Текст книги "Русская артиллерия в мировую войну (Том 1)"
Автор книги: Евгений Барсуков
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)
На большинстве трудов сказалось влияние доктрины французской артиллерии, так как многие русские генштабисты и артиллеристы того времени увлекались трудами знаменитого французского артиллериста ген. Ланглуа и др.
Вскоре после окончания русско-японской войны, в январе 1906 г., появилась статья одного из талантливых исследователей французской артиллерии, майора Эстиена, в которой, несмотря на недавно минувший опыт этой войны, между прочим говорилось следующее{83}:
"Современный артиллерист должен хорошо проникнуться мыслью, что его польза при атаке измеряется не потерями, которые он причиняет, но потерями, от которых он уберегает свою пехоту, или, еще лучше, тем пространством, которое он дал пройти своей пехоте без выстрела.
Такой вид атаки, может быть, не представляется классическим; во многих сочинениях говорят еще охотно о подготовке атаки артиллерией; даже в последних войнах еще прибегали к помощи устарелого приема усиленного артиллерийского обстреливания, предшествовавшего атаке пехоты; это применимо по отношению к постройкам, к материальным преградам, но результат оказывался всегда очень плохим против войск, которые умеют укрываться, когда проходит ураган, и обнаруживаться, как только он прошел.
Для артиллерии есть дело лучше, чем подготовлять атаку, это поддерживать ее{84}, не обнаруживая ее раньше времени бесполезной пальбою. Огонь артиллерии и наступление пехоты должны быть одновременны; одна стреляет, стоя на месте, другая идет без стрельбы. Такое разделение труда требует тонкого согласования, но зато в высокой степени плодотворно и экономично".
Комментируя эту статью, переводчик ее, выдающийся русский артиллерист С. Н. Дельвиг, в бытность которого в 1905 – 1910 гг. помощником начальника офицерской артиллерийской школы эта школа достигла высшего расцвета своей деятельности, в заключение, между прочим, говорил:
"Угодно или неугодно, но есть и атака и оборона... атака требует такого превосходства в артиллерии, чтобы она была способна одновременно привести к молчанию артиллерию противника и прикрыть движение вперед своей пехоты. Можно почти всегда достичь этого превосходства в одном районе, прибегая, если надо, к обороне на всем остальном фронте.
При атаке долг пехоты наступать; долг артиллерии удерживать как можно дольше защитников противника лицом к земле{85}, чтобы они плохо стреляли. Ударная стрельба драгоценна в последние минуты из-за своей точности и получаемой стойкости дымовой завесы...
При обороне первая обязанность артиллерии бороться с батареями противника, мешать им стеснять ружейный огонь обороны, которому в принципе надлежит задача остановить наступление нападающего.
Одним словом, прежде чем мечтать о поражении, все равно где, наибольшего числа врагов, будем иметь постоянную заботу помочь нашей пехоте, иногда ее движению без стрельбы, иногда ее стрельбе без движения".
Во французской армии тактическая доктрина 1914 г. в части, касающейся артиллерии, выражена следующим образом в докладе военному министру, служившем введением к новому французскому полевому уставу{86}:
"Вплоть до последнего времени считали, что основной долг артиллерии в бою – достигнуть превосходства в огне над артиллерией противника, а затем роль ее заключается в подготовке пехотных атак путем разрушения снарядами предназначенных для атаки целей, прежде чем пехота начнет действовать.
В настоящее время признано, что существенная роль артиллерии заключается в поддержке пехотных атак путем разрушения всего, что препятствует их успеху. Стремление достигнуть превосходства над артиллерией противника преследует лишь цель добиться максимума действия по объектам пехотной атаки... Что касается подготовки атак артиллерией, то она не будет независимой от действий пехоты, так как артиллерийский огонь мало действителен против укрытого противника{87}, а для того, чтобы вынудить его выйти из закрытий, нужно атаковать его пехотой. Взаимодействие между двумя родами войск должно быть, следовательно, постоянным. Артиллерия не подготовляет больше атак, она их поддерживает"{88}.
Германцы своевременно учли, что единственным средством поражения противника за закрытиями является применение навесного огня артиллерии. Они приняли на вооружение гаубицы не только легкого 105-мм калибра, но и среднего и крупного калибров (см. выше).
