Текст книги "Муха и маленький вор (Муха против ЦРУ)"

Автор книги: Евгений Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава XXXII
В ОЖИДАНИИ ВОРОВ

– Где были ваши глаза? Разве этот человек похож на вора?! – говорила тетя Ира, картинным жестом указывая на распростертого на диване Сергейчика.

Полковник бледнел, и морщился. У него болела голова. Зайцев, наоборот, краснел и обливался потом. Мутная капля висела у него на носу. Смахнуть ее отставной майор не решался, он держат руки по швам.

– Ира, прекрати! У меня сейчас голова лопнет, – простонал Сергейчик. Избегая лишних слов, он подманил сыщика пальцем и протянул ему руку:

– Спасибо, майор.

– За что?! – возопила тетя Ира.

– Человек мог меня застрелить. У него были основания и возможность.

– Оснований не имел, – возразил Зайцев. – Я видел, что у вас руки пустые. И к тому же мы квиты. Вы ведь тоже не выстрелили.

– Наручники, – объяснил Сергейчик. – Я подумал: откуда у вора наручники?

Зайцев усмехнулся:

– Отстали от жизни, полковник! Этого добра у них навалом.

– Значит, хорошо, что отстал. – Сергейчик прикрыл глаза.

– Все-все, больной нуждается в покое! – закричала тетя Ира и стала выпроваживать Зайцева. Она сильно переживала и не могла совладать с голосом.

Смущенный Зайцев выскочил из комнаты и попал в руки к Маше.

– Пойдемте, генерал вас ждет, – сказала она, чтобы сыщик сразу понял, куда его приглашают. Получилось очень солидно, ей самой понравилось.

Маша проводила Зайцева в кабинет, и тут Дед потряс его окончательно:

– Александр Никитич, я поговорил с обворованными жильцами. Не нанимали они частного сыщика. Впервые от меня услышали.

Зайцева бросало то в жар, то в холод. Он вытирал пот с бледного лба, краснел пятнами, снова белел и молчал.

– Не понимаю, – наконец выдавил он. – Конкурирующая фирма? Вор у вора дубинку украл? Одни шарили по квартирам, а другие наняли меня, чтобы наворованное отнять?

– Вот это мы сейчас и выясним, – сказал Дед. – Рассказывайте, кто ваш клиент.

– Я про него почти ничего не знаю. Зовут Жора, ходит с "бабочкой", как дирижер, а разговаривает как халдей. Официант, скорее всего. – И, ежась под неодобрительным взглядом Деда, Зайцев объяснил: – У нас в агентстве были случаи, когда братва нанимала сыщиков. Поэтому сейчас мы требуем у клиентов паспорта, сканируем важные странички и храним в компьютере. Подозрительных проверяем по милицейской картотеке. Но этим занимаются другие, а у меня с клиентом полное доверие. Назвался Жорой – зову Жорой и фамилии не спрашиваю.

– Звоните в агентство, – потребовал Дед, подавая сыщику телефонную трубку. – Место работы вы у клиентов спрашиваете?

– Если бы он платил со счета своей фирмы, тогда – конечно. А он же наличными внес в кассу… Долларами, – вспомнил Зайцев. – Вообще у нас только рубли принимают, а он упросил кассиршу, мол, тороплюсь.

– Тогда и кассирше позвоните, – подсказал Дед. – Если она еще не сдала эти доллары, пускай аккуратненько, за краешки, положит их в конверт.

Сыщик задумался:

– А можно ваши документы посмотреть? Дед показал удостоверение.

– Почему вы этим занимаетесь, товарищ генерал? – спросил Зайцев. – Вас лично обворовал и, или?..

– Или, – подтвердил Дед. – Кажется мне, Александр Никитич, что здесь торчат знакомые копыта…

Дело приобретало слишком серьезный оборот, чтобы не рассказать об этом Сергейчику. Пока сыщик звонил, Дед ушел в спальню, где страдал полковник.

Не прошло и минуты, как оттуда послышался негодующий крик тети Иры. Маша и Кэт (они оставались с Зайцевым) выглянули из-за двери. Чуть не придавив их, мимо промчался Сергейчик. Тетя Ира летела за ним, крича:

– Выплюнь сейчас же!

