Текст книги "Я не ее копия (СИ)"

Автор книги: Евгения Чащина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Я не хочу напомнить ему о том, что Коля тоже не собирался умирать и тоже планировал делать и растить со мной детей. Прожить до глубокой старости. Но всё обернулось не так, как он планировал. И он умер.

Но я не хочу напоминать об этом. Не хочу нового витка скандала. Хочу в тот комфорт и идиллию, которая была до этого.

34 глава

– Принцесс? – переспрашиваю. Опять же не концентрирую мысль на том, что это было любимое прозвище мужа для меня. Концентрируюсь на том, что он хочет девочку. И это умиляет, но есть вопросы, – а что, если там зародится принц? Что тогда будешь делать, папка?

– Ещё делать, – улыбается и трется носом о нос, – наследник никогда не будет лишним, будет сестренку курировать, как старший.

– Мне не понравилось то, что я услышала, – хмурюсь, глядя в его лицо, которое так близко от моего. Такое реальное и нереальное. – Не лишний, сестренку курировать. Офигел? Как смеешь ты отзываться о моем принце как о приблудшем коте?

– Маме – сына, папе – дочь?

Издевается? Или серьезно? Не могу знать.

– Вот себе и рожу, – буркнула обижено, вырываясь из его рук и возвращаясь на место.

– Твоя очередь отвечать на вопросы. Начни с Ольги и того, что я пропустила.

– Бука, перебесишься, поговорим, – выходит из кухни и слышу, что в коридоре шебуршит сброшенными у порога вещами.

Мне много усилий стоило сдержать порыв запустить ему вслед чем-нибудь тяжелым. Но не дело это.

А еще больше меня бесило, что я не знала, что с ним делать. С Колей было все просто. Он понимал меня с полу взгляда, мне рта раскрывать не надо было. Тут? Кажется, придется многому учиться.

Я допила свой чай, вылила его остывший в умывальник, посмотрела на недоеденную пиццу, скривилась, и отправила её в холодильник.

Когда вышла из кухни, увидела, что Лёша стоит в коридоре и тыкает своим мобильником к потолку.

– Связь здесь не ловит. Никакая. Даже экстренная, – остановила его попытки.

В моих руках было два бокала красного вина. Я подошла и молча всучила его бокал ему, вернулась на ковер, присела, вытянула ноги к огню и с наслаждением сделала глоток.

Слышу, как стучит об столик пустой бокал. Лешка видимо его тут же осушил. Кручу свой бокал, только собираюсь пригубить, как рука мужчины ловко выкручивает у меня мой алкоголь и выпивает залпом содержимое.

– Запомни одно, женщина, я хозяин, добытчик, а ты моя жена и мать моих детей, любой скандал чреват испорченным настроением. А я не люблю скандалы. Сразу предупреждаю, пребывать с тобой в состоянии боевых действий не буду. Если что-то не нравится – говорим в глаза, в других случаях – занимаемся любовью и снимаем стресс. Так понятно?

Рука Шагаева лезет между ног и нежно гладит мои складочки.

Сердито смотрю ему в глаза:

– Мне не нравится то, как ты отозвался о гипотетическом сыне. Исправь это. В своей голове. Не позволю обижать ребенка отцовским пренебрежением. И мне не нравится, что я до сих пор не услышала ни одного ответа на свои вопросы. Давай поговорим. Нормально. Адекватно. А затем я принесу остатки вина в бутылке и займемся любовью.

– Ты, правда, зациклилась на той фразе?! – взвился мой мужчина и соскочил на ноги, – я думал, ты выросла, а ты ловишь негатив там, где его нет. Утром поговорим.

Он просто разворачивается и идёт в спальню, хлопнув дверью.

Ну, еще бы. Где мы, и где адекватность.

Закатываю глаза, поднимаюсь на ноги, беру свой бокал, который он опустошил, иду на кухню и наполняю его снова. Возвращаюсь к камину с ним. Хочет психовать и спать в одиночестве – хозяин барин. Я не собираюсь ложиться так рано.