Германский артиллерийский устав 1912 г. так определял назначение гаубицы{89}:
"Легкая гаубица решает те же задачи, как и полевая пушка. Она значительно действительнее пушки при стрельбе по укрытой артиллерии, по целям, расположенным позади закрытий, по населенным пунктам и по войскам в высокоствольном лесу".
Русская артиллерия при разрешении вопросов боевой подготовки шла в большинстве случаев по самостоятельному пути, и если прислушивалась иногда, то в гораздо большей степени к голосу французов, чем к голосу немцев. Влияние французов сказалось отчасти на подготовке русской артиллерии в тактическом отношении. Русская артиллерия своим основным назначением считала содействие в бою войскам других родов, понимая, как и французская артиллерия, что это содействие должно заключаться в поддержке атак, но не в подготовке их.
Проводником основ боевой подготовки русской артиллерии в тактическом и техническом отношении являлась офицерская артиллерийская школа. После неизбежных колебаний при установлении выводов о боевом применении артиллерии по опыту русско-японской войны и после урегулирования идей в предположениях о войне будущего офицерская артиллерийская школа, приблизительно с 1908 г., не дождавшись нового полевого устава, пошла по намеченному ею пути в отношении тактической подготовки.
Русская полевая артиллерия подготавливалась в тактическом отношении на следующих главнейших основаниях, проводимых офицерской артиллерийской школой и одобренных генинспартом{90}:
Артиллерия назначается для содействия пехоте и коннице; своим огнем она подготовляет успех в выполнении общих задач боя.
Артиллерия не имеет собственных конечных целей в бою; лишь в исключительных случаях самообороны она может временно направлять свои выстрелы против угрожающего ей неприятеля.
Роль артиллерии в бою сводится к огню по тем войскам противника, которые при данной обстановке имеют наибольшее значение для своей пехоты или конницы.
Общевойсковой начальник ставит артиллерии задачи, которые распределяются старшим артиллерийским начальником между подчиненными ему частями артиллерии.
В пределах поставленной задачи каждому артиллерийскому командиру предоставляется самостоятельность в выборе целей для стрельбы.
При современных условиях ведения боя, когда обстановка создает самые разнообразные и непредвиденные заранее положения, а управление боем настолько затруднено, что приказания свыше часто будет ждать некогда и подчас и неоткуда, артиллеристу нельзя оставаться только исполнителем первоначально поставленной ему задачи и в ожидании распоряжений начальства не избирать самому цели для стрельбы.
Артиллерийский начальник, как и всякий другой, обязан проявить почин и принять самостоятельное решение в тех случаях, когда требуется немедленная помощь соседним войскам или когда обстановка боя быстро изменилась, а новых приказаний не получено.
В артиллерии проявление частного разумного почина при неполучении приказаний имеет не меньшее значение, чем в других войсках, так как выгодные случаи действия батарей представляются минутами, а свойства огня полевой артиллерии позволяют наносить поражения в самый короткий срок.
Уверенность в правильности поставленной задачи и сделанного распределения огня артиллерии может быть только при совершенно выяснившейся обстановке, например: в бою с неподвижным противником, пассивно обороняющимся на укрепленной позиции, или в бою на ровной открытой местности, допускающей полный кругозор и обстрел для батарей, и притом при сосредоточенном расположении батарей, когда управление ими просто и легко. Подобные благоприятные условия представляются в исключительных случаях. Напротив, в бою приходится обыкновенно действовать в крайне изменчивой обстановке (на разнообразной пересеченной местности, рассчитывая иа разрыв связи и выбытие из строя начальников). Поэтому, несмотря на желательность объединения тактического управления огнем артиллерии в руках старших начальников, необходимо допустить инициативу и для младших командиров, до командиров батарей включительно.
При выборе целей для стрельбы по личному почину необходимо руководствоваться прежде всего долгом взаимной выручки и поддержки, не зарываясь, в ущерб общей задаче боя, для преследования личных целей и не забывая, что в бою усилия всех войск должны быть направляемы к достижению одной общей задачи. При этом следует соблюдать следующие правила: 1) доносить непосредственному начальнику о принятом решении стрельбы по личному почину и 2) не обстреливать по своей инициативе фронтальным огнем ту цель, против которой уже рвутся снаряды своей артиллерии.
