Текст книги "Русская артиллерия в мировую войну (Том 1)"

Автор книги: Евгений Барсуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Литература по социально-экономическим и политическим вопросам не имела доступа в военные библиотеки; от такой литературы царское правительство всеми мерами изолировало не только солдат, но и офицеров; почти вся такая литература была для них запрещена. Поэтому нельзя удивляться тому, что офицеры старой русской армии, не исключая офицеров генерального штаба, в своем огромном большинстве были круглыми невеждами в вопросах экономики и политики, имеющих почти решающее значение для современной стратегии и дела обороны.

Подготовка личного состава артиллерии

Подготовка личного состава артиллерии производилась на следующих общих основаниях.

Боевая сила полевой артиллерии обусловливается могуществом ее огня и способностью маневрировать.

Обучение артиллерии в мирное время должно иметь исключительной целью подготовку ее к боевым действиям.

Строевые артиллерийские части должны быть всегда обеспечены надежным и достаточным кадром обученных людей.

Условия правильного обучения, общие для всех войск: 1) учить в мирное время войска следует тому, что им придется делать в военное; 2) учить нужно в такой последовательности, чтобы из хода обучения видна была цель всякого отдела образования; 3) учить должно преимущественно показом.

Все чины командного персонала (как офицеры, так и солдаты) обучаются и практикуются в исполнении обязанностей, отвечающих как должности ими занимаемой, так и непосредственно высшей.

От артиллерийских начальников требуются: высокая техническая и тактическая подготовка, способность принимать безбоязненно решения для достижения общей задачи боя, уменье правильно, быстро и без колебаний применять общие принципы уставов и наставлений к условиям меняющейся обстановки боя.

Подготовка солдат (канониров, бомбардиров и фейерверкеров){118}

Для удобства обучения организовались разного рода команды. В батареях были команды: 1) постоянного и переменного орудийного расчета, 2) телефонистов-сигнальщиков (могли обучаться и при дивизионах), 3) фейерверкеров{119}; в дивизионах – команды ординарцев-разведчиков и наблюдателей.

Обучение солдат производилось офицерами, в помощь которым придавались хорошо подготовленные "учительские помощники" из солдат (фейерверкеров и бомбардиров).

Командиры батарей и других частей распределяли между офицерами всю работу, охватывающую полный курс обучения, но далеко не всегда руководили ею и следили за ее выполнением.

Офицеры артиллерии в порученных им отраслях обучения являлись самостоятельными и ответственными руководителями занятий с солдатами, в пределах полученных ими указаний командира.

Постоянный состав (три номера на орудие) орудийного расчета (канониры, бомбардиры), пройдя подготовку, должен был:

а) уметь правильно и быстро исполнять обязанности всех номеров при орудии, устанавливать прицельные приспособления, правильно читать величины установок этих приспособлений и уметь производить проверку прицельных приспособлений;

б) уметь наводить орудие при всех условиях и всеми способами, отмечать орудие, давать направление по огню выстрелов, по поднимающейся от выстрела пыли, по дыму рвущихся снарядов и провешивать направление в разных случаях;

в) уметь брать параллельное направление;

г) знать основательно орудийный замок, его сборку и разборку; знать в главных частях материальную часть артиллерии, уметь обращаться с ней и наблюдать за ее исправным состоянием; уметь чистить, мыть, смазывать орудие, лафет, передок, зарядный ящик;

д) уметь обращаться с боевыми припасами, знать устройство, действие и назначение снарядов, трубок и взрывателей; уметь снаряжать холостые патроны;

е) знать укладку боевого комплекта и запасных частей орудия;

ж) уметь маскироваться и окапываться.

Подготовка солдат переменного состава могла ограничиваться объемом курса молодых солдат.

Телефонисты-сигнальщики обучались в батареях или дивизионах; они должны были:

а) знать устройство телефонов и средства их исправления, способы сращивания и исправления провода, разбивку линии по земле, на столбах и местных предметах, быть ознакомленными со всеми способами пользования телефоном и проводом;

б) знать установленные способы сигнализации;

в) уметь устанавливать все существующие в батарее штатные приборы.

