355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Мышкин » Врата Вайптауна (СИ) » Текст книги (страница 12)
Врата Вайптауна (СИ)
  • Текст добавлен: 12 июня 2020, 19:30

Текст книги "Врата Вайптауна (СИ)"


Автор книги: Евгений Мышкин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

ПО ТУ СТОРОНУ.

1 июля 2019 года.

Вайптаун штат Нью-Мехико.

Только сейчас Салли понял, что все ушли. Вернее, не все, а только те, кто мог оказать реальную помощь. Шериф, его молодой помощник и какой-то парень, с ружьем наперевес. В участке остался только нагло храпящий бомжеватый старик, и мальчишка – его ровесник. Последнего Салли видел только мельком, и думал, что его загребли сюда за какое-то мелкое хулиганство.

Салли не спеша поглощало чувство гнетущего напряжения, железными тисками сдавливающее голову. Оно нарастало тупой болью и вбивало в мозг отвратительные пугающие картины. Салли нутром чувствовал, что гнилой король уже пришел. Пришел и запустил свои щупальца дурмана в город.

Лекарство, принимаемое мальчиком, всё быстрее выходило из организма, и вкупе с парящим в городе ядовитым безумием, его разум становился всё туманней. Всё путалось и мешалось в некую иррациональную кашу. Каждый шорох отдавался в мозгу. Крики и паника на улицах, заставили его закрыть двери в комнату и с головой укутаться в колючее одеяло. Он уже дважды не выдерживал и подходил к двери, проверяя закрыт ли замок. И всё-равно, даже убедившись, что дверь заперта, ему слышался шорох языка в замке.

– Прекрати! Не входи сюда! – Салли всё же не выдержал и закричал на дверь.

Дверь не ответила.

Окружающий мир давил на комнату со всей своей разрушающей мощью. Все страхи и ночные кошмары ожили, ворвались в город, и ожидали его за дверью. Салли схватился за голову и начал бормотать молитву. Одну из тех многочисленных, которые он заучивал до кровавых мозолей на коленях. И не смотря на это, слова всё же путались в его голове.

– Всемогущий Господь! Живущий на небесах, не оставь меня в час, когда дьявол пришел сюда… когда Сатана со своими когортами явились за мной, дабы забрать мою душу, и утащить её в ад! Прости меня за всё то, что я сделал в жизни. Словом или мыслью. Дай мне сил, прошу тебя… сил, чтобы держаться. И чтобы бороться ему. Аминь.

Бог не услышал его молитву.

Или был занят более важными делами.

Шорохи на какое-то время стихли, а затем всё вокруг стало каким-то пластилиновым. Салли не мог внятно описать то, что сейчас происходило с реальностью. Вязкая субстанция – единственное сравнение, пришедшее ему в голову. Помимо времени, которое остановилось ещё много часов назад, застыл и воздух. Словно весь мир начал вдруг двигаться в замедленном режиме.

Салли встал и начал продвигаться к двери. Давалось ему это с трудом. Всё-равно, что идти по колено в воде. Он понимал, что то, что он сейчас делает – не совсем правильно. Вот только голос, возникший у него в голове, успокаивал, что это – единственно правильное его решение.

– Салли Корнрой… – Странный сухой голос, разительно не похожий на тот убаюкивающий, что звал его к себе, звучал откуда-то издалека. – Салли, постой, не делай этого… Салли…

Мальчик подошел к двери и с усилием потянул её на себя. За ней начиналось нечто, что он сперва принял за болезненную галлюцинацию. Спертый стоячий воздух будто придавил его своим грузом.

За дверью был совершенно другой мир. И где-то далеко, в глуби бесконечно невообразимого космоса этого места, его ждали. И Салли старался не опоздать.

* * *

– Это плохо. Очень плохо, Вэйд Оуксон…

Перед Вэйдом стоял человек в сером, с капюшоном, скрывающем лицо, и попытался в двух скомканных предложениях предложить ему отправиться куда-то за мальчишкой, который почему-то оказался очень важным для всех.

Вэйд так и не понял, как незнакомец попал в запертую камеру. Словно он вообще появился из воздуха. Он сходу выдал ему такую прорву информации, что в какой-то момент Вэйд потерял нить разговора. Не случись последних жутких событий, Вэйд бы принял его за сумасшедшего.

