Текст книги "Новая эпоха. Аур. Том 2. (СИ)"

Автор книги: Евгений Нетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12.

– Поверхность не выдержит тока таких энергий. – Безапелляционно заявил Кощей, вместе со своей ученицей по кругу обошедший просторный зал общей площадью в шестьсот квадратных метров. Аур, восседающий в этот момент за терминалом и в очередной раз прогоняющий симуляцию одному ему понятных функций, выразительно посмотрел на коллегу – и указал рукой на шестой круг из, суммарно, шестнадцати. – Это…?

– Начало цепочки, разведённой по всем второстепенным кругам, учитель. – Вставила своё слово седовласая, в ритуальном искусстве явно понимающая много больше наставника. – Таким образом формируется дополнительный, семнадцатый круг, укрепляющий камень под остальными элементами контура. Но технически, этот круг можно назвать первым, так как в первую очередь энергией заполняется именно он.

– Превосходный ответ. – Добродушно кивнул Аур, пригубив чай, температура которого давным-давно опустилась до комнатной. Однако чернокнижника это, судя по всему, не смущало. – Кощей, тебе стоит взять пару уроков у своей ученицы.

– Нельзя знать всего, друг мой. – Поморщился мужчина. – Будучи же поверхностным, маг рискует не дожить до почётного юбилея.

– Две крайности: дотошность на грани абсурда, и… именно поверхностность, пожалуй. – Аур чередой жестов переместил голографическое изображение всей схемы на потолок, придав ему масштаб один к одному, а после – сменив изображение на «внутренности» рунических кругов, за которыми таким образом наблюдать было намного удобнее. – Маг не должен упираться рогом лишь во что-то одно, надеясь найти откровение в этой области. Эффективная трата ресурсов – основа любого времяпровождения, будь то отдых, учёба или исследования.

– Все величайшие открытия совершали именно те, кто не отступал от своей цели даже при отсутствии результатов.

– Не все, но многие. – Поправил Кощея Аур. – Вот только я очень сомневаюсь, что они начинали свои исследования с чётким пониманием сроков, на которые они могут растянуться. Год, пять, десять, двадцать лет – казалось бы, смысла больше нет, усилия не приносят результатов, но остановиться, отказавшись от вложенного труда и времени… Немногие на такое способны. Потому человек, чем бы он ни занимался, продолжает в надежде на то, что его труд окупится. Но окупается он у единиц. Наша же задача, как магов, балансировать между этими крайностями, постоянно совершенствуясь.

Философия Аура не была голословной, и лучшим подтверждением правильности его слов были как весьма обширные навыки во всех сферах тёмной магии, так и достигнутое им бессмертие, невозможное без совмещения нескольких направлений: спиритуализма, химерологии, некромантии и даже артефакторики. Но в основе всего лежала концепция изначального Хаоса и Порядка, без тщательного изучения которой опыт Аура повторить было невозможно.

– В юности тебя окружали такие же помешанные на постоянном совершенствовании люди, как и ты сам?

– Что ты имеешь ввиду?

Аур вопросительно поднял бровь, на секунду оторвавшись от графиков и таблиц. Столь резкий перевод темы его слегка заинтересовал, и, так как финальные приготовления уже были завершены, и оставалось только активировать ритуал, чернокнижник решил слегка развеяться за разговором.

– Как бы сказать… Чем ты занимался в двадцать, в тридцать лет? Только лишь учился, или позволял себе всё то, что презираешь сейчас в молодых магах? Развлечения, общение, отношения?

– Естественно, я позволял себе многие вещи, сейчас кажущиеся пустой тратой времени. Но по сравнению с остальными… – Аур задумался на мгновение. – … однокурсниками я был более рациональным. Умел взять себя в руки и в нужный момент отбросить всё лишнее. Мог сказать «нет» инстинктам, от которых человечество так и не смогло избавиться.