Разведчики-ординарцы и наблюдатели обучались в дивизионах и, кроме сведений, обязательных телефонистам-сигнальщикам, должны были быть ознакомлены:

а) с чтением карт и планов, условными знаками, масштабом, ориентировкой на местности по карте и без карты, днем и ночью;

б) с позициями, занимаемыми артиллерией, способами укрытия орудий, передков и зарядных ящиков, с устройством и маскировкой наблюдательных пунктов;

в) с признаками ружейного и пулеметного огня, разрывами различных артиллерийских снарядов и наблюдением за их действием;

г) с разведкой местности на походе и при маневрировании, с разведкой противника и позиций;

д) с составлением кроки и простейших перспективных чертежей;

е) с пользованием существующими в батарее штатными приборами;

ж) со службой связи.

Фейерверкеры занимались подготовкой к стрельбе под руководством командира батареи или офицера по его назначению.

Занятия эти состояли: а) в утверждении знания обязанностей орудийного фейерверкера и командира взвода, б) в умении самостоятельно управлять огнем (было обязательным только для сверхсрочно служащих фейерверкеров и для подпрапорщиков), в) в знании порядка питания снарядами, г) в умении скрытно располагать и перемещать передки и зарядные ящики и в умении держать постоянную связь между тылом и боевюй линией.

Орудийный расчет, специальные команды и низший командный состав фейерверкеров во всех родах русской артиллерии были в общем отлично обучены и хорошо знали свое специальное дело{120}.

Орудийный расчет, в особенности наводчики орудий, и большинство солдат специальных команд состояли из грамотных, отборных по умственному развитию и физической силе людей; все они были хорошо практически подготовлены.

Фейерверкеры артиллерии были основательно подготовлены и теоретически и в особенности практически для исполнения обязанностей непосредственного начальника орудия и для замещения взводного командира; они быстро и точно исполняли команды по наводке и стрельбе, отлично руководили и следили за исполнением обязанностей расчета при орудиях и зарядных ящиках. Фейерверкеры были незаменимыми помощниками офицеров и служили примером для всех солдат батареи в смысле практического знания службы, сознания долга и самоотверженности.

На всех занятиях мирного времени, и в особенности на практических стрельбах, замечалась дружная продуктивная работа всего состава артиллерий.

К сожалению, старое увлечение так называемой "словесностью", сводившееся к зазубриванию наизусть и автоматическим ответам на заранее составленные вопросы по разным отделам уставов и описаний материальной части, еще не было изжито в некоторых частях артиллерии, и в особенности в крепостной.

Так, например, во время опытной мобилизации крепости Осовец в 1912 г.{121} кадровый состав крепостной артиллерия, несмотря на многие неблагоприятные условия – большой некомплект командного офицерского состава, перегруженность солдат разного рода работами и пр., – оказался вполне удовлетворительно подготовленным как в отношении специального артиллерийского дела, так и в смысле ознакомления с другими разнообразными обязанностями крепостной службы; но наряду с этим обнаружилось излишнее увлечение "словесностью", стрельбой из винтовок и другими второстепенными вопросами службы, включенными в программу обучения.

Признано было тогда же необходимым пересмотреть программы обучения крепостной артиллерии, отбросить все лишнее и понизить требования, предъявлявшиеся к стрельбе крепостной артиллерии из винтовок.

Программы обучения полевой артиллерии, как и крепостной, также следовало пересмотреть И многое в них сократить, обратив внимание на более существенное.

Но до начала мировой войны не были пересмотрены программы обучения ни крепостной, ни полевой артиллерии.

Подготовка младших офицеров {122}

Младший офицерский состав русской артиллерии комплектовался путем производства в офицеры юнкеров артиллерийских военных училищ.

В артиллерийских училищах юнкера получали основательную специальную подготовку, вполне достаточную для того, чтобы быть полезным для службы в артиллерии на младших командных должностях. Не было только у них уменья в обращении с солдатами, но, беря пример с более опытных, старших по службе товарищей, они в огромном большинстве случаев становились довольно скоро хорошими учителями и начальниками солдат.

