Текст книги "Фонарь под третий глаз"

Автор книги: Фаина Раевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Мань, надо ехать к Любови Александровне. Кажется, ей грозит серьезная опасность! Да и профессора не мешало бы предупредить, – взволнованно добавила я, срываясь с места.

Уже в машине я поделилась с подружкой последней информацией, а заодно и своими соображениями.

– Ты думаешь, сотрудников хранилища уже убивают? – клацнула зубами Маня.

– Уверена, – убежденно кивнула я.

– Но зачем?

– На всякий случай. Вдруг кто-нибудь из них что-то заподозрил?

– Господи, что ж тогда говорить о нас? Мы-то знаем почти наверняка, кто стоит за похищением копья!

– Правильно мыслишь, Маруся, – похвалила я подругу. – Будущее наше очень туманно. Да и времени маловато. Насколько я помню, Валет отпустил своим шестеркам во главе с Чалдоном всего два дня на то, чтобы замести следы. Один день уже прошел.

Маруська испуганно притихла. Надеюсь, она разрабатывала план нашего спасения.

Первым делом я решила заехать в Исторический музей. Рабочий день уже начался, и если с Любовью Александровной все в порядке, она должна быть в хранилище.

Последний раз музей я посещала в составе экскурсионной группы лет восемь назад. Мы тогда с однокурсниками прогуливали, кажется, диалектологию – предмет нудный и неинтересный. Бродили, бродили по городу и набрели на музей. Вообще-то зашли мы в него не с целью повышения культурного уровня, а просто погреться. Очень уж холодно было на улице!

Хранилище, а заодно и архив Исторического музея располагались на заднем дворе в добротной одноэтажной пристройке. На входе нас с Манькой встретили два охранника, одетые по всей форме и даже с кобурами на ремнях.

«Интересно, – подумала я, – раз ребятам положено иметь оружие, почему те двое не стреляли, когда их грабили? Не успели? Свои грабили? Или у охранников вместо пистолета в кобуре – огурцы?»

Внутрь хранилища нас, разумеется, не пустили. После ритуальных вопросов: кто, к кому, зачем – охранники позвонили куда-то и пригласили Любовь Александровну на вахту, объяснив, что ее ждут две подозрительные девицы. Напрямую о том, что мы подозрительные, парни не сказали, но по косым настороженным взглядам, бросаемым в нашу сторону, становилось очевидным – в разряд благонадежных граждан мы не попали.

Любовь Александровна вскоре вышла к нам. Увидев ее, я поразилась: как же она постарела и похудела с момента нашей последней встречи! Женщина меня узнала.

– Это вы! Что-то случилось? – взволнованно спросила она, хватая меня за руки.

– Э-э-э… – нерешительно протянула я, прикидывая, знает Любовь Александровна о смерти Онищенко или нет.

Сомнения разрешила Маруська. Она толкнула меня локтем в бок и прошептала в ухо:

– Славик, менты пожаловали… Сматываться надо отсюда!

Подружка была права: сквозь открытые двери я увидела, как по двору вышагивают человек пять в форме. Удалось даже разглядеть большие звезды на погонах одного из них. Милиция явилась в хранилище неспроста: наверняка сообщат сотрудникам о смерти Макарыча, и начнутся долгие, выматывающие душу допросы. Встречаться с «органами» нам с Манькой не очень хотелось, поэтому я отвела Любовь Александровну в сторонку и торопливо заговорила:

– Любовь Александровна, голубушка, послушайте, что я скажу, и постарайтесь в точности выполнить мои указания! Не говорите с незнакомыми людьми – ни лично, ни по телефону; не принимайте ни от кого никаких подарков; не пускайте в свой дом никого, даже священников! Особенно – священников! Если есть возможность уехать куда-нибудь на несколько дней – уезжайте немедленно! Я сейчас не могу вам все объяснить, но поверьте – это для вашей же безопасности! Вот номер моего телефона. Держите меня в курсе событий. И еще: товарищам из милиции, которые идут сюда, совсем не обязательно знать о нашем разговоре.

Сказав все это, я повернулась к выходу и нос к носу столкнулась с милиционерами.

– Черт! – негромко выругалась Маруська.

– Вы кто? – грозно спросил один из ментов.

