Текст книги "Коралловый город или приключения Смешинки"
Автор книги: Евгений Наумов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Не торопитесь! – сказала путешественникам громадная бородатая Цианея. – Жалка участь того, кто постоянно торонпится. Все время на бегу, некогда подумать. И в результате ничего не успевает сделать.
Звездочет-Клоун поклонился Цианее.
– Слышу умные речи! Значит, вы, Медузы, всегда постунпаете верно?
– Так, Звездочет-Клоун,– ответила Цианея.– Мы всегда правы. Посмотри: не мы ли самые медлительные создания в мире? И не мы ли настолько мягкотелые и прозрачные, что иногда нас трудно отличить от самой воды? И это в то время, когда каждый стремится одеться в панцирь или спрятаться в надежную нору, каждый стремится плавать быстрее всех, чтобы убежать от врагов и настигнуть добычу! Казалось, мы обречены на гибель. Однако нас так же много, как воды в монрях и океанах...
– Почему же?
– Потому что мы не спешим,– самодовольно продолжанла Цианея. – За нами всегда последнее слово.
– Да, это верно, – закивал Звездочет-Клоун, глядя на жгучие стрекала Цианеи.– Однако почему вас не побеждает всякий, кто хоть немного тверже вас?
– Потому что не так тверды те, которые кажутся тверндыми. Возьми хотя бы устрицу. Снаружи она – камень, а внунтри – такая же мягкая, как мы. И так у всех: внутри самого твердого существа есть мягкий студенистый кусочек, который рождает неуверенность и страх. А мы цельные. Мягкость мы сделали своим оружием.
– Если вы настолько мудры, то помогите спасти царевича от гибели,обратилась Смешинка к Медузам.
Они внимательно выслушали ее рассказ.
– Все это кажется весьма интересным,– пробормотала Цианея.
Остальные Медузы многозначительно молчали.
– Значит, вы можете найти выход? – волнуясь, спросила Смешинка.
– Да,– ответила Цианея, колыхнув бородой.– Но когда мы найдем его, то никому об этом не скажем.
– Вот новость! – удивилась Смешинка.– Почему же?
– Потому что всю нашу мудрость мы храним при себе,– наставительно произнесла бородатая Медуза, и все остальные одобрительно закивали.– Если бы мы делились ею, что останлось бы нам?
Путешественники тут же распрощались с Медузами.
– Ну вот,– сказали Крылатки, когда карета оставила понзади Стену Медуз.– Мы честно старались найти того, кто сканзал бы доброе слово о царевиче... Теперь ничто не помешает возмездию.
Девочка с горя бросилась к царевичу Капельке, и он нежно прижал ее к своей груди.
– Неужели нет никого, кто спас бы тебя? – вскричала она.
– Есть! – раздался вдруг чей-то пронзительный тоненький голосок.
РАССКАЗ САБИРЫ
Говорила Звезда, которую Звездочет-Клоун захватил с сонбой и положил в карету.
– Как? Ты заговорила? – изумился Звездочет-Клоун.– Но ведь Звезды ни с кем не говорят.
– Они не говорят, когда им нечего сказать, – ответила Звезда.
Звездочет-Клоун присмотрелся и увидел на конце одного луча круглый рот – не тот рот, в который Звезда обычно отнправляет устриц, а говорящий. У основания луча открылся синий глаз и подмигнул Звездочету-Клоуну.
– Почему же ты раньше молчала и заставила нас соверншить утомительное и опасное путешествие? – спросил старик.
– Потому что я была занята.
– Чем? – улыбнулся Звездочет-Клоун.
– Делала себе говорящий рот. А заодно и глаз, чтобы видеть того, с кем разговариваю.
– Разве Звезды умеют такое?
– Не знаю, как другие, а я умею,– сказала Звезда.– Меня зовут Сабира. А хочу я сказать вот что. Однажды царенвич сделал мне добро, и я должна отблагодарить его. О нем я всегда вспоминаю с признательностью.
– Ох, милая Сабира! Ты спасла Капельку! И Смешинка снова бросилась на шею царевичу – на этот раз от радости, а он, улыбаясь, крепко обнял ее.
– Спасен, спасен! – повторяла девочка. – Теперь ты бундешь с нами!
И царевич смеялся и гладил ее разметавшиеся золотые волосы.