Один бокал сменил второй, я принесла ноутбук и занялась своими привычными вечерними делами так, словно снова была одна. Только его вещи, хаотично валяющиеся на пороге, напоминали, что всё не сон. И бесили тем, как они развалены.

Встала, подошла, все развесила и разложила. Поняла, что превращаюсь в зацикленного на чистоте параноика. Надо проработать, откуда это взялось.

Вернулась за ноут, закончила листать пейзажи Тосканы, в которую давно хочу выбраться, и теперь даже есть с кем. Выключила ноутбук, дождалась, пока пламя камина окончательно затухнет, сходила в ванную перед сном и отправилась в спальню. Улыбнулась про себя тому, какой он жук. Может я бы его на диван выгнала? А он ловко себя пристроил. Впрочем "выгнала" это не про него. Другой типаж, этого не выгонишь.

Тихо подошла к кровати и забралась к нему под одеяло. Он лежал спиной. Родной, любимой, теплой спиной. Обняла, прижалась к нему и поцеловала лопатку.

– Видимо ты настолько привыкла жить одна, что я здесь лишний, – раздается в тишине.

Чувствую, что злится. Я же, напротив, перетряслась и перекипела, и готова быть ласковой кошечкой.

– Почему такие мысли, любовь моя, – трусь носом о его кожу и едва не мурлычу от удовольствия.

– Потому что каждый ребенок, которого ты родишь, будет особенными и желанным. Только бы Бог их послал, понимаешь или нет?! Тот первый раз ничего не было, это не показатель. И я даже не беру во внимание тот случай, он был единичным. Ты же прицепилась к словам, в которые я не вкладывал какой-то крамольный смысл. Я не готов оправдываться за каждое случайно не так понятое тобой слово, из-за которого мне прилетает выговор с занесением в личное дело.

– Понимаю. Вычеркнули из личного дела, значит, – кусаю его легонько за спину и прошу, – Лешка, повернись ко мне, – силой тяну на себя, заставляя перевалиться на спину.

Включаю ночник. Сама забираюсь к нему на руки. Злой и напряженный, чувствую. Я всегда чувствовала его напряжение кожей.

– Нам не будет легко, родной, не сразу. Подумай сам. Всё, что мы делали до этого, было одним сплошным полем боя. Ты привык к ни к чему не обязывающим отношениям, я привыкла к обожанию и к тому, что слушают меня, – мой палец скользит по его губам, – и дело не только в этом. Ты хочешь сломать меня и подчинить себе, я хочу сломать тебя. Но что если нам не нужно ломать друг друга? Что если мы просто будем учиться разговаривать и договариваться?

– Я тебе об этом говорил выше, но ты мне вновь прочитала нотацию, и нет, никакого секса, я устал.

Усмехаюсь. Я забралась к нему на руки не ради секса, а просто чтоб почувствовать его тепло и быть ближе к нему, но объяснять не стала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ладно, – киваю покорно, целую его в нос и соскальзываю с него, устраиваясь рядом. – Не рычи, львенок. Сладких снов, отдыхай.

Выключаю ночник и кутаюсь в одеяло. От него не отодвигаюсь, не дождется.

Просыпаюсь от того, что его руки сжимают мою талию. Нос Лёши утыкается в плечо, сам дышит сбивчиво.

– Я ее никому не отдам, только моя…

– Только твоя, – голос сонный, но уверенный.

Ещё проснуться не успела, а внутри уже что-то умирает и грызёт. Теперь его мучают кошмары. Из-за меня. Из-за того, как пропала, бросив его на произвол судьбы. Не специально, но получилось же всё ужасно.

И эта глупая вчерашняя перепалка. Разве могла я в самых смелых мечтах ожидать его ответной любви? Нет, давно сдалась. И вот он здесь, а я к словам цепляюсь и ерундой страдаю.

