Текст книги "Fallout Истории Севера. Том 1 (СИ)"
Автор книги: Евгений Искатель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)
Гнилой с широко выпяченной грудью направился обратно к огню, но не успел пройти и пол пути, как услышав слова Генриха вновь остановился.
– Эти зомби, они что собираются нас съесть? – старался шёпотом спросить Генрих, но гуль хорошо его расслышал.
– Что?! Ты кого назвал зомби, сука?! – после этих слов Гнилого, многие из гулей так же встали, оторвавшись от своих мелких дел. Гнилой вновь принялся избивать Генриха, но с каждым разом гуль уставал всё больше. – Имей хоть немного почтения, ублюдок!! Я научу тебя, гладкомордый уёбок, уважать нас!!
– Бей его Воин! Хуярь эту суку! Отбей ему все внутренности! – прикрикивали товарищи Гнилого.
Выдохшийся Гнилой постоял немного опираясь о колени, после чего махнул рукой в сторону пленников, плюнул, и ушёл. Когда боль в теле Генриха относительно затихла, и он посмотрел на Лэсси, она тихо зашипела на него:
– Придурок! Я сказала гули!
– Какая нахрен разница?!
– Гули! Перестань нести ерунду и вести себя как баба! Блять! – пропищала Лэсси. – Будь проклят тот день, когда я связалась с вами! С таким придурком и идиотом как ты!
Лэсси отвернулась, от обиды за происходящее ей хотелось кричать и кидаться проклятьями во все стороны, так что бы этот мир разорвало на части, но беспомощная, в результате она едва ли могла сдержать слёзы.
– Кто это такие? – продолжал шептать Генрих, не обращая внимания на истерику женщины. – Чего им от нас нужно?
– Да никто! – выпалила негромко Лэсси. – Ещё одни выродки в Пустошах! Это обычная банда гулей. А этот Гнилой, их главарь. Обычные бандиты. Посмотри на них.
Генрих на этот раз внимательно осмотрел своих пленителей, хотя от их вида его лицо продолжало кривиться. Эти изувеченные существа на вид казались такими хрупкими и оборванными. Если люди носили свою броню, сделанную в кустарных условиях, или из различных частей довоенной и современной экипировки, то гули были одеты в обноски и разные части этой самодельной брони. Иногда в ней использовался металл из разогнутых консервных банок, части покрышек, плотные ткани, и даже древесина, или даже телефонные справочники. Всё это было небрежно скреплено изолентой или проволокой между собой и было больше похоже на рваные обноски. Оружие их так же в основном было самым паршивым, и не очень умело сделанным, какое только имело место быть в Пустошах.
– Видишь. – продолжала Лэсси. – У них не мало добычи, видимо ограбили кого-то из идущих в Лилсити. Но они трусливые и слабые, если и нападают, то при большом численном перевесе, или на слабых и раненных.
– Что теперь? Эти тоже нас в рабство хотят продать?
– Нет. Нас с тобой ждёт разная судьба, и я даже не знаю, кому из нас повезёт больше.
– Что значит кому больше?..
– Тебя со временем зарежут и съедят. А меня... будут использовать, пока я им не надоем...
– Что? – не мог поверить Генрих. – Съедят? Чёрт!!
– Только не ной, как баба! Нужно что-то придумать.
– Баба?! – продолжал ныть Генрих. – Ты так говоришь, вроде мы в одном положении! Меня значит съедят, а ты отделаешься лёгким испугом и удовольствием?! Так?!
– Что?! – вновь вспылила Лэсси. – Лёгким блять испугом, и мать его "удовольствием"?! Ты хоть слышишь, что говоришь?! Ты их видел?! Да я лучше сдохну, чем позволю этому гнилому мясу к себе прикоснуться!
Генрих перевернулся на спину, утопая взором в глубинах голубого неба.
– Подумаешь. Ты женщина. Они не возьмут с тебя ничего такого, что бы было для тебя не свойственным, или не природным.
Лэсси хотела как-то ответить Генриху, но была так поражена его словами, что только открыла рот в молчании.
– Знаешь что? – сказала она через десяток секунд. – Иди на хуй, Генрих! – и отвернулась в другую сторону.
