Текст книги "Господа гусары, молчать! (СИ)"
Автор книги: Евгения Серпента
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
2.
– О чем задумался, детина? – Инна легонько царапнула его ногтем по животу, как будто рассчитывала на вторую серию.
Стас посмотрел то ли на нее, то ли сквозь нее.
– Не обижайся, но мне давно интересно, почему ты не заведешь себе любовника? Или парочку, если одного мало? Не поверю, что для тебя это проблема. Красивая женщина, в самом соку, с деньгами. В чем прикол? Мы с тобой встречаемся уже пять лет. У меня ни одна так надолго не задерживалась. Не потому, что я чем-то не устраивал. Просто женщины, которые пользуются такими услугами, обычно склонны к разнообразию. Одна так и сказала: «Ты прекрасен, Стасик, но я кончаю только от нового члена».
– Некоторые наоборот любят стабильность, – Инна резко убрала руку и села, прислонившись затылком к стене. – Ты знаешь, что в сексе мне нравится и чего я хочу, тебе не надо ничего объяснять. У меня был муж, который свалил к молодой девке с тугими сиськами. Был любовник, потом еще один. И еще один. К каждому приходилось притираться. И в переносном смысле, и в самом прямом, чтобы продирало. И ради чего?
– То есть чувства тебе не нужны?
– Смешно слушать про чувства от проститутки, – Инна язвительно улыбнулась.
– Да, наверно, – задумчиво кивнул Стас.
– Нет, мальчик, чувства мне не нужны. Сыта по горло. Знаешь, чем ты мне нравишься и почему я трахаюсь только с тобой? Не только потому, что ты делаешь это по высшему разряду. Но еще и потому, что с тобой не надо притворяться. Я тебе плачу и могу быть самой собой. Стервой, злобной сукой – без разницы.
– А знаешь, Инна, почему я приезжаю к тебе пять лет, хотя ты ведешь себя как стерва и злобная сука? – невозмутимо поинтересовался Стас. – Я ведь уже не на том уровне, чтобы бежать, высунув язык, к любой дырке, у которой зачесалось. Давно уже мог послать тебя на хер. Сказать: сверни свое бабло трубочкой и вставь себе вместо члена.
– Ну да, – уязвленно засмеялась Инна, – ты прямо как афинская гетера, сам выбираешь, кого трахать. Были в древней Греции такие шлюхи…
– Я умею читать, Инна.
– Серьезно? – она надменно вскинула брови. – Ну так и почему же ты не послал меня на хер?
– По той же самой причине. С тобой не надо притворяться сладким ласковым котиком. Ты – блядь. Течная сука. А я – тот, кто приходит по свистку и трахает блядей. Все предельно цинично и откровенно. Как в порно, которое не прикидывается эротикой.
Насмешливо глядя на Инну, Стас провел у нее между ногами двумя пальцами и обтер их о ее же бедро.
– Тебе ведь это нравится, да? Что я такой, какой есть?
– Может быть, – натужно улыбнулась Инна. – А может, я просто закрываю на это глаза. За твой большой… талант.
– Я рад, что всего через пять лет мы расставили все точки над и, – Стас встал и начал одеваться.
– Скажи, а почему ты вообще занялся этим? – Инна невольно залюбовалась той грацией, с которой он это делал. Словно не натягивал банально трусы и носки, а заводил со сцены и без того распаленную публику. – Не похоже на то, что ты такая Сонечка Мармеладова. Наверно, не только в деньгах дело, а?
– Чем? Стриптизом или скорой сексуальной помощью? – он коротко взглянул на нее, облизав губы. – Знаешь, Инна, то, что ты в некотором роде моя теща, не дает тебе право лезть в мою частную жизнь.
– Что?! – задохнулась она.
– Ты забыла, что я трахал твою дочь? По твоей просьбе и за твои деньги. Как, кстати, она поживает? Впрочем, это неважно.
Дожидаться ответа Стас не стал, вышел в прихожую, и через пару минут дверь за ним захлопнулась.
