Текст книги "Древний род: Сотый Богомир (СИ)"
Автор книги: Евгений Погонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– И польский закрывать тоже надо – добавил Николай.
– А ляхи то тут каким боком, они не граничат с Россией и не получают наши сплавы – усмехнулся Кузьма.
– А за ненависть к России, – с нескрываемой злостью, ответил тот и спросил у Маэстро – так Петя?
– Угу – выпятив нижнюю губу, кивнул Маэстро.
План Николая имел под собой основание и довольно серьезное. По моему мнению, сербам при всем желании, помочь мы не сможем, сейчас это просто невозможно. А вот закрыть ковчеги, бывших советских республик, это вполне. Но до этого еще нужно дожить.
Подумав немного, я озвучил свое решение.
– Разберемся с Украиной, а там будет видно, что делать дальше, помогать сербам или закрывать ковчеги наших соседей.
На том и порешили.
Еще, в один из таких вечеров, зашел разговор о видах обращенных, а конкретно о самых необычных из них.
– Небось, 'черепашки-ниндзя', самые необычные из всех обращенных – сострил Николай.
– Насчет ниндзя или нет, я не знаю, а черепахи, хоть и в небольшом количестве, время от времени появляются – как о чем-то вполне естественном, говорил Маэстро – даже один из богатеев переквалифицировался в носителя панциря.
– Что, действительно и панцирь есть? – Николай, от удивления, недонес ложку с супом, из походной кухни, которым нас вежливо угостили моховцы.
– Не веришь, у Кузьмы спроси, он для него бронь делал.
– Угу – только и сказал кузнец, не отвлекаясь от 'уничтожения' супа.
Некоторое время помолчали, занятые трапезой, а потом уже я спросил.
– А самый редкий или необычный вид обращенных, какой?
– Леший – изрек Кузьма, на секунду оторвавшись от тарелки.
– Кхе – подавился Николай – кто?
– Леший – подтвердил Маэстро слова кузнеца.
Здоровяки продолжали жевать, как ни в чем небывало, а мы с Николаем уставились на них, непонимающим взглядом.
– Подожди Кузьма, как это леший, что настоящий, как в сказке?
И хотя я слабо себе представлял, как может выглядеть такой зверь даже в сказке, я все же настоял на том, чтобы кузнец перестал быть обжорой и ответил мне прямо сейчас.
– Да ты чего, дай поесть, вон у Маэстро спроси – перевел он стрелки.
Я посмотрел на Маэстро, но тот, втягивая в рот домашнюю лапшу, энергично замахал головой. Мол, даже не думай меня спрашивать, я очень сильно занят.
Я даже не успел подумать, на кого из здоровяков первым наехать, как Николай, вспомнил все известные ему матерные слова, не вежливо 'попросил' товарищей все же отвлечься от поедания чудесного супа.
– Остынет же – взмолился Маэстро.
– Я тебе сейчас этот суп знаешь, куда залью, – медленно, краснея на глазах от злости, говорил сильнейший богатырь России – а ну говорите, что за зверь, этот ваш леший.
Здоровяки вздохнули, и кузнец начал, хоть и нехотя, говорить.
– Леший не зверь, а дерево, только живое, с глазами и ртом.
Мы с Николаем переглянулись.
– В смысле дерево? – не веря своим ушам, спросил я.
– Ну, вы же видели деревья, мимо которых мы проезжали? – после моего и Николая кивков, Маэстро продолжил – вот так и выглядит леший.
– А глаза и рот где, а ходят они как, и какие у них руки? – разом выпалил Николай три вопроса, пока здоровяки снова не уткнулись в тарелки.
– Пока он глаза и рот не откроет, хрен ты их найдешь, вместо рук, ветки, а ноги ему заменяют корни.
После этого ответа Кузьма стал поглядывать в свою тарелку, а я припомнил рассказ Лены, про серба с четырьмя руками.
Да по сравнению с лешим, описание внешности серба просто меркнет. Это что за дела такие творятся, что за мир такой, где все 'бабушкины сказки' взаправду.