– М-м, – промычал в ответ полковник, скрываясь на кухне.

В мойку с шумом ударила вода из крана. Тетя Ира остановилась и безнадежно махнула рукой:

– Запил…

Отстав от супругов, из спальни вышел Дед.

– Так и знайте, Николай Георгиевич, я вам этого не прощу! – обернулась к нему тетя Ира. – Как я теперь понимаю Марго! Вы не можете жить спокойно. Вы просто опасны!

– Мы разведчики, Ира. – Дед подошел и взял ее под руку. Тетя Ира заплакала, уронив голову ему на грудь.

И тут из кухни показался Сергейчик. Щеки у него порозовели, глаза метали молнии. Полковник выглядел как Емеля-дурачок после купания в молоке и в кипятке.

– Поеду потрогаю за хобот этого Жору, – объявил

Сергейчик, разминая больную руку. Минуту назад она висела плетью.

– Если тебя убьют, домой можешь не приходить! – вытирая слезы, сказала тетя Ира. – Поешь хоть, идол! Смотри, какой тощий!

– Некогда, – отказался Сергейчик. – Николай Георгиевич, у меня разбился мобильник, дайте ваш.

Дед развел руками:

– По моему номеру должны звонить наблюдатели. Свою трубку отдал полковнику Зайцев:

– Насколько догадываюсь, мобильник вам разбил я…

– Нет, я сам. Когда выбирался из того дома, выронил и наступил в потемках, – объяснил Сергейчик.

– Тогда пускай это будет мой подарок. Зарядное устройство привезу потом.

– Ты что, майор, за битую морду платишь? – обиделся Сергейчик.

– За то, что ты человек, полковник, – тоже на "ты" ответил Зайцев.

Сергейчик растрогался, снял со стены кривой кинжал в блестящих медных ножнах и стал дарить Зайцеву:

– Из Каира. Не старинный, но стать хорошая.

Сыщик отказывался, полковник настаивал. Ритуал получился такой долгий, что тетя Ира успела сделать стопку бутербродов и сунуть их в карман мужу.

– Дед, чего Сергейчик наглотался? – тихо спросила Маша.

– Допинга. Такие таблетки дают войсковым разведчикам в поиск. Он теперь сутки не будет спать, а потом… – Дед сделал движение, как будто выжимал лимон.

Зайцев наконец согласился принять кинжал, и они с полковником приступили к изъявлению взаимных благодарностей. После чего Сергейчик умчался под тети-Ирины стенания и лай Эдика. Двигался он необыкновенно быстро.

Глава XXXIII
РЕБЕНОК ИГРАЕТ

За пустырем, метрах в двухстах от заброшенного дома, У возвышалась пыльная «стекляшка» заочного института связи. По случаю субботы во всем пятиэтажном здании хозяйничали двое бездельников с дубинками, пистолетами и всем прочим, что полагается охранникам. Добросовестность в комплект не входила.

Бездельники забрались в приемную. Один, лежа на диване для посетителей, смотрел телевизор, а другой раскладывал компьютерный пасьянс. Они не сдвинутся с мест до вечера, пока не придет смена.

Если бы бездельники как следует исполняли свои обязанности, они могли бы сыграть важнейшую роль в нашей повести. Но чего не было, того не было, поэтому забудем о них.

А между тем в преподавательской на пятом этаже сидели двое. Цилиндрический замок в дверях института (их еще называют "английскими") они открыли за полторы минуты с помощью жевательной резинки и пилки для ногтей. Язычок еще одного отжали пластиковой телефонной карточкой секунд за десять.

Очутись здесь Зайцев, он легко узнал бы обоих. Портрет вора по кличке Тантель на листовках "Их разыскивает милиция" примелькался ему за годы службы. А белокурого "пупсика", "ангелочка", "красавчика" сыщик разыскивал последние два дня.

Тантель смотрел в новенький бинокль, купленный после бегства из заброшенного дома. По пустырю вот уже второй час бродил человек в армейской куртке, время от времени подзывая бегающую кругами овчарку.

Нехороший мальчик скучал. От нечего делать он вытер шторой пыль со своих новеньких кроссовок. Пошарил по столам, нашел губную помаду и стал писать на мониторе компьютера.