Спустившись вниз, он сел в машину, завел двигатель и со злобой шлепнул по рулю ладонью. Лярва – так Стас звал свой синий «Солярис» – обиженно бибикнула. Раздражение не покидало его уже неделю. С того самого дня, как их с Иваном, бывшим однокурсником по «кульку», занесло в клуб на Загородном. Захотели, называется, бахнуть коньячку за случайную встречу.
Настроение это Стас сейчас сорвал на Инне, чего обычно себе не позволял. Одно дело шуточки на грани фола, которые та обожала, другое – откровенное хамство. Просто именно Инка, если хорошо поковыряться, и была причиной этого самого раздражения. Не она сама, конечно, но началось-то все с нее.
Алену он сначала не узнал. Да толком и не разглядывал. Пялится малолетка какая-то, не первая, не последняя, ну и пусть. Заинтересованные женские взгляды для него давно стали рутиной. А вот официанточка в тесных брючках на вызывающе круглой попке показалась знакомой. Похожей на одноклассницу Лизку Байкалову. Девять лет вместе проучились. Правда, с тех пор еще семь прошло, ни разу больше не виделись. Поэтому и сомневался – пока не услышал, как одна из девиц за соседним столом обратилась к ней по фамилии. Подошел поздороваться – и тут словно кипятком ошпарило.
Она посмотрела на него снизу вверх – точно так же, как и два года назад. Только тогда взгляд у Алены был совершенно беспомощным, зрачки огромными. Если бы не знал, что у нее сильная близорукость, подумал бы, что обдолбанная. Не ошибся ведь тогда, та девчонка, которая толкнула во дворе, действительно оказалась Инкиной дочкой. Вот только в клубе она вовсе не выглядела пугалом. Наоборот – очень молоденькой и очень хорошенькой девушкой. Ни очков, ни брекетов, ни жидких прядей из-под шапки.
Как он вообще только согласился? Деньги? Пожалуй, в последнюю очередь, хоть и немалые. Поддался на Инкины слезы и уговоры? Вот уж точно нет. Пожалел совершенно незнакомую девчонку, которой ненормальная мамаша все равно подыскала бы хрен знает кого? Уже теплее, но… нет, тоже нет. Да ладно, Стасик, чего прикидываться, мы тут с тобой одни, между нами, девочками – захотелось просто попробовать себя в новой роли, так? Демиург, культуртрегер, твою мать. Да-да, господа гусары, некоторые проститутки и не такие слова еще знают. Нет, ну а что? Открыть юной деве волшебный, так сказать, мир секса. Чем плохо?
А ведь дрогнул же в самый ответственный момент. Сказала бы она «нет» – и отвез бы домой. Абсолютно целую и нетронутую. Потому что в один момент игра перестала быть игрой. Одно дело задвигать кошелкам, которых драли во все дыры столько раз, сколько хомячки на свете не живут. И другое дело – девчонка, которая словно в открытый космос выходит. Хочет и отчаянно боится. И почему-то доверяет себя тебе – абсолютно незнакомому, которого даже не видит толком. У матери было минус семь, без очков, говорила, все расплывается. А у Алены, как Инка сказала, минус девять. Потеряла линзу, сняла вторую и сидела – как ежик в тумане.
Ох, как же он старался. Никогда, ни с кем не был так осторожен. Словно вазочку хрустальную в руках держал. Чтобы исчезло это выражение на ее лице – страха, стеснения. Чтобы действительно навсегда запомнила – как волшебную сказку о таинственном незнакомце.
Давай, давай, Стасик, рассказывай два года спустя деду Морозу, что на самом-то деле ты был хорошим мальчиком и совершил вполне так тимуровский поступок. И что это твое якобы доброе дело на весах перевесит всю ту грязь, в которой ты валяешься, как свинья. Которую давным-давно для себя оправдал и подвел под нее прочную теоретической базу. Философскую.
И она его, разумеется, тоже не узнала. Да и не могла. Не по запаху же – у него и одеколон давно другой. Просто взглянула еще раз – с любопытством. Как и до этого посматривала. Похоже, девчонки весь вечер их разглядывали и разбирали по косточкам. Он поговорил с Лизкой минут пять – кто-как-чего, хлопнул на прощание по попе (уж больно сама в руку просилась) и вернулся за свой столик.
