Текст книги "Прости, но я хочу на тебе жениться (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Дилетта закатывает глаза.
– Теперь я всё поняла. Случилось что-то ужасное. Тебе нравится другой!
– Другой? – Ники расстраивается. – Интересно, кто?
Олли улыбается.
– Тот парень из универа… Ты нам не сказала, как его зовут.
– Гуидо… Но нет, я о нём вообще не думаю.
Эрика смотрит на Дилетту.
– Кстати, прости, а почему ты говоришь, что это плохо? Если тебе нравится другой, это всегда прекрасно…
Дилетта удивлённо смотрит на неё.
– Но если ты страдаешь оттого, что не можешь бросить своего парня или, по крайней мере, дать ему понять, что между вами всё кончено навсегда, это неприятно.
Эрика бросает на неё взгляд.
– Имеешь в виду нас с Джо?
– Почему ты сразу начинаешь огрызаться?
– Хватит, не ссорьтесь! В любом случае, дело не в этом. Вообще-то, это хорошая новость. Америка не при чём и в то же время при всём, и сейчас вы поймёте, как такое возможно… Согласны? – Ники поднимается и берёт пакет. – Я принесла вам вкусный домашний тортик… Просто так…
– Вот теперь я всё поняла! – подпрыгивает Олли, пытаясь угадать. – Ты собираешься открыть ресторан в Штатах!
– Не-е-е-ет… – улыбается Ники. – Холодно!
Затем она достаёт большой нож из коробки, чтобы отрезать кусок. Разворачивает его. Он совсем новый, с технологическими штучками, когда его касаешься, начинает звучать песня: Happy Birthday, Jolly Good Fellow, Merry Christmas и свадебный марш. Звучат простые ноты, без аккордов, для этого нужно просто нажать несколько кнопок.
– Вы готовы?
Все как на иголках.
– Да! Давай, Ники! Ты нас с ума сводишь!
Ники начинает разрезать торт и нажимает на последнюю кнопку, чтобы зазвучал свадебный марш. Музыка разрывает тишину в один миг. «Та-та-та-та… Та-та-та-та…»
Дилетта первой открывает рот, затем – Олли. Последняя соображает Эрика.
– Ты выходишь замуж! – кричат они почти что в один голос. – Вот это да!
– Боже мой!
– Поверить не могу!
Ники согласно кивает.
– Точно! Так и есть!
Олли делает глоток воды, и затем продолжает кричать. Дилетта качает головой, пытаясь успокоиться. Эрика всё ещё в шоке.
– Это чудесно!
В один миг все залезают на Ники, обнимают её, целуют, смеются и плачут одновременно.
– Боже, посмотри, тушь потекла.
– Пофигу…
– Как же здорово! Ты счастлива, Ники?
– Да! Да! Очень…
– Я так рада за тебя!
– Это слишком хорошо… Слишком!
Понемногу все занимают свои места на диване. Они разливают себе напитки, смеются, пытаются восстановить ясность, чтобы понять, что происходит. Олли на мгновение разводит руками, словно она обескуражена.
– Ты ведь выходишь за Алекса, правда?
– Дурочка! Ты даже не заслуживаешь моего ответа!
Олли качает головой.
– Я не имела в виду ничего особенного, просто – кто знает, жизнь такая…
Дилетта любопытней остальных, она хочет знать каждую деталь.
– Ты расскажешь нам, как он сделал предложение, или нет?
Так что Ники начинает повествовать свою историю.
– Когда я пришла домой, у дверей меня ждал лимузин…
– Ничего себе, он сделал тебе такой сюрприз у твоего дома?! Лимузин!
– Это ещё не всё, потому что в Соединённых Штатах нас ждал ещё один.
– Лимузин в Нью-Йорке?
– Да, в аэропорту!
– В таком случае ты просто обязана выйти за него! Не ищи себе другого!
– Идиотка! Я не ради этого рассказываю вам.
– Ну, для меня такие вещи тоже имеют значение, как и для большей части девушек, уверяю тебя… Прости, но кому бы не хотелось выйти замуж за такого мужчину?
Эрика поднимает брови.
– На самом деле, он мне нравится даже без лимузина.
– Хватит! Я вам больше ничего не расскажу…
– Эй! Нет, умоляю тебя… Заткнись, Эрика, если ты снова откроешь рот, и Ники не расскажет нам, как он сделал предложение… я тебя укушу!
Ники смеётся и рассказывает им об их прогулках, о безудержном шопинге в «Gap», «Brooks Brothers», «Century 21», «Macy’s», «Levi’s» и «Bloomingdale’s».