– А Горынычей там, или русалок, нет? – осторожно спросил я.
– Нет – раздраженно отвечал кузнец, жаждавший продолжить трапезу – и бабы яги тоже нет.
Здоровяки снова уткнулись в тарелки, пока мы с Николаем рисовали себе образы, как примерно может выглядеть леший. Мысли Николая я читать не умею, но у меня, кроме образа из старого мультика, ничего на ум не шло.
– А где его можно увидеть? – снова отвлек Николай здоровяков от поедания супа.
– Нигде.
Ответ Кузьмы, Николая не устроил.
– Но вы же его где-то видели?
– Его все видели, когда, в первый день открытия ковчега, несколько тысяч прошло в этот мир. После этого его больше никто не видел, он ушел в лес, никому и ничего не объясняя.
– До того, как он 'сюда' попал, – перехватывая инициативу у Кузьмы и давая тому хлебануть несколько ложек супа, говорил Маэстро – это был старый заросший дед, который, по словам твоего отца, жил отшельником, где то на просторах Сибири.
– А как он узнал о ковчеге или его пригласили?
– Твой отец, ничего об этом не упоминал.
– А-а...
– А о других перевоплощениях в лешего, я ничего не знаю – поспешно ответил Маэстро на незаданный вопрос Николая и уткнулся в тарелку.
Так же я разузнал о надписях на табличках, которые увидел на вещь складе, когда одевался. Это названия различных рас обращенных, которых сделал таковыми ковчег. Скажем 'коши', это все семейства кошачьих. 'игуны' – это рептилии, 'волкулаки' – полу-волки, 'питы' – полуптицы. Паша Примаков, принадлежал к расе 'гипов'. А вот название 'полканы', не очень-то приживалось среди жителей России и их называли на греческий манер, 'кентавры'. И если бы не было документа, где они значились полканами, то про это названия давно бы забыли. Хотя – насколько я помню – именно так, в мифологии древней Руси, называются существа, имеющие ниже пояса, лошадиную стать.
А вообще, рас было большое множество, я даже не пытался их запомнить все и сразу, а прибегать к подсказкам здоровяков, когда это понадобится. Но, пока, в этом необходимости не было. Те, кто были, когда то людьми, не разделяли себя по расам и общение, проходило на уровне равных. Эта проблема, как не старайся, вскроется в будущем, когда вырастет поколение, появившееся на свет в этом мире. Вот тогда уже начнется разделение и появление расизма, по отношению к другим расам. Как этого избежать, я не знаю, и вряд ли знает кто то другой. Никакие законы и память о том, что когда то мы были одним разумным видом, не сможет предотвратить неизбежное и создания новых государств, на остатках старых. Но эти государства уже не будут многорасовыми, а в каждом из них будет доминировать один разумный вид. И он будет лоялен лишь к своему виду.
Узнав от Лены, про неизвестную флору и фауну этого мира, я на следующее же утро, наехал на здоровяков, за то, что сами не рассказали об этом раньше.
Мое негодование обосновывалось больше не новыми видами животных и тем, что о них нам с Николаем, ничего не рассказали, а тому, какие это животные.
Гигантские кабаны-единороги, до двух метров в высоту и четыре-пять метров в длину, мигрирующие по всей Украине, а также на юге и западе России. На северо востоке России обитали мамонты, но за охоту на них и продажу, чего либо, что было раньше живым или мертвым мамонтом, грозит смертная казнь. Там же водился большой олень, со слов очевидцев, так как Лена, Маэстро и Кузьма, кроме гигантского кабана, больше никого не видели. Он не очень отличался размерами от гигантских кабанов, а его рога достигали полутора метров, если не больше. На юго-востоке России, обитал мохнатый носорог, которого можно описать так – 'Представьте себе грузовик Урал, обтянутый шкурой яка и трехметровым рогом на капоте'. – На северо-западе России, в Белоруссии и на севере Украины, водились туры. Это огромные лесные быки с такими же огромными рогами, которые, когда-то водились и на старой Земле. Водились и зубры, зоной их обитания были те же, что и у гигантских кабанов и еще восток России. На границе с Грузией, по словам пограничников, есть тигры, а на северо-востоке, в горах, был замечен лев, который был больше земных особей и имел густую шерсть. И много всякой живности, о которой я даже и не подозревал. Это я еще не перечислял тварей обитающих заграницей, о которых, до Маэстро и Кузьмы, дошли слухи. И самым безобидным из них, были кубинские кролики, пудового веса и имеющих агрессивный характер.
