Текст книги "Время зверей (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Почему-то мой слух резануло слово «жертвы». Может потому, что никакими жертвами они не были, и слова несправедливы? «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет» – сказано же! Вот и пришли. Вот и погибли. И где тут жертвы?

Придурку ничего не сказал, но решил избавиться от него при первой же возможности. Нахрена мне сдался этот идиот?

Потом мы грузили трупы в джип. Ну правда – не на участке же их закапывать? Все четверо спокойно уместились в багажник – крузак, есть крузак. Грузовик, а не легковушка. Затем запер дверь в дом, предварительно отключив электроэнергию, и скоро трофейный «танк» тихо пыхтя мощным движком, крался мимо сонных дач и замерших в безветрии деревьев. Скоро рассветает, июньская ночь коротка, но сейчас самое глухое время ночи – тот самый Час быка.

В первую очередь я выехал подальше за город, в лес, где и выкинул из багажника четыре трупа. Выкинул в небольшой овражек, по дну которого журчал ручей, и в самом низу, возле воды, виднелся чудом сохранившийся привет от зимы – небольшой сугроб кристаллизовавшегося, уплотнившегося снега.

Когда выбрасывал трупы, начинался рассвет. Солнце еще не встало над горизонтом, но розовая полоска неба иосвещенные лучами облака говорили о том, что эта дурацкая, беспокойная ночь все-таки закончилась. Июнь, есть июнь – самые короткие ночи, и самые длинные дни.

Теперь можно было ехать в город. Особенно после того, как я заставил Юру вытереть и вымыть багажник, в который из трупов натекло приличное количество крови. Сам мыть не стал – не царское это дело! Да я уже и поработал, так что пускай теперь и он поработает. Если бы не я – лежал бы он сейчас на том старом диванчике с простреленной головой. А скорее всего уже бы изжарился на жарком огне, весело дожирающем остатки старого брусчатого дома.

Когда джип въехал в город, солнце уже торчало над горизонтом, хотя машин на улице совсем немного. В пятом часу утра успокаиваются даже самые ярые таксисты, а гаишники, набившие карманы поборами с ночных нарушителей, забиваются куда-нибудь в укромное место за гаражи и спят, заблокировав двери патрульной машины и оставив только щелки над дверными стеклами – для дыхания. Только скорая помощь иногда проносится по улице, подмигивая синим маячком на крыше, но не включая сирену, дабы не тревожить спокойный сон честных горожан. Скоро город наполнит бурлящая струя источающих вонючий дым автомобилей, люди понесутся по улицам, с самого раннего утра пытаясь срубить свою трудовую копеечку – жизнь идет своим чередом. И никто не подумает, что недавно в багажнике этого красивого могучего автомобиля лежали четыре трупа людей, которые пришли убить, и были убиты.

«Такова селяви», как говорил один знакомый участковый, получая очередной втык от начальства за плохие показатели по «пьянке» и мелкому хулиганству. Нет, не за то, что он мало пьянствовал и ругался матом. С этим у него все было нормально. Протоколов мало было на граждан, находящихся в общественном месте «в виде, оскорбляющем человеческое достоинство», и выражающихся нецензурной бранью.

Сука, вот ведь придумают! «Вид, оскорбляющий человеческое достоинство!» А может мое достоинство оскорбляет пьяный Ельцин, который объясняет – почему не вышел к премьер министру. «Проспал, панимаешь!»

Мерзавцы… Вот кого бы ликвидировать, чтобы не позорил, чтобы не поганил! Но не позволят. Эти люди неприкосновенны. Уголовных авторитетов можно отстреливать, чиновников районного масштаба, зарвавшихся олигархов, решивших, что они суть соль Земли – а вот этих нельзя. Увы…

Я привез Юру к его дому. Всю дорогу он молчал, а я не настаивал на нашем общении. Что он мне? Или – кто он мне? Сейчас высажу у дверей пятиэтажки, и пусть себе идет, сдается. Попробуетменя сдать – я его порву!

Хотя чего ему меня сдавать? Или скорее – что именно сдавать? Что он знает, кроме загородного домика? Который уже кто-то сдал… Там мне уже больше не быть, это точно. Пропал домик. Впрочем – для того он и должен был послужить. И дело свое сделал.

