Текст книги "Русская артиллерия в мировую войну (Том 1)"
Автор книги: Евгений Барсуков
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
Боевые припасы армейского тылового склада составляли резерв командующего армией и по его указаниям отпускались распоряжением зача на пополнение запаса армейских передовых складов боеприпасов или для образования новых передовых и промежуточных складов в ближайшем тылу войсковых частей, получающих более важную боевую задачу.
При войсках состояли возимые боевые комплекты, боеприпасов в зарядных ящиках батарей, дивизионных резервов и подвижных артиллерийских парков.
Пополнение войсковых боевых комплектов производилось, руководствуясь "Наставлением для действия полевой артиллерии в бою", изд. 1912 г. (см. схему 3).
Артиллерийские подвижные парки делились, в зависимости от расстояния армейского передового склада от войск, на 2 или 3 эшелона.
Головной парковый эшелон располагался обычно в 3 – 5 км от боевой линии войск, получающих от него боеприпасы. От головного паркового эшелона до войск боеприпасы подавались в зарядных ящиках, посылаемых по мере надобности к головному эшелону из батарейных и дивизионных резервов (отделений боевого питания).
Головной парковый эшелон посылал за боеприпасами свои зарядные ящики назад в промежуточный эшелон артиллерийских парков, располагающийся в 10 15 км за головным эшелоном, или непосредственно в тыловой парковый эшелон, если в случае незначительного удаления армейского склада от войск промежуточный эшелон не был образован. Тыловой парковый эшелон располагался обычно на полупути между промежуточным эшелоном и передовым армейским складом боеприпасов, а если промежуточного эшелона не было, то на полупути между головным парковым эшелоном и передовым армейским складом.
Эшелоны артиллерийских парков располагались на удобнейших и кратчайших путях от войск к соответствующему армейскому складу боеприпасов.
Такой порядок питания войск снарядами, установленный "Наставлением 1912 г." для маневренной войны, был вполне удобен, как показал опыт войны на русском фронте.
Боевое питание войск посылкой за снарядами назад, как требовалось "Наставлением 1912 г.", отличалось от способа боепитания, установленного во французской армии, в которой, наоборот, боеприпасы подавались войскам подвозом с тыла вперед. Русская артиллерия не могла заимствовать этого порядка у французов, так как не была настолько богато снабжена выстрелами, чтобы подавать их батареям с началом боя во всех случаях, не считаясь с тем, израсходованы ли ими имеющиеся снаряды и нужно ли их пополнение или нет. При относительной бедности русской артиллерии в снарядах считалось более целесообразным и отвечающим экономному расходованию снарядов подвозить их с тыла средствами самих войск, нуждающихся в снарядах.
Для позиционной войны организация питания снарядами была несколько изменена. При прорывах укрепленной полосы противника подача артиллерийских выстрелов к войскам малыми порциями, дающими возможность только поддерживать огонь, вместо того чтобы наносить мощные удары, считалась недопустимой. Поэтому производились заблаговременно расчеты снарядов, необходимых для выполнения той или иной боевой операции, которые и подавались заранее возможно ближе к батареям, как указано на схеме 4. Снаряды, необходимые для предполагаемого расхода на первый день операции, выкладывались накануне на батареях (сверх возимого при батареях боевого комплекта). В 3 – 5 км от батарей устраивались головные склады, обеспечивающие суммарно потребность в снарядах второго дня операции. Подвоз из головного склада до позиций производился средствами батарей (при удобстве подвоза снаряды при батареях не выкладывались, а в головном складе сосредоточивался запас на первые 2 дня операции).
Возле головных складов располагались подвижные артиллерийские парки со своим комплектом боеприпасов.
В расстоянии не более 15 км от головных складов устраивались промежуточные склады, обеспечивающие, в сумме, огневую работу артиллерии еще на три последующих дня (3, 4 и 5-й). Подвоз снарядов из этих промежуточных складов в головные выполнялся средствами артиллерийских парков.