– Давай ещё раз? – Попросил Вэйд. – Ты… – Он выдержал паузу, направив на незнакомца палец. – Я, кстати, вообще не знаю, кто ты такой. И, тем не менее, ты хочешь, чтобы я отправился в другой мир… и привел того, второго парня?

– Именно. Но, не куда-то абстрактно, Вэйд Оуксон, а в Изнанку. А паренька зовут Салли Корнрой. А на счёт того, кто я такой, могу сказать всего лишь, что я тот, кто не хочет, чтобы ваш мир погиб. – Ответил человек в сером.

– Что такое эта «изнанка»? – Спросил Вэйд.

– Сумеречный мир, в котором встречаются все возможности из всех миров. Это котел, в котором варится бульон жизни. Место, где рождаются вероятности. Отправная точка самого континуума. Разорванное пространство и место покоя черных дыр.

– Так, стоп! – Вэйд поднял руки вверх, останавливая незнакомца. – Хватит! Я даже половины из всего сказанного не понял.

– Это не существенно. – Сказал незнакомец. – Главное, что ты сможешь пробыть там достаточно долго, чтобы найти Салли и вернуть его обратно.

– Достаточно долго? Погоди-ка! Ты хочешь меня засунуть туда, где… где черт знает какая фигня творится? И неизвестно точно, сколько я смогу там пробыть? Нет! Меня, в отличие от того парня, никто не собирался спасать, когда меня хотели сожрать! – Закричал он.

– Вэйд… – Начал, было, незнакомец.

– Я однозначно туда не полезу! – Категорично заявил он, перебивая. – И вообще, если ты столько знаешь о том мире, почему ты сам туда не отправишься? Проклятье… – Выдохнул он.

– Я могу туда отправиться, это да. – Сказал незнакомец, выдержав паузу, чтобы мальчик выдохнул. – Только вот как провожатый. Вернее, как поезд, если тебе так будет понятней. Я могу проложить дорогу из одного пункта в другой и переместиться туда. Даже со спутниками. Но, все, что происходит вне моего пути следования входит в резонанс с самой моей сутью.

– Чего? – Вэйд скривился и нахмурил брови.

– Жизнь в четырех измерениях сразу накладывает определённый отпечаток. – Грустно сказал незнакомец. – Стоит мне сфокусироваться на изнанке, как всё начинает коллапсировать. Это похоже на мерцающее сжатие, чтобы тебе было понятно. Изнанка, к сожалению, доступна мне лишь только как транспортная артерия. А ты вполне можешь пробыть там достаточное время, чтобы найти Салли. – Сказал незнакомец.

– Да и зачем мне туда идти? – Нагло скрестив руки на груди – Спросил Вэйд. – Какой смысл? Я вполне себе могу переждать здесь. За толстой решеткой.

– Если я смог пройти сквозь решетку, а Врата в этот мир приоткрылись, впустив сюда нечто извне, то, как думаешь, спасут тебя эти решетки? – Спросил незнакомец. И увидев озадаченное и испуганное лицо мальчика, продолжил: – А я смогу забрать вас в безопасное место. Относительно, безопасное, конечно. К тому же… – Он выдержал паузу. – Я могу свести эту дрянь с твоего лица. Это будет стоить этому миру всего-лишь небольшого наслоения двух взаимоисключающих реальностей, но, в нынешних условиях я готов рискнуть. Хуже уже точно не будет.

– Я снова ничего не понял. – Сказал Вэйд обреченно. – Ну, допустим, я отправлюсь туда. Что ты имел в виду, когда говорил, что я могу быть там? Вернее, как долго?

– Я не знаю. – Честно признался незнакомец. – Там нет времени. Время будет только то, которое ты принесешь с собой. Как смертный организм.

– Чего? А, ладно. Просто скажи, как долго? – Угрюмо переспросил Вэйд, внутренне готовясь выслушать очередную ерунду.

– Несколько часов. Дней. Возможно. Я откровенно не знаю, как там поведет себя время.

– Слабое утешение. – Обреченно сказал подросток.

– Слабым утешением была бы твоя смерть от рук тех, кто осмелился призвать Хазоата. – Сказал незнакомец. От одного упоминания голодного злого бога Вэйда прошиб холодный пот.

– Твою мадре! Я туда не полезу. Тем более, если там эта срань! – Закричал Вэйд. – И вообще, какого хрена этот пацан туда попёрся?