Офицеры, выпускаемые в артиллерию из военных училищ{123} (пехотных), не проходили на практике специальной артиллерийской службы в своих училищах и потому были вообще слабо подготовлены для службы в артиллерии, в особенности практически, да и теоретический курс артиллерии проходился в военных училищах в ограниченном размере.

Положение офицеров, выпущенных из военных училищ, бывало до некоторой степени тягостным в первое время службы в артиллерии. Им приходилось учиться не только у своих старших товарищей офицеров, но иногда учиться практически и у подчиненных им фейерверкеров и даже присматриваться к искусной работе старослужащих бомбардиров и канониров, чтобы перенимать некоторые приемы их работы. Только благодаря тому, что в артиллерию из военных училищ выпускались лучшие по успеваемости в науках юнкера и что в артиллерии взаимные отношения между офицерами и солдатами бывали в общем несравненно лучшими, чем в других родах войск, офицеры из окончивших военные училища удачно выходили из неловкого положения. Впоследствии они обыкновенно в знании строевой службы и практической стрельбы почти не уступали своим товарищам, выпущенным из артиллерийских училищ. Но все же эти последние, за немногими исключениями, иногда давали первым чувствовать свое превосходство, по крайней мере в полученном более широком специальном образовании. Зачаток подобных нежелательных отношений среди офицеров артиллерии и даже подчас неприязненных отношений среди офицерства различных родов войск царской русской армии лежал в неправильном воспитании военного юношества в училищах. По окончании кадетских корпусов воспитанники обыкновенно разбивались на три группы и расходились по разным училищам, чтобы потом в жизни почти не встречаться, за исключением редких в мирное время совместных занятий и маневров из всех родов оружия и еще более редких периодов войны. Одна группа воспитанников, из более способных к математике, поступала в специальные артиллерийские и военно-инженерные училища, другая – преимущественно из более состоятельных классов – уходила в кавалерийские училища, третья – в военные (пехотные) училища. Офицерство гвардии комплектовалось по большей части из привилегированного аристократического бывшего пажеского корпуса и частью материально более обеспеченными юнкерами других военных училищ из лучше учащихся или имевших протекцию. Военные училища – каждое существовало своей изолированной жизнью, причем, вообще говоря, специальные артиллерийские и военно-инженерные училища кичились тем, что они выше других по объему образования, кавалерийские считали себя выше по роду службы, пехотные смотрели на остальных с некоторой завистью, а от зависти до вражды – один шаг. Некоторая отчужденность друг от друга замечалась среди юнкеров даже однородных училищ; например, юнкера старейшего Михайловского артиллерийского училища считали себя выше юнкеров Константиновского артиллерийского училища, преобразованного из бывшего пехотного, старейшее Николаевское кателерийское училище считало себя выше Тверского, преобразованного из юнкерского кавалерийского училища, и т. п. Из отчужденности училищ проистекала рознь, даже некоторое пренебрежение юнкеров и затем офицеров друг к другу. Рознь эта переходила с офицерством и в солдатскую массу армии, а между тем вернейшим залогом взаимной выручки и успеха в бою является взаимное понимание и доверие друг к другу.

ГАУ принимало, с своей стороны, меры к созданию новых артиллерийских училищ, чтобы увеличить выпуск в артиллерию специально подготовленных офицеров и уменьшить выпуск из пехотных училищ, но это осуществлялось с большими трудностями и с опозданием за отсутствием кредитов. Хронический некомплект офицеров в артиллерии, особенно большой в частях крепостной артиллерии, приходилось пополнять выпусками из пехотных училищ до самого начала мировой войны. О большом некомплекте офицеров крепостной артиллерии можно судить на примере даже такой близкой к бывшей границе Германии крепости, как Осовец.

