Текст книги "Смотрю на мир глазами волка"

Автор книги: Евгений Монах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Хоть и ожидал, но, когда на плечо знакомо-тяжело легла рука, все же вздрогнул. За его столиком по-хозяйски расположились Монах с Цыпой.

– Привет, братишка! – золотозубо улыбнулся Монах. – Все разлагаешься? Не боишься в запой оборваться? Или уже?

– Запоя бояться – лучше вовсе не пить! – ответил Карат и покосился на рыжего детину. – Нынче завязываю. Да и лавэ на исходе. Завтра махну в Каменск на заработок…

– Забудь. Надобность отпала, – равнодушно обронил Цыпа. – Проблемка крякнула вместе с заказчицей. Не везет тебе, Карат!

– Вы о чем? – поинтересовался Монах, закуривая «Родопи».

– Как ты велел, я Карату одно простенькое дельце подбанчил, – стал объяснять рыжий. – Но заказчица, из наших ночных бабочек, к слову, вчерась самовольно в Сочи убралась, выпрыгнув с шестого этажа. Нервишки по ходу протекли. Пила она…

– На «унесенных ветром» сильно смахивает, – заметил Монах. – Колись, Цыпа, где девка солнце тебе заслонила?

– Обижаешь, Евген! – оскорбился рыжий. – Я пальцем ее не трогал! В натуре! Да и зачем? Она же доход нам приносила!

– Выходит, фирма терпит убытки? Почему меня не поставил в известность? – Монах недовольно нахмурился.

– Никаких убытков, – Цыпа уже успокоился. – Последнее время телка не активно подворачивала, заработок шел ниже среднего. По уму, надо было уж давно заменять ее в «Большом Урале». Кандидатура подходящая есть на примете. Так что, все к лучшему.

– Лады! – Монах потерял всякий интерес к теме и повернулся к Карату. – Выходит, ты один пострадал в финансовом отношении. Чем заняться намереваешься?

– Если предложение твое все еще в силе, то я, пожалуй, его приму, – Карат досадливо вздохнул. – В одиночку у меня что-то не больно наваристо получается…

– Вот и ладушки! – Монах поднял палец, подзывая Ксюшу. – Необходимо отметить пополнение в наших рядах!

На столе, как и в прошлый раз, мигом появились хрустальные рюмки, коньяк и апельсины…

…За окошком избушки раннее летнее утро уже энергично рвалось к власти, расстреливая из-за горизонта солнечными трассерами ночное небо. Явно капитулируя перед этим мощным натиском, темное небо с каждой минутой все больше трусливо бледнело.

– Так и очутился я у тебя ка службе, – закончил свою исповедь Карат. – Не раскаюсь в откровенности? Давно хотел рассказать, да случая подходящего все не было.

– Все путем, братишка! – успокоил я. – На твоем месте, по ходу, действовал так же.

Карат открылся мне с новой, совсем неизвестной стороны. Я даже подумал, что уже не смогу относиться к нему как к простому наемнику. Все-таки есть в нем нечто человеческое… Хотя о том, что большинство киллеров-профи сентиментально-романтичны, я знал по себе. И последняя мокруха Карата – наглядное тому подтверждение.

Бутылка «Матра» была пуста. Новую открывать не хотелось. Условные рефлексы – великая штука. С приходом утра меня, как всегда, потянуло принять горизонтальное положение под одеялом.

– Ладно, браток! Было приятно пообщаться. Давай-ка на боковую!

Карат дисциплинированно отправился спать в свой сарай, а я, предварительно заменив спортивный костюм на фланелевую пижаму, с удовольствием нырнул в постель под махровое покрывало.

Надеюсь, в очень скором времени я смогу, наконец, ощутить в интимной близости роскошное тело Вики. В натуре – эта кровать невыносимо широка для одного!

3

Первая мысль, когда проснулся, была – не прошляпил ли свидание с Венерой, сдуру загостившись у Морфея? Но «Ролекс» показывал всего лишь половину двенадцатого. Видно, меня пробудила собственная мозговая подкорка – ей ведь тоже необходима регулярная подпитка положительными эмоциями. А самый мощный их производитель это радостный секс. Вот милая умница и подсуетилась.

По быстрому перекусив остатками ужина, отправился на свидание к озеру. Будить Карата счел излишним. Если и сегодня назойливая Гульнара нарисуется и будет ломать мне любовный пасьянс, я ее убью просто-напросто! Морально хотя бы.

