Текст книги "Полночь - время колдовства (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

       Ранним утро мы были в шатре у графа, кроме самого графа там никого не было – имперская армия бережет свою репутацию.

       – Рассказывайте, – проговорил полковник Артур.

       Густав, опустив глаза в пол, молчал.

       Я начал говорить:

       – Взяли без шума и пыли старика – скорее всего часового, он не отводил глаз от нашего лагеря. Долго не хотел говорить, а когда раскололся, сам много не знал, но кое-что мы выяснили. Скот отвели вглубь равнины, припасы скрыли в погребах, а их приспали землей.

       – А воины, воины где? – не выдержал граф.

       – Тут начинается самое интересное, – протянул я, не обращая внимания на удивленный взгляд Густава, – Они все дружно ускакали за какой-то их важной шишкой в сторону столицы.

       – И это все? – разочаровался полковник, когда я замолчал.

       Я развел руками.

       – Не густо, – оценил он и насупился. – Ладно, стой тут, я напишу послание князю – отвезешь. Густав свободен.

       Переводчик отдал честь и вышел, вновь наградив меня странным взглядом.

       Граф не поднимая глаз от тщательно выводимых букв спросил:

       – Как тебе он?

       – Исполнительный, молчаливый – пока все.

       – Как ты думаешь, стоит и дальше его привлекать к подобным делам?

       – Можно ответить не сейчас?

       Полковник поднял на меня удивленный взгляд, подумав мгновение, проговорил:

       – Можно. А теперь бери письмо и в штаб армии.

       Я сделал всё как сказал граф и вышел из шатра. Меня тут же, на полпути к коню, перехватил Густав.

       – Вы соврали ему! – тихим шепотом заорал он, чтобы не услышали солдаты.

       – С чего ты взял? – произнес я с явным неудовольствием в голосе.

       – Вы же ни слова не понимаете на языке Глауану!

       – Ни и что?

       – Как что? Вы солгали! Вы не могли понять старика, – жарко проговорил переводчик.

       – Солдат не забывайся, с кем ты говоришь, – с угрозой произнес я.

       – Я сейчас пойду и расскажу всё графу. Ваше вранье может поставить под угрозу всю армию! Вам лишь бы выслужиться. Так вы и стали из простого лучника адъютантом?

       – У меня есть свои способы понять человека, даже не владея языком, на котором он говорит, – сдерживая ярость, проговорил я.

       – Как это? – недоверчиво спросил Густав.

       – Я не могу показать тебе этого при таком количестве народу. Вечером я тебе всё продемонстрирую и расскажу, и ты тогда поймешь, что я не лгал графу.

       – А если вы меня обманете?

       – Тогда пойдешь и расскажешь графу свою точку зрения.

       Густав потер рукой подбородок, согласно кивнул головой и отошел от меня. Я вскочил на коня и погнал его в сторону штаба армии. Меня трясло от гнева. Как этот червь посмел так разговаривать со мной? Что он себе позволяет? Надо было поставить его на место немедленно же.

       Отъехав от быстро сворачивающегося полкового лагеря, я немного успокоился. А чего я ожидал от него? Что он будет покрывать мое "вранье"? Где-то в глубине меня блуждал ответ, что "да". Я бы на его месте так и сделал, а он оказался человеком иного склада. Теперь мне нужно решать эту проблему.

       Впереди замаячили ряды тяжелой конницы – авангард основной части армии. Где-то в середине едет князь. Меня узнали и пропустили к нему. Я передал письмо, и пока Вильгельм фон Туран, верхом на великолепном коне, читал его, я ехал рядом.

       Он посмотрел на меня и сказал:

       – Благодарю за службу адъютант. Передай графу Артуру фон Скоца, что к обеду жду его в своем шатре.

       Я отдал честь и помчался обратно, тщательно прикрывая рукой рот и нос. Пыль от двигающейся колонны солдат стояла до небес. Обгоняя пикинеров, я резко остановился, узнав среди них Якова. Соскочив с коня, позвал его. Он хотел сделать вид, что не слышит меня, но его толкнул идущий рядом солдат и показал на меня. Яков вышел из строя и подошел ко мне.