Во время опытной мобилизации этой крепости, произведенной в сентябре 1912 г., обнаружилось, что в некоторых ротах крепостной артиллерии не бывало офицеров почти круглый год, и подготовка солдат лежала, главным образом, на фейерверкерах и подпрапорщиках; во время опытной мобилизации большинство офицеров исполняло по две-три обязанности и более (например, один из ротных командиров крепостной артиллерии был одновременно комендантом форта, командующим батальоном, начальником одного из отделов артиллерийской обороны, заведывающим хлебопечением на время мобилизации и временно командиром батальона запасных, призванных в крепость для отбывания сборов, т. е. одновременно должен был исполнять обязанности по шести должностям){124}.

Служба в крепостях была так плохо обставлена, была настолько безотрадна, что служить в крепостной артиллерии не желали юнкера не только артиллерийских, но иногда даже и пехотных училищ. Крепостную артиллерию приходилось комплектовать довольно случайным элементом: юнкерами артиллерийских училищ, которые оказались по физическим качествам непригодными для службы в полевой артиллерии, юнкерами пехотных училищ, для которых нехватало вакансий в полевой артиллерии, переводом офицеров из пехоты и, наконец, в последнее время перед войной насильственным выпуском юнкеров из артиллерийских училищ, что представлялось несправедливым и не достигало цели, так как более энергичные и способные все равно находили для себя возможность служить вне крепости.

Между тем служба в тяжелой артиллерии осадно-крепостного типа, ввиду большой сложности и чрезвычайного разнообразия материальной части, являлась более трудной и ответственной, требовавшей более серьезной специальной артиллерийской подготовки, чем служба в полевой артиллерии.

Поэтому по плану мероприятий, составленному ГАУ еще в 1906 г., признавалось необходимым создание "крепостного" артиллерийского училища для подготовки офицеров тяжелой артиллерии, а также улучшение быта крепостной артиллерии. После нескольких лет канцелярской волокиты мероприятия эти были осуществлены лишь отчасти и в общем настолько запоздали, что до начала войны в 1914 г. не произошло существенного улучшения в пополнении некомплекта тяжелой артиллерии специально подготовленными офицерами. Созданное в Одессе крепостное артиллерийское училище не успело дать ни одного выпуска офицеров для тяжелой артиллерии.

Подготовка офицерского состава не ограничивалась прохождением курса военных училищ. В строевых артиллерийских частях велись, согласно особой инструкции и "Наставлению для офицерских занятий", утвержденному 4 ноября 1909 г., артиллерийские и тактические занятия с офицерами под общим руководством командиров артиллерийских бригад и дивизионов и под непосредственным руководством командиров батарей.

Занятия с офицерами имели целью закрепить в них имеющиеся уже знания и постоянно поддерживать их на высоте современных военных требований, а также развить уменье и навыки решать задачи, выпадающие на долю офицера в разных случаях его боевой деятельности.

Занятия должны были вестись исключительно практически решением задач, на которых обучаемый ставился в роль исполнителя. Занятия велись как в комнате, так и в поле, причем последним придавалось первенствующее значение.

По инициативе офицерской артиллерийской школы в частях артиллерии за 3 – 4 года до начала войны стали производиться так называемые артиллерийские поездки. Несмотря на несомненную пользу этих поездок, приносимую в деле боевой подготовки артиллерии, проект Инструкции для производства артиллерийских поездок был издан лишь в 1913 г., но до начала войны не был утвержден и потому не получил широкого распространения к руководству в артиллерийских частях.

Согласно проекту Инструкции, артиллерийскими поездками назывались занятия в поле командного состава, имеющие целью дать практику в решении задач на местности на все виды боевой деятельности артиллерии. Артиллерийские поездки предусматривались двух родов: на одних изучались отдельные элементы боевой службы артиллерии, как-то: разведка артиллерийских разъездов, разведка артиллерийских начальников, занятие и оборудование позиций, целеуказание; на других – предметом: поездки являлась совокупность элементов в предположении известного вида боя, причем поездки этого рода делились на односторонние, производимые против обозначенного противника, и двусторонние, на которых противником являлась артиллерийская часть, практикующаяся во встречной артиллерийской поездке.