– Это девочки из Музея Советской Армии, – быстро ответила Любовь Александровна. – Они ко мне приходили насчет экспозиции холодного оружия семнадцатого века в их музее…

– Покиньте помещение… – велел главный милиционер.

Мы с Манькой, радостно кивнув, поспешили выполнить приказание. С заметным, надо сказать, облегчением.

Уже на улице я услышала, как все тот же главный мент задал сакраментальный вопрос:

– Вы – Корнилова Любовь Александровна? Где мы можем поговорить?

– Ох, грехи наши тяжкие! – вздохнула Манька, тоже услышавшая суровый голос милиционера. – Не завидую я тетеньке, честное слово. Этот подполковник совсем не похож на доброго дедушку. Душу наизнанку вывернет! Ну, что, Славка, домой поедем?

Перспектива, что и говорить, заманчивая. Погода прекрасная: солнышко жарит, как в Крыму – самое время вернуться в Кратово и бросить свои изможденные тела сперва в прохладную воду озера, а затем на горячий песок пляжа! Чего еще нужно человеку для счастья?! Не знаю, не знаю. Нормальному человеку этого, может, и хватит. А вот мне не давало покоя логово Валета в Малаховке. Может, навестить его, а? Хозяин наверняка отсутствует, и существует прекрасная возможность поковыряться в чужом доме. Забор, слава богу, уже знаком, крапива – почти родная… Вдруг нам повезет и удастся отыскать в доме чего-нибудь интересное?

Маруське эта идея не понравилась.

– Что ты хочешь найти в этой избушке? – ворчала подруга. – Сама говорила, домишко убогий, почти нищий…

– Зато отец Валентин из этого домишки вышел красавцем писаным, как в сказке. Помнишь, Мань? Ивану надо было сперва в кипящем молоке искупаться, потом – в кипятке, а в конце – в ледяной воде. «Коль себя не пожалеешь, ты опять помолодеешь». Кстати, в таких вот избушках порой много занятных вещиц отыскать удается!

– Ивана Конек-Горбунок спасал все время, а нас кто спасать будет в случае чего? – не унималась подруга.

Ее брюзжание в конце концов меня разозлило, и я приняла неожиданное решение:

– Вот что, Маня. Я сейчас отвезу тебя в церковь. Там, кажется, нынче всенощная, значит, святой отец должен быть на работе, паству свою охмурять. Ты будешь наблюдать за батюшкой и, как только он засобирается домой, позвонишь мне на мобильник. А я тем временем пошурую у отца Валентина в доме. И упаси тебя господь, Мария, позвонить не вовремя! Убивать буду медленно и мучительно, никакой Игнат не спасет!

Манька насупилась:

– Довольно обидно мне такие слова слышать, Ярослава! Нешто я совсем без понятия? Только… Проблемка небольшая имеется…

– Какая?

– Я в шортах.

– Ну и что? – удивилась я, окинув подругу взглядом. Она в самом деле по случаю жары нацепила на себя короткие шорты. Про такие вредные старушки говорят: «по самый аппендицит».

– Так ведь нельзя в храм божий с голой задницей! – воскликнула Маруська. – И платка у меня нет…

– Тогда ты сядешь на паперти и будешь просить милостыню, упирая на неизлечимый душевный недуг. И не забудь сделать умное лицо – так-то правдоподобнее! – рявкнула я, срывая машину с места, отчего немногочисленные граждане, желающие попасть в Исторический музей, испуганно шарахнулись в разные стороны.

Возле церкви царило заметное оживление. Женщины в платках, крестясь на входе, заходили внутрь. Среди богомолок встречались и мужчины, правда, в крайне незначительном количестве. Они тоже крестились и снимали головные уборы, если такие, конечно, имелись. Возле крылечка, так же, как и у кованых ворот, стояли попрошайки. Некоторые из них вид имели совершенно бомжеватый. Вероятно, в честь службы, а может, в силу широты русской натуры подавали им особенно охотно.

– Вылезай, приехали, – скомандовала я Маньке. – Здесь нельзя долго стоять…

Кряхтя и охая, подруга выбралась из машины. Признаться, на какое-то крохотное мгновение мне стало ее жалко. Неизвестно, сколько придется подружке изнывать на солнцепеке в компании сомнительных нищих. Тряхнув головой, я отогнала острый приступ человеколюбия и, пожелав Маруське удачи, покатила в Малаховку.

