обо мне?
– Ты всегда был верным?
– Всегда…
– И дорого заплатил за это! Она сбежала с незнакомцем десять дней назад… Подумай о том, сколько возможностей потрахаться ты потерял!
Алессандро не желает слушать его дальше.
– Слушай, Пьетро, мне кажется, у тебя проблема… Для нас это не борьба. Должно быть, на тебя что-то нашло, в твоих словах столько желчи.
Пьетро разводит руками.
– Ты ошибаешься, это просто мой образ мыслей… Ничего общего с травмами юности.
Флавио наливает себе немного пива.
– Это ты так думаешь. Зачастую мы не осознаём, но страдание от того, что с нами происходит, заставляет нас думать иначе или категорически отрицать произошедшее…
– Нет, послушай… – Пьетро убирает повязку с головы. – Я осознаю всё настолько же, насколько реальна шишка на моём лбу… Всё это просто глупости. А человек уходит, понимая, что время бежит. Вы с Кристиной всё ещё вместе только из страха, Флавио… как и огромное множество пар! Ваша любовь ненастоящая. Это чистый страх! Я думал, что мы с Сюзанной находились в идеальном балансе. Но это было не так. Знаете, что я вам скажу? Лучше всего… – он встаёт и надевает куртку, – с завтрашнего дня начать новую жизнь. Я хочу, чтобы у меня был мой собственный дом! Может, лофт, и я буду там в окружении молоденьких девчонок и женщин… Веселье… И никакой ответственности! – он выходит и закрывает за собой дверь.
– И к чему всё это? – Флавио, улыбаясь, смотрит на друзей. – Разве не этим самым он и занимался до этого?
Алессандро соглашается одним движением головы.
– Ну да, с одной только разницей, что до этого он не был пойман…
– В любом случае, ему следовало быть осторожнее, они были забавной парочкой. Я помню его свадьбу… он казался таким влюблённым…
– Ты сам это сказал – казался! В тот день он пытался переспать даже с гардеробщицей, которая выдавала пальто.
– Ах да… я тоже помню. Прошло уже двенадцать лет? Но она была хороша.
– Да, у неё была такая грудь… Но это же твоя свадьба, чёрт возьми… я имею в виду, что хотя бы в такой день можно было воздержаться.
– Ему – невозможно!
– М-да… А теперь он ищет квартиру, собирается жить один… я мог бы помочь ему понять кое-что.
– Ты думаешь?
В этот самый момент стучат в дверь.
– А сейчас кто явился?
Энрико идёт открывать. Это Пьетро, с чемоданом в руке.
– Слушай, я завтра же начну искать себе новый дом, но можно сегодня я останусь здесь? В конце концов, ты ведь один, разве нет? – Энрико отходит в сторону и даёт ему войти. – У тебя есть ещё одно брачное ложе, кроме твоего?
Алессандро и Флавио переглядываются.
– Нет. Он никогда не изменится.
33
Хорошее солнечное утро. Суббота. Почти одиннадцать. Люди спокойно гуляют по проходам рынка. Ники в буквальном смысле раскапывает корзину с уценёнными футболками на пёстром прилавке киоска на виа Саннио.
– Как тебе? Эта розовая – милая, правда?
– Да, бери, неплохая, да и стоит всего пять евро! – Олли примеряет пару джинсов, прикладывая их к своим ногам. На левой брючине какая-то вышивка. – Просто фантастические… и очень стильные!
– Как же она стала разговаривать с тех пор, как её приняли на практику. Olly & Gabbana! – говорит Эрика, примеряя множество укороченных жакетов.
– Да-а-а… просто они и в самом деле стильные. Да рынках всегда находишь оригинальные вещи, и люди даже потом спрашивают, где ты это купила, потому что они похожи на вещи из бутиков… Вот увидишь, ты ещё сама будешь бегать за мной, когда я стану знаменитой и люди будут заказывать у меня одежду!
– В таком случае, ты должна начать думать о марке… – смеётся Дилетта, разглядывая своих подруг, которые трудятся над поиском платьев.
– Это точно. Мой дом мод может называться… «Olly the Waves»! «Волны Олли». Круто!
– Да-а-а… Напоминает ведущего «Кто хочет стать миллионером?», когда он говорит: «Only the braves!». «Только смелые!», – шутит Ники.