С растительностью было посложнее. Плотоядные и ядовитые растения, из неизвестных, на территории России не водились. Но... со слов Лены – а после, это же подтвердили здоровяки – есть некие 'зоны', лесистые, степные или горные, неважно. В этих зонах, росли растения, которых до этого никто и никогда не видел. Деревья высотой около тридцати метров, с толщиной ствола десять метров и огромной кроной. Трава, больше похожая на голову 'медузы Горгоны'. Кусты, которые светились ночью всеми цветами радуги или 'бегунки'. Так называли небольшое растение, не имевшее корня и кочующее по горам, словно перекати поле, в поисках света и почвы насыщенной минералами.
После того как Николай услышал об этом, мне – в прямом смысле слова – пришлось держать его за ремень, чтобы он не накинулся на Маэстро и Кузьму. Когда он успокоился, я узнал причину его гнева. Оказывается его 'чуйка' должна, хотя бы примерно, знать с кем или чем, ей придется иметь дело.
Все отговорки здоровяков, что об этом должны объяснять в 'отстойнике', Николаем не принимались, и он пообещал наказать каждого в недалеком будущем.
Как бы я не крутил кулаки, в адрес Николая и не обещал ему самому всяческие наказания, если он начнет чудить, думаю, это не поможет и здоровякам стоит готовиться к худшему.
Примерно через полторы недели, с начала нашего путешествия, пошел снег и закончился только через три дня, а следом начал 'давить' морозец. Весь караван и мы, пару часов потратили на смену колес, на лыжи, превращая телеги в сани. Ничего сложного в этом деле не было, откручивай колесо, прикручивай лыжню, с треугольной опорой и все, но время, все же, было упущено и следующий лагерь, мы разбили, не доезжая до очередного постоялого двора. Да еще, в этот день, в пути встретились бандиты, которые оказались вовсе не бандитами, чему очень огорчился Николай, который прямо горел желанием испытать свои умения на практике. Ведь на Земле, все наши навыки, были, не то чтобы под запретом, но особо их не попользуешь, а тут такое раздолье и такой облом, для сильнейшего богатыря России.
– Чего это они стали – кивая на конно-телега-поезд Маэстро, идущий впереди кибитки Кузьмы, спросил я.
– Походу Чуйка, что то учуял – ответил кузнец.
Не знаю, что он там учуял, но оба, и Николай и Маэстро стали облачатся в бронь и цеплять оружие. И когда мы к ним подъехали, они уже были в полной боевой готовности.
– Короче так, – без предисловий, заговорил первый – Кузя садись 'за руль' первых саней. Через два километра засада, не дергайтесь и не суетитесь, скажут, сдавайтесь, не выпендривайтесь, 'как вошь на гребешке', делайте что велят. Мы сами возьмем супостатов, живыми и здоровыми.
Кузьма кивнул, передал мне вожжи и стал спускаться на землю. И пока я часто моргал, принимая управление у Кузьмы, 'слон и моська' скрылись в лесу, справа, по ходу движения.
– Подожди Кузьма, – окрикнул я кузнеца на полпути к телегам Маэстро, вставая во весь рост – это что сейчас было?
– То есть?
– То есть, что за указания без объяснений?
– Почему без объяснений, – с видом искреннего удивления отвечал тот – Чуйка же сказал, впереди засада и они с Маэстро сами с ней справятся, без нашей помощи, – кузнец окинул меня взглядом снизу вверх – тем более ты пока не восстановил форму – повернулся и пошел к телегам.