Всё, баста. Новый день с чистого листа. Шаг за шагом. Первый шаг – избавить это роскошное тело и любимую голову от кошмаров. Он когда-то помог с этим мне. Моя очередь.

– Любимый, – поворачиваюсь всем телом к нему и нахожу его губы для поцелуя, не стараясь резко его разбудить, а говорю с ним в том состоянии полусознания, в котором он находится, чтоб оно там отложилось. – Прости меня. Мне жаль, что так получилось. Мне жаль, что ты провел эти три месяца как в аду. Если бы я могла вернуть время назад, я бы помчалась не на вокзал, а к тебе. Главное, что теперь я здесь, вместе с тобой, и больше никуда не денусь.

Углубляю поцелуй, рукой пробираясь к своему трофею, и улыбаюсь своему львёнку в губы. Утро доброе, стоит во всей своей мощи. Придвигаюсь к нему, направляя его тело так, чтоб он наконец оказался во мне. Я готова, мне хватило одного звука его голоса, чтоб болезненно захотеть его.

Алексей

Я долго не мог уснуть после неприятного разговора, который в любом случае мог состояться. Но чёрт, я не понимал состояние Василисы. Она, как ёжик, колючая и отстраненная, хотя каждой клеточкой чувствовал ее желание, ее радость и восторг. Что творится в той юной голове? Не знаю, но понимаю, что должен узнать. Сбежала, потому что там посоветовали. Не хочу осуждать, потому что понимаю ее состояние. Я должен был жениться, она горевала об умершем муже, хотя глубоко в себя заталкивала чувства ко мне. Я сам виноват. Сам поплатился. Но я вернулся, чтобы всё исправить, поэтому должен мобилизировать все силы и сгладить острые углы. Спор никогда не улучшает отношения. А я слишком долго ждал нашей встречи.

Она знает, как я соскучился, чувствует это своей рукой, крепко сжимает мой член. Понимаю, что горячая девочка изнывает без моей любви. Наказал и себя и ее ночью. Молодая, раскрепощённая, ей нужен горячий мужчина, который ввел ее в мир плотских утех. Хочу верить, что сравнивать не будет и тот нелепый выброс в разговоре с Ольгой Василиса использовала только для того, чтобы задеть меня информацией.

Переворачиваю девчонку на спину и сразу заполняю её до упора. Не двигаюсь, просто прикрываю глаза от удовольствия и чувствую ее пальчики на своей коже.

– Я люблю тебя, поэтому будем учиться уживаться, – единственное, что бросил ей в ротик и жадно присосался к губам любимой девочки.

Я вложил в этот раз всего себя, всю свою боль, отчаяние, нетерпение. Я кайфовал, когда она звонко взвизгивала и сильнее врывался в ее тело, свалив малышку на живот, подтянув бедра к своему каменному члену. Мне казалось, что он давно таким не был твердым и выносливым. Поворачивает голову ко мне, кусает губы и умоляюще смотрит мне в глаза. Понимаю, что на грани, изнывает, ждёт меня и поддается на моей член жадно и отчаянно. Кусаю ее лопатку, ладонью до боли сжимаю грудь и делаю финальный толчок. Вскрикнула, задрожала. А я не выпускал ее бедра до тех пор, пока не стихла пульсация в члене.

Отпускаю ее и встаю с кровати, с намерением приготовить нам завтрак. Василиса ещё не в себе, пальцами комкает уголки подушки и с вожделением наблюдает за мной.

– Я приготовлю нам кофе, а ты не вскакивай, пусть живчик работает, – улыбаюсь и смотрю на тонкую фигурку своей невесты.

Хотя отчаянно верю в то, что вчерашняя встреча нам уже подарила зародыш.

Девчонка подтягивает ноги под себя и довольно улыбается. Соглашается со мной и встаёт не сразу.

