Текст книги "Скиталец по мирам (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Парень должен понять, где это. Я сознательно не назвал точный адрес, стараясь, лишний раз не давать зацепок силам правопорядка, которые непременно заинтересуются взрывом на заброшенной стройке. Ухищрения, конечно, были детскими, но ничего лучше в таком состоянии придумать не смог.

Сэм что-то произнёс в ответ, но я не расслышал его слова. Моё сознание померкло, даря облегчение. В следующий раз оно вспыхнуло из-за боли, которая пронзила руку. Я распахнул глаз и увидел взволнованное лицо друга.

– Ты как? – прохрипел он, приподняв меня и потащив в сторону блестящей машины.  – Кто тебя так отделал?

– Потом… твою мать! Рука… левая… сломана… – простонал я, пуская кровавые слюни на грудь. – К Скальпелю… давай. Он мне… должен. Будет… молчать. Только езжай так… чтобы камеры не… зафиксировали. Возьми мой… коммуникатор… там… карта.

В этот момент сознание решило, что пора бы снова отключиться. Я совершенно не помнил, как мы ехали через весь остров к врачу, который когда-то работал на военных. Его вышибли оттуда, лишив лицензии за то, что он проводил какие-то гнусные опыты, напугавшие даже бывалых вояк. Сейчас Скальпель с этими опытами вроде бы завязал, но не берусь твёрдо утверждать это.

Жил бывший военный врач в подвале театра, где принимал не слишком разборчивых клиентов, которым было начхать: есть у него лицензия или нет.  Денег Скальпель за свою работу брал меньше, чем его официально трудящиеся коллеги, а значит – клиенты  у него всегда будут. Среди них часто встречались ребята, связанные с криминалом. Они весьма ценили людей, умеющих держать язык за зубами, а Скальпель болтливостью не страдал.

Когда электромобиль остановился возле театра, то я снова ощутил всё «прелести» своего положения. Сознание вернулось. Мутный взгляд через окно вперился в не очень презентабельное  пятиэтажное здание, зажатое между двумя высотками. Штукатурка частично отвалилась и обнажила красные кирпичи, выглядевшие на фоне белого фасада каплями крови или брызгами вина – кому как больше нравится. Колонны храма лицедейства, подпирающие двухскатную крышу, были испещрены сетью густых трещин и грозили вот-вот рухнуть на лестницу, составленную из разноцветных кусков мрамора.

Я грустно прохрипел, пытаясь открыть дверь:

– Да уж… не ценит… нынешнее поколение… искусство.

– Сиди и не дёргайся, – рыкнул на Сэм, услышав мои слова.

Он выскочил из электромобиля, открыл заднюю дверь и помог мне выбраться.

Парень мрачно проронил, глядя на испачканное кровью и грязью сиденье:

– Если выживешь, то будешь в одиночку драить до идеальной чистоты.

– Тогда… дай мне… умереть, – просипел я, пытаясь шутить.

– Вот уж хренушки, – осклабился друг и потащил меня к задней двери театра.

Из стрельчатых окон доносились раскаты музыки. По-видимому, несмотря на поздний час, в театре шло представление. Наверное, это то самое грандиозное «Столкновение миров», которое так широко освещали в прессе. Ночь должна была придать этой постановке особый драматизм.

Между тем друг приволок меня к двери и начал дубасить в неё кулаком. Звук был громкий, мощный. Он бы не затерялся среди оркестра театра.

– Камера… справа… посмотри  в неё, а то… хрен откроет, – прошептал я, стараясь держать голову прямо.

Сэм последовал моему совету – и тогда через две-три секунды раздался ехидный надтреснутый голосок, который мог бы принадлежать сбрендившему профессору:

– А чего так тихо стучишь? Боишься, что услышу?

– Звонок бы хоть поставил! – воскликнул друг, со всей силы пнув дверь ногой. – Открывай!

– Я в этих вопросах придерживаюсь старомодных взглядов, – чопорно заметил Скальпель. – И попрошу мне не дерзить. Я старше вас минимум втрое. В деды вам гожусь.

– На хрен мне такой дед, – едва слышно пробормотал Сэм.

