Текст книги "Сталин в жизни"

Автор книги: Евгений Гусляров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 60 страниц)

Остров Крым

Я и сейчас не могу ничего сказать о том, какие причины вызвали тот факт, что Сталин отвернулся от Молотова. Конечно, если вспомнить о его жене Жемчужиной, которую Сталин посадил, то Молотов до конца не соглашался в этом вопросе и со Сталиным, и с пленумом ЦК. Когда на пленуме стоял вопрос о ее выводе из состава ЦК партии, все проголосовали «за», а Молотов воздержался. Он не голосовал «против», но воздержался. Это взорвало Сталина. Правда, и после всего этого Молотов остался со Сталиным. Однако событие на пленуме наложило отпечаток на дальнейшее отношение Сталина к Молотову. Если принять во внимание характер Сталина, то ясно, что бесследно для их отношений такой инцидент не мог пройти. И все-таки у них сохранялась близость и продолжалась совместная работа.

Но потом Сталин начал со злостью лягать Молотова. Особенно хорошим барометром неустойчивости Молотова служил Каганович. Каганович с подначивания Сталина как бы играл роль цепного пса, которого выпускали, чтобы рвать тело того или другого члена Политбюро, к которому, как он чувствовал, Сталин питал какое-то охлаждение. Каганович всегда неприязненно относился к Молотову. Я слышал от Кагановича, что он его очень не любил, даже ненавидел. Но и знал свое место: Молотов есть Молотов. В послевоенное время Каганович начал нападать, и очень резко, на Молотова, а когда бывал на заседаниях Ворошилов, то и на Ворошилова. Нас, других, это раздражало. Это я говорю о себе, Булганине и даже Берии. Мы были недовольны Кагановичем и иной раз подавали контрреплики, сдерживая его. Тут Каганович сразу поджимал хвост, он был трусливым человеком.

Хрущев Н. Т. 2. С. 80

На окутанном тайнами Пленуме ЦК КПСС собравшемся через день после окончания XIX съезда партии, как мне поведал один из его участников, Сталин очень резко выступил против Микояна и особенно Молотова...

– ...Вторая ошибка товарища Молотова, – отметил Сталин, – заключается в том, что он выступает за то, чтобы создать в Крыму еврейскую автономию. Зачем? На каком основании? Разве у них нет своей автономии? Почему они не хотят развивать Биробиджан?..

Аллилуев В. С. 246–247

Спустя какое-то время в такую же опалу попал Микоян. Я и сейчас не могу сказать, в чем его обвинял Сталин. Молотов – тот вроде американский агент, потому что он в США имел вагон и, следовательно, там жили его истинные хозяева. Ну, а Микоян? Агентом какой страны он был? Я уже после смерти Сталина не раз шутил и спрашивал Анастаса Ивановича: «Слушай, скажи, какой страны ты агент? Уж ты, наверное, если агент, то не какой-то одной страны?» Анастас Иванович, сам любивший пошутить, на шутку отвечал шуткой. Вот так мы шутили. Но это стало шуткой уже после смерти Сталина. А при Сталине, если бы он еще полгода пожил, то отослал бы Молотова с Микояном к прадедам, куда отсылал всех «врагов народа», расправился бы с ними. Вот до чего дело дошло!

Хрущев Н. Т. 2. С. 81–82

...И вот уже совсем разойдясь, Микоян вспоминал про политбюровские мальчишники на Ближней кунцевской даче, где в последние годы почти безвыездно жил Сталин. «Число членов Политбюро всегда было нечетным, – рассказывал Анастас Иванович, – а обедать садились за прямоугольным столом, придвинутым к стеклянной двери, выходившей на балкон, в комнате второго этажа. Оставался свободным один торец стола. Сидевший за ним смотрел прямо в балконную дверь. На этом месте сидел самый нелюбимый член Политбюро, судьба которого висела на волоске. Сталин, боявшийся покушения, полагал, что если что-то и произойдет, то первой жертвой станет тот, кто сидит прямо напротив окна». По мере изменения своего расположения к людям он менял их места за обеденным столом, но все же в последние месяцы жизни Сталина роковое место занимал Микоян.