– Так и есть. Только у смелых осуществляются мечты! Джампи тоже всё время это говорит, – Олли возвращает джинсы на прилавок и жестом показывает своим подругам, что они могут продолжить прогулку. – Посмотрим, где дешевле. Хватит уже искать самое удобное!
Они шагают в толпе людей, иногда одни берутся за руки, другие отпускают друг друга, потому что здесь невозможно идти вместе. Они читают все вывески, комментируют, соглашаются, качают головами, глядя на блузки, платья или ремни.
– Как же скучно с этим Джампи, Олли, – говорит Эрика, когда немного отстаёт от девчонок, чтобы посмотреть на кожаную куртку. – Ты не перестаёшь говорить о нём! Шлюшка вроде тебя, которая всегда смеялась над любовью! Знаешь, я ещё помню…
– Я не смеялась над любовью! Просто никогда не влюблялась! А Джампи мне дико нравится! Он красивый, высокий, загорелый, милый… хотя он ещё и хвастунишка. У него много друзей, он ходит в спортзал, он симпатичный, никогда не забывает позвонить мне… и он делает мне сюрпризы!..
– Эй… – прерывает её Дилетта. – Ты словно описываешь Филиппо!
– Или Алекса!
– Или… упс! У меня нет парня! – говорит Эрика, и четыре подружки начинают смеяться.
Они движутся между прилавками, которые наставлены здесь, словно друг на друге, здесь продают винтажную одежду, в стиле милитари, остатки брендовой одежды и обувь. А ещё сценические наряды. Ники останавливается перед одним из них. Видит большую розовую шляпу с перьями и надевает на себя. Усмехается и подмигивает одним глазом, словно актриса. Продавщица из киоска улыбается ей.
– Вам так к лицу…
Остальные Волны тоже подходят и начинают мерить всё подряд. Длинные платья и короткие, шляпы и шарфы. Они надевают это поверх своей собственной одежды и дефилируют перед лавкой. Люди останавливаются и смеются, но не все: некоторые недовольно удаляются с опущенными головами в знак протеста, потому что вся эта суета мешает им пройти.
Несколькими минутами позже девушки снова идут по дорожкам рынка.
– Как бы там ни было, дорогие, Джампи прекрасен, так что если одна из вас задержит на нём взгляд или приблизится к нему, я оторву ей руки! У него огромный успех среди противоположного пола…
Волны переглядываются, а затем раздаётся хохот на всю улицу.
– Кем ты была и в кого превратилась! Олли, ревнивица! С ума сойти! – они начинают делать провокационные жесты руками. – Что же, Эрика, этой ночью ты с Джампи, или сегодня моя очередь? – говорит Ники.
– Ох, на самом деле, сегодня настал черёд Дилетты. Я завтра, и ты с ним в понедельник!
– Ладно, ладно, хватит составлять ему расписание! – Олли ударяет Ники в плечо.
– Ай!
– Да, ай! Получишь ещё больше! У вас уже есть парни, а та, у кого нет… – она поворачивается к Эрике, – пусть купит его на рынке! – говоря это, она обгоняет Эрику и остальных.
Так они и продвигаются в толпе, которая не понимает этих четырёх девчонок, дерущихся сумками, подбрасывающих коробки, пихающих друг друга в бока. Смеющихся. Подруги.
34
Несколько дней спустя. Ники выходит из класса и натыкается на группу своих друзей с факультета, которые остановились, чтобы решить, чем заняться. Марко и Сара предлагают идею.
– Эй, чем собираетесь заняться? Пойдёте перекусить с нами? – Джулия, Лука и Барбара задумываются на один момент. – А ты, Ники?
– Нет, спасибо, я домой поеду. У меня скоро экзамен, я хочу начать готовиться как можно раньше, чтобы потом не пришлось изучать всё, как психопатке, в последний момент.
Джулия говорит то же самое.
– Я тоже домой, может, сходим завтра.
Барбара пожимает плечами.
– Ладно, как хотите, но знайте: вы зануды…
Джулия пытается извиниться.
– Ох, я уже на втором курсе и не очень преуспеваю в учёбе, и это единственное, что я сейчас знаю…
Барбара, кажется, понимает, о чём она говорит.
– Зачем тебе это? Ты думаешь, что, когда закончишь университет, станет лучше?
Сара поднимает руки в знак того, что сдаётся.
– Только не говори мне свою обычную фразочку…
– Это какую? – с любопытством спрашивает Ники.
– Экзамены никогда не заканчиваются…
– Ты права.