С тем, что я не восстановил форму, я согласен, но быть из-за этого наживкой, мне совершенно не улыбалось. А Кузьме, похоже, все равно, будет он подсадной уткой или нет.
– А если в нас стрелять станут, может, броню оденешь – крикнул я вдогонку здоровяку.
– Не-а, не будут, Чуйка бы предупредил – ответил он и тронул двойку саней с места.
Вот радости то какие, Чуйка не сказал одевать бронь, значить, и не нужна она вовсе. А еще больше, мне не нравится, что я, вроде как, главный в нашей компании, но почему то мои подчиненные указывают мне, что делать. Может Николай и владеет даром предвидения, да еще и настолько точным, что Кузьма не одевает бронь, потому что тот не велел, но все же мог посоветоваться или, на крайний случай, объяснить, что да как. А то – вы сидите, и не рыпайтесь, мы сами управимся – нет, все же нужно поработать над его манерами.
Через полтора-два километра, где сосновый лес подступал к самой дороге, на нас с Кузьмой действительно напали. И кто, трое мужиков с арбалетами и с повязанными платками на лицах, словно ковбои с дикого запада.
Сначала появились двое, с взведенными арбалетами, они выскочили перед Кузьмой, с обеих сторон дороги, и велели ему остановиться, что он, собственно говоря, и сделал. А когда я подъехал и остановился, позади его телег, из леса появился еще один, с таким же арбалетом и платком на морде. Хотя последнее, по моему мнению, было явно лишним, вряд-ли обычный человек смог бы запомнить хоть одного из нападающих, по крайней мере, мне так кажется. Я, пока, не очень могу отличить полуптицу, от другой полуптицы, если только по цвету перьев. Но напавшие на нас 'питы', были одного, серого цвета.
– Медленно спускайся с повозки и двигай к своему другу, любое резкое движение и дырка во лбу – подходя, с правой стороны от кибитки и коверкая слова, из-за отсутствия верхней губы, которую заменял клюв, сказал пернатый ковбой в телогрейке, ватниках и шапке ушанке.
Я, без резких движений, спустился и направился к Кузьме, который стоял с поднятыми руками возле первой телеги. На мое удивление, от нас не потребовали разоружиться и мы, так и остались при своих мечах.
– Не стесняйся, задирай руки в гору – велел мне один из двух ковбоев, что остановили 'поезд', когда я подошел.
Я определил этого ковбоя как главаря, может он и не был таковым, но, в отличие от своих подельников, его голову прикрывала не шапка, а треуголка. Да-да, я сам чуть не рассмеялся, но на голове главаря, был головной убор времен Екатерины II. Не знаю, где он его выкопал, но на пернатом, он смотрелся очень даже ничего.
– Конечно, конечно – я постарался придать своему голосу, как можно более испуганный вид – только не стреляйте.
– А это зависит от того, как ты себя будешь вести, – сказал главарь, явно довольный моим поведением и скомандовал – теперь кругом.
Поворачиваясь, я шепнул Кузьме, чтобы он, в случаи чего, был готов действовать, по моему сигналу. На что он моргнул, давая понять, что услышал меня.
– Парни заберите-ка у них оружие – сказал главный ковбой, своим подельникам.
И тут я понял, ковбои, не просто дилетанты, в грабежах на 'большой дороге', а полные 'профаны' в этой области. Таких прохиндеев можно брать голыми руками, не боясь нарваться на отдачу. По уму, надо было бы заставить нас самих бросить оружие, но подарок есть подарок. Уж не знаю, какой из Николая провидец, но с осторожностью, он явно переборщил. Тем более, кроме арбалетов, которые не в пример, хуже моховских, у ковбоев были только ножи, а этого, на нас с Кузьмой, явно маловато.
– Как подойдут, хватай своего и прикрывайся им как щитом – снова прошептал я Кузьме.