Присоединяется ко мне в кухне, когда кофе уже готов и пахнет на весь домик. Подходит, обнимает со спины, прижимается ко мне, целует, нежная и ласковая.

– Прости за вчера, окей? Это была эмоциональная мясорубка, я вела себя как дура. Я безумно рада, что ты нашёл меня. И мне, правда, очень жаль, что мы так глупо потеряли ещё три месяца.

– Люблю тебя, – сжимаю ее ладошки, а потом поворачиваю ее к себе и вжимаю в грудь, – не намерен терять время, даю нам месяц на отдых, а потом я хочу видеть тебя своей женой. Кстати, какую свадьбу желает невеста?

– Никакую, – качает головой. – Моё мнение не изменилось, кроме тебя мне там никто не нужен. Пожалуйста, не говори, что хочешь устроить пир на весь мир и накормить ужином всех своих бизнес партнёров и работников банка. Я всего три месяца, как вдова, Лёш, это будет очень неправильно.

– Я думал об этом. Логично и правильно, чтобы выдержать положенное время. Мне не хочется быть эгоистом в этом деле, но и не хочется тянуть с браком.

Я действительно даже сейчас был готов ее окольцевать по всем правилам, но в память о Николае я не буду этого делать.

– Спасибо, – улыбнулась искренне и поцеловала меня. Взяла свою чашку, отнесла на стол, достала из шкафчика круассаны.

35 глава

Алексей

– Мне всё равно, что подумают или скажут люди, захотят осудить – осудят всё равно. Я просто хочу, чтобы мы с тобой всё сделали правильно и начали нашу жизнь максимально счастливо и комфортно, и поэтому…

Встаёт со своего места и уходит из кухни, возвращается с ноутбуком и ставит передо мной.

– Тоскана. Наверное, самое красивое и вкусное место на земле, которое совсем недалеко от нас. Как смотришь на то, чтобы устроить себе мини репетицию медового месяца, пока мы здесь, в Италии?

Огонек в глазах Василисы меня воодушевляет. С интересом слушаю детальный план путешествия, делаю некоторые поправки и скрепляю нашу договоренность лёгким поцелуем.

Помогаю девчонке сесть за стол и наконец-то решаюсь ответить на все её вопросы.

– Что конкретно ты хочешь узнать об Ольге? – улыбаюсь и тру пальцами ее запястье.

– Мне стыдно перед ней, – признаётся честно. – Она была милой со мной, и я не отстояла бы похороны без её твёрдой руки, а я поступила с ней как сука, отбив жениха. И я даже не хочу, чтоб ты убаюкивал мою совесть сказками, расскажи всё как есть.

– Ольга не винит ни тебя, ни меня. А знаешь почему? – улыбаюсь и сжимаю руку своей девочки, вижу, что в глазах застыл немой вопрос и не тяну с ответом, – отец два года назад не разрешил ей выйти замуж по любви, парня выслали из города, не благородных кровей оказался. Она знает цену настоящему чувству. Иван Абрамович четко следил за поведением дочери. И да, успокою тебя, мы не спали с ней, но ты своим злобным язычком подстегнула девочку к действиям. Будь я наглее и плохо воспитан, взял бы ее в тот же день, когда гонимый гневом, приехал к тебе. Не было бы всего этого.

Изучаю ее лицо. Поймет ли, что сама себе сыграла плохую службу. Что если бы я действительно переспал со своей невестой?

– Ну, видишь, любовь моя, ты сам всё проговорил. Ты не взял её, а гонимый гневом приехал ко мне и чуть не взял меня. Наши тела знают наши истинные чувства чуть лучше, чем мы, когда обманываем себя и дурим себе голову.

Девчонка постучала пальцами по столу.

– Я не должна была выходить замуж. Это было несправедливо по отношению к нему. Когда мы впервые занялись сексом, где-то месяц спустя после свадьбы, всё, о чём я думала, это ты. И самое ужасное, что он это прекрасно понимал и видел. Поэтому, для Оли лучше, что ты не втянул её в эту больную связь.