– Тогда мне ещё более непонятно твоё отношение к людям, нерационально использующим своё время. Ум и мудрость приходят с опытом, которого у молодых просто нет. Желание же заниматься чем-то, что приносит моментальный результат, заложено в нас самой природой. Соответственно, и требовать с них этого…

– Требовать? Я не требую, Кощей. Никогда ничего не требую от тех, кто со мной ничем не связан. Я требую от подчиненных, от учеников, от тех, кто вызвался выполнять какую-то задачу, но не более. Возможно, изучение моего поведения в академии могло подтолкнуть тебя к неверным выводам, но там я лишь позволял окружающим меня студентам раскрыться. Продемонстрировать талант, которому я мог бы помочь расцвести. Можешь назвать это инстинктом наставника.

– Пусть будет так. Я узнал, что хотел, так что как насчёт того, чтобы перейти к ритуалу?

Аур ещё раз окинул взглядом начертанные на полу контуры, особое внимание уделив элементам, мимо которых проходил Кощей с ученицей, – доверие не было сильной стороной чернокнижника, – и только после этого согласно кивнул. Разговор с коллегой пусть и слегка пошатнул монолитное спокойствие Аура, но этого было недостаточно для того, чтобы всерьез вывести мага из себя.

«И всё-таки, чего он хотел добиться этим разговором? Искал недостающую часть моего психологического портрета…?». – Одновременно с этими размышлениями Аур активировал первый круг, по линиям которого моментально разлилась мана, отчего со стороны могло показаться, будто в действие пришёл весь ритуал. – Если хотите избежать лишнего риска, то я бы рекомендовал подойти ближе ко мне.

Совету последовал и Кощей, и Виктория, несмотря на то, что последняя могла с лёгкостью найти в зале безопасный участок. Только после этого Аур, шумно выдохнув, подал крупицу своей маны в последующие круги, вызвав их поочерёдную активацию. Миг – и вот уже вся сияющая конструкция плавно провернулась, значительно изменив своё первоначальное строение. И если на лице Кощея в этот момент появилось сомнение, то Виктория ужаснулась: одного этого было достаточно для того, чтобы в корне изменить назначение ритуала. На тщательный осмотр подготовленного Ауром зала у женщины ушло три часа, но после прошедшей метаморфозы все сделанные выводы перешли в категорию бесполезных…

В то же время обездвиженные жертвы в лице двенадцати одарённых преступников-мастеров, приговоренных к смертной казни и предоставленных Кощеем, жутко закричали, начав извиваться в такт пульсации начертанных на полу символов. Тягучая, тяжелая и отчётливо видимая даже невооружённым глазом энергия смерти, просачивающаяся из тел умирающих людей, устремилась в центр главного ритуального круга, начав впитываться в совсем небольшой предмет. Виктория могла поклясться, что ещё несколько секунд назад этим предметом являлась филактория некоего подчиненного Аура, которого требовалось вернуть к нежизни, но теперь на её месте находился кристалл, от которого веяло чем-то иным. Магесса прикладывала все усилия для того, чтобы опознать его, но пришедший в действие ритуал надёжно защищал находящийся внутри предмет от чужих взглядов.

– Бессонов, что это такое?

– Тобой одобренный ритуал, конечно же. – Аур покосился на коллегу и усмехнулся. – Попытка его прерывания ничего не оставит от наших физических тел, так что рекомендую просто наблюдать.

– Ты знаешь, что я имел ввиду!

Обычно ехидный и горделивый, Кощей как-то единомоментно превратился в злобного старикашку. На его лице пролегли морщины, взгляд потерял краски, а на коже прочертили свой узор выступившие вены. Таким образом давал о себе знать отнюдь не маленький даже для сильнейших магов возраст, который тёмный маг приловчился скрывать.

– Не стоит так волноваться. Я не пытаюсь уничтожить город или ваш бесценный бункер – это всего лишь воскрешение моей подчиненной. Воскрешение – и небольшое увеличение её сил.

Иссушенные ритуалом тела жертв в последний раз выгнулись дугой, отдавая Каролине последние крохи своей жизни, после чего в ход пошла мана и души из кристаллов. Давление, вызванное током силы, заставило дрожать даже монолитные стены укрепленной подземной цитадели, в которой находился этот ритуальный зал.