– Его позвали. Я пытался его остановить, но он не смог сопротивляться. С его расщеплённым разумом он является ключом ко всему происходящему. Он нужен Хазоату, чтобы это могло продолжаться по всей вашей планете. – Грустно сказал незнакомец из-под капюшона. Он опустил голову совсем низко, из-за чего Вэйд едва услышал последние произнесенные им слова.

– Я не пойду туда. А что, если этот бог схватит и меня тоже? – Спросил Вэйд.

– Тогда нам придется плохо. – Ответил незнакомец.

– И предположим даже, если я найду этого Салли, как мне потом выбраться обратно, в нормальный мир?

– Просто подумай про меня. А теперь дай мне руку.

– Что? Нет! – Закричал он. – Я не пойду туда! И вообще, может, ты просто выдернешь его из какой-нибудь другой реальности, где он не сделал такую глупость? – Вэйд вцепился в эту мысль, найдя её простым спасением всех и вся.

– Не могу, Вэйд Оуксон. – Сказал незнакомец грустно. – Во всех остальных реальностях всё уже кончено.

И пока Вэйд оторопело раскрыл рот, человек крепко схватил его за руку и всё вокруг начало проваливаться в черное ничто. Вэйд попытался было вырваться, но тот держал его руку железной хваткой. В пространстве, где ни осталось ничего, кроме его самого и загадочного странника, Вэйд в последний раз набрал полную грудь воздуха и закричал:

– Отпусти меня, долбаный ты ненормальный…

Вэйд внезапно остался один. Пространство вокруг обрело странные пугающие очертания. Стоячий воздух неприятно обволок его затхлой пылью.

– …урод. – Закончил он. Слово повисло в воздухе и Изнанка поглотила его.

Где-то совсем рядом, но невообразимо далеко. В привычном мире, который с недавних пор поразила скверна безумия и хаоса, безликий человек в сером тихо сказал пустой камере:

– Из всех вариантов. Из всех возможностей. Мне нужна только та, где ты приведешь его сюда.

Всё было каким-то неправильным. Словно вырванным из чужого кошмара. Вэйд даже не мог понять, что перед ним. В его мире не было слов для того, чтобы описать то, что происходило вокруг. Но Вэйд смог. Он сказал:

– Дерьмо.

Словно бы привычные вещи из понятного мира вдруг перестали быть сами собой. Вывернутые наизнанку, они полностью извращали свою суть. В мерцающем воздухе плавала какая-то взвесь. Не то из песка, не то из застывшего снега. Никакого света. Никакого движения. Только черного цвета мгла с ядовитым зеленым заревом в том месте, где должно было быть небо. Всё как будто замерло. Но, стоило только Вэйду сделать шаг, как всё вокруг приходило в движение. Пыль, поднятая его обувью, повисла в воздухе, а от следа вокруг разошлись волны. Вибрация прошла по всем частицам, из которых состояло это место. От Вэйда, внезапно дернувшегося, в разные стороны разошлись фантомы его копий. Они бежали, падали на колени, пытались докричаться до кого-то, истерически метались в стороны и просто молча стояли. И ещё до того, как у Вэйда прокрутились в голове все варианты его действий, всё это уже произошло. Копии исчезли. Растворились. От увиденного у него подкосились ноги, и он едва не упал.

– Какого хрена здесь происходит! – Закричал он.

Слова так и остались возле него. Ничто не разнесло его крик по всей пустоте этого мира. Вэйд попытался сделать несколько жадных глотков воздуха, но дышать удавалось с трудом. Словно в ответ на его мысли, рядом с ним появился он сам, умирающий от удушья. Синее лицо, с выпученными от натуги глазами выглядело отвратительно. Фантом издал свой последний хрип и затих. Вэйд моргнул и видение исчезло.

Засмотревшись на изумрудные сполохи над головой, Вэйд начал различать в них очертания планет, вселенных, туманностей, черных дыр и безмолвной космической пустоты. Всё начинало взаимодействовать меж собой. Кротовьи норы поглощали всё сущее, и выплёвывали другим. Видоизмененным. В галактиках рождались и угасали звёзды. На стремительно несущихся шариках планет зарождалась жизнь. Умирала. И зарождалась снова. Миры, сжимавшиеся до сверхмассивных атомов, антиматерия, разумные экзопланеты…

Всё выглядело, будто на проекции, скорость воспроизведения которой безумный космический механик ускорил в миллион раз. События, вероятность которых стремилась к невозможности, и наблюдение за ними поражали одним своим фактом. Невероятные, пугающие и удивительные одновременно.