– Она счастлива, тот парень вернулся и выкрал ее, – смеюсь, – у отца из под носа. Едва не опоздал.

– Вот видишь, всё сложилось, – улыбается Василиса, с любовью глядя на меня. – Завтракай, я запланировала насыщенный день. Хочу показать тебе здешние красоты перед тем, как мы переберемся поближе к солнышку центральной части Италии.

Мы пробыли в её горном убежище ещё неделю, а затем отправились греться в Тоскану под лучи итальянского солнца. В горах было красиво, но мне трудно было представить, как она, хрупкая девушка, прожила там одна три месяца. Одним утром я проснулся и не обнаружил её рядом, а обнаружил на улице, полностью одетую и откапывающую наши машины из-под снега, которым за ночь всё замело.

– Это у меня вместо фитнеса и тренировок, – хмыкнула, демонстрируя свою лопату.

Зима всё же не была нашей стихией, поэтому мы уехали в лето и там птенчик расцвёл и распустил крылья. Вместо громоздкого лыжного костюма на её красивой, тонкой фигуре появились платья, и мне казалось, что она издевается, выбирая каждый день новое и такое, которое сразу хочется с неё сорвать. Даже если мы не покидали стен арендованной нами виллы, она спускалась при полном параде, привлекая все мое внимание.

– Что? – засмеялась как-то, увидев мой потемневший взгляд, когда спустилась в слишком обтягивающем светлом платье, – я тоже ответственно и осознанно подхожу к вопросу деторождения, мой лев. И хочу использовать любой удобный шанс для этого.

В тот день мы так и не выбрались никуда из постели. А на следующий поехали во Флоренцию и весь день наслаждались искусством и красотами этого древнего города.

Последнюю неделю моего отпуска мы решили провести в Венеции, но она в конце октября не баловала погодой. Было тепло, но дождливо, и близился сезон наводнений, к которому готовились венецианцы. Всё же красоту и магию этого места погоде испортить не удалось. А вот настроение моей девочки к концу отпуска портилось стремительно.

– Мне страшно возвращаться домой, – сказала откровенно, когда мы лежали в постели утром перед отлётом. – Я боюсь за тебя больше, чем за себя.

– Прекрати себя накручивать, – глажу бедро своей девочки, Самойлов узнал много интересного, твой следак копнул в сторону Колиной прошлой жизни, задержали парня, который когда-то сцепился с твоим бывшим мужем. Приедем, получим ответ. Надеюсь, ты успокоишься.

– То есть его компетенция больше не ставится под сомнение? – уточняет, глядя на меня.

О Коле не говорит, даже если хочет. Она взяла это за правило после того, как бросила тогда подробности, которые возможно не нужно было озвучивать.

– Я хочу наконец-то закрыть ту страницу. Ты со мной?

Протягиваю руку и жду ее ответ.

– Всегда, – протягивает руку в ответ без промедлений, и мы собираемся на самолёт, который возвращает нас домой.

– Из Италии в конец октября дома это как поджопник, – хмыкает Василиса в такси, глядя на мокрые после дождя улицы.

Мы приезжаем домой, и девчонка бросает на меня игривый взгляд.

– В какой комнате вещи распаковывать, женишок?

– В твоей. Будешь там до свадьбы жить, – бросаю насмешливо.

– Скажи ещё никакого секса до свадьбы, – рассмеялась, ущипнув меня за бок. – Будет довольно забавная картина, не находишь – чешет такая непорочная невеста с пятимесячным животом, рассказывая о своём целомудрии.

– Очень интересное предложение. Это намек на ролевые игры? Не взвоешь без меня, сладкая киса? – прикасаюсь к промежности своей девочки и чувствую, что сейчас лопну без нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Взвою, – прижимается ко мне. – Поэтому тащи меня в комнату скорее, потому что я давно мечтаю хорошенько потрясти эту кроватку снова.