Юра выскользнул из салона джипа, буркнув куда-то в землю: «Пока. Удачи!» и потащился по направлению к болтающейся на одной петле подъездной двери. Я же поставил рычаг автоматической коробки передач в положение «R» – Реверс, и машина тихо поползла назад, по мере того, как я отпускал широченную педаль тормоза.

Люблю автоматические коробки – это такое классное изобретение человека, что просто памятник ему поставить при жизни. Нажал на тормоз – остановился. Отпустил – поехал! Класс! Горючего только жрет больше, чем механика, да ремонт дороже. Остальное – плюсы.

Что меня заставило остановиться и понаблюдать – сам не знаю. Глупость моя, наверное. Я же ведь вычеркнул Юру из списка своих соратников! Чужой он мне, и обуза! Но почему-то все-таки решил подождать, посмотреть – все ли в порядке. В каком именно порядке? Сам не знаю. Просто в голове мелькнуло: «Подожду. Посмотрю, все ли в порядке».

Юру вывели двое здоровяков, одетых так, будто они старались подчеркнуть свою похожесть, или принадлежность к определенной работе: одинаковые брюки, одинаковые рубашки с короткими рукавами, обнажающие мускулистые, сильные руки.

Руки Юры стянуты наручниками– за спиной, и тащили его так, как таскают осужденных к высшей мере «полосатиков» – задрав скованные руки вверх, и наклонив тело Юры к земле так, что оно выглядело буквой «Г». Я невольно поморщился – какого черта? Он что, опасный маньяк, или какой-нибудь террорист?!

Но потом все стало еще хуже. Юра видимо что-то сказал одному из конвоиров, и тот врезал Юре в поддых носком ботинка так, что худое тело парня аж подлетело в воздух. А когда Юра приземлился на колени, ударившись лицом о землю и разбив себе нос, еще несколько раз врезал ему ногой по бокам, и скорее всего это было очень больно.

«А ведь отобьют парню печенку» – как-то отстраненно подумал я, и перед глазами встал бутерброд – черствый хлеб, сухой, слегка подтаявший в жаркой атмосфере камеры СИЗО сыр. Это тогда казалось таким вкусным, таким замечательным – после пустой, невкусной и малопитательной баланды. Мы с Юрой вместе ели хлеб, он меня пытался предупредить, когда со спины крался убийца, за что и огреб от добрых сокамерников. И теперь я его вот так возьму, и брошу?

И вообще – не похожи эти парни на полицейских. Вот не похожи, и все тут! Слишком плечистые, слишком хорошо одетые, слишком сытые. И кстати – на гэбэшников тоже не похожи. Те…другие какие-то. Ну как бы это лучше сказать…в серых гэдээровских костюмах, вот какие! От них просто тащит Лубянкой, за версту учуешь. А тут…нет, не бандиты, полубандиты, так лучше сказать. Больше они похожи на бойцов какой-то службы безопасности – наглые, уверенные в себе. Уверенные в том что им все можно. Зачембыло избивать парнишку вот так, на улице, при всех? Да просто избивать – зачем? Он же дохлый ботан, что, скрутить не могли?

Кстати, между прочим Юра упорно сопротивляется – никак не могут заломать! Раскорячился, как краб, и не желает запихиваться в багажник. Упорный парнишка!

– Эй, вы чего делаете? Сейчас же прекратите!

Кого они сейчас перед собой видят? Длинный, худой, в неброском костюмчике. Ну да – вылез из джипа, так и что? Может чей-то водила? А водила – это не Хозяин, это не считается.

Все эти размышления проскочили на лбах двух имбецилов прямо над могучими надбровными дугами, достойными неандертальцев. Здоровенные парни, да, мне не показалось. Сто тридцать кило дикого мяса – у каждого. Бывшие борцы-вольники? Или просто накачали?

– Свали, мудила! – лениво, с растяжкой, видимо кому-то подражая. Такие типы всегда кому-то подражают – тому, кто добился, тому, кто стоит перед их глазами как маяк на берегу бурного моря.

– Нет, не свалю! Оставьте парня и уезжайте!