Сара качает головой.
– Господи, какая же я скучная…
Ники улыбается.
– Да хватит, обещаю, завтра мы пообедаем все вместе. Даже более того, я принесу напитки и тортик… Я учусь готовить сладости. Когда нервничаю и заниматься не хочется, я готовлю торт, чтобы расслабиться. И я вас уверяю, что у меня начинает выходить просто великолепно. Представьте себе, насколько мне лень учиться!
– Я тебе не верю… – Лука начинает смеяться. – Когда мне становится скучно заниматься, я… мастурбирую!
– Лука! – Барбара поворачивается и бьёт его в плечо. – Ты понимаешь, какую тупую вещь сейчас сказал?
– Но ведь это правда! Это такое облегчение! Я слышал, что таким занимаются многие… только им не хватает смелости признаться в этом, а я смог!
Марко смеётся.
– Ага, храбрый мастурбатор.
Барбаре ни капельки не смешно.
– Ясно, а о ком ты думаешь, когда делаешь это?..
– Прости, ты изучаешь филологию и мастурбируешь?! – вмешивается Гуидо. – Как минимум ты представляешь себе Николь Кидман…
Барбара не понимает ни слова.
– При чём здесь это?
– Ну, она же сыграла Вирджинию Вульф, и вышло очень круто.
Барбара слезает с парапета и качает головой.
– Вы больные… Ты понимаешь, с кем мы встречаемся, Сара?
– А мы-то думали, что это двое последних поэтов… Ничего подобного! Это последние свиньи!
– Не нужно, милая, не говори этого, – Марко пробует обнять Сару, но та изворачивается. – Ники, неси свой торт, вдруг она подобреет…
– Да, красотка… по крайней мере, он подсластит их немного!
Ники забавляет эта битва полов.
– Да… Я приготовлю вам вкуснейший тирамису… Если будете усердно учиться, он вам пригодится!
Ники, смеясь, уходит. Она шагает по тропинкам университета. Любуется насыщенным голубым небом, красивым, ясным. Всё ещё тёплый ветер овевает площадки, отставшие птицы быстро летят, пытаясь пристать к последней вовремя улетающей стае. Простой и прекрасный момент, из тех, которые возникают неожиданно и заставляют тебя чувствовать себя в гармонии с миром. Безо всякой видимой причины. Просто жизнь. Ники улыбается своим лёгким и приятным мыслям. Её новые друзья классные, они весёлые и искренние. Они шутят и смеются без тени сомнений, ни о чём не беспокоясь. Лука и Барбара, Марко и Сара, и Джулия, которая всегда была одна. Интересно, как долго продлятся отношения этих парочек, хотя они и выглядят такими сплочёнными. Когда история так очевидно наполнена радостью от любви, эти шуточные ссоры необходимы, они дают им энергию. Перемены, мечты, планы… Не ограничивать себя, мыслить всегда в позитивном ключе, думать, что всё возможно. Что нет никаких препятствий… Ники в тишине созерцает нежный закат, и вдруг – пум! – слышит что-то похожее на выстрел. И все её мысли поспешно разлетаются, испуганные, словно стайка птиц, сидящих на ветке. Быстрая дрожь в небе, и всё теряется в бледном солнце на далёком горизонте.
Он здесь, на своём скутере. Видит её и улыбается. А Ники – нет.
– Что ты здесь делаешь?
– Хотел извиниться.
Гуидо слезает со скутера, и только тогда Ники замечает, что у него в руке цветок.
– Это календула. Знаешь, что она означает? Боль и досаду, но главное – раскаяние. Она открывается утром и закрывается на ночь. Словно она приветствует каждый день и оплакивает каждый заход солнца…
– Ты просишь у меня прощения? За что? Разве то, что ты мне рассказал, неправда?
– Да, это правда.
– В таком случае, за что ты извиняешься?
Гуидо расплывается в улыбке.
– Не хочешь этот цветок?
Ники берёт его.
– Спасибо.
Гуидо смотрит на неё.
– Когда я был маленьким, я проводил каждое лето на Искье , и на пляже была одна девочка. Мы переглядывались все каникулы, не обмениваясь друг с другом ни словом. У неё была такая же красивая улыбка, как твоя…
– Только есть одна проблема.
– Да, я знаю: у тебя есть парень…
– Нет. Я никогда не была на Искье.
Гуидо начинает смеяться.