После ссоры они не разговаривали, Лэсси полностью поддалась своему отчаянию, Генрих же размышлял над тем, что можно предпринять в подобной ситуации, но надежда, и желание борьбы в его душе, постоянно сменялись чувством безысходности. В течении нескольких часов Генрих молчаливо наблюдал за гулями, не без доли интереса. Он всё пытался понять их мотивы, почувствовать их внутренние жилки, за которые можно было бы потянуть, что бы добиться своего, взвешивал и оценивал всё то, что смог прочувствовать. Взгляд его стал слегка фанатичным, а может даже слегка безумным. "Да. Да. Да" – частенько он едва ли слышно говорил сам себе под нос, а через какое-то время: "Нет. Нет-нет-нет..". Лэсси периодически поглядывала на него, взглядом приправленным хорошей порцией пренебрежения, ей казалось, что таким образом, он пытается привлечь её внимание. Среди гулей всё чаще пролетала фраза: "Пора бы поесть", но среди всего их разбросанного на этом временном месте стоянки мусора, Генрих с ужасом не мог обнаружить ничего съедобного. Когда о еде заговорили всерьёз, Генрих промямлил: "Да, сейчас, или никогда", и повернувшись к Лэсси сказал ей:
– Я поговорю с ними.
– Что?! – с раздражением выпалила она.
– Поговорю. Попробую уговорить.
– Ты что, совсем идиот? Не вздумай! – с испугом заговорила Лэсси, когда Генрих начал ёрзать туда-сюда. Ей как никогда ранее очень захотелось сейчас ударить его, и не один раз, а очень много-много раз, что бы он наконец-то угомонился. – Прекрати! Ты сделаешь только хуже!
Но Лэсси уже ничего не могла сделать, сознание Генриха очистилось от волнения, на него словно опустился дух уверенности в себе и даже доли превосходства, этим духом он не раз побеждал в суде, и сейчас он собирался вновь бороться с его помощью.
– Эй! – вначале не громко крикнул он, но гули даже не обратили внимания. Тогда Генрих крикнул громче, а потом и вовсе закричал: – Послушайте меня!!
Гули, глядя на него, словно дикие звери, умолкли, и молча смотрели.
– Я хочу поговорить с вами.
Гули с хрипом смеялись над его потугами, но Генрих не сдавался:
– Воин! Позволь мне сказать. Я хочу предложить сделку.
Гнилой конечно не подал виду, но столь почтительное обращение тешило его самолюбие.
– Говори, гладкомордый. – сказал гуль с интонацией, полной превосходства и одновременно королевской благосклонности.
Генрих попытался встать, согнул ноги в коленях, опёрся на них, но не сумел выпрямиться даже на половину, как потерял равновесие и упал лицом в пыльную землю, что вызвало бурю радостных эмоций среди гуликов. Но Генрих не сдавался.
– Бен. Пожалуйста, помоги мне встать!
Гули с удивлением переглянулись. Один из них, с полным недоумения взглядом. посмотрел на Генриха, потом на Гнилого, тот взглядом показал на Генриха, и гуль подошёл и помог ему встать на ноги. Больше десяти секунд Генрих ждал, пока ноги вновь привыкнут к стоянию, после чего понемногу выровнялся, едва заметно, глубоко вдохнул, используя при этом мышцы живота.
– Я... Я знаю, что вы убьёте меня, а этой женщиной собираетесь изрядно попользоваться... – Гнилой и остальные гули внимательно слушали его, с довольными улыбками на изуродованных лицах, иногда хихикали и поддакивали. – Мы виноваты перед вами, и перед тобой, Адский Воин, – говорил Генрих, послушно опуская вниз взгляд, – виноваты, что без вашего позволения, зашли на эту территорию. Но мы не хотели проявить неуважение к вам. Например, я не местный. – Генрих начал говорить, интуитивно используя свои таланты в области театрального искусства. – Я всю свою жизнь обитал в Убежище, в одном из тех, что под землёй. Когда я и мои друзья его покинули, не прошло и трёх дней, как меня чуть не убили, и взяли в рабство. В этом мире я чужой, дома у меня осталось всё, и мои... соплеменники, и моя любимая женщина. Я потерял всё, и все вокруг встретили меня, словно изгоя. Я никогда не встречал таких, как вы, поэтому повёл себя так недостойно, за что искренне прошу прощения. Я ещё не привык к реальному миру.