Чернильная пустота, окружающая мальчишку, тоже пришла в движение. Она забурлила и ощерилась сотнями миллионов конечностей. Сущности, названий которых не существует в разумных мирах, древние боги – те, что старше самого времени, мрачные порождения темноты. Все отчаянно рвущиеся из заточения из мест вне времён и пространств. Жадно, алчно ищущие бреши и червоточины, дабы освободиться. Вэйд отвел взгляд, чтобы не видеть всего этого.

– Чертов пацан, какого дьявола тебя сюда понесло? – Спросил он у пустоты.

Та ответила ему шепотом, от которого по спине прошел озноб.

– Салли… – Голос пробирал до костей и определённо не мог принадлежать живому человеку. Он, в отличие от криков Вэйда, распространялся быстро, и исходил будто бы отовсюду одновременно. В голосе было нечто животное. Голодное и манящее. Голос всё настойчивее повторял имя мальчишки. И Вэйд, хотя голос звал и не его, заслушался, замер.

«Может, там и для меня найдется место?» – мелькнуло в его голове. И эта мысль, откровенно чужеродная, не вызвала в нём ничего, кроме умиротворения и спокойствия.

Внезапно, сбоку возникло какое-то движение. Салли Корнрой медленно прошел мимо Вэйда, ничего не видя перед собой.

– Стой! Подожди! – Закричал ему Вэйд и попытался схватить за рукав. Пальцы всего лишь прошлись по краю рукава, и тот невозмутимо зашагал дальше. – Куда ты идешь? – Снова закричал он.

Вместо ответа Вэйда что-то толкнуло. Он пошатнулся и едва удержался на ногах. Мимо прошел Салли. Затем ещё один, тоже задев Вэйда плечом. Вэйд повернулся, и увидел, что на него прёт толпа Салли. Одинаковые лица, одинаковые больничные пижамы, все босые и с безумным блеском в глазах. Они шли вперед, не разбирая перед собой дороги. И каждый старался убрать Вэйда с дороги. Каждый толкал или отпихивал с пути. Вэйд и сам попытался отойти в сторону, оценивая масштаб этой массы. Он попытался увлечь одного из мальчишек за собой, но тот ударил Вэйда наотмашь, и пошел дальше.

От неожиданности Вэйд неуклюже осел на землю. Его разбирала злость. Хренов таинственный сукин сын закинул его туда, где самый дрянной кошмар казался приятнее, чем неизвестность этой гнетущей пустоты.

– Лучше бы я сдох. – Сказал он сам себе. А после уткнулся лицом в колени и заплакал.

Последний раз он чувствовал себя так хреново, когда болезнь разрасталась в его голове. От прежнего него всё ещё оставалась тлеющая крупица угасающего здравомыслия. И она была не в силах что-либо поделать. Только осознавать неизбежность перехода в отвратный сон наяву.

Совсем скоро мозг завеет красным дурманом безумия, и Салли перестанет принадлежать сам себе. Только вот понять он этого уже не сможет.

И чем дольше он находится в этом странном и невообразимом мире, тем быстрее он превращается в послушную марионетку. Где-то там его ждёт кукольник. Если в этом мире вообще присутствуют понятия пространства и времени. Словно паук, он точно знает, что жертва уже запуталась в его липкой сети, и скоро она придет к нему.

Чем дальше Салли продвигался к мерцающему пульсирующему красным, закату, тем меньше его терзали сомнения и страхи. Гнилой Король возьмёт лишь то, что ему нужно. Нечто такое, чего нет у великого пожирателя миров.

Ключ.

Ключ от врат. Они открыты всего лишь наполовину, и всё то, что сейчас происходит, лишь прелюдия. Когда врата откроются, Хазоат распространится по планете, как зараза. Как чума. Только вот Гнилому королю не нужна пандемия. Ему нужна еда. Вечно голодная, ненасытная тварь, подчиняющаяся только собственному брюху. Никаких эмоций, никаких чувств – лишь всепоглощающий инстинкт бесконечного поглощения биомассы.