– И ты нам ничего не привезла?
– Нет, я привезла подарок всем троим.
Олли пихает Эрику.
– Можешь сделать одолжение и не перебивать её?
– Да ладно, я просто спросила…
Ники улыбается.
– Так вот, на вторую ночь, когда мы ходили на прекрасный спектакль в театре, нас ждал вертолёт…
– Ничего себе!
– Да ладно, поверить не могу!
– Это как во сне…
– Да, и я до сих пор не проснулась… – Ники говорит с блестящими глазами, переполненными эмоциями, которые всё ещё переживают тот невероятный момент. Полёт над всеми небоскрёбами, слова любви, которые говорил Алессандро, и загоревшиеся вдруг слова на последнем этаже: «Прости, но я хочу на тебе жениться»…
– Не-е-е-ет… – Олли, Дилетту и Эрику словно наполняют те же эмоции, что и её, они жадно вбирают каждое её слово, каждую интонацию, самую нежную и едва уловимую.
– А потом он достал из кармана вот это… – только теперь она показывает подружкам руку. Кольцо скромно, но великолепно сияет между её пальцами.
– Оно прекрасно!
– Да. И я не смогла больше сдерживаться, залезла на него, и мы вместе упали с сиденья, а пилоты даже не потрудились не смеяться…
Прямо как Волны в этот самый момент. Затем они продолжают слушать её историю, время от времени перебивая вопросами.
– Вы уже решили когда? И где?
– Теперь ты должна подумать о платье.
На самом деле, каждая из них уже кое-что обдумала. И все трое издают протяжные вздохи.
Олли поправляет волосы. Ей ведь всего двадцать… Неужто ей не страшно? Я бы испугалась. Если встречаешься с кем-то вроде Алекса… Зато теперь она кажется старше.
Нежная улыбка Дилетты. А что бы я сделала, если Филиппо сделал мне предложение? Я ещё не готова! Но на самом деле я в восхищении… Мне бы хотелось быть готовой к этому, как она… Хотя вправду ли она готова? Вот бы знать… Надеюсь, что да…
И, наконец, Эрика, которая выглядела очень заинтересованной, хотя внутри испытывала настоящий ужас. Она совсем сдурела. А как же остальные? Остальные мужчины? Я, конечно, понимаю, Алекс сделал ей по-настоящему прекрасный, великолепный сюрприз, если быть честной, но что дальше? Что же будет теперь? Эх, я в любом случае замуж не собираюсь, девчонки…
Ники прерывает нить их размышлений, улыбается и открывает сумку.
– Смотрите, это для вас!
– Чёрт, это офигенно! Крутейшие толстовки от Abercrombie… Здесь таких не найдёшь.
Эрика прикладывает свою к груди.
– Мне безумно идёт, но неужели это правда, то, что говорят, я имею в виду, что в магазинах Нью-Йорка есть такие классные, суперские модели, что вещи там покупают просто ради того, чтобы надеть их после них?
– Эрика!
Олли разворачивает свою забавную толстовку.
– А что значит номер один?
Дилетта тоже замечает свой.
– А у меня два!
Эрика подхватывает.
– И у меня три!
Ники улыбается.
– Это не порядковые номера… Это значит, что вы трое… одна, вторая и третья – будете моими подружками невесты!
– Так мило! Мы очень рады за тебя, Ники.
Они снова обнимаются, поражённые этим невероятным моментом, которых их соединил. Страхом и эмоциями. Они прекрасно знали, что рано или поздно это случится с одной из них. Однако ни одна не могла представить себе, что это случится так скоро. Даже Ники.
52
Несколько сильных ударов в дверь. Энрико оборачивается. Кто это? Стук продолжается. Похоже, бьют ногами. С ума сошли? Энрико торопится открыть.
– Что такое? Что случилось?
Не успевает он открыть дверь, как высокий и мускулистый парень, похожий на шкаф, лысый и в чёрной облегающей рубашке, бьёт его так, что Энрико оказывается на полу гостиной. Энрико приподнимает голову, чтобы не удариться ею о пол, но спиной скользит по паркету. Просто не верится. Ему непонятно, что происходит. Это ограбление? Что за агрессия? Кто это вообще? Затем он внимательней рассматривает его и узнаёт. Да, это он, он видел его несколько раз с Анной. Это её парень. Кажется, его зовут Рокко. Да, Рокко.
– Ты с ума сошёл? Что тебе нужно? Моя дочь спит в своей комнате, не шуми! В любом случае, если ты ищешь Анну, её здесь нет, ты и сам это знаешь, – Энрико еле как поднимается и садится, немного сбитый с толку.