Долго плутать в поисках нужного дома не пришлось: знакомый забор жабьего цвета я увидела издалека. Будучи абсолютно уверенной в отсутствии хозяина, я решила обойтись без штурма, а спокойно проникнуть на территорию через калитку. С тяжелым засовом удалось справиться без труда, стоило только просунуть руку в небольшое отверстие в калитке и нащупать металлическую скобу.

– Хозяева! Есть кто дома? Пожарный инспектор Добренькая, плановая проверка. Как у вас в смысле пожарной безопасности? Примусов не разжигают? – ступила я на проторенную великим комбинатором дорожку. – Что, нет никого? Вот и славно! Ваше присутствие при плановой проверке совсем не обязательно.

Строя грандиозные планы по обыску хаты Валета, я даже не подумала, что дверь в дом может быть заперта. Тем не менее так оно и случилось. Недоуменно глядя на запертую дверь, я в раздумьях почесывала затылок и выискивала способы преодоления неожиданного препятствия. Как ни странно, но помогла мне Манька. Вернее, не она лично, конечно, а ее привычка оставлять ключ от дома в Грибочках под крыльцом. Домишко, на пороге которого я сейчас стояла, настолько невзрачен, что даже самым жадным воришкам не пришло бы в голову его грабить. В связи с этим логично предположить, что ключ хозяин с собой не таскает, а прячет где-нибудь в непосредственной близости от входа.

Ключ я нашла под второй ступенькой кривого крыльца. Сперва в этой самой ступеньке я увидела небольшую дыру, в которую легко могла пролезть рука. Моля бога, чтобы внутри не оказалась крысиная нора, я просунула свою тонкую холеную ручку в дыру и принялась шарить по земле. Вскоре пальцы наткнулись на какой-то металлический предмет, на ощупь похожий на ключ.

– Хоть в чем-то повезло, – проворчала я, ковыряясь ключом в замке.

Дверь открылась, и я не без внутренней дрожи переступила порог вражеского логова. Вообще-то чистенькие сени мало походили на мрачное логово. Однако я помнила о преображении отца Валентина и решила не поддаваться первому впечатлению, а методично, сантиметр за сантиметром обследовать все помещение. Слава богу, оно было не слишком большим.

Сразу за сенями, отделенная ситцевой занавеской в голубенький цветочек, располагалась кухня. Маленькая, уютная, чистая, без признаков активной жизнедеятельности человека. Первым делом, повинуясь, наверное, многовековому инстинкту, я ринулась к холодильнику. Содержимому морозильного агрегата мог бы позавидовать ресторан «Максим»: тигровые креветки, буженина, несколько сортов сырокопченой колбасы, безумно дорогой (и страшно вонючий!) сыр, холодная телятина… В общем, перечислять содержимое старенького «ЗИЛа» не стану, во избежание нервного стресса – моего и рядовых граждан.

Находиться вблизи подобного изобилия и не подкрепиться – полный нонсенс! Поэтому я, довольно урча, устроилась перед распахнутой дверцей холодильника и приступила к трапезе.

– Скромно живет святой отец! – жуя кусок белого хлеба, щедро обложенного коктейлем из красной и черной икры, заметила я. – Меня цари соблазняли, но такого предложить не могли…

После пары подобных бутербродов и внушительного куска холодной телятины, сдобренного пикантным соусом, я напомнила себе о цели своего визита в дом Валета. И цель эта мало походила на набитый деликатесами холодильник.

Больше часа я самым тщательным образом исследовала жилище святого отца, но ничего существенного не обнаружила.

В крохотной спаленке, в старом рассохшемся шкафу, висела черная ряса священника, рядом с ней совершенно нелепо смотрелся дорогой костюм-тройка от «Гуччи». Пожалуй, он мог бы принадлежать какому-нибудь нефтяному королю или, на худой конец, процветающему банкиру, любящему щегольнуть на досуге на светском рауте. В изголовье кровати висел большой позолоченный крест. Между кроватью и шкафом, непонятно, каким образом, втиснулась колченогая табуретка, служившая ночным столиком. Рядом с часами «Пьяже», массивным браслетом белого золота и такой же печаткой с изображением двуглавого орла я увидела стопочку книг.