Наконец, в расстоянии не более 30 км от промежуточных складов, обычно возле или на станции железной дороги широкой колеи, располагался армейский передовой склад (местный парк) с двухдневным запасом выстрелов. Из армейского передового склада в промежуточные склады снаряды подвозились транспортами (конными или автомобильными) или по прокладываемой узкоколейной железной дороге. В случаях небольшого удаления (12 – 20 км) армейского передового склада от головных промежуточные склады не Устраивались и совпадали с передовым армейским, в котором в таких случаях сосредоточивался запас выстрелов на 5 дней операции.
При обороне укрепленной полосы разрешалось выкладывать при батареях для отбития атак снаряды на однодневную потребность по расчету, указанному в части III "Наставления для борьбы за укрепленные полосы" (по 250 патронов на 76-мм пушку – см. выше), но с оговоркой, что выкладывание больших запасов на батареях крайне нежелательно, так как хранение в погребах вредно отражается на балистических качествах пороха, а в случае неудачи обороны запасы выстрелов будет трудно вывезти.
Отпуск снарядов войскам из головных складов (головных парковых эшелонов) производился по требованиям войск. Пополнение запасов головных и промежуточных складов производилось по их требованиям из армейских передовых складов.
В армейских передовых складах боеприпасы пополнялись из армейского тылового склада по требованиям передовых складов, но не иначе, как по распоряжениям зача, согласованным с оперативными, указаниями командарма. Подача огнеприпасов из армейского тылового склада в передовые производилась по железным дорогам или транспортами.
В большинстве случаев тыловые и передовые армейские склады размещались при станциях железных дорог, в вагонах на колесах или в вагонных кузовах, устанавливаемых для перевозки на вагонные платформы.
На каждом фронте армий по распоряжению начальника артиллерийских снабжений фронта, основанному на оперативных указаниях штаба фронта, образованы были (см. схему 2) склады боеприпасов армий фронта (один, два или несколько в зависимости от условий обстановки). Склады эти располагались обычно при узловых станциях железных дорог в постоянных помещениях, устроенных еще, в довоенное время, или во временных, устраиваемых в период войны, а иногда в железнодорожных вагонах– на колесах или в вагонных кузовах, как и армейские склады.
Запасы складов фронта составляли его резерв, расходуемый распоряжением начальника артиллерийских снабжений фронта как для пополнения тыловых армейских складов по проверяемым требованиям зачей, так и с целью образования особого резерва огнеприпасов для той или иной армии, необходимого для выполнения боевых операций по заданиям главнокомандующего армиями фронта. Подача боеприпасов из складов армий фронта в армейские тыловые склады производилась по железным дорогам, а в некоторых случаях автомобильными транспортами, образованными распоряжением Упарта при тыловых артиллерийских подвижных складах на фронтах{320}.
Наконец, в распоряжении Упарта всегда состоял резерв боеприпасов верховного главнокомандующего, расходуемый по указаниям наштаверха, как для пополнения складов армий фронтов, так и с целью сосредоточения на том или ином фронте армий резерва боеприпасов, необходимого для выполнения оперативных заданий, поставленных фронту главковерхом.
Так, например, для прорыва укрепленной полосы австро-германцев, намеченного произвести весною 1917 г. на Юго-западном фронте (в действительности неудачно осуществленного в известном июльском наступлении Керенского), приблизительный расчет необходимых боеприпасов был произведен по директиве наштаверха Упартом совместно с инспартом Юго-западного фронта еще осенью 1916 г., и тогда же началось сосредоточение резерва боеприпасов, в особенности выстрелов для тяжелой артиллерии (ТАОН), в тылу Западного фронта, в районе железнодорожных станций Можайска, Гжатска, Ржева, Вязьмы, Ельни и др., с целью ввести в заблуждение шпионов противника о действительном фронте, намеченном для нанесения главного удара. С этих станций собранный резерв боеприпасов был быстро и скрытно переброшен в июне 1917 г. на Юго-западный фронт.
Резерв боеприпасов главковерха располагался по распоряжениям Упарта, основанным на указаниях наштаверха, или при некоторых фронтовых складах, более удаленных от армейских районов (например, в гг. Орше и Киеве), или в глубоком тылу в постоянных складах ГАУ.
Из резерва боеприпасов главковерха пополнялись распоряжением Упарта склады армий фронтов. Но иногда для ускорения пополнения запаса этих складов боеприпасы доставлялись непосредственно из огнестрельных складов ГАУ в склады фронтов, но не иначе, как по требованиям Упарта, предъявляемым к ГАУ.