– Почерк оставлять нельзя, – оторвавшись от бинокля, заметил Тантель.

– Знаю. – Нехороший мальчик широким движением смахнул монитор со стола. Трубка не разбилась. Пришлось добавить по стеклу попавшимся под руку канцелярским дыроколом, и тогда трубка взорвалась, разлетевшись в пыль.

Тантель даже не обернулся. Пусть играет, охранники далеко.

– Ходит? – спросил Нехороший мальчик.

– Ходит.

– Слышь, Тантель, может, он просто так гуляет?

– Ты что, не знаешь, сколько он гуляет? Ну, проверь. Мальчишка достал из школьного рюкзака тетрадку по арифметике и нашел нужную запись:

51 М. В. (Ов) 8x815 = 2115 х 2200

Если бы его попросили умножить восемь на восемьсот пятнадцать, он бы не смог, потому что бросил школу после первого класса. Рюкзак и тетрадка были воровской маскировкой, рассчитанной на невнимательного человека. А запись означала: "51 квартира, мужик военный с овчаркой" – и время, когда он выгуливает собаку. Собак приходилось опасаться.

– Да, – согласился Нехороший мальчик, – и время не его, и гуляет долго.

– Его седой "полкан" поставил на стрёму, зуб даю, – проворчал Тантель. – Зря ты компьютер взял. Смотри, как "полкан" забегал. Небось компьютер казенный, а ему расплачиваться.

– Лоха жалеешь? – удивился Нехороший мальчик. – Пускай хоть всю жизнь платит, нам-то что? Я тонну баксов снял за пять минут, а ты недоволен.

– Может, тонну баксов, а может, срок, – ответил Тантель. – Сколько я говорил: не бери паленую технику, на ней же номера!

– На деньгах тоже номера.

– Номера на деньгах никто не записывает, а у компьютера есть паспорт, и он у "полкана"!

– Ну и пускай его носит поближе к сердцу. Мы же скоро уедем, – сказал Нехороший мальчик.

– Уедем. Если наш "общак" не накроется…

– Не надо было в подвале прятать.

– А где надо? Под подушкой свой срок хранить?! – Тантель со злости швырнул бинокль на подоконник. – Еще вчера, когда "полкан" Красаву повязал, я тебе говорил: верни компьютер! Подбросил бы, и дело с концом.

– Стану я тыщу баксов дарить! Ты их не заработал, и не фига распоряжаться.

– Я не заработал?! А кто тебя подобрал на вокзале? Кто делу научил? Если бы не я, ты до сих пор бы пьяных обирал.

– А так трезвых обираю, какая разница?!

– Паршивец! – огорчился Тантель. – Ты на полу ночевал, а со мной у тебя все есть! Качели-карусели, игровые автоматы. Тряпки меняешь каждую неделю, как девка!

– Пачкаются же, – ответил Нехороший мальчик.

– Я свои стираю.

– Ну и стирай. А мне охота ходить в новых. Тантель взял бинокль и отвернулся к окну. Ему было

обидно. Вот так учишь, учишь, делаешь из кусочника центрового вора, а где благодарность?

На пустыре человек в армейской куртке все чаще поглядывал на часы. Овчарка набегалась и легла у его ног. Признаки были хорошие: скоро у военного лопнет терпение. Не на службе же он. Половит вора, пока не надоест, и пойдет домой к жене и телевизору.

Но у Тантеля не было времени ждать. В подвале он слышал телефонный разговор Зайцева о металлоискателе. Тантель разглядел у него под курткой выпирающий пистолет и не отважился напасть. Тогда он принял Зайцева за мента. Подосланный к нему Красава уточнил: частный сыщик, но дела это не меняло. Если Зайцев не полный дурак, он догадался о тайнике и может вот-вот подъехать с металлоискателем…

– Я пойду за общаком, – сказал мальчишка. – Что он мне сделает?

– Общак отберет, вот что сделает! От собаки не убежишь.

– Убегу. Это вы всего боитесь, а мне-то что?

– Кто это "мы*?

– Вы, взрослые.

– А вы, малолетки, все смелые до первой ходки.