       – Звали, господин адъютант?

       – Яков, прекращай играть в обиженного оленя.

       Тот молча пялился на носки своих сапог.

       – Слышал, Велена замуж выходит за виконта?

       – Слыхал, – угрюмо отозвался он.

       – На свадьбу пригласила?

       – Нет.

       – И меня нет, – соврал я. – Ты это, все будет нормально, я замолвлю за тебя словечко перед князем.

       – Не стоит утруждаться господин адъютант или мне вас называть внуком Драгана Четвертого?

       Я досадливо сплюнул.

       – Это один из адъютантов выдумщик еще тот. Гай фон Тит его зовут.

       – Благородный, – усмехнулся Яков. – Теперь у вас другие друзья, да и у Велены, один я фуфлыгой остался.

       – Яков, все еще впереди, я обязательно тебе помогу.

       Парень наконец-то посмотрел мне в глаза, но не стал ничего говорить, отказываясь от помощи.

       – Тебе пора, – произнес я и протянул руку. – Пикинеры уже далеко.

       Яков поколебавшись молча пожал руку и побежал за своими. Я вскочил на коня и поскакал. Полк пришлось догонять на марше. Легкая конница бодро скакала по дороге. Мой Черныш был довольно резвым конем, поэтому мне быстро давались все поездки в качестве адъютанта. Я поравнялся с полковником и передал ему послание князя. Он кивнул и о чем-то задумался.

       Время до вечера пробежало в тяжких раздумьях о том, о сём. Хорошо, что граф, за полчаса до обеда, как уехал в сопровождении несколько всадников к князю, так и нет его до сих пор, значит, Густав если и изменил свое решение, то все равно сказать ему ничего не сможет. А до того, как граф умчался, я ехал рядом с ним и видел, что переводчика рядом не было.

       Один из эскадронных капитанов, тот самый рыцарь, который во время отсутствия полковника, замещал его, скомандовал ночевку. Пришел час искать переводчика. Нашелся он быстро. Густав ставил палатку. Я издалека наблюдал за ним. Когда он остался один, я свистнул. Густав обернулся. Я помахал ему рукой и показал идти за мной.

       Отойдя на приличное расстояние от лагеря, я наблюдал за фигурой переводчика, идущего ко мне.

       Он подошел ко мне и твердо сказал:

       – Я жду ответа.

       – Хорошо Густав, смотри вон на тот куст, за твоим плечом.

       Он обернулся. Я выхватил суджере и попытался воткнуть его ему в правый бок, но оружие во что-то уперлось. Вокруг силуэта переводчика пробежали искры.

       Густав сделал резкий шаг назад и снисходительно улыбнулся. Затем он быстро и уверенно произнес заклинание, и меня отшвырнуло на несколько метров, словно изумленную тряпичную куклу. Тело сработало независимо от головы и только поэтому я остался жив. Пока мозги воспринимали шокирующую информацию, что переводчик колдун, губы прошептали длиннющее заклинание, и меня окутала защита от воздуха – всё та же разновидность полусферы. Как я успел понять, что он будет атаковать именно шаром плотного воздуха, способного проломить мне грудную клетку, несмотря на бригантину, я до сих пор не понимаю. Может быть, это было чутье? А может, сработала установка Каститас – вслушиваться в первые слова заклинания?

       В общем, сейчас мы с Густавом, если это его настоящее имя, были примерно в равно удивленном положении. Он ошалел от того, что вбухав так много силы в атаку, не сумел убить меня. Я каким-то чудом успел создать защиту и выжил. Даже не знаю, что его удивило больше – то с какой скоростью я создал полусферу или то, что у меня хватило сил выдержать его шарик.

       Освоившись с новой действительностью, я произнес еще пару защитных заклинаний. Густав на мгновение раньше озаботился своей защитой и атаковал меня. Множество лежащих тут же камней с огромной силой забарабанили по моей защите.

       Колдун атаковал не прекращая. Он снова и снова повторял это заклинание земли, заставляя дрожать мою демидиум пилум дефенде терра. Она истончалась и через несколько минут совсем исчезнет. Как только запас сил в ретраитуре закончится его камушки превратят меня в жуткое месиво из мяса, костей и крови.