Пополнение резерва боеприпасов главковерха производилось также по требованиям Упарта, предъявляемым к ГАУ. Подвоз боеприпасов в склады армий фронтов и в склады, в которых сосредоточивался резерв боеприпасов главковерха (Упарта), производился по железным дорогам.
Эволюция техники артиллерии.
Орудия
Мировая война 1914 – 1918 гг. поставила множество самых разнообразных задач технике, потребовавших для исполнения не только огромной производственной работы, но и предварительной серьезной научной разработки. Для разрешения этих задач привлечены были почти все производственные силы и большинство научно-технических и изобретательских сил. В зависимости от состояния науки и техники в государствах, принимавших участие в войне, задачи эти получали то или иное разрешение или оставались в периоде изучения и разработки, будучи непосильными для техники того времени, причем некоторые из них остаются неосуществленными и до сих пор.
Среди так называемых первоклассных держав, участвовавших в мировой войне, царская Россия, при слабом развитии ее научно-технических и производительных сил, оставалась в отношении достижений военной техники на одном из последних мест.
Русская научно-техническая и изобретательская мысль работала для нужд своей артиллерии во время войны в следующих трех главнейших направлениях: 1) в отношении изобретения новых средств разрушения и уничтожения, 2) в области усовершенствования существовавшей техники артиллерии, 3) в отношении облегчения и упрощения производства предметов артиллерийского снабжения с целью получения массового выхода этих предметов в кратчайшие сроки.
По заданиям из действующей армии, по собственной инициативе ГАУ, по инициативным предложениям отдельных научно-технических работников и изобретателей, нередко не имевших надлежащей научно-технической квалификации, Арткому ГАУ, а иногда и Упарту приходилось прорабатывать и производить испытания по чрезвычайно большому количеству возникающих вопросов артиллерийской техники. Многие вопросы отклонялись Арткомом, как действительно не заслуживающие внимания или как признаваемые им несвоевременными, иногда же и вследствие предубежденно отрицательного отношения к предложениям, исходящим от лиц, по мнению Арткома недостаточно компетентных в деле. Проработка некоторых других вопросов, не исключая иногда и заслуживающих серьезного внимания, осталась незаконченной или в стадии испытания, вследствие больших трудностей разрешения этих вопросов или непосильности их осуществления для русской техники. Только некоторые вопросы получили положительное разрешение и были проведены в жизнь; из числа осуществленных вопросов важнейшее значение имели химические средства борьбы.
Остановимся кратко лишь на немногих вопросах техники, которые разрешались в русской артиллерии во время войны в 1914 – 1917 гг.
Орудия
В отношении артиллерийских орудий эволюция выразилась во время войны, главным образом, в следующем: в увеличении дальнобойности, в придании пушкам свойств "гаубичности" (по выражению известного русского артиллериста В. М. Трофимова) и в приспособлении пушек к стрельбе не только по наземным, но и по воздушным целям.
В довоенное время о стрельбе из полевых орудий свыше 5 – 6 км почти и не думали, так как при малой глубине боевого порядка дальность около 4 км считалась предельной дистанцией решительного боя и так как при отсутствии авиации нельзя было наблюдать и корректировать огонь на большие дистанции{321}.
Впрочем, имея в виду необходимость сосредоточения артиллерийского огня в решающем направлении, необходимость фланкирования и стрельбы по целям соседних батарей косым огнем, высказывались пожелания еще до начала войны некоторыми артиллеристами (тем же В. М. Трофимовым и др.) увеличить дальнобойность полевых пушек приблизительно на ширину фронта корпуса и даже на дистанцию до 15 км, с тем чтобы иметь возможность оказывать помощь соседним частям корпуса фланговым огнем{322}. Но дальше пожеланий в этом направлении не шли.
В мировую войну, в особенности в ее позиционный период, глубина обороны увеличилась до 10 км и более. Вопрос об увеличении дальнобойности пушек обострился, так как необходимо было обстреливать второлинейные позиции противника, его резервы и тылы.
Задача увеличения дальнобойности могла быть разрешена путем увеличения предельного угла возвышения орудий, усовершенствования снарядов, увеличения начальной скорости и в связи с этим увеличения боевых зарядов и усовершенствования пороха, удлинения орудий и, наконец, путем изменения конструкции орудий и лафетов.