Из записок генерал-лейтенанта КГБ Н. С. Леонова.

Цит. по: Докучаев М. С. 123

Как-то мы были после кино на очередном кормлении на «ближней» даче Сталина. Сталин уже был навеселе, он всегда себя доводил до такого состояния, когда организовывались эти обеды или ужины.

Сталин вдруг спросил: «Кто входит в Бюро?» Перечислили: тот-то, тот-то. Дошли до Ворошилова. «Кто? Ворошилов? Как он пролез?» Мы смотрим друг на друга. «Товарищ Сталин, вы же сами его назвали. Вы его назвали, и Пленум избрал Ворошилова в состав Бюро».

Он не стал дальше развивать свои мысли. Но, следовательно, он ему не простил, а только как-то по старой привычке назвал его фамилию.

Ворошилов был избран, но он не пользовался всеми правами члена Президиума ЦК. Это выражалось в том, что Сталин его не всегда вызывал на заседания, не всегда вызывал на просмотр кинокартин и, следовательно, он не всегда попадал на обеды. А это великая была честь. Ворошилов бывал, но редко. Другой раз он прозвонит сам и приходит.

Хрущев Н. Т. 2. С. 59

Сталин о Ворошилове был довольно критического мнения. В некоторых отношениях. Особенно после войны. Ворошилов иногда ссылался: «Мы же с тобой познакомились в Баку в 1907 году». А Сталин: «А этого я не помню».

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 380

Сталин почему-то относился к нему без должного почтения в последние годы своей жизни. В чем причина – не знаю. Возможно, происходило то же, что и с Молотовым: «младотурки» оттирали старых из окружения Сталина, а последний боялся соперников.

Мне думается, не без основания однажды Сталин в ответ на мою ссылку на Ворошилова сказал: «Да что он понимает во флотских делах! Ему лишь бы корабли давали самый полный ход так, чтобы песок летел из-под винтов». А ведь Климент Ефремович 15 лет руководил флотами. Сталин, к сожалению, в известной степени был прав.

Н. Кузнецов.

Цит. по: Вождь, хозяин, диктатор. М., 1988. С. 408

Возвращаясь к ушедшему времени, еще раз скажу: дело дошло до того, что Сталин стал считать шпионом Ворошилова! Наверное, лет пять он не приглашал его ни на какие высокие заседания, какие собирались, прежде всего, на заседания Политбюро. Впрочем, настоящих заседаний уже не происходило, а имели место эпизодические собрания, буквально на ходу, перед обедом или перед ужином, хотя там решались вопросы и текущего порядка, принципиальные, крупнейшие. Ворошилов туда доступа уже не имел.

Подозревать, что Ворошилов – английский шпион? Это же величайшая глупость. Не знаю, до чего надо дойти в недоверии к людям, чтобы обрести такое состояние души. Сталин не верил тому самому Ворошилову, с которым много лет вместе воевал и работал рука об руку. Честность Ворошилова перед партией, перед рабочим классом ни в какой степени не может подвергаться никакому сомнению. Другой вопрос – оценка его деятельности на посту наркома обороны. Она показала его несостоятельность как наркома.

Хрущев Н. Т. 2. С. 78

От Ворошилова как от наркома обороны ждали, конечно, большего. Он всей душой хотел, но не смог. Новый подход к делу нужен. Перед Финской войной он был против автоматов: «Где это нам набрать столько пуль, если поставим ППШ? Это же не наберешься!» А уж надо набираться, хочешь не хочешь. Коли у тебя такой противник, надо иметь не меньше, чем он. Конечно, он отставал. «Мы будем не в состоянии». А Сталин ему: «Как не в состоянии? Другие имеют, почему мы не в состоянии?»

Сталин умел учиться и быстро схватывал новое.

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 382

Рассказывают, что однажды Сталин, испытывая на верность своего товарища по партии и по руководству страной, спросил Ворошилова:

– Ты можешь застрелить ради меня свою любимую собаку?

И Ворошилов на глазах у Сталина застрелил любимого пса...