В противном случае проявление артиллеристами частного почина может привести к вредным последствиям: к раздробленному и хаотическому огню, а следовательно, и слабому, вместо сосредоточенных усилий массового огня орудий, или к бесполезному нагромождению огня многих батарей по одной и той же цели, в особенности при фронтальном огне.
Для боя нельзя дать правил, пригодных на все случаи, так как в бою приходится действовать большею частью в условиях непредвиденной обстановки. По той же причине не может быть неизменных определенных правил выбора целей для стрельбы артиллерии в бою. В данном вопросе следует руководствоваться следующими общими основными положениями: необходимо избирать цели, важнейшие в тактическом отношении при данной обстановке; при трудности решить, какая цель важнее, избирается цель, опаснейшая для своих войск или для себя и, наконец, удобнейшая для поражения. Прочно организованная в бою связь артиллерии с другими войсками облегчает оценку целей, имеющих для них наибольшее значение. Высокая тактическая подготовка артиллерийских начальников и командиров служит вернейшим залогом правильного выбора ими целей для поражения и способности их принимать безбоязненно самостоятельные решения для достижения общей задачи боя, не ожидая приказаний свыше.
В частности, при разрешении тех или иных боевых задач в зависимости от различия в характере боевых столкновений полевая артиллерия должна была руководствоваться следующим:
В наступательном бою полевая артиллерия обязана обеспечить движение вперед своей пехоте.
Огонь артиллерии должен быть так направлен, чтобы поражать и разрушать все, что при данной обстановке наиболее вредит и мешает наступлению пехоты.
Задача эта сводится к следующим главным обязанностям артиллерии в наступательном бою:
1) заставить замолчать артиллерию противника, чтобы она не мешала движению нашей пехоты и огню нашей артиллерии;
2) уничтожить или во всяком случае заставить обороняющуюся пехоту приткнуться к земле, чтобы лишить ее возможности препятствовать ружейным и пулеметным огнем движению нашей пехоты;
3) разрушать сооружения, которые, защищая противника, преграждают наше наступление;
4) препятствовать передвижению резервов обороняющегося.
По существу вся сила атаки состоит в движении вперед пехоты. Наступление пехоты замедляет не только тот огонь, который она выдерживает, но и тот, который она сама ведет. Пехота должна стрелять только тогда, когда безусловно не может итти. Огонь и движение несовместимы: при желании выполнить их одновременно лучшая пехота теряет и свой порыв и свои пули.
Артиллерия как могущественная помощница пехоты должна позволить последней подойти к противнику возможно ближе без ружейного огня. Огонь артиллерии и наступление пехоты должны быть одновременны: первая, стоя на месте, стреляет, вторая идет без стрельбы. В таком разделении труда, требующем искусного согласования, заключается, в сущности, внутренняя связь между пехотой и артиллерией.
Действия артиллерии наступающего в бою против неподвижного противника и в бою встречном различны, в особенности при завязке боя.
В бою с неподвижным противником, занявшим оборонительную позицию, и тем ограничившим себе свободу действий, наступающий имеет время и возможность выяснить обстановку с достаточной полнотой; артиллерия атакующего может получить более определенную задачу, действия ее могут быть более объединенными, планомерными и более осторожными.
При завязке такого боя наступление пехоты авангарда, при содействии огня его батарей, должно заставить противника показать свою артиллерию и до некоторой степени раскрыть свое расположение. Первыми целями для стрельбы авангардных батарей могут быть неприятельские войска, занимающие передовые опорные пункты и остановившие наше движение. Затем, когда противник откроет свою артиллерию и очистит передовые пункты, но наступающая пехота еще не войдет в сферу ружейного и пулеметного огня, батареи авангарда, поддержанные артиллерией главных сил, должны обрушиться на батареи обороняющегося, стремясь сразу получить перевес над огнем противника. Борьба с батареями противника не должна быть, однако, самостоятельной целью для артиллерии атакующего и служит лишь средством облегчить движение вперед своей пехоте.
Со вступлением пехоты в сферу ружейного и пулеметного огня обороны артиллерия, в целях поддержки наступления и атаки, обязана: удерживать пехоту противника лицом к земле, чтобы она вовсе не стреляла или плохо стреляла и заставить молчать ту артиллерию противника, которая или непосредственно останавливает пехоту или мешает батареям пролагать путь своей пехоте.