Вика меня уже ждала, нетерпеливо прогуливаясь на хлипких деревянных мостках лодочной станции. Нынче на обитательнице «Теремка» был надет простенький штапельный халатик с восточным рисунком в виде каких-то каббалистических знаков. Но и в этом дешевом наряде она смотрелась покруче лучших наших девочек, носящих исключительно модельные платья а-ля Кутюрье. Халатик даже привнес образу Вики сильно недостающий ей нюанс – она стала выглядеть более домашней, а если точнее – земной. Может быть, и чуточку доступней – в хорошем смысле слова, без грязно-пошлых наслоений.

Памятуя, что вчера мы случайно опять сбились на выканье, я тут же взял быка за рога, чтобы оперативно занять первую линию обороны, и так уже добровольно оставленную симпатичным противником.

– Милая Вика, как тебе спалось? Ты, признаюсь, не выходила у меня из головы, и я заснул лишь под самое утро. Легко можно догадаться, что и во сне увидел тебя. Но, щадя твою невинность, рассказывать, чем мы с тобой занимались без устали в чудесном сновидении, безусловно, не стану. И не проси! Я же интеллигентный человек, а не сексуальный маньяк! Честное благородное!

Вика, должно быть, несколько озадаченная моим словоизвержением, не сразу даже нашлась, что сказать. Но ликовал я недолго.

– Здравствуй, Женя! Я счастлива, что оставила такой крупный след в твоей душе, – негодница улыбнулась, видно, уже полностью оправившись от моей внезапной атаки и собрав воедино разбежавшиеся поначалу оборонные отряды своего насмешливого остроумия. – Надеюсь, Женя, след мой экологически чистый? Но, на всякий случай, тебе надо вывернуть душеньку наизнанку, и мы вместе внимательно поглядим, не осталось ли на ней грязных пятен. Береженого Бог бережет!

– Ничего страшного! – теперь уже я был вынужден лихорадочно собираться с мыслями. – Накрайняк, выстираю душу в коньяке, и она станет как новенькая! Испытанный неоднократно способ!

– Фи! Так ты, оказывается, всего лишь банальный несчастный алкоголик? – Вика надула губки и брезгливо наморщила носик, выказывая полное неприятие меня как личности и мужчины. Но глаза все же предательски ее выдавали – она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

– Ладно! – Я вынужден был первым прекратить игру, так как почувствовал себя почти загнанным в тупик. – Сдаюсь! Этим оружием я с тобой больше не сражаюсь. Бесполезно. Чем займемся?

– А ты что предложишь? Впрочем, знаю! Ты хочешь претворять свои мерзко-необузданные сновидения в жизнь! Меня не устраивает, хотя пока не посвящена в детали. Поэтому давай-ка покатаемся на лодке!

– Ну что ж, – легко согласился я. – И простенько, и со вкусом. Прямо, как твой миленький халатик! Купальник, кстати, не забыла?

– Естественно! Неужели, Женечка, ты замечтался до такой безобразной степени, что вообразил, будто я голенькая под халатом к тебе на свидание примчалась? – Вика состроила озабоченную рожицу и приложила пальчик к моему лбу. – Температура, вроде, в норме. Тридцать шесть и шесть. А может, у тебя, Женик, просто приступ белой горячки?

Я уже начинал уставать от ее вечных приколов. В натуре, ведет себя, как девчонка-школьница! Взрослая ведь, замужняя женщина, и должна отлично понимать, что опытный мужчина от нее желает получить кое-что посущественнее, чем шуточки-прибауточки!

– Лады! Кататься – так кататься!

Я выбрал легкую двухместную лодку с жирной желтой полосой по смоляному борту. Авось, хоть желтый цвет, цвет измены, подтолкнет глупую мозговую подкорку блондинки к решению украсить голову ненавистного мужа ветвистыми роговыми отростками?

Не слишком ловко орудуя короткими веслами и все же умудрившись не забрызгать Вику, я выгреб на середину водоема. Солнце стояло в зените, но здесь казалось не так уж и жарко из-за поднимавшейся вверх в виде туманных испарений воды.

Вика, свесив босые ноги через борт в изумрудную воду, беззаботно болтала ими, словно девчонка-гимназистка, впервые вырвавшаяся из-под опеки строгих наставников на природу.

– Искупнемся? – предложил я, чтобы прервать странно затянувшееся молчание. – Какую температуру показывает твой босой барометр?

– Вода – сама нежность! – сообщила Вика, улыбаясь. – Но с лодки нырять не хочу. Что это вон там? Остров, по-моему.