– Расскажи скорее, прекрасная Звезда, какое добро сденлал тебе царевич Капелька?
– Охотно,– ответила Сабира.– Ведь не для того я сделала себе рот, чтобы сказать два слова и замолчать.
– Мы слушаем тебя! – сказали все.
– Однажды я нашла прелестное местечко под скалой, где было много устриц и мидий. Вскоре туда пожаловали мои поднруги. Мы весело проводили время, лакомясь отборными ракушнками. Как вдруг появились царевич Капелька и Лупибей.
"Посмотри, какая подозрительная Звезда,– сказал Спрут, останавливаясь надо мной и помахивая дубинкой.– Эти Звезнды нужно уничтожать беспощадно, где только увидишь. От них все зло!"
"Ну что ты, уважаемый Лупибей, – ответил царевич. – Ошибаешься. Звезда как Звезда".
"Знаю я эти Звезды! Не успеешь оглянуться, а они уже подберутся к самым лакомым кусочкам".
"С нее достаточно и этого", – тут царевич ударом ноги отбросил меня далеко-далеко! Я тотчас спряталась за камень так, что Лупибей больше не увидел меня..."
– И ты называешь это добрым делом? – ахнули Крынлатки.
– Конечно. Ведь он спас меня от Лупибея. Но мало этого! В тот же день скала обрушилась и похоронила под собой всех моих подруг. Царевич дважды спас меня от гибели! Скажите, разве это не доброе дело?
Капелька покраснел и, пожав плечами, пробормотал:
– Что-то я не припомню такого случая...
А Звездочет-Клоун глубокомысленно добавил:
– Иногда добрый удар оказывается лучше всяких добрых слов.
Крылатки удивленно переглянулись.
– Да, но можно ли считать удар добрым делом? Ведь он наносится обычно не с доброй целью...
Но Звездочет-Клоун рассеял их сомнения:
– Неважно, с какой целью наносится удар, важно, куда летит тот, кто получил его. А потом, если получивший удар считает его добрым делом, то чего же сомневаться другим?
Крылатки долго размышляли и наконец согласились с ним.
– Куда же нам теперь плыть?
– Вместе с нами,– сказал царевич Капелька.– Отвезите карету в замок.
– Чтобы ты передал нас в щупальца стражи? Ведь мы изгнали Четырехглазку,– запротестовали Крылатки,– и хонтели изгнать тебя.
Царевич встал и вытянул руку:
– Успокойтесь! Я ни слова не скажу о том, что произошло с нами в пути. Обещаю вам! Можете не бояться!
– Хорошо,– сказала Ма.– Отправляемся в замок. Но прендупреждаем тебя, царевич Капелька, что наша Крошка Ю бундет сопровождать тебя всюду! И если ты захочешь предать нас, помни: укол Крылатки невозможно предотвратить!
Крылатки впряглись в карету и отправились к мрачным тяжелым стенам замка, видневшегося вдали.
В ЗАМКЕ
Сквозь узенькое отверстие в высокой каменной стене наших путешественников долго рассматривал злобный вытаращенный глаз Спрута. Он был такой толстый, что полностью занимал сторожку, предназначенную для трех Спрутов. И имя у него было подходящее: Жуйдавись. Он беспрестранно жевал. Жевал на посту, на ходу, во время обеда, после обеда и даже во сне жевал, правда, немного медленнее, чем обычно. Вот и сейнчас он сопел и чавкал, рассматривая прибывших через оконшечко.
– Кто такие? – наконец прохрипел он.
– Царевич и сопровождающие его лица! – сказал Звездончет-Клоун, поднимая пропуск Великого Треххвоста.
Стражник судорожно проглотил очередной кусок, распахннул ворота и стал низко кланяться:
– Милости прошу, дорогой и любимый царевич? Все ждут не дождутся высочайшего прибытия...
Карета въехала в узкие ворота, которые сразу же захлопннулись. Путники очутились на большой площади, посыпанной желтым песком. Там и сям по площади маршировали отряды Спрутов. А дальше вздымался серой бесформенной глыбой замок.
– Почему он такой некрасивый? – спросила Смешинка.– И тяжелый.
– Ошибаешься, он очень красив,– возразил царевич.– Просто он вырублен из целой скалы. Смотри, какая мощь в нем! Если закрыты все коридоры замка, никакой враг не в силах взять его штурмом.