Атака требует чрезвычайного превосходства в артиллерии, чтобы она была способна для обеспечения движения вперед своей пехоты одновременно привести к молчанию батареи противника и затушить его ружейный и пулеметный огонь. Всегда возможно достичь необходимого превосходства, искусно сосредоточивая огонь лишь в одном районе, намеченном для нанесения противнику главного удара, и прибегая, в случае надобности, к обороне на всем остальном фронте.
Сосредоточивая сильнейший огонь по атакуемому району главного удара, артиллерия должна обстреливать и смежные с ним участки, а также ближайшие тыловые и фланговые подступы, чтобы воспрепятствовать подаче помощи атакуемым войскам.
Артиллерия должна как можно дольше поражать войска противника, избранные для нанесения решительного удара, принимая меры к сокращению той полосы перед противником, в которой ее огонь опасен для своих; с этою целью предпочтительно вести огонь по атакуемым войскам теми батареями, которые занимают фланкирующие позиции (или хотя бы охватывающее положение).
При успехе атаки артиллерия обязана его закрепить. С этой целью она должна, пользуясь своей дальнобойностью и подвижностью, во-первых, помогать пехоте опрокидывать того противника, который еще упирается или пытается вернуть утраченные пункты, и, во-вторых, добивать преследуемого противника, начиная обстреливать более удаленные части отступающего, где легче возникает паника.
При неудачной атаке артиллерия встречает огнем неприятеля, перешедшего в наступление, и прикрывает отступление своих войск, ведя огонь до последней крайности и жертвуя собою для их выручки.
Во встречном бою главнейшей задачей является захват почина в свои руки.
Авангарды должны обеспечить главным силам наивыгоднейшие условия для развертывания и успешного ведения боя, чего можно достигнуть, заставив противника возможно скорее остановиться и обратиться к обороне. Быстрота и решительность действий приобретают преобладающее значение.
Артиллерия, в особенности авангардная, не должна терять времени на производство детальной разведки и ожидать сколько-нибудь полного выяснения обстановки.
Батареи авангарда должны занимать позиции и действовать без колебаний и потери времени, чтобы захватить противника огнем возможно раньше и вынудить к развертыванию в неблагоприятных для него условиях.
В дальнейшем, по развертывании главных сил, действия артиллерии во встречных столкновениях не могут быть достаточно объединенными и будут протекать в большинстве случаев по частной инициативе артиллерийских начальников, которые должны уметь быстро оценивать обстановку, принимать решения и энергично приводить их в исполнение.
При обороне главная роль принадлежит огню.
Огонь должен остановить наступающего, поколебать его и расстроить настолько, чтобы обороняющийся мог перейти в наступление и разбить противника.
Стрельба артиллерии обороны по умело наступающей пехоте (одиночными людьми, искусно применяясь к местности) трудна, требует большого расхода боевых припасов и едва ли нанесет больше вреда, чем ружейный или пулеметный огонь.
Огонь артиллерии по наступающей пехоте бывает выгоден, если возможно обстреливать уже накопившуюся пехоту. Пехота обороняющегося, если она избавлена от меткого огня артиллерии атакующего, своим огнем вполне способна остановить и расстроить атакующего, так как пехота обороны лучше артиллерии обстреливает все складки ближайшей местности.
При обороне артиллерии нужно стремиться прежде всего облегчить огонь своей пехоте, а так как мешать этому огню будут, главным образом, батареи атакующего, то против них преимущественно должен быть направлен огонь артиллерии обороны. По наступающей пехоте, и почти исключительно по направленной для нанесения главного удара, артиллерия обороны должна стрелять, но в тех случаях, когда пехота обнаруживает себя в положениях, удобных для нанесения ей поражения артиллерийским огнем. При этом артиллерия обороны не должна оставлять безнаказанными батареи противника, всегда помня, что главной ее задачей при обороне является обеспечение своей пехоте полной возможности отразить атаку ружейным и пулеметным огнем.
Артиллерия обороны не должна торопиться открытием огня по передовым войскам противника и по дальним целям, чтобы не обнаруживать своего расположения слишком рано. Стрельба на дальние дистанции с целью заставить противника развернуться возможно раньше может производиться лишь небольшим количеством артиллерии, в том числе батареями, обороняющими передовые опорные пункты.