В двери что-то щёлкнуло. Она немного приоткрылась. Друг полностью отворил её, а затем торопливо затащил меня внутрь и поволок по длинному тёмному коридору, в конце которого располагалась ещё одна дверь. Из-под неё через щель шёл чистый, белый свет.

Когда мы добрались до цели, Сэм повернул ручку и открыл дверь. Я едва не ослеп от ярких лучей, льющихся с низенького потолка. Множество ламп прекрасно освещали небольшое помещение, забитое разнообразным медицинским оборудованием.

Комната оказалась лишена оконных проёмов и была разделена на четыре части прозрачными полиэтиленовыми занавесками. За одной из них скрывался Скальпель, облачённый в белый халат. Его силуэт склонился над металлическим столом и что-то там делал.

– На каталку его положи, – бросил бывший хирург, не поворачивая головы, на которой покоилась смешная полупрозрачная шапочка.

– Хорошо, – лихорадочно откликнулся Сэм и помог мне вытянуться на каталке, заляпанной бурыми пятнами давно высохшей крови; на кафельном полу их тоже хватало.

– Побыстрее… можно? Я… как бы… умираю, – жалобно простонал я, часто моргая. Глазам был неприятен яркий свет.

– Бегу-бегу, – спокойно проговорил мужчина и отодвинул занавеску.

Ещё в первую нашу встречу Скальпель прочно начал ассоциироваться у меня со старым мудрым вороном, потому что он был высоким, худым и сутулым.  С тех пор хирург ещё больше поседел и согнулся, а его крючковатый нос стал заметнее нависать над серыми губами.

Сейчас в бледной руке с длинными пальцами оказался зажат скальпель, а халат врача был запачкан кровью. На металлическом столе лежал препарированный труп мужчины. Виднелись сизые кишки и вскрытая грудная клетка.

Что-то тихо насвистывая, Скальпель подошёл ко мне, скользнул оценивающим взглядом по ранам, после чего жёлчно проговорил:

– Ну, что тут у нас? С велосипеда упал?

– Нет. Это всё соседский кот с первого этажа. Хозяева его, наверное, не кормят. Совсем озверел, скотина, на людей бросается, – промычал я откровенную ересь.

Мой единственный здоровый глаз с надеждой вцепился в мужчину.

 – Жить будешь, наверное, – вынес он вердикт и начал приближать скальпель к открытой ране на руке, в которой что-то шевелилось под коркой запёкшейся крови и грязи.

 – Может, ковырялку-то после трупака поменяешь? – торопливо заметил Сэм, грозно сдвинув брови.

– Точно! – воскликнул хирург, свернув блёклыми, водянистыми глазами. – Благодарю, юноша.

– Не за что, – промычал друг, а потом глянул на скальпель, отражающий свет ламп и проворчал: – А у вас нет ничего современнее? Сейчас же столько оборудования придумали.

– Классика, молодой человек, классика, – поджав губы, авторитетно проговорил мужчина, а потом возмущённо добавил, ткнув пальцем в опутанное проводками, блестящее точно хром, раскладное кресло с фиксатором для головы, компьютерным монитором и роботизированным манипулятором: – Вот вы знаете, сколько мне стоил лишь этот аппарат для операций на головном мозге? Нет? Много! И это не только моя беда… На медицину каждый год всё меньше выделяют средств. А во всём виновата эта проклятущая гонка вооружений с СО. Вот кому она нужна?

– Точно не мне, – безапелляционно заявил Сэм, отрицательно покачав головой.

– Уми…раю… – прохрипел я, вяло двигая языком.

– Потерпи, Ли. Сейчас я тебя подлатаю. Мартыш! Мартыш! Ты где проклятая обезьяна?! – прокричал Скальпель, начиная сердиться.

Из-за занавески выскочила лысая безхвостая обезьяна, в половину человеческого роста. Её затылок закрывала изогнутая металлическая пластина, а во лбу оказался разъём для штекера. Животное вполне осмысленно поскакало по полу к хирургу.

– Ну и уродина, – ахнул Сэм, открыв рот, словно впечатлительная домохозяйка.

–  Ты себя-то выдел? Мутант перекаченный. Пыпыська-то уже, небось, не стоыт? –  прорычала обезьяна, вполне понятно и показала парню неприличный жест.

– Она… ещё… и говорит, – решил и я прокомментировать питомца Скальпеля, с трудом выталкивая слова из саднящего горла.