Да, заинтересовал я их. Слишком наглый, опять же – разговариваю странно. Без фени, без мата – разве не странный русский язык в наше время?

Размышляют. Осматривают с ног до головы – стоит ли связываться? Из машины выходит третий – за рулем сидел. Все слышал – стекло-то опущено. Настороженно спрашивает:

– Что хотел? Чего за этого обсоса вписываешься?

– Я его крыша!

Упс! Вот теперь точно их переклинило – на лицах недоумение, в глазах тьма – что делать?

– Обзовись!

– Самурай

– Пистишь! Самурая закрыли!

Это второй, который до сих пор молчал. На лице отморозка брезгливое выражение, в руках телескопическая дубинка – и когда успел достать?

– Я Самурай. Вам чего от парня надо? Какая предъява?

Тот, что за рулем был – подходит ближе, еще раз внимательно меня осматривает. Глаза прищурились, как если бы узнал.

– Это не твое дело. Не вмешивайся. И если ты в самом деле Самурай – твое время прошло. Тебя нет. Так что просто свали, и не отсвечивай.

В подмышке – пистолет, это так же ясно, как божий день. Костюм стандартный, потому скрыть наличие ствола в наплечной кобуре никак не может. Специалисты шьют костюмы под ношение пистолета, но это не тот случай. Двое других тоже вооружены.

– Теперь обзовись ты! – потребовал я, не меняя позы. Но видимо мелькнуло что-то в моих глазах, потому что собеседник закаменел лицом и рука его как бы невзначай переместилась к единственной пуговице, застегнутой на пиджаке.

– Я начальник службы безопасности банка «Русский капитал». Этот парень у нас работал, и нанес банку вред. Заблокировал компьютер заместителя управляющего, а в том компьютере была важная информация.

– Они мне зарплату не дали! А еще обвинили в краже компьютера!

– Молчи, козел! – старший полуобернулся к Юре, потом снова посмотрел на меня – Ну так что, впишешься за этого лоха, или пойдешь своей дорогой?

– А если он вам разблокирует компьютер? Отстанете от него?

– Мне все равно – разблокирует он, или нет, или станцует лезгинку – вздохнул начальник службы безопасности – Мне было сказано привезти его в банк. Все! Больше ничего! И я это сделаю, даже если придется тебя завалить. Оно тебе надо?

– Ты вообще-то помнишь, с кем разговариваешь? – поинтересовался я, решив попробовать надавить «авторитетом», уж очень не хотелось устраивать тут что-то вроде разборок дикого запада. Ствол достают тогда, когда все аргументы исчерпаны.

– Да мне плевать…

– И мне тоже! – перебил я его в буквальном смысле слова. К чести безопасника надо сказать, что когда я к нему шагнул, он все-таки успел сунуть руку в подмышку. Ясное дело, за пистолет уцепился. Без пистолета такие люди – никто. А я Самурай. А самурай без меча, это все равно что самурай с мечом, только без меча.

Никаких красивых телодвижений. Никаких ударов ногой в лоб противнику а-ля Голливуд. Грубо и грязно – ногой в пах. А когда непроизвольно согнулся, пытаясь раздышаться и не выблевать завтрак (удар в пах коварен и очень болезнен) – кулаком по затылку. Нет, не до смерти – зачем мне его смерть? Он мне никто. Просто преграда на пути. А преграды я убираю.

Второй успел достать пистолет (под рубашкой был?) – что и понятно, до него ведь дальше идти.

Убрал себя с вектора предполагаемого направления стрельбы, и ударом по предплечью выбил пистолет, улетевший метров на пять в сторону. Этот оказался боксером и попытался изобразить что-то вроде боксерской стойки, как ее изображают в фильмах про старую Англию и ее бокс. Но я не боксер и не соблюдаю правил ринга. А потому ногой удар по голени, а потом жесткий апперкот в солнечное сплетение. Нокаут. Убивать я его не хочу, хотя и мог бы.

Третий успел выстрелить, но никуда не попал. Нет, может куда-то и попал, но совсем не туда, куда он рассчитывал, а именно – в мою грудную клетку. Я отбил руку с пистолетом в сторону и вверх, и пуля ушла в небесный свод. Вырвать пистолет – одно движение. При этом скобой спускового крючка сломал стрелку указательный палец– а не пали куда не надо!