А спустя пару секунд после смерти жертв, из центра круга раздался пронзительный, ледяной и сковывающий саму душу крик, от которого не смогли защитить даже лучшие стационарные барьеры, за которыми укрылся Аур, Кощей и Виктория. Полы их одежды затрепетали, Аур осклабился в предвкушающей улыбке, Кощей успокоился и убрал обе руки за спину, а Виктория, будучи наименее опытной в их компании, закрыла уши ладонями, надеясь хоть так смягчить последствия от отдающегося в каждой клеточке тела крика.

– Древняя Банши? Нет… – От сразившего его удивления Кощей даже забыл поднять упавшую челюсть. – … королева?!

– Нет, Кощей. Она слишком молода для того, чтобы называться Королевой. Но её сила… – Абсолютно искренняя улыбка сияла торжеством, ибо над расколовшимся алтарём, среди смертельного для живых тумана мира мёртвых, образовавшегося из-за чрезмерной концентрации энергии смерти, подняла голову темноволосая девочка, в глазах которой всё так же, как и раньше, плескался ясный и чистый разум. – … невероятно близка к нижней границе становления. С возвращением, Каролина.

Едва только последняя крупица маны влилась в её тело, банши сделала крошечный шаг вперёд, чуть улыбнулась – и покорно склонила голову.

– Я снова с вами, господин.

Узы рабского договора укрепились в той же мере, в которой Каролина стала сильнее. Но не он послужил причиной её смирению и доброжелательности. Нечто совершенно иное не позволило обиде зародиться в её душе, и даже будучи знатоком душ человеческих, Аур не мог осознать, чем это являлось. Любовь – точно нет. Стремление к силе так же находилось весьма далеко от истинных причин произошедшего. Благодарность? Не единственный, но имеющий право на жизнь вариант. Раньше Каролина честно говорила, что она благодарна Ауру, подарившему ей вторую, настоящую жизнь. Таковым ей виделось существование в виде банши после всех ужасов и боли, что довелось пережить тогда ещё беззащитной маленькой девочке. Слепая, всеми брошенная и никому не нужная, Каролина нашла свой островок спокойствия и уверенности в тёмном маге, избавившем её от боли. Сам Аур, очевидно, не понимал всей преданности банши, и потому приготовил ей подарок, который пришлось в кратчайшие сроки найти его людям.

– Я рад, что ты находишься в добром здравии. – Несмотря на отсутствие ожидаемой агрессии, чернокнижник решил не отступать от избранной стратегии. Кощею и Виктории же только и оставалось, что молчаливо наблюдать за происходящим, ибо этот зал каким-то образом оказался под полным контролем Аура. – Я подготовил подарок, который наверняка придётся тебе по вкусу.

Лёгким движением Аур буквально достал из воздуха пару огранённых, чёрных, словно сама ночь, кристаллов, после чего вытянул руку – и отправил их на встречу к банши, заворожено наблюдающей за тем, как вокруг кристаллов формируются человеческие силуэты. Первый – дух мужчины лет сорока, вторая – женщина значительно младше него. Поначалу Каролина нахмурилась, силясь понять, что же значит такой подарок, но спустя пару секунд её сердце кольнуло узнавание. Не глазами, но душой девушка почувствовала близость с удерживаемыми в мире живых духами. Сильная, крепкая связь, которая может существовать только между родителями и их ребёнком.

– Тебе решать их судьбу, Каролина. Они ведь твои родители, для которых ты сейчас выступаешь судьёй.

Едва Аур закончил говорить, как Каролина накрыла себя и своих родителей мощным куполом, отрезавшим их от окружающего мира. Он не пропускал звуков, а всё происходящее внутри можно было рассмотреть лишь в виде сильно размытых силуэтов. Несмотря на неожиданность такого решения, чернокнижник не стал ни мешать банши, ни подслушивать разговор, проходящий, судя по тому, как Каролина взмыла в воздух, на повышенных тонах.

– Кто эти люди?