       Я пятился под ураганным натиском земли и думал, думал. Тактика Густава была ясна и проста, хоть и груба. Одним типом колдовства проломить одну из защит, и выбрал он для исполнения задуманного наиболее подходящую случаю землю. Из стихийных видов колдовства вода и огонь были слабы в этой местности, оставался воздух и та же земля. При атаке колдуны и ведьмы с помощью ретраитуру, воздействуют на примум вис, который уже влияет на мир. Конкретно в этой местности было проще влиять на землю, так сохранялось больше сил в ретраитуре. Если бы мы были на берегу озера или в океане, то без сомнения он выбрал бы воду. При возведении защитных заклинаний всегда тратился примерно один и тот же запас сил, немного варьируясь от местности. Да, здесь было проще поставить земляной щит, он же демидиум пилум дефенде терра или полусфера защиты от земли, но сил на него затрачивалось больше, чем на земляную атаку. Огромный фактор в колдовских поединках играл запас сил в ретраитуре. Я сейчас жутко жалел, что не вырезал всех преступников в Кар-Карасе, но, по-моему, у Густава сил было меньше, чем у меня, и если бы я первый использовал подобную тактику, то, скорее всего, выиграл бы, но вот на защиту мне их не хватит. Мой ретраитур опустеет быстрее, чем его. Были ведь еще неоправданные затраты во время полуночного ритуала в Кар-Карасе. Ведь мог же я тела не леветировать, а перенести, а пентаграмму начертить кинжалом. Чего теперь вспоминать. Думать надо теперь, как выжить.

       Стихийное колдовство самое простое и грубое, с ним легче всего управляется, но существуют и другие виды колдовства, более тонкие. Я почти уверен, что Густав не намного опытнее меня в этих делах, раз действует так грубо, будь у меня больше сил, он непременно бы проиграл.

       В голове сформировалось несколько вариантов возможного спасения. Я попробовал читать молитву, но ничего не произошло. Не особо и надеялся на это. Тогда я решил использовать силу жизни – одно из самых сложных направление в колдовстве, но мне много-то и не надо. Я прочитал короткое заклинание, но ничего не получилось, я не ощутил отклика. Затем еще и еще раз, но все было в пустую. На лбу выступила испарина. Тщательно гонимый страх начал давать свои ростки. Он лишал сил и туманил мозг. Руки затряслись, колени ослабли. Паника нарастала как горная лавина, сметая все на своем пути. Слезы потекли по щекам. Я практически перестал соображать от животного страха обуявшего меня с такой силой, что я не мог вымолвить ни слова. Я упал на колени, закрыл лицо руками и зарыдал, содрогаясь в корчах ужаса.

       Сколько прошло времени, прежде, чем я начал приходить в себя, даже не догадываюсь. Наваждение страха отступало как морской отлив от берегов пляжа. Я поднялся с земли. Защиты не было, ретраитур отозвался холодом, он был пуст. Густав, раскинув руки, лежал на земле. Его рот был раскрыт в безмолвном крике, остекленевшие глаза не могли скрыть того ужаса, что застыл в них перед смертью. Полностью оправившись, я начал догадываться, что произошло, но доподлинно проверить это смогу только в лагере.

       Я прочел короткую, унуситскую, заупокойную молитву и начал обыскивать труп. На шее был ретраитур и какое-то кольцо в виде головы кошки. За пазухой суджере. Больше ничего при нем не было. Я взял только кольцо, остальное кое-как прикопал землей и пошел в лагерь. Ретраитур и суджере не будут слушаться никого кроме создателя, даже если он мертв. Хорошо что, в таких сумерках никто не должен был видеть наш бой, иначе будет много слухов и расспросов.

       Как только я вернулся в лагерь, первый же узнавший меня солдат, сказал, что граф ищет меня, очень усиленно ищет. Тяжко вздохнув, еще не до конца морально оправившись от боя, поплелся к нему.

       – Ты где был? – громко произнес полковник, только увидев меня входящим в палатку.

       Все офицеры повернули головы ко мне.

       – Эээ, – замялся я.

       Граф понял, что я не хочу говорить при всех, и произнес:

       – Господа оставьте нас. Уверен, адъютант Горан хочет сказать в своем оправдание, что-то очень веское.

       Офицеры вышли, с сочувствием поглядывая на меня. Я с удивлением понимал, что байка Гая о моем происхождении нашла живой отклик в их сердцах. Для них было легче воспринимать меня, как потомка древнего северного рода, чем обычного простолюдина. Они даже стали лучше ко мне относиться, где-то подсказывая и поправляя. Некоторые из них, наиболее убелённые сединами еще помнили войну с северянами и знали, что мы неплохие воины. Я стал неким сыном полка.

       Полковник уставился на меня тяжёлым взглядом, затем махнул рукой и быстро заговорил:

       – Потом расскажешь, где пропадал. Как ты знаешь, я был у князя, и там, на военном совете мы приняли решение отправить пятерку храбрецов в столицу Глауану. Они должны разузнать, что там твориться. Вильгельм поделился сведениями, что все разведчики перестали выходить на связь – видимо их устранили. Связь поддерживалась с помощью почтовых птиц. После того как империя перешла границу, больше не одна птица не прибыла к нам. Завтра утром ты, переводчик Густав и трое выбранных князем людей поскачите в столицу Перекати-Поле – это невероятный шанс для тебя, оправдать свое адъютантское звание.

       – Эээ, – протянул я нерешительно.

       – Что? И почему у тебя руки в земле?

       – Вот как раз и отвечу, где я был. Но сначала хочу сказать, что переводчик нам нужен другой.

       – Это почему? Ты не доверяешь ему?

       – Дело в том, что полчаса назад я его убил, а тело зарыл в земле.

       Глаза графа изумленно распахнулись. Он стал похож на Велену, когда она увидела меня с адъютантской цепью на шее.

       – За что ты его убил?

       – Помните, я говорил, что хочу дать ответ не сейчас? – полковник кивнул. – Так вот Густав после того дела с местным, вел себя крайне нервно, а потом вообще сказал, что нам надо обо всем доложить каптенармусу, а то и самому князю. Как я его не уговаривал, он чуть слезами не обливался, но это дело жгло его сердце.

       – Хм. Никогда бы не подумал, – задумчиво протянул граф. – Ошибся я в нем.

       – Так вот эмоции совсем его захлестнули и он начал угрожать мне, что если я не подтвержу его рассказ, то он и меня выставит в самом дурном свете. Ну, я его и...

       Полковник все понял и по-деловому спросил:

       – Надежно спрятал?

       Я кивнул.

       – Все правильно сделал, – одобрил он. – Спишем на смерть от рук лазутчиков-равнинников. Переводчика найдем другого. Можешь идти.

       – А что с личными вещами Густава?

       – В обоз, а потом родным. Почему ты спрашиваешь?

       – Интересно просто как поступают в империи в таких случаях. Мы же никто не застрахован от смерти.

       Под пристальным взглядом графа, я покинул палатку. Ужасно хотелось залезть в походный мешок колдуна. Что там можно найти? Я помнил, где Густав разбивал палатку и пошел туда. Над лагерем царила тишина. Бодрствовали только часовые. Я тенью прокрался к нужной мне палатки, сил чтобы наложить те же заклинания, что и в деревни, не было, пришлось на свой страх и риск проникать внутрь. Его палатка, так же как и моя, была рассчитана на четверых человек. Три тюфяка мерно храпели, один был пуст. Возле него был туго набитый заплечный мешок. Я схватил его и спокойно пошел к своей палатке. Добравшись к оной, спрятался за ней и начал тихонько рыться в мешке. Разочарование начало вырисовываться у меня на лице. Ничего необычного, стандартный солдатский набор. Я гневно вывалил всё на землю, и хотел было начать уже так проверять вещи, но почувствовал, что пустой мешок слишком тяжел. Я ринулся ощупывать его и нашел зашитые в подкладку золотые монеты. Довольный, я засунул ненужные мне вещи обратно, а сам мешок пришлось вернуть тем же способом, что и умыкнул.

       Оставалась еще одна вещь, которую непременно нужно сделать. Я вернулся в свою палатку, где уже мирно спали мои соседи-адъютанты, достал дневник из мешка и вышел вон. В свете звезд и полной, ярко блестевшей луны, начал искать интересующие меня записи. Я быстро нашел их и подивился своей удачливости и плюнул от осознания того, что глупость спасла меня. Я перепутал заклинания в бою с Густавом. Я хотел заставить траву, на которой стоял колдун впиться ему в ноги и тем самым заставить потерять контроль над атакующим заклинанием, но ошибся и вызвал колдовство разума. Это было страшное заклинание, полностью смывающее ужасом все человеческое, превращая противника в дрожащего от страха слабоумного. Я облегченно выдохнул. Выжил только чудом. Ох, как далеко мне еще до подобного мастерства. Я не сумел сдержать заклинание и чуть сам не погиб, а уж чего натерпелся Густав. Да и как бы я его сдержал? Я сам не понял, что призвал себе в помощь. Я покачал головой и зашел в палатку. Столько страха натерпелся за последнее время, что легко воспроизвёл заклинание густо замешанное на нем.

Глава 3

       Утро началось с быстрого сбора в дальнюю дорогу. Офицерская прислуга навьючила на Черныша мешки, я получил последние наставления от графа Артура, и познакомился с новым переводчиком – парнем примерно моих лет. Его звали Фалк. Я внимательно пробежался по нему взглядом, памятую о покойном Густаве. Парень смущенно смотрел на меня серыми, добрыми глазами с редкими ресницами, шмыгая мясистым, курносым носом с веснушками. Лопоухий, со скромной улыбкой и вихром русых волос, он меньше всех солдат, видимых мною до него, походил на колдуна – тут меня все устраивало. А вот как член отряда, отправляющегося на опасное задание – он категорически мне не нравился, но я лишь только покачал головой. Выбор среди переводчиков был не велик. Хороших никто на это задание не выделит, они офицерам нужны. Так что дали того, кого терять не жалко.

       Троица княжеских избранников должна была нас ждать неподалеку от лагеря в условленном месте – так было задумано, чтобы скрыть наш отъезд даже от своих солдат. А так, мало ли, куда адъютант унесся с переводчиком – это их служба, то там, то здесь.

       Когда мы прибыли в условленное место, то я чуть не поперхнулся от неожиданности. Моему изумлению не было придела, когда я увидел улыбающихся Харника и Георга, леди Женевьева выглядела невозмутимо.

       Кривоносый имперец радостно стащил меня с коня и крепко обнял.

       – Ах ты чертяка. Уже цельный адъютант, – весело проговорил он. – Да еще броню ту самую, которую тебе советовал купил. Да и меч, и лук... ну, ты брат и разошелся.

       – Поздравляю, – пробасил Георг и крепко пожал руку.

       – Поздравляю, – вторила ему леди рыцарь.

       Я поклонился леди Женевьеве, хотя мог и не делать этого.

       – Как же я рад вас всех видеть. Как вы здесь оказались? Вы ведь должны быть в Армейне.

       Георг толкнул Харника в бок и сказал:

       – Это все он рвался на войну. Так на мозги леди Женевьеве накапал, что она была вынуждена обратиться куда следует за назначением. Вчера вечером только прискакали, и тут же получили задание.

       – Ну, теперь-то мы точно выяснил, что равнинники задумали, – произнес я радостно.

       Фалк спешившись, скромно стоял радом. Я кивнул на него головой и произнес, глядя на имперцев:

       – Это наш переводчик. Его зовут Фалк.

       Парень неуклюже поклонился.

       – Как ты уже понял – это Харник, вот Георг, а это леди Женевьева, – проговорил я.

       Когда имперцы и переводчик познакомились, мы поскакали в сторону столицы. Естественно леди-рыцарь по умолчанию стала главной в нашем отряде. Она между делом упомянула, что три другие армии тоже отослали в Глауану отряды. Они выехали параллельно с нами.

       Армиям чтобы достичь столицы Перекати-Поле требовалось от силы пару суток, одна лишь конница могла бы достичь точки назначения быстрее, но армия идет ровно с той скоростью, с которой идет инфантерия. Мы же на быстрых конях должны успеть туда к вечеру. Как только разузнаем, что да как, тут же скачем навстречу основным силам. Я представлял себе это так – подобрались к городу, примерно прикинули численность врагов, если, конечно, мужчины равнины собрались действительно там, и рванули обратно.

       Самой большой трудностью было как раз подобраться. Равнина хоть и изобиловала всякими холмами и ложбинами, но в основном была ровной как стол, и нашу пятерку было далеко видно. Есть взять за основу то, что все-таки равнинники стягивают все силы к столице, то они просто обязаны выслать дозорные отряды, хотя бы на расстояние полдня пути. Даже если у них есть шпионы в наших рядах, они все равно должны это сделать. Так, а вот что будет, если мы наткнемся на подобный отряд? Я адресовал этот вопрос леди Женевьеве.

       – Мы должны будем перебить их, не дав им сообщить о нас, – ответила она сухим голосом.

       – Хм, понятно, – произнес я. – У меня еще один вопрос, леди Женевьева.

       – Говори.

       – У нас тут в полку пробежал слух, что у равнинников есть шаманы, владеющие колдовством – как мы с ними справимся, если придётся вступить в бой?

       Не только я выжидающе посмотрел на леди-рыцаря. Она достала круг на цепочки и сказала:

       – С помощью этого и молитвы на устах.

       Харник, Георг и Фалк достали свои круги. Я, помедлив, вытащил из кармана деревянный круг, подаренный мне полковым священником.

       – Ты стал унуситом? – удивился Георг.

       – Пока нет, только учусь, – смущенно ответил я.

       – Ты на верном пути, – уверенно проговорила благородная.

       – Леди Женевьева, я еще не сведущ во всех молитвах, так вот скажите мне, не существует ли молитв специально против колдовства?

       – Есть такие молитвы, – сказала она. – Если ты не потерял молитвенник, который я подарила тебе, то ты найдешь их там.

       – Большой спасибо, леди Женевьева, – поблагодарил я искренне.

       Я задумался, как бы половчее и побыстрее, выучить подобную молитву. Хрен знает, когда выскочит на моем пути какой-нибудь колдун или ведьма, подстраховаться всё-таки стоит, даже если молитва опять не сработает, то это все-таки хоть мизерное, но подспорье.

       Задумавшись, я чуть отстал от отряда. Меня подождал Харник и тихо сказал печальным голосом, так, чтобы не услышали остальные:

       – Я все знаю.

       У меня яйца съежились от неожиданности и страха. Откуда он знает, что я колдун?????

       Воин продолжил:

       – Она недостойна тебя. Ты еще молод и найдешь свою настоящую любовь

       Я облегченно выдохнул, чуть не сдув с коня гриву.

       – Ты прав. Всё впереди.

       – Если тебе нужно выговориться, то я готов.

       – Нет, спасибо. Я уже пережил эту драму. Сейчас я просто хочу подумать.

       Харник все понял и замолчал.

       День приближался к полудню. Солнце карабкалось все выше и выше, раскаляя воздух. Все были предельно собраны и внимательны. До вражеской столицы совсем чуть-чуть. С каждым оставленным позади километром шанс встретить дозорный отряд возрастал.

       Если бы я был тем простым парнем из Северного Мыса, каким слыл раньше, то уже бы свалился с коня от нервной тряски, но теперь я изменился. Легкое волнение было, даже немного страха, но я точно знал, что моя рука не дрогнет при встрече врага. Как только я подумал о врагах, будто Проклятый услышал мои мысли. Из-за холма вынырнули десять всадников. Расстояние до них было около ста метров. Мы резко остановились, они тоже замерли. Это были мужчины-равнинники экипированные как воины. Часть из них были в кожаных, легких доспехах, другие в стеганых. На головах у них тоже было разнообразие: шлемы, стеганные головные уборы с бармицей, какие-то шапки с наушниками и назатыльниками. Вооружены они все поголовно были саблями и луками.

       Фалк заторможено начал творить святой круг. Его трясущаяся рука, будто дала старт бою. Тройка имперцев вихрем понеслась навстречу врагу. Я выхватил лук и начал стрелять. Равнинники тоже схватились за луки. Я опередил их на несколько секунд, за которые поразил двух врагов. Восемь стрел понеслись в имперцев. Я видел, как Харник на лету отбил две, одна высекла искру о латы леди Женевьевы, еще одна вонзилась в плечо Георга, а остальные прошли мимо. Равнинники в отличие от меня уже не успевали выстрелить второй раз. Они начали вытаскивать сабли. Я же сумел отправить на тот свет еще двоих, прежде чем имперцы налетели на врагов.

       Завязался боя. Я вытащил меч и щит, и послал Черныша к месту схватки. Достигнув заварушки, напал сзади на одного из двух атакующих Георга равнинников. Имперец, словно, не ощущал торчащей из плеча стрелы, он крутил своим двуручником как пушинкой. Один противник уже лежал на земле с рассеченной грудью – доспехи его не спасли. Я отвлек на себя второго и принялся обмениваться ударами с супостатом. Георг остался один на один. Харник молниеносным ударом вонзил в шею кинжал – еще один враг выпал из седла. Леди Женевьева отрубила своему противнику руку, с зажатой в ней саблей, и следующим ударом, слившимся с воем боли, отрубила ему голову.

       Я, к сожалению, не сумел воткнуть меч в спину равниннику. Он заметил меня и принял бой. Ну, как бой, в основном, конечно, он меня атаковал, а я неуклюже подставлял щит. Опыта конных схваток у меня совсем не было, ведь я готовился стать лучником. Прошли сущие мгновение, я даже не успел подумать, что, скорее всего, проиграю, как из груди врага вырос кончик могучего меча, принадлежавшего Георгу.

       Я огляделся. Все равнинники были мертвы, а их лошади спокойно трусили в сторону столицы.

       – Ловите лошадей, – прозвучал приближающийся вопль Фалка.

       Харник послал коня за лошадьми равнинников, догнал их, похватал за поводья и повел к нам.

       Я спрыгнул с Черныша и подошел к спешившимся леди Женевьеве и Георгу. Имперец резко вырвал стрелу из раны. Она проникла неглубоко. Звенья кольчуги хоть и разорвались, но не дали войти смертоносному древку глубже.

       – Ерунда, – оценил он.

       Я облегченно выдохнул, и перевел взгляд на труп равнинника. Начал исследовать его глазами, особенно обратил внимание на особенности его экипировки. У него был колчан в форме песочных часов, аркан и отдельный саадак для лука. Не утерпев начал рыться в его мешке, там обнаружился второй лук со снятой тетивой, еда и вода.

       – Что будем делать, леди Женевьева? – спросил Георг.

       Леди рыцарь замялась. Фалк почти неслышно произнес:

       – Если отпустим лошадей, то они придут туда, откуда прибыли.

       – В столицу, – утвердительно сказал Харник. – Убьём их?

       – Птицы начнут кружиться над трупами и выдадут их местоположение другим отрядам, которые захотят проверить что здесь, – проговорил переводчик чуть смелее.

       – Да ты знаток равнины, – похвалил я парня. Он смущенно покраснел.

       – Так, – сказала леди-рыцарь. – Переодеваемся в вещи равнинников, трупы засыпаем землей, связываем арканами ноги коней так, что бы они едва прыгали. Свои вещи зарываем в землю.

       Никто не стал ей прекословить. Понятно же, что план хороший. Леди Женевьева спряталась за нашими лошадьми и там переоделась. Мы переоблачались по другую сторону лошадей, смотря куда угодно только не в направлении благородной. Теперь мы стали хоть издалека, но похожи на равнинников.

       Я думаю, мы все, кроме Фалка, с болью в сердце складывали свои вещи в, вырытую саблями равнинников, яму. Теперь оставались лошади и трупы. Мне, Харнику и переводчику выпала роль похоронной команды. Перед тем как закопать, мы обыскали трупы, но не нашли ничего ценного – только один браслет из бронзы. Копали землю всё теми же саблями равнинников. Копали совсем неглубоко, чисто символически, лишь бы, хоть немножко спрятать, чтобы птицы не сразу нашли.