– Какая жалость. Это замечательное место. И я уже знаю, что ты не та девочка! Просто мне бы не хотелось совершить ту же ошибку. Я никогда больше её не видел и не смог сказать ей всё, что хотел бы…
Ники кладёт сумку на скутер.
– В таком случае, есть другая проблема. Ты прав: у меня есть парень.
Затем она наклоняется и начинает снимать цепь со скутера.
– Позволь мне это сделать, – Гуидо забирает ключи из её рук, их руки соприкасаются на секунду, они смотрят друг другу в глаза, он ей улыбается. – Можно? Не вижу ничего плохого в том, чтобы я помог тебе.
Ники поднимается и опирается на скутер. Гуидо снимает цепь и складывает её в кофр.
– Готово. Теперь ты свободна… В любом случае, я знал, что у тебя есть парень. Но я хотел сказать тебе кое-что другое. Мы часто встречаемся с человеком, о котором ничего не знаем, смотрим на него, слушаем, что другие о нём говорят, возможно, заставляем себя думать о том, подходит он нам или нет, и этот человек западает нам в сердце…
– Что ты хочешь сказать?
– Что ты верила, будто тот профессор чувствительный гей, а он в свою очередь оказался типом, который встречается со всеми подряд, все эти годы он менял девушек, не волнуясь о том, на его они курсе или нет, не меняется только то, что все они младше него.
– Это правда, я ошиблась…
– Так вот, с тобой рядом не всегда есть человек, который в конкретный момент может сказать тебе то, чего ты не знаешь, показать тебе вещи не такими, какими их видишь ты, уберечь тебя от ошибок, от того, что тебя обманет внешний вид.
– Да, так и есть.
– Точно также ты думала обо мне, тебе показалось, что я бабник, и поэтому ты мне не доверяешь, думаешь, что я говорю что-то, лишь бы впечатлить тебя, а не потому, что действительно так думаю… И мне бы очень хотелось убедить тебя в обратном.
Ники улыбается.
– Ты подарил мне красивый цветок.
– В XIX веке он был символом подобострастных придворных.
– Вот видишь…
– Да, но ещё есть точка зрения, что он был символом чистой и бесконечной любви. Эмблемой Маргариты Орлеанской была календула, которая вертелась вокруг солнца с девизом: «Я просто хочу следовать за солнцем».
– Как бы там ни было, это прекрасный цветок, и…
– И?..
– И… – Ники уверенно улыбается. – Чтобы всё уладить, хватило бы и этого, не было необходимости рассказывать мне всё.
– Это не так! Я совершил ошибку, я убежал, потому что психанул, вспомнив историю о профессоре и Лусилле. А то, что ты приняла его за чувствительного и невинного человека, расстроило меня ещё больше… И я ошибся, я не смог пересилить себя, бросил твою сумку и оставил тебя там вместо того, чтобы проводить тебя в секретариат, а на тот момент именно этого мне хотелось больше всего. Но вместо этого ситуация осложнилась, а я ничего не сделал, чтобы всё исправить…
Ники толком не знает, что сделать, она чувствует себя немного растерянно.
– Мне кажется, что ты придаёшь этому слишком большое значение… А виноватой себя чувствовала я…
Гуидо улыбается.
– Да, но ты мне не подарила цветок, чтобы всё исправить.
– Потому что моё чувство вины не было таким сильным.
– Конечно. Мой мотоцикл неподалёку отсюда. Я могу проводить тебя домой?
Ники молчит с мгновение. Слишком долгое. Гуидо понимает, что не должен давить.
– Проводи меня хотя бы до пьяцца Унгерия. Нам ведь всё равно в одну сторону, да?
– Да.
Ники открывает кофр, берёт шлем и надевает. Вставляет ключ в зажигание, поворачивает его. Скутер заводится. Вот чёрт. Он хочет проводить меня домой. Он хочет ехать в моём эскорте. И знает, где я живу. Он информирован, он расспрашивал обо мне. И на мгновение её сердце ускоряется, но это странные эмоции. Она пытается понять их, как-то истолковать. Страх? Тщеславие? Незащищённость? А в этот момент Гуидо приближается к ней на своём Harley Davidson 883.
– Классный! Твой?
– Нет, угнал этим утром! – отвечает он с улыбкой. – Конечно же, мой… И я всё ещё за него не расплатился!
– Я тоже люблю мотоциклы. Они во мне рождают чувство свободы. Не знаю… с ними ты никогда не остаёшься без движения, извиваешься на дороге, никто не может остановить тебя… Ты всегда свободен.
– Это и есть философия байкеров. Заблудиться в ветре.
Ники улыбается, а затем опускает визор и глубоко вздыхает.
– Поехали.
Ветер словно приводит в порядок её мысли. Теперь Ники чувствует себя уверенно и спокойно. Точно, он обо всём разузнал и даже знает, что у меня есть парень. Она едет спокойно, он – в нескольких метрах позади неё, и иногда их взгляды пересекаются в зеркале. Она смотрит на его тёмные волосы в шлеме, на прямой нос, на внезапно появляющуюся улыбку. Он заметил, что она смотрит на него. Ники отвечает ему улыбкой, а затем сосредотачивается на дороге. По правде говоря, всё не так плохо. И одно ясно: если бы я была Лусиллой, я бы никогда не бросила его ради профессора. Но, как он и сказал, мы никогда не знаем всех деталей, иногда мы судим по внешности. Так и есть. А что, если за этой улыбкой скрывается злой человек, эгоист, если влюбиться в него – огромный риск, он причинит только боль и страдания?.. Ники! Ей хочется кричать, думая обо всём этом. Что ты делаешь? Какая разница, какой он на самом деле? Кажется, птицы снова занимают своё место на ветке. Что ты говоришь? Что тебя беспокоит?.. Ты ничем не рискуешь. Ты была смелой, ты сделала шаг, ты рискнула тогда и теперь счастлива тем, что у тебя есть. Она останавливается на красный на проспекте Королевы Маргериты. Гуидо останавливается за ней. Ники указывает ему на конец улицы.
– Там я сверну направо…
– Да, я знаю. А я поеду прямо. Я живу на виа Барнаба Ориани.
– Да? Мы почти соседи.
– На самом деле, – улыбается Гуидо. – Возможно, как-нибудь я заеду за тобой.
– Ох… – Ники задумывается и находит подходящий ответ. – Я до сих пор не знаю, какие предметы буду изучать… – она видит, что Гуидо уже готов что-то добавить, поэтому продолжает оправдываться, будто ничего не заметила: – К тому же, после занятий я обычно встречаюсь с моим парнем или хожу в спортзал… А ещё мне всегда есть чем заняться с подругами… Так что я не должна ни от кого зависеть, – она видит, что загорелся зелёный. – Пока… До скорого, – она изо всех сил жмёт на газ.
Гуидо тут же её догоняет, и они едут рядом.
– Но тогда… – настаивает он, – жизнь становится немного монотонной, тебе не кажется? Когда случается что-то непредвиденное, это вовсе не плохо…
– Жизнь – это непрерывная и прекрасная неожиданность.
Затем Ники сворачивает направо. Последний взгляд, последняя улыбка – и каждый едет своей дорогой. Эрике просто идеально подошёл бы кто-то вроде него. Уверена, у них бы началась прекрасная любовная история, и она, наконец, оставила бы в покое Джо. Это просто абсурд, что они продолжают причинять боль друг другу. Она расстались, а теперь бесконечно мирятся, и когда она одна, то пробует отношения с другими, а он ничего никогда не говорит. Даже не знаю, что происходит с Джо в такие моменты. Почему людям так нравится испытывать боль? Почему у них не получается жить ради себя самих? Если ты разлюбил человека, ты должен сказать ему об этом прямо, ты не можешь держать его в качестве запасного плана просто потому, что не чувствуешь себя уверенным. Что, по-твоему, может случиться? Оставь его в покое… На всю оставшуюся жизнь. Она едет прямо. Прямо…
Спокойная и уверенная, Ники едет к своему дому, позволяя лёгкому ветерку ласкать себя, она уже ни о чём не думает и чувствует только счастье и спокойствие, которые обычно сами рождаются внутри и возрождают самые приятные чувства, ты в центре всего, без зависти, ревности и беспокойства, и не знаешь, откуда взялось это равновесие, совершенство которого заставляет тебя даже бояться произнести это вслух. Тебя даже удивляет, насколько редко и сложно возникает эта нежнейшая и волшебная гармония, в которой твой мир вдруг начинает звучать правильно. Только мгновения. Мгновения, которые нужно прочувствовать как можно глубже, потому что они необычны. И потому что иногда они заканчиваются внезапно, безо всякой на то причины.