Девочка завидела несколько черневших отверстий в стенах замка.
– Это коридоры? А куда они ведут?
– Все коридоры ведут в большой зал, где находится мой' отец. Великий Треххвост.
Они вошли в чернеющее отверстие и оказались в просторнном высоком коридоре. У стен с обеих сторон стояли пустые клетки из прочнейшего китового уса, тускло освещенные ночесветками. Смешинка уже хотела спросить царевича, зачем эти клетки, но тут они очутились в громадном зале.
О, теперь они почувствовали, что находятся в замке поднводного владыки! Три стены зала, в которых виднелось множество чернеющих отверстий других коридоров, были выложенны разноцветными ракушками и ярко освещены двойными рядами гигантских звезд Офиур. Четвертая стена была пронзрачная, выпуклая. Приглядевшись, Смешинка поняла, что стена сделана из тысяч отполированных раковин-плакун. За стеной виднелся ярко освещенный уютный грот с выступами, по которым вились водоросли, словно стекали изумрудные водопады.
Посреди зала стояла большая клетка. Она была пуста. Дальше виднелись три клетки поменьше. У каждой из них на длинных цепях были прикованы такие свирепые существа, что при одном их виде кровь стыла в жилах.
Смешинка сразу узнанла их, так как изображения советчиков Великого Треххвоста – Мурены, Барракуды и Щуки-Мольвы, высеченные на стенах Голубого дворца, хорошо запомнились ей. Гибкая, змееподобнная Мурена, апатичная с виду Щука-Мольва и беспрерывно скалящая зубы Барракуда сейчас внимательно изучали принбывших, то и дело кланяясь царевичу.
Но тут цепи загремели – советчики разом повернулись к прозрачной стене. Путешественники тоже взглянули на стенну и – замерли.
В гроте появилось невиданное чудовище. Откуда-то из мранка медленно выплывало длинное извивающееся туловище. Глаза – во много раз больше глаз Кракена – уставились на путешественников. Острая, вытянутая далеко вперед пасть приноткрылась в улыбке, показывая густые ряды устрашающих зубов больших, чем у Кашалота. У чудовища оказался поранзительный хвост, собственно, не один хвост, а три, выходящих
один из другого: первый, заканчивающийся, как обычно, попенречным плавником, затем второй – точно такой же, только поменьше, из которого вытягивался третий – длинный, голый, блестящий.
Это и был Великий Треххвост. Смешинка во все глаза раснсматривала его.
Помахивая тремя хвостами, чудище приблизилось к пронзрачной стене, посозерцало некоторое время путешественников, а потом обратилось к царевичу:
– Здравствуй, сын мой! Рад тебя видеть.
При первых звуках его голоса Смешинка невольно закрыла уши ладонями, а Звездочет-Клоун и Сабира вздрогнули. Голос гремел из раструбов громадных витых раковин, расположеннных вокруг прозрачной стены. Закончилось приветствие неожинданно – пронзительным высоким свистом, от которого даже царевич поежился.
– Кто это с тобой?
– Мои друзья. Девочка Смешинка, которую я попросил приехать в Коралловый город и научить жителей смеяться...
– Она учит смеяться? – Великий Треххвост уставился на девочку.
– И еще как! Все жители города смеются день и ночь!
– Хорошо... А кто же остальные?
– Звездочет-Клоун, друг Смешинки. А Звезду Сабиру он подобрал по пути.
– Потому что Сабира мой друг,– поспешно добавил Звезндочет-Клоун.
Владыка длинно засвистел.
– Гм... Друзья. А что же мне делать с друзьями? Что сканжут советчики?
– Мгновенно растерзать! – прорычала Барракуда. – На мелкие клочки!
Щука-Мольва очнулась от дремы и процедила:
– Звездочета... гм, проглотить, Звезду отдать Спрутам на коврик под щупальца.
– Согласна с мнением дорогих коллег,– извиваясь, проншипела Мурена.
От упряжки Крылаток отделилась Крошка Ю и подплыла к царевичу. Она застыла у его правой руки, чуть пошевеливая плавниками. Капелька взглянул на нее и побледнел.
– Отец мой! – воскликнул он.– Не надо губить друзей девочки Смешинки! Они не враги... мне и тебе. Не слушай своих советчиков.
– А кого мне слушать? – изумился Великий Треххвост.– Чужих советчиков?