– Как прикажет моя госпожа! – Я налег на весла, взяв курс на небольшой, примерно квадратный километр, островок, симпатично окруженный со всех сторон цветущими плакучими ивами.

«Как зеленые стражники выстроились, – подумалось мне. – Хранят покой своих обитателей». Впрочем, сразу было видно, что островок совершенно необитаем.

Наша лодка, приставшая к пологому песчаному берегу, была единственной.

Ухватившись за якорную цепь, выволок посудину на песок, так как предусмотрительность – главный мой «пунктик». Я же не в курсе, какой интенсивности здесь отливы и приливы.

Единогласно порешили более удобного места не искать. Берег тут был из мелкого наносного песка и являлся естественным натуральным пляжем. От добра добра не ищут, как говорится.

Скинув шорты и безрукавку, я уже собирался лезть в воду, но меня остановила Вика, смотревшаяся в своем голубом купальнике не менее восхитительно, чем обнаженная Венера из недавнего сна.

– Женя, у меня родилась замечательная идея! Ты никогда не бывал на пляжах нудистов?..

– Признаться, нет! – Я был немного сбит с толку.

Что еще выдумала эта экзальтированная особа?

– Я тоже ни разика! А мечтала всегда! Что такое купальник и плавки? Глупая условность, недостойная по-настоящему свободных людей!

– Ты предлагаешь… – Я, опасаясь очередного подвоха, продолжать мысль не решился.

– Ну конечно, Женечка! Мы ведь друзья, и стесняться друг друга – противоестественная ерундистика! Ты как хочешь, а я исполню давнее желание почувствовать себя единым целым с дикой природой!

Не обращая больше на меня ни малейшего внимания, Вика, ни капельки не смущаясь, освободила от купальника тело и преспокойно продефилировала к воде, соблазнительно покачивая той молочно-белой его частью, которую обычно солнечные лучи не ласкают, оставляя эту привилегию мужским рукам.

Излишняя скромность, к счастью, не входит в число моих недостатков, и поэтому, когда, наконец, поверил в реальность происходящего, я, не задумываясь, последовал примеру непредсказуемой блондинки, мигом превратившись в современного Тарзана.

Я отплыл подальше, где вода была не так согрета, как у берега, чтобы децал охолонуть и сбить возбужденное напряжение мужского естества.

Но, когда вышел на берег и увидел загоравшую на животе Вику, все мои хитрые водные процедуры оказались напрасными. Соблазнительно выделявшаяся задница могла возбудить, наверно, и Папу Римского.

– Оказывается, ты вооружен? – притворно испугалась Вика.

О полном смятении моих чувств говорит тот факт, что рука невольно дернулась под мышку, но я вовремя сообразил, что десятизарядный Братишка остался в избушке.

– Ты ошиблась, я не вооружен!

– А ну-ка, подойди ближе. А это что, по-твоему? Между ног настоящая дубина торчит! Или это резиновый муляж? Надо убедиться лично.

Всякие виды приходилось мне наблюдать без малейших эмоций. Но когда нежно-ласковые пальчики блондинки обхватили мой «телескоп» у основания, я невольно вздрогнул и, даже, кажется, покраснел.

– Ложись на песочек. Я знаю, чего ты сейчас хочешь больше всего на свете! Все вы, мужики, одинаковые!

Губки и бойко-активный язычок Вики оказались значительно нежнее ее пальчиков.

– Видишь, какой я грамотный доктор? – улыбнулась влажными губами Вика. – Пяти минут не прошло, а твоя дубина снова стала мягкой и неопасной!.. Признавайся, Женечка, ты это видел во сне?

– Если честно – да, – не смог покривить я душой, все еще находясь во власти острого наслаждения.

– А теперь бежим купаться! Тебя я удовлетворила – теперь моя очередь! Секс в воде – это что-то бесподобное!

Через некоторое время пришлось с ней согласиться. Ощущения описывать даже не берусь – сами попробуйте. Единственный совет – заниматься этим следует на мелководье, чтобы ноги твердо стояли на дне. Кстати, водяной секс кое-чем смахивает на кофе по-турецки. Там, смакуя, перемежают ледяную воду с дымящимся обжигающим кофе. Здесь почти тот же эффект – холодная вода и горячее, ритмично сжимающееся влагалище создают ту же бесподобную разницу ощущений.

Когда, обессиленные, наконец, выбрались на берег и улеглись на песочке, я закурил «родопину» и задумался о женских причудах.