Михалков С. С. 148

Когда в последние годы жизни Сталина Молотов утратил его доверие, то Сталин, отдыхая как-то в Сухуми, поставил вдруг такой вопрос: Молотов является американским агентом, сотрудничает с США. Сейчас просто невозможно даже представить, что такое могло прозвучать. Молотов тут же начал апеллировать к другим. Там был и я, и Микоян, и все сказали, что это невероятно. «А вот, помните, – говорит Сталин, – Молотов, будучи на какой-то Ассамблее Организации Объединенных Наций, сообщил, что он ехал из Нью-Йорка в Вашингтон. Раз ехал, значит, у него там есть собственный салон-вагон, как он мог его заиметь? Значит, он американский агент». Мы отвечали, что там никаких личных железнодорожных вагонов государственные деятели не имеют. Сталин же мыслил по образу и подобию порядка, заведенного им в СССР, где у него имелся не только салон-вагон, а и целый отдельный поезд. То есть считал, что такой же порядок существует в капиталистических странах.

Он резко отреагировал на недоверие, проявленное к его высказываниям, и сейчас же продиктовал телеграмму Вышинскому, находившемуся тогда в Нью-Йорке, потребовал, чтобы Вышинский проверил, имеется ли у Молотова собственный вагон? Тут же телеграмма была послана шифровкой. Вышинский срочно ответил, что по проверенным сведениям в данное время у Молотова в Нью-Йорке собственного вагона не обнаружено, Сталина этот ответ не удовлетворил. Да ему и не нужен был ответ. Главное, что у него уже засело в голове недоверие, и он искал оправдания своему недоверию, подкрепления его, чтобы показать другим, что они слепцы, ничего не видящие. Он любил повторять нам: «Слепцы вы, котята, передушат вас империалисты без меня». Так ему хотелось, так ему нужно было. Он желал удостовериться, что Молотов – нечестный человек.

Хрущев Н. Т. 2. С. 81

Однако известно другое: в 1948 году появилось новое государство – Израиль, послом которого в СССР была направлена Голда Меир, являвшаяся подругой Жемчужиной. Жемчужина не только устроила прием в честь долгожданной гостьи, но и пригласила ту жить к себе на дачу.

Поговаривают, что П. С. Жемчужина совместно с Голдой Меир выработали план обращения в ЦК с просьбой объявить Крым Еврейской автономной областью.

Сталин приглашает к себе Вячеслава Михайловича и резко спрашивает;

– Скажи, правильно ли это, если высокий иностранный гость живет дома у членов правительства?

Молотов отвечает:

– Нет, разумеется.

Сталин:

– Скажи, а как следовало бы поступить с таким членом правительства?

Молотов:

– Наказать по закону.

Сталин:

– Ну так и поступай.

Предвидя последствия и следуя сталинскому наказу, В. М. Молотов разводится с П. С. Жемчужиной, ее арестовывают. Она больше года проводит в тюрьме и три года в ссылке, в Казахстане.

Красиков С. С. 145–146

Когда на заседании Политбюро Сталин прочитал материал, который ему чекисты доставили на Полину, у меня коленки задрожали... Ее обвиняли в связях с сионистскими организациями, с послом Израиля Голдой Меир, в том, что хотели сделать Крым еврейской республикой... Были у нее хорошие отношения с Михоэлсом... Конечно, ей надо было быть разборчивее в связях. Ее сняли с работы, но какое-то время не арестовывали... Сталин мне сказал: «Тебе надо разойтись с женой».

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 123

И опять Молотов не рассказывает до конца... В Архиве президента я нашел необходимое дополнение к его рассказу. Оказалось, на Политбюро, когда его ни в чем не повинную жену исключали из партии, Молотов героически... воздержался от голосования.

Но уже вскоре он покорно написал Хозяину: «20 января 1949 года. Совершенно секретно. Тов. Сталину. При голосовании в ЦК предложения об исключении из партии П. С. Жемчужиной я воздержался, что признаю политически неверным. Заявляю, что, продумав этот вопрос, я голосую за это решение ЦК, которое отвечает интересам партии и государства и учит правильному пониманию коммунистической партийности. Кроме того я признаю свою тяжелую вину, что вовремя не удержал близкого мне человека от ложных шагов и связей с антисоветскими националистами вроде Михоэлса. Молотов».