– Её родители. – Виктория ахнула. – Но я не считаю, что бросивших её со смертельной болезнью в приёмной семье людей можно считать таковыми. Когда я встретил Каролину, она была ребёнком-наказанием. Слепая, медленно пожираемая болезнью, которую могут вылечить в любой серьезной клинике. Одарённая тьмой и обречённая с младенчества.

– И ты превратил её в банши…?

– Да. А после – предал, использовав в качестве сердца для усилителя.

Мышцы на спокойном и отстранённом лице чернокнижника слегка дёрнулись, что не укрылось от цепкого взгляда Кощея, увидевшего другую, жалостливую сторону своего коллеги, буквально пришедшего из далекого прошлого. В то же время его самого с огромным удивлением разглядывала Виктория, не могущая поверить в то, что в глазах Кощея может отражаться совершенно искренняя жалость – первая из эмоций, от которой следовало избавляться каждому тёмному магу.

– Но сейчас ты решил реабилитироваться?

Седовласая была настолько поражена открывшейся перед ней картиной, что невольно обратилась к Ауру, позабыв о всяких правилах вежливости. Однако тот то ли не обратил на это внимание, то ли воспринял как должное.

– Грядет война, в которой важен будет каждый маг. – Чернокнижник убрал руки за спину. – А обрекать на безумие и забвение столь талантливого ребёнка… В конце концов, она, возможно, когда-нибудь сможет назваться моей ученицей. Голая рациональность, не более того.

Судя по застывшему на лицах Кощея и Виктории выражению, в последнее сказанное Ауром предложение они ни капли не поверили. Но этот момент чернокнижник не только проигнорировал, но и напрочь стёр из своей памяти, ибо сейчас он пытался в первую очередь убедить самого себя в том, что его действия руководствовались лишь логикой, а не эмоциями.

И пока это выходило у него очень и очень слабо…

Тем временем внутри купола вершилась справедливость. Даже вне его, под защитой крепких магических барьеров, трое тёмных магов слышали отголоски мстительного крика банши, от которого хотелось бежать и прятаться. Этот звук не являлся звуком в обычном понимании этого слова, ибо его воздействие на души было гораздо более сильным, нежели на физические тела. Простой человек не уловит разницы, но маги, способные защитить тело, зачастую упускают из виду защиту духа. Лишь чернокнижники, часто сталкивающиеся с бледными отражениями некогда живых существ, – нежитью, – быстро осознают необходимость такой защиты.

Родители Каролины не были ни магами, ни даже одарёнными, из-за чего муки, доставляемые криком будущей королевы банши, для них были чем-то за гранью ужаса. Лишь своим злейшим врагам Аур пожелал бы такой судьбы, но в этот перечень входило всего несколько человек, чьи тела под давлением времени давно обратились в прах. Ему некому было мстить, и оттого на страшную казнь Аур смотрел всего лишь с пониманием, а не с неприязнью, как Кощей и Виктория. Поддерживал ли он это решение – загадка, ответ на которую был неизвестен даже ему самому.

– Если всё, что пишут о банши – правда, то этим двоим сейчас совсем нехорошо.

В тихом шёпоте Виктории, до бледноты в кулаках сжимающей ткань своего облачения, легко читалось опасение, смешанное со страхом.

– Смею заверить, что искреннее желание отомстить, воплощённое в крике банши, действительно заставляет пораженных им бесконечно переживать худшие моменты их жизни. За минуту они проведут в бездне отчаяния сотни, тысячи лет… – Вкрадчивый голос Аура, наслаждающегося вершащейся справедливостью, вызывал в его собеседниках двоякие чувства. И Кощей, и его ученица не единожды сталкивались с жестокостью, но у всего есть свой предел. Быть чернокнижником – не значит быть монстром, пожирающим младенцев просто так. Даже в древние времена существовали определённые нормы морали, а к двадцать второму веку они лишь укрепили свои позиции, обретя слегка иную форму. Так, ни у Кощея, ни у Виктории казнь родителей руками их ребёнка не вызывала положительных чувств, и Аур, наслаждающийся процессом, казался им настоящим чудовищем. – Можете высказаться, я не обижусь.

– Это жутко! Жутко и жестоко даже по нашим меркам!