Молитвослов, брошюрка с расписанием церковных праздников, еще книжки, связанные с работой отца Валентина… Под ними обнаружился журнал «Медведь», роман Незнанского и толстенный том, аккуратно обернутый в газету. Именно этот том почему-то заинтересовал меня больше всего.

– Да-а, – изумленно присвистнула я, открыв первую страницу. – На «Мурзилку» это не похоже. Уж не эти ли идеи отец Валентин проповедует своим прихожанам?

Заголовок на первой странице пугал своей «новизной»: «История расизма. Правда и вымысел».

Я усмехнулась:

– Хм… Кажется, один шизик однажды занимался этим вопросом… Финал известен. Неужто батюшка пошел по его стопам?

Быстренько пролистав книгу, я пришла к выводу, что Валет очень внимательно ее изучает: об этом красноречиво свидетельствовали пометки на полях и целые абзацы, подчеркнутые красными чернилами.

– «Иметь абсолютную власть над миром, подчинять себе миллионы людей под силу лишь человеку, обладающему острым умом, внутренней силой и чистой кровью», – прочитала я один из выделенных абзацев. – Вот оно что! Валет хочет единолично царствовать и всем владети! Эта книженция является своеобразным руководством к действию, инструкцией по покорению мира. Наверное, здесь падре и вычитал о копье Лонгина и решил, что оно не помешает, а скорее поможет осуществить заветную мечту. Да уж! Все это слишком невероятно, чтобы быть правдой, но тем не менее… Значит, копье все-таки у Валета. Вот только где?

Я еще раз с особой тщательностью обыскала весь дом, но – увы! Опять напрасно. За исключением холодильника и отдельно взятых предметов роскоши, жилище Валета поражало аскетизмом.

– Что ж, остаются еще гараж и квартира святого отца на Кутузовском проспекте, – успокоила я сама себя, запирая дверь дома и пряча ключ на место. – Хочется верить, что обыскивать туалет все-таки не придется.

Никаких сюрпризов в виде кодового или амбарного замка гараж не преподнес. Со стороны участка металлическая дверь запиралась на обычную щеколду, и это факт не мог не радовать: опыта по выламыванию железных дверей у меня не имелось. Я спокойно вошла внутрь, нашарила на стене выключатель и включила свет.

…Вблизи мощный «Ягуар» производил впечатление: ни дать, ни взять – сильный, уверенный в себе зверь на отдыхе. Лампы дневного света робко отражались на блестящих боках шикарного автомобиля. Не удержавшись, я почтительно погладила «зверя» по капоту. Интересно, мне показалось, или «Ягуар» в самом деле снисходительно вздохнул? Еще некоторое время я любовалась дорогой машиной, а потом приступила к обыску. Это, оказывается, не такое простое дело! Все, наверное, знают – найти что-нибудь и в своем гараже, где известен каждый закоулок, проблематично, а уж в чужом-то – и подавно. Господи, сколько же здесь полочек, стеллажей, коробок и даже битком набитых мешков! Целой жизни не хватит, чтобы все осмотреть!

Немного похныкав, я все же приступила к обыску. Начать решила с деревянного стеллажа в дальнем углу гаража. Две нижние полки были завалены жестянками с какими-то малопонятными детальками, среди которых я с уверенностью опознала только гвозди.

– Привет! Нашла что-нибудь интересное? – раздался за спиной голос, заставивший меня похолодеть от ужаса.

Очень медленно, ощущая странную скованность во всем теле, я повернула голову.

На пороге гаража стоял отец Валентин, облаченный в парадно-выходную рясу. Солнечные лучи лежали на плечах батюшки, словно эполеты. Наверное, оттого, что я так и осталась сидеть на корточках, а Валет стоял, позволяя солнцу светить ему в спину, святой отец показался мне страшным великаном.

«Если удастся отсюда выбраться живой, Маньку расчленю без наркоза! – зло подумала я. – Но что здесь делает батюшка? По моим расчетам, он должен быть еще на службе. Неужели я опять что-то перепутала»?