– А ничего так, – флегматично сказал Иван. – Я бы тоже погладил.
Невольно Стас посмотрел в ту сторону, откуда только что пришел, и снова встретился взглядом с Аленой. Вот тогда-то и всплыло из темных глубин, как Великий морской змей, то самое тупое раздражение, от которого было не избавиться вот уже неделю.
Все, проехали. Это было давно и неправда. Какие, к черту, нежные девственницы, только богатые похотливые самки. Кавалергардов век недолог. Не вечно же он будет ублажать старух и демонстрировать со сцены свои телеса. Пора уже плотно о будущем задуматься.
Стас посмотрел на часы и присвистнул. С Инкой каждый раз так. Как в старом анекдоте: «А поговорить?» Времени оставалось в обрез – заехать домой, принять душ, переодеться и в клуб.
3.
Алена положила телефон в пакет с застежкой, тщательно провела по ней ногтями – чтобы ни единой капельки не просочилось, если что. Разделась, посмотрела на себя в зеркало. За последний год ей удалось хоть немножко округлиться, уже песня. Конечно, по сравнению с подругами, она все равно выглядела недокормленным подростком, но хотя бы ребра и тазовые кости уже не так торчали. И грудь подросла на целый размер. С нуля до единицы. Может, даже с плюсом.
Сунув ногу в ванну, Алена взвизгнула, прикрутила горячую воду, добавила холодной. Посидела на бортике, дожидаясь, когда немного остынет, и наконец скользнула под пушистую пену, пахнущую бергамотом. Это был ее ежевечерний ритуал: ванна, кружка кофе с молоком и корицей, любовный роман в телефонной читалке. Но не успела она прочитать и пары страниц, телефон в пакете загудел, как сердитый майский жук.
– Туманова, здоров! – гулко завопила из трубки Света. – Как всегда в подводном царстве? Слушай, чего расскажу! Мы с Байкаловой неделю не разговаривали. То есть она со мной не разговаривала. А вчера предки уехали на дачу, так она пошла на мир. Уж не знаю, с чего. Наверно, что-то хочет, но пока не говорит. Пивца подвалила с чипсами. Попили, потрындели. Да, так вот. Помнишь тех перцев в клубе, которые рядом сидели? Один еще к нам подходил?
– Ну?
– Слушай, второй-то! Брюнет! Мать, я реально на него запала. Ты видела, какая у него задница?
– Откуда? Он же сидел, как ты могла его задницу рассмотреть?
– Он в туалет выходил, тогда и рассмотрела. И вообще – ах, какой!
– Светка, зачем тебе его задница? Ты что, передумала блюстись до свадьбы?
– Слушай, я уже не знаю ничего, – простонала Света. – Я только о нем и думаю, всю неделю. Он мне вчера приснился. В таком сне… Ты не представляешь, что он со мной делал. Рассказать?
– Не стоит. Свет, да ты ж о нем не знаешь ничего, кто он, что он.
– Ой, кто бы говорил! Можно подумать, ты о своем таинственном незнакомце что-то знала. Может, он вообще был страшный, как черт. Этот хоть красавчик, умереть не встать. Так вот, я у Байкаловой спросила, что за хрен с горы ее по жопе хлопнул. Оказалось, бывший одноклассник. После девятого в «кулек» ушел.
– Куда ушел? – не поняла Алена.
– В «кулек». Колледж культуры и искусства. Танцор он. На хореографа учился.
– А второй?
– А про второго она ничего не знает. Так слушай, я сначала к Лизке в соцсети полезла. Контакт, Фейсбук. Его у него в друзьях нет. Тогда нашла ее альбом за девятый класс. Помнишь, она его Стасиком назвала? Так вот, Станислав там только один. Кстати, зайка такой, что ты, что ты. Узнала фамилию – Нестеров. Полезла дальше искать. Нашла в контактике. Записей почти ноль, зато в друзьях – та-дам!