– Он. Но как слышите проблемы с произношением буквы «и», но мы над этим работаем, –  сухо уточнил врач. – Мартыш, принеси чистый скальпель и…

Тут мужчина стал называть длинный перечень препаратов, а я снова погрузился во тьму, потратив последние силы на крайнюю фразу.

Через какое-то время открыл глаза – именно, что глаза, а не глаз. Взгляд сфокусировался. Моё обнажённое по пояс тело лежало на той самой каталке. Боли практически не чувствовалась, лишь слегка пощипывало левую руку, которая, в месте перелома, оказалась покрыта твёрдой губчатой субстанцией серого цвета.

Сэм, Скальпель и Мартыш восседали на низеньком диване, покрытом полиэтиленом. Я сразу не заметил мебель, когда друг втащил меня в помещение, потому что этот угол был закрыт шторкой, а вот теперь вижу, что там помимо дивана, стоит ещё маленький стеклянный столик и кофемашина.

Люди пили кофе из небольших фарфоровых чашечек, а животное просто сидело рядом и хлопало умными глазами. В воздухе витал крепкий аромат бодрящего напитка. Я ощутил сильную жажду, но решил, что она подождёт, – надо осмотреть себя. Приподнявшись на каталке, занялся этим делом.

– Вот теперь точно жить будешь, –  уверенно произнёс Скальпель, прихлёбывая кофе маленькими глотками; он снял с головы шапочку, открыв миру  жидкие седые волосы, размазанные по жёлтому черепу.

–  Ага, –  согласился я, закончив осмотр: после работы хирурга на мне остались только синяки. – А перелом скоро срастётся?

–  Ну, недельку придётся походить вот так… –  бросил врач, покачав левой рукой так, словно она принадлежала роботу. –  Мы теперь в расчёте?

–  Угу, –  снова не блеснул я красноречием.

В этот момент неожиданно мигнуло освещение, одновременно вздрогнул потолок –  и с него посыпалась пыль. А труба, проходящая через всё помещение, мелко завибрировала.

–  Что это было? –  выдохнул друг, тревожно приподняв брови и посмотрев в потолок.

– Всё  –  миры столкнулись, – недовольно пробурчал Скальпель, заглядывая в чашку, словно в неё попало инородное тело. –  Третий день уже так. Когда же всем опостылеет эта постановка?

–  Скоро, –  мудро заметил я. – Может, и мне нальёте?

–  Мартыш, –  проронил хирург, закинув ногу на ногу.

Обезьяна понятливо кивнула, встала с дивана, взяла чистую чашку и наполнила её кофе из машины. Я чуточку удивлённо наблюдал за манипуляциями Мартыша. Опыты над животными были запрещены. Скальпель сильно рисковал, показывая её людям. Мы-то никому ничего не разболтаем, а вот другие…

Приняв чашку из руки обезьяны, я посоветовал хирургу, качнув головой в сторону животного:

–  Лучше бы ты его не сильно светил.

–  А я ничего не нарушал, –  беспечно ответил мужчина, допив кофе одним долгим глотком. –  Запрещены опыты над живыми животными: и то не над всеми. Мыши, к примеру, всегда идут в расход. А Мартыш был мёртв, так что я чист перед законом.

–  Ты воскресил его?! –  поперхнулся я напитком и немного расплескал по  груди. –  А-а-а! Жжёт! Всё вроде полегчало.

–  Ага, –  коротко сказал гений. – У меня на это ушли годы, но запомни, Ли, если долго идти к своей цели, то ты, возможно, никогда не дойдёшь до неё, но кое-чему точно научишься.

–  Золотые слова, –  серьёзно заметил Сэм и обозначил аплодисменты.

–  Слушай… –  тут я попытался вспомнить имя Скальпеля и понял, что не знаю его. –  Это… видел что-то подобное?

Подумав, что врач меня не сдаст, я достал из кармана штанов чип и зажал его между двумя пальцами, показывая хирургу. В глазах мужчины отразился живой интерес. Он даже головой дёрнул, словно кто-то влепил ему невидимую пощёчину.