Радзинский Э. С. 577

– Она мне сказала: «Если так нужно для партии, разойдусь». В конце 1948-го мы разошлись, а в 1949-м ее арестовали…

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 123

Долго тянулся следственный процесс по делу этого комитета, и в конце концов все кончилось трагически, Лозовский был расстрелян, а ряд лиц сослали. Я думал тогда, что Жемчужину расстреляли, потому что об этом никому ничего не докладывалось и никто в этом не отчитывался. Все доложили Сталину, а Сталин лично сам казнил и миловал. О том, что она жива, я узнал уже после смерти Сталина, когда Молотов сказал, что Жемчужина находится в ссылке. Все согласились, что ее надо освободить. Берия, освободив ее, торжественно вручил ее Молотову. Он рассказывал мне, как Молотов приехал к нему в министерство и там встретился с Жемчужиной. Она была еле жива, он обнял ее. Берия рассказывал с какой-то иронией, но Молотову и Жемчужиной выражал сочувствие, демонстрируя, что вроде это была его инициатива освободить ее.

Хрущев Н. Т. 2. С. 51

А Полина Семеновна Жемчужина и в тюрьме по воле Сталина отсидела, и в ссылке была, и родных ее арестовали и пытали. И после всего этого она говорила дочери Сталина: «Никогда не забывай, что твой отец был гений».

Может быть, Пушкин все же ошибался насчет гения и злодейства?

Трояновский О. С. 146–147

Однажды один из родственников Полины Жемчужиной за столом стал осуждать Сталина. Она его быстро поставила на своё место: «Молодой человек, вы ничего не понимаете ни в Сталине, ни в его времени. Если б вы знали, как ему было трудно сидеть в его кресле!»

Чуев Ф. С. 123

Спокойным со Сталиным не мог чувствовать себя никто. Как-то уже после ареста врачей, когда действия Сталина стали принимать явно антисемитский характер, Каганович сказал мне, что ужасно плохо себя чувствует: Сталин предложил ему вместе с интеллигентами и специалистами еврейской национальности написать и опубликовать в газетах групповое заявление с разоблачением сионизма, отмежевавшись от него. «Мне больно потому, – говорил Каганович, – что я по совести всегда боролся с сионизмом, а теперь я должен от него «отмежеваться»! Это было за месяц или полтора до смерти Сталина – готовилось «добровольно-принудительное» выселение евреев из Москвы.

Смерть Сталина помешала исполнению этого дела.

Микоян А. С. 536

– Пишут в «Вечерке», что хотели три миллиона евреев выселить в Сибирь, на Север, правда ли это? – спрашиваю.

– В «деле врачей» не только евреи, там было много и русских, и армян. Писали даже, – говорит Лазарь Моисеевич, – в одной книге было написано, будто бы при Кагановиче было предложение выселить евреев, и что Каганович порвал партбилет, бросил на стол Сталину и сказал: «Я выхожу из партии». Это вранье! Никогда ничего подобного не было. Никогда при мне разговора на эту тему не было.

– Не было разговора о выселении евреев?

– Абсолютно! – вскипает Каганович. – Абсолютно не было разговора, абсолютно. Ни разу. Ни разу не было разговора на этот счет. Абсолютно не было ни разу разговора на эту тему.

– Было ли заседание Политбюро по этому поводу перед смертью Сталина?

– Не было.

Чуев Ф. С. 241

– Верно ли говорят, что в последний год жизни Сталин хотел всех евреев из Москвы выселить?

– Глупость, – отвечает Молотов. – Значит, он глупый человек? Этого о нем даже враги не говорили. Вообще, конечно, его состояние последнее время...