Огонь артиллерии на дальние дистанции может быть выгоден также при действии в арьергардах или в боковых отрядах и вообще в тех случаях, когда требуется лишь замедлить или на некоторое время приостановить наступающего противника.
В кавалерийском бою задача конной артиллерии – содействовать атаке своей конницы.
Огонь конной артиллерии должен обеспечить развертывание конницы и поддержать ее атаку. Ввиду скоротечности кавалерийского боя соображения о предварительной подготовке позиции и огня в конной артиллерии могут иметь место лишь в исключительных случаях. Решительность и быстрота являются вернейшим залогом успеха боевых действий конной артиллерии.
Огонь конной артиллерии направляется первоначально против ближайших частей неприятельской конницы, а когда стрельба по передним ее линиям становится опасной для своей конницы, огонь переносится на последующие тыловые линии.
Только при невозможности поражать конницу конные батареи направляют огонь на артиллерию или на пулеметы противника.
***
Руководящая мысль приведенных выше общих оснований боевого применения артиллерии ясна: необходимость для артиллеристов самого широкого проявления инициативы, в соответствии с изменениями боевой обстановки.
До начала мировой войны указанные общие основания для действия полевой артиллерии в бою признавались, в общем, правильными и почти не противоречащими официальным "Уставу полевой службы" и "Наставлению для действия полевой артиллерии в бою", полученным войсками для руководства лишь осенью 1912 г.
Новый полевой устав 1912 г., как и прежний устав 1904 г., недостаточно учитывал могущество современного огня, давшего большие преимущества обороне. В уставе 1912 г. относительно артиллерии имелось больше указаний, чем в прежнем уставе. Некоторые (указания были весьма ценными, как-то{91}: взаимная ориентировка в положении неприятеля и в своих действиях и предположениях между общевойсковыми начальниками и подчиненными им артиллерийскими начальниками; введение артиллерии в бой сразу в таких силах, чтобы достигнуть перевеса в огне; образование самостоятельных артиллерийских боевых участков; признавалось, что
"в небольших отдельно действующих отрядах легкую полевую артиллерию выгодно не распределять по участкам"
пехоты; важность в бою не массирования орудий, а возможности сосредоточения огня, с раздельным расположением для этой цели артиллерии: на боевых участках, но для облегчения управления огнем считалось полезным артиллерийские дивизионы без надобности не разделять; охватывающее расположение артиллерии, чтобы иметь возможность обстреливать неприятеля "фланговым или хотя бы косым огнем"; важность связи между пехотой и артиллерией, установление которой возлагалось на артиллерийских начальников; выдвижение к авангарду .хотя бы некоторых частей артиллерии главных сил, не ожидая развертывания их в боевой порядок, чтобы поддержать это развертывание и быстрее достигнуть перевеса в артиллерийском огне над противником и пр. В полевом уставе имелись краткие, но в общем правильные указания о боевом применении мортирной (гаубичной) и полевой тяжелой артиллерии. Согласно уставу мортирные (гаубичные) батареи считалось выгодным
"применять по целям, закрытым спереди: по щитовым орудиям, по пехоте и артиллерии в окопах; по пехоте, занимающей населенные пункты и укрывшейся в лесу, и по опорным пунктам";
тяжелые полевые гаубицы предлагалось применять "для разрушения прочных целей (укреплений, блиндированных построек и пр.)", а тяжелые полевые пушки считались выгодными "также для поражения с дальнего расстояния войсковых колонн и войск, сосредоточенных на небольшом пространстве"; кроме того, "особыми задачами" тяжелой полевой артиллерии по ее свойствам считались "обстрелы глубоких резервов, опорных пунктов внутри расположения неприятеля и т. п.".