– Ну и?
– Зовут его Иван. Тоже «кулек» окончил. Двадцать три года. Танцует в каком-то эстрадном балете. Фотки такие – посмотреть и кончить сразу.
– Ну и ты, конечно, сразу кончила, напросилась к нему в друзья и фотки вдоль и поперек облайкала, – насмешливо предположила Алена.
– А то! И он меня тоже задружил. Написала камент к одной – мол, зашибенно. И он его в ответ лайкнул.
– Ну все, пора к свадьбе готовиться.
– Смейся, смейся, – обиделась Света. – Спорим, я его в реал вытащу?
– А если он женат? Или у него подруга? Или они вообще со Стасиком этим сладкая парочка?
– И поэтому Стасик так Лизбет по заду приласкал? И, кстати, в статусе у Ивана – «в поиске».
– Слушай, куда-то не туда тебя несет.
– Да ну тебя, Туманова, зануда.
– Я зануда? – фыркнула Алена. – Ты еще Золотовой расскажи, она тебя не так приласкает.
– Офигеть! Вы две такими девочками притворялись, а оказалось, что давно уже в распечатке. И теперь будете мне говорить, что хорошо, а что нет? Одна спьяну с мужиком в кустах валялась, другая в клубе подцепила. Принцессы, твою мать!
– Свет, ты нам два года мозг выносила, что ни-ни, только после свадьбы. А теперь хочешь встретиться с парнем, которого один раз видела издали. Да он таких девочек на ужин с кашей жрет, наверняка.
– А ты своего вообще не видела. Что, нет?
– Ладно, Светка, ты чего-то завелась, – Алена начала злиться. – Давай заканчивать. В конце концов, ты девочка уже большая, сама разберешься, с кем спать, а с кем нет. И когда.
– Все, пока!
Света отключилась, и Алена положила телефон на стиралку. Какое уж тут чтение!
Брюнет Иван ее совершенно не заинтересовал, хотя был и симпатичным, и вполне так секси. А вот второй, который Стас… Да нет, ничего особенного, конечно. Ну, поглядывала она на него в клубе – так он сидел к ней лицом, невольно выходило. Но когда подошел к их столу и она посмотрела на него снизу вверх, почувствовала какое-то странное волнение. Это сочетание – светлые волосы и карие глаза – пробивало ее до дрожи в коленках. И ведь не всегда так было, раньше ей блондины вообще не нравились, никакие. Влад тоже был блондином, а вот какие у него были глаза? Может, как раз карие? Сознание не осознало, а подкорка запомнила? Может, поэтому теперь у нее на кареглазых блондинов автоматическая стойка?
Дотянувшись до телефона, Алена зашла в контакт и за несколько минут нашла этого самого Стаса Нестерова. Одна крупная фотография, несколько помельче, немного музыки и картинок-перепостов. Статус пустой, в личных данных все тот же «кулек» и больше ничего. На фото взгляд жесткий, не слишком приятный. Да и вообще какая-то слишком самоуверенная рожа. И самодовольная. И с чего ее тогда зацепило? Только что магическим сочетанием глаз и волос?
Из любопытства Алена нашла еще и Ивана. Там фотографий было побольше. И видео каких-то танцевальных номеров. Но тоже, в общем-то, ничего особенного. Парни как парни, что один, что второй. И чего так Байкалову пробило? Или просто великая идея Девственности-до-Свадьбы себя изжила?
Светка вообще была в этом отношении странной. Увлекалась чем-то до фанатизма, начинала проповедовать с фосфорическим блеском в глазах, а потом вдруг остывала. Последним ее увлечением до непорочности было веганство. Как она всех убеждала, что мясоедение – это пожирание трупов, что молоко высасывают у бедной коровы до полного истощения, что кур-несушек содержат на птицефабриках в жутких условиях. А потом вдруг раз – и Света уже поедает гамбургер, хотя и слегка сконфуженно.