– Так мне до первой ходки еще четыре года, и то если кого-нибудь замочу. А за воровство с шестнадцати сажают.

– Отважный деревянный человечек, – вздохнул Тантель. – С одной извилиной… А если я из-за тебя сяду?

– Ну тогда дождемся ночи…

– Ночью будет поздно! – перебил Тантель. – Забыл про сыскаря? До машинки, которая золото ищет, он уже докопался. Приедет с такой же, и плакал наш тайник. Мы сделаем так…

Глава XXXIV
РЕЗУЛЬТАТЫ ПАТРУЛИРОВАНИЯ

Прошло минут двадцать после того, как ушел Сергейчик. Телефоны молчали, Зайцев и даже Дед заметно "нервничали. Сыщик глядел на улицу из кухни,

Дед – во двор из кабинета. Маша и Кэт слонялись между ними.

Во дворе ничего необычного не случалось. На улице рабочие протаскивали в люк все тот же кабель. Катушка уже размоталась больше чем наполовину. У гастронома появился серый "Опель" вызванных Зайцевым охранников. По первому же звонку они могли за минуту подъехать к заброшенному дому хоть через двор, хоть с другой стороны, через Тихий тупик.

Вор не появлялся.

Тетя Ира повздыхала, побродила по квартире и начала готовить ужин.

Ненарочно получилось, что Дед пошел посмотреть в зайцевское окно, Маша с Кэт потянулись за ним, и все собрались в кухне.

– Непонятно, – вздохнул сыщик. – Красавина мы не трогали, значит, он доложил вору, что я уехал. Самая пора ему идти к тайнику. Чего он ждет?

– Он понял, что здесь засада, – решил Дед. – Тогда одно из двух: либо он уже скрылся, либо пытается нас переиграть… Если уже не переиграл, – добавил он, глядя на открытый люк в мостовой. – Ирина, поблизости нет бомбоубежища, канализационного коллектора?

Тетя Ира молча развела руками. А Кэт вспомнила:

– Ма, а Эдькина труба?

– Правда! – охнула тетя Ира. – На пустыре торчит бетонная труба, все собаки к ней бегают. Не знаю, что там, но похоже на вентиляцию.

Дед встал:

– Все, ждать бесполезно! Выдвигаемся на исходные позиции. Маша, Катя, идите искать мальчика, а мы с Александром Никитичем проверим подвал.

– Дед, только ты через забор не лазай, – попросила Маша.

– Да нет, конечно. Откроем калитку, там всего-то несколько гвоздей вытащить.

– А можно я Таню Бубнову позову? – спросила Кэт. – Она же знает, что мы вора ищем.

– Валяйте, – разрешил Дед. – Таню, Маню – чем больше, тем лучше. Хорошо бы вам парами ходить.

– Чтобы он нас не обидел? – голосом мультяшечного Крошки Енота пропищала Кэт.

– Это не домашний мальчик. Ему ничего не стоит расписать вас бритвой, – серьезно сказал Зайцев и повернулся к Деду: – Генерал, я бы на вашем месте не рисковал. Пошлем моих ребят…

– Майор, ты пробовал догнать мальчишку? – перебил Дед. – У тебя точно дыхалки не хватит, у твоих ребят – может быть, только мальчик их близко не подпустит… Идите, – сказал он Маше и Кэт. – С мальчиком не церемоньтесь. Майор, дай им наручники.

– Они на детскую руку не рассчитаны, – буркнул Зайцев, но наручники дал и подсказал: – За ногу сможете его приковать: один браслет себе на щиколотку, другой ему.

Маша и Кэт позвонили Тане, договорились встретиться у заброшенного дома и пошли.

На газоне под корнями старого клена появилась горка земли. На ней пестрело что-то вроде фантика.

– Клёпа, – догадалась Маша.

Они подошли ближе, и точно – пестрое оказалось куском фотокарточки с белой кошкой и чьей-то обрезанной рукой.

– Это я ее похоронил, – печально сказал Максим.

Маша и Кэт не заметили, как он подошел.

– Она твоя, что ли?

– Если точно, бабушкина. – Максим поморщился и шмыгнул носом. – Ей девять лет было, старушка уже. Куда ее понесло в ваш двор?