Для каждой поездки составлялось тактическое предположение, заключающее в себе: сведения о противнике и о своих войсках, направление и цель движения отряда. Поездки производились в положении, что данный (фиктивный) отряд, в состав которого входит практикующаяся артиллерийская часть, ведет какой-либо определенный вид боя: наступательный, встречный или оборонительный. Поездки начинались в составе батареи (имея в виду батарею в авангарде, в арьергарде и т. п.), потом переходили к поездкам в составе артиллерийского дивизиона и артиллерийской бригады.

Для производства артиллерийских поездок требовалось: необходимое число чинов командного состава, разведчиков-ординарцев и телефонистов-сигналистов, телефонные двуколки, телефоны, приборы, флаги, иногда орудия (обыкновенно от батареи два орудия для обозначения флангов батареи).

Из командного состава назначались, например, при артиллерийских поездках в составе дивизиона: а) руководитель (при командире дивизиона) и помощники руководителя (при командирах батарей); б) командир дивизиона, адъютант при нем, начальники артиллерийских разъездов, командиры батарей и старшие офицеры. Остальные, свободные от назначений, офицеры являлись присутствующими и привлекались руководителем Для высказывания своих заключений о ходе поездки и действиях участвовавших лиц.

Руководитель давал командиру дивизиона сведения о противнике и о расположении своих войск, об изменениях в тактической обстановке; вообще он как бы одухотворял окружающую обстановку, заставляя командира дивизиона видеть и слышать то, что являлось желательным по ходу поездки. Обязанности начальника отряда, в состав которого входил упражняющийся дивизион, исполнял тот же руководитель, если не был назначен особый начальник отряда.

Помощники руководителя играли ту же роль при командирах батарей, при которых состояли, и действовали по указаниям руководителя.

Требовалось, чтобы руководительский состав заранее хорошо ознакомился с местностью и чтобы вся поездка велась по плану, предварительно разработанному руководителем. Однако не рекомендовалось наводить исполнителей на то или иное определенное решение, намеченное руководством, чтобы не лишать их инициативы и самостоятельности в принятии решения.

При двусторонних поездках считалось полезным произвести предварительно военную игру на планах того участка местности, на котором будет производиться поездка, доведя игру до столкновения сторон, после чего полученные данные перенести на местность.

Для объединения и направления к общей цели действий руководителей сторон назначался обязательно главный руководитель двусторонней поездки, которому приходилось регулировать различного рода трения и устранять возникающие недоразумения и от искусства которого зависел в значительной степени успех выполнения поездки. Между главным руководителем и руководителями сторон поддерживалась непрерывная и быстро действующая связь.

Задание для двусторонней поездки составлялось главным руководителем при участии руководителей обеих сторон.

При односторонней поездке организовывалось наблюдение за действиями маневрирующего со стороны обозначенного противника. При двусторонней поездке маневрирующие стороны наблюдали за действиями друг друга.

Разбор маневра производился в поле руководителем на основании личных впечатлений и сведений, полученных от своих помощников. Детальный разбор технического характера делался, в большинстве случаев, в комнатной аудиторной обстановке.

Организация артиллерийских поездок, особенно двусторонних, сложна и трудна, но при умелом, опытном и добросовестном руководстве артиллерийские поездки бывали интересными и поучительными.

В офицерской артиллерийской школе артиллерийские поездки нередко совмещались с полевыми тактическими поездками, производившимися по окончании теоретических занятий перед началом практических стрельб (обычно в мае, в окрестностях г. Луги, в 20 – 40 км к востоку и к югу от города). При согласованности руководства по общей тактике с артиллерийским руководством подобные совместные полевые поездки бывали особенно полезными, так как при наличии руководителя по общей тактике (из специалистов, получивших академическое образование генерального штаба), который принимал на себя обязанности главного руководителя, поездки правильно организовались, протекали и освещались в тактическом отношении, что далеко не всегда имело место при одном специально артиллерийском руководстве.

В строевых артиллерийских частях руководителями занятий с офицерами являлись командиры батарей, дивизионов и бригад.