Реакция Сэма тоже была запоминающейся. Его широко распахнутые зенки едва не выпали из орбит, а потом наоборот –  сузились до двух крошечных щёлочек, возле которых собрались мелкие морщинки. Друг хотел что-то сказать, но только издал тихое мычание, которое говорило о том, насколько он потрясён. Сэм примерно понимал, как мне достался чип, и это понимание заставило его смертельно побледнеть от страха.

Тем временем Скальпель резко вскочил на ноги, торопливо подошёл ко мне и выхватил из пальцев чип.

–  Любопытно, – протянул он, вертя его перед глазами. – Я однажды видел похожий: только на нём были другие цифры.

–  Вот эти символы? –  уточнил я, глядя на повторяющиеся закорючки.

–  Да. Там, где исследовали тот чип, пришли к выводу, что это трёхзначное число, –  сообщил хирург, взял со стола автоматический шприц и поднёс его к моей руке.

–  Это ещё зачем? – дёрнулся я прочь от шприца.

–  Хочу проверить кое-что. Не бойся, – мягко проговорил мужчина.

После моего кивка он взял кровь, а потом положил чип в какое-то приспособление с маленьким дисплеем и выдвижной кассетой. Шприц поместил рядышком в специальное гнездо. Экран ожил –  и на нём появилилось: «Совпадение 99,9%».

Скальпель удовлетворённо хмыкнул, будто так и предполагал,  а затем серьёзно произнёс:

–  Ли, ты будешь смеяться, но тот чип нашли в Лодвикской пирамиде. Да, в той самой, которой уже сотни лет. А откуда у тебя этот?

–  От бабушки, –  хмуро пробурчал я, прекрасно понимая, что хирург не поверит любому моему ответу, кроме правдивого, но не стану же всё ему рассказывать.

–  Мне бы такую бабушку, –  тонко усмехнулся Скальпель. – Спешу тебя огорчить: ты его никому не продашь.

–  В смысле? –  насторожился я, протянув обезьяне пустую чашку.

Мартыш взяла её и поставила на столик, наградив Сэма недружелюбным взглядом, явно памятую о его нетактичных словах.

–  Я сейчас попробую всё объяснить, не используя научный язык, чтобы лишний раз не травмировать твой мозг, –  включил профессиональный юмор хирург. –  Ты ведь проливал на чип свою кровь? –  я кивнул, вспомнив, как нащупал его в кармане, когда был в канализации. –  Ну вот теперь ты с ним неразрывно связан. Он будет работать только находясь в твоём теле.

–  Если засунуть чип в Сэма, то он не станет функционировать? –  ужаснулся я оттого, что теперь его будет намного сложнее продать.

–  Не надо в меня ничего совать, – вымученно пошутил друг, но мне было не смешно.

–  Паяльнык, паяльнык давайте засунем, –  прорычал Мартыш.

–  Ты прав, Ли. А связь эту может разрушить только твоя смерть, –  буднично произнёс врач, вытащив чип из устройства. –  Как работает эта технология – я понятия не имею.

– А откуда вы всё это знаете? – с почтением в голосе осведомился бледный Сэм, мудро решив игнорировать обезьяну.

– Ну вы же понимаете, где я мог баловаться такими вещами... – многозначительно недоговорил он, прозрачно намекая на военное прошлое. – Ведь для вживления подобного чипа нужен хороший хирург.

–  А что он даёт? –  жадно поинтересовался я.

–  Не знаю, –  пожал плечами Скальпель. –  Я только с гематологом дружил. Он-то мне о кровной связи и рассказал.

–  А многие могут понять, что этот чип нерабочий для них? –  задумчиво проговорил я, встав с каталки и пытаясь отыскать футболку.

–  Не думаю, –  проронил хирург, а потом добавил: –  Сейчас принесу рубашку. Она уже не пригодится своему хозяину. Твоя одежда пришла в негодность.

–  Нет, не надо, –  резко остановил я его. –  Лучше так похожу. Пусть тело дышит.

–  Ну ладно, – немного обиженно произнёс Скальпель, затем подошёл к тому самому устройству, на цену которого жаловался, любовно погладил  и уверенно протянул: –  Я так понимаю, что ты всё же хочешь продать чип?

–  Всякое может быть, – уклончиво ответил я. –  А ты желаешь купить?