Ничего, зарастет. А то слишком уж наглые стали, ничего не боятся! Так сказать – осенены деньгами хозяина.

Обшарил карманы этого…со сломанным пальцем – надо найти ключ от наручников Юры. Ключа нет. Когда шарился по карманам второго, начала вопить какая-то женщина – громко, истерично, на всю улицу:

– Да что же это делается?! Вы посмотрите, средь белого дня грабят, по карманам шарят! Я щас милицию вызову! Щас позвоню!

Интересно, где они все раньше были, когда Юру в багажник запихивали? Впрочем, вопрос риторический. Знаю, где сидели. За занавеской. Смотрели в щелку и радовались, что увозят не их.

Отомкнул наручники, подтолкнул Юру к джипу:

– Садись, быстро! Сваливаем! А то и в самом деле милицию вызовут, а нам только ее и не хватало…

Юра уселся на пассажирское сиденье – медленно, своими движениями напоминая зомби из дурацких голливудских киношек. И лицо его соответствующее – бледное, перекошенное, с мазками крови на правой щеке. Губу разбили? Или нос?

Спрашивать сразу не стал – рванул машину с места, и скоро джип уже ввинтился в густой поток автомобилей.

– Ну, и что это было? – спросил я, мельком глянув в перекошенное лицо Юры – где они тебя цапанули?

– Дома – голос Юры был хриплым, смотрел он прямо перед собой – Я позвонил, а вместо мамы открыли они. Затащили в квартиру, били.

– Мне жаль – пожал я плечами – Надеюсь, маму не напугали?

– Мама умерла…

Юра зарыдал, закрыв лицо ладонями, и я чуть не нажал на тормоз, что могло бы привести к катастрофическим последствиям. Останавливается эта махина как вкопанная, и в зад джипу точно кто-нибудь бы да въехал. А оно мне надо?

– Убили?

– Сказали – с сердцем плохо стало. Представляешь – она мертвая, а эти твари сидели рядом с ней, даже скорую не вызвали, и ждали, когда я приду домой!

Я прекрасно все представлял. Кроме одного обстоятельства – откуда эти типы знали, что Юра сбежал. А так – все в порядке вещей. Устроили дома засаду и ждали, когда беглец появится дома. Обычная тактика оперов – если не считать того обстоятельства, что сидели они рядом с мертвой женщиной. Если бы это были менты – они бы вначале вызвали скорую, а уж потом… Хотя – кто знает? Сейчас время такое, что ничего наверняка сказать нельзя. Может бы так же сидели рядом с мертвецом – скорую вызовешь, так поднимется шум, все соседи увидят, так что беглеца и спугнут.

– А чего они тебя из СИЗО не вытащили? Ну…чтобы заняться этим самым компьютером? Или этот тип все врал?

– Они не знали, что это я сделал. Думали – что-то сломалось само по себе. А потом вычислили, что это я. Да фигня все. Я не знаю, что мне делать! И маму хоронить надо… О господи…мама!

И он снова зарыдал. А я задумался – вот же хрень какая! Почему все так непросто? Потому, что время такое непростое? А когда оно было простым, это время? В семнадцатом году? Или в тридцать седьмом? Или в сорок первом? Когда было простое время? Вот парнишка по глупости что-то такое сделал. Типа – отомстил. К нему домой пришли люди, напугали мать – она от волнения и страха умерла. Кто виноват? Они ведь ее не убивали! А с другой стороны – если бы не пришли, женщина осталась бы жива. Так кто ее убил?

И теперь – что делать с парнем? Вот на кой черт я с ним связался? Ну что мне в голову стукнуло? Привезли бы его в банк, он бы разблокировал нужные файлы, и все! Гуляй, Вася! А теперь что?

Ей-ей благими намерениями вымощена дорога в Ад! Ну и побили немного, так не убили же. А вот теперь они злы, как собаки, и будут охотиться и за Юрой, и за мной. Джип-то видели. А я ступил – нафига взялся козырять именем? Думал, что как в прежние времена это имя разруливает проблемы? Я теперь Никто, и звать меня Никак. Беглец – без роду, без племени.