– Обычно моя ученица несёт чушь, но сейчас я вынужден с ней согласиться. Ты заставляешь дитя убивать собственных родителей!

– Заставляю? Отнюдь, Кощей. Я предоставил Каролине их души, позволив ей делать с ними что угодно. Она могла бы даровать им новые тела, отпустить или упокоить, но вместо этого она выбрала пытку. Пытку – и казнь. Я не учил её убивать. Не учил быть жестокой. Как и всякому своему ученику, я старался донести тот факт, что безнаказанности в мире не существует. Что поступать стоит так, как того требует разум… или, в очень редких случаях, сердце. И сейчас прямо на наших глазах она делает то, о чём подсознательно мечтала, медленно умирая в забытой небесами деревушке на отшибе. Каролина освобождается от оков, не позволяющих ей наслаждаться жизнью. – Слова Аура сейчас походили на шёпот змея-искусителя, ибо те, кто слушал его, невольно проникались мотивами банши, признавая её правоту. – Её обрекли на страшную судьбу, но волею случая ей представилась возможность зеркально отразить пережитое. Вам ведь известно, от чего зависит сила мстительных духов?

– «Мстительная душа воплощает в своём могуществе всё то, что ей пришлось пережить». – Медленно процитировала Виктория строку из давно прочитанного трактата. – Это… буквально?

– В чернокнижии нет места красивому словцу.

Сердито ответил Кощей, надеясь за этим скрыть собственное удивление, вызванное осознанием того же факта, что поразил его ученицу. Он и сам считал это чем-то вроде преувеличения, понимая механику создания мстительного духа, но не видя саму суть. Обречь человека на самые страшные страдания, довести его до грани – и убить, создав банши, дуллахана или одну из их многочисленных разновидностей. Кощей считал, что ненависть дарует им силу, но на деле…

– Крик Каролины отражает лишь то, что ей довелось вынести лично. Боль, насмешки, издевательства, страх, неопределённость, презрение… Мстительный дух несёт в себе всё это, стремясь поделиться своей ношей с кем-либо ещё.

– Не то понимание, на которое я рассчитывала, идя сюда…

– Если тебя интересуют методы построения ритуалов, то буквально через несколько минут это место останется в твоём полном распоряжении. Ничего опасного – только контуры, по которым можно прочитать последовательность их активации. – Аур обвёл рукой зал, всё ещё тонущий в свете магических линий. Пусть и не так активно, как в самом начале, но они продолжали подпитывать банши, буквально вдавливая в неё последние капли силы. Повторно подобный ритуал провести на одном и том же существе невозможно, из-за чего чернокнижник заранее организовал всё так, чтобы Каролина обрела предельно высокую для себя-нынешней силу. – Как минимум половина всего массива в современном мире не имеет эффективных аналогов, так что для тебя изучение моей работы будет весьма и весьма полезно.

– С чего такая щедрость, Бессонов?

– Виктория тяготеет к этому искусству, но у тебя нет знаний, которые ей необходимы. Ритуальную магию отодвинули на второй план, и это… удручает. – Аур не лукавил, подразумевая под своими словами именно то, что сказал. Никаких двойных смыслов и подтекстов. – Твоя ученица – единственная среди всех, о ком мне довелось узнать, знает об этом искусстве хоть что-то. Наследие тёмных магов, моё наследие, тонет в пучине забвения. Боги забыты, передающиеся от учителя к ученику тайны утеряны, а Башни разрушены. Хоть я и индивидуалист, Кощей, но смотреть на то, как умирает дело всей моей жизни не могу.

– Магия переживает рассвет…

– Светлая магия переживает рассвет, а тёмная… Будь честен с собой: ты не сильнее меня, а я в своё время не был самым сильным чернокнижником на земном шаре. Хитрым, удачливым и дальновидным – да, но уж точно не сильным.

