Текст книги "Два мутанта"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

41

Едва Ганс заорал от восторга, когда лодка с «долговцами» развернулась и попыталась уйти от большой волны, Буль прошлепал по лужам от попавшей в окно воды, и выбрался на платформу. Поэтому, примерно представляя, куда Хомяк может попробовать завести лодку, чтобы спрятаться от удара стихии, он видел, как почти неразличимая на фоне серой воды полупрозрачная скорлупка с людьми появилась недалеко от берега и тут же на веслах ушла в прибрежные камыши.

Хомяк остался жив, надежда увидеть живым Штыка тоже пока оставалась, а все остальное было уже неважным. Он собирался было пойти и немного подремать, как вдруг на берегу, где разбили свой лагерь «свободники», началась стрельба.

Ганс сперва вслушивался в редкие автоматные очереди, неуверенно улыбаясь, словно собирался улыбнуться и похвастать неведомо чем, потом вышел с биноклем на платформу и пытался что-то разглядеть сквозь прибрежные заросли, а когда осознал, что стрельба с каждой минутой только усиливается, потребовал от Буля найти еще одну лодку.

– Отвяжись, – ворчал Буль, пытаясь устроиться на кровати, – у нас тут не верфь. И не док. Нам много лодок не надо.

– Значит, сейчас хату вашу на плот пустим, – решительно сказал Ганс, немедленно хватаясь за длинную и широкую скамью. – Наши там смерть принимают, а я тут отдыхаю, да еще с пулеметом!

– Ну что сразу крушить-то? – всполошился Буль. – Сказал надо – значит найдем. Катамаран устроит?

Катамаран устроил полностью. Хранился он надутым и готовым к отплытию возле задней стороны дома, но был закрыт от ветра и воды щитом из досок. Его оставалось лишь немного подкачать и принести из кладовки весла.

– Ну, в добрый путь, – сказал Буль Гансу, который в это время пристраивал свой пулемет и коробки с патронами на небольшом настиле между баллонами. – А я немного посплю.

– Как – поспишь? – опешил Ганс. – А кто нас до берега между аномалиями поведет?

– Да будто я их знаю, эти аномалии ваши, – попробовал отвертеться Буль, но Ганс лишь качнул головой, и два мордоворота, что за все время не сказали и десятка слов, также молча схватили Буля за руки и заставили сползти с платформы на баллон катамарана.

– Если не знаешь, где аномалии, – философски сказал Ганс, – значит, с нами утонешь.

Судя по всему, «свободник» Булю не верил. И видимо для этого у него были все основания.

Слушались, правда, «свободники» беспрекословно. Через несколько минут Булю даже начало нравится покрикивать «гребем!», «правый борт быстрее!» и «тормози!» и любоваться, как с его мучителей сходит семь потов. Несколько подозрительных мест он заставил их огибать по куда большему радиусу, чем требовалось, а недалеко от берега, когда все болевые ощущения в кишках от ненавистных аномалий остались позади, нагнал страху, заявив, что следом за катамараном под водой движется плавучая ловушка. И парни выложились полностью, в рекордные сроки оказавшись на мелководье.

Но как только Ганс достал веслом до дна, власть Буля деградировала невиданными темпами. Обогнув целый полуостров из высоких кустов, растущих в прибрежной полосе воды, они стали свидетелями настоящего побоища, в котором люди, судя по всему, готовились принять абсолютное поражение.

Ганс тут же разжаловал Буля из лоцмана в подставку для пулемета, и устроил показательное выступление по точности и эффективности стрельбы. Благодаря его своевременному вмешательству, отряд «свободников» не только сумел переломить бой в свою пользу, но и успешно перебил всех собак, что пытались устроить пиршество за счет кровососа. Болотной твари, правда, удалось уйти, но никто не сомневался, что монстр больше не вернется: зверюга успела сожрать одного из людей Когтя, но и сама получила немало ран.

Пока отряд Хука приходил в себя, собирая убитых и раненых, и восстанавливая границы лагеря, Буль нашел Крота, который, к счастью, не пострадал и рассказал ему о нападении «долговцев», и о том, что те выжили.

– Это самая замечательная новость за сегодня, – просветлел лицом старик. – Но что нам дальше делать?

– А давай сбежим? – тут же горячо зашептал Буль. – Им пока совсем не до нас! Что толку от таких союзников? Отправили команду перекрыть проход и пострелять «долговцев», а те раз, и обратно вернулись. Брешут они все, ничего не сделают. Потому и предлагаю: смываемся!

– Куда?

– Так домой! Сядем в лодку, привяжем катамаран и тихо отчалим. Лодок у них нет. Пущай сперва свои обязательства выполнят – тогда и мы про свои подумаем. А то ишь, уже и домике нашем ведут себя как хозяева!

Крот посмотрел вверх. Небо набирало черноту, готовясь опустить на окрестности озера тяжелое покрывало первых сумерек.

– Так и сделаем, – сказал он к огромной радости Буля. – А то мне тут одно недавнее дельце могут припомнить. Только отыщи мой карабин.

– Вот попрыгают, черти безмозглые, – злорадно сказал Буль, потирая пухлые ладони. – Катамаран я уже отвел подальше, чтоб его отсюда незаметно было. Постараюсь под шумок и лодку оттащить. Вроде как для порядка.

«Свободникам» действительно было не до них. Лишь однажды Хук, вспомнив про своего союзника, подошел удостовериться, что старик жив и никуда не сбежал. Крот в это время перевязывал ногу Лайту, которого цапнула псевдособака, и готовился поставить ему противостолбнячную сыворотку. Буль тоже не сидел на месте: пару раз Хук видел его таскающим собачьи трупы к ближайшей крупной «плешке», потом он ставил палатку, и даже оттащил в кусты неудачно стоящую у самой воды лодку.

– Молодец, союзник! Спасибо за помощь! – крикнул ему Хук.

– Должен будешь, – не слишком приветливо ответил Буль, но продолжал работать наравне со всеми.

Вскоре окончательно стемнело. Расставив сигнальные контуры и бросив жребий, кому в какое время ночью нести дежурство, сталкеры собрались возле большого костра, чтобы проститься с погибшими товарищами. После короткого ритуала, тела погибших «свободников» должны были отправиться в «жарку». Понимая, как угнетающе действует смерть друзей на людей в маленьком отряде, Хук сказал длинную речь, в которой успел и рассказать о каждом погибшем много хорошего, и заявить, что всем погибшим сталкерам уготовано навечно место в Зоне, и тонко намекнуть, что впереди их ждут огромное богатство и быстрейшее возвращение домой.

К тому времени, когда он обещал, что доля погибших будет частично передана их родным, а частично – поделена между участниками ходки, Крот и Буль, привязав катамаран к одной из уключин, в полной темноте осторожно подтаскивали лодку к воде. Карабин Крота лежал на передней банке, а себе Буль подобрал в качестве трофея небольшой скорострельный автомат, пригодный, в основном, для ближнего боя.

Крот как раз забирался в лодку, а Буль готовился ее столкнуть на воду, когда на берегу появился один из людей Когтя. Зачем он пришел сюда, было непонятно, но увидев беглецов, тут же сорвал с плеча автомат и хрипло скомандовал:

– А ну, вертай обратно.

– У нас секретное спецзадание от вашего Хрюка, – тут же сказал Буль. – Пошел вон, пока тебе пендалей не навешали.

– Вылазь, – коротко сказал человек, поднимая автомат на уровень груди. – Там разберемся.

Он не пытался поднять тревогу, просто стоял и ждал, что выберут беглецы: подчиниться или с пяти метров попытаться напасть на него. В темноте его лица почти не было видно, но, судя по голосу, он просто жаждал немного пострелять. Что и подтвердил в следующий момент.

– Жужа был моим корешом, – сказал он. – А ты, старик, уж больно агрессивен. Думаю, что ты можешь кинуться на меня. А мне придется защищаться.

Позади бандита внезапно раздался странный звук. Он хотел было оглянуться, но в этот момент крепкие руки схватили его за уши и резко крутанули голову сперва в одну, а потом в другую сторону. Хруст шейных позвонков показался пугающе громким. Тело с легким шорохом осело на землю. Крот и Буль, разинув рты, смотрели на человека, который как ни в чем не бывало, сходил куда-то в темноту, но тут же вернулся с большим, обмотанным веревками, свертком на руках.

– Здорово, пацаны, – непринужденно сказал человек. – Я вам не помешал? Просто билетик тут нашел на ваш паром. Может, возьмете с собой?

Он положил сверток рядом с лодкой, обшарив труп бандита, извлек у него из кармана зажигалку и зажег огонек. В свете слабого мерцающего пламени лицо Штыка показалось безжизненной маской покойника.

– Мой генерал! – драматическим шепотом вскричал Буль, падая на колени рядом со Штыком.

– Что с ним? – коротко спросил Крот, разглядывая запавшие глаза и щеки товарища.

– В отключке, – деловито сказал незнакомец. – Долго объяснять. Он жив и относительно здоров, но ему здорово досталось в последнее время.

– Кто бы ты ни был, – твердо сказал Крот, – полезай в лодку. Не лучшее сейчас время лясы точить.

42

Исчезновение «союзников» обнаружилось не сразу. Первым тревогу поднял Коготь, потерявший в бою с мутантами двух человек, и внезапно недосчитавшийся третьего. Искать пришлось недолго: рядом со следами от лодки, которую несколько метров тащили по мягкой и мокрой земле, лежал труп со свернутой шеей.

– Вот они, твои союзники! – заорал Коготь появляясь возле костра, и отпуская труп, который тащил вместе с одним из своих людей.

Хук с непроницаемым лицом смотрел на бандита.

– Где они теперь, твои сокровища? – с яростью спросил Коготь, подступая к Хуку вплотную. – Моих людей все меньше и меньше, а старик, что был у нас в руках – сбежал! И что теперь ты скажешь, о мудрый фримен?

Коготь пытался говорить со злобным сарказмом, но выглядело это просто глупым кривлянием. «Свободники» с отвращением смотрели на товарища по отряду, но вопрос, который он задал, теперь волновал практически всех.

– Если они и правда сбежали, – сказал наконец Хук, – то виноват в этом только ты, Коготь.

– Нет, вы слыхали? – возмутился бандит, обращаясь сразу ко всем. – Мудрый Хук заключает союзы со всяким уродами, верит им, холит и лелеет их, а отвечать за все Когтю?

Губы Хука изогнулись в сардонической усмешке, но он не стал ничего говорить, а лишь покачал головой.

– А, понимаю! – все больше нагнетая обстановку, заводился Коготь. – Это, типа, я его напугал тем, что предъявил за смерть Жужи?

Хук усмехнулся уже открыто, но продолжал молчать. «Свободники» в недоумении переглядывались.

– И это все, что ты можешь ответить? – вздрагивая от ярости, спросил Коготь.

– Ты потерпел неудобства – я признаю это, – ответил наконец Хук. – И предлагаю компенсацию. Ты знаешь, я, как старшой в этой ходке, получаю кроме обычной доли еще пятнадцать процентов от всей добычи. Этот процент я готов передать тебе и твоим людям. Вам больше не придется работать на Карася – каждый из вас станет достаточно состоятелен, чтобы обеспечить себя деньгами на несколько лет. Мои условия. Крота не трогать. Больше никаких возражений и бунта. Приказы исполняются все. Обещаю, что никого без нужды под пули не погоню. Вместо честного слова фримена, скажу вот что: мне очень невыгодно вас терять. Потому что артефакты должен кто-то выносить. Чем меньше мы вынесем, тем меньше я заработаю. Подумайте об этом.

– А может, ну их, этих плаксивых баб? – с вызовом сказал Лайт. – Отдай своим людям эти пятнадцать процентов и каждый из нас будет работать за двоих!

– Тихо, – властно сказал Хук. – Люди клана работают на клан. Каждый из вас и так получит хорошую долю. Не жадничайте. Что скажешь, Коготь?

Сложную гримасу на лице бандита Хук читал, как открытую книгу. Куш был очень велик, но страх перед Карасем заставлял Когтя сомневаться. Ведь много денег интересны только живому человеку. Богатый труп ничуть не счастливее трупа бедного. С другой стороны, когда денег очень много, всегда есть возможность поменять часть их на свое спокойствие.

– В конце концов, – добавил Хук, подталкивая Когтя в нужном направлении, – при всем уважении, Карась лишь использует вас. Столько вы у него никогда не получите, как ни старайтесь.

Сзади Когтя явно толкнули в спину. Он недовольно обернулся, но его тут же толкнули еще раз. Судя по всему, люди Когтя успели прикинуть гонорары быстрее своего вожака.

– Мы согласны, – медленно сказал Коготь, протягивая руку для пожатия.

– Тогда всем спать, – игнорируя этот жест, сказал Хук, поднимаясь на ноги. – Дежурные уже определены. И покойничка приберите. А то нехорошо как-то вышло – над трупом коммерческие вопросы решали.

Напускное спокойствие Хук растерял сразу же, как вошел в палатку. Поступок Крота и Буля внезапно поставил все его планы под удар. Вошедший следом Ганс застал своего командира в состоянии крайнего раздражения. Правда, истолковал эту реакцию прямодушный Ганс неверно.

– Не знаю, зачем надо было так выделываться, – сказал он, – но теперь дело сделано. Дороговато ты их купил, ничего не скажешь. Им вполне хватило бы и пяти процентов. Но раз дернуло за язык – чего уж теперь-то расстраиваться? Правда, не понял я: чего ты так об этом Кроте печешься? Как доберемся до его запасов – отдай деда Когтю, пусть потешит душу. Всем только проще будет.

– Эх, Ганс, – со вздохом сказал Хук. – Да на кой черт мне эти артефакты сдались? Уж не думаешь ли ты, что я в этой ходке изо всех сил выкручиваюсь, чтобы хабара набрать? Ерунда это все, плевать мне на хабар. Я здесь и сейчас строю новое будущее всего нашего клана.

Ганс смотрел на своего командира разинув рот. В его выпученных глазах было столько недоумения, что Хук засмеялся и щелкнул приятеля по лбу.

– Вьюшку закрой, а то сквозняком желудок застудишь.

– Ничего не понял, – в полном смятении сказал Ганс. – Я думал, что взять хабар и есть наша цель. И помощь клану. Но теперь ты говоришь, что хабар ерунда…

– Подумай сам. Озеро среди аномалий. Всего два прохода. Если оба прохода закрыть, что получится?

– Ловушка?

– Крепость.

43

Кромешная темнота над озером лишь изредка приподнимала свое тяжелое платье, чтобы не дать опалить его яркими вспышками где-то глубоко под водой. В полной тишине Крот и Буль слаженно работали веслами, почти без слов понимая друг друга. Незнакомец сидел на корме и настороженно смотрел в абсолютный мрак берега, оставшийся где-то далеко позади. Штык лежал на дне лодки и в сознание пока не приходил.

В темноте, без единого ориентира, плавное движение лодки оказывало умиротворяющее, почти гипнотическое действие. Словно попав в загробный мир на древнегреческий манер, они переправлялись через последнюю реку туда, откуда больше нет возврата и где больше ничто не волнует.

– Мне, наверное, не стоило плыть с вами, – подал вдруг голос незнакомец. – Я для вас неизвестный и чужой человек, от которого можно ждать любых неприятностей. Просто я не знаю, куда мне идти, особенно среди ночи.

– Как нам к тебе обращаться, чужой человек? – спросил Крот, не прекращая работать веслом.

– В Зоне меня зовут Феникс. Я из отряда майора Кратчина. Мы со Штыком раньше служили вместе.

– Ладно, со всем разберемся дома, – немного помолчав, сказал Крот. – Насколько я понимаю, что майор Кратчин, что фримены Хука вряд ли встретят тебя с объятиями.

– Да, военная служба теперь для меня закрыта, – невесело отозвался Феникс. – Но и фиг с ней, с такой службой. Майор Кратчин – настоящий мясник. Он пытал Штыка, чтобы выведать у него какие-то секреты вашего плавучего дома. Но Штык не сказал ни слова.

Ему никто не ответил, и Феникс замолчал. Заняться ему было нечем и он просто смотрел за борт, где иногда, в толще черной воды, вдруг разгорался красный или синий свет, и становились видны какие-то руины домов на дне, силуэты плывущих по своим делам рыб и приплюснутые округлости пузырей, там и сям быстро поднимавшихся со дна к поверхности.

Абсолютно черное пятно дома на фоне обычной темноты появилось совершенно внезапно. Лодку Крот и Буль пришвартовали к платформе правым бортом. Феникс легко поднял до сих пор связанного Штыка на руки, и просто положил на край настила.

– Готовьте парню постель, – сказал Феникс Кроту и Булю. – Смысла нет всем в темноте толпиться. Я пока сниму веревки.

Он ловким движением вытащил нож и принялся легко резать веревочные петли. Крот и Буль безропотно ушли в дом. Когда большая часть веревочного кокона оказалась срезанной, Штык неожиданно застонал и открыл глаза. Феникс неплохо видел в темноте, поэтому успел отреагировать вовремя. Как только пленник попытался открыть рот, он резко ударил его кулаком в голову, снова отправив в нокаут. Затем поднял обмякшее тело на руки и занес в дом.

Даже приглушенный свет в прихожей после ночной темноты показался Фениксу нестерпимо ярким и он на мгновение зажмурил глаза. А когда открыл, брезентовый полог, закрывавший проход в комнату, оказался отброшен в сторону, а за ним маячил Буль, показывая, куда нести своего командира.

Пока Крот и Буль хлопотали возле кровати, поудобнее устраивая Штыка, Феникс огляделся, снял грязную куртку и вышел в прихожую. Ему требовалось всего несколько часов доверия со стороны Крота, и теперь важна была каждая мелочь. Сняв обувь, Феникс вышел в ночную тьму, постоял немного, вглядываясь в темноту, и вдруг, неожиданно для самого себя, решился на откровенно рискованный поступок: разделся и прыгнул в воду. На мгновение в темноте мелькнуло светлое пятно слегка светящегося грибка, покрывающего грудь, а в следующий момент тело обволокло блаженной прохладой.

За много дней, проведенных в Зоне, полностью помыться ему удалось впервые. Обычно дело заканчивалось умыванием и коротким ополаскиванием ног, а потом приходилось снова куда-то идти, и от кого-то прятаться. Здесь, посреди огромного озера, его не могли достать ни кровососы, ни крысы, ни кабаны, ни собаки. И даже неумолимые «долговцы» не могли появится среди ночи, чтобы взять на мушку беззащитного купальщика.

Поэтому Феникс с наслаждением поплавал вокруг дома, потом выбрался на помост и долго тер тело какой-то тряпкой, найденной тут же. Во время этой процедуры из дома вышел Крот, и, спасаясь от его случайного взгляда, Феникс снова скользнул в воду. Озерному сталкеру незачем было видеть вросшие в мускулистое тело наросты «паучьего пуха».

– Я сейчас, – сказал он в сторону силуэта старика, отчетливо видимого на фоне яркого дверного проема. – Весь грязью зарос, аж самому противно.

– Молодец, что следишь за собой. Хотя мог бы и в доме помыться. А то многие как за Периметр зайдут – так сразу на зверей становятся похожи. Заканчивай, да будем ужинать.

Крот одобрительно качнул головой и закрыл дверь. Феникс облегченно вздохнул и перевернулся на спину.

Вода приятно холодила тело. Вверху царила темнота. Внизу – полный мрак. Феникс закрыл глаза. Легкое течение медленно тащило его куда-то, медленно кружа и окончательно убивая представление о положении в пространстве. Но ему сейчас на это было наплевать. На смену постоянному страшному напряжению вдруг пришел абсолютный покой. И за несколько секунд этого абсолютного спокойствия Феникс был готов рискнуть даже жизнью.

Движение под собой он ощутил не кожей, а каким-то особенным внутренним чутьем, благодаря которому последние недели смог избегать больших скоплений агрессивного зверья. Вместо абсолютного одиночества в бесконечной темноте пришло острое ощущение опасности. Кто-то был под ним, кто-то искал его, поднимаясь из глубин ночного озера.

Рывком перевернувшись на живот, Феникс судорожно осмотрелся по сторонам. В кромешной тьме не было видно ни зги. Вода больше не ласкала тело, а пыталась высосать все тепло, чтобы наглое человеческое существо, рискнувшее нарушить привычные правила поведения его биологического вида, не успело сбежать от поднимающегося кругами снизу возмездия.

Реши он вернуться к дому раньше, особых проблем не возникло бы. Плавучая платформа слишком велика, чтобы проплыть мимо нее, удаляясь от точки старта неспешными расширяющимися кругами. Но теперь, когда он хотел побыстрее оказаться на помосте, выбор направления движения в полной темноте мог стоить ему жизни: бездонная глубина под ногами уже не просто пугала чужим вниманием, а наводила ужас.

Он бросил себя вперед, наобум, лишь бы начать двигаться. Мощными гребками погнал себя наугад в темноту. Неутомимые руки вспенили воду, как большой гребной винт. Но то, что двигалось в толще воды под ним, видимо, ощутило движение наверху. По воде словно прошел какой-то звук, и ощутив его всей кожей, Феникс чуть не ударился в панику. Только абсолютная концентрация на правильных движениях руками позволяла ему не потерять голову совсем.

Он стремительно плыл куда-то, а снизу, медленно поднимаясь, его продолжало настигать нечто. Неясная опасность против неизвестной точки спасения. Наверное так, с точки зрения Зоны, и выглядела справедливость. Платформы, исчезнувшей во тьме, все не было, а до берега он не успел бы доплыть ни при каких условиях. Бороться же с водной тварью в ее родной стихии было просто невозможно. И тогда, понимая, что все вдруг пошло прахом, Феникс закричал протяжно и страшно, теряя дыхание и лишая себя последних нескольких секунд жизни.

Сноп света разорвал ночную тьму совсем рядом слева. Плавучий дом оказался в каких-то трех десятках метров и Феникс чуть было не проплыл мимо него. Он тут же развернулся и вложил в последний рывок всю свою чудовищную силу. На платформе мелькнул силуэт Крота и далеко в воду, немного в сторону от Феникса, полетел какой-то предмет. В течение нескольких секунд ничего не происходило, и Феникс уже чуть ли не пятками чувствовал движение воды за спиной, как вдруг озерные глубины осветила яркая вспышка.

Внезапно ослепнув, Феникс чуть было снова не проплыл мимо платформы, но вовремя услышал возбужденный вскрик Буля и сумел ухватиться за мокрые доски. По счастью, организм по-прежнему восстанавливался достаточно быстро, поэтому уже через несколько секунд зрение частично восстановилось, и Феникс ловко выбрался на помост. Крот махнул ему рукой, но все его внимание было приковано к поверхности озера. В руках старик держал карабин. Справа от него стоял Буль с фонарем в руке. Пользуясь моментом, Феникс быстро оделся и только тогда, крупно вздрагивая всем телом, подошел к Кроту и Булю.

– Отчаянный ты человек, – то ли одобряя, то ли осуждая, сказал Крот. – Правда, я и не знал, что в моем озере такие твари водятся.

– Это же была она! – возбужденно сказал Буль. – Та самая акула! Про которую вы мне тогда сказали, что она мне показалась!

– Акула – не акула, но рыбина вполне плотоядная, – озабоченно сказал Крот. – Надо бы охоту на нее устроить. Такой рыбине лодку перевернуть – как нечего делать. Испугался, поди?

– А сам как думаешь? – сварливо сказал Феникс и тут же, опомнившись, постарался смягчить грубость: – Спасибо тебе. Думал, что уже все. Чем это ты ее? Ослепил, что ли?

– Скорее, отвлек. Все, хватит тут торчать. Пошли в дом. Расскажешь нам заодно свою историю за ужином.

Тупой удар в цистерну прозвучал как вызов. Буль поднял фонарь над водой. Возле самого края платформы кружила тень огромной рыбы. Метра три, не меньше, прикинул Феникс.

– Вот тупая килька, – удивился Крот. – А ну, попробуем одновременно поохотиться и порыбачить.

Он быстро сходил в дом и вернулся без карабина, но с луком. Современный короткий лук с колесиками на вершинах плечей выглядел не менее устрашающе, чем огнестрельное оружие. Наложив длинную черную стрелу на тетиву, Крот скомандовал Булю держать фонарь повыше. Огромная рыбина, берущая разгон, чтобы стукнуться зубастой мордой о железный бок цистерны, вызывала у Феникса одновременно удивление и облегчение от мысли, что он успел, фигурально выражаясь, выйти сухим из этой воды.

Крот примерился и метнул стрелу. Рыба наполовину высунулась из воды, ударила хвостом, и, увлекая застрявшую в боку стрелу с собой, ушла на глубину.

– Никогда прежде такой твари не видел, – потрясение сказал Крот. – Хотя… в Зоне постоянно что-нибудь случается в первый раз.

Феникс уже почти пришел в себя. Он, конечно, рисковал, в случае, если Штык очнется раньше времени, но, с учетом физических возможностей старика и сильно избитого, тоже далеко немолодого Буля, риск этот казался небольшим. В конце концов. Крота можно заставить говорить и силой. Правда, в этом случае нет никаких гарантий, что старик не соврет.

Как заставить Крота поделиться нужной информацией, Феникс пока не знал. Но считал, что сумеет найти способ повернуть разговор в нужное русло. Поэтому за импровизированным ужином Феникс врал напропалую про прежнюю службу, про жестокого майора Кратчина и собственные планы по обретению богатства. Вопреки ожиданиям, ему явно верили. И Крот, и Буль смотрели на нового знакомого с такой симпатией, словно знали его уже много лет. Феникс поражался такой легковерности: сам бы он ни за что не поверил нелепой сказочке какого-то оборванца, но люди, живущие в заповедном уголке Зоны, по всей видимости, уже и забыли, что такое настоящее человеческое коварство.

– Я решил, что не пойду больше в сталкеры, – разглагольствовал Феникс. – Лучше я открою школу для новичков.

При этих словах Крот аж подался вперед – сам того не зная, Феникс сумел задеть какую-то чувствительную струну в душе озерного сталкера.

– Это как же ты собрался учить, ничего толком не умеючи? – весело спросил старик, лукаво подмигивая Булю. – Читал я ваш учебник под названием «Методическое пособие по перемещению на территориях с аномальными образованиями». Военная мудрость на пяти страницах туалетной бумаги.

– Для того, чтобы открыть школу, необязательно самому преподавать, – нисколько не смущаясь ответил Феникс. – Найму опытных сталкеров.

Он со значением посмотрел на Крота, но тот либо не понял, либо сделал вид, что не понимает намека.

– А кроме того, есть у меня одна задумка. Хочу сделать игру, в которой сталкеры смогут играть и одновременно заучивать, какие артефакты можно хранить и носить вместе, а какие – нет. Какие аномалии опасны, а какие – полезны. И вообще, много чего еще.

– Игру? – ошарашенно спросил Крот, внимательно разглядывая крепкого мужчину, совсем не похожего на идиота, и пытаясь найти, в чем подвох.

Момент оказался критический и Феникс приложил все усилия, чтобы развернуть его в свою пользу. Он помнил простое правило: чтобы твоему вранью верили, надо поверить в него самому. А поверить совсем несложно, если за последний месяц необходимость заставлять себя верить во что-то нужное стала почти ежедневной привычкой.

– Игра, – сказал он с детским азартом, – самый лучший способ обучения чему-либо. Достаточно придумать простые правила на основе настоящих сведений об артефактах, и вскоре любой игрок будет знать их свойства наизусть.

– Интересно, – обронил Крот, разливая по кружкам чай.

– Во время игры сталкер может одновременно и развлекаться, и учиться. Представляете, какая золотая жила: открыть обучающие курсы, куда надо будет ходить, чтобы играть?

– Ты бы сперва выяснил, сколько новичков вообще задумывается о необходимости поучиться, перед тем как лезть в Зону, – с легкой усмешкой сказал Крот, покачивая головой.

Но Феникс уже чувствовал, что победа близка. К тому же, заставить себя верить в ту галиматью, что уверенно плел язык, оказалось на удивление легко.

– Ничего, это дело наживное. Главное – идея! Вот смотрите, – говорил Феникс, хватаясь за карандаш и листок бумаги, лежащие на подоконнике. – Есть такой артефакт, к сожалению не знаю его названия.

Он быстро набросал на бумаге винтообразную конструкцию, похожую на короткий шнек от мясорубки. Такую штуку он видел совсем недавно плавающей в воздухе над какой-то аномалией.

– «Сверло», – подсказал Крот.

– Отлично. Рисуем игровое поле и ставим условие, что, если в процессе игры «сверло» окажется рядом… с чем ему рядом лучше не находиться?

– С твердыми артефактами он нормально уживается. Но не стоит опускать его в «студень».

– Вот, так и пишем: при попадании в «студень» происходит взрыв. Следовательно, игрок…

– Да не взрыв, – поправил его Крот. – Газ выделяется. Ядовитый. А само «сверло» рассыпается в песок. И ничем другим, кроме как «студнем», такого эффекта добиться не удастся.

– А если «студень» водицей разбавить? – неожиданно вмешался Буль, сидевший на кровати рядом со Штыком. – После дождя, например, как себя поведет «сверло»?

– Студень с водой не смешивается, – сказал Крот. – Правда, мне удалось однажды растворить небольшой кусок в керосине. И то, что получилось, меня даже напугало – отнес от греха подале, да и бросил в «плешь».

То, что происходило в этот момент в плавучем доме посреди озера, все больше походило на странную сказку: после тяжелого дня, во время которого было отдано немало сил и здоровья, глубокой ночью посреди озера, напичканного аномалиями, три человека жадно обсуждали возможности и особенности будущей настольной игры для сталкеров-новичков, позабыв про сон, еду и лежащего в тяжелом забытьи товарища. И чем дольше они об этом говорили, тем сильнее увлекались. Даже Буль, никогда ранее интереса к артефактам не испытывавший, и то присел к столу, и слушал про то, какие аномалии можно нарисовать на игровом поле, сколько кубиков следует использовать – Крот почему-то настаивал на трех – и в каком масштабе изображать негабаритные артефакты.

Феникс понимал, что плавание на перегонки по ночному озеру не прошло бесследно для его головы. Иначе, чем еще можно было объяснить тот факт, что разработка настольной игры его теперь интересовала куда больше, чем то, что привело его в это место. Обитатели же плавучего дома, по всей видимости, уже и так давно не дружили с головой, что, собственно, Феникса не особо удивляло. Правда, об истинной цели пребывания в плавучем доме он все-таки не забывал.

– На бумаге все равно плохо понятно, – сказал Феникс во время короткого, но бурного обсуждения цветовой схемы игровых карточек. – Может, есть хоть парочка настоящих артефактов?

– Парочка! – со смехом воскликнул Крот. – Пошли, горе-разработчик. Покажу тебе «синий кристалл». Убедишься, что никакой он не синий. Буль, присмотри тут за Штыком.

– Да чего присматривать – спит себе человек и спит. Я тоже хочу в хранилище, – заныл Буль.

При слове «хранилище» Феникс опустил голову, чтобы Крот не видел его глаз. Ему казалось, что озерный сталкер тогда сразу распознает истинные намерения гостя.