Чуев Ф. С. 552

Сталин был очень внимателен к национальным моим чувствам и всегда разговаривал со мной мягко на этот счет. Он даже один раз меня спросил: «А почему вы, когда мы смеемся над евреями, становитесь грустным, мрачным по лицу?» Он вглядывался в лица, в глаза. «Вот Микоян у нас – мы про армян смеемся, и Микоян хохочет вместе с нами над армянами». Я говорю: «Видите, товарищ Сталин, вы национальные чувства и характер хорошо знаете. Видимо, в характере евреев сказалось то, что их очень много били, и они, как мимоза. К ней только, притронься, она сразу закрывается». Сталин: «Вот это здорово ты сказал!» Понял он меня. «Как мимоза», – повторил. Ему понравилось. «Так, видимо, – говорю, – в каждом еврейском характере. Вы же признаете, что евреи – не нация, но в характере их есть национальное. Видимо, в характере это заложено». Ему понравилось это объяснение. Он понял меня.

Л. Каганович.

Цит. по: Чуев Ф. С. 135

Берия и Богдан Кобулов часто рассказывали мне, что Сталин любил шутки и анекдоты антимусульманского, и в частности антиазербайджанского толка, особенно когда их рассказывали в присутствии Багирова, первого секретаря компартии Азербайджана, который просто не выносил издевательских интонаций Кобулова, произносившего русские слова с азербайджанским акцентом. Это заставляет меня думать, что юмор, направленный против той или иной национальной группы, был по душе Сталину и он, в сущности, являлся антисемитом не больше, чем антимусульманином.

Судоплатов П. С. 475

Несмотря на все преступления Сталина, необходимо упомянуть о судьбе тех двух с половиной миллионов евреев, которые были по его приказу перемещены с территорий, подвергшихся оккупации, во внутренние районы России и таким образом спасены от нацистских концентрационных лагерей. Об этом еврейская националистическая и сионистская печать часто забывает.

И. Дойчер (английский биограф Сталина).

Цит. по: Белади Л., Краус Т. С. 294–295

В то время как Соединенные Штаты отказали в приеме кораблям с еврейскими беженцами, спасавшимися от Гитлера, а Британия в годы войны отправляла их в концлагеря в Австралии, Советский Союз был единственной страной, открывшей свои границы для беглецов от фашистского террора в сколько-нибудь серьезном масштабе. После немецкой оккупации Западной Польши за советскую границу бежало около 500 000 евреев. Более двух миллионов советских евреев были перевезены из западных областей Советского Союза в Среднюю Азию, чтобы не попасть в руки нацистских захватчиков...

Не кто иной, как крайне правый сионист Менахем Бегин, бывший премьер-министр Израиля, признал: «Я не могу забыть, и ни один еврей не должен забывать этого... Благодаря Советскому Союзу сотни тысяч евреев были спасены от рук нацистов». На самом деле число советских и восточноевропейских евреев, переживавших нацистский геноцид благодаря Советскому Союзу, было намного выше, возможно, около трех миллионов...

И в то же время именно Сталин наряду с США был главным международным инициатором создания сионистского государства в Палестине.

Бюллетень Спартаковцев. 1992. № 3.

…Понимая всю разрушительность сионизма, Сталин, тем не менее, признал Израиль, видимо, желая, чтобы евреев в России стало меньше.

Шаабан Ш. (арабский публицист). Кто освободит эти страны от сионистских мудрецов? М., 1998. С. 123

В конце жизни

Я вспомнил рассказ П. Попиводы о том, как в 1949 году отмечали 70-летие Сталина в Большом театре. Сталин был мрачен, не слушал речей, выходил из президиума за кулисы, курил. За кулисами навстречу ему попал венгерский лидер Матиас Ракоши.

– Сколько вам лет, товарищ Ракоши? – спросил Сталин.

– Пятьдесят шесть, – вытянулся Ракоши.

– Комсомолец, – сказал Сталин и похлопал его по плечу.