Командиры батарей вели с офицерами следующие занятия:

а) Упражнения в примерной стрельбе служили средством для приобретения твердого навыка в применении правил стрельбы к различным случаям обстрела целей и навыка в уставных командах. Особое внимание обращалось на основательное знание правил стрельбы и теоретическое толкование их. Пособием служил курс офицерской артиллерийской школы "Сведения о стрельбе полевой артиллерии", а также изданное в 1911 г. "Пособие по стрельбе полевой артиллерии".

б) Решение артиллерийских задач при помощи кратких таблиц стрельбы и без них. При решении этих задач офицеры знакомились с основными свойствами всех орудий полевой артиллерии и приобретали навык в определении степени укрытия, величины мертвого пространства и т. п.

в) Занятия на планах и на местности имели в виду практику в определении рельефа местности, кругозора, в выборе путей следования, в выборе наблюдательных пунктов и позиций в указанном районе, в определении укрытия от взоров и мертвых пространств и т. п.

г) Занятия по изучению устройства и пользования штатными приборами угломерами, телефонами, дальномерами, буссолью, зрительными трубами и пр.

Командиры артиллерийских дивизионов вели занятия с офицерами по решению тактических задач на планах и на местности, отдельными офицерами и группами, руководствуясь "Наставлением для офицерских занятий". При этом особое внимание обращалось на действие артиллерии в боевых столкновениях.

Командиры артиллерийских бригад вели занятия с руководителями, т. е. с командирами батарей и дивизионов и их заместителями с целью объединения их деятельности по ведению всех занятий с офицерами, и руководили так называемыми сообщениями (докладами), делаемыми периодически офицерами на разные военные темы, согласно "Наставлению для офицерских занятий" издания 1909 г.

В "Наставлении для офицерских занятий" 1909 г. и в "Пособии по стрельбе полевой артиллерии", изданном в 1911 г., имелось достаточно указаний, чем нужно заниматься, с кем и кому руководить занятиями, но как руководить, какими методами проводить занятия – таких указаний не было; это предоставлялось усмотрению и умению руководителей. Между тем в довоенное время, особенно до 1910 – 1912 гг., у большинства руководителей не было ни уменья, ни опыта, ни достаточных знаний для руководства офицерскими занятиями. Поэтому в деле огневой и, особенно, тактической подготовки командного состава русской артиллерии руководство, контроль и оценка являлись наиболее слабым местом.

Немало было недочетов даже в методах проведения в артиллерии так называвшихся "подготовительных к стрельбе упражнений". В довоенное время не имелось имитационных средств и совершенно отсутствовала тренировка командного состава артиллерии в стрельбе на миниатюр-полигонах, не применялись и вспышечные полигоны. Имевшийся в батареях еще до русско-японской войны прибор для обучения пристрелке системы Муратова, построенный на началах теории вероятностей, довольно сложный и совершенно не наглядный, почти вовсе не применялся, устарел и был забыт. Мортирка для имитации воздушных разрывов, предложенная Долговым за 3 – 4 года до начала мировой войны, не привилась в частях полевой артиллерии. Появившийся незадолго до начала войны прибор Гельвиха для пристрелки в виде тиражных таблиц почти не был известен строевым артиллерийским частям.

К 1910 – 1912 гг . почти все командиры батарей, за редким исключением, и большинство командиров дивизионов были из числа прошедших курс офицерской артиллерийской школы, достаточно знакомые с новейшими достижениями в области техники стрельбы и тактики артиллерии, ознакомившиеся и с методами школы в проведении занятий с офицерами переменного состава. Поэтому занятия с офицерами в строевых частях артиллерии, носившие раньше характер "отбывания номера", постепенно становились более интересными и поучительными, получили другой смысл и имели более серьезное значение для поднятия уровня образования артиллерийских офицеров в специальном техническом отношении и лишь отчасти в тактическом.