– Нахрена мне сдалась Анна, мне нужен ты… – он снова бьёт его.
На этот раз Энрико приземляется на диван. На мгновение, только на мгновение, ему видится сцена из фильма «Ночной автобус», когда огромный Титти входит в дом Франца, в исполнении Валерио Мастандреа, едва не сносит ему дверь, и жестоко толкает его, будучи в бешенстве, так как тот не отдаёт ему покерные долги. В общем, он чувствует себя, как Франц. Потому что этот парень ведёт себя совершенно как Титти.
– Да, я искал тебя. И я тебя раскрыл, ясно? Я всё прочитал.
– Что ты имеешь в виду под «всем»? Чего ты от меня хочешь?
– Даже не старайся. Я видел, что Анна пишет в дневнике! – он пинает Энрико, и тот падает на пол. Рокко поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова.
Энрико остаётся на полу. Он абсолютно ошеломлён, а затем, наконец, ему удаётся разобраться в ситуации. В абсурде этой истории. Честно говоря, мне Анна ничего не говорила. Он уверен только в одном. У него очень болит челюсть.
53
Кристина стоит у плиты, пробует ложкой суп. Нет. Так не пойдёт, привкус соды. Она берёт солонку и добавляет немного соли. Затем добавляет ещё и гранулированный овощной бульон. Половинку чайной ложки. Потом наклоняет голову и задумывается. Да, ещё немного острого перца. Вот так. Она кидает его в суп. Кладёт телефон между щекой и правый плечом, чтобы обе руки были свободны, и продолжает слушать. Так-то лучше.
– Мы разошлись навсегда. Я выставила его из дому со всеми вещами, – Сюзанна на том конце на мгновение прерывается. А затем продолжает: – И знаешь, что я тебе скажу? Что не знаю, почему не сделала этого раньше. В глубине души я всегда знала, что у него есть другая. Он исчезал, приходил домой и потом тут же убегал, иногда пропадал до поздней ночи, временами даже на выходных. Что за чёрт! С каких это пор рабочие совещания проводят по субботам и воскресеньям? Такое бывает только с ним! Он единственный, у кого такие клиенты!
Кристина снова пробует бульон. Теперь лучше. История Сюзанны, по крайней мере, забавная.
– И как ты это переносишь? То есть, к примеру, что говорят дети? – Кристина слушает её, не переставая помешивать.
– Знаешь, у меня был с ними долгий разговор. Мы всё время думаем, что они нас не понимают… но должна сказать тебе, что это не так, они уже очень взрослые и ответственные. Мой сын видел, как я плакала. И знаешь, что он мне сказал? «Если ты так решила, пусть так и будет, мам. С нами всё в порядке, но я умоляю тебя – не плачь больше». Понимаешь? Это и есть настоящий мужчина! Он хочет, чтобы я была счастлива! Не то, что этот слизняк Пьетро! Слушай, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я просто с ума сошла, раз вышла за него!
– Да… – Кристина на своём конце линии смеётся. – Сошла с ума от любви…
– Нет! От этих глупостей, которые он мне говорил! Ладно, сейчас я должна оставить тебя, мне нужно идти готовить… – Сюзанна на мгновение замолкает и понимает, что ни о чём не спросила подругу. – Ты сама-то как?
– Хорошо.
– Уверена? Всё хорошо?
– Чудесно, я счастлива. Если хочешь, поговорим завтра или попозже, мне не хочется никуда выходить.
– Ладно, пока.
Кристина отключается и кладёт телефон на край раковины. Затем смотрит на него. Хорошо. Почему я сказала, что у меня всё хорошо? Мне не хотелось разговаривать. Мне не хочется разговаривать о себе, я слушаю всех, но мне никогда не хватает смелости выразить свои чувства. Какой бред. Нет, так не пойдёт. Я должна быть способна говорить, я должна признать всё это для самой себя, признаться в этом всем вокруг. Я должна говорить. И в ярости она ударяет сковордкой, от чего выливается немного бульона, который, ни в чём неповинный, не зная причины этого внезапного приступа, заливает весь стол. Кристина кажется ослабленной таким искренним и личным признанием, хоть и призналась она лишь самой себе. Затем она падает в кресло напротив стола и телевизора, почти не соображая, берёт пульт и включает его. Как обычно бывает, это похоже на знак свыше. Насмешка, забавная и горькая. На экране появляется психолог, так, словно камера пытается придать ещё больше важности тому, что он собирается сказать.