Гаишник, мимо которого я проехал, проводил машину взглядом и вдруг коршуном бросился вперед, выдергивая из потока машин какого-то лоха на ржавой «восьмерке» с таким же ржавым багажником на крыше. Я ему не интересен – дорогая машина с тонированными стеклами, мало ли кто там сидит? Может как-то богатей, с которым лучше не связываться, а может авторитетный бандит – с которым тоже лучше не связываться. Кому нужны проблемы? А вот этого лошка с рассадой на крыше – его сам бог велел приопустить на энную сумму. Работа такая!

Нет, я никакой неприязни к гаишникам не испытывал. Более того, у меня были хорошие знакомые в областном ГАИ. Но и никаких иллюзий по отношению к ним у меня точно не было. Вот я сейчас езжу на автомобиле, который забрал у людей, убитых мной этой ночью, и на который у меня нет никаких прав. Ну и что? Остановят – суну гаишнику двадцатку баксов, и поеду дальше. В Москве это стоило бы сотку, а то и две, но у нас труба пониже и дым пожиже. Это Система, и глупо было бы с ней бороться. Все прогнило насквозь, и милиция не исключение. Так что…

Притормозил, принял вправо, включив поворотник. Какой-то заполошный «пацан с раена» на раскрашенной «семере» забибикал, проскакивая, обгоняя справа, и на всю улицу раздался молодецкий мат гопника. Подумалось – может останОвится, пойдет ко мне права качать? Но не остановился. Как и тот гаишник, решил, что с водителем такой машины лучше не связываться. Показывать факи и материться в адрес такого человека лучше всего из окна уезжающей на полном газу автомашины, да еще и так, чтобы он этого всего не слышал. А то ведь и догнать может…а с простреленной башкой водить «семеру» не очень удобно.

Остановил джип, выдернул ключ, сунул в карман:

– Посиди, я сейчас. Потом поговорим.

Вылез, пошел к ларьку «Союзпечати», стоявшему возле остановки транспорта. Купил набор фломастеров – по цветам радуги – выбрал красный, пошел к остановке, зашел за нее, и быстро, следя за тем, чтобы никто за мной не смотрел, нарисовал на металле остановки смеющуюся рожицу. И тут же ушел с этого места, сунув фломастеры в карман.

Теперь нужно было решить – где буду ночевать. Но прежде – обрести связь. А обрести ее можно только одним способом – купить сотовый телефон. Никаких проблем в этом отношении не ожидалось – паспорт у меня настоящий, только адрес прописки туфтовый – нет такого дома в Заводском районе, снесен этот дом. Но кто будет проверять? Кому какое до этого дело?

Телефонные аппараты ужасно дорогие, притом бэушные. И связь ужасно дорогая. Но как без связи? Никак без связи. Потому через полчаса я уже был обладателем аппарата, весившего почти как пистолет Макарова. Таким орехи хорошо колоть, или по башке бить. Нет, не пистолетом – этим дурацким, громоздким аппаратом.

Пришлось еще зайти в обменник и сдать часть баксов – все деньги-то у меня в «зеленых». Так-то есть немного деньжат в рублях – у покойников мной упокоенных забрал (им теперь ни к чему), но сумма очень уж мизерная, ни на что серьезное не хватит. Так что сдал в обменник, отринув предложения тусующихся возле пункта обмена всевозможных кидал и ломщиков.

В «Союзпечати» купил и газету объявлений, нужно связаться с каким-нибудь риэлтером и снять двухкомнатную, либо трехкомнатную квартиру. И побыстрее. Нужно успеть это сделать сегодня – не в машине же ночевать?!

Потом звонил по всем заинтересовавшим меня объявлениям, пока не вышел на то, что мне нужно – трехкомнатная квартира, без телефона (а на кой черт он мне?), в не самом престижном месте города, но зато – есть парковка для машины, и вообще – тихо и соседи хорошие. Не хулиганы.