Тем временем, двое 'питов' в шапках, подошли, что бы изъять у нас колюще-режущее имущество. Ко мне подошел тот же ковбой, что вел меня от кибитки. Он примерно такого же телосложения, как и я, а вот Кузьме будет сложно использовать своего как щит, даже если он станет боком.
Кузьма, кузнец высокого роста и с шириной тела у него о-го-го, а ковбой к нему подошел, немногим более Николая, маленький и тощий. Но выбирать не приходится, будем 'работать' с тем, что имеется.
Как только я почувствовал, что мой меч потянули из ножен, я резко развернулся и ударом ладони, снизу вверх, целя в цевье, выбил арбалет, из правой руки ковбоя. Болт тут же покинул ложе и улетел по наклонной в сторону леса, на другой стороне дороги. Не секунды не медля, я схватил левую руку супостата, которой он все еще держался за рукоять моего меча и дернул в сторону так, что того развернуло на месте. Левой рукой, выдернул 'вишню' из ножен на поясе и упер в затылок ковбоя. И как только я собрался посмотреть, как там дела у Кузьмы, послышался крик.
– А-а-а!
Кричал второй ковбой в полете, которым Кузьма запустил в главаря, словно шаром для боулинга. Тот снес свою кеглю, причем кегля даже не поняла, что произошло, просто упала как подкошенная. Следом за летящим ковбоем, бросился Кузьма, наступил летуну на спину, своей медвежьей ногой, и нацелил в лицо главаря острие своего меча.
– Любое резкое движение и дырка во лбу – изобразив грозную гримасу, сказал кузнец.
После чего, все три ковбоя были успешно разоружены и повязаны, их же ремнями.
При ближайшем рассмотрении, я еще более скептически отнесся к оружию бандитов. У моховцев, имелись рукоятки, по типу пистолетных, что позволяло вести более прицельную стрельбу. А тут, сплошной раритет, спусковая скоба у основания приклада. Хлам, да и только. Их даже продать вряд ли получится, потому-что, даже в проезжающих нами НП, не было такой старины. Про ножи ковбоев, и говорить нечего, полу-кухонная самоделка, вроде китайского ширпотреба.
Оставив осмотр трофеев, которые, скорее всего, придется подарить Степановичу, я повернулся к Кузьме. Он, с помощью снега, приводил в чувства ковбоя, которого должен был использовать в роли щита.
– Мне еще не приходилось видеть, чтобы щиты, в полете, кричали – не смог я удержаться.
– Да какой из него щит – усмехнулся Кузьма в ответ – посмотри на него и на меня – он сделал два шага назад, чтобы я мог его рассмотреть – я им разве что свой 'питюн' мог прикрыть и то не весь.
А когда мы засмеялись, подал голос один из ковбоев.
– Мужики – взмолился главарь, лежа у обочины – не губите, бес попутал, не хотели мы. Месяц как в этом мире, деньги закончились, на работу никто не берет вот и пришлось податься в лиходеи. Первый раз было, честное слово, ну сами посудите, что бы вы делали, когда ребятня не может уснуть от голода.
Я не в жизнь бы, не поверил словам бандита и сейчас не верил, но ситуация поменялась.
Из леса вышел пернатый ребенок, такой же расцветки, как и ковбои. Посмотрел на связанных соплеменников и на тех, кто над ними стоял.
– Лешка, ты зачем сюда пришел – спросил у него ковбой, который хотел забрать у меня оружие.
– Так там это – мальчик, покрытый перьями с птичьими лапами и желтым клювом вместо верхней губы и носа, показал в сторону леса, из которого вышел – пришли двое с оружием и наших взяли, а меня послали к вам сказать, чтобы вы сдавались тем, кто на повозках.
Теперь план Николая стал понятен, хороший такой план с юморком. Единственное, что мне непонятно, как он узнал, что в лесу есть еще бандиты?
– Ну вот, сынок – говорил тот же пернатый ковбой – теперь твоего папку посадят в тюрьму, да и мамку за соучастие, а тебя в детский дом и больше ты никогда не увидишь своих родителей.