Салли отстраненно понимал, откуда в его голове эта проекция – Гнилой Король всё больше завладевал его разумом. Но мысли эти всё больше путались, и тихо растворялись, оставляя после себя мутные обрывки непонятных уже образов.

Через бесконечное число пройденного времени, разум Салли налился беспроглядной чернильной пустотой и сполохами алых искр. Последний отголосок его сущности растворился.

Салли шел навстречу Гнилому Королю.

Глава 20

ИСКУПЛЕНИЕ.

1 июля 2019 года.

Вайптаун штат Нью-Мехико.

Опьянение было приятным. Словно возвращение в какое-то родное, нормальное состояние. Алкоголь подействовал на Скотта как противоядие. Против страха. Против паники. Теперь он уж точно ничего не испугается. Не облажается и не подведет Алекс.

Осознание, насколько всё вокруг дерьмово, испуганным зверьком спряталось где-то в подкорке. Скотт отчетливо понимал, что спасет ту, которую он бросил в больнице. В этот раз точно.

Чего бы это ни стоило.

Старый, потрепанный «эндуро» Чохаса, неизвестно каким чудом завелся, и теперь с громким ревом несся по старой, убитой дороге в город. Фара мигала и норовила погаснуть. Выхлопная труба натужно чихала. Из-под шипованного заднего колеса летела песчаная пыль, а когда он выехал на горячий от жары асфальт, то и мелкая черная крошка. Скотт ощутил всепоглощающее единство с байком – будто система подачи топлива впрыскивала горящий бензин прямо в сердце. Его сумасшедший ритм смешивался с ходом четырехтактного двигателя и грохот, казалось, заглушал всё вокруг. Скотт даже не понял в какой момент он стал кричать.

Он понимал, что таким способом привлечет к себе ненужное внимание. Только вот насрать.

На всё насрать. Рогатая тварь с наклейки на баке зловеще подмигивала Скотту. Ниже надпись – «эль супербисто».

Скотт ухмыльнулся и расправил плечи. Он больше почувствовал, чем услышал, как приятно хрустнули позвонки. Шлем с зеркальным забралом сковывал обзор, но это было не важно. Дорогу он знал. В дополнение к байку Скотт получил от Чохаса потертый защитный жилет, оставшийся, наверное, ещё со Вьетнама. Пояс приятно оттягивал «Пустынный орел» с полной обоймой. Последние восемь патронов нашлись в самом низу тактического рюкзака.

Байк резко подпрыгнул на неровной дороге, и Скотт чуть было не вылетел из седла. Сердце ушло куда-то вниз, и спустя секунду накатила волна адреналина.

На Скотта нахлынуло опьяняющее чувство ностальгии. Пустынные бури, запах пороха и оружейной смазки. Рев военной техники и вечная, изматывающая жара. Шестьсот дней в Ираке. Скотт боялся себе признаваться, но он ловил от этого дикий кайф. Нет другого способа почувствовать ту тонкую грань между жизнью и смертью, чем война. И, каким бы адом это не было в действительности, Скотт получал от этого удовольствие. Сейчас же, вкупе с односолодовым ядом, в нем разрасталась жажда крови. На волне дикого адреналинового передоза Скотт только сильнее выкрутил сцепление, и грохочущий мотоцикл ворвался в окутанный серой пеленой Вайптаун.

Его уже ждали.

Ещё не толпа, но уже и не одиночки. Небольшие группы существ молча стояли и пялились на несущийся навстречу мотоцикл. В отсвете фар у стоящих фигур светились глаза. Жуткими большими пятнами. Словно у животных.

Скотт понимал, что не может вот так просто, на полной скорости влететь в них. При каком-то удачном стечении обстоятельств он просто отделается ушибами. В худшем же – свернет себе шею.

Чуть сбавив скорость, он лихо объехал их, обдав пылью и выхлопными газами. Никто; ни одна сраная тварь не шелохнулась. И это безмолвное равнодушие пугало больше всего. Если бы они напали, попытались стянуть его и растерзать, это было бы логично. Ожидаемо. Только вот хрен там!

Стараясь не думать о том, что происходит позади, Скотт поддал газу. И если бы он обернулся, то увидел бы, как они медленно разворачиваются, и всё так же молча смотрят ему вслед.

Ещё рано.

