Текст книги "Смотрю на мир глазами волка"

Автор книги: Евгений Монах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Заказ на убийство

Могильщик, как ни странно, очень внимательно слушал мои полупьяные излияния, и повода будить его правой в челюсть не дал.

А жаль – после этих невеселых воспоминаний мне необходим был выплеск эмоций. «Травка» почему-то не расслабила психику, а напрягла почти до агрессивности. А может, в этом виноват какой-то странный, мрачно-изучающий взгляд Могильщика, который заставил меня невольно насторожиться.

Чему я благодарен лагерным годам, так это тому, что они вырабатывают в человеке бессознательно-звериное чутье к опасности.

– Занимательная историйка. Жаль, раньше не был в курсе… – Могильщик плеснул в рюмки остатки коньяка и глянул на наручные часы. – Давай на посошок. У тебя длинная дорога впереди.

– Не понял. Уже полночь, автобусы не ходят. – Не притрагиваясь к рюмке, я ждал ответа.

– В том и суть, что время твое уже вышло. Слышишь?..

В замке входной двери повернулся ключ, и в комнату зашли два молодых субъекта с лицами, явно не предвещавшими ничего хорошего. Я узнал обоих.

– Как же так, Могила?! – недовольно проворчал Киса, черноволосый парень лет двадцати пяти, которого я встречал в Екатеринбургской колонии. – Машина у подъезда, а клиент все еще не запакован… До места путь не близкий.

Цыпа, ровесник Кисы, но с хохлятской наружностью, невозмутимо прислонился к стене и неторопливо закурил.

– Не по правилам сдаешь карты, Могильщик. Мы подписывались только вывезти труп на карьер. Об участии в мокрухе базара не было. Это твоя проблема. Монаха помню по зоне, сукой он не был и причин валить его без убедительного стимула не вижу… Заказ и «капусту» получил ты – тебе и банковать.

– Да накину я вам! Крохоборы дешевые! – взвился Могильщик. – Киса! Неужто и ты в кусты?!

– Я – пас, – флегматично ответил Киса и, узрев на журнальном столике забытую папиросу, тут же сунул ее себе в рот. – Пыхну, пока вы разбираетесь. Если в силах, кончай Монаха сам. Но лучше и не пытаться – Монах тебе не по зубам – на моих глазах в штрафном изоляторе одного бугая на больничку спровадил. Тот так и остался калекой.

Поведение соратников Могильщика меня приободрило, особенно грела мысль о нагане, больно упиравшемся цилиндриком глушителя в копчик. Кстати, в сложившихся обстоятельствах эта боль показалась чуть ли не наслаждением. Должно быть, все же бытие на самом деле определяет сознание.

– Лады, Могильщик, – я беспечно взял рюмку и опрокинул ее в рот, решив немного поиграть и выяснить интересующие меня моменты. – Жизнь не стоит того, чтобы за нее цепляться. По крайней мере моя, забубенная. На карьер, так на карьер. Обрыдло барахтаться, как той лягушке. Все одно из сметаны мне масло не взбить… Но, напоследок, удовлетвори любопытство – значит, встреча в пивнушке не случай? И кому за каких-то полмесяца на воле я успел солнце заслонить?

– Ты настоящий мужик! – голос Могильщика обрел прежнюю уверенность, воспрянув духом, он достал из комода плоскую бутылку коньяка. – Убийца и к своей смерти должен относиться философски-спокойно. Все там будем. К тому же гарантирую – «отправлю в Сочи» безболезненно и почувствовать ничего не успеешь. Желаешь – пей, сколько душе угодно. Я не садист какой-то. Понимаю…

– Ты не ответил на вопрос.

– Встретились, ясно, не случайно. Два дня тебя пас. Клиента светить не в моих правилах, хоть он и прижимистый, гад. Дал за тебя два лимона всего. Между прочим, чуть не половину этой капусты я спустил у «Маргаритки». Хотел, извини, чтобы последний день жизни ты провел в удовольствиях… Празднично.

– Поразительно, но есть в тебе что-то человеческое! – Я усмехнулся и решительно отставил предупредительно наполненную рюмку. – Пить не буду. Уверен – отравлено…

– Но мы ведь обо всем договорились! – Глаза Могильщика зло прищурились. – А ты луну крутить? На попятный?! Не выгорит! Работа уже оплачена, и я тебя сделаю!

Могильщик рывком выдернул ящик комода и лихорадочно стал в нем рыться, бормоча что-то невнятное.

Когда, уразумев, наконец, всю бесполезность своих поисков, он обернул ко мне перекошенное багровое лицо, то увидел направленный ему в лоб зрачок собственного нагана. И сразу потерял дар речи. Его морковная физиономия приобрела пепельный оттенок. Я даже посочувствовал ему где-то в глубинах души.

Киса, поперхнувшись дымом, расхохотался:

– Я же, Могильщик, давал тебе цинк – не связывайся с Монахом. А теперь, по ходу, нам на карьер везти придется тебя…

Цыпа, до того времени остававшийся сторонним наблюдателем, лениво оттолкнулся от стены и сел за столик. Но с завидной предусмотрительностью, – подальше от все еще немого Могильщика, чтобы случайно не оказаться на линии огня.

Видно, и Киса, и Цыпа не сомневались, что участь Могильщика мною уже решена. Цыпа, не спрашивая разрешения, взял из портсигара папиросу и с явным удовольствием закурил, глубоко затягиваясь.

– Тебе уже не пригодятся, – цинично объяснил он Могильщику, насмешливо глядя на его застывшее лицо-маску. – Кстати, Монах, как понял, у этого неудачливого киллера еще лимон в наличии. Считаю, трофей надо разделить на троих. По двести пятьдесят нам с Кисой и пятьсот тебе. Покатит?

– Вполне. Но только при условии, если мы с Могильщиком не придем к обоюдному согласию.

Я с удовлетворением отметил, что лицо Вадима чуть разгладилось, в глазах появились некоторые проблески надежды.

– Мне необходимо знать, кто заказал для меня деревянный бушлат? Предупреждаю, версия о таинственном посреднике не покатит. Ты не кретин и не взялся бы за дело, о котором известно третьему лицу. Тем паче, с тобой рассчитались вперед, а это убеждает, что заказчик тебя знает и верит. Поручение от него, по всему, не первое. Учти – все одно расколешься. Правда, боюсь, это уже не изменит судьбу твою…

– Ты похож на того джинна из кувшина, который, как подарок, предложил рыбаку способ смерти на выбор. – Могильщик затравленно улыбнулся. – Коли задание я не выполнил, да и бабки истратил – мне кранты. Так что выбор небогат: либо ты меня кончишь, либо заказчик. Не понтуйся и стреляй в голову. С детства боль не переношу…

– Такая же история. Особенно зубную, – плеснул в рюмку Вадима из плоской бутылки. – Хапни, встряхнись. И поговорим по-деловому.

Могильщик к рюмке даже не притронулся.

– Цианид? – усмехнулся я.

– Мышьяк, – нехотя признался тот.

– Фу, гадость какая! Мог бы припасти что-нибудь посолиднее и покруче. Не уважаешь, как погляжу.

– Цианистый калий дефицит, да и стоит поболе героина. – Могильщик покосился на рюмку. – Но ты не гони зря. Мучиться я бы тебе не позволил – добил из нагана.

– И на том нижайше благодарю, благодетель! Ладно, покончим с реверансами. Вернемся к нашим баранам. Предлагаю сделку: ты мне заказчика, а я кроме жизни одарю тебя своей дружбой и возьму на серьезное дело, которое враз ликвидирует твои материальные проблемки. – Я кивнул Кисе с Цыпой. – Считайте, что тоже в доле. А то труповозами ишачить, уверен, не предел ваших мечтаний.

Должно быть, уяснив ситуацию и врубившись, что куда ни кинь – всюду клин, Могильщик решился.

– Ты отлично знаешь этого человека. Заказ на убийство получен от Ворона… После твоего рассказа мне стал ясен мотив. Он боится, что будешь мстить за свои годы тюремной баланды.

– Что-то в этом роде я и предполагал. Выходит, Ворон жив-здоров и все еще в городе обретается?

Могильщик принес из кухни литровую бутыль «Смирновской» и стаканы.

– Ворон здесь, шерстью оброс, заматерел – контролирует целую армию ресторанных и даже надомных проституток. – Вадим плеснул всем по полстакана. – Но в прошлом году, вконец оборзев, он сунулся в «Большой Урал». А этот кабак – вотчина Хромого. Думаю, по его инициативе вскоре неизвестный «хулиган» перебил молотком Ворону позвоночник. Так что ныне он паралитик, на каталке по квартире передвигается. Из дома носа не кажет.

– Есть все же Судьба! – подвел я итог, отправляя «Смирновскую» по прямому назначению. – Как говорится, Бог шельму метит. Забудь про него. Я лично разберусь с Вороном и верну ему твой долг. Не хмурься, брат, не гони. Ты переживешь заказчика, гарантия. И знаешь почему?

– Потому, что сдал его тебе?

– Примитивно мыслишь, дорогой. Я никогда не забуду, что ты не пожалел половину «гонорара», чтобы украсить мой последний день. Ты мне нравишься. Держи «краба» в знак дружбы.

Могильщик неуверенно пожал мою руку, стараясь не опустить взгляд.

– Вот за это я Монаха уважаю! – захлопал лопатообразными ладонями Киса. – В натуре бродяга по жизни! Но ты упоминал о каком-то солидном деле…

– Будет и дело, – я невольно усмехнулся молодому энтузиазму Кисы. – Но сначала договоримся о долях… В пивнушке часами просиживал не зря. Напротив, если помните, расположен коммерческий магазин «Престиж», торгующий импортными мехами и кожей. По четвергам один и тот же фургончик доставляет товар из аэропорта «Кольцово». Кроме водилы еще охранник. Сегодня среда…

– Значит, будет два трупа, – подал голос Цыпа. – Есть ли понт мараться? Каков хоть куш?

– По моим прикидкам каждый завоз тянет от восьмидесяти до ста миллионов товара. Барыгу я уже нашел, он дает треть от стоимости. Следовательно, навар составит примерно тридцать «лимонов». А теперь основное – каждый получит по пять, а оставшиеся десять пойдут в нашу общую кассу. Хранителем «общака» назначаю себя как руководителя группы. Дело надо ставить по-деловому, чтобы группа была жизнеспособна, нам необходимо легализоваться, иметь надежную «крышу» – свой маленький бизнес. А перекрасить банду налетчиков в коммерсантов в силах только деньги. И не маленькие. Прошу высказываться.

Ребята некоторое время молчали, казалось, всецело занятые курением и сосредоточенным созерцанием причудливых колечек дыма, лениво поднимавшихся к низкому потолку.

Но я в них не ошибся. И в бандитских башках часто имеется какой-то утолок для здравого смысла.

– Монаху верю, – медленно, словно взвешивая слова, проговорил Киса. – Не думаю, что он собирается нас «кинуть». Не дешевка он и не дурак. Неплохо бы узнать детали операции и велик ли риск палева?

Цыпа с Могильщиком кивнули, выражая полную солидарность с Кисой.

– Рад убедиться, что в ваших чайниках масло в наличии. Для реализации идеи нам нужны две пары камуфляжных пятнистых униформ, типа «афганок», и транспорт.

– С колесами проблем нет. У нас «Жигули»-фургон. – Цыпа ухмыльнулся. – И к нему целая коллекция запасных госномеров…

– К завтрему «афганки» не достать, – забеспокоился Киса. – А черные спецназовские подойдут?

– Будет даже круче, – обрадовался я. – Где урвал?

– Так, купил три по случаю. Как чувствовал, что в тему будут.

– Тогда можно считать, что дело на мази. Езжайте за фальшивыми номерами и спецназовскими шкурами. Салон машины освободите от всего лишнего – пусть станет повместительней. А к восьми утра заедете за нами. Я остаюсь у Могильщика. Надеюсь, он уже отказался от пагубной затеи попотчевать меня мышьяком на десерт…

Мои последние слова утонули в хохоте жизнерадостных головорезов.

Налет

Все шло по плану. Цыпа оказался неплохим шофером – машина была отлажена, в моторе ничего не бренчало, да и вел он профессионально, без рывков, плавно, но сохраняя приличную скорость.

За ночь слегка подморозило, и деревья по краям дороги, покрытые серебряной изморозью, смотрелись мертвой бутафорией из сказочного фильма.

Я заговорил, чтобы нарушить молчание, становившееся уже тягостным:

– Валить охранника и водилу только если окажут активное сопротивление. Когда выйдут из фургона, их надо просто вырубить и оттащить в кусты.

– Не согласен, – не отрывая взгляда от дороги, процедил Цыпа. – Свидетелей оставляют или чистоплюи, или дебилы. И тем и другим нечего соваться в наш бизнес.

– Полностью согласен, Цыпа. Но в кустах я сделаю им укольчик и свидетелями они быть не смогут.

– Перышком? – догадался Киса.

– Нет. Это примитив. Работать надо в ногу со временем. – Я вынул из внутреннего кармана куртки продолговатый футлярчик. В нем, заботливо обложенный ватой, помещался шприц, наполненный мутноватой жидкостью. – Паркопан-пять, стирающий память и временно блокирующий рассудок. После такой лошадиной дозы наших клиентов месяц будут откачивать в дурдоме. Но вспомнить, что с ними приключилось, все одно они никогда не смогут…

– Ты голова, Монах! – восхитился Киса. – Уверен – дело с тобой пойдет.

– Ко всему требуется рациональный подход. Лишние трупы ни к чему. Мы не маньяки… – Я сунул футлярчик обратно в карман. – Да и маховик уголовного розыска раскрутится не так интенсивно, как при нераскрытой мокрухе.

– Верно, береженого Бог бережет, – подал голос Могильщик. – Но раз стрелять не собираешься, верни мой наган.

– Погожу пока. Волына, как грелка, мне душу согревает. Я с детства мерзляк. Как заимею другую – верну, будь спок.

Наконец город остался позади и мы въехали на многокилометровую трассу, связывающую Екатеринбург с аэропортом.

Кстати, весьма неудобное место для налетов – сплошные голые поля, дорога со всех сторон как на ладони. Но ничего не попишешь, взять объемный товар без хипиша и пальбы можно лишь на трассе.

А вот и намеченный мной загодя перелесок с сиротливыми кустиками дикой акации.

Повинуясь моему приказу, Цыпа лихо загнал туда «Жигуль» по выщербленной боковой дорожке, больше похожей на сдвоенную тропинку.

Черная, как эсэсовская, униформа спецназа пришлась мне впору. Как говорится, хорошему вору… Один Цыпа остался в своем джинсовом костюме. Но и он времени не терял – пока мы переодевались, заменил госномера.

Ждать пришлось долго. Еще раз убедился, что ждать и догонять – самые мерзопакостные занятия. Ребята явно нервничали, курили так, словно задались целью создать дымовую завесу. Правда, окурки все-таки предусмотрительно складывали в бумажный кулечек. Это ж уму непостижимо, сколько ребят «спалилось» из-за паршивого чинарика, забытого на месте преступления.

Движение на трассе было слабое, и потому я издалека засек нужный нам микрофургон со счастливым номером 57–75.

В сопровождении Могильщика и Кисы вышел на середину дороги и властно взмахнул рукой, приказывая остановиться. В последний момент сообразил, что меня вполне могут сбить – если, к примеру, везут они не кожу, а наркотики. Но фургончик дисциплинированно затормозил на обочине, и из бокового окошка высунулась курчавая рыжая шевелюра водилы.

– Что случилось, командир? Правила я не нарушал…

– Разберемся! – заявил я казенным голосом и требовательно протянул руку. – Предъявите путевой лист и накладные, если везете груз.

Так как стоял я не у самой кабины, шофер сделал именно то, на что я и рассчитывал, – распахнул дверцу и спрыгнул на землю, подавая мне пачку бумаг. Могильщик шагнул и оказался у него за спиной.

– Кто с вами в машине? – листая документы, поинтересовался я, лихорадочно соображая, как выманить верзилу-охранника из кабины.

– Да это экспедитор наш, от фирмы «Престиж».

Неожиданная помощь пришла от Кисы.

– Попрошу выйти из машины, – сказал он. – Мы должны проверить, не прячете ли что под сидениями.

– Пожалуйста. Я ж понимаю – служба… – Охранник спрыгнул на обочину.

Киса не стал рассусоливать и ударом мощного кулака по затылку отправил его в глубокий нокаут. Не дав времени шоферу осознать происходящее, я ткнул большим пальцем ему в солнечное сплетение. Могильщик от души добавил сцепленными в «замок» руками по почкам и поволок бесчувственное тело в наше убежище. Киса со своей жертвой последовал за ним.

Я огляделся. На шоссе не было ни одной машины. Есть все же фарт! Сел за руль и загнал фургон в кусты впритык к «Жигулям».

– Перегружайте тюки, а я займусь этими наивными ребятами.

Достал шприц и прямо сквозь брюки сделал обоим инъекцию. Обратил внимание, что охранник не дышит. Расстегнул молнию на его куртке, чтобы пощупать сердечную мышцу, а нащупал пистолет в наплечной кобуре. Это оказался длинноствольный десятизарядный «Марголин». Хоть и малокалиберная волына, но натворила бы она дел, будь у охранника чуток побольше опыта или ума. Но придурки тоже имеют право на жизнь. Посему я встал одной ногой на грудную клетку верзилы и немного попрыгал, производя своеобразный массаж. С удовлетворением отметил, что охранник захрипел и начал, пусть тяжело, с надсадой, но дышать. В качестве скромного гонорара за спасенную жизнь, забрал пистолет вместе с кобурой и запасной обоймой.

Все-таки в наш «Жигуль» не вместились, и мы рискнули пару тюков привязать на машину сверху, задрапировав брезентом.

– Куда сейчас, шеф? – спросил Цыпа. – К барыге в Екатеринбург?

– Верно. Но в аэропорт.

– Там же ментов полно!

– А мы – спецназ. Ворон ворону глаз не выклюет. Гони, кончай пустой треп. Все идет по плану.

Когда подъезжали к порту, протянул Могильщику наган.

– Если произойдут неприятные неожиданности, у нас в наличии два ствола…

– Недооцениваешь ты нас, Монах! – оскалился Цыпа и, открыв бардачок, засветил двадцатизарядный пистолет-пулемет Стечкина. Ухмыляющийся Киса расстегнул куртку. За брючный ремень был заткнут вороненый «ТТ».

– Ну, тогда не о чем базарить, – почему-то расстроился я. – Любую группу захвата разменяем.

Свернули на бетонную дорожку, ведущую к складам-ангарам, составлявшим мини-городок.

У высоких двустворчатых ворот крайнего ангара сидел на табуретке субъект лет пятидесяти в коричневом замшевом пальто и такой же кепочке, смотревшейся довольно легкомысленно.

При моем приближении Леонид Исакович вытаращился так, будто увидел черт те знает кого, а не давнишнего лагерного знакомого. Он даже привстал с табурета, но тут же обессиленно плюхнулся обратно.

– Леня, веди себя прилично, – хлопнул я его по плечу. – Или у тебя условный рефлекс выработался – при виде спецназа в штаны накладывать?

– Монах?! Так это ты?

– Гарантирую. Товар привез, как условились. Куда сгружать?

– А кто это с тобой? Хотя не говори – морды, кажись, знакомые. Тоже с «двойки», что ли?

– Не твое дело. Долго порожняк гнать будем?

Достойный сын Исака бодренько вскочил и утащил табуретку в глубь склада.

– Загоняйте сюда, – крикнул оттуда уже без мандража в голосе.

Разгрузились споро. Неплохие грузчики из ребят могли выйти, но они избрали иную судьбу. И куда она их заведет – один Бог знает. Если трезво смотреть на вещи – скорее всего к «стенке». Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

– Ты и накладные обещал, – напомнил Леонид Исакович, теребя в руках кепку.

– Держи на память, – я протянул ему пачку бумаг. – Когда расчет?

– Как договаривались. Вечерком подкатывай. Посидим по-человечески. Жену я как раз к теще спровадил. А сейчас отчаливайте. Мне еще рассортировать да перепаковать все это хозяйство надо.

– Хочу надеяться, что ты не поволокешь товар в город сегодня? На дорогах могут быть кордоны.

– Да понимаю я все! – замахал маленькими, словно детскими, ручками Леонид Исакович. – Товар в городе и не появится. Уже нынче улетит в неизвестном направлении.

– Это по-деловому, – похвалил я. – Тогда до вечера.

Возвращались в Екатеринбург объездной дорогой. По пути переоделись и поставили на «Жигуль» родные госномера.

Договорились встретиться у Могильщика в семь часов и разошлись.

Добравшись до комнатенки, которую снимал на Сакко и Ванцетти, остаток дня потратил на изготовление разборного глушителя к «Марголину». Все необходимое у меня было припасено. Латунную трубку заполнил пятью титановыми шайбами с постепенно уменьшающимися диаметрами отверстий таким образом, чтобы выходное отверстие было под калибр. Спилил мушку и разверткой на конце ствола нарезал мелкую резьбу. Уложил между шайбами тонкие прокладки из войлока, и дело было в шляпе. Тут же испробовал, всадив две пули в том «Советской энциклопедии». Пули застряли в середине книги. Ясное дело, глушитель гасил в себе чуть не половину убойной силы, но и такого удара вполне достаточно, чтобы, к примеру, прострелить человеческую голову навылет. Звук выстрела выходил глухим, каким-то кашляющим. Я остался им доволен, хотя немного и позавидовал западным коллегам, не имеющим проблем с приобретением фирменных бесшумных пистолетов. При стрельбе из таких «игрушек» звуковой выхлоп начисто отсутствует и слышен лишь удар бойка о капсюль.

Я подбодрил себя мыслью, что с укреплением рыночных отношений, возможно, и в России скоро свободно станет гулять моя давняя мечта – натовская «Астра» – компактный малокалиберный бесшумный пистолет-пулемет, имеющий двадцатизарядную обойму разрывных пуль с цианистым калием.

Нарисовавшись в семь вечера у Могильщика, обнаружил всю группу в сборе. Решили для страховки ехать к Исаковичу всем скопом.

Жил он на шестом этаже девятиэтажки по Энгельса. Увидев мой внушительный эскорт, кладовщик нахмурился, но все же, поколебавшись, снял дверь с цепочки и выдавил радушно-слащавую улыбку:

– Прошу, господа. Будьте как дома.

Я здесь уже бывал, а вот мои ребята чувствовали себя явно не в своей тарелке, оказавшись в столь помпезно-роскошной квартире.

Вместо привычных обоев или ковров на стенах была драпировка из розового шелка, рубинно отражавшаяся в многочисленных висюльках огромной хрустальной люстры. Видеодвойка, музыкальный центр, телефон с автоответчиком – все западных образцов. Видеотека составляла около тысячи кассет. Об обстановке кабинета и двух спален можно было лишь догадываться.

Мы расположились в уютной нише-«фонаре» рядом с балконом. Там легко умещался круглый стол по соседству со шведским камин-баром, инкрустированным слоновой костью.

– Банкуй, Монах, – открывая бар, сказал хозяин квартиры. – А я вас на минутку покину. Дело превыше всего.

Он скрылся в кабинете и тут же вернулся с потрепанным кейсом.

– Тут тридцать три миллиона. Возраст Христа… Прошу проверить, чтобы не возникло в дальнейшем недоразумений.

– Всегда считал, что евреи в Христа не верят, – я передал кейс Кисе. – Глянь, не на цветном ли ксероксе отшлепаны.

– Мы не верим в Иисуса как в сына Бога, – чему-то усмехнулся Леонид Исакович. – Но что был он величайшим экстрасенсом в земле иудейской – признаем.

– Тридцать три пачки десятитысячными. Как в аптеке, – довольно рассмеялся Киса, закончив бухгалтерскую ревизию.

– Ну, раз с делами покончено к полному удовлетворению сторон, предлагаю отведать мой фирменный напиток собственного изобретения. – Леонид взял из бара пузатенький графинчик темного стекла и наполнил всем рюмки.

– Первым пусть отведает хозяин, – полушутя предложил я. – А то недавно меня уже пытались обрадовать мышьяком.

Под моим насмешливым взглядом Могильщик покраснел. Это обнадеживало. Пока человек умеет краснеть – он еще человек.

– Это слабая настойка лауданума, – пояснил кладовщик, отправляя содержимое рюмки в золотозубую пасть. – Очень рекомендую.

– Опий мы не употребляем! – пресек я попытку Кисы последовать примеру хозяина квартиры. – Цыпа! Принеси из кухни стаканы. Я тут присмотрел вполне приличную водку «Зверь».

– Закусывайте, – сын иудейского народа достал из бара овальную коробку конфет. – Так как жена отсутствует, ничего более аппетитного предложить не могу.

Водка была приятно-мягкой, но недостаточно охлажденной.

Исакович, слегка обидевшись за свой фирменный напиток, придвинул к себе наши рюмочки и времени не терял – две из них уже были пусты. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, он дымил «Кэмел» и быстро стекленел глазами.

– По-моему, тебе достаточно, – заметил я, наблюдая, как он опорожняет очередную рюмку опийно-спиртовой смеси.

– Не лезь, Монах, в чужой монастырь! – противно заблеял наркоман, совсем сейчас не похожий на серьезного «делового», каким я воспринимал его прежде. – Ступай в свой монастырь и читай проповеди монашкам. И мне выдели одну, но чтобы жопка на луну полную смахивала…

Мне понадобилось время, чтобы переломить в себе что-то, принимая единственно верное решение.

– Киса, проверь комнаты. Может, кто из врожденной скромности не вышел. Перчатки надень.

Не удивившись, Киса встал из-за стола, натягивая лайковые перчатки. Франт, что тут скажешь.

Из спальни он вышел с филигранной шкатулкой в руках.

– Никого. Вот ларец надыбал. Женские побрякушки, есть и «рыжие», – выжидающе уставился на меня.

– Поставь, где взял. На ограбление не должно походить. Банальный несчастный случай…

Киса подчинился, но явно нехотя.

– Цыпа, ступай на кухню стаканы мыть.

Я провел ладонью перед сузившимися зрачками хозяина квартиры. Тот никак не реагировал, уже полностью провалившись в нирвану. Сунув пустую водочную бутылку в карман, протер платком подлокотники кресла. Уже все поняв, ребята проделали то же самое со своими креслами.

Открыв балкон, убедился, что подъезды с другой стороны.

– Все складывается удачно. Наркоманы часто выпадают… Могильщик, давай оправдывай кликуху…

Могильщик перевалил податливое тело Леонида через перила балкона. Летя в жуткую пустоту, тот даже ничего не понял, так как не закричал.

Прихватив со стола кейс, вышли из квартиры. За спиной лязгнул, защелкиваясь, английский замок.

– Кто-то не согласен с моими действиями? – спросил я, когда наш «Жигуль» отъехал от злополучного дома.

Ребята молчали, почему-то стараясь не глядеть мне в глаза.

– Все правильно! – глухим, но убежденным голосом сказал Могильщик. – Еврей был наркоша, значит – ненадежен. А я не желаю зависеть от неуправляемого языка, хоть даже и кента. Леонид же моим кентом не был. Барыга захребетный. Дешевка!

– Не думай, Монах, что мы с Цыпой не согласны, – наконец подал голос Киса. – Просто неожиданно как-то все вышло… Понятно, он тебя знал, да и наши портреты срисовал. Был опасен… Черт с ним!

– Вот и ладушки. В группе должны существовать единодушие и полное взаимопонимание, – подвел я итог дискуссии.

Деньги разделил тут же, в машине, и, условившись держать связь через Могильщика, покинул салон.

К глубокому моему удовлетворению никто из мальчиков не выстрелил мне в спину. Это лишний раз подтвердило, что в людях я все же редко ошибаюсь…