Еще вчера Вика была недоступно далека, а вот уже сегодня мы пылкие любовники. Все-таки жизнь человеческая полна странных неожиданностей, построенных на непонятных парадоксах, Которые, видать, и составляют основу умно-глупого мироздания.

Почему-то вспомнился случай многолетней давности. Тогда я вдруг увлекся собиранием изумрудов. «Левых» и поэтому, естественно, неограненных. Махнул в рудничный поселок под видом отпускника, отдыхающего от городской толкотни. Подцепил в клубе на дискотеке средней свежести бабенку, чтобы не вызывать излишнего любопытства у органов, и поселился у нее на правах ухажера-квартиросъемщика. Целый месяц убил на шляние по пивнушкам, выискивая поставщика. Но либо морда моя не внушала доверия, либо сбыт «левых» камешков здесь был уже отлажен от и до.

Даже старательно доведя хозяйку квартиры до невменяемо-страстной кондиции, попытался через нее выйти на реализаторов или хотя бы одиночек «несунов».

– Женечка! За кого ты меня принимаешь?! Да, я работаю в конторе на руднике, но я честная женщина!

Убедившись в бесперспективности идеи, я решил на следующий день слинять по-английски, то бишь без предупреждения.

Но, по свойственной мне доброте, захотелось оставить о себе хорошую память. У хозяйки постоянно барахлил сливной бачок в туалете. Решил ликвидировать неисправность. Свинтив болты крышки, еще раз убедился, что женщинам нельзя верить ни на грош. На дне бачка, аккуратно запакованный в полиэтилен и перехваченный резинками для волос, лежал увесистый пакет. Когда я его надорвал – на пол сортира посыпались светло и темно-зеленые камешки. Уже ничему не удивляясь, собрал изумруды в свой кейс и, шутки ради, сунул в тайник, так же обернув в полиэтилен, пачку соли – по размерам пакеты были один к одному.

Подобные невероятно-непредсказуемые счастливые случайности тенью преследуют мою личность всю сознательную жизнь.

Впрочем, может, и всех других людей. Не в курсе.

А нешлифованные изумруды я так и не продал, а решил сохранить на «черный день». Хотя, если он все же придет, мне, по ходу, не изумруды понадобятся, а похоронные венки…

Но не будем раньше времени о грустном. Я суеверен до неприличия, и накликать беду могут лишь кретины, к коим я себя ни в какой мере не причисляю. Даже мысль материальна, как доказали ученые…

– Все хорошо в меру! – заявила Вика, вставая. – Еще полчасика, и мы в натуральных негров превратимся! Поплыли обратно. Да и время обеда пришло. А тебе, милый Женечка, необходимо сейчас усиленно питаться, если хочешь быть таким же сильным любовником, как сегодня!

Ну что за люди женщины – все им обязательно надо опошлить! А я уж, как дурак, собирался блондинке в любви объясняться! Все же прав старикан Шекспир: «О, женщины – ничтожество вам имя!» Ну да ладно.

Обратно плыли молча. Вика о чем-то сосредоточенно думала, и я посчитал нетактичным нарушать ход ее мыслей.

По берегу, беспокойно озираясь, разгуливал Карат. Да и понятно, если что со мной произойдет, Цыпа в лучшем случае закопает живьем его в землю. А коли будет не в духе, просто посадит очком на кол.

Помогая причаливать нашу лодчонку, все же не стерпел и высказался:

– Вы бы, Евгений Михайлович, хоть предупреждали об уходе и месте нахождения.

– Ладно! – усмехнулся я. – Будить пожалел. А вместо благодарности – нотации выслушиваю.

– Не сердитесь, Евгений Михалыч. Я же, как лучше, хочу!

– Ладушки! Сбегай-ка в «Плакучую иву» и закажи обед на троих. И быстренько, а то дама проголодалась и готова нас с тобой самих на шашлыки пустить!

Вика скромно-обиженно надула губки, но тут же рассмеялась.

– У тебя черный юмор висельника, Женик!

– Что ж тут поделать? – искренне отозвался я. – Натура вечно нахально напоминает об истинном цвете и состоянии души… Ладно, не будем о грустном!

Эти чрезмерно жирные шашлыки вызывали у меня неприязнь в желудке.

– Может, спалить по ночнику эту забегаловку? – предложил Карат, с полувзгляда уловив мою мысль.

– Не стоит, – решил я. – Мое кредо – живи и давай жить другим. Коли, понятно, эти другие не заслоняют мне солнце. Кстати, что-то Гульнары не видать. Ты с ней ничего не сотворил?