Ещё не время.

Бойня начнется совсем скоро.

Боль в груди проникала в хрупкий, анестетический сон. Всплывала волнами, и оставляла ноющую тяжесть и гадкую сухость во рту. Алекс Фокс снились тошнотворно больные кошмары. Пропитанные чувством тревоги они загоняли её в угол, делая маленькой и беззащитной.

С самого детства, загнанная в амбициозные и глупые догмы отца, носившего военную форму и мудацкие усы. Во сне отец огромным тесаком-кукри рубил её кукол и срезал чудные, неумело заплетенные косички. Алекс плакала, и заходясь в истерике, безуспешно пыталась докричаться до отца. Он лишь слепо отмахивался от осознания того факта, что она родилась девочкой. И имеет право носить глупые девчачьи платьица, и заплетать косички с бантами. Имеет право плакать и обижаться. Имеет…

Ничего она не имеет.

И больше всего она возненавидела свою мать, которой приспичило родить на свет маленькую принцессу. И кому? Бездушному усатому мудаку, готовому сплавить свою родную дочь в армию. Готовому послать её воевать за океан, если потребуется. И для чего? Только лишь для того, чтобы бесконечная династия Фоксов не переставала носить камуфляж.

Алекс кричала и пряталась в шкафу. Отец в комнате разошелся не на шутку. Теперь там бушевал огромный лютый зверь, готовый задать хорошую порку за малейший намек на то, что его ребенок; долгожданное дитя оказалось девочкой.

Дверь шкафа, запертая изнутри, трещала, но держалась. Долго она так не протянет. Алекс понимала это. Она осмотрела шкаф, но кроме пыльных платьев матери в нем ничего не было. Оружия при ней тоже не было.

Очередной удар едва не разломил дверь пополам. Замок натужно зазвенел, но не слетел с креплений. Алекс осмотрела себя, и только сейчас поняла, что выросла. Той маленькой девочки, боящейся лишний раз раскрыть рот при отце, больше нет. Теперь Алекс взрослая, и сама решает свои проблемы. Только вот и с этим у неё не заладилось. Вся дивизия погибла, а она сейчас одна, брошенная очередным мужиком застряла в захолустном городке. На больничном халате, накинутом на голое тело, расплылось алое пятно – прямо под грудью. А на бедрах медленно застывала кровавая корка. И всё это болело.

Нестерпимо.

– Алекс! – Голос шел издалека. При этом он сопровождался грохотом дверей. – Алекс, просыпайся, твою мать!

Всё проваливалось в серую муть. Исчезало. Забывалось. Таяло, оставляя после себя горькое послевкусие.

Просыпаться было тяжело. Словно выныривать с большой глубины после долгого погружения. Свет больно резал глаза, а дышать можно было только с большим трудом.

Мутное пятно перед глазами постепенно приобретало вполне себе четкие очертания небритого лица.

– Алекс, очнись, нам нужно уходить отсюда! – Скотт нетерпеливо тряс её за плечо. Она хотела что-то сказать ему, только сил не хватало. Кислородная маска крепко сидела на лице, мешая сказать хоть что-то. Ну, или послать упрямого гостя куда подальше.

– Мфмм… – Только и смогла произнести Алекс.

– Я не разбираюсь в вашем армейском жаргоне. – Пробубнил Скотт, пытаясь поднять её с койки. Алекс стянула с себя маску-намордник и в нос ей ударил резкий запах этила.

– Тут кто-то спирт разлил? – Спросила она.

– Нет, это от меня. – Сказал Скотт.

– Какого хрена, Скотти? Ты что, без меня пил… Твою мать… – Алекс попыталась встать, но боль в груди едва не парализовала её.

– Так, спокойней, детка! – Скотт придержал её за руку. – Давай только не падай.

– Черт, как оно болит. – Протянула Алекс, откидываясь на койку. – Как долго я тут валялась?

– Пару часов, возможно. – Скотт нервно почесал затылок и глянул на дверь. – Слушай, нужно уходить отсюда.

– Хорошо, Скотти. Я пожалуй, соглашусь с тобой. А где доктор? – Спросила она.

– Я не знаю. – Ответил Скотт. – Я когда пришел сюда, тут как-будто вымерли все.

– Погоди! – Алекс удалось сесть на койке. – Что значит «вымерли»? Не ты же меня оперировал в конце концов? Где врач?