– А ты где живешь? – спросила Кэт.

– В доме восемь. Вчера мы ее по всем дворам искали… А сегодня, когда вы ушли, смотрю – она лежит, листьями присыпанная.

– Пойдешь с нами ловить мальчишку, который твою Клёпу повесил? – предложила Маша.

– А что ему сделают? – понуро сказан Тряпочный человек. – Взрослого еще могут наказать за жестокое обращение с животным, а мальчишку? Маша разозлилась:

– Почему "сделают", а не "сделаю"? Почему кто-то за тебя все должен делать?! А тебе самому не хочется дать ему по шее?! – Она подхватила Кэт под руку и пошла, не оборачиваясь.

Тряпочный человек догнал их уже на середине двора – думал.

– А вам-то зачем его ловить? Он вам тоже навредил?

– Он в нашем дворе ворует, – объяснила Кэт и, копируя интонацию Зайцева, добавила: – Учти, это не домашний мальчик! Бритвочкой по горлышку чирканет и об тебя же бритвочку вытрет.

– Опять пугаете, – уныло промямлил Максим. Маша показала наручники:

– Нисколько. Это для него приготовлено. Мы говорим, чтобы ты представлял, на что идешь. Если боишься, то лучше исчезни сейчас.

Максим поволокся за ними.

Поджидая Таню, Маша и Кэт стали выжимать из него приметы воров. Тряпочный человек видел их совсем близко, и память у него оказалась хорошая, но характер тормозной. Спросишь его: "А глаза какие?", он сразу ответит: "Не помню". Тогда надо тянуть по миллиметру: "А где ты стоял?", "А откуда они появились?". Он все покажет и наконец выдаст: "У мальчика голубые, у взрослого серые".

Прибежала Таня и, косясь на Максима, зашептала Маше и Кэт:

– Ноутбук не приносили. Мы уже закрываемся, теперь если только завтра.

Тряпочный человек отошел с обиженным видом.

– Парами пойдем или на все четыре стороны? – спросила Таня.

Маша поняла, что если парами, то идти с Максимом придется ей. Она была не против: в схватке от него не будет толку, зато Максим легко узнает воров. Но Кэт придумала лучше:

– Вы с Максом расходитесь по Тихому: он в конец, ты в начало. Идете, поглядываете назад и все время друг друга видите. А мы с Таней так же расходимся по улице. Потом дворами мы выходим в Тихий, а вы – на улицу, и уже идем друг другу навстречу. Опять видим, кто где. Нарежем по одному кругу и сойдемся здесь через десять минут. Если кого-то не будет, бежим его искать.

Повторили для Максима и разошлись. Оглядываясь, Маша видела сутулую спину Тряпочного человека. Он даже не подозревал, что предстоящая операция куда серьезнее, чем поимка вора.

Десять минут – это много, когда у тебя сильные ноги, тренированное сердце и смелая душа, ждущая опасностей и приключений. Маша добежала до школы, повертелась во дворе и вышла на улицу, где разбился бордовый «жигуленок». Навстречу попалась Таня. Теперь она шла в Тихий тупик, а Маша должна была сойтись с Максимом где-то у гастронома.

По улице плотно шли прохожие. Тут и метро, и магазины – не то что в Тихом, где самое бурное место – старый клуб с танцами для тех, кому за тридцать. Маша уже поравнялась с гастрономом, а Максим не показывался. Зато зайцевских охранников было видно за версту. Двое в черной форме, с дубинками и пистолетами прогуливались у "Опеля", хотя сыщик при Маше строго приказывал им не выходить из машины.

Из "Опеля" высунулся охранник с телефоном в руке:

– Отбой, ребята! Прозевал Зайчик своего вора.

Не может быть! Маша подскочила и вырвала у него трубку. Как назло, она забыла имя-отчество сыщика и закричала:

– Зайцев, что случилось?