Увеличение предельного угла возвышения возможно было только у пушек; гаубицы имели лафеты, позволяющие вести стрельбу при наибольшем угле возвышения.
Конструкция лафета русской 76-мм полевой пушки позволяла дать угол возвышения лишь около 16°, нарезка прицела допускала стрельбу гранатой до 6 400 м, а шрапнелью – лишь до 5 000 м. Фактически удалось уже в первый период войны увеличить дальность стрельбы из 76-мм полевой пушки до 8 500 м, т. е. приблизительно на 30%, и только путем подрывания земли под хоботом лафета, не изменяя конструкции лафета. Однако, подкапывание хобота замедляло подготовку орудия к стрельбе и затрудняло ведение стрельбы, причем орудие теряло значительную часть своей скорострельности. Для большинства тяжелых орудий подкапывание хобота было невозможно; увеличение дальности этим путем удавалось преимущественно только у легких систем орудий.
Стрельба на большие дальности вследствие несоответствия конструкции прицела велась по уровню н только в некоторых батареях, имевших на орудийных приделах добавочную шкалу, пользуясь этой шкалой.
В связи с развитием авиации наблюдение при стрельбе, особенно на большие дальности, стало производиться преимущественно с самолетов, иногда с привязных воздушных шаров.
Усовершенствование снарядов (о снарядах см. ниже) в целях увеличения дальности, выражающееся в изменении внешней формы снаряда путем удлинения головной его части и скашивания донной части, практически не было проведено в жизнь в русской артиллерии в период войны и осталось в фазе изучения и опытов.
Увеличение боевых зарядов, влекущее за собой увеличение давления в канале орудия и увеличение энергии отката, было крайне ограничено предельной прочностью стенок орудий и прочностью лафетов. Производились опыты применения прогрессивного пороха с постепенно нараставшим давлением, допускавшего увеличенный заряд. Опыты эти далеко не были закончены во время войны.
Наконец, в последний 1917 г. войны зародилась идея стрельбы снарядом меньшего калибра сравнительно с калибром орудия. При этом получалась возможность применения больших зарядов орудий крупных калибров к относительно малым снарядам и сообщения этим снарядам увеличенных начальных скоростей, а следовательно, и получения увеличенных дальностей стрельбы. Идея эта не получила осуществления во время войны и оставалась в зародыше.
Изменение конструкции орудий и лафетов или хотя бы только удлинение стволов орудий с целью увеличения дальнобойности признавалось во время войны несвоевременным и невозможным ввиду слабого развития техники производства русских орудийных заводов. Для стрельбы на дальние дистанции русская артиллерия применяла преимущественно орудия конструкции иностранных заводов – 152-мм осадные пушки Шнейдера, 120-мм пушки Виккерса и свои береговые пушки – 254-мм, 120-мм Обуховского завода, 152-мм Канэ (см. "Вооружение артиллерии").
Об орудиях сверхдальней стрельбы, подобных германской пушке "Колоссаль", стрелявшей по Парижу на 100 – 110 км, или французской 210-мм сверхдальнобойной пушке на железнодорожной установке, русская артиллерия, при неудовлетворительном состоянии русской техники не могла и мечтать во время войны.
Среди предложений, сделанных русскими изобретателями в 1915 – 1916 гг. об использовании для бросания снарядов вместо пороха электромагнитных сил или центробежной механической силы, заслуживал особого внимания проект инженеров Подольского и Ямпольского. Они предлагали построить магнито-фугальное орудие, которое было бы сверхдальнобойным, так как по их расчетам при достаточной мощности электростанции, передающей энергию, и при длине орудия около 50 м являлась достижимой начальная скорость снаряда до 915 м/сек и дальность полета до 300 км. Артком ГАУ признал осуществление этой идеи, несвоевременным{323}.