Несмотря на некоторые предпринятые меры к поднятию образования в тактическом отношении, все же в некоторых строевых частях артиллерии, в особенности расквартированных в захолустных городках, местечках и деревнях вдали от крупных штабов, тактические занятия продолжали считаться довольно скучной и бесполезной тратой времени. Происходило это, главным образом, вследствие недостатка в опытных и сведущих руководителях тактическими занятиями. Офицеры генерального штаба, являвшиеся специалистами в области тактики, наезжавшие иногда в эти захолустья для проверки тактических знаний, наводили некоторый трепет на офицеров, в особенности на командиров дивизионов, ответственных за тактическую подготовку, но командному составу существенной пользы вообще не приносили и, в большинстве случаев, за короткий срок пребывания в командировке (обыкновенно несколько часов – от поезда до поезда) не могли внушить доверия ни к себе, ни к проповедуемым ими тактическим принципам. К тому же далеко не все офицеры генерального штаба могли настолько хорошо руководить тактическими занятиями, чтобы возбудить к ним достаточный интерес. Даже при расквартировании в больших городах, где из совместно расположенных штабов дивизий, корпусов или округов офицеры генерального штаба привлекались довольно часто к руководству тактическими занятиями в войсках, занятия эти проводились не всегда интересно и поучительно.

Младшие офицеры артиллерии, за малым исключением, в силу многих причин, из которых не последнюю роль играли служебный режим и бытовые условия, не были склонны к самодеятельности, к углублению и расширению своих знаний даже по вопросам своей специальности; к тому же до получения должности старшего офицера батареи, что случалось в порядке старшинства обычно на 15-м году службы, младшие офицеры чувствовали себя вполне безответственными.

Производимые периодически и эпизодически начальниками и специальными комиссиями проверки знаний младших офицеров зачастую отмечали недостаточное усвоение ими уставов и наставлений, а также вопросов тактики и техники артиллерии. Результаты практических стрельб, в свою очередь, свидетельствовали о недочетах и в огневой подготовке младших офицеров.

Особенно ярко все это выяснялось проверками знаний офицеров, командируемых в переменный состав артиллерийской офицерской школы, производимыми в школе перед началом теоретического и практического курса. При этом нужно иметь в виду, что в переменный состав школы командировались уже старшие офицеры – кандидаты на получение батареи, прослужившие в строевых частях артиллерии не менее 10 – 15 лет, и штаб-офицеры (подполковники и полковники) – кандидаты на получение артиллерийского дивизиона или артиллерийской бригады.

Недостаточный интерес к службе, проявляемый в довоенное время многими офицерами старой армии, можно объяснить не только безответственностью по службе младших офицеров, но и существовавшим до 1912 г. порядком производства в чины и повышения по службе за выслугу лет в порядке очереди, не считаясь ни со служебными качествами, ни с отношением офицерства к своим обязанностям. В старой армии нередко бывало, что в батарее добросовестно несли службу, иногда даже с увлечением, только один или два офицера (в том числе старший офицер), на которых командир батареи обычно взваливал большую часть работы; остальные офицеры исполняли свои обязанности кое-как, часто даже манкируя службой. Между тем эти последние, подчас не только бесполезные, но и вредные для службы, производились в следующие чины, получали награды и повышения по службе за выслугу лет наравне с первыми, на работе которых зиждилась вся подготовка батареи.

Лишь с 1906 г., по окончании русско-японской войны, стали вводить, в первые 5 – 6 лет в виде испытания, новую систему аттестования офицеров и устанавливать предельный возраст для производства в штаб-офицерские и генеральские чины, и, наконец, в 1912 г. приказом по военному ведомству было объявлено окончательно утвержденное положение об аттестовании военнослужащих {125}.

Аттестация должна была давать возможно точную и полную характеристику служебных, физических, умственных и нравственных качеств аттестуемого, как военнослужащего, занимающего определенное служебное положение.

В конечном выводе аттестации распределялись по степеням: 1) отличный, 2) хороший, 3) удовлетворительный, 4) неудовлетворительный. В соответствии с аттестациями устанавливалось: достоин ли аттестуемый к выдвижению на высшую должность вне очереди или по старшинству, подлежит ли оставлению на занимаемой должности, или предупреждению о неполном служебном соответствии, или увольнению от службы. Аттестации составлялись непосредственными начальниками и командирами отдельных частей, но при условии не менее полугодичной совместной службы с аттестуемым.