– Как можно, Евгений?! Я ж помню твой наказ. У нас натуральный роман. Сейчас ждет меня в «Теремке» и, наверно, от ревности на стенку уже лезет.

– Нехорошо, брат, издеваться без крайней надобности над слабым полом! Давай-ка быстренько ступай к ненаглядной, а то еще сюда припрется. И не волнуйся. Шпалер у меня в наличии, – соврал я, – в кейсе отдыхает. С двумя полненькими запасными обоймами.

Вика, сама ходившая на кухню выбирать шашлыки, вернулась с двумя шампурами.

– Покушай, Женик! Эти вот не такие жирные.

Запивая белым вином, я смог все же осилить порцию жареной баранины. Карат уже исчез по своим амурно-усатым делишкам, и мы с блондинкой остались за столиком вдвоем.

– Малыш! У меня народилась гениальная идея, – заявил я, почувствовав после вина и мяса мощный юношеский прилив сексуального влечения. – Ты, наверно, думаешь, что книжечка стихов потерялась? Ошибаешься! Я ее сберег для тебя. Она в моем домишке. Приглашаю в гости, а заодно и стишки заберешь. Как моя мысль, поддерживаешь?

Вика понимающе улыбнулась.

– Да. Если сильно хочешь. Стихи, признаться, моя самая глубокая слабость…

– Тогда не будем терять драгоценного времени! Ладушки? Я ведь тоже обожаю стихи…

Чтобы превратить грубо сколоченный стол в избушке в какое-то подобие праздничного, постелил на него свое махровое покрывало и выставил бутылку марочного «Матра». Не имея приличных рюмок, просто вымыл до хрустального блеска граненые стаканы.

– Есть шпроты и сардины в масле. Ты как?

– Нет уж. Я на еду смотреть даже не могу, – улыбнулась блондинка, оценивающе оглядывая мою широкую кровать.

Я мысленно возблагодарил судьбу, что как раз сегодня заменил простыни и наволочку на свежие. Будто предвидел неожиданно ожидаемое посещение блондинки. Жаль, не прихватил из Екатеринбурга кассетник. Сейчас в самый кайф были бы зажигательно мелодичные вскрики-всхлипы магнитной кассеты «Японский секс». Ну, ясно – задним умом мы все гении.

– Пить тоже совсем не хочется! – капризно заявила очаровательная гостья. – Может, Женик, сразу делом займемся?

Нет, Вика, видимо, никогда не перестанет поражать меня своими непредсказуемыми выходками.

Через минуту, уже полностью обнаженная, она стояла передо мной с насмешливым вопросом в ясных голубых глазах:

– Ты так и будешь стоять статуей Аполлона Бельведерского? Мы, кажется, не в государственном музее!

В подобных ситуациях меня уговаривать излишне. Хоть и не довелось служить в армии, но разделся со скоростью горящей спички.

– Что тебе еще снилось ночью? – лукаво поинтересовалась Вика, поглаживая и как бы массируя свои восхитительно упругие груди.

– Если придерживаться сна, то вставай на локотки и коленки. Моя любимая позиция.

– Ну что ж! – легко согласилась блондинка. – Поза хороша, но только, если ты, Женечка, якобы по ошибке, не спутаешь отверстия!

– За кого вы меня принимаете, сударыня? – высокопарно, но неискренне возмутился я, как лорд, пойманный с поличным на краже носового платка. – Все будет путем, как положено!

Гибко изогнувшись, Вика выставила вверх свой замечательный юный зад. Из-за необузданного нетерпеливого желания я поступил неинтеллигентно, предварительно даже не поласкав милую малышку, а сразу введя член в горяче-влажное лоно, живо откликнувшееся ритмичными сокращениями. Обычно я кончаю минут через тридцать-сорок, но Викина восхитительная попка, похожая по форме на сердечко и прелестно вздымавшаяся под моими руками, вызвала мощный оргазм уже через минут десять.

Но, чтобы блондинка не посчитала меня за неблагодарного эгоиста, я, бережно уложив ее на постельку, ласкал-щекотал пальчиком бугорок клитора до тех пор, пока она, не вскрикнув, не застонала в экстазе.

Расслабленно лежали на смятых простынях, страстно обнявшись, как молодожены. В голову лезли разные глупые мысли.

– Малыш, а может, нам пожениться? – поинтересовался я, просто ради проформы.