Это все мне риэлтерша рассказала – дама, с которой я встретился после того, как предварительно заехал в парикмахерскую и постригся. Постригся совсем коротко, ежиком, что для меня было не совсем уж типично. Когда служил в ментовке коротко не стригся, а потом, когда уволился – тут уж совсем никто не мог меня заставить стричься по какому-то стандарту. А тут – почти налысо. Зачем? Да чтобы по ориентировкам не опознали. Скоро подадут во всероссийский розыск, вот тогда разошлют мои фото и описание по всем райотделам. Мало ли какой настырный постовой найдется, узнает меня в этом жутком полиграфическом портрете, и что тогда? Убивать простого милиционера – это не по мне. Я даже из цириков никого не убил. Даже того толстяка, что меня мучил. Его убили бунтовщики, не я.

Аренду квартиры оформили быстро. Чисто формально – договор, в который вписали мои паспортные данные, а также описание того, что находилось в квартире – стиральной машинки, телевизора «Шарп», потертого шкафа и скрипучей кровати. Вдруг я соберусь обогатиться, сбежав с «Шарпом» в подмышке – так меня сразу можно будет привлечь к ответственности. Вся милиция всей России бросится меня искать!

Никто не спросил меня – скакой стати я снимаю квартиру, имея прописку в городе, всем абсолютно плевать. Плати деньги, да и живи. Отдал хозяйке за два месяца, и месячную плату риелтерше за услуги.

Честно сказать, хозяйка квартиры мне не очень-то понравилась. Мутная какая-то. Не знаешь, что от нее ожидать. Судя по виду и разговорам – из бывших. Существует такой тип людей – «бывшие». Эти люди когда-то, в советское время, сидели на распределении ресурсов. Или это жены ответственных работников, ведавших дефицитом, или сами работники, работавшие в структурах власти – райкомах, горкомах и исполкомах. Райкомы и горкомы не структура власти? Да щас прям! «Партия наш рулевой!» – и только так.

Знал я одну такую мадам. Муж у нее был директором крупной строительной организации, которая строила дома и другие объекты. Каким образом они с мужем нахватали несколько квартир – я не знаю, только после смерти мужа, когда она осталась одна, у мадам образовалось то ли пять, то ли шесть квартир, в которые она пускала жильцов.

Вот и эта дама была очень похожа своими повадками на ту, что «нахапала». Словами это не передать…легкое высокомерие, пренебрежение ко всем на свете так, будто она знает какую-то их грязненькую тайну, и только порядочность удерживает ее от того, чтобы вывалить неприглядную истину на белый свет. В общем – «все вокруг козлы, и тут я – графиня, и вся в белом!».

Да ну ладно…плевать. Мне тут какое-то время перекантоваться, решить, что делать дальше, а уж потом посмотрим – где жить. Деньги пропадут, что я отдал за аренду? Да плевать. Есть у меня деньги. А за меньший срок отдавать было нельзя – подозрительно, да и не сдаст никто. Все хотят сдать на длительный срок.

Получил ключи, напутствуемый неприятным голосом хозяйки, требующей соблюдения чистоты (я похож на того, кто гадит посреди комнаты?!), отсутствия разврата и всяческих безобразий. Дождался, когда мадам свалит, оставив свой телефон и адрес для связи (через два подъезда отсюда живет), и только тогда пошел к джипу, который оставил за два квартала отсюда. Вместе с Юрой, пребывающим в прострации и неспособном к каким-либо разумным действиям.

Ну да, наверное опасно оставлять его одного, но что делать? Куда его девать? Если только бритвой по горлу и в колодец…

Юра сидел на месте. Вернее – лежал. Спал. Выводил носом рулады, чмокал губами, и совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Хотя я приказал, строго-настрого, смотреть, бояться, и вообще – бдить. Бдит он, ага…

– Подъем! Стоять, бояться! – гаркнул я, распахнув дверь, и тут же подумал о том, что скорее всего так делать не стоило. Нагадит в штаны, в салоне вонять будет. Зачем мне это надо?

– Что?! Что случилось?! – Юра подскочил на месте, и я популярно объяснил ему, как надо выполнять приказы и вообще вести себя во время боевых действий. Впрочем – скорее всего он не понял, да и не поймет. Ох уж эта молодежь!