Взгляды многих из гулей как-то смутились, но Генрих ещё не ощущал предрасположенности.
– Я вижу, что вы все, обычные люди. И что именно испуганная реакция других, заставила вас идти такой дорогой. Они не смогли принять вас, оклеймили как и меня, отбросом. И в этом совершенно нет справедливости.
– А что? – заговорил Гнилой. – А разве твоя подружка не из таких?
– Она? – Генрих на несколько секунд посмотрел на Лэсси, за мгновения выдумывая для неё оправдание. – Она женщина! Испуганная женщина! Она в отчаянии. Но никогда я за всё наше время общего путешествия, не слышал от неё плохого слова о... нас, Изгоях. Я видел... Видел как она плакала, когда маленький мальчик, кожа которого была обсыпана красной сыпью из-за жизни в радиоактивном месте, рассказывал о том, как никогда в жизни он не узнает всех тех радостей жизни, о которых мечтает, так как вход в "цивилизацию", ему закрыт!
– Вы были в поселении охотников на троллей? – с недоверием спросил Гнилой.
– Да. Их вождь – Артур, мы подружились, выручая друг-друга, мы помогли им отбить атаку бегущих рейдеров из города с башней... их было больше тридцати человек... а они помогли нам с провизией.
– Больше тридцати? – Гнилой старался скрыть своё удивление. – Вы вдвоём?
– Нет... Нас было больше, большой отряд.
– Насколько большой?
– Когда вы пленили нас, мы отделились, охотились...
Генрих прервался, всё внимание гулей было обращено на прибежавшего и кряхтящего, одного из них. Гуль начал рассказывать что-то о трёх полупьяных гладкомордых идиотах, что километрах в пяти отсюда смело шагали в сторону Литлсити с набитыми рюкзаками, и что по его мнению, они будут лёгкой добычей. Гнилой внимательно выслушал разведчика, после чего сказал Генриху: "Продолжай".
– Как я говорил, мы охотились. Нас всего было девятеро, мы участвовали в битве с рейдерами. Нас ведёт рейнджер, который убил Кракена...
– Сейчас каждый второй говорит, что лично "убил Кракена"! – парировал Гнилой, но Генрих нутром чувствовал, что уже смог не раз задеть гуля и подсознательно напугать.
– Так может сказать любой дурак, который сделал хотя бы выстрел в танк Кракена. Но наш предводитель, Билл Край, они с Кракеном дрались в рукопашном бою, и Кракен... бежал как побитый пёс к своему "чудовищу"! Но и это ему не помогло, Билл, рейнджер, вышел на встречу чудовищу, кинул под танк связку взрывчатки, после чего танк заглох... а вскоре погиб и сам ужасный и непобедимый Кракен.
– Не пытайся нас напугать! – прикрикнул Гнилой, его товарищи задакали в поддержку.
– Я бы не смел. Просто хочу сказать, что нам незачем ссориться. У нас есть трофеи... повозка с оружием. Мы бы могли договориться. За нарушение вашего покоя заплатить, в замен вы отпустите нас. Можете отправить женщину к нашим, она или сам рейнджер, привезёт товар, после чего вы отпустите и меня. И все останутся в выигрыше. Это очень разумное предложение, и мы как разумные ЛЮДИ, просто обязаны договориться. Договорились?
Генрих закончил, излучая миролюбие и уверенность, хотя дрожь в его руках была скрыта тем, что они были хорошо завязаны у него за спиной. Гнилой напряжённо думал, жадность и желание не упустить за время этого разговора ещё три жертвы, заставляли его принимать решение как можно быстрее. Он смотрел на своих гулей, но у них уже давно повелось, что все подобные решения Гнилой принимает сам.
– Хорошо... Но мы всё же попользуемся женщиной! Ты пойдёшь к друзьям, и принесёшь нам дары. Тогда мы отпустим вас.