Аур на самом деле мог припомнить как минимум троих тёмных магов, чьё могущество в открытом бою превосходило его на порядок. И – да, все они погибли раньше Сиктимского чернокнижника, но это являлось следствием их самоуверенности и неспособности смотреть на перспективу. Кое-кто даже не умел отступать и признавать поражение, и на возвышение таких людей Аур всегда смотрел с толикой недоверия: как можно выжить, принимая все вызовы, ниспосланные судьбой? Сорвать банк один раз, два, десять – но на одиннадцатый владелец казино непременно наймёт убийцу, дабы устранить чрезмерно удачливого посетителя…

Развлекались ли таким образом боги, или же сама судьба действительно обладала личностью и была к кому-то более благосклонна, известно не было ни единому смертному.

– Это правда?

– Безусловно. Даже концентратор не помог бы мне тогда выстоять против некоторых моих современников в чистом поле. А ты считаешься сильнейшим тёмным магом России, и если это правда, то остальные тёмные маги едва ли намного тебя превосходят.

– Не сильнейшим. Но… – Хмурый Кощей отрывисто кивнул. – … лучшие из лучших действительно не намного сильнее меня. Но разве в нашей профессии сила решает всё?

– Отними у меня малую крупицу той мощи, что я вложил, создавая своё последнее заклинание – и я бы сейчас здесь не стоял. Столкнись ты сейчас с кем-то, вдвое превосходящим тебя по силе, и никакие уловки не помогут тебе против превосходящей мощи. По ту сторону должен находиться буквально дилетант, чтобы проиграть с такими исходными данными.

Кощей промолчал, ибо понимал, что сказанное Ауром есть ничто иное, как правда. Но ему было горько признавать, что тёмная магия заметно сдала за эти две тысячи лет; как и многие его коллеги-современники, мужчина верил, что они вопреки всему устояли, отстояв право чернокнижников на существование. Но на деле выходило, что легендарная охота на ведьм не была всего лишь прикрытием для решивших уйти в тень тёмных магов. Их действительно истребили и загнали в рамки, за которые выйти удалось… Кому? Правителю одной из сильнейших стран и его семье, получившей возможность безнаказанно практиковать чернокнижние? Обрётшим бессмертие императорам? С какой стороны ни посмотри, но этого было слишком мало…

– Ты из-за этого всерьез взялся за обучение Марии?

– В какой-то мере. То, что она узнает, не будет забыто, ибо мои уроки слушают и сильные мира сего. Ты, император, она сама… И если в вас я не уверен, то у этой девочки есть серьезные шансы шагнуть вперёд, за грань неизведанного.

– Или умереть.

– Или умереть. – Аур кивнул согласно. – Но разве за пределы когда-то выходили безболезненно? Жизнь – не сказка, в ней нельзя получить что-то из ниоткуда. Так или иначе, но судьба отберёт у тебя всё, что дала когда-то, и в силах человека лишь отсрочить этот момент, прибирая к рукам всё больше и больше.

– Ты правда веришь в судьбу?

– В предопределённость, имеешь ввиду? – Аур усмехнулся. – Могу ли я представить, что мою жизнь кто-то описал вплоть до малейших шагов? Что эти мои слова были изложены неведомым творцом на бумаге в качестве насмешки над нашими жизнями, заранее им определёнными…?

Возраст. Кощей, глядя на обладающего крайне молодой внешностью мага, стоящего рядом со сложенными за спиной руками, увидел в его глазах тяжелые, наполненные испытаниями годы. Мудрость, знания и непоколебимость, закалённую и выкованную самой жизнью. Отчего-то ему даже показалось, что Авель Бессонов гораздо старше его самого, но это чувство исчезло так же резко, как и появилось.

– … Нет, Кощей. Я никогда не поверю в то, что вся моя жизнь расписана по нотам и исполняется без расхождений с бумагой. Просто потому, что иначе нет никакого смысла что-то делать. А там, где нет смысла, есть лишь отчаяние. Что же до судьбы… Упоминая её, я подразумеваю закономерные итоги, к которым привела определённая череда событий.

– Резонно. Я тоже не верил в судьбу, покуда не услышал одну интересную теорию, говорящую о том, что судьба – это ничто иное, как «метка» на душе, обязывающая человека пройти через какой-то один определённый этап. Справился – идёшь дальше, своим путём двигаясь к новому испытанию. Провалился – и на этом твоя история закончена. «Жили долго и счастливо» – слышал такую фразу?