Наряду с целесообразными указаниями, в уставе 1912 г. сохранились некоторые указания устава 1904 г., не отвечающие свойствам современной артиллерии и могущие вызвать несоответствующие распоряжения со стороны исполнителей, а именно: оставление части артиллерии в общем резерве в "крупных отрядах", но понятие "крупный отряд" – относительное, растяжимое, и некоторые начальники могли оставлять часть своей артиллерии в резерве с пехотой в ущерб указанной в том же 444 устава необходимости введения в бой артиллерии в таких силах, чтобы достигнуть перевеса в огне; или расположение артиллерии "с самого начала" наступательного боя "возможно ближе к неприятелю, но вне сферы его ружейного огня, занимая позиции закрытые, полузакрытые и даже открытые, в зависимости от местности и данных ей боевых задач", по мере же "продвижения пехоты вперед, при возникновении новых задач", действие артиллерии "преимущественно с полузакрытых и открытых позиций, допускающих более быстрое открытие огня". Между тем согласно общим основаниям боевой подготовки артиллерии, которыми руководствовалась офицерская артиллерийская школа, и "Наставлению для действия полевой артиллерии в бою" 1912 г. артиллерия в наступательном бою "должна поддержать пехоту с самого начала ее развертывания, почему удаление первых позиций не может быть очень мало" – это, во-первых, а во-вторых, "артиллерия атакующего должна использовать выгоды закрытых позиций", что "особенно выгодно ввиду неясности обстановки и опасности от огня батарей обороны", и только по мере "развития боя и достижения боевого перевеса обстановка разъясняется, элемент времени приобретает первостепенную важность, а закрытия получают для артиллерии меньшее значение, и ей придется действовать также с полузакрытых и открытых позиций", допускающих более быстрое открытие огня артиллерии и в меньшей степени требующих применения искусственной связи{92}.
Очевидно, составители полевого устава 1912 г. не отдавали себе отчета в том, что применение открытых или полузакрытых позиций не дает никаких преимуществ в смысле нанесения поражения по сравнению с закрытыми позициями, а скорее наоборот, и что наивыгоднейшими, в смысле достижения взаимной огневой поддержки и наибольшей площади поражения, являются дистанции: для 76-мм полевой пушки не ближе 3 и не дальше 4 верст (3,2 4,3 км), для 107-мм полевой тяжелой пушки 4 – 5 верст (4,3 – 5,3 км) и т. д.{93}.
В полевом уставе 1912 г. нет прямых указаний на основное назначение артиллерии, как рода войск. В уставе говорится, что "все роды войск обязаны поддерживать и выручать друг друга, а также развивать успех, достигнутый которым-нибудь из них".
Общая задача артиллерии при наступлении и по уставу и по "Наставлению для действия полевой артиллерии в бою" – своим огнем прокладывать дорогу пехоте и "облегчать ее боевую работу", т. е., иначе говоря, содействовать атаке пехоты, но не подготовлять ее.
По уставу "при обороне главное содействие артиллерии выражается: в противодействии приближению неприятеля; в обстреливании укрытых участков и мертвых пространств; при переходе своей пехоты в наступление – в поддержке его решительными действиями" и т. д.
В отношении выбора целей для стрельбы артиллерии, в общем, не было расхождения между полевым уставом 1912 г. и теми указаниями, какие проводились офицерской артиллерийской школой при боевой подготовке русской полевой артиллерии.
Согласно уставу артиллерия должна была "всегда иметь в виду облегчение наступления пехоты; для этого она в начале боя обстреливает преимущественно артиллерию неприятеля, чтобы отвлечь ее от своей пехоты, а когда пехота подойдет на действительный ружейный огонь, действует преимущественно по пехоте неприятеля".
При наступлении на заранее укрепленную позицию артиллерия должна была, согласно полевому уставу, группироваться "предпочтительно на закрытых позициях и притом так, чтобы ее охватывающее расположение способствовало перекрестному обстреливайте опорных пунктов". Уставом предусматривалось, что "для разрушения опорных пунктов, укреплений и блиндажей особенно ценно применение мортирных и полевых тяжелых батарей, соответственно расположенных". В этом указании устава возможно было усмотреть необходимость подготовки атаки укрепленной позиции артиллерийским огнем, но только при широком понимании устава, которое, однако, в общем отсутствовало среди начальствующего и командного состава старой русской армии.
При обороне артиллерийский огонь должен быть, по уставу, "сосредоточиваем по тем наступающим войскам, которые наиболее энергично и успешно продвигаются вперед; но при этом артиллерия, пользуясь выгодами укрытого расположения, стремится также, сколь возможно, погасить артиллерийский огонь противника".