Звездочет-Клоун стоял рядом с Сабирой и чувствовал, как дрожит она от страха.
– Не бойся! – успокаивал он ее.– Ты хитрая, и я тоже хитрый. Как-нибудь выберемся...
– Ох, д-добрый Звездочет-Клоун! – прошептала в отчаяннии Звезда. Вряд ли поможет вся наша хитрость. Смотри, какие они кровожадные, как горят их глаза. Вот-вот бросятся на нас!
– Слава владыке, они пока на цепи,– возразил старец. Великий Треххвост подозрительно уставился на них.
– О чем вы шепчетесь?
– Мы ломаем голову над одним вопросом...
– Говорите!
– Почему такие достойные советчики, как Барракуда, Мурена и Щука-Мольва, посажены на цепь? Да еще перед кажндым находится клетка. Неужели тоже для них?
– Конечно! В замке для каждого жителя имеется своя отндельная клетка. Она защищает от нападения и не дает напандать самому на других. Вечером стражники запирают всех жителей замка в клетки, потом запираются сами и выпускают на свободу ночных Сторожевых Скатов. Если кто-нибудь не будет сидеть в клетке, Скаты расправятся с ним.
Путешественники внимательно огляделись и только тут заметили, что в воде то и дело мельтешат темноватые глаза, которые они принимали за пляшущие тени бликов.
– Вы только что заметили моих Лапшевников, а они уже давно держат вас под наблюдением, и от них не ускользнул ни один жест, ни одно слово. А какая это простая, искренняя рыба! Ее видно насквозь, не то что остальных моих слуг, которые неизвестно что замышляют, прикрываясь своей защитной окраской. На кого-кого, а на моих тайных наблюдателей Лапншевников я могу твердо положиться, не ожидая от них никаконго подвоха. Вот если бы все были такие!
Смешинка заметила, что при этой похвале Лапшевники порозовели от удовольствия и стали заметны... Застенчивые тайные Лапшевники! Но как много их оказалось! Зал был занполнен ими до отказа. Когда они смутились, все вокруг стало нереальным, розовым, расплывчатым.
"Вот почему говорят, что нельзя видеть все в розовом свенте,– подумала девочка.– Наверное, имеют в виду слишком большое количество смущенных тайных Лапшевников".
– Понятно,– сказал Звездочет-Клоун, глядя на советчинков.– Конечно, клетки хорошее дело, если кто-то хочет на тебя напасть, но зачем цепи?
– А чтобы советчики не напали друг на друга,– пояснил владыка. – Я очень ими дорожу! А они так волнуются при обсуждении важных вопросов, что иногда могут в запальчивости и... поссориться.
Он замолчал, потом встрепенулся и обратился к Звездончету-Клоуну.
– Ты умеешь играть в шахматы?
– Каждый Звездочет должен уметь играть в шахматы.
– Отлично! Доставьте сюда очередную шахматную партию!
Вода закипела. Очевидно, Лапшевники сломя голову бросились передавать приказание владыки. Вскоре показались четыре дюжих Спрута, несших большую плоскую коробку. Она была разделена на шестьдесят четыре клетушки, дно которых выложено черными и белыми ракушками в шахматном поряднке. Еще четыре Спрута волокли объемистую корзину.
Когда коробка была установлена перед прозрачной стеной, Спруты, открыв корзину, принялись запускать в клетушки рыб: пешек – золотую Корюшку на одной стороне и серебряную – на другой, затем Коньков, королей – черного и белого Императоров, ферзей – синюю и пурпурную Корифен, слонов Карасей-Ласкирей. Наконец, крайние клетушки, преднназначенные для ладей, заняли Ласточки, и владыка удовлетнворенно вильнул тремя хвостами.
– Удивительно знакомым кажется мне Великий Трехнхвост,– задумчиво пробормотала Сабира.– Если бы он не был таким устрашающе громадным, то я подумала бы, что где-то уже видела его. Но ведь я никогда раньше не была в замке... А изображений владыки нигде нет.
– Итак, начинаем игру! – объявил владыка.– Только предупреждаю, что съедать фигуры нужно по-настоящему.
– То есть как? – удивился Звездочет-Клоун. Советчики дружно засмеялись.
– Он не знает, как съедать! – завопила Барракуда.