Генрих, не моргая смотрел на гуля, даже на секунду не глянул на Лэсси, и тяжело сглотнув, сказал:
– Хорошо...
Лэсси начала ёрзать на одном месте и кричать:
– Что?! Иди в жопу, педик!! Да какое ты имеешь право! Я убью тебя! Клянусь, убью тебя, как только дотянусь до тебя, мерзкий кусок говна...
Лэсси не прекращала кричать и причитать, но её никто не слушал.
– И смотрите без глупостей! – сказал Гнилой. – Мы будем готовы! Мои ребята, будут сидеть в засаде! Мы ребята серьёзные, если что, всех вас положим, понял?!
– Если отпустите нас, после того как мы заплатим за проход, разойдёмся с миром. Мы не хотим лишних неприятностей.
– Хорошо... – довольно протянул гуль. – Ладно, пора! – прикрикнул он так, что бы слышали остальные. – У нас сегодня ещё работёнка есть! Окружим их с трёх сторон, шмальнём пару раз, и предложим оставить товар и уйти. Не подставляйтесь! Вперёд ребята! Скоро мы будем править всем югом!!
Гули радостными возгласами поддержали своего лидера. Захватив с собой оружие, боеприпасы и воду, двенадцать гулей ушли, что бы настигнуть неизвестных путников, оставив в лагере двоих, недавно прибежавшего разведчика, и ещё одного. Гули-стражники сели у костра, и мало обращая внимание на пленников, начали распивать бутылку самогона, произведённого по-видимому в Башне, и отобранного у кого-то из неудачливых путников.
– Как ты мог... – не сдерживая скупых слёз проговорила Лэсси, истерика которой перешла в другую стадию.
– Я возможно спас нам наши жизни...
– Свою жизнь! Свою ничтожную жизнь, предложив меня как дешёвую шлюху! Ты не имел права, уёбок!
– Меня бы убили, а тобой бы пользовались годами. А так, это будет продолжаться, пока я не найду наших! Это единственное правильное решение!
– Ты не имел такого права! Подземный кусок дерьма...
Лэсси не прекращала истерить, Генрих конечно ощущал чувство вины, но и вправду считал, этот договор, единственным способом спастись, а размышлять над требованием гуля было неуместно. Около полу часа он раздумывал над тем, как бы успокоить свою спутницу, убедить её в необходимости этой великой жертвы, пытался вспомнить слова из "проповедей" Женской Силы, над которыми он смеялся вместе с Беном у себя дома. Пару раз Генрих пытался что-то сказать, но едва ли промямлив пол слова замолкал, толи понимал бессмысленность своих слов, толи просто его пересохший рот и потрескавшиеся губы уже не могли говорить.
– Эй! Эй вы!.. – преодолевая сипоту в голосе, Генрих с хрипом окликнул гулей.
Занятые распитием гули совсем не обращали внимания, и только после четвёртого оклика один из них не выдержал, и яростно посмотрев на Генриха, прокричал:
– Чего тебе?! Достал уже своим нытьём!!
– Прошу вас, нам нужна вода. Хотя бы немного. – Генрих говорил, но гули безразлично слушали. – С мёртвых, вам с нас не будет никакого толку.
– Ошибаешься. – сказал один из гулей, смотря на другого, и они вместе засмеялись.
– Пожалуйста, мы очень хотим пить. Проявите сострадание.
Гули рассмеялись больше прежнего, но всё же один из них встал, вытянул из одной из коробок древнюю, пластиковую бутылку из под шампуня, на остатках этикетки которой всё ещё можно было различить улыбающуюся блондинку с бантом в длинных, вьющихся волосах. Гуль с неисчезающей насмешкой на лице, подошёл к Генриху, открывая бутылку.
– Мне ещё что, придётся поить вас, как малышей?
– Я не думаю, что ты развяжешь нам руки? – невинно произнёс Генрих.
– Хах! Ага, сейчас! Как же вы заебали, нужно было сразу убить вас...
– Не пей! – прикрикнула Лэсси, в тот момент, когда гуль уже был готов напоить Генриха.