Лешка, по мере того как говорил его отец, начал вздрагивать, все сильнее и чаще, и, в итоге, расплакался и бросился к своему отцу.
– Па-апка-а – ревел пацан.
– Все хорошо – отвечал ему отец, у которого тоже проступила слеза – главное, что ты будешь одет, обут и накормлен.
– Па-апка-а – Лешка стал заливаться слезами.
Ребенок буквально захлебывался в рыдании и вот тут-то я не выдержал.
– Ах ты козел подзаборный, – заорал я – ты что делаешь, сволочь, хочешь чтобы твой пацан тут в кому впал, – я подскочил к непутевому родителю, усадил его на пятую точку – держи рыбу, – и отвесил ковбою 'леща' – раньше надо было думать, до того как ты со своими дружками хотел сделать в нас дырки.
– А что нам оставалось, – поддержал своего дружка главарь – на 'Земле' мы были фермерами, сюда попали месяц назад, сезон страды закончился, на работу не берут, сбережения кончились, у каждого дети, а теперь скажи, что нам было делать.
Да-а, ситуация скажем не простая, я даже слегка растерялся от такого наезда. Даже и не знаю, чтобы я делал на их месте, но что-нибудь точно придумал, но на 'кривую' не подался.
– Почему ребенок плачет – из леса вышел Маэстро, с луком в руке.
– Да вон, родитель его, радует сына перспективой детского дома – пояснил Кузьма.
– Держи рыбу – 'шлеп'. Маэстро саданул родителя по морде своим 'экскаваторным ковшом', от чего тот уткнулся лицом в снег – пойдем Алексей, у меня для тебя кое-что есть – ласково сказал он ребенку и улыбнулся.
Пацаненок, увидев оскал гиганта, – а именно так выглядела улыбка Маэстро из-за шрама – разревелся с новой силой.
– Может тебя тоже рыбой накормить, чтобы детей не пугал – наехал я на здоровяка и стал успокаивать Лешку.
Маэстро, тем временем, забрался в кибитку и принялся, что то там искать. Через минуту он вылез с пригоршней, килограмма два не меньше, конфет, в обеих руках и топором подмышкой.
– Держи Леха.
Леха мгновенно забыл про все проблемы и стал распихивать конфеты по карманам ватной куртки и холщевых штанов, говоря, что понесет все своим братьям и сестрам.
После того, как Леха скрылся в лесу, с полными карманами конфет, Маэстро подошел к ковбоям, устрашающе подкидывая топор. Ковбои и без того боялись, вышедшего из леса гиганта с очень страшным лицом, совсем сжались.
– Э-э-э парень, ты чего это собрался делать – дрожащим голосом сказал главарь.
Маэстро еще пару раз подбросил топор в воздух, метнул его ковбоям под ноги и стал их развязывать.
– Теперь, – заговорил он, когда развязанные ковбои поднялись с земли – один берет топор и идет добывать дрова, для костра. Двое других идут помогать своим женам, собирать пожитки и перетаскивают все сюда.
Когда все трое ушли, Маэстро объяснил, мне и Кузьме, свои действия.
Трое братьев, занимались фермерством, в ростовской области. Попали сюда, из-за какой-то наследственной болезни, которая на детях сказалась сильнее, чем на родителях. Продав все свое добро на земле, которого хватило на покупку нескольких килограммов золота и пару десятков серебра. Планировали заняться здесь тем же самым, взять землицы, купить инструмент, завести животину и т.д. Но тот самый ковбой, которого я и Маэстро 'кормили рыбой', был игроком в карты и умудрился залезть в такие долги, что общего золота и серебра не хватило, что бы отдать все его долги, их поставили на счетчик. Ждать лихо, не стали, ноги в руки и деру из столицы.
– И что теперь думаешь делать? – поинтересовался я у Маэстро.
– Делать буду не я, а мы, но последнее слово за тобой, ты у нас главный, тебе и решать – высказал тот, свое мнение.