Алена отложила телефон, погрузилась в пену по ноздри и закрыла глаза. В разговоре с подругой был острый чувственный подтекст, и она невольно вспомнила об однокурснике Олеге. Об их последней встрече в горизонтальной плоскости. В очередной раз неудачной. И снова подумала, что все это безнадежно и надо как-то эти бестолковые отношения заканчивать. Скандал, что ли, какой спровоцировать и порвать с ним? Ради чего терпеть-то?
Олег начал к ней подкатываться с первых дней в Академии. Сначала он Алене не глянулся, потом все-таки согласилась встретиться. Нет, чтобы прислушаться к первому впечатлению! Сходили в кино, в кафе, в клуб. И даже показалось, что какие-то чувства у нее к нему проклюнулись. Парень симпатичный, неглупый, при деньгах. А потом дошло до постели. И оказалось, что Олег девственник. И то обстоятельство, что Алена уже нет, его довольно сильно покоробило.
Мало того, что он ничего не умел и учиться не хотел – хоть бы порно посмотрел или книжку какую почитал – так еще и шпильки постоянно вставлял насчет ее «опытности». Тонко так, не прикопаешься. Это перед девчонками Алена изображала нежную ромашку, а на самом-то деле прекрасно знала, что собой представляет оргазм. И неважно, что получать его приходилось вручную. Оргазм – он и в Африке оргазм. Олежека все ее попытки подсказать, как, что и куда, приводили в бешенство. Оральный секс он считал жуткой грязью, руками возил пару минут непонятно где и зачем, позу признавал только одну – миссионерскую классическую. В результате сам-то свое получал, а Алене потом приходилось добирать своими силами. И в итоге тот самый первый раз, хотя и не хватило ей самой капельки, чтобы все внутри взорвалось огненным шаром, выходил в миллион раз лучше.
Поэтому и не рассказывала она ничего подругам. Чем хвастаться-то? Парнем, который ни черта в постели не умеет? Позорище. А выдумывать феерический секс не хотелось.
В конце концов туманное воспоминание о первом опыте превратилось для нее в постоянную эротическую фантазию. Да, вот так – туманный незнакомец для Тумановой. И она всерьез сомневалась, а сможет ли когда-нибудь реальный мужчина перешибить эту волшебную комбинацию: сладкие грезы плюс собственные нежные ручки или теплый душ.
Она вздохнула, выбила пальцем ноги пробку из ванны, сняла очки – все вокруг сразу расплылось, совсем как тогда. Подцепила со стойки душ и сказала – как в микрофон:
– Весь вечер на арене Алена Туманова и ее верный друг – дрессированный удав Барсик.
А потом включила воду, отрегулировала напор и направила упругие струи между разведенных ног, туда, где прятались в легкой пене набухшие от возбуждения губы. От этих теплых колючих прикосновений по всему телу бежали длинные огненные искорки, как алые завитки по тлеющей бумаге. Держа душ одной рукой, второй она разводила губы, легко касалась клитора, который словно тянулся за пальцами, прося ласки. Набрав геля для душа, Алена скользко намыливала его, потом смывала пену – одной тонкой струйкой, другой, как будто дразнила. И уже собирался где-то там, внутри, тугой горячий комок, который вот-вот должен был вспыхнуть ярким пламенем…
И тут открылась дверь.
Задвижки у них на двери не было – мол, от кого закрываться-то. Когда Алена забиралась в ванну, матери дома не было. И когда только пришла? Прокралась, как мышь. И ведь приспичило ей что-то, не могла подождать.
Она сидела в ванне, недвусмысленно зажав душ между коленями, а мать стояла в дверном проеме и молча смотрела на нее.
Хорошо, что я не вижу ее лица, подумала Алена.
– Ну что ж, тоже вариант. Все лучше, чем таскаться с кем попадя. Не залетишь и заразу не подцепишь.
Алена зажмурилась, говоря про себя такое, что вряд ли рискнула бы повторить вслух. Открылась дверца шкафчика над раковиной, закрылась. Хлопнула дверь.
– Ну что, Барсик, спалили нас? – пробормотала она, вешая душ на место. – И почему я не захотела ехать в Будапешт? Идиотка!