– Я ознакомился с фольклором страны, в которой мне предстоит жить.

– Она-то и знаменует этот самый конец. Герои живут, растят детей… Но их история окончена. Одно меня только смущает: можно ли отсрочить этот конец, и есть ли он вообще?

– Предаваясь таким размышлениям, можно не заметить, как у тебя останутся только мысли – и ни единой возможности, коллега. Виктория… – Аур с теплотой во взгляде посмотрел на Каролину, чьи родители обратились в ничто, на себе испытав всё то, на что они обрекли дочь. – … я был бы очень признателен тебе, проводи ты Каролину в соседний зал.

Непрозрачный намёк на приватный разговор Кощеем был воспринят благосклонно, и седовласая, увидев молчаливое согласие в глазах наставника, приступила к выполнению просьбы-приказа Аура. Едва только девушки покинули зал, как Аур обратился к Кощею:

– Ты слышал что-нибудь о жрецах?

– Жрецы? Ты ведь не религию имеешь ввиду?

– Не ту, о которой обычно говорят. Те знания, что я передал вам, содержат божественные ритуалы. И эти боги, – Аур особо выделил это слово, – входят в ныне практически забытый пантеон, который когда-то был известен так же, как сейчас Будда или Христос. – Кощей поморщился из-за неточности в отношении современных псевдорелигий, но промолчал. – На последнем задании я встретился со жрецом. Могущественным… и очень сильным.

– Очень сильный жрец? Чем он отличается от обычного мага?

– Как бы странно это не звучало, но – силой. Он не знал, с кем сражается, и оттого вёл себя осторожно, но даже так мне было достаточно сложно отступить. Сложно настолько, что, будь я смертным, мне пришлось бы пожертвовать годами своей жизни, отданными в качестве платы богу за его вмешательство в бой.

– Но ты бессмертен…

– И потому плата для меня стала иной. – Аур поднял руку, остановив её на уровне груди. Секунда – и вокруг неё закрутился крошечный вихрь, в котором Кощей не смог разглядеть ни крупицы привычного стихийного элемента. Лишь незнакомая сила, ведущая себя словно ветер. Её было немного, но чутьё матёрого мага подсказало, что подобное завихрение могло бы смять и миллиметровый лист железа. – Верховный бог пантеона, Энлиль, пожелал вновь обрести паству, и наделил меня соответствующими полномочиями. С этой ночи я верховный жрец, и я волен выбирать, кто получит возможность обрести благословление Энлиля. Сразу скажу: заслужившие благосклонность бога становятся значительно сильнее вне зависимости от того, достигли они предела или же нет. И это тот самый бонус, который вы можете получить, если поможете мне.

Кощей прищурился. Он не знал многого о богах, жрецах и прочих вещах, о которых обладающие своей собственной силой одарённые задумываются крайне редко, если задумываются вообще. Но сам факт того, что Бессонов признал превосходящую мощь некоего жреца, оказавшегося его противником, обязывал к более тщательному анализу ситуации. Ведь если новый союзник воскрес совсем недавно, и оттого хранил знания о богах, то старый, могущественный враг, просуществовавший как минимум несколько веков, тоже мог обладать подобными знаниями. А за такое время божественную мощь в свой арсенал не включил бы только глупец. Зерхан же глупцом не был, о чём император, лично с ним встречавшийся, говорил неоднократно.

– Что тебе потребуется?

Аур слегка выгнул бровь:

– Не собираешься обратиться к императору?

Настала очередь Кощея проявлять эмоции. Здесь, в просторном, наполненном свободной маной зале, не было никаких электронных систем. Только лишь терминал, у которого отсутствовали и камеры, и аудиодатчики. Они просто не были нужны для машины, единственным предназначением которой были лёгкие расчёты, ради которых было бы слишком расточительно обращаться к серьезным мощностям. Соответственно, даже при большом желании ни технологией, ни магией нельзя было подслушать двоих тёмных магов, ведущих свою неспешную беседу.