36 глава

Василиса

Три дня дома прошли как в сказке. Я сразу отстояла право на кухню и железобетонно заявила, что кормить своего будущего мужа буду я, пока ноги меня у плиты будут держать, и живот не станет перевешивать. Он сдался, а это напомнило мне кое-что, и когда утром Лёша уехал на работу, я вернулась в свою старую комнату и стала рыться на полках. С тех пор, как я съехала, никто здесь ничего не менял, лишь поддерживали чистоту. Я нашла кое-какие вещи, которые забыла, когда бежала от него в первый раз, какие-то домашние вещи, которые сейчас казались детскими и смешными, и главное – пакет из аптеки, который он приносил в прошлой жизни, когда мы впервые думали, что станем родителями. В тот раз я сделала один тест, а купил он три. И теперь я держала в руках два оставшихся. У одного вышел срок годности за это время, и его я отправила назад в пакет, к витаминам для беременных, срок годности которых тоже вышел. А второй тест был годен ещё целый год. И я, улыбнувшись, отправилась в ванную, чтобы узнать ответ на вопрос, на который по сути уже знала ответ.

Месячные должны были начаться ещё тогда, когда мы были в Тоскане, у меня неделю тянуло живот так, словно они вот-вот придут, но они так и не пришли. И на сегодняшний день задержка уже две недели. И тест лишь подтвердил то, о чём я не могу перестать думать уже несколько дней и ночей. Я беременна. У нас будет ребёнок.

Я прижала ладони к щекам и счастливо заулыбалась своему отражению. В глазах блестели слёзы. Счастья, само собой. Его было столько, что оно, казалось, растянуло моё сердце до размера дирижабля. И оно было такое… Чистое, непорочное, что хотелось плакать и благодарить судьбу за то, что она наконец повернулась ко мне лицом, а не филейной частью. Я стала планировать свой день. Нужно записаться на УЗИ и проверить, как там мой сувенир из Италии развивается. Хорошо, что я перестала пить вино ещё там, только заподозрив, а то корила бы себя сейчас.

И надо придумать, как сказать об этом Лёше. Торт, шарики, пакетик и маленькими носочками? Никогда не страдала такой ерундой, но сейчас почему-то захотелось. Хотелось запечатлеть его лицо, его удивление, его радость. Эти бесценные моменты точно останутся у меня в памяти на всю жизнь.

Быстро позавтракав, я собралась и поехала воплощать в реальность свою задумку. Предварительно позвонила ему и предупредила:

– Я прокачусь по магазинам и заеду на старую квартиру за кое-какими вещами.

Купив всё необходимое и забежав на своё секретное УЗИ, на котором подтвердили нормальную, хорошую беременность и поставили плоду срок четыре недели. Я отправилась на квартиру, довольно ухмыляясь про себя. Четыре недели. Овуляция сделала-таки своё дело и всё сделала, как надо. Папочка осознанно забахал малыша в первый же день, уж не знаю, сразу по приезду или в то утро, когда оставил меня полежать и сделать живчикам своё дело. Как бы ни было, я была так счастлива, что меня разрывало между тем, смогу я дождаться его или не выдержу, наберу и по телефону на весь мир закричу, что мы вернулись из Италии уже втроём.

Если бы я знала, что это будет не единственный сюрприз в этот день, я предпочла бы утром не проснуться.

Я сидела в кабинете следователя, зареванная и потерявшая голос, а он переводил сосредоточенный и уставший взгляд с моего лица на предмет на его столе.

– Я же говорил, что разумнее было бы залечь на дно, Василиса Вадимовна.

– Я знаю, – ответила хрипло, подавив очередной всхлип.

– Воды? – заботливо спросил он, набрал стакан воды и протянул его мне.

Моя рука тряслась так, что я едва его не расплескала.

– Что мне делать? Как мне исправить это?