Оба, гуль и спутник Лэсси, с недоумением посмотрели на неё.
– Не пей... – повторила она, – а то если и не подохнешь, то станешь таким же, как эти ребята.
Гуль недовольно скривил лицо, Генрих продолжал вопросительно смотреть на Лэсси. Блондинка с презрением посмотрела на гуля, и сказала, обращаясь к Генриху, но не сводя глаз с гуля:
– Я не думаю, что бы они теряли время на поиски чистой воды, или её очистку.
– Чего?! – вспылил гуль. – Пьём, и всё хорошо! Может вам ещё подать устриц, ваше высочество? – сказал гуль и насмешливо поклонился. – Пей то, что есть!
Генрих и Лэсси молча смотрели на гуля, давая ему понять, что они отказываются.
– Детский сад! Как же вы зае... – начал ворчать гуль, но неожиданно прервался, и его взгляд застыл на чём-то.
Внезапно гуль сорвался со своего места, и побежал к своему другу с криками: "Уродци! Уродци!". Второй так же быстро поднялся, и рванул к ближайшему оружию. Вначале Генрих увидел быстро летящие камни, вдогонку тому гулю, что пытался их напоить. Послышались множественные, быстрые шаги, и через секунду показались первые из "уродцев". Это были карлики, ростом не больше полутора метров, но с очень крепким телосложением. Все они были очень волосатыми на лице и на теле, многие со странными, но не гармоничными и безвкусными причёсками, они были очень грязными и очень скверно пахли. Одеты карлики были в ещё большее рванье, чем даже гули, зачастую с практически оголённым торсом. Зубы у карликов были кривыми и неухоженными, некоторые конечности, могли быть слегка, или даже не слегка, вывернутыми немного в сторону, хотя при этом, эти дефекты не мешали им при активных действиях. Вскоре один из больших камней, с характерным звуком удара тупого предмета о что-то мягкое, угодил первому гулю прямо в голову, и тот упал на землю. Прежде чем он даже попытался встать, несколько карликов обступили его и начали бить дубинами и старыми, ржавыми трубами, всё это сопровождалось глухими или чвакающими ударами, и так пока гуль не перестал подавать признаки жизни. Другой гуль успел поднять собранную из запчастей винтовку, и даже сделать несколько выстрелов, но всё мимо, после чего несколько сильных ударов камнями, чуть не сбили его с ног, и его постигла участь товарища.
Всё произошло так быстро, что испуганные и ошарашенные Генрих и Лэсси, не сразу поняли, что вообще происходит. Они ждали, что сейчас эти разъяренные, полудикие "существа" нападут, и забьют их до смерти, как и гулей, но карлики, покончив с гулями, тут же принялись рыться в их добре, раскиданном повсюду, и даже не обращали внимания на пленников. Иногда карлики перекидывались короткими фразами, Генриху казалось, что они общаются на каком-то неизвестном языке, только со временем он начал улавливать знакомые слова, точнее их обрывки. Хотя очень часто они просто использовали эмоциональный стиль речи, смешки, прикрикивания довольства, сопровождающиеся улыбкой, уканьями, эканьями, и тому подобные вещи.
– Dhrinkk! – радостно прикрикивал один из них, тряся бутылкой с самогоном, которую он отрыл где-то в хламе, его товарищи довольно отвечали эканьями и короткими смешками-криками. Так повторялось почти каждый раз, когда находилось нечто ценное, или даже совсем не ценное. – Weap! Argh! Aha! Mo! Many! Urgh! Aha! Humr! Mo! Shi met! Har!
Уставшая от своего невыясненного статуса, Лэсси решила обратиться к одному из карликов, который подошёл близко к ним, что бы порыться в разбросанных рядом вещах.
– Эй. Вы отпустите нас? – осторожно спросила Лэсси.
Карлик внезапно ринулся к ней, и со всей силы яростно крикнул ей прямо в ухо:
– Sht up, slot!! – после чего отвесил сильный подзатыльник.
Даже Генрих слегка оглох от этого крика, он мог только с ужасом представить, что сейчас чувствовала Лэсси. Сразу же он хотел крикнуть что-то этому подлецу в защиту своей спутницы, но всё же решил, что лучше будет промолчать. Несколько минут блондинка не могла прийти в нормальное состояние, она выглядела так, словно её голова ужасно кружиться.
– Лэсси?.. Лэсси, ты как? – шептал ей Генрих, но она отвечала только стонами.
Генрих никак не мог поверить в то, как быстро события меняли друг друга в этот день, он был очень растерян, как в принципе и Лэсси, ко всему прочему они очень устали от этой растерянности, настолько, что временами хотелось умереть как можно быстрее, а не ждать этого. Закончив первичный осмотр, и набив свои карманы и небрежно сшитые сумки, из различных материалов, карлики развели новый костёр, так как костёр гулей погас, но использовав его угли, новый они развели достаточно быстро. К костру наспех была сделана жердь на опорах из металлолома, после чего тело одного из гулей подтянули ближе к костру. Один из карликов тремя быстрыми ударами топороподобного оружия отрубил мертвецу ногу, после чего её нацепили на жердь и начали готовить на огне. По мере готовности пищи, всё больше карликов подсаживалось к костру, оставляя поиски ценностей. Среди всех выделялся один с рыжими волосами, с причёской в виде трёх разных по форме ирокезов, и несколькими крупными косичками, с густой, совершенно неухоженной бородой. Его тело было покрыто татуировка и шрамами, он казался куда более свирепым, чем остальные, и явно походил на лидера. Главарь этот был постоянно вооружён небрежно сделанными кастетами, но внешне всё же весьма устрашающими. Другие чаще всего задавали вопросы именно ему и беспрекословно подчинялись. Несмотря на свой ужасный внешний вид, нога гуля была весьма мясиста внутри, хотя и имела какой-то мерзковатый оттенок. Внешне это всё ещё было похоже на жаренный кусок гнилого мяса, и воняло оно невыносимо мерзко, хотя воинственных карликов это похоже не волновало.
Вскоре они все уселись вокруг костра, и после того, как рыжеволосый оторвал первый кусок мяса, принялся его есть, кивая и ворча: "Got! Et!", остальные так же начали отрывать куски мяса от шкварящейся на костре ноги, и с жадностью принялись поедать. Лэсси несколько раз перевела свой взгляд с изуродованного тела гуля, на жарящуюся ногу и едящих её карликов, и с каждый разом её лицо всё больше искажалось выражением омерзения, всё больше бледнело, и вскоре она не выдержала, и резко отвернулась в сторону, вырывая наружу свой практически пустой желудок. "Лэсси..." – что-то хотел сказать Генрих, но промолчал, остальные даже не обратили внимания на блондинку. Карлики принялись что-то обсуждать, похоже планы на будущее, и Генрих всеми силами старался понять, о чём они говорят, надеясь использовать это в своих целях. В глубине себя он понимал, что пытаться договориться с этими "существами" бесполезно, но в нём ещё были остатки сил для борьбы. Среди общего разговора он уловил пугающий диалог:
– Wht? – процедил один из карликов, слегка махая головой в сторону Генриха.
– Et. – спокойно сказал рыжеволосый, продолжая жевать мясо, иногда выплёвывая некоторые кусочки.
– Fak? – спросил другой карлик, махая головой в сторону Лэсси.
– Na. – ответил главарь. – It brng friks. Et.
Карлики молча кивали в согласии. Генрих с ужасом прошептал Лэсси:
– Они... они хотят съесть нас!
– А чего ты ждал... – сказала Лэсси и сплюнула на землю, последние несколько минут она постоянно сплёвывала. – Они... – она запнулась, словно испытала рвотный порыв. – Они гулей жрут... – быстро прошептала Лэсси на выдохе. Ты для них вообще сладенький будешь...
– Они и тебя хотят съесть!
– Значит, теперь мы в одинаковой ситуации... Генрих. Хотя попробуй поговорить с ними, – сказала она очень серьёзно, – может сможешь продать им свою дырку в заднице... – прошипела Лэсси, и вновь сплюнула.
Генрих вначале обиделся, отвернулся, а потом внезапно заулыбался и даже слегка засмеялся. Лэсси какое-то время молча смотрела на него, потом устало произнесла: "Какой ты идиот", и демонстративно отвернулась плеваться в другую сторону. Карлики продолжали обсуждать свои дальнейшие действия, судя по их разговорам Генрих понял, что у них где-то есть свой лагерь, и что именно туда они собираются доставить свою добычу, в том числе и самого Генриха вместе с Лэсси. Генрих размышлял над тем, что скорее всего их заставят идти своим ходом, а значит развяжут хотя бы ноги, а там, возможно они смогут придумать что-то. На Генриха вновь нашло странное чувство, некая смесь безразличия перед реальностью, и одновременно отсутствие тормозов здравомыслия.
– Ah! Chief! – крикнул он карликам, крикнул вполне понимая, что сейчас может получить свою порцию крика и подзатыльников, а то и хуже. Но внезапно карлики, в том числе и их рыжеволосый главарь, молча застыли своими взглядами на Генрихе, удивлённые тем, что тот пытался говорить как они. – Wasser! – но карлики не понимали, с вопросом смотрели друг на друга, и на своего лидера. – Water. Watr. – Не сдавался Генрих.
– Aha! – подтвердительно кивнул главарь, одному из своих подчинённых, и тот порывшись вокруг, нашёл туже бутылку из под шампуня, с той же водой, которой хотел напоить Генриха гуль. Карлик кинул бутылку своему главарю, а главарь практически метнул её в Генриха, совершенно не задумываясь над тем, что тот с завязанными руками не сможет её даже поднять, не то что открыть и попить. Генрих был практически уверен, что сделал он это не со злой издевкой, но что просто ему не пришло даже в голову, что Генрих не может открыть бутылку.
– Возможно... – прошептал Генрих, обращаясь к Лэсси, – у нас будет шанс. – в ответ Лэсси делала вид, что не слушает его. – Кажется, они тупые. Я имею в виду, они действительно тупые. – в ответ Лэсси только фыркнула.
Карлики продолжали есть, ни они, ни их новоприобретённые пленники совсем не ожидали того, что начало происходить далее. Вначале недалеко от карликов, что-то упало и разлетелось на осколки, разбрызгивая в стороны какую-то жидкость. Бутылк была наполнена различного рода хозяйственными химикатами, что в достаточном изобилие остались ещё с довоенного времени. Это был самый дешёвый способ изготовить нечто вроде гранаты, взболтанная перед броском, через пару секунд начиналась химическая реакция, и обжигающие химикаты разбрызгивались во все стороны. Это было одним из излюбленных средств различного рода Изгоев, что не могли себе позволить ничего лучшего. До карликов достали лишь редкие брызги, после чего с двух сторон напали вернувшиеся гули, стреляя из своего низкокачественного оружия. Даже без команды своего лидера, карлики молниеносно сорвались со своего места, похватали кто что успел из своей добычи, и начали убегать, ещё шустрее чем до этого нападали, опять же не смотря на свои короткие ноги.
В начале две пули попали в самого заднего из них, и ещё одна в бегущего рядом с ним. Самый задний затормозился ещё больше, и через несколько секунд в него попало ещё несколько пуль, после чего тот упал на землю, истекая кровью. В другого раненного также попали ещё раз, и он уронив свою добычу упал на землю, но ещё продолжал кричать. Их товарищи не пытались помочь им, но за то смогли скрыться, уставшие гули не стали их догонять. Немного отдышавшись, расстроенные гули с грустью осматривали свой "изнасилованный" лагерь, и зверски убитых товарищей, жаловались друг другу, постоянно ругались и проклинали мерзких карликов, периодически некоторые из них избивали раненного карлика.
– Суки! Убили Стива и Покрышку! – кричал раздосадованный Гнилой. – Ненавижу! Стоило уйти на пол часа, как они уже тут, суки!
– Наверное следили за нами. – прохрипел один из гулей.
– Они могут вернуться. – проговорил третий. – Кто знает, как далеко у них логово. Нельзя тут долго задерживаться.