Со всех сторон к Маше тянулись руки. Уворачиваясь, она расслышала:

– Пустой тайник! Он через…

Машу немилосердно сцапали за волосы и отняли трубку. Она заплакала скорее от обиды, чем от боли. Сколько страху натерпелась в подвале, платье чуть не порвала, и нате: упустили воров. Сегодня выходной за стрельбы, завтра воскресенье, а в понедельник Сергейчика выгонят со службы. А наши разведчики за границей?! Вот что главное: теперь уже ясно, что официант неспроста нанял Зайцева, что за ворами охотится еще и другая, непонятная и темная сила…

– Кондратюк, отпусти девчонку! Видишь, плачет, – сказал кто-то в вышине.

– Ее в милицию надо. Чуть не убежала с нашей "трубой".

– А она вроде Зайчика по фамилии звала.

– Да нет, откуда ей знать!

– Отпусти. В милиции все равно отпустят: малолетка…

Маша почувствовала, что ее больше не держат, и пошла, даже не взглянув на лица охранников.

Смахивая слезы, она искала глазами Максима, хотя это было уже неважно. А впереди собиралась толпа, и чей-то визгливый голос, пробившись сквозь гомон, охнул: "Кирпичом!", и кто-то крикнул: "Скорую!"

Тогда Маша и увидела Нехорошего мальчика. Он шел прямо на нее, поправляя лямки сползающего рюкзака. Краденые вещи тянули книзу, рюкзак с каждым шагом сползал опять, и мальчик его подтягивал. А толпа позади него густела, опять кричали: "Скорую!", "У кого есть телефон?!" Прохожие оборачивались, и только Нехороший мальчик уходил, как будто ничего не слыша.

Он уверенно прошагал мимо, сдувая с глаз белокурый локон. Маша пошла за ним. Она уже поняла, что позади лежит Максим, это ему вызывают "Скорую".

Нехороший мальчик вскинул голову, как будто искал кого-то, и кивнул. Значит, нашел. "Черная куртка, черные брюки, глаза серые", – вспомнила Маша приметы вора. Приметы дал Максим. Максима – кирпичом…

И она заметила черную куртку, серые глаза. Вор прятался на остановке среди ждавших автобуса. Увидев Нехорошего мальчика, он отошел и поднял руку. Ему повезло: сразу же какой-то "жигуленок" замигал подфарником и свернул к тротуару. Мальчик ускорил шаг. А охранники, обученные, тренированные, вооруженные, хлопали дверцами своего "Опеля", готовясь отваливать.

Маша выхватила зайцевские наручники и побежала, застегивая один браслет у себя на запястье. "Опель" охранников отъезжал. Она дотянулась и на бегу врезала вторым болтающимся браслетом по ветровому стеклу. Успела заметить, как побежали трещины. Кондратюк, миленький, ты же вредный, ты же не простишь, погонишься за мной!

Синий рюкзак был уже близко, мальчик оборачивался на звук удара. Маша в два прыжка догнала его и вцепилась в рюкзак. Мальчик рванулся, Маша не отпускала, и тогда он кинулся "рыбкой" на асфальт, как в воду. Что-то треснуло; на тротуар посыпались, заскакали, покатились браслеты и цепочки, кольца и сережки. Так много золота, что оно казалось некрасивым и ненастоящим.

На миг Маша растерялась, не зная, то ли вора ловить, то ли спасать ворованное. А мальчик с обрывками лопнувшего по швам рюкзака на спине удирал на четвереньках, как ящерица, отбросившая хвост. Маша упала на него, придавив юркое тельце форточника, и ужаснулась – хрупким он оказался, ангелочек, сваливший Максима. Боковым зрением она видела, что вор бежит на помощь своему подручному, оставив ждущий с раскрытой дверцей "жигуленок".

Но Кондратюк не простил разбитого стекла.

Воя мотором на заднем ходу, к Маше подкатил "Опель" охранников. Вор, не добежав пяти шагов, остановился и стал пятиться. Серые глаза рыскали, он искал какую-то лазейку, наглый и беспроигрышный обман, чтобы спасти краденое золото, и еще не мог поверить, что все кончено.

– Помогите! Воровка! Держи ее! – вопил мальчик на одной ноте – жалобно, тоненько: он знал, как действовать на толпу.

Кто-то уже оттаскивал Машу. А она вывернула ногу в маленькой кроссовке, защелкнула на ней второй браслет наручников и почти спокойно сказала подбежавшему охраннику:

– Я от Зайцева. Берите вон того.