– Что ты, Женик! Я ведь замужем! – Вика почему-то поспешила переменить тему. – Давай-ка попробуем твою импортную бутылку. На вид она очень даже привлекательна!

Желание женщины – желание неба, – как выразился какой-то старинный ловелас. Посему, натянув пижамные брюки, направился к столу обезглавливать коньячную емкость. Заодно вскрыл и банку шпрот, где-то читал, что шпроты весьма способствуют мозговой активности. А она, при моей опасной деятельности, для сохранения жизни просто необходима.

Вика, не посчитав нужным одеваться – в общем-то в комнате было достаточно тепло – села, слегка поморщившись, на табурет у стола. Правильно ее поняв, я мигом приволок с постели одну из подушек и учтиво-галантно подложил под нее. Такая нежная женская попка не имеет права страдать от грубого прикосновения к шершавым доскам табуретки. Это было бы непростительным преступлением против очаровательных розовых округлостей.

Выпившую всего полстакана Вику почему-то потянуло на слезливость. Некрасиво размазывая по лицу потекшую с ресниц черную тушь, она сразу потеряла свою привлекательность.

– Детка, умывальник с полотенцем в углу, – сообщил я, наливая себе еще.

Вика, не говоря ни слова, направилась по указанному адресу.

Плескалась так усердно и долго, что я уж подумал, не пытается ли она утопиться в умывальнике.

Зато вернулась к столу такой же свеженькой, какой я встретил ее в первую нашу встречу.

– Я не шлюха! – неожиданно заявила блондинка, удивив меня своей категоричностью. – Думаешь, раз переспала с тобой, то такая же потаскуха, как и все? А вот и нет! Просто я за честное равноправие! Раз мой муженек спит с кем попало, то почему я не могу? А вот ему назло с сегодняшнего дня пойду по рукам! Имею право!

Противоречить пьяной женщине – себе дороже.

– Имеешь, маленькая, имеешь! – усмехнулся я, наливая ей снова. – Давай выпьем за эмансипацию! Я всегда симпатизировал женской борьбе за равноправие с деспотами-мужиками!

Вика залпом выпила и даже для приличия не притронулась к закуске.

Мое мнение – убежден, что алкоголь ежегодно уносит жизней человеческих на несколько порядков больше, чем все пули и финки нашего брата…

– Представь только мое положение! – продолжала изливаться Вика. – Кормлю его исключительно свеженьким с рынка, чуть не пылинки с него сдуваю! И что? Ни капельки благодарности! Кобель проклятый! Изверг, а не человек! Натуральный скот! И как мне продолжать жить в таком унизительном положении? Да лучше в петлю!

– Ну уж с этим спешить никогда не следует! – Я почти протрезвел. – Не переживай и положись на судьбу. Все, чувствую, будет путем. Надо, малыш, больше доверять Провидению! У меня заночуешь, или в «Теремок» проводить?

– Прости, Женя, ты тут ни при чем, но я не останусь. Если честно, мне невыносимо стыдно за свое безобразное поведение! Проводи, пожалуйста, а то сама я, кажется, не дойду…

– Ладушки! – Я крепко полуобнял Вику за талию и вывел из избушки на воздух. Из двери сарая сразу выглянула голова Карата, но я махнул ему рукой, чтоб зря не суетился со своей излишней бдительностью.

Шли по темному, странно-тихому лесу, стараясь не сбиться с узкой тропинки. Неуютно мне не было, хотя лес напоминал сегодня тот периодически-повторяющийся сон с сидящими под деревьями мертвецами.

Да и присутствие верного Братишки в наплечной кобуре как-то успокаивало и не давало впасть в мистику.

Холодно чмокнув на прощанье меня в щеку, блондинка быстро скрылась за дверями «Теремка».

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Подойдя к двери сарая, громко сказал:

– Карат! Не спишь? Зайди, базар есть.

Телохранитель не заставил себя ждать. Морда была не заспанная – неужто он круглые сутки бодрствует? Правда, я читал про одного поляка, который вообще не спит уже двадцать восемь лет. Но, во-первых, Карат вовсе не поляк, а во-вторых, он профессиональный убийца. И если б нервишки не получали полноценную разрядку, коей является в первую голову сон, то Карат давно бы стал постоянным клиентом дурдома.