– Это неизлечимо, иногда мы неспособны говорить и это нам совсем не помогает, а лишь увеличивает нашу боль. Настоящая проблема в том, что мы не можем принимать наши неудачи, и вовсе не какой-то конкретный провал. Нас не волнует, в какой сфере мы провалимся. Невозможность говорить мешает нам понимать правду, смотреть ей в глаза, решать проблемы и анализировать их. Тогда появляется тенденция прятать эту неспособность за самыми различными причинами, мы предаём сами себя, постоянно окружаем себя людьми, выслушиваем их истории, мы даже вынуждены покупать ненужные вещи. Этот хаос, этот экзистенциальный шум, то, как мы закрываем на это глаза, уши и сознание, называется эскапизмом. Но продолжать это бесконечно довольно сложно, рано или поздно человек взрывается, и когда такое происходит, достаточно лишь искры…
Понемногу сознание Кристины отключается, куда-то уплывает, она перестаёт слушать и прячется в своих размышлениях. Вспоминает себя юной. Пляж, она бежит перед Флавио, он догоняет её. Они со смехом падают в воду. Это было их первое совместное путешествие в Греции, на Лефкаде. Она продолжает тонуть в своих воспоминаниях. Ночь на той же неделе. Они идут по аллее новобрачных и подходят к небольшому маяку, который мигает зелёным светом, и там, скрытые тенью между скалами и закоулками, за зарослями тростника, колышущегося от ночного бриза, занимаются любовью. Кристина прекрасно помнит этот момент и улыбается, постукивая ложкой по столу, помнит это сумасшествие, это внезапное желание, они были так молоды и всё время хотели секса, их поцелуи были похожи на укусы, и всё это сопровождалось лёгким звуком колыхания тростника на ветру, морских волн, мятежных зрителей их здоровой страсти. И другое внезапное воспоминание. Белых снег, искрящийся на солнце. Превосходный день в Саппаде, рядом с Кортина д’Апмеццо, они скользят по свежему снегу, гибкие и быстрые, балансируя, спускаясь вниз, вихляя вправо и влево, разгоняясь на лыжах, чтобы не тормозить. Она помнит это так, словно это случилось вчера. Ей кажется, что она смотрит какой-то засмотренный до дыр фильм. Красивый фильм о любви. Тот поцелуй, благословлённый солнцем. Страстные руки, залезающие под одежду, то, как они наскоро снимают лыжи, они прячутся за холмом, чтобы раздеться, мятежно прерывисто дышать, сходить с ума от своей любви, такой прекрасной, цельной, детской, глупой и капризной, что её невозможно контролировать. А потом до вечера они снова катаются на лыжах, такие влюблённые. Красота, думает Кристина, возвращая ложку на место. Мы были невероятны. Любовь заставляла нас трепетать, дрожать. А сейчас? Где мы растеряли это? Она выглядит измотанной, грустной, да, теперь она замужем, но она словно устала от любви. Как грустно. Уставшая от любви, она теперь сидит перед психологом, который сейчас словно рассказывает конец её красивой истории… И тут она слышит, как открывается дверь.
– Милая, ты дома? – Флавио закрывает дверь, оставляет сумку на столике при входе, снимает пальто, бросает его на диван и идёт на кухню. – Кри? Где ты? – он заходит и видит её у плиты. – Вот ты где. Почему не отвечала? Посмотри, что я купил… Кофейник Джорджа Клуни! – он ставит его на стол, а затем открывает холодильник и ищет, что бы выпить. – Но тебе больше понравилось бы, если бы он лично принёс его, да?
Кристине в голову приходят слова психолога: «Вы по инерции покупаете ненужные вещи… чтобы скрыться, закрыть таким образом глаза, продолжать жить дальше, как ни в чём ни бывало…» Она медленно начинает плакать, беззвучно, уткнувшись лицом в стену.
– Кри? Ничего не скажешь? Тебе нравится? Я не порадовал тебя покупкой?
Флавио оборачивается и открывает рот. У него сжимается сердце, он растерян, изумлён, совершенно искренне удивлён.
– Что с тобой, милая? – Флавио подходит к ней. Почти на цыпочках, в ужасе, что могло случиться что-то, что эта ситуация может что-то разрушить. – Ты плачешь, потому что мы поссорились?
Кристина отрицательно качает головой, у неё не получается говорить, она шмыгает носом, не переставая плакать, смотрит вниз, но видит только плитку, которую они вместе выбирали, когда решали, как декорировать кухню. Она видит её смутно и затемнённо из-за слёз, с каждым разом становящихся всё крупнее. Она не может произнести ни слова, у неё огромный комок в горле. Слова психолога всё вращаются в её голове: настоящая проблема состоит в невозможности признать свои неудачи, даже для самих себя. Флавио берёт её за подбородок и пытается нежно поднять её лицо, помогает себе пальцами, ищет её взгляд. Кристина появляется перед его глазами с лицом, пронзённым болью, и глазами, словно утопающими в слезах. Наконец, ей удаётся сказать:
– Я больше не влюблена.
Флавио едва может поверить в то, что только что услышал.
– Почему ты говоришь это?
Кристина садится, словно преодолела препятствие, словно вылезла из чёрной дыры, словно разрушила стену, которая казалась ей непреодолимой, возможно, словно вышла в той тёмной ямы, в которой неумолимо тонула.
– Потому что между нами всё кончено, Флавио. Ты этого не замечаешь, не хочешь замечать. Вот смотри, ты не перестаёшь покупать новые вещи: электрическая соковыжималка, плазменный телевизор, микроволновка… В этом доме только самая современная и дорогая бытовая техника. А мы? Что случилось с нами?
– Мы здесь… – Флавио садится напротив неё, осознавая, насколько глупо звучит его ответ по сравнению с тем вопросом, который подняла Кристина. Так что он продолжает, стараясь казаться более уверенным и убеждённым: – Мы там, где мы были, и были всегда.
Она отрицательно качает головой.
– Нет. Больше нет. Присутствия недостаточно… так не должно быть. Мы больше не общаемся, не рассказываем ничего друг другу о нашей работе, к примеру… О наших друзьях. Не будем далеко ходить, ты мне даже не рассказал о Пьетро и Сюзанне.
– Потому что не знал, как сказать тебе это…
Флавио нервно ёрзает в кресле. Ну вот, думает он про себя, этот придурок Пьетро и его похождения вечно отражаются на всех. Кристина смотрит на него и начинает улыбаться.
– Но я не это имела в виду… неважно. Хотя ты снова демонстрируешь, что не хочешь делиться со мной всем, как раньше, настоящая проблема в том, что мне не хватает мотивации… Я даже не разозлилась, что ты мне не рассказал… Кажется, мы с тобой и дальше идём вперёд вместе просто потому, что нам так удобно, но ведь жизнь не должна быть такой, правда? Не хватает энтузиазма… Хоть время и не стоит на месте. То есть, именно из-за того, что время не стоит на месте. Мы растём, меняемся, а быть вместе означает рассказывать друг другу что-то, обмениваться впечатлениями, чтобы построить новый мост между нами… Одновременно оставаться самими собой, но меняться, становиться мудрее и набираться опыта. А у нас всё наоборот, как ты говоришь – мы здесь, да, но мы стали уменьшенным изображением того, чем были, только отражением. Мы уже совсем в другом месте…
– Да, так и есть… – на самом деле, Флавио не знает, что сказать, так что ему в голову приходит самое худшее: – Скажи мне правду… Ты встретила другого?
Кристина удивлённо смотрит на него. Она разочарована. Как когда у человека есть проблема, а он не может высказаться долгое время, и вот, когда, наконец, ему удаётся найти слова, человек напротив не хочет быть искренним… не раскрывается… не понимает этого. Потому что на самом деле находится в другом месте.
– С чего ты это взял?.. Кажется, ты совсем меня не знаешь.
– Ты не ответила.
Взгляд Кристины становится каменным.
– Ты должен был догадаться по моей реакции. Нет. Я никого не встретила. Доволен?
Флавио хранит молчание. Она говорит правду? Если бы она кого-то встретила, то сказала бы мне? Надо признать, мы давненько не занимались любовью… а когда занимались…
– О чём ты думаешь?
– Я? Ни о чём…
– Неправда. Я знаю.
– Что ты знаешь? Знаешь, о чём я думаю?
– Нет. Я знаю лишь, когда ты говоришь мне неправду.
– Я ведь тебе сказал – ни о чём.
Кристина качает головой.
– Ты меня не понимаешь.
– Как хочешь… – Флавио вздыхает. – Я пытался понять, соврала ты мне или нет. Ты встретила другого?
Кристина делает глубокий вздох. Ничего себе. Он невозможен. Давит. Не верит мне. Не может мне поверить. Либо есть другой мужчина, либо проблемы нет вообще. Теперь Кристина сердится: может, она полная дура? Неужели внимания заслуживает только измена?
– Ты не понимаешь, не хочешь понять, в чём проблема. Я никого не встретила, если тебя только это волнует, – затем она выключает плиту, ставит сковородку на стол, берёт половник и разливает суп по чашкам.
Флавио не знает, что и сказать.
– Пойду, вымою руки. Сейчас вернусь.
Немного позже они садятся есть друг напротив друга. Молчание невыносимо. И то, что Флавио начинает переключать каналы, только ухудшает ситуацию.
– В программе Фацио должен быть сегодня композитор Де Грегори…
Психолог уже исчез с экрана. Кристина выпивает немного бульона. Снова эти слова. Этот обман сознания и слуха, называемый «эскапизм». И вдруг она чувствует себя такой спокойной, умиротворённой и расслабленной, словно узел, который её опутал, вдруг развязался. И её охватывает такое полное тепло, которого не может дать пара глотков бульона.
– Пожалуйста, можешь выключить телевизор?
Флавио удивлённо смотрит на неё, но, увидев решимость на её лице, не думает дважды и просто делает то, о чём он просит.
Кристины улыбается.
– Спасибо… Умоляю, послушай меня и не перебивай. Я приняла решение. Если ты меня любишь или хотя бы любил, то прими это без возражений, умоляю. Пожалуйста.
Флавио не отвечает. Он сглатывает, а затем кивком головы соглашается, не найдя подходящей для такого момента фразы. Кристина закрывает глаза на несколько мгновений. Затем открывает. Она чувствует себя спокойной, собрав в кулак всё мужество, в котором нуждалась. Встретиться лицом к лицу с провалами означает перестать быть этим тотальным провалом. Так что она начинает неторопливо говорить.
– Я несчастлива.
Река, кажется, вышла из своих берегов, затопила землю вокруг, расширилась и, освободившись, заняла собой всё пространство. Она подчиняет своему течению всё и вся. И даже может причинить боль. Но Кристина продолжает, свободная и цельная, честная и искренняя. Наполненная болью.
– Я уже давно несчастлива.
54
Анна осторожно кладёт Ингрид на пеленальный столик. Снимает подгузник и вытирает её. Энрико помогает ей, подавая новый подгузник и тальк.
– Ещё я немного намажу её кремом.
– Да, Ингрид – редкая счастливица, раз мы повстречали тебя, ты просто фантастична.
– На самом деле, с ней это – раз плюнуть! Она же милашка, и такая хорошая… – она заканчивает переодевать девочку и усаживает её в манеж, где её уже ждут яркие игрушки, подушки и два одеяла. – Теперь ты у нас чистенькая и ароматная!
Анна возвращается к пеленальному столику и начинает убираться. Затем останавливается и поднимает голову. Смотрит на картинку с Винни-Пухом на стене.
– Ты знаешь, что я поссорилась с Рокко? С ним было просто невозможно ни в чём сойтись. Мы слишком разные. К тому же, он меня бил. То есть, это было нечасто, но иногда всё же случалось. Он съехал из моей квартиры.
– Кому ты рассказываешь… – Энрико касается своей разбитой и вспухшей губы. – Только вот мне он не дал времени сбежать… из моего же дома. И сам пришёл сюда.
Анна оборачивается и внимательно рассматривает его.
– Вот чёрт… я даже не заметила. Что с тобой случилось? – она подходит к Энрико и нежно касается его губ. Она кажется расстроенной. – Это он?
Энрико согласно кивает.
– Да, он пришёл сюда, долбился в дверь, ударил меня…
– Бред какой-то. За что?
– Откуда мне знать. Он упомянул дневник, твой дневник. Сказал, ты там что-то написала.
Анна задумывается.
– Ах, да… – кажется, будто ей немного стыдно. – Я хотела, чтобы он его нашёл. Хотела проверить его, его реакцию, ну, он и отреагировал. Прости, в итоге попало тебе, хоть ты и ни причём.
– Да ладно, раз уж это была просто проверка, – Энрико нежно сжимает её руку. – Как бы там ни было, ты всё правильно сделала. Нельзя быть с человеком, который тебя не уважает.
На мгновение ему захотелось стать Рэмбо или Рокки. Затем он думает о телосложении Рокко и вспоминает Вуди Аллена: «На меня напали и избили, но я хорошо защищался. Одного я даже ударил: мне нужны были все мои силы, но всё получилось».
– Если снова начнёт тебя доставать, скажи мне, и мы что-нибудь придумаем… – улыбается он, но тут же понимает, что есть только одно решение – побег.
И Анна соглашается, спокойная, понимая, что это ведь Энрико, даже простое намерение защитить её – для него почти подвиг.
– Конечно, спасибо.
55
Шумно льёт дождь. Машина проезжает с визгом шин и даже не притормаживает у лужи. Поднимается струя воды и с ног до головы окатывает Сюзанну.