Чуев Ф. С. 553

После юбилейных торжеств по случаю его 70-летия в декабре 1949 года общее состояние здоровья Сталина заметно ухудшилось. При этом основные неприятности ему доставляло постоянно высокое давление крови. Однажды, в середине этого месяца, вечером, собираясь уехать на дачу, Сталин почувствовал сильное головокружение, после чего на короткое время потерял сознание. «Оруженосец» Поскребышев помог ему встать и, поддерживая его на ногах, предложил немедленно вызвать медицинскую помощь из кремлевской больницы, от чего Сталин резко и решительно отказался. Он спокойно посидел некоторое время, выпил чаю и сказал, что головокружение постепенно проходит и остается лишь тупая боль в затылке. Отказ от медицинской помощи вполне согласуется со всевозраставшим в последнее время недоверием Сталина к врачам. Из-за этого недоверия он следовал медицинским рекомендациям только в тех случаях, когда это было совершенно необходимо. На медицинские обследования он соглашался только в крайних случаях, как, например, после перенесенного инфаркта перед поездкой на Потсдамскую конференцию. Но и в этих случаях Сталин избегал кремлевской больницы, оснащенной самым современным оборудованием, и предпочитал собственный госпиталь на Минском шоссе в Филях.

Ноймайр А. С. 426–427

Тогда же, в честь юбилея, в Георгиевском зале Кремля состоялся прием для членов Политбюро. За здоровье товарища Сталина Молотов так набрался, что начал вести себя неприлично, грубо предложив А. Пирогову спеть. Тот отмахнулся:

– Вячеслав Михайлович, вы же сами хорошо поете. Возьмите и спойте.

– Подхалим Пирогов! – почему-то рассвирепел Молотов и грохнул кулаком по столу. Пришлось его с эскортом вывести в служебную комнату. В назидание всем Сталин посетовал:

– Нам, большевикам, негоже напиваться и упиваться.

После чего вместе с Ворошиловым и Буденным стал петь революционные песни. Семен Михайлович лихо играл на гармошке и, наконец, даже пустился в пляс. Это озаботило Сталина:

– Как бы наш маршал того... не рассыпался...

Рыбин А. С. 18

Премьер-министр Румынии Петру Гроза после банкета сказал Сталину:

– Вы знаете, я очень люблю женщин.

– А я очень люблю коммунистов, – ответил Сталин.

Чуев Ф. С. 545

Тогда же ему подарили отменного арабского скакуна, которого всего раз Орлов запряг в сани. Прокатился Сталин с гостями по территории дачи и отправил скакуна в Зубалово. Кто там на нем гарцевал – не знаю. Словом, из всех подарков, какие прислали к юбилею, Сталин взял себе только рукавицы и бурки.

Рыбин А. С. 72

Сталину шлют подарки. Француженка, у которой фашисты расстреляли дочку, послала Сталину единственное, что у нее осталось от ребенка – шапочку. Такого подарка никто не получит, и нет весов, на которых можно взвесить такую любовь...

Эренбург И. // Вопросы истории. 1998. № 6. С. 21

Все подарки, присылавшиеся ему со всех концов земли, он велел собрать и передать в музей, – это не из ханжества, не из позы, – как многие утверждают, – а оттого, что он в самом деле не знал, что ему делать со всем этим изобилием дорогих и даже драгоценных вещей – картин, фарфора, мебели, оружия, утвари, одежды, национальных изделий, – он не знал, зачем это все ему... Изредка он что-либо отдавал мне – национальный румынский или болгарский костюм, но вообще, даже то, что присылалось для меня, он считал недопустимым использовать в быту. Он понимал, что чувства, которые вкладывались в эти вещи, были символическими, и считал, что и относиться к этим вещам следует, как к символам. В 1950 открыли в Москве «Музей подарков», и мне часто приходилось слышать от знакомых дам (при жизни отца, да и после его смерти): – «Ах, там был такой чудесный гарнитур! А какая радиола! Неужели вам не могли этого отдать?» Нет, не могли!

Аллилуева С. С. 181–182

К семидесятилетию Сталина был преподнесен действительно редкий ковер – семь на десять метров с полутысячей цветовых оттенков. Говорят, его целых три года ткали тридцать самых лучших мастериц Азербайджана. Однако на даче он только побыл по пути в какой-то музей.

Рыбин А. С. 73

...После войны, в последние годы жизни Сталина, с ним уже не было такого близкого общения, как в детстве и юности. Но кое-что запомнилось.

– Я был у Василия Сталина на даче в Горках-4. По-моему, это 1949 год. Только началось освоение бомбардировщика Ил-28, и произошла катастрофа. Экипаж погиб. Василий позвонил отцу. Сталин ответил: «То, что произошла катастрофа, вы не забудете. Но не забудьте, что там был экипаж, а у экипажа остались семьи. Вот это не забудьте!»