– Да очень просто – взять и проглотить,– добавила Щунка-Мольва.
Только тут Звездочет-Клоун заметил, что все "шахматные" рыбки смертельно испуганы. Корюшек прямо корежило от страха, у Карасей не попадал зуб на зуб, у Коньков тоскливо дрожали гривки, и даже стремительные Корифены стали вялынми. Только Императоры держались важно: им ничто не угронжало.
– Хорошо,– сказал задумчиво Звездочет-Клоун,– допунстим, я как-то смогу проглотить "съеденную" фигуру. Но как ты, владыка, будешь глотать их, если находишься за стеной?
– Это сделают мои заместители,– поспешно ответил Венликий Треххвост.
А советчики алчно оскаливались, глядя на шахматную доску. Звездочет-Клоун тут же мысленно поклялся себе, что не даст прожорливым тварям поживиться. Но для этого ему придется играть как никогда.
Владыка сделал первый ход. Серебряная Корюшка скользннула вперед, Звездочет-Клоун двинул навстречу ей свою, золонтую. Противник думал недолго:
– Эф один – эс четыре! – приказал он своему Ласкирю. Под угрозу попал левый фланг Звездочета-Клоуна. Но тот пустил в ход ферзя Корифену и принялся гонять Карасей-слоннов противника, не давая развернуться пешкам. Однако он не брал ни одной фигуры и прилагал все силы и умение, чтобы не
дать сделать это партнеру. Советчики в нетерпении гремели:
цепями.
– Похоже, что твои советчики больше думают о том, как бы проглотить какую-нибудь Корюшку, а не о твоих делах,– заметил Звездочет-Клоун, делая длинную рокировку, чтобы изнбежать угрозы Императору со стороны светлой Ласточки.
– Все важные вопросы сегодня решены,– пробормотал Великий Треххвост, готовя хитроумную западню на шахматнной доске.
Но Звездочет-Клоун легко разгадал ее и убрал из-под удара своего Конька.
Некоторое время владыка тупо смотрел на шахматы, потом косо походил серебряной Корюшкой. Звездочет-Клоун сделал вид, что не заметил ошибки и, передвинув своего Императора на клетку Ф2, крикнул:
– Вечный шах! Игра окончена. Ничья! У владыки все три хвоста опустились. Не веря глазам, он снова и снова просматривал все позиции и наконец сказал:
– Поистине хитер ты, Звездочет-Клоун! Не выиграл, но и не проиграл. Как же это так? Никто еще не мог победить меня. Я посвятил много времени этой умной игре и считал, что донбился совершенства... Но я не знал, что бывает "вечный шах". Гм...
Тут произошло неожиданное: взбешенная финалом игры в шахматы Барракуда сорвалась с цепи. Она стрелой метнулась к открытым клетушкам, где дрожали беззащитные шахнматные фигурки, но не рассчитав, прошла слишком близко от Щуки-Мольвы. Та не смогла удержаться от искушения и вценпилась ей в плавник. Мгновенно извернувшись, Барракуда щелкнула смертоносными челюстями и перекусила советчицу пополам. Тут ей на глаза попалась Мурена, которая извивалась совсем рядом. Но Мурена оказалась изворотливее и встретила врага оскаленными зубами. Они схватились. Вода закипела...
– Остановитесь! – закричал Великий Треххвост так, что все на мгновение оглохли.
Но было поздно: из мутного облака на дно падали мелкие части обоих советчиков...
Раздался режущий пронзительный свист. То свистел вландыка. Тотчас во всех коридорах появились уродливые силуэты Спрутов.
– Так вот что ты устроил, коварный старикашка! – загренмело треххвостое чудище.– Ты играл так, чтобы перессорить моих советчиков и передрать... передрать... заставить их перендраться между собой. За это ты поплатишься!
И обернувшись к Спрутам, приказал:
– Бросить его в подземелье! И Звезду прихватите... я виндел, как она подавала ему советы.
Мгновенно друзья были опутаны, связаны и удалены из зала.
Стражники прошли по коридору, потом осторожно спустинлись по выщербленным ступенькам вниз, и Звездочет-Клоун почувствовал, как навстречу им пахнуло спертым воздухом. В громадном зале с низкими сводами, тускло озаренном ночесветками, стояли длинными рядами тесные клетки. Стражники, тащившие пленников, долго шли мимо клеток, пока не очутились перед решетчатой дверью. Один из них открыл занмок, и пленников свирепо швырнули куда-то в угол.