Электрические орудия представляют немало выгод: дальнобойность, выражающаяся в сотнях километров; выстрел почти без звука, без дыма и блеска; отсутствие поперечных давлений при выстреле дает возможность конструировать электрическое орудие без стальной толстой трубы, как в современных орудиях; при выстреле электрическое орудие не подвержено чрезвычайно высоким температурам и потому может быть долговечным; живая сила снаряда больше, чем при стрельбе пороховым зарядом, так как электромагнитные силы действуют во всей массе снаряда, а не только на дно его, что происходит при выстреле пороховым зарядом; скорострельность может быть выше, чем у обыкновенных орудий, откат – меньше. Но в электрическом орудии требуется огромная затрата энергии непосредственно перед каждым выстрелом, для накопления которой требуется мощная электростанция с машинами, развивающими огромную работу и силу тока, исчисляемую в миллионах киловатт и ампер.
Во всяком случае электрическим орудиям, в особенности построенным на принципе создания в орудии магнитной волны, увлекающей снаряд, принадлежит, вероятно, большая роль в будущем. Дальнобойность этих орудий будет зависеть от мощности источника электричества и потому может увеличиваться до огромнейших размеров, с весьма малым при этом износом орудия. Дальность полета снаряда при стрельбе из этих орудий будет регулироваться подбором надлежащей силы тока.
Придание пушкам свойств "гаубичности" вызывалось необходимостью поражения укрытых целей при недостатке на вооружении артиллерии гаубиц, основным назначением которых является именно такое поражение и разрушение закрытий.
Опыт войны с самого ее начала подтвердил свойства легкой полевой 76-мм пушки (указаны в части I этого труда). Рассчитанная на поражение живых открытых целей, русская 76-мм легкая пушка, прозванная "косою смерти", действительно начисто скашивала ряды открыто наступавшей в начале войны германской и австрийской пехоты, нанося ей ужасающие потери и вскоре отучив ее от такого метода наступления. Но по укрытым целям и против полевых укреплений даже самого легкого типа 76-мм пушка оказалась совершенно бессильной вследствие настильности своей траектории и малой мощности своего снаряда. Необходимо было увеличить угол падения снаряда и увеличить его мощность.
Первое достигалось введением для легких пушек уменьшенного боевого заряда. Произведенные опыты показали, что более или менее удовлетворительные результаты получались лишь при одном определенном подобранном заряде, притом довольно большом, что при этом заряде все же получается большое рассеивание снарядов и пушка стреляет хуже, чем короткое орудие (гаубица), сконструированное специально для стрельбы с малой начальной скоростью. Кроме того, с принятием уменьшенного заряда пришлось бы отказаться от патрона и мириться с раздельным заряжанием, что несколько снижало скорострельность. Русская артиллерия на это не пошла, и стрельба из легких пушек уменьшенными зарядами если и производилась, то в единичных случаях в виде опыта. Большинство других участвовавших в войне государств, и в первую очередь Франция, почти вовсе не имевшая гаубиц а начале войны, приняли к своим полевым пушкам уменьшенный заряд.
Введение уменьшенного заряда, помимо увеличения крутизны траектории, облегчило французской полевой артиллерии выбор закрытых позиций, позволило ей приблизиться к боевой линии пехоты и поражать обратные скаты местности, занятые противником; кроме того, стрельба уменьшенными зарядами привела к большой экономии в расходе пороха.
Для стрельбы навесным огнем из 75-мм полевых пушек французская артиллерия применяла некоторое время так называемые "диски Моландрена", надеваемые на головную часть снаряда. Диаметр диска почти вдвое больше диаметра среза головной части, вследствие чего при полете снаряда увеличивается сопротивление воздуха, вместе с тем уменьшается скорость полета и увеличивается крутизна траектории в нисходящей ветви.
В русской артиллерии производились подобные же опыты (на очко снаряда накладывалась под трубку шайба увеличенного диаметра), но от применения дисков отказались, так как рассеивание снарядов с дисками сильно увеличивалось, а следовательно, понижалась и действительность стрельбы.
Что касается мощности снаряда, то она увеличивается с увеличением калибра орудия. Принятие на вооружение гаубицы позволяет увеличить калибр и мощность снаряда полевой артиллерии, не уменьшая ее подвижности. Пушки крупного калибра с мощным снарядом имеют настолько большой вес и малую подвижность, что могут применяться лишь на вооружение тяжелой артиллерии. Словом, необходимость для артиллерии мощного снаряда вызывает необходимость ее вооружения большим количеством гаубиц и тяжелых орудий.