– Большое спасибо! – кричит она вслед скрывающемуся за углом автомобилю. – Скотина. Теперь я вся вымокла.
– Привет! Хочешь, я подвезу тебя?
Она вдруг слышит за спиной голос Давиде. Сюзанна чувствует, как краснеет. Она оборачивается с надеждой, что он этого не заметит.
– Привет… Меня сегодня привезла подруга, потому что мы хотели поболтать немного, а сейчас я собиралась возвращаться домой на метро. Но теперь пошёл дождь, а у меня нет зонта, и я не знаю, как дойду до станции. В общем, нужна машина.
– Я как раз об этом, если хочешь, тебя подвезу я. Ты далеко живёшь?
– На самом деле нет… Ну, в нескольких километрах.
– Ладно, поехали. Моя машина там… – показывает он на синий Smart Fortwo. Сюзанна округляет глаза. И Давиде это замечает. – У меня две машины. Вторая – BMW.
Она не отвечает. Это же означает, что все мужчины – идиоты, если машина для них настолько важна. И даже в этом повинен Пьетро, раньше я так не думала. Как же там говорится? За каждым великим мужчиной всегда стоит великая женщина… Что ж, есть и другая сторона монеты: за любым недалёким мужчиной женщина тоже может стать глупей. Да, так и есть. Муж может тебя испортить. Но потом она улыбается Давиде. Но у меня всё ещё есть время исправиться.
– Симпатичный смарт. Я бы тоже не отказалась от такого, но ты понимаешь, как это, если у тебя двое детей…
– Конечно, но зато когда захочешь, я могу дать тебе свой…
– Спасибо.
Невероятно. Давиде такой милый. Эх, вот бы мне кто-нибудь прямо сейчас рассказал, в чём тут подвох.
Они подходят к машине и залезают в неё.
– Кидай сумку назад. Машина кажется маленькой, но это не так. К тому же, здесь очень удобные сиденья… – улыбается он. Включает радио и нажимает кнопку в поисках радиостанции или песни. Но ему ничего не нравится, и он его выключает. – Лучше я поговорю с тобой… – смотрит он на неё.
Сердце Сюзанны ускоряется до тысячи ударов в секунду. Что со мной? Сто лет не чувствовала такого. Мимо проплывают горящие огнями мокрые улицы Рима. Маленькие капли бьют по стеклу по направлению движения. Надо заметить, он красавец. К тому же, довольно милый. Хватит, Сюзанна. Он моложе тебя. Ему же лет тридцать. Возможно, даже меньше. На восемь-девять лет младше тебя. Ну, по телевизору говорят, что сейчас всё чаще можно встретить пару, где женщина старше мужчины. Деми Мур, Валерия Голино. Да, но они же знаменитости. Или дело не в этом… Любому мужчине кажется привлекательной мысль о том, чтобы завоевать более зрелую и опытную женщину. Что я несу? Пара? Он просто решил подвезти меня домой. Сюзанна снова смотрит в окно, пытаясь отстраниться от этой мысли, сосредоточившись на дожде.
– Тебе нравится кикбоксинг? – Давиде ведёт машину, держа руль одной рукой. Другой рукой он опирается о край окна. – Знаешь, это идеальный спорт для поддержания формы. А ещё отличная альтернатива словам!
Сюзанна смотрит на него.
– На самом деле…
– Нет, ты не обязана ничего объяснять… Если ты его ударила, значит, он это заслужил. А ещё я могу добавить, что я хороший тренер…
– Это сложная ситуация…
– Как и любая другая.
Давиде продолжает следить за дорогой. Сюзанна выглядывает на улицу.
– Мы почти приехали. Третий поворот направо. Я живу там.
Давиде улыбается.
– Хорошо, сверну… А иначе я тоже рискую получить от тебя удар!
– Нет, такое может быть только с супругами! Здесь можешь остановиться.
Давиде прижимается к обочине, несколько раз мигает фарами и глушит мотор. Сюзанна поворачивается, чтобы забрать сумку. Спрашивает себя, поужинали ли дети. Подумала ли об этом её мать.
– Постой.
Сюзанна смотрит на него.
– Если ты выйдешь сейчас, то промокнешь. К сожалению, у меня тоже нет зонта, я бы поделился. Подожди хоть чуть-чуть, пока дождь не утихнет…
Сюзанна снова поворачивается назад.
– В данный момент…
– В данный момент – что? Никогда не говори «в данный момент».
Правильно. Никогда не говори «в данный момент». Это похоже на название нового фильма о Джеймсе Бонде, только для женщин, думает Сюзанна. Но почему у меня так колотится сердце?
Давиде ей улыбается.