А. Сергеев.

Цит. по: Чуев Ф. С. 69–70

В записках Плетнева (личный врач Сталина. – Е. Г.) мы находим следующее описание диктатора: Сталин обладал неустрашимостью и мужеством льва, умом змеи, слабостью и трусостью зайца, и все это одновременно! Он плохо переносил физическую боль, и боли в суставах иногда доводили его до исступления. Он не терпел возражений, был склонен к хвастовству и любил лесть. Он обладал широким кругозором, проницательностью, изворотливостью, гибкостью и сильной склонностью к авантюризму. Однако одних лишь духовных его способностей было бы недостаточно для успешного восхождения, если бы не дьявольские хитрость и коварство и поразительное знание человеческой души со всеми ее слабостями. Он был упрямым, последовательным и обладал невиданной силой воли и железными нервами. Обмануть его, стоя перед ним, было очень трудно, потому что возникало впечатление, что его глаза видят тебя насквозь... По выражению лица невозможно было угадать его истинных мыслей. Иногда он казался обманчиво добродушным и дружелюбным, в то время как испытывал к этому человеку только вражду и ненависть. Он страдал только двумя расстройствами: мегаломанией и манией преследования.

Ноймайр А. С. 362

Отец не терпел, когда вмешивались в его оценки людей. Если он выбрасывал кого-либо, давно знакомого ему, из своего сердца, если он уже переводил в своей душе этого человека в разряд «врагов», то невозможно было заводить с ним разговор об этом человеке. Сделать «обратный перевод» его из врагов, из мнимых врагов, назад – он не был в состоянии и только бесился от подобных попыток.

Аллилуева С. С. 57

Грубо он вел себя не раз на моих глазах и по отношению к Светлане, любимой дочери. Но любовь его к ней и ее детям тоже была очень жестокой. Его занимал только он сам. Другие его не интересовали ни в политике, ни дома. Это был монарх, самодержец. Сделав несчастными миллионы людей, он сделал несчастными и своих близких…

С. Гинзбург (нарком в правительстве Сталина).

Цит. по: Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. М., 1990. С. 404

Ведь он допускал оскорбления даже по отношению к самым близким людям. Хочу в подтверждение рассказать о таком эпизоде. Это было уже, наверное, в последний год его жизни. Мы собрались у Сталина, когда он пригласил нас встретить Новый год у него на «ближней». Чего-либо особого в тот Новый год по сравнению с другими вечерами, которые мы у него проводили, не происходило. Собрался тот же состав людей, но внутреннее настроение было, конечно, повышенным. Новый год! Обедали, закусывали, пили. Сталин был в хорошем настроении, поэтому сам пил много и других принуждал. Выпили изрядное количество вина. Затем он подошел к радиоле и начал ставить пластинки. Слушали оркестровую музыку, русские песни, грузинские. Потом он поставил танцевальную музыку, и все начали танцевать.

У нас имелся «признанный» танцор – Микоян, но любые его танцы походили один на другой, что русские, что кавказские, все они брали начало с лезгинки. Потом Ворошилов подхватил танец, за ним и другие. Лично я никогда, как говорится, ног не передвигал: из меня танцор как корова на льду. Но я тоже «танцевал». Каганович – танцор не более высокого класса, чем я, да и Маленков. Булганин когда-то хорошо танцевал, видимо, в молодости. Он вытаптывал в такт что-то русское. Сталин тоже передвигал ногами и расставлял руки. Я бы сказал, что общее настроение было хорошим. Только Молотова не было с нами. Молотов был городским танцором. Он воспитывался в интеллигентной семье, потом был студентом, плясал на студенческих вечеринках, к тому же любил классическую музыку и сам играл на скрипке, вообще был музыкальным человеком. В моих глазах плохого ценителя он являлся танцором первого класса. Мы пели и подпевали пластинкам, которые заводил Сталин.