Хмм…а я – не молодежь?! Как быстро записал себя в старики… Да, иногда кажется – мне сто лет. Или триста. Я старый, мудрый, осторожный и…никакой. Только и могу, что убивать людей, да ныть о том, как все стало херово и впереди никакого просвета. Старик, право слово! Кто же еще-то? Жалкий старикашка…

Настроение сразу испортилось, и я проигнорировал все вопросы Юры, пытавшегося расспросить меня о том, как сходил насчет аренды квартиры. Буркнул только, что сам все увидит. Часовой хренов!

Злился я вообще-то не потому, что Юру могли пришибить известные и неизвестные злодеи. Вернее – не только потому. В багажнике лежало оружие – автоматы, патроны, а еще – дипломат с полумиллионом баксов. Можно было час посидеть и постеречь, не дрыхнуть, как распоследняя сволочь? Без этих денег наше положение сильно усложнится. До катастрофичности. Но и смотреть арендуемую квартиру, имея в руках дипломат с полумиллионом баксов – мне кажется идиотизмом. Ну да, на всякий случай сунул пару пачек «зеленых» в карманы – нельзя ходить пустым, совсем без денег. Но основную сумму все-таки оставил в машине.

Обматерив Юру, уселся за руль и через десять минут остановился у продуктового супермаркета – дорогого, и даже пафосного, в который не ходят простые граждане, но в котором можно купить всякую вкуснятину по бешеным ценам. Могу я хоть иногда себя побаловать? После тюряги и свежий хлеб будет казаться сдобой…а тут – чего только нет! И сырокопченая колбаса! И хамон! И настоящий сыр с плесенью! (Тьфу, конечно, но ради прикола – почему бы и не поесть?)

В общем – набрал полные сумки всякой еды и питья (кроме алкоголя), и загрузил в багажник. А потом мы поехали на арендованную мной квартиру, отлеживаться, отъедаться и думать, что делать.

Стволы из машины забрал – пришлось заехать еще в один магазин, купить пару чемоданов. Оставлять на ночь в джипе что-то подобное – считай, подарил неизвестным ночным ворам. Черт с ними, со стволами, так ведь с их помощью кого-нибудь ограбят, или не дай бог убьют. Нельзя давать в руки гопоте такие опасные игрушки.

Когда мы с Юрой все-таки оказались под крышей, практически уже настал вечер. На улице светло, спать еще рано, но мы быстренько перекусили чем бог послал (так бы каждый день посылал), и плюхнулись спать – я на хозяйскую кровать, Юра – на диван в зале. И задрыхли. Я провалился в сон, как в колодец, но перед тем как уснуть, явственно услышал бодрый храп напарника. Прошлая ночь была весьма богатой на приключения, а вот поспать нам не удалось.

Проснулся от грохота. Не поняв, что это было, вскочил с кровати, держа наготове пистолет, но стрелять мне в этот раз не пришлось. Юра виновато пожал плечами, указывая на свалившуюся сковороду:

– Прости! Я хотел разбудить тебя, попозже! Яичницу решил сварганить, ты как, не против яишни?

– Очень даже «за»! – пробормотал я, опуская пистолет и чувствуя, как внутри меня слегка холодеет, где-то там, в районе солнечного сплетения. Хорош я был бы, спросонок пристрелив этого чудака.

Через двадцать минут мы сидели за столом и уплетали горячую яичницу – хорошо, что я вчера догадался купить целую ячейку на три десятка с лишним. Вот десяток и употребили. В основном я и употребил, целых семь штук – мой организм требует много «горючего», жрет, как «мерседес» «Гелендваген». Юра ел будто нехотя, хотя и понятно – не до еды.

– Ну так что дальше делать будем? – Юра повозил пальцем по столу, нарисовав на столешнице в луже пролитого чая грустную рожицу – я без документов, в бегах, куда мне деваться? А после того, как ты уработал этих типов – так вообще мне труба! Они меня и в тюрьме достанут! Самурай, а как тебя звать на самом деле?