Тяжелые орудия свыше 152-мм калибра, за исключением нескольких 254-мм пушек и 305-мм гаубиц Обуховского завода, русская артиллерия вынуждена была получать по заграничным заказам. Она не имела возможности приобрести орудия таких крупных калибров, как 38-см и 42-см гаубицы, имевшиеся на вооружении германской артиллерии; на ее вооружении (исключая береговую артиллерию приморских крепостей) не было орудий калибра выше 305-мм (гаубицы Виккерса и Обуховского завода).
Приспособление полевых 76-мм пушек для стрельбы по воздушным целям было необходимо ввиду крайнего недостатка или отсутствия специальных орудий зенитной артиллерии.
Для стрельбы по воздушным целям необходимы пушки с большим вертикальным – до 80° и большим горизонтальным – круговым 360° обстрелом. Специальные зенитные 76-мм пушки обр. 1914 г. на автомобилях системы Лендера и Тарковского изготовлены были во время войны. Пушки эти имели круговой горизонтальный обстрел 360° и вертикальный обстрел от -5° до +65°, т. е. были приспособлены для стрельбы не только по воздушным, но и по наземным целям. Действующая армия имела лишь 72 зенитные 76-мм пушки обр. 1914 г., и то к концу войны. Кроме того, в армии имелось 32 пушки 75-мм морских, приспособленных для стрельбы по воздушным целям. В общем крайний недостаток зенитных орудий пришлось восполнять приспособлением к стрельбе по воздушным целям полевых 76-мм пушек.
Приспособления эти в виде кустарных установок конструировались и изготовлялись по большей части самими войсками из подручного материала, главным образом, бревенчатого. Приспособления были двух основных типов: ямные и тумбовые{324}.
В приспособлениях первого рода (системы артиллерийских техников Мяги, Матвеева и др.) увеличение угла возвышения орудия достигалось простым способом: отрыванием кругового рва или ямы конической формы; в первом случае в центре круга вкапывается осевой болт, на который насаживается вращающийся вокруг болта деревянный круг, служащий площадкой для установки на ней орудия, а на дно кругового рва опускается хобот лафета; во втором случае в центр ямы опускается хобот лафета, а колеса орудия остаются на краю ямы. Приспособления ямного типа быстро изнашивались, маскировка их от воздушного наблюдения была затруднительна, перевозка частей приспособления была неудобна. Ввиду многих отрицательных качеств приспособления эти применялись недолго, и артиллерийские части скоро перешли к приспособлениям второго рода или к приспособлениям смешанного типа – полуямным, полутумбовым.
Первым приспособлением тумбового типа можно считать станок системы Гвоздева, сооруженный в начале 1915 г. в 15-й артиллерийской бригаде из железнодорожных шпал. Станок состоит из положенных друг на друга 3 квадратов, связанных из брусьев, в центре которых врыт деревянный шворень, а на него надета поворотная рама из 2 параллельных брусьев, связанных между собою железными болтами; орудие накатывается на поворотную раму, хобот лафета опускается на землю в ровик, вырываемый вокруг станка.
Конструкция станка Гвоздева была одобрена Арткомом ГАУ. Она проста, изготовляется из подручного материала, довольно прочна, имеет небольшой вес, быстро собирается и легко перевозится в разобранном виде в одной повозке; орудие свободно вращается на поворотной раме усилием одного правильного номера.
Идея конструкции Гвоздева легла в основу конструкции большинства других систем тумбового типа (Розенберга, Герценшвейга, Рекалова, Мяги, Радзивиловича, Иванова).
Наиболее широкое применение на фронте имела установка члена Арткома Розенберга, рекомендованная Арткомом. Она претерпела различные видоизменения. Система Розенберга, усовершенствованная строевым офицером Мак-Киббин, позволила увеличить угол возвышения орудия до 70°. Подкладывание под колеса орудия переменных клиньев или изменение высоты упора сошника позволяло увеличивать угол возвышения орудия сверх допускаемого подъемным механизмом, – это являлось преимущественной особенностью установки Розенберга; но она была довольно сложна и трудна в изготовлении, перевозка разобранного станка требовала нескольких повозок; прыжок и отдача орудия при выстреле вредно отражались на. прочности орудийных колес, ограничивая срок службы всей системы.