– Я не знаю! – Закричал Скотт. – Я принес тебя сюда, а потом… ушел. – Едва слышно закончил он. – А теперь вернулся и…

Глаза Алекс округлились. Она открыла рот, но потока ругательств, на которые рассчитывал Скотт, не последовало. Как в телевизоре с отключенным звуком.

– Ты что, бросил меня здесь? – Выдала она наконец.

– Нет, я просто…

– Просто, что? Просто оставил с расчётом, на то, что я вряд-ли выживу?

– Ну, нет, но… – Замялся Скотт.

– Ну ты и жопа, Скотт. Натуральный мудак. – Алекс попыталась ударить его рукой, но вышло плохо.

– Уж как вышло. И тем не менее, я вернулся за тобой. И я правда не знаю, куда все подевались. Тут пусто, Соня. Ни души.

– Ладно, я тебе потом наваляю. Как приду в себя. – Сказала Алекс, пытаясь встать с койки. Она аккуратно сползла на пол, держась рукой за поручень. Ноги предательски не слушались, а пол под ногами качался. Скотт попытался ухватить её, но она оттолкнула его в сторону. – Я сама! – Скотт хотел отвернулся, когда понял, что на его подруге из одежды был лишь операционный халат, но не смог.

– Как скажешь, мисс Блейд! – Скотт лишь поднял ладони вверх, отступая на шаг назад.

– Только скажи, где мои вещи? – Спросила она, оглядываясь по сторонам.

– Подозреваю, что от твоей одежды мало что осталось. – Предположил Скотт.

– Зашибись… – Выдохнула Алекс раздраженно.

– Я тут прихватил твой рюкзак, там кое-чего было. Пришлось, правда, в нем порыться немного. – Скотт сделал, насколько смог, извиняющееся лицо, снимая с плеча рюкзак Алекс. – Там джинсы, вроде твоего размера, и ещё куртка.. – Она нервно вырвала рюкзак из его рук и прижала к груди.

– Ты молодец, Скотти. Только сделай мне маленькое одолжение, о’кей?

– Какое? – Спросил Скотт.

– Подожди меня за дверью, пока я не оденусь?

Ждать пришлось долго. Из палаты доносился шум, шорох каких-то вещей и приглушенные ругательства, вперемешку со стонами. Скотт попытался сосредоточиться хоть на чем-то, пока Алекс одевалась, но мысли убегали из его головы кто куда. В конце концов, он попытался вспомнить, сколько было народу в больнице, когда он только принес раненую Соню. Когда же он вошел в здание во второй раз, то ожидал чего угодно. Только не того, что больница Святого Маркуса встретит его пустотой.

Лампы аварийного света гудели под потолком, а где-то в недрах натужно урчал дизельный генератор. На стойке ресепшена в пепельнице тлела дымящаяся сигарета. В коридоре, словно попавшие в аварию, громоздились, наваленные кучей, каталки. Тут и там по полу валялись папки с документами, распечатки с анализами, и рентгеновские снимки.

– Куда вы, мать вашу, все подевались? – Спросил он у пустого коридора.

Коридор ответил ему миганием ламп, а самая дальняя, возле лестницы наверх, и вовсе потухла. Второй этаж Скотт пропустил, поднявшись сразу на третий. Таблички над дверями не горели, но он и так помнил, где реанимационные палаты. В некоторых, куда он заглядывал, даже лежали люди. Перебинтованные, подключенные к аппаратам жизнеобеспечения, которые изредка сигналили кислотно-зелеными пиктограммами. Некоторые койки пустовали, словно лежавшие на них, внезапно встали, самостоятельно отсоединили капельницы, и ушли. Скотт боялся, что так оно и было.

Он даже заглянул в операционную. На хирургическом столе, под бледными лампами искусственного света, лежала женщина. Кардиограф показывал пищащую ровную нить. Скотт покрылся холодным потом и подошел поближе. Распознать, кто это, было сложно, из-за того, что большая часть лица сгорела. Опаленные волосы и черная вперемешку с красным кожа. Лопнувшие губы, и открытые в немом ужасе глаза. Не она. Скотт выдохнул.