–  Возможно, –  так же туманно сказал он, после чего с энтузиазмом предложил: –  Может быть, вставишь его себе? Мы бы узнали на что способен чип. А потом вытащили бы его через пару дней или оставили. Может быть, он принесёт тебе денег больше, чем от продажи?

–  А тебе-то, зачем это надо? – сумрачно проронил я, глядя в его пылающие интересом глаза.

–  Научное любопытство, –  без обиняков ответил он, пожав узкими костлявыми плечами, на которых халат висел точно на вешалке. –  В моей жизни становится всё меньше загадок, а я страсть, как люблю разгадывать их. Вон из мёртвой плоти сделал живую, –   Скальпель кивнул на обезьяну. –  Одной тайной меньше. Порадуй старика – дай мне понаблюдать за тобой.

–  Ты же знаешь, что свободно чипы могут вставлять только граждане, а негражданам надо получить миллион разрешений? –  уточнил я, косо глядя на него.

–  Этот чип не обнаружит ни одно устройство, –  уверенно бросил хирург, почуяв, что я колеблюсь.

Его идея мне нравилась. А что я теряю? Ничего. Наоборот –  только приобрету информацию о чипе. И старик кое в чём, без сомнения, прав –  а если чип принесёт мне денег больше, чем его продажа?

–  Ли, –  неожиданно подал голос Сэм с тревожной миной на лице. –  А может, чип лучше вернуть… бабушке?

–  Нет, –  отрезал я, громыхнув сталью в голосе, а потом решительно посмотрел на хирурга. –  Бесплатно вставишь чип?

–  Да-да, –  закивал он головой и указал рукой на то самое кресло, опутанное проводами, возле которого стоял. – Присаживайся.

–  Это не больно, –  обнадёжила меня обезьяна, пуская слюни из уголков рта.

–  Спасибо за поддержку, –  пробубнил я.

–  Ли, –  испуганно  выдохнул Сэм, исполосовав лоб глубокими морщинами. –  Ты уверен?

–  Ага, –  мягко ответил я, садясь в кресло. –  Лучше проследили, чтобы инструменты были чистыми.

–  Обижаешь, –  надулся Скальпель, одевая мне на голову фиксирующее устройство. –  Всё будет на высшем уровне.

– Прослежу, –  заверил друг, пожевав губы.

Хирург перетянул мою грудь широким ремнём, а затем нажал на кнопку. Кресло приняло горизонтальное положение.

Я, немного волнуясь, спросил:

–  Череп же придётся вскрывать, да?

–  Ага. Но там потребуется ерундовое отверстие. Я потом всё залатаю, лучше прежнего будет, – уверенно сообщил Скальпель, махнув рукой, будто прогонял муху. –  Через два дня даже следов не останется.

–  Ну хорошо, –  протянул я, пытаясь подавить иглы волнения.

Он кивнул и вколол мне в руку бесцветную жидкость. Глаза почти молниеносно закрылись, а разум улетел в темноту.

Вскоре мрак рассеялся, превратившись в сон. Я оказался в маленьком  помещении без окон и дверей. Вокруг всё было серым, словно не существовало других цветов: серый шкаф, серые стены, серый ковёр на полу и серый низенький диван.

Решив, что в ногах правды нет, присел на диван и принялся изумлённо рассматривать своё совершенно голое и серое тело. Неудобно будет, если сейчас появится ещё кто-нибудь помимо меня, как в тот раз с глупыми загадками. Но время шло, а я всё так же был один. Как-то сон затягивался. Может, стоит осмотреть комнату? Мало ли что.

Чувствуя себя донельзя глупо, встал с дивана и начал проверять стены помещения на наличие пустот или просто возможности их сломать. Короткий поиск ничего не дал. Тогда я занялся полом. Скатал в рулон ковёр, поставил возле стены, простучал покрытие, но результат был всё тот же – никаких секретов.

– Хм… – немного растерянно хмыкнул я, а потом решил поближе познакомиться со шкафом.

Но он тоже не таил в себе выхода из помещения или какой-то хитринки. Что же за херня? Я раздражённо сплюнул серой слюной на серый пол. В этот момент почудилось какое-то лёгкое поскрипывание. Навострил уши и понял, что звук шёл сверху. Подняв взгляд, обомлел – потолок медленно двигался вниз. Он уже достиг шкафа, который затрещал под его напором и развалился, брызнув щепками во все стороны. Одна из них упала возле моих босых ног. Я тупо посмотрел на неё. Что же происходит? Если не выясню, как выбраться отсюда, то мне писец. Потолок неумолимо приближался. Вот он уже заставил меня пригнуться, а затем встать на колени.

Почему-то я воспринимал происходящее не как сон, а как какую-то извращённую реальность, где надо бороться за собственную жизнь. Сердце громко бухало в груди, закладывая уши. Страх холодил спину, а пальцы нервно подрагивали. Как? Как мне выбраться отсюда?

– Серая комната… серая комната… – лихорадочно заблеял я, словно мантру, которая должны была помочь найти выход из сложившейся ситуации. – Серая комната… серая комната… Почему не белая? Чёрная? А серая? Цвет? Может, надо найти другой цвет?

Между тем потолок уже касался до предела согнутой спины. Тут взгляд снова наткнулся на щепку. Она была достаточно острой с одной стороны. Я взял её в руку, повертел, а потом, благодаря какому-то наитию, провёл по ноге, сильно надавив. Порез начал кровоточить. Кровь была красной, даже алой. Она щедро лилась из ноги, словно ранка была вратами в целый океан этой жидкости. Кровь мигом заполнила то небольшое пространство, которое оставил ползущий вниз потолок. Вдруг помещение стало бледнеть, исчезать, а сознание знакомо покинуло меня.

Глава 8

Глава 8

Мои глаза резко распахнулись. Я увидел встревоженное лицо Сэма и изумлённую физиономию Скальпеля. Кресло находилось в сидячем положении.

Хирург непроизвольно брякнул, дёрнув головой:

– Выжил.

– Не понял, – угрожающе протянул друг, покосившись маленькими глазками на мужчину.

– Была вероятность, что Ли не сможет пережить подобную операцию, но я бы потом воскресил его, как Мартыша, – беспечно заявил Скальпель, ища взглядом обезьяну, но она куда-то запропастилась.

– И какой процент вероятности? – прошипел я, скрипнув зубами и пытаясь покинуть кресло, но мои конечности, оказались перетянуты ремнями.

– Ну, когда я проводил такую операцию с похожим чипом, то только третий человек выжил. Он что-то начал бормотать о каком-то сне, а потом его увели, и я больше его не видел, – буднично сообщил бывший военный хирург, а затем наткнулся на мой разгневанный взгляд и начал пятиться.

– Ах ты старый козёл! – заорал я, брызжа слюной. – Убить меня хотел ради своих экспериментов?!

– Ты сам согласился! – громко пропищал он, вставив руки перед собой и испуганно глядя на Сэма, надвигающегося на него. – Мартыш! Мартыш! Убивают!

Из-за занавески показалась обезьяна. В её руке был зажат небольшой лазерный пистолет. Дуло смотрело в лоб моего друга.

– Отойды, мутант!  – заверещало животное. – И оковалкы своы поднымы! Быстро!

Парень яростно зарычал, но выполнил требования Мартыша, немного побледнев, когда понял, что животное не шутит.  Взгляд у обезьяны был очень решительным.

Скальпель, успокаиваясь, одёрнул халат, а потом мирно проговорил, приближаясь ко мне:

– Всё ведь прошло удачно. Чип у тебя в голове. Ты жив. Зачем ссориться, молодые люди?

– Дать бы тебе по прохиндейской морде, – процедил я, сверкая налитыми кровью глазами. – О чём ты ещё умолчал, а?

– Ни о чём, – пожал плечами мужчина и принялся освобождать меня из плена ремней. – Понаблюдаем за твоим состоянием пару дней, а потом изымем чип, если ты этого захочешь.

– Ага! Чтобы я опять чуть не помер! – зло бросил я, резко вставая с кресла. Скальпель отшатнулся и благоразумно отошёл к Мартышу. – Ты уверен, что один из трёх умирает, не только когда вставляют чип?! Кстати, где он?

– Возле левого уха, – просюсюкал хирург, будто разговаривал с маленьким ребёнком, который вздумал капризничать. – Выше, ещё выше. Ага, вот тут.

Я нащупал толстый пластырь. Волосы вокруг него были выбриты. Кепку теперь носить придётся.

– У-у-у, – для профилактики погрозил я кулаком хирургу.

– Но всё же хорошо… – промямлил он, а потом попытался заглянуть мне в глаза. – Мы же друзья?

– Вон Мартыш тебе друг, – огрызнулся я. – Убери уже пушку – никто вас бить не будет.

Обезьяна вопросительно посмотрела на мужчину. Он согласно кивнул, блестя каплями пота на лбу.

– Фух, – облегчено выдохнул Сэм, когда животное опустило оружие. – Меня ещё никогда не держала на мушке мартышка. Неприятное ощущение.

– Могу повторыть, – насмешливо прорычал Мартыш.

– Я тебе повторю… – грозно произнёс друг, сжав кулаки.

– Ну всё… всё… – примирительно сказал Скальпель, встав между человеком и обезьяной. – Молодые люди, отправляйтесь-ка вы домой, а завтра, Ли, я жду тебя у себя. Ведь чип ещё не активировался? Ничего не чувствуешь? Сила, может, прибавилась? Обоняние? Слух?

– Ненависти у меня к вам обоим прибавилось, – зло прошипел я, немного выпустив пар.

– Ага, значит, пока рано, – проговорил хирург, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. – Тогда завтра в любое время. Мартыш, проводи гостей. И, Ли, если вдруг голова будет болеть, то это нормально. Тошнота – тоже вполне может быть.

– А диарея? – уточнил Сэм, ехидно скалясь. Он уже пришёл в себя – физиономия снова порозовела, прогнав бледность.

– Нет, её точно не будет. Мартыш проводи.

– Мы сами, – безапелляционно громыхнул друг и уверенно двинулся к двери.

– Всего вам доброго, не болейте, – донеслось нам в спину, когда мы покинули помещение.

 – Больше нычего не колы, а то пыпыська точно стоять не будет, – различил я слова Мартыша из-за закрытой двери.

– Мерзкая обезьяна, – проронил друг, негодующе сплюнул под ноги.

– Согласен, – поддакнул я, сконцентрировавшись на внутренних ощущениях.

Нет, чип пока не чувствовал. Тело было прежним, если не считать сломанной руки. Никаких усилений я не нашёл. Пока шли по коридору, а потом к машине – прыгал, пытался оторвать трубу, прислушивался к звукам, считал в уме большие числа и так далее – но ничего.

– Сэм, а может он не работает? – удручённо произнёс я, садясь на переднее пассажирское сидение.

– Скоро точно узнаем, – мрачно бросил парень, активировав электромобиль.

Он вздрогнул, а потом, набирая скорость, выбрался на проезжую часть и помчался к мосту, ведущему на остров.

Я задумчиво смотрел в приоткрытое боковое окно, немного ёжась от встречного ветра. Обнажённая кожа пошла пупырышками. А над городом занимался рассвет. На крышах зданий заиграли лучи восходящего солнца. Пожалуй, прошедшая ночь была одной из самых главных в моей жизни.

Поколебавшись, включил радио. Там тихо шелестел голос, который  передавал последние новости, акцентирую внимание на проблемах СО и превознося Империю. Наверное, пришло время немного поведать о политической обстановке. За несколько сотен лет мирного развития, прерываемого войнами, эпидемиями и прочими потрясениями, которые сопутствуют прогрессу любой цивилизации, люди сумели создать десяток крупных государств и множество мелких. На данный момент они были разбросаны по двум небольшим континентам и тысячам островов. Есть два самых крупных государства, которые жестоко конкурируют между собой – это Мгерская Империя и Содружество Островов. В СО правит король и развит институт дворянства, под чью дудку пляшут простолюдины. А на территории Империи – власть находится в руках олигархических кланов и императора. Не сильное различие, если честно.  Когда конфликт между двумя сверхдержавами в очередной раз обострился, то оба государства ввели ограничения на общение с официальными представителями противоборствующей стороны. У нас пошли дальше – подключились СМИ и стали раздувать истерию, будто бы СО забрасывает на территорию Империи шпионов и диверсантов. Мне это аукнулось тем, что я потомок человека, родившегося в Содружестве, пару раз проходил детектор лжи. Кстати, удачно, иначе попал бы в новостной репортаж в роли разоблачённого шпиона.