Я боялась смотреть на его стол, на котором лежала моя находка. Находка, которая лежала на кухонном столе в нашей с Колей квартире. На двери которой не было никаких следов взлома и в которой соседи не слышали никаких шумов и посторонней активности за моё отсутствие.

Фотография Лёши с мишенью, привязанная к игрушечной снайперской винтовке. На обратной стороне

– Мы изучим всё, отпечатки, любые биологические следы и зацепки. Скрыться второй раз у вас вряд ли получится, тогда лишь скорое бегство и эффект неожиданности сыграли нам на руку.

Он побарабанил по столу.

– Хотите мой совет? Но он вам не понравится.

– Скажите мне, как спасти его. Я пойду буквально на всё ради этого…

В шесть часов вечера я стояла на пороге его квартиры и не решались вставить ключ в замок. Свет в окнах говорил о том, что он уже дома, а моя тахикардия о том, что я не готова сделать, что должна.

Но у меня нет выбора.

– Как дела? – с порога поймал меня Лешка, и поцеловал в губы, – я суши заказал, давай налетай.

Отстраняюсь сразу. И включаю суку, хотя сердце буквально кровоточит.

– С чего бы? Я так плохо готовлю, что тебя не хватило и на три дня?

– Для разнообразия.

– Быстро же ты захотел разнообразия, – хмыкнула, смерив его прохладным взглядом, и прошла в кухню.

Я ненавидела каждое слово, которое вырывалось из моего рта, но виду не подавала. Зря не пошла на театральный. Там научили бы гримироваться и растворяться в толпе. Оказывается, мне нужны эти полезные навыки.

– Я хотел сделать тебе приятно, ты где-то пропала, я вернулся, тебя нет. Что с телефоном? Ты где была?

Держусь на безопасном расстоянии, потому что какой бы хорошей актрисой не была, моя тахикардия спалит всю картину. А сегодня у меня самый ужасный в мире дебют.

– Я же говорила тебе, – жму плечами, – ездила по магазинам, потом поехала к себе. Задержалась там.

– Устала? – обнимает и целует в шею, – может, тебе нужна помощь с квартирой?

– Да, нужна, – снова отодвигаюсь от него, вырываясь из его объятий. – Поможешь перевезти мои вещи туда?

– Какие? – он удивлённо смотрит мне в лицо и ничего не понимает.

– Мои. Одежду, мелочи всякие, вот это вот всё. Ты присядь, Алексей. Разговор наш не будет приятным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Если я его выдержу без инфаркта, потому что моё долбанное сердце вот-вот разорвётся, и я его не виню. Меньше всего на свете я хочу сейчас говорить то, что должна сказать.

– Ты беременна или у тебя пмс? – он моментально меняется в лице, – я недоволен тем, что вижу, детка, кто тебя обидел?

Я смотрю на него долгим взглядом. Он, правда, думает, что я сообщила бы ему о беременности в ТАКОМ тоне? Глупыш. То, как это должно было произойти, и то, что происходит, в разных вселенных просто.

– Месячные начались. Проверять будешь? Или на слово поверишь?

Смотрю жёстко, холодно. Вспоминаю его взгляд и его лёд в тот раз, когда он обнаружил, что я не беременна, и копирую его.

– Ты из-за этого расстроилась? – он нервно сглотнул и отвернулся к окну, вижу, как напряглись его плечи, как пальцы сжались в кулаки, – мы будем пробовать ещё и ещё, ты не должна зацикливаться на этой неудаче.

Переживает. Вижу. Знаю эти сжатые кулаки. Он хотел ребёнка сразу, и чёрт, если бы только он мог знать, что…

– Неудаче? – снова открывается мой глупый рот. – Это большая удача. Я дождаться их не могла.

Делаю шаг назад и упираюсь попой об стол, потому что чувствую, что мне нужна опора. Расстояние между нами увеличивается с каждым разом так, что следователь гордился бы мной.