– Слушай сюда, братишка! – Я щедро выплеснул остатки «Матра» в стакан Карату. – Есть для тебя небольшое дельце. Поедешь утром в Екатеринбург и найдешь заведующего отделом научно-исследовательского института на Малышева. Зовут Михаилом. Его надо убрать. Мозгами зря не шевели. План у меня уже готов. Сработаешь под случайный наезд. Собьешь клиента на угнанной автомашине, когда он после работы домой отправится. Обязательно наглушняк. Гонорар, имей в виду, двойной. Подписываешься?

Карат непонятно долго молчал, затем выпил полный стакан коньяка и поднял на меня совершенно трезвые глаза.

– Заметано, Монах! Сварганю в лучшем виде. Но одно условие – ликвид этот последний. Отпусти меня! Уйти хочу с фирмы с концами. И даже без навара для тебя сделаю. Сработаю по-товарищески, бесплатно. Только отпусти!

Чтобы привести свои мысли в строй и разобраться, что почем, я выставил на стол еще бутылку «Матра».

– Пей, Карат, закусывай шпротами. Они, кстати, весьма помогают при умственных завихрениях, и давай рассказывай. Подробненько! Что произошло?

– Да ничего особенного, Монах! Надоела мне такая жизнь. В любой момент могут то свои, то чужие грохнуть. И не успеешь даже сообразить, где накосорезил! А сейчас появилась возможность чисто оборваться, без хвостов. Гульнара в меня по уши втрескалась. Квартирка у нее двухкомнатная, обещает в частный банк охранником устроить. Кой-какая капуста у меня имеется. Заживу по тихосу. Может, понравится…

– И ты готов жениться на этом усатом басистом гренадере?

– А что? Меня ее усики, если откровенно, даже возбуждают. А все остальное у Гульнары такое же, как и у всех!

– На вкус и цвет товарищей нет! – усмехнулся я. – Лады. Согласен. Отпустим живым. Испытай радости постоянных семейных свар и передряг! Потом расскажешь. Вместе посмеемся. Кстати, имей в виду, она тебя ревновать будет даже к замочной скважине!.. Ха-ха!

– Это уже мои личные проблемы, – нахмурился Карат. – Значит, верняк, отпустишь после ликвида?

– Да ради Бога! Я не возражаю и ребятам цынкану, чтоб не трогали. А как же воровской закон – не жениться?

– А я вроде тебя, Монах, – ухмыльнулся Карат, – беспредельщик… С первым автобусом двигать?

– Ладно. Действуй, молодожен!

4

Как говорил известный философ Ницше – «идя к женщине, возьми с собой плеть»…

Но все течет, все изменяется. Даже философия. Изречение мудрого немца явно и безнадежно устарело. В наше время на свидание с женщиной надо брать с собой веник цветов либо, на худой конец, зеленую бумаженцию с изображением Президента США. Результат значительно эффективнее. Особенно у нас в России.

За отсутствием в деревне цветочного магазина по дороге в «Теремок» нарвал целую охапку пахучих полевых цветов. Насколько разбираюсь в людях, презент в виде долларов Вика швырнула бы мне в физиономию, восприняв как прямое оскорбление.

Правда, надо будет обязательно подарить ей что-нибудь ценное, как бы между делом, не акцентируя внимания на подарке. За незабываемо-сказочные минуты интимности.

Сегодня настроение Вики значительно улучшилось, она даже одарила меня благодарно-обольстительной улыбкой, ставя цветы в трехлитровую банку с водой.

В силу своей врожденной самоуверенности я воспринял эту улыбку как многообещающую…

– Твоя любимая «Плакучая ива» готовит явную халтуру! – забросил я пробный шар. – Подозреваю, что армяне – скрытые националисты и спецом травят русских клиентов. Есть ценное предложение – махнем в какое-нибудь приличное заведение Сысерти. Устроим, как выражаются в некоторых местах, «праздник живота». Прости за невольную пошлость. Кстати, а где Гульнара?

– Прочесывает деревню, – улыбнулась блондинка. – Разыскивает своего ненаглядного Николая.

– Вот и ладушки! Хоть не будет портить нам аппетит своими усами. Ну, едем?

– А на чем? На лошадках? Здесь ведь такси днем с огнем не найдешь! – засомневалась непрактичная Вика.

– Пустяки. На дороге «левака» возьмем.

– Ну, хорошо. Подожди минуточку в коридоре. Я переоденусь.

Выйдя в коридор, закурил. Странные создания эти женщины! Вчера я ее видел и имел во всех видах и позах, а нынче она стесняется чего-то!..

Как я и предвидел, первый же частный автомобилист, узрев у меня в руке пятидесятитысячную купюру, гостеприимно распахнул дверцу.