– Андрей я. Андрей Каргин. Послушай, Юра… – я задумался, подбирая слова – Оставшись со мной ты рискуешь, и очень сильно. За мной охотятся люди, против которых те, кто приезжал за тобой – мелкие таракашки. И если ты останешься рядом со мной, тебя могутубить. Вернее, не «могут», а точно убьют. Документы я тебе сделать не могу. Теперь – не могу. Сам в бегах.

– Ну так что же мне делать?! – в голосе Юры прорезались истерические нотки, и я понял – он едва держится, того и гляди начнет или вопить, или рыдать, заливаясь слезами. Оно и понятно – ситуация еще та…не для офисного работника, привыкшего к спокойной, размеренной жизни. Кофе, пиво, компьютерные игры – живи, и радуйся! А тут…

– Да есть у меня один план…только он тебе не очень понравится. Ты знаешь номер телефона управляющего банком?

– Ну…да – Юра недоверчиво помотал головой – Ты хочешь пойти в банк? Хочешь, чтобы я открыл им файлы? Но ведь это не только опасно, но и глупо. Как только я открою файлы, они снова засунут меня в тюрьму, а там скорее всего грохнут. Вот и все, чем закончится эта авантюра.

– Номер диктуй!

Я достал телефонную трубку, и замер в ожидании. Юра помедлил, потом сообщил:

– Это номер банка, надо будет сказать добавочный. Это будет телефон секретаря. Ну а потом…

Он продиктовал. Я набрал номер, ответила девушка. Назвал добавочный. Снова подняла девушка, с голосом, очень похожим на голос первой девушки (подбирают таких, что ли?). Я ей сообщил причину звонка, назвавшись именем Юры, и меня тут же соединили – будто ждали, что я позвоню. Даже странно – ведь я приготовился к достаточно длительному ожиданию, или даже к словам типа: «Перезвоните позже, управляющий сейчас занят». Но нет – тут же, как самого дорогого клиента! Интересно, на какую сумму они попали, вероятно – крупную, судя по их телодвижениям.

– Я слушаю тебя, Юра! Ты одумался? Ты готов сделать то, что должен?

– Это не Юра. Это его «крыша». Он готов сделать то, что вам нужно, но на определенных условиях.

– Это, вероятно, господин Каргин? Он же – Самурай? И что за условия, господин Каргин? Что вы хотите?

– Я от вас ничего не хочу. Пока что вы мне не интересны. Но прежде чем вы получите то, что нужно – мы должны получить отказ в возбуждении уголовного дела и компенсацию за отсидку Юри я – тридцать тысяч долларов США. В противном случае вы ничего не получите. Вы меня поняли? Прямо сегодня – отказное, и деньги. И чтобы его не искали менты.

Молчание. Сопение, неразборчивые голоса, и вроде как мат. Ну да, я их понимаю – деньги не такие уж и большие, но жалко ведь! «Всем будешь раздавать – денег не будет!» – так сказал мне один богатый человек, которого я упрекнул его за жадность и крохоборство.

– Но это невозможно! – голос в трубке был искренне возмущен – Как мы успеем сегодня?! Вы же понимаете – надо уладить со следователем! С другими людьми! Да и компенсация великовата. Ну посидел немного в СИЗО, и что? Умнее будет.

– Я вам сказал. Сегодня, в восемь вечера, в городском парке, возле статуи медведя. Передадите отказное и деньги, Юра даст вам пароль доступа к файлам. Меня не интересует – сколько денег вы дадите, чтобы все уладить. Главное – на Юру больше ничего нет, и его никто не трогает. Кстати, кто виноват в том, что умерла его мать? Кто ее пугал?

– Это случайность. Перенервничала женщина, а ее никто и пальцем не трогал. Просто так получилось.

– Вы виновны в том, что она умерла. Так что добавляйте еще двадцать тысяч баксов – на похороны. Двадцать ноль-ноль, горпарк, статуя пляшущего медведя. И да, вот еще что – у вас может сложиться неверное представление о том, как я веду дела – например, почему не уничтожил трех ваших придурков, вломившихся в квартиру женщины. Так вот если вы нагоните в парк ваших отморозков, я их просто утоплю в каналах. И если вы что-то обо мне слышали – я всегда выполняю свои обещания. Ну так что, ждать ваших курьеров?