Ну вот, 'не было у бабки печали, ей принесли порося, которое срало где попало'. Как идти на поимку, так без меня, а как разруливать проблемы, самоустраняются, и мудохаться приходится мне.
Отнекиваться от проблемы, я не стал, рано или поздно, все ровно придется решать не только такие мелочи, а чего посложнее.
– Но – продолжал Маэстро – прежде чем ты, что то решишь, хотел бы сказать. Первое, – он загнул палец на правой руке – они еще никого не грабанули, мы первые. Второе – он загнул второй палец – они живут в двух палатках, в одной шесть детей, в другой попеременно спят женщины и эти обалдуи. И третье. Знаешь, кого мне описали женщины, когда рассказывали мне, про того, кто их поставил на счетчик?
Я молча ждал продолжения.
– Юру! – Маэстро буквально выплюнул это имя, да еще с такой злостью, что казалось, он говорит о Гитлере, на девятое мая.
– Ты имеешь в виду...
– Да, да, да, тот самый, который встречал тебя и Чуйку – у Маэстро стали проскальзывать нотки злости.
– А ты уверен, что это он? – хоть мне и говорили, что мой дядя не очень хороший человек, но не хотелось, чтобы он оказался совсем курвой.
Но Маэстро сказал, что женщины 'питы' хорошо его рассмотрели, когда он махал перед ними шпагой и описание дали такое, что никаких сомнений не остается.
– Вот ты прямо кладезь 'хороших' новостей – не скрывал я своего ехидства – зови Кольку, будем решать судьбу этих несчастных – кивнул я в сторону леса, откуда уже доносился звук ударов топора – ну и подумаем, как можно утихомирить моего дядюшку.
– Ага – сказал Маэстро и скрылся в лесу.
– Кузьма, – обратился я ко второму здоровяку – давай ка доставай котелок, тарелки и припасы, чувствую, кормежка сегодня, за наш счет.
Кузьма установил треногу, подвесил на нее большой котелок, заполнил его на половину водой из канистры. К этому времени, ковбой-лесоруб принес две охапки дров. Разожгли под котелком костер. Кузьма достал из кузова мешочек с гречкой, справедливо рассудив, что калории ковбоям, как и их детям и женам, не помешают. Также он достал, 'кубанскую утку', которую мы купили в пути, как он сказал, для навара. Но готовить, слава богу, ему ее не пришлось.
Не то чтобы Кузьма не умел готовить, но оказалось, что при приготовлении 'кубанской утки', нужны определенные знания.
В тот момент, когда Кузьма уже собрался сыпать гречку в кипящую воду, из леса вышли Маэстро и Николай в сопровождении трех пернатых женщин, и шести детей, двух девочек и четырех мальчиков. Причем самым старшим из них был тот самый Лешка, а самой младшей, двухгодовалая девочка, у которой вместо перьев, был желтый пух.
Может кому-то, кто прожил в этом мире не один месяц, а то и год, вид не то людей, не то птиц, кажется вполне естественным. И то, что сходство детей и цыплят это нормально, для меня, – может быть пока – выглядит очень неестественно. То как я пялюсь на птенца, то есть, ребенка, увидела мать и я, осознав свое бескультурье, сразу отвернулся.
И вот, когда Кузьма, уже занес над котелком мешочек с крупой и, чуть было, не высыпал ее, одна из женщин криком – стой – остановила его.
– Ты что, собрался шавлю из гречки делать – сказала она и, увидев рядом, сухую соленую утку, рассмеялась и добавила – да еще и с 'кубанкой', вонаж солона як ропа, ейи вываривать надо, або, опосля, зальемся.
Я не знал, что такое шавля, ропа и почему мы должны залиться, понял лишь, что готовит Кузьма неправильно.
После того как приготовление еды, было передано в надежные руки Ольги Михайловны, так звали женщину, которая, по-моему, говорила на тарабарском языке, мы отошли к кибитке Кузьмы, для принятия решения по ковбоям и что делать с Юрой.