Пока я обо всём этом вспоминал, электромобиль уже приближался к нашему дому. Сэм не стал ставить его в подземный гараж, где были камеры, а завёл транспорт в узкий проулок между двумя высотками. Там мы вышли из него и принялись избавляться от пятен крови. Их, кстати, оказалось не так уж много. По-моему, я, даже находясь в бессознательном состоянии, на краю гибели, пытался поменьше пачкать салон, памятуя, как Сэм трясётся над своей четырёхколёсной игрушкой, на которую он откладывал четыре года.

Надо отметить, что парень не исполнил свою угрозу, и мне не пришлось одному драить электромобиль. Он усердно помогал. Мы быстро сняли заляпанный чехол с заднего сидения, положили возле мусорного бака и подожгли. Надо полностью уничтожить пятна крови, которые пропитали его. Дешёвенький материал вспыхнул так, словно только что побывал в бензине – сгорел за считаные секунды, оставив после себя оплавленную горку чего-то чёрного, будто какая-то неразборчивая в еде собака наложила.

 Дальше мы стали драить подножные половики и кое-чего по мелочи. Сэм достал из багажника чистящие средства и резиновые перчатки. Дело пошло веселее. Во время этого процесса, друг буквально потребовал, чтобы я рассказал ему все перипетии прошедшей бурной ночи.

Одной рукой стирая пятно крови с дверной ручки, а другую бережно прижимая к рёбрам, быстро поведал ему о том, что случилось. Он был крайне недоволен тем, что я не посвятил его в свои планы.  Пару раз Сэм назвал меня предателем. Я понимал, что на самом деле парень так не считает, а всего лишь даёт выход своим эмоциям.

Когда я закончил рассказ, друг потёр блестящую в лучах солнца голову, а затем задумчиво проговорил:

– Конечно, ты гад, но, в целом, я бы тебя поддержал, если бы сразу выложил план, а не попёр в одиночку всё проворачивать.

– Так всё же нормально вышло, – протянул я, ощущая себя на месте Скальпеля.

– Тебя чуть не убили… – напомнил он, критическим взглядом осматривая электромобиль. – Два раза: Лу-Мар и тот псих, который макак оживляет.  Как ты, вообще, Железяку завалил?

– Сам не знаю, – пожал я плечами, скривившись от прострелившей руку боли.

– Жаль, что золото не удалось достать, – с тяжёлым вздохом, посетовал друг, удовлетворившись видом своей игрушки и сев за руль. – Будем надеяться, что чип принесёт нам не меньше деньжат.

– Ага, – крякнул я, плюхнувшись в электромобиль.

Друг повёл его в гараж, попутно задав вопрос:

– Что теперь будет?

– Полиция должна всё списать на криминальные разборки, – предположил я, посмотрев наверх, где пронёсся поезд на магнитной подушке. – Они не станут глубоко копать. О чипе точно не узнают. Никто из банд не должен рассказать им о нём, даже если кого-то задержали.

– А вдруг начнут угрожать ребятам тем, что повесят на них какое-нибудь дело, а потом отправят во «Вторую жизнь»? – задумчиво произнёс Сэм, аккуратно проскальзывая в автоматические ворота подземного гаража, насчитывающего четыре уровня, уходившие в глубь мусорного острова.

– Антиквар отмажет. Там были его ближайшие подручные, – уверенно бросил я. – Лишь бы Летиссия и её хахаль не раскололись, если их повязали.

– Не, они точно будут молчать. Им за такие делишки светит больше всех, – хохотнул друг в конце предложения.

В эту секунду он ловко припарковал электромобиль, после чего мы на лифте покинули гараж.

– Слушай, – вдруг проговорил Сэм, нахмурив брови. – А тебя-то могут вычислить?

– Нет. О том, что я немного умею собирать бомбы, даже ты не знал, – отмахнулся я, чуть высокомерно улыбаясь. – А готовую – хрен купишь.

Лифт доставил нас на поверхность. Его двери плавно разошли – и мы потопали в сторону дома.

– А кровь в канализации? Кирпич наконец-то? – не унимался друг, искренне переживая.

– Кровь смешалась с жижей. На кирпиче если и остались отпечатки, то я бросил его в какой-то колодец – тоже с жижей.  Камеры были отключены, – стал успокаивать я парня, а заодно и себя. – Только вот… мой звонок тебе. Но это же всё косвенно.