Потом появилась Светланка. Так ее Сталин называл, и мы вслед за ним. Я не знаю, вызвали ли ее по телефону или она сама приехала. Она попала в стаю немолодых людей, мягко говоря. Приехала трезвая молодая женщина, и отец ее сейчас же заставил танцевать, хотя она устала. Я видел, что она танцует еле-еле. Отец требует, а она не может. Она встала и прислонилась плечом к стене около радиолы. К ней подошел Сталин, и я тоже. Стояли вместе. Сталин пошатывался, говорил; «Ну, Светланка, танцуй. Хозяйка, танцуй». – «Я уже танцевала, папа. Я устала». Он взял ее пятерней за волосы и потянул. Смотрю, у нее краска на лице выступила, и слезы появились на глазах. Так жалко было смотреть на нее. А отец тянул ее, потом дернул за волосы. Это считалось проявлением любезности отца. Безусловно так, потому что он любил Светланку. Васю он тоже любил, но и критиковал за пьянство и за недисциплинированность. А Светланка училась хорошо, и поведение ее как девушки было хорошим. Я ничего дурного никогда не слышал о ней, и Сталин гордился ею. Просто таким способом он выражал отцовские чувства. А делал это грубо не потому, что хотел сделать ей больно. Но он не умел иначе.

Xpущев Н. Т. 2. С. 62–63

В ту зиму он сделал много для меня. Я тогда развелась со своим вторым мужем и ушла из семьи Ждановых. Отец разрешил мне жить в городе, а не в Кремле – мне дали квартиру, в которой я живу с детьми по сей день. Но он оговорил это право по-своему – хорошо, ты хочешь жить самостоятельно, тогда ты не будешь больше пользоваться ни казенной машиной, ни казенной дачей. «Вот тебе деньги – купи себе машину и езди сама, а твои шоферские права покажешь мне», – сказал он. Меня это вполне устраивало. Это давало мне некоторую свободу и возможность нормально общаться с людьми, – живя снова в Кремле, в нашей старой квартире, это было бы невозможно.

Отец не возражал, когда я сказала, что ухожу от Ждановых. – «Делай, как хочешь», – ответил он. Но он был недоволен разводом, это было ему не по сердцу...

Аллилуева С. С. 185

Он [Сталин] зарабатывает в месяц несколько сот рублей, которые составляют скромный максимум чиновника в коммунистической партии (у нас это составляло бы нечто вроде полутора или двух тысяч франков).

Барбюс А. С. 331

Сталин был заядлым курильщиком и страдал гипертонией, с которой его врачи тщетно пытались бороться. Как и Ленин, он не очень высоко ценил отечественных врачей и относился к ним в основном с недоверием. Он несколько раз в год проходил терапевтическое обследование, но те лекарства, которые ему прописывали от высокого давления, складывал в ящик, предпочитая пользоваться йодными каплями – распространенным в России народным средством – и посещать сибирскую парную баню, которой он приписывал чудодейственные свойства.

Ноймайр А. С. 416

Наверное, в связи с болезнью он дважды, после 19-го съезда (октябрь 1952), заявлял в ЦК о своем желании уйти в отставку. Этот факт хорошо известен составу ЦК, избранному на 19-м съезде…

Аллилуева С. С. 182

Лекарства, прописанные врачами, Сталин предпочитал регулярно забрасывать в ящик стола. Когда ему почему-либо приходила в голову такая мысль, он извлекал лекарства из ящика и принимал их.

Многолетняя гипертония, которую лечили совершенно непригодными средствами, в сочетании с хроническим злоупотреблением никотином не могла не привести к необратимому поражению всей сосудистой системы. В клиническом отношении в последние годы жизни Сталина наибольшее значение приобрел атеросклероз сосудов головного мозга. Хрущев писал, что в последние годы жизни Сталин все чаще обращался к воспоминаниям детства и пытался связать их с событиями последнего времени, что является характерным симптомом цереброваскулярного заболевания. Типичными для подобных сосудистых изменений мозга являются также нарушения способности к запоминанию и провалы памяти, на которые Сталин жаловался в пожилом возрасте. Сюда же следует отнести нескладную речь с тяжеловесной моторикой, на что обратили внимание все присутствовавшие на XIX съезде партии.