4.
Стас разогревался у станка – все как у больших: батман, плие и прочая фигня. А ведь не подвернул бы ногу перед экзаменом в Вагановку, кто знает, где и что сейчас бы танцевал. Может, в Мариинке. Почему нет? Данные-то были ого-го, упертости тоже не занимать.
Так, об этом не думать. Если нечем голову занять, подумай лучше, чем удивить Светика в следующий раз. Она так и требовала: удиви меня. За три года в каком только виде он ее не трахал, от банального сантехника и пожарного до римского патриция и инопланетянина. Весь ассортимент косплейного салона проката перебрал. Рёхнутая баба, конечно, но забавная, чего уж там.
Постоянных клиенток у Стаса было десятка три. С кем-то встречались чаще, с кем-то всего несколько раз в год, по особым случаям. Иногда старые передавали его – из рук в руки! – новым. Стоил он – во всяком случае, в последние года три – дорого. Очень дорого. Но никто не возражал. Лакшери есть лакшери. Работал Стас как своего рода ИП, ни под кем не ходил. Разумеется, владелец клуба скоро узнал о его маленькой халтурке и намекнул, что умные люди делятся – и живут долго и счастливо. Стас не возражал: себе дороже.
А началось все с Инны Тумановой, раздери ее. Самая обыкновенная озабоченная самка, наглая и бесстыжая. Приехала в клуб – Стас тогда, можно сказать, первые шаги делал на поприще разоблачения… то есть раздевания. Посмотрела, жадно блестя глазами, заказала приват. А потом вместе с купюрами за резинку стрингов подсунула записку с номером телефона и одним словом: «дорого». Жирно подчеркнутым и с тремя восклицательными знаками. Интим с клиентками в клубе был категорически под запретом, выкуп не практиковался, а вот что ты делаешь за периметром – никого не волновало.
Муму тогда лежала в онкологии, в Песочном. Для любого питерца это слово – привет с другой стороны, как и Березовая аллея. Быстро сделать операцию – это шанс, сказал профессор. Но быстро – дорого. Или бесплатно – по очереди. Долго. Без шанса. Так что когда на днях Инна ляпнула про Сонечку Мармеладову, Стасу очень хотелось отгрузить ей так, чтобы улетела.
Да, Инна сразу поняла, что он ничего толком не умеет. Бесцеремонно подсказывала, что, как, куда и с какой интенсивностью. Ну, где-то да, спасибо ей за это, научила. Но была еще одна причина, по которой Стас не спешил с ней распрощаться, хотя бесила она его капитально. Особенно после той истории с Аленой. Было в этом что-то от первой за день выручки, от купюры, которой мелкие рыночные торговцы обмахивают свой товар – на удачу. Как ни странно, Стас был суеверен. Казалось: расплюйся он с Инной – и все пойдет прахом. Она – его талисман.
Закончив с разминкой, Стас занялся растяжкой, потом начал прокатывать перед зеркалом новые комбинации и связки. Просто раздеться под музыку? Да ни фига. Подать себя так, чтобы каждая напряженная мышца, каждый блик света на коже играли на возбуждение. Чтобы музыка заводила, а за глазами тянулись руки – потрогать. Чтобы ноздри раздувались – втянуть острый чувственный запах. Чтобы язык хотел слизнуть соленую испарину, блестящую в приглушенном свете. Чтобы все било ниже пояса. Как там? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Чтобы старая клюшка, у которой в трусах все плесенью заросло, посмотрев на него, помчалась домой со всех ног и запрыгнула на своего скучного облезлого мужа, как молодая кобылка. Или купила молодого мальчика – это уж ее личное дело.
Диссонансом врезался в музыку телефонный звонок. «Карпов», – высветилось на экране.
– Привет, – Стас выключил музыкальный центр и сел на пол, положив ноги на стул: приучили с детства. Ноги – рабочий инструмент, их надо беречь и давать отдых при любой возможности.
– Стас, просьба есть, – даже не поздоровавшись, разлетелся Иван.
Вот почему он не любил встречаться со старыми знакомыми. Начинается с «как дела, как живешь», а заканчивается тем, «что из-под тебя можно поиметь».
– Ну?
– Помнишь, мы на Загородном зависли? Когда встретились?
– И что?
– Одноклассница твоя. Официантка. Ты к ней еще подходил.
– Карп, ты можешь по-человечески? – Стас встретился в зеркале взглядом со своим отражением: твою мать, как все достало, уж ты-то понимаешь?
– Можешь меня с ней познакомить?
– Чего? – весело изумился Стас. – А самому что, религия не позволяет? Да и на фига она тебе сдалась? У вас там девок мало?
– Наши девки все мясо-костные. А у этой попа.
– Ну да, – вынужден был согласиться Стас. – Попа там хороша. Так руки и тянутся. Делов-то. Пришел в клуб и познакомился. Я-то тебе зачем? Или ты знакомиться разучился? На моей-то памяти у тебя это ловко получалось.
– Хотелось бы наверняка. С гарантией.
– Ну борзоты тебе не занимать. Кто ж гарантию даст, что не пошлет в пеший эротур? Может, у нее есть кто-то, откуда я знаю. Или ты ей не глянешься.
– Есть идея, но вот как раз и нужна твоя помощь. Ты-то ведь с ней все-таки знаком.
– Излагай! – Стас закатил глаза, и его зеркальный двойник понимающе сделал то же самое.
– У нас в пятницу и в субботу в одном ночнике выступления. Наверняка она не работает два вечера подряд. Ты можешь ее пригласить от моего имени? Я проходки дам.
– Хорошо, попробую. Но я свободен только в пятницу. Ты же хочешь, чтобы я с ней пришел и тебе ее на блюдечке поднес, так?
– Ну…
– Ладно, перезвоню. Но, как ты понимаешь, гарантии ноль.
Стас отключился и очумело посмотрел в зеркало, удивляясь, что за херня творится. Ванька Карпов, который в училище трахал все, что шевелится, просит его познакомить с девушкой! С Лизкой Байкаловой, у которой в голове одна извилина и единственное достоинство которой – круглая задница. Ну ладно, допустим, Карпу это неизвестно, но чтобы он искал в таких делах посредников? Действительно много времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз.
Впрочем, не это было самым удивительным. А то, что он вообще согласился в такое дело влезть. Карпов, по большому счету, ему никто и звать никак. Никогда особо не дружили. И ведь честно хотел послать подальше: мол, нет у меня с ней никаких контактов, даже телефона не осталось. Но дернуло же за язык, что попробует. А если Стас что-то обещал, он обычно делал.
В клубе у него был выходной, и домой он вернулся сравнительно рано – еще десяти не было. Мобильного Лизы Стас, разумеется, не знал, но в старой бумажной записной книжке сохранись городские телефоны всех одноклассников. Поскольку он сам работал в ночном клубе, прекрасно понимал, что застать ее дома вечером можно только случайно. Даже если угораздит попасть на выходной, вряд ли Лиза проводит вечер дома. Если вообще там еще живет. И все же набрал номер.
– Лииизу? – протянул противный девчоночий голосок. – А кто ее спрашивает?
– Знакомый, – буркнул Стас, едва сдерживая желание положить трубку.
– А имя у вас есть, знакомый?
– А вас это касается? – не выдержал он.
– Да плевать, – хихикнула девчонка и крикнула в сторону: – Байкалова, тебя мужик какой-то. Не Славик, что характерно.
Вот так, Ваня, похоже, ты в пролете, там уже Славик какой-то имеется.
– Да? – удивленным голосом отозвалась в трубке Лиза.
– Привет. Это Стас. Нестеров.
– О как! Привет! И чего?
– Телеграфно. Помнишь парня, который со мной в клубе был? Так вот он на тебя запал и приглашает на свое выступление. В «Черного лиса», в пятницу или субботу.
– Хм… интересненько, – Лиза задумалась. – А он что – поет, играет? «Лис» – это на «Чернышевской»?
– Да. Танцует. Мы с ним учились вместе.