Николай сразу перешел ко второму, с присущим ему красноречием, да еще и с применением нецензурной лексики.
В первую очередь он обозвал Юру такими словами, о существовании которых, я даже не подозревал и предлагал отложить поход на Украину и вернуться назад, чтобы набить тому морду. После того как его предложение было отклонено, он сказал, что сам может вернуться назад и, после того, как сломает Юре все лицевые кости, он догонит основную группу. Это предложение, после всеобщего смеха, так же было отклонено.
После недолгих совещаний, было решено дождаться караван и послать голубя, через моховцев, Фоме Митричу, чтобы тот передал эти сведения и наш ультиматум, деду. А ультиматум такой, если оператор не разберется сам, с проблемой незаконных игр, которые организовывает его сын, то этим займутся богатыри и не факт, что обойдется без крови.
Проблема ковбоев решалась гораздо легче, точнее Маэстро ее решил сам. Во время еды, он предложил ковбоям поселиться в Мохове и поработать на благо города по профессии. Те, конечно же, обрадовались такой возможности, но их беспокоило то, что их могут найти люди, которые требуют с них карточный долг. Маэстро заверил, что с этим, не сегодня-завтра, разберутся. Радости ковбоев, а особенно их жен, не было предела. От радости они отвесили тумаков, отцу Лешки и тот поклялся, что больше никогда не будет играть.
К моменту, когда подоспел караван, трапеза уже была закончена, тарелки и котелок вымыты, весь нехитрый скарб, состоящий из двух палаток и нескольких сумок с вещами, собран у дороги.
Степанович, выслушав историю ковбоев, вынес вердикт. Ковбои не будут работать в городе, они отправятся на юг для создания сельхоз предприятия, которое, для стимула, на треть будет принадлежать самим ковбоям. Впоследствии, если ковбои захотят, то смогут выкупить остальные две трети у Мохова.
От свалившегося на ковбоев счастья, их женам стало плохо. Хуже всех пришлось Ольге Михайловне, ее откачивали нашатырем.
Позже, когда питы были распределены по трем большим каретам с дровяным отоплением, где ехали, завербованные моховцами, новенькие, недавно прошедшие через ковчег, я спросил у Степановича. Почему он не захотел селить ковбоев в Мохове? Тот ответил, что моховцы бдят в будущее и от этой сделки, получат, в будущем, гораздо больше, чем, нежели они просто взяли бы ковбоев на работу. Дав пернатым стимул, в виде трети собственности, Степанович рассчитывал, что рано или поздно там образуется деревня, а это магазины, ремесленные и налоги для государства. Что, в свою очередь, дает скидку по налогам самому Мохову, как образовавшему эту деревню
– Ну и прощелыги же вы, – подначивал я моховца – вроде и людям помогли, но и про себя не забыли.
– Не мы такие, жизнь такая – Степанович развел руки в стороны, с таким видом как будто съел килограмм лимонов, одним словом хитрюга.
– Петя – окрикнул я Маэстро, когда тот, после отправки голубя, шел к своим телегам.
– Да – отозвался он.
– Степанович случайно не еврей?
– Да нет, вроде Миронов, а не какой-нибудь Мендель, если я ничего не путаю, а что?
Я рассказал ему, про хитрый план, в котором Мохов, практически не прилагая усилий, получит барыши с ковбоев и налоговые послабления для самого города.
– Ха, – усмехнулся Маэстро – так начальник еврей, он абы кого, на такую должность, не поставит – потом Маэстро задумался и изрек – хотя, может и есть в нем примесь еврея. Но нам не до этого, и указал куда-то вперед – в следующей деревне будем 'заправляться' фуражом и нам нужно обогнать эту ораву – он кивнул на проплывающий мимо, нескончаемый поток лошадей и груженых саней – ты, кстати, оставил меди на 'заправку'?
Ну что я еще мог сказать, ничего. Пришлось снова идти к Степановичу на обмен, на этот раз Серебро на медь.