– Видишь ли, ребёнок не вписывался в мои планы и мог только всё осложнить. Теперь все просто. Тебе сейчас будет неприятно, но это жизнь. Я не выйду за тебя замуж. Я не люблю тебя. Я хотела отомстить тебе за то, как ты поступил со мной. Вот, сказала.

Сказала. Ноги ватные и совсем не держат. Организм, пожалуйста, не надо пасовать сейчас. Я знаю, что мои слова ложь, и мы не можем тянуться к нему сейчас. Из-за нас он в опасности. Как и мой маленький гость из Италии, потому что мне нельзя так сильно и так много нервничать.

– В смысле? Ты рехнулась? – смотрит недоверчиво? Но моментально осознает, что я серьезная, как никогда. – Ты все это время пила таблетки?

Я понимаю, что время для контрольного выстрела. Который делать не хочу так сильно, что все внутри орет. Мысленно пинаю себя.

– Не пила. Сделала бы аборт.

Провалиться бы мне сквозь землю прямо сейчас.

– Ты ненормальная? – Заревел Шагаев впервые в жизни так страшно, что поджилки затряслись.

Он схватил меня за плечи и дёрнул так сильно, что я едва не взвизгнула от боли.

– Отпусти меня, не надо этого, – в моём голосе звучит искренняя паника, потому что я боюсь, что он сделает больно нашему малышу, убивая меня за мерзкую и грязную фразу. – Ненормальная. Да. Стало легче? Была нормальной. Спасибо, что сломал мне психику. Теперь отпусти.

– Уйди!

Я пулей вылетела за дверь. Сердце билось так, будто собаки гнали, и ныло и умирало всё внутри

Чёрт, не всё. Надеюсь не всё. Держись, фасолинка. Я надеюсь, ты боец в маму и крепыш в папу. Если и тебя у меня отберут, я точно вздернусь в тот же час.

Настойчиво звоню в квартиру напротив и терпеливо дожидаюсь, пока откроют. Андрей Павлович смотрит на меня удивлённо и взволновано.

– Василиса Вадимовна, вам плохо? Врача?

– Нет, не мне. Мы поругались, серьезно. Пожалуйста, присмотрите за Лёшей. Я боюсь за него. Не говорите, что я так сказала, это очень важно.

Из Лешиной квартиры раздаётся словно рык раненного животного, и Андрей Павлович кивает и мчится на рык, а я несусь по ступенькам вниз не разбирая дороги. Голова готова была лопнуть, и я не знала, куда себя деть. Хотелось либо напиться вдрызг, либо рыдать всю ночь, но нельзя было ни того, ни другого.

– Василиса, – окликнул мужской голос, я, опешив, обернулась. Романов, подъехал к обочине. – Садитесь.

Я молча подбежала к заднему сидению и запрыгнула в его машину.

– Сделано?

Его голос звучит так отстраненно и буднично, словно я только что не растоптала свою жизнь и жизнь человека, которого люблю больше жизни.

– Да. Это было ужасно. На его месте я не захотела бы видеть себя больше никогда в жизни.

– Хорошо. Чем большее расстояние между вами будет, тем меньше поводов держать его на мушке из-за вас. Мы выясним, находитесь ли вы в опасности, либо только окружающие вас мужчины. Вам будет разумнее.

– Роман Петрович, прошу вас. Я только что разбила сердце любви всей своей жизни, и своё собственное. Поверьте мне, в моей жизни не будет больше никаких мужчин.

– Я отвезу вас домой. И буду держать вас в курсе всех подробностей расследования.

Я молча кивнула.

Когда я вошла в квартиру, я, обессиленная, доползла до кровати, легла, прижала ладони к животу, с любовью и трепетом погладила его и сказала:

– Мы справимся. Мы должны. Ради нашего папочки.

Полночи без сна, а затем снова крики и кошмары. Только теперь в них я теряла самое дорогое – Лёшу. И самое страшное, что они были правдивы. Я потеряла его, едва успев обрести.