Когда же выяснится направление главной атаки неприятеля, "артиллерия сосредоточивает огонь большей своей части по наступающим в этом направлении, оставляя лишь необходимое количество батарей или орудий для действия против других войск наступающего и его артиллерии, обстреливающей участок главной атаки".. В этом отношении с уставом не были согласованы общие основания тактической подготовки артиллерии, проводимые артиллерийской школой, согласно которым главной задачей артиллерии при обороне является обеспечить своей пехоте отражение атаки ружейным и пулеметным огнем, а так как мешать этому огню будут, главным образом, батареи атакующего, то против них преимущественно должен быть направлен огонь артиллерии обороны.
Общим заблуждением при подготовке в тактическом отношения полевой артиллерии являлось то, что в старой русской армии не в достаточной степени считались с прогрессом огнестрельного оружия, переоценивали могущество полевой 76-мм пушки и не в полной мере учитывали значение гаубиц и тяжелых орудий при наступлении.
Обучение царской русской армии, как и армий прочих государств, велось в духе решительных наступательных действий, поддержанных, но не подготовленных огнем.
Нет сомнений, что "наилучшим способом достижения цели служат действия наступательные"{94} и что необходимо всемерно развивать в армии инициативу и активность. Но при этом не следовало закрывать глаза на неизбежность огромных потерь атакующего от огня обороны, столь могущественного в условиях современной техники.
Проводя в армии доктрину решительного наступления, необходимо было дать армии и решительные средства, чтобы не только поддержать атаку огнем, но и обеспечить ее, уничтожив артиллерийским огнем силу обороны.
В полевом уставе и в "Наставлении для действия полевой артиллерии в бою" 1912 г., а также в указаниях офицерской артиллерийской школы – везде проводилась мысль, что артиллерия должна облегчить наступление пехоты (устав), проложить ей путь (наставление), содействовать пехоте и обеспечить ей движение вперед (указания школы). Словом, от артиллерии требовали только поддержку, а не подготовку атаки.
Русские артиллеристы представляли себе поддержку атаки так: артиллерийский огонь должен загнать обороняющегося за закрытия и тем дать возможность атакующей пехоте безопасно продвигаться вперед, пока укрывшаяся пехота противника не может стрелять. При этом рассчитывали, что противник, прятавшийся во время артиллерийского обстрела, подавленный морально и отчасти материально, едва ли будет в состоянии приподняться из-за закрытия и отбить атаку ружейным и пулеметным огнем, когда пехота, подойдя к нему на 200 – 300 шагов, останется без прикрытия и поддержки своей артиллерии, вынужденной, во избежание поражения своих, перенести огонь на тылы противника, на его резервы и пр. Расчеты эти далеко не подтвердились даже в маневренный период мировой войны и оказались совершенно ошибочными для позиционной войны.
Исходя из того, что война будет исключительно маневренной, как будто только и думали, что придется атаковать неприятеля, который сам будет обязательно наступать, будет в постоянном движении и никогда не прибегнет, хотя бы временно, к закрытиям.
Правда, при обучении наступательному бою русской артиллерии ставились, между прочим, и такие задачи, как: а) "уничтожить" неприятельскую пехоту, но здесь же с оговоркой, выражающей сомнение в возможности уничтожения, "или во всяком случае заставить обороняющуюся пехоту приткнуться к земле"...; б) "разрушать сооружения, которые, защищая противника, преграждают наше наступление"{95}, а в полевом уставе 1912 г. упоминалось, что для исполнения этих задач "выгодно применять" гаубичные и полевые тяжелые батареи{96}. По французскому же уставу ( 98) предполагалось, что "артиллерия будет уничтожать все, что мешает успешному продвижению пехоты". Но было непростительной иллюзией обольщать себя надеждой, в особенности для французов, не имевших ни полевых гаубиц, ни полевой тяжелой артиллерии, что 75-мм или 76-мм полевыми пушками возможно уничтожить укрывшуюся пехоту или разрушить сооружения, хотя бы полевые окопы самой слабой профили. Русская артиллерия хотя имела, но относительно мало 122-мм легких гаубиц и недооценивала их боевое значение, а полевой тяжелой артиллерии в довоенный период времени почти вовсе не имела, и потому боевой ролью ее в сущности не интересовались.