– Это как дождь, правда? Видела фильм «Ворон»?
– Нет, извини.
– Не нужно извиняться. В общем, кто-то в том фильме говорил так: «Дождь не может идти вечно». Жизнь полна сюрпризов, и часто – прекрасных… Да и не все мужья заслуживают побоев… или – да, ты можешь делать так, это зависит от того, как… и где! На матрасе всё совсем иначе! – смеётся он.
Он замечает, что Сюзанна немного смутилась. Тогда он легонько потряхивает её за плечи до тех пор, пока она хотя бы не рассмеётся. Ей становится легко. Она вспоминает, что в молодости её сердце так же колотилось, когда кто-то провожал её до дому, они могли стоять у дверей часа два, просто болтая, и, может быть, иногда их взгляды встречались, а лица становились всё ближе и ближе…
– Смотри! Дождь перестал. Теперь ты не промокнешь. Давай, а я достану твою сумку… – на этот раз поворачивается он. Хватает сумку и протягивает ей. – Держи, увидимся послезавтра на занятии, да?
– Конечно, и спасибо, что подвёз… – затем Сюзанна открывает дверь, медленно, словно чего-то ждёт, чего-то хочет… Но её никто не останавливает, так что в один миг она оказывается на улице. Закрывает дверь и собирается переходить улицу.
– В любом случае…
Сюзанна оборачивается и видит, что Давиде опустил стекло.
– Как только захочешь, я побуду твоим водителем, и с большим удовольствием, – он посылает ей улыбку и опускает стекло.
Сюзанна возвращает ему улыбку и снова разворачивается. Она замечает, что её походка изменилась, что сейчас её движения стали легче, что она идёт даже немного расслабленней. И снова краснеет, удивлённая этим нежданным флиртом, а ещё тем, сколько же времени с ней не случалось ничего подобного.
56
Олли раскладывает стаканы по местам. Убирает остатки картошки фри со стола. Складывает бутылки в холодильник. Затем садится на диван и кладёт ногу на ногу. Одна. Её подруги ушли полчаса назад. Ники выходит замуж. Невероятно. Вдруг у неё начинают течь слёзы. Она начинает плакать. Моя подруга выходит замуж. Становится взрослой. Каким-то образом, что-то заканчивается. Эпоха. Наша эпоха. Юность. А я ещё не готова. Я всё ещё чувствую себя таким ребёнком. А она выходит замуж. Делает такой важный шаг. Кажется, будто прошла целая жизнь с тех пор, как мы носились по коридорам института и делали глупости на каникулах. Наши ночные прогулки. Концерты. Дневник, в котором мы писали. Как мы покрывали друг друга. Как она ночевала у меня. Говорить, что ничего не изменится, – бесполезно. Потому что изменится всё. После этого ничего не будет, как раньше. У неё будет муж, и не останется времени для нас. А мы ведь обещали, что ни один мужчина на свете никогда нас не разлучит. Слова. Просто слова. Вдруг она начинает чувствовать себя эгоисткой, плохой, жалкой и беспомощной. И в то же время гордой. Нет. Я ошибаюсь. Я должна за неё радоваться, она выглядит такой счастливой, а я говорю, что буду по ней скучать, что брак украдёт её у меня. Да. Я так думаю. И хочу быть честной с самой собой. Может быть, я ей завидую. Может, просто боюсь. Но сейчас, в данный момент, я не могу улыбаться. Олли думает о Джампи. О своём Джампи. Он ей очень нравится. Но выйдет ли она за него? Возможно, но только не сейчас, разумеется. Что-то её беспокоит. То, как он говорит с другими женщинами. Словно обязан покорить каждую. Волны тысячу раз ей говорили, что Джампи просто приятный и открытый парень, что он не кажется таким…осьминогом! Боже, какое пугающее слово… Но Олли не может держать себя в руках. Она ревнует. Как никогда в своей жизни. И сейчас, узнав от Ники такую новость, она чувствует, что мир проходит мимо неё. Словно всё, во что она верила, вдруг испарилось. Ники. Моя подруга. Отдета в белое. Ники и её мужество повзрослеть. Принять такое важное решение. Жена. Зрелая женщина. Другая. Бессознательная. Да, бессознательная, вот что это, судя по тому, что каждый день повсюду говорят о браке. Люди, которые женятся, а через год разводятся. Разбитые семьи. А она, наоборот, выглядит такой убеждённой. Как такое возможно? Олли подбирает под себя ноги. Немного наклоняется назад и кладёт голову на диван. Закрывает глаза и чувствует странную пустоту в животе. Своего рода предчувствие.