– Там и сидеть! Попробуйте только выползти! А Смешинка и царевич стояли перед разгневанным Велинким Треххвостом и слушали его страшные проклятия.
– Подумать только, в один миг я лишился всех советчиков! – бушевал владыка.– С кем я теперь буду советоваться, скажите?
– С нами, отец,– сказал Капелька, и владыка удивленно взглянул на него.
– С вами?
– Со мной и Смешинкой,– царевич положил руку на пленчо девочки.
Великий Треххвост язвительно рассмеялся:
– Ты еще слишком юн! А что посоветует мне эта девчонка?
– Все, о чем ты спросишь ее.
– Хорошо. Что мне делать со Звездочетом-Клоуном и Звездой?
– Отпустить их! – сразу же откликнулась Смешинка.– Они ни в чем не виноваты.
– Ха-ха-ха! – загрохотало чудище.– Вот так совет: "Отнпустить!" Просто смешно. Вот мои советчики посоветованли бы...
– Разорвать их на клочки. Проглотить. Разорвать и пронглотить, но перед этим пытать,– быстро перечислила Сменшинка.
– Правильно! – воскликнул Великий Треххвост.– Именнно это они бы и посоветовали. Мне даже показалось, что я вновь слышу их разумные, полные достоинства голоса,– и он с огорчением взглянул на останки советчиков. Но как ты угадала, что именно такие советы они и дали бы?
Царевич улыбнулся;
– Видишь, Смешинка знает все, что сказали бы тебе советнчики. Поэтому не стоит сокрушаться, что их нет. Девочка заменит всех троих.
– Ты так думаешь? – проговорил Великий Треххвост.– И ты предлагаешь назначить ее моим... моими советчиками?
– Конечно! – воскликнул Капелька и ощутил прикоснонвение пушистых плавников Крошки Ю.– Именно ее нужно назначить вместо советчиков.
– Хорошо. Сегодня ночью я все обдумаю, а завтра сообщу свое решение. Эй! Отведите царевича и девочку в лучшие клетнки, а Крылаток – в каретную, где находятся Коньки.
Неуютно почувствовала себя Смешинка, когда осталась одна в клетке. И хотя клетка была роскошная, увитая морскинми лилиями, Смешинка едва не заплакала. Но потом легла на мягчайшую постель, подложила руки под голову и постаралась задремать. А перед глазами стояли Звездочет-Клоун с его добнрой улыбкой и Сабира с большим любопытным синим глазом, "Что с ними?" – думала девочка. Тяжелые мысли долго не давали ей уснуть...
А в это время Звездочет-Клоун сидел на кадке с мусором и разглагольствовал:
– Жизнь не такая уж плохая штука, если не дрожишь перед каждым, у кого острые зубы или дубинка в здоровеннных щупальцах. Ведь мы сами себя губим страхом. Да будет тебе известно, дорогая Сабира, что Акулы, Скаты, Кашалоты и другие хищники чуют свою добычу не по запаху...
– Они видят ее! – сказала Звезда.
– Видят, как же! Многие морские жители имеют такую окраску, что их днем с огнем не увидишь. Камбалу, устроивншуюся на песке, не отличишь от песка. Перепелки, Ласточки, Морские Петухи – все маскируются как могут. А Собачки так насобачились скрываться, что в зеленых водорослях они зеленные, в красных – красные. Попробуй разгляди их! Нет, хищнники обнаруживают добычу иначе...
– Как же?
– А по страху! Тот, кто испугается, словно бы кричать нанчинает: "Ай, ай, боюсь! Помогите! Спасите!" И хищник сразу же слышит его, бросается и проглатывает. "А-ам!" – Звездончет-Клоун так свирепо щелкнул челюстями, что Сабира сначанла вздрогнула, а потом рассмеялась.
– Как же спасаться от них? – спросила она.
– Если уж очень боишься, ничего не можешь сделать, то закрой глаз и не думай ни о чем. Или думай о хорошем, принятном...
Был глубокий вечер. Стражники, лязгая замками, закрынвали в клетках слуг замка: музыкантов-Крекеров, Дорадо, Барабанщиков, Сциен, зубочистильщиков – Карасиков, мусорнщиков – Бобырей, почесывальщиков Колюшек, убиральщиков – Топырщиков, посудомоек – Присосок.
Потом все стихло.
– Что это там? – воскликнула вдруг Сабира. Стремительные тени скользнули по проходу между клетканми. Широкие крылья взмахивали медленно, от их движений
колебались ночесветки на прутьях клеток.
– Сторожевые Скаты,– прошептал Звездочет-Клоун. Скаты неслышно проплывали один за другим, пристально осматривая все вокруг.
Сабира вздрогнула и прижалась к своему другу.
– Ой, как я боюсь! – прошептала она.– Они такие страшнные!
Словно услышав ее шепот, Скаты встревоженно остановинлись. Двое стремительно бросились к решетке, но ударились о нее так, что решетка затряслась.
– Вот видишь,– спокойно сказал Звездочет-Клоун.– Они чуют тех, кто боится. Будь смелее, и ты увидишь, что чудовища не страшны тебе.
Звезда закрыла глаз и замерла так. Скаты успокоились, снова поплыли неслышными тенями. Сабира не выдержала, открыла глаз, увидела Скатов и чуть задрожала. Стражи ненмедленно повернули к решетке, взмахивая крыльями. Сабира закрыла глаз – они успокоились.
– Слушай, не беспокой слуг владыки,– засмеялся Звезндочет-Клоун.Они друг друга перекусают.
– А я виновата? – протянула Сабира.– Если я боюсь их! Но усмешка друга подействовала,– она уже не боялась, и Скаты перестали бросаться из стороны в сторону.
– Они уплывают. Значит, ты преодолела свой страх.
– Неужели, кроме меня, никто здесь их не боится?
– Все спят. А потом жители замка привыкли к тому, что в клетках им не грозит никакая опасность. Вот они и спонкойны.
Звездочет-Клоун нашел у двери свободное местечко и прингласил Сабиру.
– Давай отдохнем. Впереди – новый день, новые волннения.
Так и заснули они, прижавшись друг к другу. Сабира нежно обнимала своего мудрого наставника.
ИСПЫТАНИЕ СМЕШИНКИ
Некоторое время за прозрачной стеной никого не было. Но вот опять, как и вчера, из мрака стал выплывать Великий Треххвост, и девочка Смешинка, хотя и ждала его, не смогла не ужаснуться.
"Теперь мне понятно, почему он отгородил себя стеной,– подумала она. – Ведь это чудище может случайно, просто вздохнув, проглотить всех, кто находится в зале".
А в зале собралось много обитателей замка. Вокруг больншой клетки в центре двумя рядами стояли откормленные вооруженные Спруты, дальше за ними толпились остальные жители, напирали из коридоров, клубились вдоль стен. А уж Лапшевников было столько, что не повернешься – сдавили Смешинку со всех сторон, и она слышала даже, как они сопели.
Девочка стояла на возвышении у клеток бывших советчинков, а рядом, у самой прозрачной стены, стоял царевич Канпелька. Едва появился Великий Треххвост, царевич поднял вверх руки:
– Внимание! Внимание! Начинаем посвящение девочки Смешинки в советчики!
Все замолчали. Только слышно было, как шуршат боками тайные Лапшевники.
– Сейчас будет первое, самое важное испытание нового советчика.
Царевич помолчал, оглядывая толпу. Один из коридоров был ярко освещен. Смешинка заметила, что из коридора сквозь толпу тянулся узкий проход прямо к большой клетке, дверца которой была распахнута.
– Мой отец,– Капелька кивнул на прозрачную стену,– уже давно и упорно ищет высшую справедливость,– при этих словах по толпе прокатился восторженный гул.– И он найдет ее! Тогда все заживут хорошо и счастливо, в мире и согласии...
Ему пришлось замолчать, так как все завопили, задвиганлись, замахали.
Царевич поднял руку, подождал, пока утихнет шум.
– Но многие хищники не хотят жить в мире и согласии. Они постоянно гоняются за кем-то, хватают, кусают,– вообнще ведут себя плохо. Мой отец, владыка подводного царства, задумал пробудить у этих несчастных стыд и совесть.
Улыбки погасли. Жители недоуменно переглядывались.
– Совесть? Разве она есть у хищников?