Валет тем временем вошел внутрь гаража и закрыл за собой дверь. Сразу возникло ощущение, что эта дверь отрезала меня от всего мира. Ощущение, что и говорить, неприятное, оттого я со страшной силой затосковала по свободе. Как-то сразу угадывалось, что отец Валентин просто так меня не отпустит.

– Ты скажи, что ищешь-то. Может, я тебе сам отдам? – глумливо предложил Валет.

– Угу, отдашь, как же! Не для того ты столько народу завалил, чтобы вот так запросто копье отдать! – буркнула я, поднимаясь и оглядывая стеллажи в поисках какой-нибудь подходящей штуковины, которую можно было бы использовать в качестве ударного инструмента. Не в смысле барабана, конечно, а в смысле – шарахнуть по голове супостата при случае. О, домкрат, пожалуй, подойдет…

Заметив направление моего взгляда, отец Валентин предостерегающе поднял руку, в которой каким-то злым светлячком блеснуло лезвие ножа:

– Не надо лишних телодвижений, ладно? Я хорошо обращаюсь с этой штуковиной. Дернуться не успеешь – прилипнешь к стене, как бабочка из гербария. Пока все понятно?

Я шмыгнула носом в знак согласия.

– Хорошо. Будем считать, что консенсус достигнут. Теперь дальше. На-ка, держи… – Валет бросил к моим ногам наручники. – Я не хочу, чтобы наше свидание оказалось непродолжительным. Тем более я так долго его ждал! Ты даже не можешь себе представить, с каким нетерпением! Но девушки – такие коварные создания, не приведи господи! Вдруг решишь сбежать? Так что пристегнись к… ну, хотя бы к дверце машины.

– Машину не жалко? Поцарапаю ненароком… – поинтересовалась я, нехотя выполняя приказание.

– Да фиг с ней, новую куплю. Машина – не самое главное в жизни, равно как и прочие материальные блага.

– Однако ты охотно пользуешься этими самыми благами. Покушать вкусно любишь, безделушки дорогие… Часики-то небось тысяч двадцать баксов стоят?

– Двадцать пять, – охотно пояснил Валет. – Грешен, честно скажу. Люблю дорогие вещи. Но… Господь наш милостив, надеюсь, простит мне эти грехи, ибо молюсь я смиренно об этом денно и нощно.

– Похвальное рвение, – кивнула я, с тоской поглядывая на домкрат. – Только, боюсь, господь тебя не услышит, а если и услышит, то вряд ли грехи отпустит – слишком их у тебя много. И все – смертные.

Отец Валентин радостно оскалился:

– А вот ты и замолвишь за меня словечко перед всевышним! Только чуть позже. А сейчас скажи мне, красавица, есть ли у тебя какое-либо последнее желание? Видишь, идеалы гуманизма мне вовсе не чужды. Желай! – великодушно разрешил Валет.

Наверное, нетрудно догадаться: единственным моим желанием в данный момент было следующее – чтобы падре немедленно скончался. Однако этого не происходило: батюшка крепко стоял на ногах, широко улыбался и не собирался умирать. Тяжело вздохнув, я неожиданно произнесла:

– Копье покажи…

– Странное желание. Впрочем… – Валет пожал плечами и вышел из гаража.

Оставшись в одиночестве, я попыталась унять панику в душе и критически оценить сложившуюся ситуацию, а заодно и попытаться отыскать пути к спасению. Хотя какие уж тут пути? Сижу в чужом гараже, прикованная наручниками к дверце машины. Одно радует: машина – «Ягуар». Намерения Валета в отношении меня сомнений не вызывают. Да-а, положение – хуже губернаторского…

Интересно, почему все-таки Манька не позвонила? Об обычной халатности подружки не может быть и речи: при всех своих недостатках Маруська – человек ответственный. Неужели и с ней что-то случилось?! От одной этой мысли мне захотелось завыть во весь голос. Наверное, так бы я и поступила, если бы в гараж не вернулся Валет. Он уже переоделся в цивильное и вид имел довольно озабоченный.

– Вот что, красавица, – сказал батюшка, – придется тебе какое-то время поскучать в одиночестве. Я ненадолго уеду, а когда вернусь, тогда и займемся твоим желанием.

Пообещав это, святой отец торопливо вышел. Я слышала, как проскрежетала задвижка, а потом с улицы донесся звук двигателя.