Под ногой хрустнул скальпель. Скотт огляделся, и увидел разбросанные зажимы, окровавленные тампоны и бинты. Он представил себе, как доктора одновременно отрываются от спасения жизни этой женщины, бросают инструменты, и с пустыми глазами, молча уходят. Скотт закрыл несчастной глаза и вышел в коридор.

Соню он нашел в палате интенсивной реанимации. Спящая красавица в синей рубахе. Пульс в норме, грудь вздымается. Живая.

– Давай уходить.

Алекс схватилась за плечо Скотта. Он дернулся, выныривая из задумчивого состояния, и разглядывая её. Джинсы пришлись были великоваты, и несмотря на ремень, норовили сползти вниз. Футболка с рок-н-ролльным логотипом болталась мешком, зато кожаная куртка-косуха сидела замечательно.

– Тебе идет. – Сказал Скотт, улыбаясь.

– Как корове седло. – Пробубнила Алекс. – А куртка весит хренов центнер.

Пока они дошли до первого этажа, Скотт всё больше переживал за её состояние. Дышала она тяжело, а шея покрылась мелким бисером пота. И кожа становилась бледной, почти белой.

– Хреново выглядишь, подруга.

Скотт подхватил её под руку. На удивление она не сопротивлялась, а только тихо что-то сказала. Скотт не расслышал фразу, да и было уже неважно. Сейчас осталось только выйти на улицу, завести байк, и уехать как можно дальше отсюда.

Сумерки на улице стали гуще. Из серых, они превратились почти в черные. Непроглядные. Солнце, светившее где-то очень высоко, ещё пыталось прорезать чернильный мрак, но выходило хреново. Темноту разгонял только свет из больницы, неровным светом ложившийся на лестницу, и таявший на парковочной площадке перед ней.

Алекс, похоже, не удивилась, что Скотт где-то раздобыл мотоцикл. По крайней, мере, не сказала этого вслух. Она лишь равнодушно глянула на двухколесного монстра, и снова отвернулась куда-то в сторону.

Скотт запрыгнул на байк, и попытался его завести. Тот отказывался. После нескольких неудачных попыток, Скотт слез с него, и открыл бензобак. В нос ударил едкий запах топлива.

– Что там такое, Скотт? – Спросила Алекс, шатаясь.

– Не знаю. – Ответил он. – Эта штука не хочет заводиться. Топливо есть…

– Я, конечно, не хочу тебя торопить, но, постарайся, пожалуйста, побыстрее. Или давай уже пешком.

При одной мысли, что придется иди пешком, Скотт напрягся.

– Хрен там! Я тебя заведу, гребаная железяка! – Закричал он.

И пока он снова пытался завести стартер, освещение в больнице начало тускнеть, а через секунду и вовсе пропало, оставив их один на один с темнотой.

Она откинулась на спинку стула и шумно выдохнула. Живот был полным, и ей казалось, что он вот-вот лопнет. Мэй даже не удивилась, когда увидела, что он надулся как шар. Она лишь нежно погладила его рукой, оставляя на надувшейся коже потеки сукровицы от сырого мяса. При этом есть хотелось ещё и ещё. Последний раз нечто подобное происходило, когда она носила в себе Жэсс. При воспоминании о девочке, Мэй передернуло. Не от сожаления за произошедшее, не от мучительной потери, а от воспоминаний тяжести беременности.

В животе в этот момент что-то зашевелилось, и от неожиданности Мэй одернула руку и попыталась вскрикнуть. Получилась только громкая и неприличная отрыжка.

Она вскочила со стула и уставилась на живот, который, казалось, рос на глазах. Внутри что-то дернулось ещё раз. Больно. Что-то кололось там, в её чреве.

– Что это такое? – Тихо спросила она у самой себя.

Толчки и шевеление повторились, а потом затихли. Что-то внутри её головы сказало, что всё нормально. Что ничего страшного не происходит. В ней просто-напросто растет плод Гнилого Короля. Это знание пришло совершенно очевидно, надо было лишь смириться с этим.

Паника сменилась тошнотой. Мэй, зажимая рукой рот, выбежала из кухни в гостиную. Где в этом доме туалет, она не помнила. Несколько мгновений она растерянно озиралась по сторонам, а потом резво выскочила на улицу, где её стошнило на газон серой, с красными нитями, массой. Живот снова противно заныл. Мэй вытерла рот рукой и зашагала прочь. Про то, что нужно одеться, она даже не подумала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю