Текст книги "Смотрю на мир глазами волка"

Автор книги: Евгений Монах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Жена в автокатастрофе погибла. Два года назад, – продолжал я развивать мысль в нужном накатанном направлении. Ведь не секрет, что сочувствие – родная сестра нежности.

– Ой, простите, Женя, я не хотела сделать вам больно.

– Ничего. Вы же не знали, – мой глубокий тяжкий вздох должен был ввергнуть Вику в бездну раскаянья. – Да и зарубцевалась уже рана. Перестала кровоточить. С трудом, но жизнь берет свое… Тем более, что детей у нас не было. Не успели просто. Всего через месяц, как поженились, беда пришла.

Вика надолго замолчала, обычная ее лукавая насмешливость сменилась задумчивой печалью. Я даже забеспокоился, не ошибся ли в выборе метода сближения? Депрессивное настроение партнерши меньше всего способствует радостям беззаботного флирта.

– Предлагаю с этого момента перейти на «ты», – с чувством заявил я, стараясь сбить Вику с минорной ноты. – Принципиальных возражений нет?

– Как хочешь, Женя, если только это ни к чему меня не будет обязывать, – равнодушно согласилась моя спутница, продолжая думать о чем-то своем.

– Кстати, милая Вика, я где-то слышал, что, если поделиться заботой с ближним, она становится не так тяжела… К тому же, если проблема как-то связана с финансами, я с удовольствием выручу…

– Спасибо, Женя, ты очень добр. Но денежные вопросы меня сейчас волнуют наименьшим образом. Видишь ли, когда ты рассказывал о своей несчастной жене, я ей позавидовала…

Совершенно сбитый с толку, я даже остановился, вдруг заподозрив, что блондинка просто насмехается надо мной.

– Да! – с ударением продолжала Вика. – Я на самом деле завидую ей черной завистью!

– Но почему, боже ты мой? – не выдержал я.

– Потому, что она была очень счастливая женщина! Ее искренне и горячо любили! И пусть она трагически погибла, но все-таки успела испытать радость взаимной настоящей любви. Это дается судьбой так редко!

– Вас, похоже, сильно обижает муж, – догадался я. – И вы его не любите?

– Я ненавижу его! – на чудные глазки Вики навернулись слезы. – Кобель проклятый! Ведь за каждой юбкой готов увиваться! В нашем институте на меня без жалости уже не смотрят! Все же на виду… Это так унизительно! Подонок! Хватило бы сил – убила бы!

– Он недостоин ваших слез! – сказал я, пытаясь нежно-ласково, но настойчиво привлечь обворожительно-бесподобную в гневе блондинку к своей груди, чтобы успокоить и приободрить. Как положено истинному джентльмену в подобной ситуации.

– Ты не коммерсант, а настоящий бандит! – заявила Вика, как обухом огрев меня этими словами.

– Что такое?! – я даже выпустил ее восхитительную талию из рук.

– Только бандит может пытаться овладеть женщиной, пользуясь ее горем! – сквозь слезы улыбнулась Вика, одергивая на себе сбившуюся легкую кофточку.

Мне, по ходу, никогда не удастся разобраться в движениях женской души. Настроение блондинки менялось, на глазах. Она уже весело-заразительно смеялась! Знаю, что красивые девушки часто экзальтированы, но не до такой же степени!

Не выдержав, я тоже рассмеялся, ощущая себя полнейшим идиотом.

Мы еще долго бродили по берегу Сысерти, упражняясь в пикировке, словно две соперничающие в остроумии команды КВН. Волю рукам я больше не давал, был скромен, как монах, опасаясь возвратной реакции. Если в первый раз при моем прикосновении она от слез перешла к смеху, то при втором вполне может произойти наоборот. Наверно, психосостояние женщин чем-то похоже на кнопочный выключатель…

Когда стало темнеть, простились, условившись о полуденной завтрашней встрече.

Печально, но факт – очаровательная обитательница «Теремка» снова унесла от меня свои прелести невредимо-нетронутыми. Но не овладевать же ею силой? Может не понять.

Возвращался в свою избушку, мысленно разрабатывая тактику завтрашней атаки. Если она опять не принесет мне вожделенной победы, придется на самоуважении ставить жирный крест.

Спать почему-то не хотелось. Долго сидел за столом у открытого окошка, глядя на спокойный лунный свет, призрачно-холодной ладонью накрывший всю местность вокруг.

Читал где-то, что полнолуние действует на рожденных под знаком Рыб возбуждающе-тревожно. Ерунда. Я разглядывал лунное лицо, совершенно не ощущая никакого дискомфорта.

Так как свет в комнате я не зажигал, то сразу засек темную горбатую тень, выбравшуюся из оврага и, не таясь, зашагавшую к моей избушке.

Это был Карат. На спине он нес рюкзак, должно быть, с одеялом. Когда телохранитель уже готов был нырнуть в дверь сарая, я тихо свистнул, привлекая к себе внимание.

– Зайди, Никола, составь компанию. Не спится что-то.

Чтобы стол выглядел гостеприимно, выставил бутылку «Матра» и сковородку с остатками жареной картошки.

– Включи свет и волоки из кухни стаканы, – сказал я неловко топтавшемуся в дверях Карату, распечатывая алкогольную емкость.

Заглотив полстакана огненной янтарной жидкости, я немного оживился. Слабая сорокаваттка под небеленым потолком уже смотрелась почти праздничной люстрой, и даже каменно-застывшее лицо профессионального убийцы напротив показалось вдруг по-домашнему свойским и человечным.

– Давно собирался спросить, Карат, откуда у тебя такая кликуха? С драгоценными камешками как-то связано? – поинтересовался я, наливая в граненые стаканы по второй порции.

– Нет. Карат – сокращенное от каратист, – немного смущенно улыбнулся боевик.

– Вот в чем дело! – Мне стало весело. – Ясненько! Кто ж тебя этак окрестил?

– Жора Интеллигент.

Мое веселье как рукой сняло. Нет, все же, шарик маленький. И все в нем странно взаимосвязано и переплетено.

– Крякнул он в прошлом году от чьей-то пули, – продолжал Карат, не обратив внимания на смену моего настроения. – Выпьем, Монах, за упокой его души. Хоть ты, наверняка, его и не знал.

– Ладно! Давай помянем! – Я поднял свой стакан.

Какая-то идиотская традиция образовалась. Совсем недавно опер Инин предлагал мне выпить за Медведя, теперь Карат за Интеллигента… Случайность? Но Случай, по определению философских мудрецов, не что иное, как Неизбежная Необходимость… Ладно! Видно, не остается ничего другого, как смириться!..

– Ты уже месячишко у меня на службе, – заметил я, чтобы сменить тему. – И что, по кайфу? Сперва-то, помнится, ты наотрез отказался в «кожаные затылки» идти? Верно?

– Ну да, – глухо ответил Карат. – Думал, сам смогу зажигать. В одиночку, согласись, Монах, работать безопаснее и выгодней. Мне, как помнишь, дело тогда Цыпа подбанчил…

– Что-то припоминается! Расскажи, – я щелкнул серебряным портсигаром. – Курни для куража и начинай. Любопытно даже.

– Месяц примерно назад это было… – пыхнув папиросой, Карат уставился стекленеющим взглядом в темное окно. – Оттягивался я тогда в твоем баре «Вспомни былое»…

…Уже третьи сутки Карат отмечал окончание последнего своего срока. Восемь лет прошли, как мгновение и как вечность одновременно.

В башке стлался по извилинам блаженный туман, быстро сгущавшийся благодаря старательным смешениям пива с водкой. Благо, рыжая разбитная барменша, для смеху обряженная в короткий милицейский китель, понимала желания клиентов с полувзгляда и подавала гремучую смесь «ерш» в соотношении один к одному.

Правда, ломала кайф надоедливо-навязчивая мыслишка, что «капуста» на исходе и необходимо подыскивать дело, чтобы выправить финансовое положение.

Карат гнал прочь эту наглючую мыслишку, успокаивая себя тем, что у него в активе еще почти «лимон» – жалкие остатки от родительского наследства. Два года назад, после смерти отца, родная тетка продала деревянный домишко на окраине Екатеринбурга и почтовым переводом загнала ему деньги в зону на лицевой счет. Став миллионером, Карат уже смело смотрел в будущую свою жизнь по ту сторону забора. Он даже начал с интересом почитывать газетку «Коммерсант», прикидывая, куда вложит на свободе личный капитал. Но сумасшедший аллюр инфляции разорил его так же, как и всех прочих рядовых жителей Страны Дураков. В настоящий момент на «лимон» можно было купить разве что приличную кожаную куртку. На инструмент и то не хватит – банальный «ТТ» на оружейном рынке «весит» полтора миллиона рублей.

Почувствовав на плече чью-то тяжелую руку, Карат резко обернулся, чуть не сбив со стола кружки с пивом.

– Не суетись, братишка! Это пока всего лишь я, а не группа захвата! – Монах, усмехаясь, разглядывал опухшее лицо бывшего сокамерника. – Давно откинулся?

– Полнедели, как от Хозяина. Расслабляюсь вот. – Карат покосился на сопровождающего Монаха рыжего верзилу. – Присаживайтесь. Угощаю!

– Упакован, значит? А я, по наивности, помочь тебе собирался. – Монах и рыжий тип по-хозяйски расположились за столиком. – Но угощаю все же я. За счет нашего заведения. Ксюша!

Разбитная барменша, сверкая белыми плавками под куцым капитанским кителем, подплыла к ним и приняла заказ.

На столе мигом появились хрустальные рюмки, черная бутылка «Наполеона» и ваза с очищенными апельсинами.

– Давай выпьем за твое долгожданное свидание с этой непостоянной барышней Свободой! – как всегда излишне-цветасто выразился Монах, поднимая рюмку.

– А как ты помочь мне хотел? – задал Карат волновавший его вопрос. – Материально или…

– Или, или! – Монах с удовольствием разделывался с апельсином, весело поглядывая на сразу поскучневшего Карата. – Постоянную работу собирался предложить. Мне хронически не хватает проверенных кадров…

– То есть – кожаных затылков? Да?

– Верно. Для начала охранником, а дальше – поглядим, на что ты годишься…

– Нет уж, благодарствую! На первое время бабки есть. Осмотрюсь пока, – Карат просто набивал цену, сознавая, что самому ему в этой новой рыночной действительности вряд ли удастся нормально пристроиться, не имея ни начального капитала, ни даже надежного «инструмента». – А сдельной нет работенки?

– Это к Цыпе, – кивнул Монах на рыжего детину, явно теряя интерес к разговору. – Ладушки. Мне пора. Цыпа, подбери нашему другу попроще что-нибудь. Увидимся вечером «У Мари».

Когда Монах вышел из бара, Цыпа неторопливо закурил, разглядывая сидящего напротив уголовника уже оценивающим взглядом работодателя.

– Есть небольшой пустячок в Каменске. За сутки, полагаю, сварганишь. Но одно обязательное условие – клиент должен крякнуть от несчастного случая. Подписываешься? После ликвида получишь тысячу зеленых. Или, если больше по вкусу, в рублях по курсу.

– Черт с ним! Давай адрес клиента и детали.

На следующее утро колеса рейсового «Икаруса» доставили Карата по назначению.

Он шел по кривым улочкам Каменска с приземистыми деревянными домишками, резные наличники и фантастические флюгера которых выглядели странно в контрасте с типовыми пятиэтажными коробками.

Чудом сохранившиеся, покосившиеся церквушки тянулись облезлым золотом луковок к перистым облакам и делали городишко каким-то домашне-уютным.

Вот и цель его поисков – полутораэтажный дом с самодельной вывеской, как он знал, на латыни «Частная библиотека». Пройдя маленький ухоженный дворик, толкнул скрипучую дверь и оказался в полутемных сенях. Несколько высоких ступеней вели ко второй двери, должно быть, в комнаты. Карат вошел и опасливо огляделся – никого. Первая комната, в которую он попал, не имела ничего общего с библиотекой. Только большой старый альбом для фотографий был кем-то забыт на зеленом, обитом бархатом, диване с высокой спинкой. У распахнутых окон притулился допотопный круглый стол в окружении стульев. Из мебели в комнате еще присутствовал массивный комод с ярко блестевшими медными ручками.

– Хозяин! – негромко позвал Карат и услышал над головой чьи-то торопливые шаркающие шаги. Проскрипели ступеньки невидимой лестницы, открылась дверь, и киллер увидел странную личность с взлохмаченными седыми волосами. Это был сухонький, невысокого роста старик с ястребиным носом и умными рыжими глазами. Хищный этот клюв рядом с библейскими глазами выглядел на лице, как случайный чужеродный предмет. На старике был фланелевый халат, из рукавов которого смешно вылезали длинные волосатые руки. Эта комедийная фигура сделала два неуверенных шажка в сторону нежданного гостя и застыла в замешательстве.

– Извините за беспокойство, – Карат отвел глаза. – Виновато недоразумение…

Вдруг старикан повел себя совершенно дико: он всхрипнул и, ринувшись к Карату, грубо схватил того за руки.

– Случилось что-то ужасное? Да? С Оленькой? Скажите правду, умоляю!

– Нет! – Карат с трудом высвободил руки и невольно отступил к двери. – Внизу висит объявление, и я по ошибке принял это помещение за библиотеку.

Позеленевшее лицо старика стало понемногу возвращаться к своему естественному пергаментному цвету.

– Простите великодушно. Нервишки, знаете ли, за семьдесят лет поизносились до безобразия, – он слабо улыбнулся. – А вы попали как раз туда. Здесь моя частная бесплатная изба-читальня. Присаживайтесь, молодой человек!

– А зачем надпись вы на латинском языке изобразили? – не удержался от вопроса Карат.

– Это своего рода стратегический ход, – старик напялил на свой выдающийся нос пенсне, лукаво блеснув толстыми линзами. – Любопытство – великая вещь. Одна из главных движущих сил человечества! Приведу простейший пример. Надпись: «Булочная» – вы равнодушно проходите мимо. Если, понятно, не голодны. Но, прочитав то же самое на иностранном языке, вы, ручаюсь, зайдете поглазеть на примитивные булки и батоны. И будете убеждены, что сподобились узреть что-то необыкновенное. Такова человеческая сущность…

– Выходит, – усмехнулся Карат, – это просто рекламный трюк?

– Не опошляйте. Хотя, реклама, конечно, имеет свое существенное место. Но мы заболтались. Пойдемте, покажу вам мой книжный актив.

План у Карата уже сложился. В комнате было печное отопление. Нужно всего лишь разжечь огонь, закрыть заслонку и окна. Старикан, якобы, задремал на диване и угорел. Но сначала, понятно, надо отключить клиента, пережав децал ему сонную артерию на шее…

Карат протянул к старику руки, прикидывая, как лучше захватить по-цыплячьи худую шею клиента, чтобы не оставить следов в виде синяков.

– Что вы, что вы! Я сам! – Старик явно неверно истолковал это движение и, проворно вскочив со стула, прошествовал в смежную комнату.

Карат, проклиная свою малодушную медлительность, направился следом. Ему с самого начала не очень нравилось задание кончать какого-то божьего одуванчика, а сейчас, на месте, наемник вообще вдруг почувствовал себя совершенной мразотой, которая даже родного папашу за пачку баксов пришьет и не поморщится.

Все стены во второй комнате до самого потолка занимали книжные полки. Тут были полные собрания сочинений Бальзака, Голсуорси, Диккенса, Скотта, Мериме, Куприна, всех трех Толстых и многие другие зарубежные и русские классики. На полках бросались в глаза и пустые гнезда.

Старик печально пояснил:

– Это невозвращенные книги. Мой пассив.

– Может, еще вернут? – предположил Карат, зачем-то глубоко засунув руки в карманы своей джинсовой куртки.

– Сомневаюсь. Там стояли Хаггард, Чейз и Сименон…

– Богатая библиотека. Вы не в книготорге, случаем, трудились?

– Рад, что оценили. Дочка моя, Оленька, тоже высоко ее ценит. А к книжной торговле я никакого отношения никогда не имел, молодой человек! Я самый банальный бухгалтер на пенсии. Впрочем, нет, – добавил он, усмехаясь. – Не простой. Имею честь представиться – Иван Александрович, старший бухгалтер на заслуженном отдыхе.

Пока Карат равнодушно перебирал корешки книг, библиотекарь продолжал монолог, выказав себя большим любителем пообщаться. Пусть и односторонне.

Иван Александрович был коренным жителем Каменска. Заочно окончил экономический факультет института и устроился бухгалтером на заводе, который сам начинал строить. На фронт, как ни пытался обмануть медицинскую комиссию, не пустили из-за никудышного зрения.

Ощущая себя полным идиотом, Карат чинно сидел за столом в первой комнате. Дружелюбно пыхтел, закипая, электрический чайник. Иван Александрович, раскрасневшись от воспоминаний, рассказывал, как он надеялся «обойти с фланга» своего главного врага в медкомиссии – окулиста – схрумкав чуть не кило добытого с превеликим трудом сахара. Сибирские охотники издавна считают, что сахар на несколько часов обостряет зрение.

– Может и так, но не мне, – сказал Иван Александрович. – Да и очень уж вредный председатель комиссии оказался. Кстати, он все еще в Каменске проживает. А вы, Николай, по каким надобностям в нашу провинцию?

– В командировку, – объяснил Карат, не вдаваясь в подробности. – Неудачно скатался. Сегодня же обратно в Екатеринбург.

– Очень сочувствую! – встрепенулся библиотекарь-бессребреник. – А я ничем не могу быть полезен? У меня, знаете ли, много друзей.

– Нет! – Карат не сдержал кривой улыбки. – В данном конкретном случае вы помочь не сможете. Верняк.

Во входную дверь громко постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел высокий человек с чеховской бородкой, в домашней синей пижаме и шлепанцах. В руках он держал потертый чемоданчик-баул. Нереально выглядели его черные вороные волосы, так как по возрасту он был явно старше хозяина дома.

Иван Александрович оживился.

– Позвольте представить вам, Николай, моего личного придворного лекаря Азгара Махметовича Аскерова. Между прочим, это и есть тот председатель комиссии, про которого я рассказывал.

– Нет, уважаемый! Я не твой лекарь, а участковый. По долгу службы вынужденный пользовать вот таких несносных пациентов!

Карату показалось, что гость хотел приподнять отсутствующую шляпу, но вовремя опомнился и, смутившись, поспешил дать объяснение своему домашнему виду.

– Я, извиняюсь, почти неглиже… Дело в том, что мы соседи огородами с моим другом Иваном Александровичем, и я позволил себе эту вольность, не зная, что у него гость. Сейчас схожу и переоденусь.

– Не придавайте таким пустякам значения! – сказал Карат, сам удивившись своей неожиданной манере изъясняться. – Мое правило – не приносить лишних хлопот.

– Хорошее правило…

– Николай, – подсказал Карат.

– Правило замечательное, Николай! Не мешало бы некоторым из присутствующих у вас поучиться. – Врач внимательно посмотрел на Ивана Александровича. – Вид у тебя неважнецкий. Опять на чердак лазил? Покой…

– …нам только снится! – прервал пациент, шуткой пытаясь скрыть свое смущение.

– Давай, давай иронизируй! – решительно взяв руку хозяина дома, чтобы прослушать пульс, строго сказал Азгар Махметович. – И в реанимации юморить будешь?!

– Я себя чудесно чувствую! – защищался Иван Александрович. – Вот чай с молодым человеком…

– Чай?!

– Не с заваркой. Нет. Протертая земляника с сахаром.

– Да? – Участковый врач подозрительно глянул на стол и тут же улыбнулся. – Ну да. Ты ведь, помнится, большой любитель сахара был… Ладно. С вареньем можно. Я тоже не прочь присоединиться. Только потом все-таки обязательно сделаю укольчик. А то через неделю не семидесятилетие твое справлять будем, а, прости господи, панихиду.

Отведав ароматной земляники, Карат вдруг вспомнил далекое детство, когда он бродил по лесу, азартно отыскивая ягодные поляны и складывая сладкую добычу в помятый эмалированный бидон… Настроение вконец испортилось.

Отказавшись от второй чашки чая, Карат пересел из-за стола на диван и начал от нечего делать листать фотографический альбом. Больше всего ему хотелось оказаться сейчас в какой-нибудь пивной. Но он отлично помнил, как однажды давно отец отчитал его: «Уходить из гостей сразу после угощения так же неприлично, как прилюдно испортить воздух!».

На первых листах альбома было фото курносенькой смеющейся девчушки лет трех, с темными бусинками глаз. С каждой новой страницей она постепенно взрослела. Сарафанчики сменила школьная форма и приталенные платья. Исчезли косы, появилась модная прическа. Девочка превратилась в девушку.

– Кто это? – захлопнув альбом, полюбопытствовал Карат.

– Дочурка моя, Оленька, – с нежной отцовской гордостью признался Иван Александрович. – Сейчас в областном центре живет. Актриса! В драматическом театре работает. Но меня, старика, не забыла. С праздниками поздравляет, навещает. Не зазналась!

– Поздравляю с такой достойной наследницей! – Карат решительно поднялся с дивана. – Мне пора. На рейсовый автобус надо успеть.

– Как же так? – совсем по-детски, обиженно всплеснул руками библиотекарь-энтузиаст. – Вы даже книгу не выбрали! Непорядок! А в следующую командировку и вернули бы.

– Нет, не стоит! – Карат осклабился. – Да и, если честно, я ж только из обывательского любопытства заглянул. Иностранная вывеска заманила… Благодарствую за чаек!

– Я провожу гостя немножко, – вдруг заявил Азгар Махметович. – К тому же стерилизатор дома оставил.

Во дворик вышли вдвоем.

– У меня к вам, молодой человек, большая просьба. Но сначала, полагаясь на вашу скромность, должен рассказать о своем соседе. – Азгар Махметович доверительно взял Карата за руку, словно опасаясь, что тот уйдет, не выслушав. – Иван Александрович женат никогда не был. Какая тому причина – гадать не берусь. Но даже мимолетных связей с девушками за ним не припомню. Клинический бобыль! Лет тридцать назад удочерил девочку из местного детского дома. Назвал Олей и носился с ней, как с писаной торбой. Подарками вечно баловал. Чтоб лишний рубль для нее сэкономить курить даже бросил!

– Зачем вы мне все это рассказываете? – удивился Карат.

– Не перебивайте, молодой человек! Уже заканчиваю. После школы Ольга в Екатеринбург уехала поступать в театральное. Пока училась, часто навещала приемного отца. Еще бы! Ведь эта глупая старая образина, прости господи, посылал ей половину зарплаты. Потом приезжала все реже и реже, а последние два года вовсе носа не кажет! Писульками отделывается. К тому же, поговаривают люди, что из театра давно ушла и пьет. Видели Ольгу неоднократно в ресторане «Большой Урал» с разными мужиками. Такой вот невеселый диагноз!

– Все-таки не возьму в толк, к чему вы посвящаете меня в эту банальную бытовую историю? – Карату уже наскучила болтовня назойливого эскулапа.

– От вас, дорогой Николай, зависит жизнь моего друга!

– Откуда вы взяли? – У Карата даже челюсть отвисла от изумления.

– Вы знаете, где я вчера обнаружил Ивана в бессознательном состоянии? Чуть ли не в коматозном! – Азгар Махметович явно разволновался. – На чердаке! Там он хранит детские игрушки и вещи Ольги. И, несмотря на мой категорический запрет, старая образина каждый день туда лазит. Когда-нибудь я найду его там холодненьким! Коли Ольга и на семидесятилетие отца не появится, это произойдет очень даже скоро!

– И вы хотите… – Карат уже просек замысел участкового врача.

– Именно! Вам не составит особого труда зайти в Екатеринбурге к этой неблагодарной эгоистичной особе и популярно объяснить всю пагубность ее поведения для любящего отца, пусть и неродного!

– Хорошо, – подумав, согласился Карат. – Адрес-то хоть имеется?

– Улица Макаренко, сто семнадцать, квартира сто двадцать один. Я весьма надеюсь на вас, Николай! Ваше искреннее доброе лицо, молодой человек, сразу внушило мне доверие. Я разбираюсь в людях!

Карат успел купить билет на полуденный автобус.

Мягко укачиваемый в объятиях «самолетного» кресла «Икаруса», устало прикрыл глаза, размышляя о своих новых каменских знакомых.

«Провинциальные чудаки, – подвел мысленный итог Карат. – Но Ольгу навестить стоит. Добрые дела надо творить хотя бы для разнообразия. Ведь это, наверняка, милая дочурка заказала Цыпе безвременную кончину приемного папаши!»

В Екатеринбурге, подавив сильное желание забуриться в ближайшую пивную, Карат сразу направился по указанному эскулапом адресу.

Отыскал нужный дом в длинной шеренге таких же безликих типовых девятиэтажек. Не доверяя лифту, поднялся на шестой этаж пешком.

Обитая дермантином дверь после звонка открылась сразу же. Правда, надежно придерживаемая массивной стальной цепочкой. На Карата изучающе смотрели глаза, казавшиеся огромными из-за чрезмерно обильного слоя сине-фиолетовой туши.

– Вам кого?

– Привет, Ольга! Я от Цыпы.

Вопросов больше не последовало, что сняло у Карата остатки сомнений в факте знакомства хозяйки с рыжим подручным Монаха.

Освобожденная от цепочки дверь распахнулась, впуская гостя в уютную однокомнатную квартирку. Благоприятное впечатление от дорогой австрийской мебели несколько портил специфический запах всех подобных «гнездышек» – густо приторная смесь парфюмерии, табачного дыма и пролитого на ковер коньяка. Не заглушал эти стойкие ароматы даже мощный воздушный поток из раскрытой настежь балконной двери.

– Присядем, – гостеприимно кивнула Ольга на квадратные пуфики у низкого журнального столика и подала пример, устроившись на одном из них. – Так в чем проблемы? Что вдруг понадобилось от меня господину Цепелеву?

– Пустячок, – Карат старательно всматривался в дочь Ивана Александровича, но ни малейшего сходства между ними не находил, пока, наконец, не вспомнил, что родство их не кровное. Даже поморщился от досады. – Ну да. Цыпа велел уточнить, в какой срок надо сварганить дельце в Каменске?

– Желательно побыстрей, – в глазах Ольги вдруг вспыхнул огонек недоверчивости. – Но мы ведь с ним уже обсуждали этот вопрос… И почему господин Цепелев просто не позвонил? Пожалуй, я сама позвоню!..

Карат равнодушно наблюдал, как рука хозяйки квартиры неуверенно-медленно потянулась к кнопочному телефону на журнальном столике. Подрагивающими пальцами с длинными наманикюренными ногтями Ольга судорожно тыкала в цифровой код, сбивалась и, стараясь не смотреть на незванного гостя, начинала набирать сызнова.

– И откуда такая несусветная невоспитанность? – спросил Карат, опуская ладонь на рычажки аппарата. – Кажется, образованная женщина из хорошей семьи. Артистка, хоть и бывшая! Мы же еще не закончили беседу. Да и Цыпу не стоит по пустякам беспокоить. Он, как наверное знаете, человек деловой и очень занятой!

– Что вы от меня хотите? – взвизгнула Ольга, затравленным зверьком съеживаясь на пуфике.

– Пустячок! – Карат подобрал упавшую на пол телефонную трубку и водворил на положенное место. – Цыпа мне поручил разобраться с вашим любимым папочкой. За что, любопытно, решили его в Сочи спровадить? Даже тысячу гринов не пожалели отстегнуть?

– Какую тысячу?! – справедливо возмутилась щедрая дочка, уже заметно оправившись от испуга. – Я Цыпе две тысячи обещала! Сразу после реализации дома и библиотеки.

– Вот оно что! – усмехнулся Карат. – Выходит, все упирается в банальное наследство? Кстати, статья сто вторая, пункт «а» – умышленное убийство из корыстных побуждений. Верная «вышка». В курсе?

– А ты меня не пугай! Цыпа уж не первый год с делами такими управляется. И ничего. Все шито-крыто. А коли у тебя кишка тонка, нечего под ногами путаться! Или цену набиваешь? А может, даже в долю размечтался войти?! Не выйдет! Не на таковскую напал!

– Ясное дело. – Карат в задумчивости разглядывал кукольно-симпатичное лицо женщины. Проступивший на щеках румянец делал ее лицо девчачье-миловидным и волнующим. – Хоть ты и проститутка, но крутая! Просто найдешь другого киллера. Не остановишься…

– Вот именно! Папаша свое уж пожил! Семьдесят лет, пора и честь знать! А мне надоело под вашего брата стелиться каждый день! Извращенцы проклятые! Вот и ты на мои губы все глядишь. Ведь не о поцелуе, а о минете думаешь!

– Ошиблась ты, детка! – Карат встал. – Пора мне. Давай поцелуемся на прощание!

– Что это вдруг? – Ольга неуверенно поднялась с пуфика. – Ну, может, у тебя другое на уме. Ты, сразу видно, галантный кавалер…

– Еще бы! – Карат притянул к себе мягкое податливое тело. Ольга не сопротивлялась, прильнув к нему высокой упругой грудью и с готовностью приоткрыв влажные губы с блуждающей улыбкой.

Работать с таким клиентом было совсем не сложно – ростом проститутка доходила как раз до плеча Карата. Плотно зажав ее голову под мышкой, киллер сильным рывком дернул резко вправо. Услышав хорошо знакомый слабый хруст сломанных позвонков, выпустил жертву из рук. С мягким стуком безжизненное тело упало на ковер. Сейчас, с неестественно вывернутой головой, Ольга походила на бракованный дамский манекен. Карат старался не смотреть на ее дико вытаращенные пустые глаза и разинутый в немом крике рот.

Правило есть правило. Киллер-профи, при возможности, всегда должен загримировать свою работу под самоубийство или несчастный случай.

Кстати, в этом направлении есть ощутимые успехи. В России количество убийств, по данным МВД, значительно сократилось. Правда, они забывают добавить, что количество самоубийств, несчастных случаев и исчезновений людей возросло многократно. Ну, МВД тоже можно понять – нельзя же вконец перепугать обывателя, честно констатировав, что убийства ежегодно возрастают почти вдвое, но, благодаря высокому профессионализму киллеров, сводки МВД не выглядят слишком уж страшно…

Пришлось взять труп на руки, чтобы не оставить на ковре предательские улики-полосы от волочения. Благополучно перевалив тело через перила балкона, Карат вернулся в комнату. Следовало бы по уму досконально ошмонать фатеру на предмет ценностей, но времени уже не было. Он досадливо поморщился – нет, чтобы сперва спокойно обыскать квартиру, а уж потом выкидывать труп на всеобщее обозрение! А сейчас с минуты на минуту могут нарисоваться соседи или того хуже – менты. По известному закону подлости, они ведь постоянно появляются, когда не надо.

У входной двери чутко прислушался. В подъезде пока было тихо. Стерев с дверной ручки отпечатки, вышел на лестничную площадку. Пользоваться лифтом в данный момент стал бы только дебил. Среди профи таких нет, а которые были – уже расстреляны. Застрять сейчас между этажами – не просто катастрофическое невезение, а расписка в собственном скудоумии и фатальной непредусмотрительности.

Поэтому, стараясь не слишком стучать каблуками, Карат покинул место преступления пешком.

Через полчаса он уже ловил кайф, забурившись в пивную забегаловку под звучным названием «Полярная звезда».

В голову навязчиво лезла мысль, что, если бы он кому-то из коллег поведал про эту совершенно бесплатную свою мокруху, то ему просто бы не поверили. Или еще того хлеще – подняли на смех. Желая отделаться от наглючей мыслишки, Карат поспешил заказать двойную порцию «Кровавой Мэри».

На следующий день, хоть и очень не хотелось, он отправился в «Вспомни былое». Было неизвестно, как отреагирует на невыполнение каменского «ликвида» рыжий детина. Его ясные голубые глаза Карата не вводили в заблуждение. Он таких типов навидался в жизни. В лагерях, в основном. И давно приметил весьма странную закономерность. Обычно такие невинные отстраненно-задумчивые глаза принадлежали самым отпетым и жестоким.

Слабо успокаивало лишь одно соображение – Цыпа, хоть и подписался на дело, но не успел получить гонорар…

Опасности надо смотреть прямо в лицо – рассудил Карат и уселся на самом виду в центре пивной. Для энергичного поднятия тонуса вооружился мощной батареей кружек «Жигулевского».