И тут мне стало по-настоящему страшно.

– А вдруг здесь есть крысы? – прохныкала я, испуганно озираясь. – Они сожрут меня живьем! Это, наверное, очень больно. Господи, что же делать?!

Я поерзала, устраиваясь поудобнее на дощатом полу, и вдруг почувствовала, как в спину с правой стороны что-то уперлось. Свободной от наручников рукой я провела по пояснице… На поясе висела кобура для сотового телефона. Обычно я ношу ее спереди, но сегодня, готовясь к штурму, передвинула назад, чтобы не мешала…

– Господи, спасибо, – поблагодарила я всевышнего за подсказку и расстегнула кобуру. – Черт!

Слово вырвалось само собой, когда обнаружилось, что кобура пуста. Наверное, я, второпях покидая свою машину, забыла переложить телефон с сиденья, где он обычно валяется, в кобуру. Теперь понятно, почему Маруська не смогла до меня дозвониться! Она, может, и звонила, даже скорее всего, да телефона при мне не оказалось. Обидно, конечно, но я сама виновата, тут уж ничего не поделаешь. Я так торопилась обыскать логово Валета, что допустила досадный промах, ставший в конечном итоге для меня роковым. Правильно Манька говорила: поспешность нужна только при ловле блох и при поносе.

Вероятнее всего, я бы еще долго кручинилась по поводу своей бестолковости, но тут до моего слуха донеслась переливчатая трель телефона. Я, прислушиваясь, даже дышать перестала. Все тихо.

– Вот, уже галлюцинации начались! – загрустила я. – Помирать, видно, пора пришла…

Трель повторилась снова. Факт галлюцинации пришлось отмести, потому что два раза подряд одинаковых галлюцинаций не бывает. Во всяком случае, я очень на это надеялась.

На этот раз трель долго не умолкала. По звуку удалось определить, что телефон звонит из салона автомобиля. Я кое-как поднялась и заглянула внутрь.

– Кажется, теперь я знаю, чем мобильный телефон отличается от сотового…

Рядом с рычагом коробки переключения передач мигал приятным голубоватым светом и мелодично трезвонил миниатюрный телефонный аппарат. Это был хоть и маленький, но все же шанс на спасение.

Теперь передо мной стояло две задачи: добраться до телефона, что трудновато в моем положении, и позвонить… в милицию. При мысли об этом я покраснела до слез: приходилось признать – наша милиция является конечной инстанцией в борьбе с криминальным беспределом. Главное, чтобы органы оперативно среагировали на звонок и вовремя приехали на место преступления. Ну, и неплохо было бы связаться с Манькой – ее судьба беспокоила меня ничуть не меньше, чем своя собственная.

Дальнейшие мои действия здорово походили на тренировку начинающего йога. До упражнений женщины-змеи мне, конечно, далеко, да и особенной свободой движений, учитывая наручники, я похвастаться не могла, но кое-что мне все же удалось. Изогнувшись настолько, что сама запуталась, где руки, где ноги, где голова и противоположная часть тела, я кое-как втиснулась в щель между дверцей и салоном автомобиля. Левой ногой поддела витой провод телефона и что было сил дернула его на себя. Конечно, боль в скованной наручниками руке была невыносимой, но страдания в конце концов были вознаграждены: телефонная трубка пала к моей свободной ноге.

– Йес! – радостно воскликнула я, хватая трубку.

Вероятно, в силу неискоренимого недоверия к милиции и вопреки первоначальным планам, первый звонок я совершила в «Службу спасения».

– Добрый день. Оператор Мелкова. Чем могу помочь? – Женщина в трубке оказалась очень доброжелательной. Настолько, что я сразу прониклась к ней доверием и затараторила:

– Здрассти… Меня похитили! Сейчас я сижу в гараже, в Малаховке, пристегнутая к «Ягуару», и с тоской жду, когда вернется Валет, чтобы меня убить. Спасите меня, а? Пожалуйста…

– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, мы вам поможем. Имя, фамилия, отчество? Год рождения, регистрация…

– Вы что, офонарели совсем?! – завопила я. – Какое имя?! Меня с минуты на минуту прикончат! Вы спасение или кто?!