Установка Радзивиловича рекомендовалась наштаверхом, который в марте 1915 г. сообщил генинспарту, в то время бывшему председателем Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части, о желательности снабжения каждой артиллерийской бригады двумя "менее громоздкими" установками для стрельбы под большим углом возвышения для стрельбы по воздушному флоту, изобретенными Радзивиловичем. Генинспарт ответил наштаверху, что установки эти приняты и сделаны распоряжения об их изготовлении .
Установки Радзивиловича были не лучше установок Розенберга, и успех стрельбы с них был также почти ничтожен, как и со всех, других им подобных установок примитивного устройства.
Лучшим являлся одобренный Арткомом (журналы 1916 г. No 2112 и 3112 и 1917 г. No 993) "Подвижной противосамолетный станок системы Б. Н. Иванова" (в то время командира 7-й отдельной легкой батареи для стрельбы по воздушному флоту). Главной положительной особенностью этого станка являлась подвижность (перевозился в упряжке, аналогично перевозке зарядного ящика), быстрота занятия позиции и обратного перехода в походное положение, позволяющая сопровождать войска в походе и внезапно открывать огонь с неизвестной неприятелю новой позиции, и, наконец, прочность станка и возможность замены поврежденных частей или исправления их средствами батареи. Но все части конструкции Иванова были железные и могли быть изготовлены лишь при наличии хороших артиллерийских мастерских.
К отрицательным свойствам следует отнести: недостаточный угол возвышения, добавочный к углу, получаемому действием подъемного механизма орудия; прыжок орудия при выстреле сбивает наводку, что вызывает необходимость проверки установки прицела перед каждым выстрелом, требуя для этого затраты времени; сила отдачи при выстреле вредно отражается на прочности всей системы.
В общем все указанные кустарные приспособления полевых пушек для стрельбы по воздушному противнику далеко не отвечали требованиям, предъявляемым к зенитным орудиям: неприспособленность орудия к быстрой наводке, понижение и без того недостаточной его скорострельности, невозможность ведения огня под необходимыми большими углами возвышения (больше 60 – 70°), перегрузка накатника лафета и вследствие этого недокат орудия, громоздкость и неподвижность (за исключением станка Иванова), трудность маскировки, нередко порча противооткатного механизма и даже расстройство всей системы орудия при сколько-нибудь продолжительной зенитной стрельбе.
Снаряды, трубки, взрыватели
Русская полевая артиллерия выступила на войну, имея два типа снарядов – шрапнель с дистанционной трубкой и фугасную гранату с безопасным взрывателем, снаряженную тротилом или мелинитом. Бризантные 76-мм шрапнели, заказанные в Германии Рейнскому заводу, не были получены к началу войны (см. часть I).
Свойства шрапнели и гранаты (см. там же) подтвердились на опыте войны. Убийственная по открытым живым целям, шрапнель оказалась бессильной по сколько-нибудь укрытым целям. Для разрушения закрытий и поражения живых целей 76-мм граната оказалась слабой. Несмотря на это, с переходом от маневренной к позиционной войне спрос на гранаты чрезвычайно увеличился, и с осени 1915 г. решено было иметь в боевых комплектах вместо 15 до 50% гранат. Ввиду бессилия шрапнели по многим целям, воюющие государства стали вводить для своей артиллерии множество – до 80, если не более, разных образцов специальных снарядов, предназначаемых каждый для решения той или иной задачи. (Кроме того, ввиду огромной потребности в снарядах и ввиду недостатка стали и некоторых других основных видов сырья, получило широкое применение упрощенное производство снарядов из различных металлических суррогатов и снаряжение гранат суррогатами взрывчатых веществ.
Русская артиллерия стремилась иметь небольшое число типов снарядов, чтобы не затруднять, с одной стороны, тактическое использование артиллерии, с другой, – массовое производство снарядов.
В русской артиллерии из специальных снарядов получили развитие, главным образом, химические, о которых сказано ниже.
С увеличением потребности в 76-мм гранатах стали их изготовлять по упрощенному французскому методу из суррогатных материалов (вместо стали чугун обыкновенный и сталистый), с целью скорейшего получения массового их выхода.