– Если бы тебе была необходима его помощь, то ты обратился бы именно к нему. Не держи меня за дурака, Бессонов: я куда прозорливее, чем кажусь на первый взгляд.

– И любишь подстраховку, верно? – В ответ на вопрошающий взгляд Аур продолжил: – Иначе не стал бы работать сразу на обе стороны конфликта.

– За такие обвинения убивают.

– Попробуй. – Аур сформировал совсем слабое проклятье, показательно нацелив его на грудь Кощея. Тот дёрнулся – и с каким-то первобытным ужасом осознал, что попросту не может возвести защиту. Любая магия творилась в его руках, но стоило только направить её на противодействие Ауру… – Не получается?

– Как?

– Ничего из того, о чём ты бы не был осведомлён. Вы ведь тщательно изучили рабские контракты, связывающие моих людей? Ты хоть и слаб в ритуальной магии, но не можешь не знать о таких жизненно необходимых каждому чернокнижнику вещах. Наверняка ты заметил, насколько вышедшая из-под моих рук работа похожа на ту, что наложена на тебя. Могу лишь предположить, что ты решил, будто бы такие контракты повсеместно использовались в моё время, и Зерхан не стал изобретать для тебя что-то уникальное. – Под ногами Кощея побежали тончайшие, формирующие ритуальный круг нити, подпитываемые оказавшейся не такой уж и свободной маной, витающей в воздухе. Аур прекрасно её контролировал, отчего подготовка к ритуалу не заняла много времени. – С этого момента ты будешь верен не только ему, но и мне. Неповиновение повлечёт за собой ровно то же самое, что и раньше. Смерть, быструю и неотвратимую. Я даже добавлю во внутренний контур пару сюрпризов на случай, если Зерхан вдруг решит освободить тебя. Человеческий организм хрупок, и убить его может любая мелочь. Твоё слово?

Кощей молчал, так как не мог произнести ничего, кроме грязных ругательств. Рабский контракт явно распознавал происходящее как опасность, но Аур не давал ему умертвить носителя. Медленно, безо всякой спешки чернокнижник внёс в давно существующий контур несколько изменений, добавив себя в качестве второго господина. Без упомянутых ловушек тоже не обошлось, и теперь малейшее поползновение в сторону изменения условий контракта должно было убить Кощея. Ответ на вопрос о том, как ему удалось обмануть не только Кощея, но и гений собственного учителя, содержался во всё том же вопросе. Учитель. Наставник. Человек, назвавший Аура своим учеником и передавший ему всё, что знал сам. Зерхан не желал, чтобы его опыт и знания исчезли бесследно – и приложил немало усилий для того, чтобы Аур превзошёл учителя. Среди множества полезных заклинаний затесался и рабский контракт, без которого, по мнению Зерхана, нельзя было гарантировать верность даже собственных детей.

В обычных условиях эта магия была сокрыта от чужих взглядов, а обнаружить её не смог бы даже архимаг огромной силы. Не только слуги, но и марионетки были скованы этими чарами, вынуждающими их верно служить тёмным магам. Генералы, вельможи, короли и просто влиятельные люди – заклинание было опробовано на них, и за многие годы ему не нашлось противодействия. Добровольно принятый, рабский контракт обладал надёжностью стократно большей, нежели обещания и клятвы, и при этом сам носитель подсознательно защищал и маскировал его контур. Как итог – обнаружить такую магию можно было только в том случае, если ищущий знал, что и где искать. Аур знал, а к Кощею присмотрелся ещё тогда, когда только узнал о существовании Зерхана. Подозрительный сам по себе, сильнейший русский чернокнижник действительно оказался двойным агентом, служащим учителю Аура. Ну а в том, чтобы внести некоторые коррективы в печать, и вовсе не было никаких проблем, так как Зерхан не внёс в конструкт никаких изменений, сохраняя уверенность в надёжности техники. Оно и логично, ибо за долгие годы рабский контракт его так и не подвёл, оставаясь необнаружимым и крайне надёжным.