– Мы им отомстили, мерзким тварям! – продолжил говорить Гнилой. – Они трусливые, врятли посмеют вновь сунуться к нам. Да и логово у них не думаю, что может быть близко, иначе бы мы знали. Уже поздно идти, скоро ночь, но и задерживаться не будем, собирайте шмотки, рано на рассвете уходим. Не берите ничего лишнего, двигаться будем быстро, они могут преследовать нас.
– Воин! – крикнул Генрих, что бы привлечь внимание. – Мы видели, как вы приближаетесь, но не предупредили этих, гномов. Мы тут не при чём, они напали так внезапно, что твои люди не смогли ничего предпринять.
Гнилой вначале молчал, но потом ответил Генриху:
– Можешь не стараться, гладкомордый. У нас нет времени на сделку, так что она отменяется.
– Как?! – испугался Генрих. – Но мы же договорились! Я...Мы...
– У нас нет времени возиться с вами...
– Я могу сбегать сейчас! Или она! – Генрих указал головой на Лэсси. – Мы успеем до рассвета!
– Успокойся гладкомордый! У нас нет времени возиться с вами. А я не собираюсь отпускать свою еду!
– Порежем их! – сказал один из гулей. – С ними мы будем идти медленно, порежем на части и заберём мясо с собой.
Гнилой молча кивнул в ответ, после чего добавил:
– Разделаете их на рассвете, не хочу что бы они сгнили за ночь.
– Я хочу трахнуть беловолосую! И я! И я тоже! – закричали гули наперебой.
– А я что, должен её есть после ваших вонючих членов? Особенно после твоего опухолевого комка, а Карго? – прохрипел Гнилой с омерзением. – Или твоего, прогрызенного грибками ужаса, Голодун? У нас еды мало, вернёмся к пещерам, там будете трахать пленниц или своих подружек.
– Но у пленниц уже выпадают волосы! И зубы! И тела у них уже в язвах!
– Прекратите! Собирайте вещи!
– Но как же договор?! Ты обещал! – с досадой, чуть ли не стонущее говорил Генрих.
– Как же договор?! – перекривлял Гнилой Генриха. – Прекрати! Не то я скажу ребятам отрезать тебе язык, или голову! Заебал уже!
Гули не теряли времени, и начали собирать всё, что представляло ценность. Генрих уже молчал, его досаде и обиде просто не было границ. Теперь тихонько хихикала Лэсси и одновременно очень устало вздыхала, периодически с насмешкой тихо повторяя "Договор... Твою мать...".
– Говорила же... – твердила тихонько Лэсси, – нужно было идти другой дорогой! Тут всё засрано Изгоями! Говорила же...
Закончив упаковывать большую часть вещей гули решили отдохнуть, "Пора бы пожрать" – сказал Гнилой и кивком указал на всё ещё подыхающего карлика. Гули оттянули его ближе к костру, на котором жарилась нога их товарища, быстро раздели, и положили в металлический ящик, с невысокими стенками, не стали обмывать его водой даже слегка. Один из гулей, с серповидным ножом, подошёл к карлику, тот пытался сопротивляться и брыкался, но был уже слишком слаб. Гуль вонзил свой нож в область живота карлика, и не спеша вскрыл всё брюхо. Карлик хрипел, пускал кровь через рот, но признаки жизни покидали его всё быстрее, словно с каждым потоком выпущенных газов. Один из гулей поднёс ещё одну коробку, из всё ещё живого карлика извлекли кишки, и начали их складывать в коробку. Лэсси вновь рвало, и опять много раз, Генрих побледнел, но всё же ещё держался. Когда весь кишечник был извлечён из тела карлика, оно всё ещё продолжало вздрагивать, хотя карлик больше не стонал и не хрипел. Почти до верху, коробка, в которой он лежал, была заполнена его кровью.
– Сделаем кровяную колбасу, – сказал Гнилой своим товарищам, которые работали с телом карлика, – набьём кишки кровью, кожей, и жиром. Только кожу обожгите на огне! Не хочу давиться их мерзкими волосами. И с головы кожу снимите и мясо, мозг с глазами достаньте, а кости выкиньте. Я не хочу, что бы хоть что-то пропало зря, но у нас много груза, всё не унесём, сэкономим на костях.