В крайней степени возмущения, не дождавшись ответа оператора, я нажала кнопку отбоя. Общение со «Службой спасения» ощутимых результатов, а также удовлетворения не принесло. Поэтому я, бесконечно скорбя и вздыхая, набрала 02.

– Старший сержант Козлов. Говорите…

– Вы людей спасаете? – раздраженно поинтересовалась я у сержанта козлов.

– Имя, фамилия, адрес…

– Чей? В смысле чья?

– Ну, кого спасать-то?

– Меня, кого же еще?! Я в Малаховке, в гараже. Меня прицепили наручниками к «Ягуару». Скоро меня убьют!

– Адрес! – потребовал сержант.

– Какой?! – простонала я.

– Где вас к животному пристегнули. Зверь не пострадал? Между прочим, ягуары занесены в Красную книгу, и мы, согласно последнему распоряжению министерства, обязаны соблюдать права животных… Природоохрана лютует, – вздыхая, доверительно сообщил Козлов.

– А людей? – упавшим голосом спросила я.

– Людей много. А животных мало. Их беречь надо…

Высказав сей постулат, дежурный повесил трубку.

– Козлов – он и есть Козлов! – раздраженно рявкнула я и тут же опечалилась: – Что же делать? «Служба спасения» спасать не желает, менты животных охраняют, а мне-то как быть?

После некоторого замешательства я набрала Манькин номер. Пусть она свяжется со своим разлюбезным Игнатом – уж он-то должен вытащить меня отсюда! Сама я номера капитана наизусть не помнила.

Однако подружка упорно не желала отвечать. Я раз за разом повторяла попытки, но ответом были лишь длинные гудки. А потом и вовсе телефонная девушка сообщила, что абонент недоступен.

– Да что же это такое, в конце концов! – завопила я. – Мне с огромным трудом удалось достать эту чертову трубку, но она совершенно бесполезна! Ладно, попробуем еще раз поговорить с милицией… Нет, лучше со «Службой спасения». Там, по крайней мере, женщина, она меня должна понять рано или поздно.

Я взяла себя в руки, попыталась упокоиться и по возможности толково объяснила тетеньке из спасения, что со мной приключилось. И еще попросила ее отыскать капитана Строкова Игната, работающего в убойном отделе, и по возможности деликатно сообщить ему о постигшем меня несчастье.

Сперва все шло хорошо: женщина внимательно меня выслушала и даже поверила. А вот дальше начались сложности. На вопрос о местонахождении гаража я с уверенностью могла ответить, что в Малаховке, да еще сообщить о приметном заборе жабьего цвета. Номер дома, как и название улицы остались тайной. Попытки объяснить, как проехать, оператор отмела сразу. Оно и понятно: кто ж поймет ориентиры типа: «Сразу за кустами возле второго дерева поворот направо»?

– Вы меня спасете? – упавшим голосом спросила я.

– Обязательно. Вы только телефон не выключайте. При помощи специальной аппаратуры мы найдем источник сигнала, а заодно сможем контролировать ситуацию…

– Как же вы станете ее контролировать? Вы вон где, а я тут…

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Главное, не отключайте телефон, – еще раз напомнила «Служба спасения».

Мне пришлось снова проделать акробатические упражнения, чтобы вернуть трубку в салон. Конечно, положить ее на место не удалось, да этого и не требовалось. Зато получилось запихнуть ее под пассажирское сиденье. Потом, захлопнув дверцу, я снова уселась на полу и с облегчением перевела дух. Будем надеяться, что Валет не полезет в свой «Ягуар» и фокус с телефоном останется незамеченным.

Ждать возвращения святого отца пришлось довольно долго, я даже задремала. Разбудил меня скрежет щеколды. Дверь открылась…

– Маня! – прошептала я, увидев на пороге гаража подругу. Она стояла, опустив голову и сцепив руки за спиной. Ногой Маруська сосредоточенно ковыряла доски пола. За Манькиной спиной маячила фигура Валета.

– Ну, что же ты застыла? Или не рада встрече со своей подружкой? Проходи, не стесняйся! – Священник подтолкнул Марусю в спину, отчего подруга, получив ускорение, влетела в гараж и устроилась на полу рядом со мной. Только тут я заметила, что Маруськины руки щедро обмотаны скотчем.

– Ты как здесь оказалась? Я что велела тебе делать? – прошептала я в ухо Маньке.

Та лишь неопределенно дернула плечом и, нахохлившись, обиженно засопела. Валет какое-то время молча смотрел на нас, а потом перевернул какой-то ящик, уселся на него и довольно потер руки:

– Вы даже представить не можете, как я рад нашей встрече! Эти олухи, я имею в виду Чалдона, Жбана и Михея, повсюду вас ищут… А мне вот повезло! Впрочем, я был уверен, что мы непременно увидимся. Вы – девицы шустрые, до приключений охочие…

– С чего это ты так решил? – подала голос Манька.

– Ну… Надо быть полным идиотом, чтобы этого не понять. Одно только, что вы копье у себя оставили, а не в милицию отнесли, о многом говорит. Да еще к Серафиму с ним приперлись. Сколько вам этот прохиндей предложил за копье?

– Три «лимона». Баксов, разумеется, – ответила я. Беседа с Валетом пришлась как нельзя кстати: кто знает, сколько нужно времени умной аппаратуре «Службы спасения», чтобы засечь сигнал?

Отец Валентин, услыхав сумму, расхохотался:

– Вот ведь жук, а! Да у него и денег-то таких отродясь не было. А вы молодцы, догадались раритет в холодильник спрятать. Нет, я серьезно, – заметив мою скептическую ухмылку, заверил Валет. – Шедевры и нужно хранить в прохладном темном помещении. А кстати, откуда у вас копье? Да ладно, не стесняйтесь. Я же все-таки священник, имею право грехи отпускать. Так что исповедуйтесь, дети мои!

– На помойке, – нехотя призналась я и покраснела. Воспоминания о том, как мы с Маруськой ковырялись в мусорном контейнере, до сих пор вызывали во мне чувство стыда и брезгливости.

– На помойке?! – не поверил Валет.

– Ну да, а что тут такого? – пожала плечами Маруся. – Cepera Корнилов, которого твои козлы завалили, успел скинуть копье в мусорный контейнер. Вот там мы его и нашли. Слушай, а зачем тебе копье? Ну, Карловичу – это понятно, он все-таки антиквар. А тебе?

– Мань, ты забыла, что рассказывал нам Серафим Карлович? «Кто копье имеет, тот миром владеет». Отец Валентин обладает непомерной гордыней и жаждой абсолютной власти. Собственно, ради достижения этой цели он разработал и осуществил операцию по похищению копья. Задумал он ее, вероятно, давно и готовился действовать в Австрии. А тут – такая оказия: венский музей привез свои сокровища в Россию – об этом все СМИ трубили. Таким образом, все максимально упростилось. Осталось только найти способ проникновения в хранилище, а потом одного за другим убрать всех его сотрудников. Просто потому, что они могли что-то заподозрить. Все верно, батюшка? – обратилась я к Валету.

Он молчал, лицо его при этом напоминало застывшую маску. Мне не удалось прочесть на нем намерения расправиться с нами немедленно, поэтому я продолжала развивать тему:

– Так вот, Марусь, батюшка хочет единоличной власти. Кроме того, он одержим идеями расизма и горячо ратует за чистоту славянской расы. Тебе это никого не напоминает?

Подружка, побледнев, прошептала:

– Гитлера…

– В точку, молодец! У отца Валентина та же мания…

– Да что вы понимаете, невежды! – вскочив, загремел Валет так, что у меня на мгновение заложило уши. – Что вы можете понять своими куриными мозгами?! Оглянитесь! Кругом одни черножопые – от них исходит только зло, и с этим вы не можете не согласиться. Им славяне – словно кость в горле! Весь мир ополчился против России и тихо ее ненавидит! Американцы везде насаждают свой образ жизни, мусульмане истребляют нас, как тараканов… И все молчат, всех устраивает такая ситуация. Но есть, есть еще на Руси люди, которым небезразлична судьба нации. Я добьюсь господства России над целым миром! Все будут нас бояться и пресмыкаться перед нами, аки черви! Мы будем диктовать свои условия – только мы, и никто больше! Гитлер был не так глуп, как мы привыкли считать, но он неверно начал. Жестокость и военные действия – крайняя мера. Только сила убеждения, только вера спасут нацию! И сила копья мне поможет.