До маленького городишки Сысерть ехали всего около четверти часа. Отпустив машину, прошлись в поисках чревоугодного заведения по главной городской улице, все еще, по вечному российскому разгильдяйству, носящей имя Ленина. Набрели на ресторанчик с громким названием «Золотое руно».

Заведение было всего на дюжину столиков. Да и те пустовали. У эстрады вольготно разместилась тройка ребят в кожанках. Явно – здешняя «крыша», то бишь местная банда рэкетиров, контролирующая коммерческие точки района.

Полупьяный молодой официант с наглой холуйской рожей подошел к нашему столику только через десять минут.

– Что будем заказывать? – широко зевая, равнодушно спросил он, даже из приличия не прикрыв пасть рукой.

– Холодные закуски. Салат из креветок. Балычок, бутылку итальянского шампанского, фруктов и, будьте любезны, украсьте стол вазой с цветами. И побыстрей, мальчик! Дама не любит ждать!

– Цветов не держим! – заявил официант, поджав губы, и удалился с видом оскорбленного достоинства.

– Сменяли шило на мыло – «Плакучая ива» ничем не хуже этой забегаловки! – Я не сдержал досадливого раздражения.

– Женя, а ты и вправду литератор? – спросила Вика, видно, желая сменить тему и утихомирить закипавшую во мне злобу.

– Естественно! – я постарался улыбнуться. – Могу писать на любую тему. Как говорил Чехов, – «покажите мне любой предмет, и я тут же сочиню рассказ». Кажется, ему тогда, шутки ради, дали выеденное яйцо. И он ведь написал!

– Правда? – изумилась Вика. – А давай проверим! Видишь на мне подвеску из нефрита? Сочини чего-нибудь. Сентиментальное, если можно.

– Лады! – усмехнувшись, я вынул из пластикового стаканчика несколько салфеток и тут же, на краю стола, начал строчить текст, почти не задумываясь. Вика пересела ко мне поближе и читала из-за плеча рождавшуюся новеллу.

ПОДВЕСКА

Нина Васильевна, зябко кутаясь в старую шубейку, стояла на троллейбусной остановке. Вся ее фигура выражала нетерпеливое беспокойство. Видавшая лучшие времена, облезлая меховая шапочка смешно съехала набок. Но никто из прохожих и не думал улыбаться – ее доверчивые, чуть испуганные глаза на усталом лице, испещренном ранними морщинами, вызывали лишь жалость.

С неба падали крупные волшебно-красивые снежинки, но, попав на землю, они тут же превращались в обычную грязь.

Нина Васильевна была учительницей литературы. Ее сын год назад провалил экзамены в ВУЗ и сейчас нигде не работал, говорил – готовится к экзаменам. Запросы у него были большие. Нина Васильевна из сил выбивалась, брала репетиторство, только для того, чтобы купить Валере новый костюм, лакированные ботинки, овчинный полушубок. Все силы и деньги вкладывала в свое «солнышко».

Но со вчерашнего дня она была сама не своя. Случайно зайдя в «Сувениры», увидела подвеску с нефритом на тоненькой серебряной цепочке. Денег с собой не было, и Нина Васильевна ушла из магазина ни с чем, насмешливо назвав себя – «дворяночкой», скрывая под иронией разочарование.

Подвеска не давала ей покоя весь путь домой. Перед глазами словно маячил шлифованный камень цвета молодой травы, вправленный в серебряную оправу.

Ей даже почему-то подумалось, что, если бы у нее был этот красивый скромный камешек, он принес бы ей счастье…

Подвеска стоила недорого, но и эти небольшие деньги подрывали ее месячный бюджет.

Но сегодня Нина Васильевна все же решилась – имеет же она право на маленькие женские слабости.

Скрипнув тормозами, остановился троллейбус. До «Сувениров» было всего две остановки, но ей они показались вечностью.

На дверях магазина, запертых большим висячим замком, болталась картонка с грубо намалеванной надписью «Ремонт». Нина Васильевна все стояла и стояла у закрытых дверей, не зная, на что надеясь.

«Ну и хорошо, – успокаивала она себя по дороге домой. – Не зря говорится – все к лучшему… Зато вовремя внесу квартплату…»

В людском потоке Нина Васильевна скоро затерялась. И, конечно, никто из спешащих прохожих не заметил, как в уголках губ Нины Васильевны вдруг образовалась новая скорбная морщинка…

– Ну как, убедилась? – довольно откинулся я на спинку кресла, поворачиваясь к Вике.