– Танцует… Запал, говоришь? Я его и не разглядела толком. А ты пойдешь?
– Если ты пойдешь, то и я пойду, – Стас поморщился: ну чего сразу не ответить, да или нет, обязательно надо цирк с конями устроить. – Иван проходки подгонит. Но я могу только в пятницу.
– В пятницу… Я работаю. Но вообще-то могу поменяться. Дай мне свой мобильный, перезвоню завтра.
Стас продиктовал номер и поспешил распрощаться. Он предпочел бы, чтобы Лиза наотрез отказалась. А теперь ведь наверняка договорится, и придется тащиться с ней в клуб. Да еще любоваться Карповским балетом. Балет, твою мать! Теперь любая подтанцовка называет себя «эстрадным балетом». Каждый суслик нонче агроном.
И ведь как в воду глядел. На следующий день Лиза перезвонила и обрадовала: идем. Да еще с такой подачей: ах, мальчики, как же я вас осчастливила. И шевельнулось смутное предчувствие, что ничем хорошим это не кончится.
В пятницу он заехал за Лизой, и всю дорогу до «Лиса» она несла какую-то пургу. Сначала о том, как поступила в институт на заочку, но бросила, а родители еще не знают. Потом перешла на бывших одноклассников – кто, где и чем занимается. Все это Стасу было совершенно не интересно, поэтому он не слушал и думал о своем.
О том, что действительность чем дальше, тем больше похожа на болото. О том, что он работает там, где другие получают удовольствие. И работа эта его уже достала. Но болото потому и болото, что из него хрен выберешься, если уж засосало. Это сначала он врал себе, что и стриптиз, и секс по свистку – только пока не рассчитается с долгами. А потом убедил себя, что делает полезное дело. Прямо такую благородную миссию выполняет, внося в мир капельку гармонии. При этом не отнимая хлеб у тех, кто считает подобное занятие слишком грязным. А еще думал о том, что эта балаболка на пассажирском сидении просто не знает, чем он занимается. И какую рожу скорчила бы, если б узнала.
Карп не только принес проходки, но и столик им зарезервировал поближе к сцене. Ну а как же, надо же показать товар лицом. В этот день выступала только мужская группа, и Лиза смотрела на них с горящими глазами, отвесив челюсть. И Стас, с известной долей профессиональной ревности, вынужден был признать, что все действительно очень круто. Чувственно. И он даже подметил кое-что для себя, поскольку последние два года ставил номера не только себе, но и другим. Все-таки диплом хореографа, как ни крути.
Когда выступление закончилось, он повернулся к Лизе и спросил:
– Ну что, пойдем знакомиться?
Та засмущалась, глазки опустила, но все-таки решилась. Они вышли в служебный коридор, и Стас, как было оговорено, постучал в артистическую условленным «Зенит – чемпион!». Дверь открылась, вышел Иван – вполне так инфернальный, в черном трико и с ярким гримом на лице. Только хвоста и рогов не хватало.
– Ну, как бы… Иван – Лиза, – махнул рукой Стас, считая свою миссию выполненной. – Будьте знакомы, а я пойду, пожалуй.
– Охереть! – пропел вдруг за спиной знакомо противный голосок. – Байкалова, а Славик знает, где ты таскаешься?
Повернувшись, Стас узнал девицу, которую видел в клубе, где работала Лиза. Именно она с подругами сидела за тем столом, к которому он подошел тогда. Худая, с торчащими во все стороны короткими темными волосами, с пирсингом и татухами на руках. Сейчас она стояла перед Лизой, по-базарному уперев руки в боки. А чуть поодаль, прислонившись к стене… твою мать! Алена! Вот только ее и не хватало.
Лиза сгребла сестру – кого же еще! – за кофту на груди и оттащила в сторону, шипя что-то ей в ухо. Иван вопросительно посмотрел на Стаса, но тот только плечами пожал. Посмотрел на Алену и зачем-то сказал:
– Привет!
– Привет, – нисколько не удивившись, ответила она и добавила: – Кажется, здесь сейчас будет жарко. Пора сваливать.