– Есть,– уверенно ответил царевич.– Мой отец каждый день ставит опыты. В клетку хищника – ну, скажем, Акулы, впускают какого-нибудь жителя замка. Если Акула наброситнся на него, то мы начинаем ее стыдить.
Он подал знак, и хор Рачков-Богомолов тоненько запринчитал:
– Как не стыдно? Как тебе не совестно, ненасытная утронба? Зачем ты проглотила этого маленького Карасика? Ведь он мог стать твоим другом...
Они выли и причитали так жалобно, что у многих наверннулись слезы на глаза.
– Вот, вот! – крикнул царевич. – Одна Акула тоже занплакала. Значит, у нее есть совесть.
– Но заплакала она после того, как съела Карасика,– угрюмо сказал кто-то в толпе. Царевич на миг смутился, понтом продолжал: – И когда мы пробудим совесть у хищников, они не посмеют никого трогать. Наступит мир и...
– Чем же они будут питаться? – опять прервал его чей-то голос.
Царевич нахмурился, Лапшевники усиленно зашмыгали в толпе. Но царевич снова поднял руку.
– Сегодня будет поставлен опыт в присутствии всех вас, чтобы вы поняли, какое это нелегкое дело – поиски высшей справедливости и прекратили всякие нехорошие разговоры.
Он подал знак, и где-то вдалеке в пустом коридоре раздался свирепый рык Акулы. Он все нарастал, и вот показались денсять Спрутов, с трудом удерживающих голодную Акулу. Она рвалась вперед с горящими от ярости глазами. Узкий проход в толпе сразу стал широким. Кто-то из невидимых Лапшевнинков, наверное, зазевался и не успел посторониться, потому что Акула вдруг зачавкала. Но несколько постных Лапшевников лишь усилили ее голодные муки, и в клетку ворвалось чудовинще, готовое проглотить все, что попадется на пути.
– Хороша Нелия! – пробормотал Великий Треххвост.– Мы держали ее без еды много дней, и теперь желудок у нее чист, как эта прозрачная стена. Сейчас очень трудно пробудить
у нее совесть. Тем почетнее будет победа, если это нам удастся. Решай же, мой новый советчик, кого впустить в клетку к этой хищнице, потерявшей совесть и стыд.
Все взгляды разом устремились на Смешинку. Она похонлодела: западня! Великий Треххвост приготовил ей западню, и царевич, сам того не подозревая, помог ему в этом.
"Если я не выдержу испытания, мне уже никогда не удастнся спасти моих друзей! Но если выдержу... Всякий, на кого я сейчас укажу, будет моментально растерзан свирепой тварью! Жители замка никогда не простят мне этого. Да и я никогда не прощу себе... Что делать?"
Она повернулась к собравшимся, и все в ужасе отшатнулись от нее, стали прятаться за спины друг друга, пытались улизннуть из зала.
– Не двигаться! Куда напираете, трусы? – раздавались голоса Спрутов.
Неожиданная мысль пришла в голову девочке. Она поверннулась к Великому Треххвосту и спросила:
– Те, на кого я укажу, должны будут войти в клетку к Акуле?
– Конечно! – ответил владыка.
– А спи не посмеют ослушаться? И ты не станешь отменнять мое решение?
– Ни за что!
– Хорошо,– девочка повернулась к жителям, затаившим дыхание, минуту помедлила.– Я знаю, кто должен войти сейнчас в клетку. О, я вижу, это достойные подданные владыки! Они даже сейчас показывают свою беззаветную храбрость.
Она замолчала, как бы собираясь с духом, а затем воскликннула :
– Слушайте! Пусть в клетку к Акуле войдут все Спруты, находящиеся здесь! И без оружия, потому что только вид безноружного может пробудить совесть.
Наступила гнетущая тишина. Все застыли, вытаращив гланза. Даже у Великого Треххвоста отвисла челюсть. И в полной тишине какой-то Барабанщик от удивления пустил частую трель.
Тотчас зал словно взорвался! Крики, шум, отчаянная кунтерьма... На Спрутов жалко было смотреть. Они то багровели,
то белели, то чернели...
Кое-как царевичу удалось установить тишину. Он смотрел на Смешинку сияющими от радости глазами.
– Мое решение не отменят? – спросила девочка.– Пусть стражники покажут свою храбрость там, в клетке, и сумеют пробудить совесть у Акулы.
– Да, конечно, не отменят... – замялся владыка. – Но...
